Текст книги "За дверью"

Автор книги: Антон Белозеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Мыстр усмехнулся:

– Да, человеческая религия более терпима и не так бескомпромиссна. Кроме того, люди в большинстве своем далеко не так религиозны, как боблины. А в Колоссии, к тому же, семьдесят лет господства Уравнительной церкви, вообще, извратили понятия «греха» и «праведности».

– А во что верят оборотни? – спросил я.

Этот простой вопрос заставил родителей Цедарии заметно побледнеть. Справившись с волнением, Мыстр произнес:

– Не надо лишний раз упоминать об оборотнях.

– Но почему? Насколько я знаю, в современном мире оборотни имеют равные права с людьми и боблинами.

– Да, это так. История людей и боблинов тесно переплетена с историей оборотней. И в мифах они упоминаются довольно часто. Но тем не менее мы не любим о них говорить. Это не страх, это… как бы это назвать…

– Гадливость, – подсказала Алевтина. – Я бы назвала это гадливостью.

– Совершенно точное определение! – радостно согласился Мыстр. – Мы очень мало знаем об оборотнях. Долгое время люди и боблины уничтожали оборотней без жалости и сомнений. Оборотней боялись и ненавидели. А с точки зрения существ, называющих себя «разумными», это вполне достаточные основания для преследований и убийств.

Я подумал, что примерно так же истребители магов относятся ко мне. И оборотни помогают моим врагам, хотя, казалось бы, у нас имеется столько причин для сотрудничества. Но тут я вспомнил белесые трупы оборотней, когда они принимали свой естественный облик, и невольно передернул плечами, избавляясь от холодных мурашек, пробежавших по позвоночнику. Алевтина очень верно назвала это чувство «гадливостью». Я скорее поцеловал бы лягушку из болота, чем вступил бы с оборотнем в разговор. Но имел ли я право на подобное отношение к таким же, как и я, разумным существам? Конечно, они выглядели крайне неприятно и обладали недоступными мне способностями, но и сам я с точки зрения обычных людей и боблинов, скорее всего, казался чудовищем (не зря же это слово происходит от слова «чудо»). Я решил, что мне надо избавиться от многих предубеждений и заблуждений, которые могли помешать мне познать объективную истину.

Наверное, мою задумчивость Мыстр и Алевтина приняли за дремоту. А, возможно, они сами давно хотели спать и потому искали повод, чтобы закончить затянувшуюся беседу.

– Уже второй час ночи, – посмотрела на часы Алевтина. – Давайте-ка ложиться спать!

Я решил, что это вполне недвусмысленный намек, и поднялся с кресла:

– Да, мне пора.

– Куда же ты пойдешь?

– Ну, найду какую-нибудь пустую квартиру…

Алевтина быстро заговорила, стремясь меня убедить:

– Нет, мы не можем тебя вот так просто отпустить! Оставайся у нас! Ведь ты говорил, что Наул Назель появится только завтра вечером. Ты мог бы провести этот день у нас. У нас много книг. Я уверена, что они будут тебе очень интересны.

Мыстр поддержал жену:

– Конечно, оставайся! Я вспомнил! У меня ведь завтра нет занятий в школе. Я позвоню и отпрошусь. Сколько всего мне еще надо рассказать, сколько узнать!

Соблазн был очень велик. Я вспомнил про обширную библиотеку семьи Соображаевых и подумал, что смогу отыскать в исторических книгах что-нибудь такое, на что обычно не обращают внимания обычные люди и боблины.

Но для вида я продолжал колебаться:

– Мне не хотелось бы вас стеснять. Как мы все тут разместимся?

– О, с этим проблем не будет! – воскликнул Мыстр. – Обычно, когда у нас на ночь остаются гости, мы отдаем им эту комнату, а сами ложимся на полу в комнате Цедарии.

Я изобразил смущение:

– Но ведь Цедария давно спит. Стоит ли ее будить?

– Спит она, как же! – улыбнулся Мыстр. – Могу поспорить, что она не пропустила ни одного слова из нашего разговора.

Действительно, так оно и было. Несмотря на закрытую дверь, с помощью магии я давно заметил, что Цедария поставила в коридоре стул и расположилась на нем в пределах слышимости наших голосов. Наверное, она не раз уже следила за разговорами взрослых, раз родители так хорошо изучили ее привычки.

– Цедария! – крикнула Алевтина. – Готовь матрасы, подушки и одеяла!

Дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась сияющая от радости девочка:

– А можно, я тоже завтра не пойду в школу?!

– Нет! – хором ответили Мыстр и Алевтина.

– Ну и ладно! У нас все равно завтра всего пять уроков, так что к обеду я уже буду дома. Калки, ты еще не уйдешь?

– Не уйду.

– Вот и славно! – Цедария с преувеличенной хозяйственностью начала перетаскивать в свою комнату одеяла и подушки с родительской кровати.

Алевтина тем временем доставала из шкафа чистое постельное белье:

– Если хочешь, Калки, можешь принять душ.

Еще бы я не хотел! День был длинным и тяжелым. После душа я с наслаждением вытянулся на широкой кровати. В комнате Цедарии еще слышались приглушенные голоса, а я уже погрузился в сон.

* * *

Весь следующий день я провел в квартире семьи Соображаевых. Алевтина ушла на работу, Цедария отправилась в школу, а я занялся изучением библиотеки. Мыстр все время находился рядом, он подсказывал, в какой книге содержаться действительно интересные сведения, а в каких лишь повторяются всем известные факты. Кроме того, он коротко пересказывал мне содержание книг, на прочтение которых потребовалось бы значительное время. С помощью боблина я довольно быстро изучил историю Изначального мира. Вернее, я ее не изучил, а углубил и расширил свои знания, ведь Отшельник уже вкратце ввел меня в курс дела.

В истории Изначального мира было много почти точных совпадений с историей Земли. Причем совпадали не только факты, но и те домыслы и искажения, которые потом замещали истину в массовом сознании. Приведу один простой пример. Из исторических книг можно было узнать, что первое поселение на месте нынешней Муравы было основано боярином по имени Горка. Князь Юрий Загребущий, объезжая с дружиной свои владения, по достоинству оценил удачное расположение поселения. Он потребовал от своего боярина, чтобы тот уступил ему эти земли. Горка отказал. Тогда князь попросту велел казнить боярина в самом центре Муравы и присвоил себе все его владения. Место казни с тех пор называлось Алой площадью по цвету пролитой на ней крови. Таков исторический факт. Но в общественном сознании именно князь Юрий Загребущий считался основателем Муравы. Прогуливаясь по Тварьской улице, я видел его конную статую. Из убийцы и похитителя чужой собственности Юрий Загребущий превратился в благородного и дальновидного правителя.

Все государства были построены на насилии и лжи. При помощи насилия алчные и жестокие князья захватывали власть над землями и народами, устанавливали свои законы и таким образом образовывали государства. Затем наступал черед лжи. С ее помощью потомки облагораживали деяния своих предков, превращали их в национальных героев и отцов-основателей.

Еще на Земле я был знаком с сочинениями Маккиавелли про якобы заключенный «общественный договор» между народом и правителем. Это был типичный пример «промывки мозгов» с целью оправдания и доказательства необходимости государственной власти. В Изначальном мире также в избытке имелись подобные псевдонаучные, псевдоисторические и псевдофилософские книги. Их я просто пролистывал, не читая. В первую очередь меня интересовали сведения о древней истории. К сожалению, я не нашел ничего, кроме пересказов мифов и легенд разных народов. Да и то, все они были сокращены, урезаны и превращены в детскую сказочную литературу.

Современная колосская наука (и, вообще, наука Изначального мира) изучала лишь так называемый «исторический период», то есть последние три-четыре тысячи лет. Никто не предпринимал попыток отыскать следы исчезнувших цивилизаций в отдаленном прошлом. А если такие попытки и делались, то не на научной, доказательной базе, а исключительно в виде фантастических гипотез. Мне даже показалось, что подобные псевдоисторические изыскания преподносились в заведомо искаженном и нарочито нелогичном виде. Возможно, это специально делалось для того, чтобы объявить ВСЕ исследования древней истории Изначального мира профанацией и лженаукой.

Мало что дало мне и знакомство с современными религиозными представлениями Изначального мира. Все религии и церкви, при всем их многообразии, имели в своем основании человеческие или боблинские мировоззрения. Боблинские религии были более древними, но менее распространенными. Человеческие религии оформились в законченные вероучения позднее, но имели гораздо больше последователей. Во-первых, людей в Изначальном мире было намного больше, чем боблинов. Во-вторых, человеческие религии были менее требовательны к ритуалам и к самоограничениям, что делало их более привлекательными. В-третьих, последние полторы тысячи лет люди насаждали свою религию во всех странах и на всех континентах силой оружия и массового террора.

Я с некоторым удивлением узнал, что все человеческие религии происходили от веры в единого бога, посланцем, пророком и духовным сыном которого выступал боблин Изус Хруст. Почему люди считали своим богом боблина? Но потом я вспомнил, что и на Земле славян огнем и мечом вынудили отказаться от своих древних богов и принять чужеродную веру. Прошли века, и вот уже потомки славян – русские люди – не мыслили своей культуры и своего государства без насильственно установленного христианства. Как и в случае образования государства, прошлое насилие было задрапировано красивой ложью.

Так же, как и на Земле, в Изначальном мире хрустианство разделилось на несколько направлений. Последователи этих направлении объявили всех иных людей и боблинов еретиками и безбожниками. Люди-хрустиане резали глотки людям-хрустианам и при этом славили своего доброго и милосердного бога и его обожествленного сына-боблина. Во имя Изуса Хруста уничтожались нации и стирались с лица земли древние человеческие и боблинские государства Язвии, Аффиги и Империки. И все это делалось под молитвы и песнопения о благом и всепрощающем боге.

Но постепенно человеческое и боблинское сознание очищалось от религиозного дурмана. Могущество хрустианских церквей слабело. Верховная власть от патриархов и верховных жрецов переходила к королям и царям. По времени это совпало с открытием теллургия и нафтелина. Началось развитие промышленности и массового производства. Теперь войны между государствами стали вестись не за веру, а за полезные ископаемые.

Чтобы заполнить пустоту в умах людей и боблинов, образовавшуюся после развенчания религиозных учений, возникли философские учения, так или иначе объяснявшие причины появления разумных существ и обосновывавшие правомерность их действий по переустройству природы. Одни пытались встроить богов в новый миропорядок, превращая их в символы добра, любви и всепрощения. Другие вообще отказывались признавать наличие сверхъестественных сил, рассматривая и объясняя все происходящие в природе процессы с точки зрения твердого материализма. Были и такие учения (точнее, секты), которые противопоставили современному научному знанию фанатичную веру в богов и жесткое исполнение древних ритуалов.

Так к настоящему времени сформировалось общественное сознание жителей Изначального мира – крайне запутанное и противоречивое. С одной стороны, большинство людей и боблинов признавало авторитет материалистической науки – ведь на ее достижениях была построена вся современная цивилизация с ее автомобилями, махолетами, телевизорами. С другой стороны, многие люди и боблины верили (или им казалось, что они верили) в богов и по мере возможностей исполняли религиозные ритуалы. Кроме того, на границе сознания и подсознания пребывали ощущения того, что помимо науки и религии существует еще что-то необъяснимое, невысказанное и недоказанное, что обычно именовалось магией, но к истинной магии не имело никакого отношения. Веру в приметы, в сглаз и в заклинания не смогли вытравить ни хрустианская религия, ни материалистическая наука.

В Колоссии, помимо всего перечисленного, до сих пор было велико влияние Уравнительной церкви. Несмотря на то, что церковь была отстранена от власти, ее лозунги о всеобщем равенстве оставались довольно популярными, особенно среди людей, которые больше всего пострадали от реформ, проводимых в интересах «новых боблинов». Почти семьдесят лет Уравнительная церковь безраздельно управляла Колоссией. Под воздействием ее учения выросло несколько поколений. Правда, если в начале энергичные «уравнители» вели Колоссию от победы к победе, не считаясь с жертвами и потерями, то к закату своего владычества они превратились в закосневших бюрократов, погрязших в бессмысленных ритуалах. Их слабость и нерешительности сделали возможным переход власти к боблинским ставленникам.

Нынешний Центральный Конклав Уравнительной церкви и Верховный Жрец Зюзюзюков вовсе не собирались использовать свои возможности для возвращения к власти. На словах оставаясь приверженцами всеобщего равенства, на деле главные «уравнители» очень хорошо вписались в современную боблинскую Колоссию, обзавелись дорогими автомобилями, роскошными аппартаментами в центре Муравы, шикарными особняками за городом и даже приобрели земли и дворцы в других странах. О колосском народе они вспоминали лишь перед очередными выборами, когда начинали усиленно критиковать антинародное марионеточное боблинское правительство. Но на самом деле эта критика нужна была «уравнителям» не для победы, а для торга с властью, для шантажа и вымогательства денег.

Высокопоставленные «уравнители» прекрасно знали, что система выборов в Колоссии всегда приведет к победе того, кто нужен боблинам, а не того, за кого проголосует большинство избирателей. Настоящее, а не театральное противостояние власти было слишком опасным. Тем более что, в отличие от аскетичных и фанатичных «уравнителей» прошлых лет, нынешним руководителям Уравнительной церкви было что терять. К сожалению, большинство рядовых «уравнителей» не понимало того, что Центральный Конклав давно предал их интересы и очень выгодно продался боблинам. Люди привычно продолжали ходить на ритуальные «уравнительные» митинги и демонстрации – жалкие подобия славной истории борьбы за свои права.

Я так увлекся книгами, что не заметил, как пролетел целый день. Цедария вернулась из школы и время от времени пыталась привлечь мое внимание, но каждый раз Мыстр отгонял дочь:

– Подожди, милая. Пойди, лучше, займись уроками!

Мне он извиняющимся тоном говорил:

– Мы с женой читали дочке древние истории на ночь вместо обычных детских сказок. Потом она сама перечитала все книги из нашей библиотеки. Оттого-то Цедария так хорошо знакома с мифами, даже с теми, которые не полагается знать ребенку ее лет.

Кажется, Цедария обиделась, поняв, что я не расположен переносить на нее свое внимание. Возможно, она ожидала от меня чего-то важного, каких-то слов, действий или хотя бы взглядов. Но я был твердо уверен, что квартира Соображаевых – это не община в Детском мире. То, что было возможно и вполне оправданно там, не могло произойти здесь.

Алевтина пришла с работы и приготовила ужин. Мы поели молча. Цедария уткнулась носом в свою тарелку и не поднимала на меня глаз. Мыстр и Алевтина, казалось, ждали от меня новых чудес. Однако, на мой взгляд, остатков вчерашнего торта, которые пошли на десерт, было вполне достаточно, чтобы напомнить о том, что я не обманщик и не плод общей галлюцинации.

Посмотрев на часы, я начал прощаться. Цедария предприняла последнюю попытку:

– Калки, я тебя провожу!

– Нет! Ты что? Ведь это может быть опасно!

Упоминание об опасности подстегнуло родителей девочки. Они наперебой начали объяснять ей, почему меня нельзя провожать к дому Наула Назеля. Я увидел, что губки Цедарии задрожали, а на глаза навернулись слезы.

Пришлось нарушить данное самому себе слово и пообещать:

– Я обязательно загляну к вам, когда более или менее разберусь со своими делами.

Девочка тотчас же весело запрыгала на одном месте и захлопала в ладоши, словно я предложил ей руку и сердце. Ее родители были более сдержанны и менее оптимистичны. Это я прочел в их взглядах. Но на словах они пожелали мне удачи и успехов. На этом мы и расстались.

Я направился к Назелю, надеясь, что уж сегодня-то он окажется дома. Вскоре я уже стоял возле квартиры восемнадцать в доме шесть на улице Орешниковой. Но моя рука застыла на полпути к дверному звонку…

Глава 7. Прошлое, настоящее, будущее.

Оборотней я распознал сразу. Их было трое: один изображал пожилого боблина, несомненно, самого Наула Назеля, второй выглядел, как его дочь, третий, соответственно, имитировал маленького Напана. Я замер на месте. Странно, что вокруг дома не было засады. Или засада была, но я ее не заметил?

Конечно, я мог бы проникнуть в какую-нибудь другую квартиру и открыть там дверь в другое место, подальше отсюда… Но куда я мог бы бежать? В сад камней возле дома Отшельника? На остров Маркандеи? В комнату Маришки? Нет! Я должен был остаться в Мураве и довести до конца поиск тети Вики и Отшельника.

Я вышел на улицу, приведя все свои органы чувств – и человеческие, и магические – в состояние повышенной готовности. Но истребителей магов я не видел и не ощущал. По улице передвигались лишь обычные прохожие, возвращавшиеся с работы. Это было странно… и вдвойне подозрительно. Пожалуй, я был бы более спокоен, если бы обнаружил, что весь район оцеплен спецназом.

Вначале я направился к дому Соображаевых, но потом свернул в другую сторону, решив, что за мной может быть установлена невидимая мне слежка. В таком случае не следовало подставлять под удар Цедарию и ее родителей.

Я завернул за угол и увидел стоявшую у тротуара машину с характерной окраской и с «мигалкой» на крыше. Это был патруль полиционеров – колосских стражей порядка. Два полиционера сидели на передних сидениях автомобиля, оживленно что-то обсуждали и, казалось, совершенно не обращали внимания на проходящих мимо людей. Я решил, что никакой опасности полиционеры не представляют, и но на всякий случай решил при помощи магии прослушать их разговор.

Один полиционер говорил по рации дежурному оператору:

– Почему ты ничего не отвечаешь? Неужели так сложно найти адрес Пафнутия Слабакова?

Женский голос из динамика отвечал:

– Я тут одна. Дневная смена разошлась по домам. Чего вы от меня хотите? Я работаю, как могу.

Второй полиционер сказал напарнику:

– Да забудь ты этого Слабакова! Брось! Поехали лучше к метро, отловим пару пьяных, вытрясем из них деньги себе на пиво. Не забудь, утром мы должны отчитаться перед майором двумя тысячами дурблей.

– Деньги натрясти мы еще успеем! А вот Слабаков – это дело принципа! Сегодня в школе его сын не дал списать моему сыну задачу по математике. Я не собираюсь прощать подобное оскорбление. Сейчас мы заберем папашу в управление, и я с помощью резиновой дубинки научу его уважать нас, полиционеров, и наших детей! Пусть он передаст эту науку своему сыну!

Услышанное еще раз подтвердило сходство Изначального мира и Земли. И там, и тут торжествовали подлость, низость и мерзость.

Я хотел было пройти мимо полиционерского автомобиля, но тут у меня возник план. Такой же безумный, как и все планы, которые я создавал на лету. Такой же безумный, как и все планы, которые до сих пор блестяще выполнялись и позволяли мне до сих пор остаться в живых.

Я открыл заднюю дверь полиционерской машины и устроился на сидении.

– Поехали в управление! – приказал я, подкрепив слова магическим внушением.

Водитель беспрекословно завел мотор автомобиля, и мы поехали по вечерним улицам Муравы. Поездка была недолгой, и вскоре машина остановилась возле отдельно стоящего трехэтажного дома – районного полиционерского управления.

Я держал ситуацию под контролем. Когда мы вышли из автомобиля, я сказал:

– А теперь, господа, вы проводите меня в информационный центр, или что тут у вас есть.

– В информационный центр посторонних не пускают, – извиняющимся тоном произнес один из полиционеров.

– Это не страшно! – успокоил я его. – Я подожду в приемной для посетителей, а вы тем временем выясните адрес дачи некоего Наула Назеля. Его отчества я, к сожалению, не знаю. Он проживает по адресу: город Мурава, улица Орешниковая, дом шесть, квартира восемнадцать.

– Задача непростая, – второй полиционер сдвинул фуражку на лоб и почесал в затылке.

– Вы с ней справитесь! – я усилил внушение и заставил его отбросить сомнения. – И помните: дело это очень срочное. Если вы его выполните, вас наградят орденами, повысят в звании, выплатят премии, дадут новую патрульную машину и… и исполнят все, чего вы сами пожелаете.

Мы вошли в полиционерское управление. Внутри было малолюдно. Дежурный у входа проводил нас равнодушным взором. Два сотрудника, сопровождавшие молодого человека, не вызвали у него подозрений. По лестнице мы поднялись на второй этаж и оказались в длинном коридоре, вдоль которого были расположены кабинеты сотрудников и различные технические службы. Большинство помещений сейчас пустовали, так как рабочий день уже закончился, и в здании остались только ночные дежурные.

– Я подожду вас вот здесь, – сказал я своим полиционерам и указал на скамейку, стоявшую возле стены между двумя дверями. – Поторопитесь, ведь вас могут опередить, и тогда вы лишитесь всех обещанных наград.

Полиционеры энергично зашагали по коридору в сторону информационного центра. Я сел и постарался стать совершенно незаметным. Кажется, это у меня получилось. Незнакомые полиционеры проходили взад и вперед по коридору, не обращая на меня внимания и не задавая мне никаких вопросов. Время тянулось медленно. Я сердился на себя из-за того, что раньше не догадался воспользоваться помощью органов государственной безопасности, пусть даже против их воли.

Я подошел к информационному центру, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Молодая женщина сидела за клавиатурой перед большим круглым экраном, по которому быстро бежали строки текста, перемежаемы фотографиями. Мои полиционеры честно отрабатывали обещанную награду, они стояли с двух сторон от женщины и наперебой советовали:

– Обратись к базе данных Центрального Земельного комитета!

– Поищи среди плательщиков Областного Налогового Бюро!

Женщина беззлобно отмахивалась:

– Сама знаю, где искать!

Ее пальцы быстро порхали по клавишам, открывая все новые и новые файлы.

– Ты что тут делаешь?! – раздался грозный окрик у меня над ухом.

Я так увлекся процессом поиска информации, что забыл поддерживать майю невидимости. Этим воспользовался невысокий плотный полиционер, который, казалось, перекрыл своей фигурой весь коридор.

– Меня тут НЕТ! – сказал я.

– Ну, нет, так нет, – легко согласился полиционер и отправился по своим делам.

Я вновь присел на скамейку, решив, что мое вмешательство никак не ускорит поиск дачи Наула Назеля. Опять поползли минуты, казавшиеся часами.

Внезапно на улице послышался скрип тормозов. Затем внизу, у входа, раздались громкие голоса. Я понял, что происходит что-то важное, но не стал терять время на выяснения. Вместо этого я вошел в информационный центр. Там все было по-прежнему. Молодая женщина работала на колосском компьютере, мои полиционеры стояли рядом, нетерпеливо ее подгоняя.

Тем временем голоса быстро приближались. Я выглянул в коридор и увидел вооруженных людей в форме истребителей магов.

«Бежать!» – мелькнула у меня мысль. Но я заставил себя остаться на месте. Истребители магов не торопились. Они выбивали все двери по дороге, осматривали помещения и только потом двигались дальше. Спецназовцы методично, но быстро и слаженно осматривали все здание.

– Ничего не происходит! – внушил я своим полиционерам и молодой женщине. – Работайте спокойно.

Истребители магов приближались.

– Еще чуть-чуть… – шептал я, глядя на экран компьютера.

Но, увы, дверь в информационный центр распахнулась, и на пороге возникли фигуры в шлемах и бронежилетах, поводя стволами автоматов из стороны в сторону.

– Меня здесь НЕТ! – мысленно закричал я.

Спецназовцы меня не заметили. Они бросились к моим полиционерам, оттащили их от компьютера, повалили на пол. Так же обошлись и с молодой женщиной.

Теперь, когда мое внушение было разрушено столь грубым образом, полиционеры и женщина наконец-то заметили присутствие людей в боевой экипировке.

– Что случилось? В чем дело? – закричали они.

– Лежать! Не разговаривать! – рявкнули истребители магов.

Они рассредоточились по всей комнате, но меня по-прежнему не замечали. Я ждал развития событий, рассчитывая узнать что-нибудь важное. Я был уверен, что в любое мгновение смогу сбежать, использовав дверь в информационный центр для создания магического прохода.

Вскоре в коридоре послышались быстрые шаги, и в комнату вошли человек и два боблина. Человек был одет в форму истребителей магов, но шлема не носил. Его голова была обмотана бинтом, сквозь который на лбу проступала кровь. Боблины носили неприметные гражданские костюмы – брюки, пиджаки, галстуки – но сразу было видно, что приказы здесь отдают именно они.

Не тратя слов, один из боблинов жестом показал, чтобы пленных подняли на ноги и поставили перед ним. Спецназовцы так и поступили. Первый боблин внимательно вгляделся в лица полиционеров и молодой женщины:

– Кто из вас разыскивал адрес деревенского дома гражданина Назеля?

Вот, значит, что привело истребителей магов в полиционерское управление. Они отследили поиск в базах данных различных организаций. И, как оказалось, у Назеля была не дача, а дом в деревне. Возможно, именно из-за этого мы его так и не смогли найти.

Полиционеры и женщина, казалось, не поняли обращенного к ним вопроса. Тогда человек с перевязанной головой выхватил из кобуры пистолет и затряс им перед побледневшими лицами пленников:

– Отвечайте!

Второй боблин положил руку на плечо разбушевавшегося вояки:

– Успокойтесь, полковник Треск. Эти люди – такие же жертвы магии, как и ваши солдаты.

Полковник опустил руку с пистолетом, но не убрал его в кобуру.

– Эти люди живы, – сквозь зубы процедил он, – а я сегодня утром в доме Назеля потерял половину своих ребят. А ведь это вы, полковник Цельс, обещали мне, что операция пройдет без единого выстрела.

– Провал операции – это ваша собственная неудача. С нашей стороны все было подготовлено: Назель сообщил нам о прибытии объектов. Вам оставалось только пойти и захватить их. Но вы вместо тихой секретной акции развернули целую войсковую операцию.

Полковник Треск вскричал:

– А почему объекты были предупреждены о нашей операции? Кто это сделал, уж не ваш ли Назель?

– С Назелем мы разберемся сами. А вот за бегство объектов вы еще ответите перед нашим общим начальством.

– Отвечу, отвечу! – зловеще пообещал Треск. – Не думайте, полковник Цельс, что вам удастся свалить на меня все свои просчеты!

Тут подал голос второй боблин:

– Успокойтесь, вы, оба! Наши вопросы мы решим после. А сейчас у нас есть более срочное дело.

Он вновь спросил у полиционеров:

– Так кому же понадобился адрес гражданина Назеля?

– Н-н-не знаю, – с трудом выдавил из себя один из полиционеров.

Полковник Цельс сказал:

– Их надо доставить в психолабораторию. Пусть специалисты поработают над их мозгами.

– А я желаю получить ответ прямо сейчас! – воскликнул полковник Треск и вынул из кармана пачку фотографий: – Напрягите головы, пока они еще находятся у вас на плечах! Это место вам знакомо? А это?! А это?!!!

– Что это? – спросил совершенно растерявшийся полиционер.

– Это тот самый проклятый дом проклятого Назеля. Вы его видели раньше? Кто-нибудь в течение последних суток показывал вам его?

– Нет! – хором ответили пленники.

– Уведите их! – распорядился боблин, имени и звания которого я так и не узнал.

– Немедленно в психолабораторию! – добавил полковник Цельс.

Спецназовцы толчками автоматных стволов погнали перед собой пленников. Я понял, что в моем распоряжении имеются несколько мгновений и один ничтожный шанс. Если истребители магов находились ЗДЕСЬ, значит, их не было в деревенском доме Назеля. Мне надо было срочно попасть туда, где тетя Вика и Отшельник могли оставить мне какое-нибудь сообщение.

Я осторожно приблизился к полковнику Треску, примерился и… вырвал фотографии из его руки. От неожиданности полковник вскрикнул и отпрянул назад. Я всмотрелся в первую попавшуюся фотографию. На ней был изображен старый дом из толстых бревен со слегка покосившейся крышей и с маленькими мутными окошками.

«Ничего себе, «дача»», – подумал я, переводя взгляд на дверь информационного центра. За дверью забрезжило нужное мне изображение…

Открытие магического прохода помешало мне поддерживать майю невидимости. Краем глаза я увидел, как истребители магов в недоумении таращатся на мою проявляющуюся фигуру, как боблины бледнеют, а полковник Треск краснеет.

– Это ОН! – заорал Треск. – Это ОН чуть не прикончил меня в доме Назеля! Огонь!

– Отставить! – хором рявкнули боблины. – Взять живым!

Мгновения, пока солдаты колебались, не зная, чьи приказы выполнять, помогли мне сделать изображение за дверью ясным и отчетливым. Я рванул туда, что было сил, и… понял, что бегу по жесткой свежескошенной траве. Я обернулся на бегу и увидел позади несколько домиков, просторные поля и полоску леса. А прямо передо мной находился дом Наула Назеля.

* * *

Убедившись, что опасность миновала, я пошел медленно и осторожно. Я находился посреди большой лужайки, то есть на виду у всей округи, и потому начал оглядываться по сторонам в поисках подходящего укрытия. Идти сразу в дом мне казалось верхом неблагоразумия. Ведь там могли находиться истребители магов, оставленные в засаде.

Внезапно дверь дома распахнулась, и на крыльце появилась тетя Вика.

– Калки! – закричала она. – Наконец-то!

Тетя Вика побежала мне навстречу, и я понял, что это не оборотень. Слезы радости навернулись мне на глаза, когда я оказался в крепких тетиных объятиях.

– Калки, как ты оказался здесь, посреди поля? Мы ждали тебя на ключевом месте – возле печки.

– Это долгая история, – ответил я.

– Ну, тогда пошли в дом, ты нам все расскажешь!

Я посмотрел на крыльцо. Там появились еще две фигуры: Отшельник и пожилой боблин, в котором я сразу признал Наула Назеля (в его городской квартире я видел изображавшего его оборотня).

– Назель предатель! – закричал я. – Это он привел сюда истребителей магов!

Наступила тишина. Все смотрели на меня: Отшельник – с недоверием, тетя Вика – с удивлением, Назель – с ужасом.

– Наул – мой старый друг, – прервал затянувшееся молчание Отшельник. – Калки, почему ты решил, что он нас предал?

– И о каких истребителях магов ты говоришь? – спросила тетя Вика. – Мы отделались от них в Тассисудуне.

Я насторожился и еще раз проверил своих друзей при помощи магии. Нет, это были не оборотни. Рядом со мной стояли самые настоящие тетя Вика и Отшельник. И Наул Назель был самым натуральным боблином, правда, дрожащим от страха и не смеющим поднять на меня взор.