Текст книги "Миротворцы"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Резонно, подумал Сергей Фёдорович, только вот тех "друзей", у которых действительно может прятаться в настоящий момент Володя, ни я, ни Таська не знаем.

Ещё Зак подумал, что засиживаться здесь с Артемьевым нельзя; что каждая минута на счету; что Володю, быть может, уже вывозят из города в закрытом фургоне или просто на зад-нем сиденье неприметного "жигулёнка"; что если рассказать о своих соображениях: секта, втя-нули, плохому научили, сволочи! – Артемьеву, то тот, скорее всего, не поверит, а если пове-рит, то разовьёт бурную деятельность по выявлению и пресечению, чего совсем при данном раскладе не надо, не нужно, просто противопоказано.

– Этот тоже вопрос не ко мне, – ответил Зак вслух. – Я не был настолько близок к Владимиру. Анастасии – виднее.

– Да я уже рассказала, – сестра немедленно завсхлипывала. – И про Пашку Королёва, и про Диму Лача. Я и звонила им уже. Не видели, говорят, Володьку.

– Ну... – сказал Артемьев, – эту информацию мы ещё проверим.

– И проверять нечего! – вдруг взвилась Анастасия Фёдоровна. – Они ребята хоро-шие. Правильные. Не Шнырёв!

– Не шуми, Тася, – урезонил сестру Зак. – Капитан прав: доверяй, но проверяй.

Артемьев изменил направление ведения допроса:

– Если по поводу друзей вы ничего сказать не можете, тогда вернёмся к самому Володе. То, что он ловко управлялся с мечом, говорит нам, что кто-то научил его фехтовальному искус-ству. Володя посещал какую-нибудь спортивную секцию? Что вы знаете об этом?

– Может быть, и посещал, – ответил Зак, – только я так понял, что он не фехтовал там, а бегал и прыгал. Лёгкая атлетика. Тася подтвердит.

– Одно другому не мешает, – заметил Артемьев. – Можно и бегать-прыгать, а в про-межутках – фехтовать... Значит, вы, Сергей Фёдорович, и вы, Анастасия Фёдоровна, утвер-ждаете, что никогда и ни при каких обстоятельствах не видели у Володи холодного оружия?

– Да, я так утверждаю! – сказал Зак и покосился на Анастасию Фёдоровну.

Он был уверен, что сестра в том или ином виде воспроизведёт его ответ. Однако Анаста-сия Фёдоровна вдруг замялась, поджала губы в некоторой неуверенности, словно принимая решение, и Зак моментально догадался, что ей есть что сказать по поводу оружия, и видела она клинок, но не зная, повредит это Володе или нет, не решается сказать всё сразу и при по-стороннем.

Зак хрипло и громко кашлянул, на мгновение привлекая к себе внимание Анастасии Фё-доровны, а когда она взглянула на него, он чуть заметно качнул головой из стороны в сторону. Анастасия Фёдоровна осеклась и ответила Артемьеву так:

– Нет, Володя мне ничего не показывал.

Заметил подсказку оперуполномоченный или нет, осталось неясным, но он ничего по по-воду не сказал и продолжил допрос:

– Обычно при изучении того или иного вида спортивных единоборств используются тео-ретические материалы, – сказал Артемьев. – То есть книги, пособия, справочники. Вам ничего такого у Володи не попадалось? Например, справочника по холодному оружию – не попада-лось?

И снова ответ был отрицательным.

– Получается, Володя скрывал своё увлечение?

– Получается, что так, – согласился Сергей Фёдорович.

– Как вы думаете, почему?

– Он всегда был стеснительным мальчиком, – соврал Зак, который бывали времена – видел Володю совсем другим: живым, общительным, почти без комплексов и уж, конечно, без заумно-твердокаменных позднехристианских идей.

Как он там сказал: "Он – нечистый! Прикосновение нечистого оскверняет Книгу!"? Книга, книга – вот ключ ко всему. Но Артемьеву об этом знать рано. Потом – может быть. Но не сей-час.

– Военно-спортивная организация, фехтование и никто ничего не знает... – задумчиво перечислил Артемьев. – Вы часто общались с Володей, Сергей Фёдорович?

– Не очень. Откровенно говоря, то, что произошло между Владимиром и Шнырёвым, для меня – полнейшая неожиданность.

– Володя знал, что вы служили в МВД, на оперативной работе?

– Конечно. Да у меня и смысла особого не было это от него скрывать.

– Он не просил вас научить его каким-нибудь приёмам самообороны?

– Нет, скорее наоборот. Я хотел обучить его боксу, чтобы он... ну вы понимаете... мог за себя постоять при случае. Но он отказался.

– Чем мотивировал?

– Я уже не помню, – Зак пожал плечами. – Может быть, вообще ничем не мотивиро-вал.

– Как он относился к происходящему в стране?

Зак встрепенулся. В словах Артемьева был подвох.

– Что вы имеете в виду? – переспросил Сергей Фёдорович на всякий случай.

– Я вас спрашиваю, Сергей Фёдорович, – мягко уточнил Артемьев, – как Володя вос-принимал происходящие в нашей стране реформы? Интересовался ли он политическими про-граммами? Высказывал ли своё мнение по поводу негативных социальных явлений, сопровож-дающих реформы?

– Ага, – сказал Зак. – Кажется, я вас понял, капитан. Вы полагаете, что Владимир вступил в некую партию, стал "наци" или "комми" и прошёл там соответствующую подготовку?

– Это одна из возможных версий, – ответил Артемьев.

Если бы ты знал о Книге... Нет, пока рано тебе знать.

– Версия, безусловно, интересная. Но думаю, здесь вы промахнулись, Кирилл. Влади-мир интересовался политикой настолько, насколько ею интересуется шестнадцатилетний па-цан, ученик десятого класса средней школы.

– Ясно, – Артемьев нахмурился. – Получается, у нас нет никаких зацепок?

– Смотря что называть "зацепками", – Зака было трудно смутить.

– Остаётся один путь – друзья и одноклассники.

– Совершенно правильно, капитан. Своё дело, вижу, вы знаете.

– Вы забыли кое-что добавить, Сергей Фёдорович, – Артемьев, поднимаясь из кресла, кривовато улыбнулся.

– Что именно, Кирилл?

– Вы забыли добавить: "Давайте вашу зачётку".

– Я ещё не в маразме, капитан, – урезонил Артемьева Сергей Фёдорович, хотя намёк понял. – Вас проводить?

– Не нужно, – сказал Артемьев, чем поставил последнюю точку в беседе.

3.

Когда за Артемьевым закрылась дверь, Сергей Фёдорович подхватил свою сестру под локоток и повлёк на кухню. Там усадил её за кухонный стол, собственноручно зажёг плиту, по-ставил на огонь чайник и, усевшись напротив Анастасии Фёдоровны лицом к лицу, сурово по-требовал:

– Ну а теперь, Тася, всё, как на духу. Какой длины был клинок? С локоть? Заметила ук-рашения? Рассказывай! И быстро!..

Глава восьмая

Рассуждая логически

1.

Кирилл Артемьев не был бы капитаном МВД, оперуполномоченным уголовного розыска Кириллом Борисовичем Артемьевым, если бы не заметил (а уж тем более – не придал бы зна-чения) сложному мимическому обмену, произошедшему между Сергеем Фёдоровичем Заком и его сестрой. Что-то они знали – точнее, знала сестра, а Сергей Фёдорович был ещё не в курсе, но уже догадывался, и эта информация могла повлиять на ход следствия. Не коренным образом, конечно – Артемьев привык скептически оценивать степень влияния любых новых данных на магистральную последовательность процесса дознания – но существенно.

Скорее всего, Анастасия Фёдоровна что-то знала о фигурировавшем в деле клинке ("меч или палаш"), но Зак, имея, видимо, какие-то свои соображения по этому предмету, велел ей молчать. Что ж, размышлял Артемьев, шагая к остановке троллейбуса, вряд ли эта информа-ция нам поможет – вот если кто-нибудь из них знал, откуда у Володи этот клинок... Только вряд ли они знают. Ни Анастасия Фёдоровна не знает, ни Сергей Фёдорович. Только вот по-следний ещё и ершится при этом, щёки раздувает – ни дать, ни взять комиссар Мегрэ. Заду-мал, небось, собственное расследование – деятель ещё тот. Ну-ну, пусть повоюет на старости лет. Мешать – вряд ли помешает, а вот информацию, может, какую и наскребёт. Совсем было бы хорошо, если он Володю по каким-то своим каналам отыщет. Как отыщет, так сразу приве-дёт – тут двух мнений быть не может. Потребует, конечно, оформить явку с повинной и чисто-сердечное, но это как раз без проблем: мальчишку гробить нам незачем. Тем более, что Шны-рёв давно и сам напрашивался.

Другой вопрос – дело оказалось не таким лёгким, как уверял друг Шурик. Не "глухарь" пока, но и явных ниточек не видать. И клинок – снова этот клинок! К чему и зачем он здесь?..

Артемьев всё ещё не отказался от своей версии о существовании в городе военно-спортивной организации патриотического толка. Хотя у версии имелись существенные изъяны. Во-первых, уже упомянутый клинок. Если организация основана на принципах марксизма-ленинизма-сталинизма, то ей в качестве базового атрибута скорее подошёл бы серп. Или мо-лот. Фанатам Адольфа Шикльгрубера меч подошёл бы несколько больше, но, честно говоря, Артемьев ни разу не слышал об обществах носителей врила, которые бы размахивали мечами где ни попадя. Они предпочитают автомат с подствольником. Как, впрочем, и носители идей марксизма.

Во-вторых, если бы организация такого рода существовала в Ветрогорске, Артемьев бы об этом знал. Уровень компетенции, конечно, не тот, чтобы ему позволили этими ребятами всерьёз заниматься – на то у нас ФСБ имеется – но ориентировку дали бы: всё-таки опера-тивник – чтобы имел в виду при случае.

Если же такой ориентировки не было – значит, организация глубоко законспирирована, и Артемьеву по долгу службы полагается доложить о ней куда следует и передать дело. А этого ему, капитану Артемьеву, в свете новых событий делать совершенно не хотелось. Потому что он всё ещё уважал Зака Сергея Фёдоровича, ценил его заслуги и помнил доброе. Потому что понимал, что в этом случае мальчишку Володю возьмут в такой крутой оборот, из которого он не выберется до конца жизни. Потому что у Артемьева подрастал сын Коленька (осенью этого года уже в третий класс пойдёт!), и он, Артемьев, мог сопереживать Заку, у которого своих де-тей не было и который держался за Володю.

В общем, Кирилл с ходу отверг идею передать дело в ФСБ.

Сам разберусь, решил он. Не "глухарь" ещё. А клинок... у Князева проконсультируюсь, что это может быть за клинок. У него источники информации и полнее, и надёжнее.

Вспомнив о Князеве, Кирилл взглянул на часы. До назначенной встречи (в шестнадцать ноль-ноль) было ещё три часа с полтиной. "Как раз успеваю в спортивный комитет заглянуть", – подумал Артемьев и сел в подъехавший к остановке троллейбус.

2.

Сказать, что Андрей Мишуков нервничал, значило бы не сказать ничего. Мишуков не нервничал – он сходил с ума. И на то были веские причины.

Получив заказ и расставшись с Лысым Герой, Андрей вернулся на своё рабочее место, вышел в "Интернет" и минут за пять выстроил "щупальце", преодолев восемь границ и три ты-сячи километров. Затем с коммерческого сервера, находившегося где-то в Финляндии, соеди-нился с каналом общего доступа МВД России и уже через этот канал вышел на базы данных Ветрогорского управления. Ещё пятнадцать минут Мишуков потратил на то, чтобы раскусить сегодняшний пароль. Потом – запрос. Сортировка. Перекачка результата по "щупальцу". За-чистка логов. Отключение. Деформация и разрыв "щупальца". Мишуков вытер трудовой пот. Бoльшую часть времени у него как и всегда отнял компьютер Ветрогорского УВД ("редкос-с-стный тормоз!"), не самая могучая машина из тех, с которыми Андрею приходилось работать. К тому же всегда существовала опасность, что наша телефонная сеть, по уровню модернизации соответствующая эпохе царя Гороха, не выдержит нагрузки, и связь прервётся на самом инте-ресном месте. Но в этот раз бог миловал, и через тридцать пять минут после начала работы Андрей приступил к её второму этапу.

Файл данных, перекачанный из АБД "Досье" и "Насилие", был громоздок: двадцать во-семь мегабайт оперативной информации. Мишуков запустил созданную им полгода назад про-грамму статистической обработки данных, ввёл указанные Лысым Герой ключи и параметры для целевой функции. Откинулся в кресле, дожидаясь результата. Оглянулся на коллег. Те любопытства к тому, что он делает, не проявляли: каждый занимался своим делом. Через со-рок восемь минут ответ был готов. Мишуков бегло просмотрел конечный файл, подправил не к месту влезшую запятую. После чего перенёс файл на дискету, а исходную копию подтёр вме-сте с информацией из АБД. Для гарантии дважды обработал жёсткий диск компьютера утили-той Wipeinfo, чтобы никто не смог возникни у него такое желание – восстановить стёртую информацию. Дело сделано. Три тонны баксов – как с куста!

Мишуков спрятал дискету с результатом в нагрудный карман, бросил в пространство: "Пойду – курну", и вышел в коридор к баночке с окурками, намереваясь именно здесь дож-даться Лысого Геру. Тем более, что до его появления оставалось чуть более пяти минут.

Там Андрей извлёк сигареты, закурил, с наслаждением затянулся. И тут начались непри-ятности. В коридоре, гремя ведром, появилась уборщица, тётя Глаша.

– Вот, – немедленно заворчала она, едва завидев Мишукова, – курят и курят, курят и курят. И нет чтобы за собой убрать. А то курят и курят, курят и курят.

Она, чуть ли не оттолкнув Андрея, ухватила банку из-под "Tchibo", с ненавистью вытрях-нула из неё окурки в ведро. В другое время Мишуков выдал бы ей за грубость по полной про-грамме (он был из тех людей, которые за словом в карман не лезут – особенно, если кто-то пытается попрать их личное достоинство), но сегодня, после успешно выполненной работы (а беглого просмотра хватило, чтобы понять – работа выполнена успешно), Андрей был благо-расположен к окружающей реальности.

– Так вам же за это деньги платят, – заметил он со смешком. – Если мы курить бросим и убирать за собой начнём, вы же без работы останетесь.

Тётя Глаша вызов не приняла, ведром не грохнула, а, откликнувшись на чистом автопи-лоте: "Умник нашёлся!", заковыляла прочь.

– А что случилось-то? – спросил Андрей уборщицу, почувствовав беспокойство.

– Ефим Алексеич с выставки вернулся, – не обернувшись даже, ответила тётя Глаша.

"Вот те раз," – подумал Штирлиц. "Вот те два," – подумал Мюллер. Строка из борода-того анекдота промелькнула в сознании Мишукова, на ничтожную долю секунды опередив вол-ну чёрного животного ужаса, готовую затопить всё на свете.

Мишуков боялся Князева. Прекрасно знал, на что тот способен, и боялся. С тех самых пор, когда Андрей познакомился с Лысым Герой и выполнил для него первую, показавшуюся сначала простой и безопасной, работёнку. Потом были ещё заказы и хорошие деньги в оплату необычных услуг. Андрей наконец сумел отремонтировать свою двухкомнатную в кирпичном доме на Стародорожном, обставился, приобрёл кухню, видеодвойку и самый мощный компью-тер, какой только можно собрать из комплектующих, находящихся в свободной продаже. Прав-да, делая все эти покупки, Андрей понимал, что проводит таким образом черту, что пути назад не будет, что за каждым новым приобретением стоит преступление: самое настоящее и преду-смотренное уголовным кодексом. Взять, например, дело Абрамянца... Нет, Абрамянца лучше вспоминать не надо. Не надо Абрамянца вспоминать!.. И, как любому человеку с нечистой со-вестью, Мишукову порой казалось, что на самом деле его преступления не являются ни для кого тайной, что на самом деле он и Лысый Гера давно погорели, что они давно под колпаком, и теперь их пасут, наблюдают за ними, ждут, когда они окончательно запутаются, совершат нечто такое, что даже пресловутый пятнадцатилетний срок можно будет им припаять легко, мимо походя. А Князев стал для Андрея своеобразным олицетворением силы, которая может всё это: и пасти, и наблюдать, и ждать. Таким образом, когда Мишуков услышал от тёти Глаши, что Князев раньше срока вернулся с дрезденской конференции и уже появился на кафедре, здравый смысл Андрею отказал, и в душевном смятении он решил, что это из-за него, Андрея Мишукова, замечательный учёный и детектив-любитель был вынужден прервать свою коман-дировку; и за ним, Андреем Мишуковым, он приехал из Дрездена, чтобы взять его с поличным, с дискетой откровенного компромата в кармане.

Андрей с ужасом взглянул на часы. Десять минут первого. Лысый Гера, согласно уговору, должен был уже появиться. Но Геры не было, и это напугало Мишукова ещё больше.

Когда Гера делал заказ, он сказал: "Главное – скорость", а такими словами серьёзные люди не разбрасываются. Значит, дело действительно было очень срочное. Мишуков уложился в поставленный срок, а где теперь Гера где он? Куда пропал? А может быть его уже аресто-вали? – с ужасом предположил Андрей, не зная, что угадал верно. Может он уже сидит в КПЗ или даже в кабинете у следователя? И выкладывает всё, что ему известно о преступной дея-тельности системного оператора ВЦ ФТК Ветрогорского Политехнического института Андрея Мишукова?..

В том, что Гера, попавшись, заложит его с потрохами, Андрей не сомневался. Ему поче-му-то не приходило в голову, что, рассказав о своих связях с обыкновеннейшим системным оператором, Гера только увеличит себе срок, что последнему было, по определению, не вы-годно.

Подогреваемый собственными фантазиями, Андрей бегом вернулся в зал вычислитель-ного центра. И остановился на пороге, чуть не задохнувшись от ужаса. Сашка Привалов, колле-га (а когда-то – однокурсник), занимавший при ВЦ должность системного администратора, что-то делал с мишуковским компьютером. Столь наглядного подтверждения своим самым мрач-ным подозрениям Андрей ещё не получал. Плохо понимая, что делает, он крикнул от двери:

– Эй, ты чего?!

Все присутствующие в зале обернулись на его крик. Сашка – в том числе.

– А ты чего? – спросил он рассеянно.

– Он волнуется, не стёр ли ты любимую копию "DOOM"'а? – сострил кто-то.

Усилием воли Мишуков взял себя в руки и подошёл к Сашке. Привалов стоял над чужим компьютером, чуть наклонившись к нему и положив правую руку на "мышку". Был задействован в оконном режиме Norton Commander и шёл процесс копирования файлов с жёсткого диска на трёхдюймовую дискету.

– Ты мою машину занял, – не без труда сглотнув, сказал Андрей.

– Орать-то зачем? – вроде бы и невпопад ответил Сашка. – Ну занял и занял. Ты же всё равно курить ушёл.

– Уже вернулся, – с ненавистью сообщил Мишуков.

– Уже освободил, – Привалов закончил копирование и вытащил дискету. Не для себя ведь – для общего блага трудимся.

Он помахал дискетой в воздухе, примерно таким же жестом, как машут официальным бланком с только что проставленной печатью, и спрятал дискету в маленький бокс. Мишуков сел в своё кресло и поинтересовался, стараясь говорить так, чтобы вопрос прозвучал естест-венно:

– Что хоть копировал?

– У шефа опять драйвер видеоадаптера глючнул, – пояснил Привалов охотно. – Веч-ная проблема "девяносто пятых".

– А мой компьютер тут при чём? – у Мишукова снова всё заёкало.

– А ты что, до сих пор не знаешь? – Привалов ухмыльнулся. – У него такая же "вирд-жиха", как у тебя. Только у него почему-то глючит, а у тебя нет.

– Ну так и пригласил бы меня наладить...

– Ага, – Сашка ухмыльнулся ещё шире. – На мою должность метишь, проходимец? – он шутливо погрозил Андрею пальцем. – Поперёк батьки в пекло?

– Куда уж нам, – отмахнулся Мишуков с плохо скрываемым облегчением: разъяснения Сашки его полностью удовлетворили; бытовая, до боли знакомая ситуация – что может быть проще и понятнее?

– Я чего-то не въехал, ребята, – вопросил остряк-самоучка от соседнего компьютера, – Князь уже здесь?

– Сидит в кабинете, пьёт кофе и ругается, – ответствовал Привалов. Ну я пошёл, мужики. Он меня ждёт.

– Поцелуй его за меня, ми-илый, – попросил остряк, имитируя грудной женский голос.

– Угу, – рассеянно отозвался Привалов, направляясь к выходу. – Как только, так сразу, дражайшая моя.

Остряк засмеялся.

Мишукову же было не до веселья. Мелкая проблема разрешилась, но осталась проблема крупная. Нужно было срочно избавиться от улик. Дискета в кармане, фигурально выражаясь, жгла его сквозь рубашку. Поэтому первое, что сделал Мишуков после того, как непосредствен-ное начальство удалилось за пределы видимости, вытащил "горячую" дискету из кармана и вставил её в щель дисковода.

Norton Commander, в левой панели – диск А, теперь выделяем файл, нажимаем F8, на вопрос: "Вы действительно хотите удалить этот файл" отвечаем: "Yes", затем пропускаем дис-кету через Wipeinfo, как до этого с винчестером. Мишуков эту дискету и сжёг бы, но подобный жест вряд ли одобрят коллеги. Всё-таки, проделав перечисленные манипуляции, Андрей вздох-нул с облегчением: главные улики уничтожены, остальное... остальное потом. "Как только, так сразу, дражайшая моя".

Теперь – как быть с Герой? С Герой просто – отрицать знакомство с ним до последнего. Точнее, говорить, что да, был такой доцент на кафедре, Герасим Стрельцов – встречались пару раз в коридоре, обсуждали особенности новой версии MS DOS (какая в те времена версия уже вышла – третья или уже четвёртая?). Потом у него пятилетний срок закончился, а новый ему то ли не дали, то ли он сам не захотел, ушёл на вольные хлеба... Да, после этого он на кафедру захаживал, бывало... Видели нас вместе? Ну, это обычное дело, шапочное знакомство – тоже знакомство, а потому необходимо соблюдение определённых формальностей, опреде-лённого протокола, если угодно. Но чтобы делать для него что-нибудь – ни-ни, своей работы хватает выше крыши... Утверждает, что заказывал, а я выполнял? Поклёп, грязная провока-ция... Вы что, ему верите, гражданин начальник? А мне, честному программеру, не верите?.. Как-то странно это у вас получается... Нет, не знаю я, чем занимался Стрельцов после ухода с кафедры. Не знаю и, честно говоря, знать не хочу – вы уж меня простите...

Логика казалась железобетонной, цельнометаллической она казалась. Вот только Гера не появлялся даже на горизонте, и с каждой минутой степень уверенности Мишукова в неуяз-вимости созданной на ходу "легенды"-брони уменьшалась, стремясь к нулю, что твоя лемни-ската.

Нужно было работать (клеить базу данных для ребят из натурной лаборатории), но рабо-та не шла, застопорилась, и Мишуков в отчаянии снова отправился курить, надеясь, что изряд-ная порция никотина хоть как-то прочистит мозги и уймёт нервы. Там, у баночки из-под "Tchibo", его и застал системный администратор Привалов.

– Давай, иди к шефу, – без предисловий распорядился он. – Князь тебя ждёт.

Мишуков поперхнулся дымом.

– Чего ему от меня надо? – сдавленно спросил он.

Сашка похлопал Андрея по плечу:

– Растёшь на глазах, проходимец. Драйв твой у Князя не встал. Иди разбирайся.

В другой ситуации Мишуков не упустил бы случая подтрунить над непосредственным на-чальством в лице Привалова и прямым – в лице Князева. Но теперь он лишь загасил в банке окурок и с видом человека, приговорённого к повешению на электрическом стуле, отправился в кабинет заведующего кафедрой систем регулировки и автоматического управления Ветрогор-ского Политехнического института. Если бы воображаемый Андреем абстрактный следователь увидел его в эту минуту, он, не задумываясь, отправил бы дело в суд, поскольку факт вины был у Мишукова нарисован на физиономии. Своего рода "горящая шапка".

Именно с таким похоронным видом Андрей и пришёл к Ефиму Князеву, только что вер-нувшемуся из командировки. Постучал и на приглашение: "Войдите" – переступил порог нена-видимого всеми фибрами души кабинета.

Кабинет заведующего кафедрой систем автоматического управления был обставлен про-сто, но со вкусом. Немецкая офисная мебель, лёгкие мягкие кресла, длинный конференц-стол, перпендикулярно к нему – письменный стол самого заведующего, стеллаж с трудами класси-ков и массивными папками отчётов научных групп, демонстрационный проектор – в специаль-ной нише, подключён кабелем к Pentium'у новейшей модели в углу, слева от письменного сто-ла. Вполоборота к компьютеру сидел сам заведующий, чуть презрительно щурясь в знакомой всем манере. На столе стоял большой бокс на сорок дискет, несколько дискет лежали прямо под рукой у Князева.

Мишуков кашлянул и через силу выдавил:

– Здравствуйте, Ефим Алексеевич. Как съездилось?

– Здравствуйте, Андрей Вадимович, – отвечал Князев, оставляя в покое клавиатуру компьютера и поворачиваясь лицом к вошедшему. – Съездилось отменно.

– Как доклад?

– Аплодисментов не сорвал, но к сведению был принят.

Этот ни к чему не обязывающий обмен репликами мог продолжаться ещё долго, но Анд-рей в своём движении через кабинет вдоль стола для конференций достиг наконец такой точки, с которой ему стал виден дисплей компьютера, и мгновенно остановился. С самого начала сво-ей деятельности на ниве информационного взлома он ожидал чего-то подобного, но не думал, конечно, что это произойдёт именно здесь и именно так.

Дисплей компьютера, стоящего перед Князевым, работал превосходно. В режиме 256 цветов, 1024 на 768. И драйвер видеоадаптера был установлен правильно и в дополнительном вмешательстве Мишукова не нуждался. Но не факт столь наглого и ничем не прикрытого обма-на заставил Андрея споткнуться на ровном месте – на дисплее Мишуков увидел таблицу из двух столбцов: в правом столбце значился код клавиши в общемировой системе ASCII, в ле-вом столбце – расшифровка кода. Всё бы хорошо (мало ли какие проблемы могут возникнуть у выдающегося учёного с кодировкой ASCII), да вот только символы в таблице располагались не последовательно от забавной рожицы ":" (код 01) через латинский и русский алфавиты до мрачного чёрного квадрата " " (код FE), а в разнобой и часто повторялись.

"Троянский конь". Господи, какая глупость!

"Прибежали в избу дети, – вспомнилась Мишукову любимая присказка программеров-сетевиков, – второпях зовут отца: "Папа, папа, наши сети притащили мертвеца!"".

– Можно мне... сесть? – спросил Андрей вслух, почувствовав сильную слабость в ко-ленках.

– Да пожалуйста, садитесь, Андрей Вадимович, – Князев изобразил радушие. – Вам нехорошо? – добавил он к радушию столь же фальшивое участие. – Может быть, воды?..

– Что вам от меня нужно? – спросил Мишуков тусклым голосом.

– Что ж, если вы хотите перейти прямо к делу, перейдём прямо к делу, сказал Ефим, внимательно Андрея разглядывая.

Мишуков, опустив глаза, медленно кивнул.

– В последнее время, Андрей Вадимович, – начал Князев ровным, ничего не выражаю-щим голосом, – вы были замечены в том, что используете рабочую технику в личных целях. Не скажу, чтобы это как-то повлияло на моё отношение к вам: вы – талантливый программист, работу сдаёте в срок, и своё расписание вольны составлять, исходя из собственных потребно-стей и ритма. Однако характер вашей деятельности, как очень быстро выяснилось, выходит за рамки не только профессиональной этики, но и уголовного кодекса Российской Федерации. Вы, оказывается, хакер, Андрей Вадимович, причём из тех хакеров, которых называют "технокры-сами".

Мишуков стиснул кулаки:

– У вас нет доказательств.

– Смотря что называть доказательствами. С некоторого времени на вашем компьютере стоит резидентная программа, кроме всего прочего выполняющая функции драйвера видео-адаптера. Такие программы называются "троянскими". Этот конкретный "троянец" регистриро-вал все сигналы, поступающие в систему с клавиатуры; учитывались также временные интер-валы между нажатиями тех или иных клавиш. Затем информация дешифровывалась и анали-зировалась. Выводы неутешительны для вас, Андрей Вадимович. Оказывается, вы взламыва-ли сверхсекретные государственные базы данных...

– А что, ваш резидент способен ещё и идентификацию проводить? – хмуро поинтере-совался Мишуков. – Может, он ещё и летает?

– Пока не летает, – сухо ответствовал Князев; лицо его поскучнело. Вы же неглупый человек, Андрей Вадимович, и должны понимать, что совершили ошибку. А за ошибки надо платить.

Это Мишуков понимал уже минут пять – с тех самых пор, как увидел таблицу на дисплее компьютера. Прошляпить самую элементарную вещь программу-"троянца" – прошляпить на собственной машине, которую знал, казалось, как свои пять пальцев! Да, это надо уметь! Мог хакнуть кого угодно и совершенно забыл, что могут хакнуть тебя самого!

Вообще же, Андрей давно собирался написать такую программку ("червячка"), которая могла бы работать на машине соседа, остряка-самоучки, перебрасывая результаты Мишукову по локальной сети вычислительного центра. Тогда ни у кого не было бы и шанса схватить Анд-рея за руку. Впрочем, остряк-самоучка тоже был не лох (лохов Князев в своей конторе не дер-жал) и мог заметить неладное. Именно это удерживало Мишукова: программа должна быть так написана, чтобы комар носа не подточил. Но, как выяснилось, и на самую хитрую задницу раньше или позже обнаруживает себя болт с резьбой.

Мишуков совершил ошибку, и даже если факт причастности Андрея к взлому АБД дока-зать не удастся, неприятностей он всё равно огребёт – выше крыши, на четверых хватит.

– Я готов написать заявление об уходе, – сказал Мишуков и сам удивился, как это про-звучало: ровно, спокойно и даже где-то снисходительно. – По собственному желанию.

– Это само собой, Андрей Вадимович, – Князев не сводил с Мишукова глаз. – Это са-мо собой. Только прежде чем вы напишете заявление и уйдёте, вы должны назвать мне фами-лию.

– Какую фамилию? – спросил Мишуков после длинной тяжёлой паузы.

– Фамилию, которую вы получили как результат статистической обработки по парамет-рам, переданным вам кандидатом технических наук Герасимом Стрельцовым.

Дьявол! Откуда он знает?! Неужели "троянец" научился летать?

– Ничего я вам не должен, – сказал Мишуков. – Ни-че-го!

– В таком случае мне тоже придётся написать заявление. Только не об уходе, – Князев едва заметно улыбнулся, – а о том, что у меня есть неопровержимые доказательства того, что вы принимали самое непосредственное участие в деле доведения до самоубийства академика Абрамянца.

Князев знал, куда бить. Мишуков был всё-таки неплохим человеком, его конфликт с зако-ном ограничивался только двумя преступлениями: "благородным" хаком и злостным сокрытием доходов. Ни за то, ни за другое у него совесть не болела. Болела она потому, что он невольно стал соучастником самого настоящего убийства – причем, убийства человека, которого Мишу-ков знал и уважал. Но даже на Страшном суде Андрей не признался бы в своём соучастии. Ведь он же не знал, что так получится! Он этого не хотел!..

Потому, когда Князев заявил, что располагает "неопровержимыми доказательствами", в глазах у Мишукова потемнело, и он узнал, что означает словосочетание "чёрный ужас".

– У вас нет никаких доказательств! – почти прокричал он. – Нет!!!

– Вы мне не верите? – удивился Князев. – Хорошо, я готов перечислить вам имеющие-ся у меня доказательства. Это, во-первых, ответ на мой официальный запрос об авторстве ста-тьи "Из чего делают ракеты?", опубликованной в начале прошлого года в журнале "Наука". Во-вторых, письмо от члена редколлегии сетевого журнала "Инжиниринг", в котором излагаются подробности передачи ему ряда материалов по технологиям обработки высокопрочных спла-вов. В-третьих, у меня есть выписка из уголовного дела, возбуждённого по факту самоубийства академика Абрамянца, в которой указывается, что статья "Из чего делают ракеты?" и распе-чатки файлов из "Инжиниринга" были обнаружены на рабочем столе академика во время ос-мотра квартиры через три часа после его смерти. В качестве улик эти материалы к делу при-ложены не были, но это поправимо.