355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Антон Белозеров » За дверью » Текст книги (страница 23)
За дверью
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 14:41

Текст книги "За дверью"


Автор книги: Антон Белозеров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

– Те, кто так считал, уже так или иначе покинули Землю. Ты не встречался в Мире Магии с Дьяусом Патером и Кибелой?

– Нет, я просто пролетел на драконьей колеснице…

Не слушая мой ответ, Янус продолжил:

– Когда в следующий раз окажешься на горе Меру, передавай им от меня привет.

– Их имена мне знакомы. Они жили на Земле?

– Они – одни из самых старых ныне живущих магов. Они – мои родители.

Я вспомнил беззаботное существование хозяев магических энергий на горе Меру. Они купались в роскоши и неге, тогда как остальной мир ютился в нищете. Как оказалось, Двуликий Янус также принадлежал к лагерю моих противников. Говоря «мы», Янус рассказывал именно о таких же, как он сам, магах: эгоистичных, равнодушных к простым смертным, алчных и завистливых. Мысленно я согласился с Янусом в том, что ТАКИЕ маги на Земле не нужны, равно как не нужны и в других мирах.

Вполне возможно, именно времена правления подобных Янусу магов привели к тому, что у смертных существ выработался врожденный страх перед сверхъестественными силами. А если верить Отшельнику, считавшему, что история Земли и других миров является отражением событий в Изначальном мире, то, значит, не так уж неправ был Савельев. У людей, боблинов и оборотней имелись все основания опасаться нас, магов. Могли ли мы после тысячелетий взаимной вражды попытаться обрести мир? Вряд ли стоило задавать этот вопрос Янусу. Уйдя из мира живых, он уже дал свой ответ.

Я с горечью подумал, что если бы Двуликий Янус был жив, он считался бы моим врагом. Очень жаль. Этот древний маг, живший ради удовлетворения своих желаний, и умерший, когда больше нечего было желать, был честен с самим собой и со мной.

Словно прочитав мои мысли, Янус спросил:

– Наверное, сейчас ты размышляешь о несовершенстве мира?

– Что-то вроде этого. Вы, маги прошлого, могли бы вести людей к высотам чувств и разума. Но вместо этого вы сделали людей такими же, какими были сами.

– И мы, и люди, и прочие существа, называющие себя разумными – все мы одинаковы в том, что мы разные. Есть я, и есть Маркандея. Есть алчные цари и лживые священники, но есть и бескорыстные герои, и честные труженики. Каждый играет свою роль. Я свою уже отыграл, а тебе, Калки, еще только предстоит написать собственный сценарий. Я могу предвидеть твое будущее. Оно очень странное. Ты потерпишь поражение, когда будешь считать себя победителем и победишь, когда все будут считать тебя побежденным.

– Как это?

– Я всего лишь дух древнего мага, и потому не могу сказать точнее.

– Насколько я мог судить, живые маги тоже предпочитают вместо прямых ответов загадывать загадки.

– Ты имеешь в виду Маркандею?

– Да.

– Начни говорить загадками, и тебя будут считать мудрым. Никому не верь, Калки! Пока ты молод и неопытен, многие попытаются использовать тебя для своих целей.

– Может быть, вы зря о других судите по себе?

– Я уже слишком стар, чтобы менять свои взгляды. Кроме того, я просто не успею их поменять. Человеческая техника, всякие тракторы и бульдозеры, скоро уничтожат мою священную рощу. А вместе с деревьями исчезнет и обитающий в них мой дух. Так я наконец-то обрету покой, и меня перестанут беспокоить юные маги.

– Вы хотите, чтобы я ушел?

– А ты собрался вечно спать в моей роще? Твой визит разбередил мои воспоминания. Я уже начал жалеть о том, что покинул мир живых. Вон, видишь смуглую даму в длинном золотистом платье? Это Клеопатра!

Названная дама внешне почти не отличалась от Елены Прекрасной, разве что была чуть поуже в талии. Крупный нос напоминал о том, что Клеопатра происходила из греческой семьи Птолемеев, а не была потомком египетских фараонов.

Янус показал на двух брюнеток в средневековых платьях, прогуливающихся неподалеку:

– А это знаменитые Лукреция и Элжбета. Они ведут нескончаемый спор о том, что лучше: отравить нескольких знатнейших и знаменитейших людей, или замучить сотни безвестных простолюдинов. Скажи, Калки, сейчас на Земле есть такие красавицы?

– Наверное, есть, – ответил я, с любопытством и ужасом глядя на подружек Борджиа и Баторий.

Люди из воспоминаний Двуликого Януса теперь казались мне участниками бала Сатаны. Несходство реальных лиц с приукрашенными описаниями историков не позволяли мне их точно идентифицировать. Однако, несомненно, все мужчины здесь были великими завоевателями и тиранами, а женщины – знаменитыми убийцами или причинами для чудовищных войн.

– Давай, Калки, заключим с тобой договор, – вкрадчиво предложил Янус. – Я подробно и прямо отвечу тебе на любой твой вопрос о прошлом и будущем, а ты позволишь мне некоторое время побыть в твоем теле, чтобы вспомнить вкус радостей мира живых.

– Это весьма заманчивое предложение, но я отвечу отказом.

– Неужели ты не хочешь знать, откуда начался род магов по крови? Существуют ли на самом деле боги? Зачем ко мне приходила твоя мать, Сильфита, что она спрашивала, и что я ей ответил?

Я с укоризной и разочарованием посмотрел на старого мага

– Вы жестоки, Двуликий Янус! Я же прекрасно понимаю, что, если я предоставлю вам свое тело, то вы его никогда не вернете назад. Мой дух останется в парке и развеется через пару недель, когда строители выкорчуют деревья. Так что все полученные от вас знания окажутся для меня бесполезными.

– Ты хорошо запомнил, что никому и никогда нельзя доверять, – глаза Януса недобро заблестели, а по стоявшим дыбом седым волосам побежали голубые искорки. – Сейчас тебе, и правда, лучше уйти. Я могу попытаться силой захватить твое тело.

Я поднялся с трона:

– Ладно, я ухожу. Но я вас не боюсь. Я вас жалею.

Янус откинулся на спинку трона:

– Прости, Калки! Твоя юность вызвала во мне безумную зависть. У тебя все впереди, а у меня уже все позади. Скорее бы конец!

– Прощайте, Двуликий Янус!

Я направился к колоннам иллюзорного дворца.

– Постой! – крикнул мне вслед Янус.

– Я не буду оборачиваться!

– И не надо! Слушай меня, Калки: твоя мать Сильфита спрашивала у меня, сможет ли ее сын открывать двери во времени. Я ответил ей, что ты будешь обладать этим даром. Я посоветовал ей нарисовать картинку с парком, таким, каким она его увидела. Она была здесь всего несколько дней назад. Воспользовавшись нарисованным ею ключом, ты вернулся в прошлое еще до своего рождения. В твоем времени моей священной рощи уже нет, и мой дух прекратил свое существование. Я сразу понял, что раз ты решил меня посетить то, значит, твои родители погибли в Изначальном мире. Я не жалею их и не жалею себя. Каждый из нас шел своей дорогой и выбирал свою судьбу. И ты тоже иди! Иди и не оглядывайся!

Я быстро зашагал вперед. Чем ближе я подходил к колоннам, тем призрачнее и прозрачнее становились дворец и фигуры людей. Едва я пересек круг, сон прервался.

* * *

Я лежал на скамейке в парке. Солнце еще не взошло, лишь его лучи показались над городом. Было очень тихо, хотя, казалось бы, парк должен был быть наполнен рассветными птичьими трелями. Я сел. Мои мысли путались. Щекам было холодно. Я потер их ладонями и ощутил влагу. Слезы? Разве я плакал во сне?

Я встал со скамейки, подошел к забору парка и с помощью магии обследовал ближайшие вагончики строителей. Нужные вещи я нашел почти сразу же, ведь люди во множестве покупают их каждое утро и выбрасывают каждый вечер. Газеты были напечатаны на итальянском языке, но мне не требовалось его знание для того, чтобы прочитать даты. Двуликий Янус меня не обманул. Я, действительно, находился в прошлом.

Я проанализировал ситуацию. Дверь в парк я открыл необыкновенно легко, словно не преодолевал поток времени. Но ведь я почти не нарушил закон вероятностей. В этом прошлом меня еще не было, и меня никто не видел.

К сожалению, я не мог с пользой для себя продолжить это невольное путешествие в прошлое: на Земле в это время мне просто нечего было делать, так как события, которые мне хотелось бы изменить, должны были произойти в Изначальном мире через несколько лет. Так что полезным приобретением в дополнение к поучительной встрече с духом Двуликого Януса, можно было считать обретенную мной уверенность в том, что я умею открывать двери в отдаленное прошлое.

Из прошлого Земли я мог выбраться только через магическую дверь. Я раскрыл альбом. Куда мне отправиться теперь? К Маркандее? Или на подземную базу, к Браспасте и ее родителям? Нет, сейчас я не был расположен общаться с кем бы то ни было. Мне требовалось побыть в одиночестве, еще раз прокрутить в голове и осмыслить диалог с Янусом. Каждая его фраза, каждое слово могли содержать скрытый смысл.

Машинально перелистывая альбом, я дошел до его конца и остановился на картинке с домом моих родителей, которую нарисовала тетя Вика. Нет, еще рано открывать дверь в это время и место! Но ведь можно побывать там в своем времени, осмотреть окрестности, поглядеть, что осталось от дома. Может быть, это пробудит во мне детские воспоминания, которые потом помогут уверенно открыть дверь в прошлое? Итак, решено: я отправляюсь на разведку в родной дом!

Глава 3. Путь домой.

Дом моих родителей находился неподалеку от Муравы. Однако я не мог открыть дверь прямо к нему, так как картинка, нарисованная тетей Викой, изображала его таким, каким он был десять лет назад. Мне нужно было попасть в Изначальный мир в свое время, а потом обычными человеческими средствами передвижения добраться до дома. Адрес я знал. Тетя Вика написала его на обратной стороне картинки, и за минувшие два месяца я запомнил его наизусть.

Я знал несколько путей в Изначальный мир: через сад камней возле дома Отшельника, через дом Наула Назеля, через квартиру Цедарии Соображаевой, через площадь возле Главного Учебного Заведения Колоссии. Дом Отшельника находился в Тассисудуне, и оттуда мне пришлось бы добираться до Муравы через полмира. Дом Наула Назеля в настоящее время был разрушен, и я не был уверен, что этот путь безопасен, ведь истребители магов даже спустя два месяца могли вести за ним наблюдение. Квартира Соображаевых тоже казалась мне не слишком подходящим местом для проникновения в Изначальный мир. Я допустил ошибку, когда на дне рождения Мыстра открыл свою сущность слишком большому количеству людей и боблинов. Кто-нибудь из них мог оказаться доносчиком и предателем, или же просто болтуном. Так что и этот путь не был безопасным.

Выбор пути у меня был невелик. Впрочем, открытие двери возле ГУЗКа меня вполне устраивало. На подземке я бы доехал до вокзала, а потом на пригородном поезде – до нужной станции. Я закрыл глаза и представил стену ГУЗКа. Это было нетрудно, так как места, в которые я когда-либо открывал двери, надежно запечатлевались в моей памяти. Я открыл глаза и создал магическую дверь.

– Прощайте, Двуликий Янус! – громко произнес я.

Я уже прощался со старым магом во сне, но мне подумалось, что и наяву это будет нелишним. Я так и не узнал, слышал ли меня дух Януса. Ветер по-прежнему шевелил листья деревьев в священной роще, и больше никакие звуки не нарушали тишину парка.

Сделав несколько шагов, я прошел сквозь расстояние, время, и оказался в Мураве. Тут тоже наступало раннее утро. На широкой площади не было видно ни единого живого существа. Я быстрым шагом пошел по знакомому пути к ближайшей станции подземки.

В Мураве, в Изначальном мире, как и в Москве на Земле, в это время был конец осени. Ночью, похоже, ударили заморозки: траву на газонах покрывала белая изморозь, а лужи сковала корочка льда. Так что моя теплая куртка вполне соответствовала погоде. Я не знал, то ли климат в Изначальном мире был теплее, чем на Земле, то ли зима в этом году запаздывала на всех Отражениях. По моим расчетам, в Москве уже должен был бы выпасть снег, а в Мураве пока шли холодные осенние дожди, и только по ночам температура опускалась ниже точки замерзания воды.

Вскоре по улице я шел не один. Из домов выходили усталые, невыспавшиеся, бедно одетые люди и обреченно плелись в сторону станции подземки. В Колоссии тот, кто работал с раннего утра до позднего вечера, жил в нищете, тогда как богачи свои дни проводили в праздности. Свое богатство они приобретали не собственным трудом, а только лишь присвоением результатов чужой работы.

Я смотрел на шагающих рядом со мной людей, и у меня возникали сомнения: стоили ли эти безвольные, забитые создания того риска, на который шли их защитники и освободители? Почему честно работающие люди, составлявшие абсолютное большинство жителей Колоссии, сами не протестовали и не пытались свергнуть власть немногочисленной боблинской верхушки? Бойцы Браспасты на Дубле за свою свободу готовы были сражаться даже с превосходящим по силе и численности противником. Они, несомненно, заслуживали уважения. А люди Колоссии? Чего заслуживали они? Презрения или сочувствия?

Вместе с толпой людей я спустился в подземку. Карту Муравы я помнил прекрасно. У меня была отличная зрительная память то ли благодаря крови магов, то ли из-за собственных врожденных способностей. Поэтому я мысленно выстроил наилучший, с моей точки зрения, маршрут.

Я решил сесть в пригородный поезд не на главном городском вокзале, а на одной из городских станций. В Мураве, точно так же, как и в Москве, вокзалы были расположены в черте города. Когда-то их строили на окраинах, но, из-за того, что города значительно разрослись за счет новых районов, вокзалы оказались почти в центре столиц. Так что рельсовые пути шли прямо через город, и поезда делали несколько остановок в тех местах, где когда-то располагались пригородные поселки, а сейчас раскинулись новые городские кварталы.

Несмотря на то, что мне хотелось посмотреть на вокзалы Муравы и сравнить их с Московскими, которые, если верить Отшельнику, являлись их отражениями, я решил избежать ненужного риска. На центральных вокзалах было больше полиционеров и, наверняка, негласных наблюдателей в штатском от других правительственных и неправительственных организаций. Хотя Браспаста научила меня многим хитрым магическим приемам, предыдущее пленение агентами КОЛО все еще было свежо в моей памяти. Я не хотел его повторения.

В жарком, душном вагоне подземки, зажатый плотной толпой людей, я стоя ехал до нужной станции. Я думал о скорой встрече с родным домом и о том, когда и как я почувствую, что готов к следующему шагу – к встрече с родителями. Одновременно с этими размышлениями я не переставал контролировать окружающее пространство вокруг себя с помощью человеческих и магических органов чувств.

На пересадочной станции подземки много людей вышло, едва не вынеся меня из вагона. Но мне-то надо было ехать дальше! К счастью, у меня имелся опыт поездок в Московском метро, так что я неплохо умел упираться, проскальзывать и проворачиваться в плотной массе тел. В вагон вошло значительно меньше людей, чем вышло. Я бегло, глядя как бы мимо и сквозь них, осмотрел вошедших и убедился, что они не представляют для меня опасности.

Мое особенное внимание привлекла молодая девушка, приблизительно моя ровесница. Она была необыкновенно красива. Ее лицо и фигура казались сотворенными каким-то скульптором, настолько близки они были к идеалу. Даже без помощи магии я почувствовал, как мужская часть вагона принялась исподволь или явно разглядывать девушку. Тогда как женщины как бы демонстративно игнорировали ее появление. Девушка легко скользнула к освободившемуся сидению и села еще до того, как вагон тронулся с места. Не глядя по сторонам, она достала из сумочки книгу с яркой обложкой и раскрыла ее на заложенной странице. Знала ли она о своей красоте и о том, какое впечатление производит на окружающих? Несомненно, знала. Радовало ли ее жадное, переходящее в плотское желание, внимание мужчин, и завистливое пренебрежение женщин? Это мне было неизвестно.

Одежда прекрасной девушки была недорогой, но чистой и опрятной, соответствующей современным Колосским модным тенденциям. Если бы девушка пожелала, она сейчас могла бы ехать не в переполненном вагоне подземки, а в роскошном лимузине, или, скорее, этим ранним утром она еще нежилась бы в постели. С ее внешностью перед ней были бы открыты многие двери, доступны дорогие товары престижных фирм… Ей всего лишь достаточно было бы заплатить некоторую, вполне определенную и известную цену. Но девушка находилась здесь, в подземке, а не в апартаментах богатого боблина. Сможет ли она прожить честную, достойную жизнь, несмотря на свою красоту и притягательность? На этот вопрос у меня тоже не было ответа.

Словно почувствовав мое внимание, девушка подняла глаза. Наши взгляды встретились. Должно быть, девушка пребывала под впечатлением от прочитанного. На ее лице блуждало мечтательное выражение, а взгляд был слегка рассеян, хотя и направлен на меня. Как будто в ее глазах находились шторки, которые были раскрыты, чтобы впитывать строчки книги и передавать их прямо в глубину души. И я тоже, следом за книгой, мог бы войти в ее душу…

Я не нашел ничего лучшего, чем слегка улыбнуться и кивнуть головой, как будто приветствуя знакомую. Взгляд девушки мгновенно затвердел, шторки в глубину души плотно захлопнулись. Нежная, трогательная мечтательность на лице сменилась твердо-нахмуренным строгим выражением. Девушка вновь опустила глаза в книгу, не задержав на мне взгляда.

«Жаль!» – только и мог подумать я. Из любопытства я посмотрел на обложку книги. Там были изображены дракон, единорог и фигура мага со светящимся посохом. Какая ирония судьбы! Девушка предпочла книгу в стиле фэнтези настоящему, живому магу.

Может быть, девушка отвергла не меня, а мой образ простого паренька в метро, одетого в скромную одежду? А настоящий я – Калки, легендарный Судья – мог бы предстать перед ней в блеске славы и сиянии силы великого мага.

«А что, собственно, я бы мог?» – одернул я сам себя. Продемонстрировать девушке свои сверхъестественные способности? Совершить чудо? Удивить ее? Заинтересовать? Подавить своим могуществом? Напугать? Отвергла бы она меня тогда? А если бы она меня все равно отвергла, что бы я с ней сделал: казнил или подчинил себе магическим внушением?

Да, я мог бы стать таким, как Двуликий Янус и ему подобные. Я мог бы брать все, что мне нравится, по праву мага, по праву сильного. Но тогда чем бы я был лучше тех, с кем собирался вести войну за правду и справедливость? Тогда война превратилась бы в обычную схватку за власть между поработителями, между хищниками.

Я больше не смотрел в сторону девушки. Не то, чтобы искушение было слишком велико и могло перетянуть меня на сторону моих врагов. Просто я больше не хотел смущать девушку своим вниманием. А ведь сколько еще пристойных и непристойных намеков, предложений и, возможно, приказов придется ей выслушать в жизни? Поддастся ли она соблазнам, проявит ли слабость? Мы в чем-то были похожи. Ее красота, как и моя магия, могла стать средством достижения могущества, или же причиной жестких самоограничений. Все зависело от того, по какому пути пойдет она, по какому пути пойду я…

Кстати, о пути: моя станция, пора выходить!

* * *

Станция подземки находилась всего в сотне метров от станции теллургиевой (по-земному – железной) дороги. Как и на Земле, поезда в Изначальном мире двигались по металлическим рельсам, уложенным на шпалы. Вообще, как я заметил, значительные различия в предметах и машинах между двумя мирами начинались только в последнем столетии, когда появились круглые экраны телевизоров, компьютеров и мобильных телефонов, летательные аппараты с подвижными крыльями – махолеты. А то, что было изобретено ранее: корабли, поезда, автомобили, огнестрельное оружие – мало отличалось от земной техники.

Муравские теллургодорожные станции поездов тоже почти не отличались от Московских железнодорожных станций. Те же платформы, кассы, лестницы переходов, торговые палатки и магазинчики. Запах пирожков, по которому и без помощи магии можно догадаться, что их начинка когда-то лаяла или мяукала. Неопрятные тетки с необъятными сумками, мечущиеся по переходам так, будто они впервые оказались в незнакомом месте, хотя на самом деле ездили этой дорогой уже полвека. Помятые мужички, с раннего утра заливающиеся дешевыми алкогольными напитками. Многоголосый гул толпы, в котором смешались приветствия, ругань, плач детей, женская болтовня, крики торговцев.

Подойдя к кассе, я убедился, что поезд до нужной мне станции прибудет через несколько минут. Время ожидания я потратил на то, чтобы съесть мороженое (неотличимое по вкусу от московского) и выпить бутылку «Геро-Колы».

Я посмотрел на небо: не собирается ли дождь, не надо ли купить зонт? Чистый горизонт обещал ясный день, так что никаких лишних вещей я брать в дорогу не стал. Браспаста учила меня, что маги не должны отягощать себя багажом, если их способности в любой момент могут обеспечить им еду, воду, жилье и защиту. У меня с собой не было даже ножа-«бабочки», с которым я не расставался в Москве несколько последних лет. Единственным предметом, лежавшим в моем старом школьном рюкзаке, купленным еще на Земле в прошлой, обыкновенной жизни, был альбом с ключами-картинками.

Вообще, это было странно: я собирался ехать на поезде за город, тогда как менее часа назад одним шагом преодолел расстояние от Италии на Земле до Муравы в Изначальном мире, да еще совершил путешествие во времени.

О скором прибытии поезда сообщило усиление суеты на платформе станции. Хотя осенним утром людей за город ехало немного, они по укоренившейся привычке беспокоились, возбужденно переговаривались, бестолково перемещались по станции. Люди Колоссии настолько привыкли к своей незначительности и бесправию, что даже обычная процедура посадки на поезд вызывала у них волнение: а вдруг им не хватит места? А вдруг поезд закроет двери и уйдет, а они не успеют на него сесть? А вдруг их кто-нибудь не пустит в вагон?

На общем человеческом фоне разительно выделялись два молодых боблина: рослых, широкоплечих, загорелых, с черными пронизывающими глазами и черными кудрявыми волосами. Они громко разговаривали друг с другом на каком-то южнобоблинском языке и поочередно хохотали, скаля свои крупные острые клыки, делавшие их похожими на самцов бабуинов. Каким образом боблины оказались среди ожидавших поезд людей? Почему они ехали за город не на личных автомобилях, а на презираемом ими общественном транспорте? Искать ответы на эти вопросы мне было некогда: к станции подошел поезд.

Вместе с несколькими людьми я вошел в один вагон, а пара хохочущих боблинов – в соседний. Расположение сидений в вагоне было точно таким же, как в подмосковных электричках: повернутые друг к другу трехместные скамейки по обеим сторонам прохода, образующие как бы открытые купе. Свободных мест в вагоне было достаточно, так что я сел в стратегически выгодном месте неподалеку от выхода, откуда мог видеть всех пассажиров вагона, а также всех входящих и выходящих через передний и задний тамбуры.

Поезд плавно тронулся и начал набирать скорость. Тут же изо всех щелей потянулись ледяные сквозняки. Я поднял воротник куртки и скрестил руки на груди, спрятав пальцы в складки рукавов. Рюкзак я так и не снимал, широкий плоский альбом ничуть не мешал удобно откинуться на спинку сидения.

Через пару минут после отхода от станции в тамбуре послышался громкий хохот, и в вагон ввалились, громко топая, те два боблина, которых я приметил на платформе. Я насторожился. Однако боблины, не останавливаясь, прошли мимо меня к центру вагона. Там друг напротив друга у окон сидели две девушки. Возле них и остановились боблины.

– Э, тут свободно, да? – не столько спросил, сколько утвердительно произнес один из боблинов с типичным южным акцентом.

– Занято! – отрезала одна из девушек, даже не поворачивая головы.

– Э, зачем обманываешь? – во весь рот ухмыльнулся боблин и сел рядом. – Такой красивый, и такой врушка!

Другой боблин уселся рядом со второй девушкой:

– Слушай, красотка, давай знакомиться будем!

– Валите отсюда! – грубо прикрикнула девушка. – Сейчас наши парни вернутся…

Боблин не дал ей договорить:

– Э, зачем тебе другой парень? Я – парень лучше!

И он сделал вполне недвусмысленное движение. Оба боблина дружно загоготали, скаля клыки.

Люди в вагоне старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат. Женщины и мужчины так внимательно смотрели в окна, будто за то, что они сосчитают все проносившиеся мимо деревья, им обещали заплатить по миллиону Колосских дурблей.

Я тоже не торопился вмешиваться, стараясь придумать такой способ наказания боблинов, который не привлек бы ко мне внимания и не раскрыл моей тайны. Первое опьянение магической силой у меня давно прошло, и я больше не кричал по любому поводу: «Я иду во гневе своем!» Браспаста и Маркандея учили меня применять магию незаметно, максимально используя естественные вероятности событий.

– Сейчас наши парни вернутся, – с угрозой повторила девушка. – Они покурить вышли.

– Раз вышли, пусть совсем уходят! – оскалил зубы боблин.

Девушка гневно выкрикнула:

– Парни вернутся, и вы пожалеете!

– Э, это кто пожалеет?! – возмутился боблин. – Это ты пожалеешь!

Он обнял девушку рукой за плечи и потянул к себе. Девушка, повернувшись, уперлась в его грудь руками и одновременно через спинку сидения посмотрела в сторону тамбура.

Вторая девушка, когда рука сидевшего рядом боблина легла ей на плечи, громко закричала:

– Вла-а-ад!

Двери тамбура раскрылись, и в вагон вошли двое крепких молодых ребят лет двадцати-двадцати пяти. Один был одет в короткую спортивную куртку, армейские штаны камуфляжной окраски и высокие ботинки на шнуровке. У другого из-под распахнутого черного пальто виднелся военный свитер цвета хаки. Ребята о чем-то весело болтали друг с другом, наверное, продолжали разговор, начатый в тамбуре. И тут они увидели боблинов, сидящих рядом с их девушками и обнимающих их за плечи.

Все замерли, как в классической «немой сцене». Пассажиры вагона, до того совершенно не замечавшие приставаний боблинов к девушкам, разом отвернулись от окон и с жадным вниманием уставились на вошедших.

Первая девушка воспользовалась тем, что боблин перестал тянуть ее к себе, сумела оттолкнуться от его груди и прижалась к окну.

– Влад, что так долго?! – с возмущением и обидой вскричала вторая девушка. – К нам пристают эти… хвостатые.

Тут надо напомнить, что в Колоссии слово «хвостатые» для боблинов было страшным оскорблением, более грубым и унизительным, чем многочисленные клички и прозвища, придуманные людьми на Земле для представителей других национальностей.

Крик девушки как будто спустил натянутую пружину. Крепкие ребята в полувоенной одежде бросились в середину вагона, к своему купе. Боблины вскочили, но не побежали, а встали в проходе. Один из них выхватил нож:

– Э, не подходи! Порежу!

– Я тебе этот нож сейчас под хвост забью! – выкрикнул парень в армейских штанах, но, тем не менее, остановился вне досягаемости холодного оружия.

Боблин решил, что человек испугался ножа, и оскалил клыки:

– Сдохни, слизняк!

Он сделал выпад ножом, однако стремился не столько попасть в цель, сколько устрашить еще больше.

Но человек стремительным, едва уловимым движением перехватил руку с ножом и вывернул кисть. Нож упал куда-то под сидение, но из-за пыхтения боровшихся мужчин, топота их ног и стука колес звук падения не был слышен. Парень в армейских штанах ударил боблина коленом в бок, вывернул ему руку еще дальше за спину и навалился на него всем телом, сбивая с ног и подминая под себя. В этот момент человек в пальто почти без разбега, с разворотом, опершись руками на спинку сидения, подпрыгнул и прямо поверх головы своего товарища нанес удар обеими ногами в грудь второго боблина. Тот отлетел почти к дверям тамбура и завалился на спину в проходе рядом с моим сидением. От удара и падения он потерял сознание.

В общем, не успел я придумать, как можно помочь людям, а они уже прекрасно справились без меня. Парень в камуфляжных штанах завернул руки боблина за спину и тащил его по проходу к выходу, а его товарищ в пальто волоком тянул своего бесчувственного противника, ухватив его за шиворот.

Боблин с выкрученными руками, задыхаясь от злобы, кричал:

– Э, пусти, слышишь! Пусти, слизняк! Ты жить не будешь! Я тут всех знаю! Гасамана знаю, Хурачжи знаю! Они тебя найдут! Ты жить не будешь! А твоя девка сама о смерти меня просить будет! Мы ее найдем! Мы тебя найдем!

Одна из девушек, взволнованно и восторженно глядя на своего героя-защитника, воскликнула:

– Надо вызвать полиционеров!

– Ага, как же! – зло ответил парень в пальто. – Эти хвостатые полиционерам столько денег дадут, что мы же будем виноваты. Мы в тюрьму, а вы – хвостатым на развлечение.

– А что же делать?

– Выкинем их на станции, и все!

Действительно, в это время поезд тормозил, подъезжая к следующей станции. К тому времени, как он остановился, люди затащили боблинов в тамбур. Тот, который от удара потерял сознание, начал шевелиться, брыкаться ногами и что-то говорить на своем языке.

– Живучая, тварь хвостатая! – пнул его ногой парень в пальто.

Когда двери поезда открылись, боблинов вытолкали на станцию. Поджидавшие поезд люди, увидев вываливающихся из дверей помятых, ругающихся боблинов, обогнули их и вошли в вагон. Должно быть, подобная картина не была редкостью на станциях Муравских пригородных поездов.

Двери закрылись. Люди-победители направились к своему купе, чтобы успокоить девушек. В это время оба боблина подбежали к окну и начали колотить в него кулаками, изрыгая потоки угроз и ругани:

– Мы вас запомнили! Вам не жить! Всех найдем!

Девушки отодвинулись от окон и инстинктивно закрыли лица ладонями. Их друзья закричали в ответ боблинам:

– Если нас найдете, то сами сдохните, хвостатые твари! Мы в Колоссии у себя дома!

– Колоссия – наша! И вы, слизняки, тоже наши! Вы жить не будете! Всех найдем! Всех!

– Что же с нами будет?! – с горечью воскликнула одна из девушек. – Как дальше жить?

Поезд сдвинулся с места и медленно покатил. Боблины пошли сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, потом побежали. Они не переставали стучать по стеклу и злобно кричать, пугая и угрожая, путая слова колосского языка со своими родными.

Я понял, что нельзя вот так оставлять боблинов. Наверняка, их угрозы не были пустыми звуками. И если парни в полувоенной одежде могли за себя постоять в честном бою, то при нападении численно превосходящих врагов они были бы убиты или серьезно покалечены. А что уж говорить об их девушках, которых ждала бы участь куда более страшная, чем просто смерть!

Когда боблины уже отстали от нашего вагона, но все еще стояли на краю станции, часть платформы под их ногами обвалилась, и они упали вниз, прямо под колеса последних вагонов набирающего скорость поезда. Вероятность того, что старые Муравские станции начнут рассыпаться от ветхости, была очень велика, так что мне не пришлось прикладывать особых магических усилий.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю