Текст книги "Инквизиция"

Автор книги: Ансельм Одли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Часть вторая
ИЛЛЮЗИИ СЛАВЫ

Глава 11

Мое первое прибытие в Калатар не было приятным, но я никогда его не забуду. Калатар – не то зрелище, которое можно забыть.

Обычно лишь те, кому не по карману поездка на манте, путешествуют парусным судном. Условия непредсказуемы, больше риска и гораздо меньше комфорта. Зимой, когда яростная непогода почти гарантирует, что плавание затянется, лишь истинно отчаянные совершают такой переход. Но, померившись силой со стихиями, храбрецы получают в награду возможность в первый раз увидеть Калатар своими собственными глазами.

Съежившись под просторным плащом, который не выполнял своего долга – защищать от брызг, – я втиснулся в узкое пространство на носу судна, чтобы наблюдать, как постепенно встают впереди из моря зеленые утесы Калатара.

Насколько интереснее было бы прибыть летним днем, скользя по синей глади воды, и любоваться горами, предстающими во всем своем великолепии. И тогда я не мерз бы до костей от резкого ветра и не промокал бы от брызг всякий раз, когда нос корабля нырял во впадину между волнами.

Но и такой Калатар, впервые увиденный мной под тяжелым, угрюмым небом, с горами, окутанными тучами, навсегда врезался в мою память. Темно-зеленый лес тянулся в обе стороны, стеной встречая серое море, их разделяла только белая полоска, где бился о скалы слышный за мили прибой. Лишь едва заметное углубление в береговой линии выдавало присутствие Джейанского пролива, его верхние края терялись в гуще зелени. За ним лежало Внутреннее море Калатара, и где-то там был человек, обещавший показать мне его.

Как я ни всматривался, нигде на берегу я не заметил никаких признаков жизни или жилья. Почти никто не живет на этом побережье, терзаемом постоянными штормами, где волны, рожденные далеко отсюда в просторах Океана, бесконечно и с ужасающей силой рушатся на темно-серые утесы и бухточки.

Облачный остров, так назывался он с незапамятных времен, место туманов и темных долин зимой, испещренных солнцем джунглей и пляжей летом, его города теснились вокруг Внутреннего моря. Его горные пики были выше всех, какие я знал: это было почти единственное место на Архипелаге, где существовали горные хребты. Береговая линия, несмотря на зелень, казалась темной и зловещей, будто ее затеняли невидимые скалы.

Он дикий и красивый, подумал я, глядя, как контуры постепенно обретают четкость и как по мере приближения становятся видимыми очертания Джейанского ущелья. По шее побежала струйка воды, я задрожал и плотнее запахнулся в плащ. Воздух был полон летящей пены и соленой влаги, скрип мачт и шпангоутов аккомпанировал жалобным крикам чаек.

Стоило бы отпраздновать прибытие сюда – куда я так давно мечтал приехать – после трех недель, проведенных в море. Три недели я пребывал почти постоянно мокрым и неизменно несчастным, всячески избегая Мауриза и того единственного пассажира, кто не страдал морской болезнью. Мы едва уцелели в один из штормов, а два других оказались настолько сильны, что даже меня замутило. У меня не было морской болезни с четырех лет. И пока я лежал и метался в бесконечном наркотическом кошмаре, моим единственным утешением было то, что Мауризу тоже плохо.

Однако теперь, когда нанятый илтисский галеон рассекал волну за волной, приближаясь к этому странному, первобытному берегу, я бы отдал что угодно, лишь бы оказаться где-нибудь в другом месте.

А ведь я едва не оказался там. И не раз во время этого ужасного плавания на галеоне я всерьез пожалел, что не оказался.

Жизнь моя висела на волоске, я едва не стал трупом, одной крошечной частичкой плавающих обломков на бескрайней поверхности океана, а моя душа едва не унеслась в более счастливое место. Фетида благосклонно относится к тем, кто утонул в море или был предан океанской пучине: они становятся истинными морскими элементалями, бесформенными течениями на более высоком уровне жизни.

То, что меня не приняли в благословенный покой Фетиды, могло указывать или на божественное недовольство, или на благоволение. В общем, это не имело значения, потому что я по-прежнему был жив. И через полтора месяца после отъезда из Рал Тамара мы, наконец, достигли своего места назначения.

Возможно, «мы» – неправильное слово. Всего несколько человек из числа тех, кто выехал из Рал Тамара с Мауризом, увидят Калатар, по крайней мере сейчас. Некоторые никогда не увидят, если их стихийные духи не решат его посетить. Другим понадобятся недели, месяцы выздоровления, прежде чем они смогут куда-либо поехать. Один человек уже был там.

За эту последнюю и самую болезненную потерю нашей группы я мог бы винить Мауриза, но только за это одно. Во всем остальном, во всем, через что мы прошли с тех пор, как покинули Рал Тамар, была виновна Сфера. Казалось, они с самого начала сглазили нашу удачу с тем досадным, отнимающим время и совершенно бесплодным обыском «Призрачной Звезды». В Рал Тамаре находятся известные еретики, заявил пришедший с обыском инквизитор, его глаза пылали фанатизмом. Нельзя позволить им сбежать.

Даже ранг и связи Мауриза не произвели впечатления, и пока сакри методично прочесывали «Призрачную Звезду», инквизитор донимал кипящего от злости Скартариса и его свиту разглагольствованием об опасностях ереси. Я даже перестал дышать, когда этот фанатик рассматривал нас всех. Но он искал эсграфа Лепидора и его спутниц, не двух угрюмых, удрученных слуг с Уолдсенда и фетийскую помощницу. Должно быть, Мауриз испытал огромное удовольствие, представляя Палатину как члена клана Скартариса.

В конце концов недовольные сакри высадились, и их командир доложил инквизитору, что на борту нет никаких «зайцев» и никакого признака ренегата океанографа. Инквизитор казался слегка разочарованным, но его энтузиазм не угас.

– Нельзя скрыться от инквизиции, – возгласил он. – Око Рантаса видит все, и в Своей безграничной милости Он покажет нам то, что мы ищем.

Не извинившись за задержку, а лишь наказав идти в свете Рантаса, инквизитор удалился. В какой-то момент его балахон задел мою ногу, и я удивился, как можно носить такую грубую ткань. Конечно, он был аскетом, как многие из инквизиторов. Были те, кто любил выпить и поесть, кто любил мягкие постели и наложниц, и были те, кто бичевал себя и носил власяницы. Я подозреваю, что последние составляли меньшинство.

Маскировка, придуманная Мауризом, спасла нас от ареста, в этом нет сомнения. Сакри ужасали своей эффективностью. Спрятав лица за малиновыми масками, они двигались со смертоносной грацией тренированных убийц. Кажется, это послушник Сархаддон сказал, что в мире нет солдат, равных им, кроме элитного фетийского Девятого легиона? Тот циничный, добродушный спутник моего первого долгого путешествия многому меня научил, и я до сих пор спрашивал себя, что превратило его в безжалостного фундаменталиста, каким он, похоже, стал.

Даже когда мы сели на «Призрачную Звезду» и получили от портовых властей разрешение на отход, атмосфера оставалась тревожной. Настроение экипажа колебалось между обидой и страхом; три раза в тот вечер я слышал, как уравновешенный по натуре капитан набрасывается на кого-то из своих подчиненных. Даже натянутое спокойствие Мауриза дало трещину.

Палатина и Равенна старательно делали вид, что того ночного разговора никогда не было, но я увидел новое выражение в их глазах, выражение жалости. Я молча выругал Мауриза, Телесту, императора, но даже перед самим собой я не мог отрицать, что поступил неправильно. Хуже чем неправильно.

Только когда «Призрачная Звезда» покинула Рал Тамар и устремилась в открытое море мимо внешних островов Тамаринс-кого архипелага, Мауриз сообщил нам, что мы идем в Калатар.

– Зачем? – вскинулась Равенна. – Зачем идти туда, где сосредоточено внимание Сферы? Как ты собираешься спрятать там Катана?

– Но именно там находится сопротивление, – пожал плечами Мауриз. – Если мы собираемся поднять восстание, то делать это надо в Калатаре, в центре событий. Нет смысла начинать где-то на краю, который легко можно отрезать, даже если там менее опасно.

– Это тоже не идеальный план, – заметила Палатина. – У Сферы есть информаторы, приспешники, люди, которые сообщат ей при первом признаке беспорядков.

– Сфера ожидает недовольства в Калатаре. Если бы, скажем, Илтис вдруг стал очагом восстания, его мгновенно бы подавили. Инквизиторы знают, что в Калатаре будет трудно.

– И если мы отвоюем Калатар, то штаб-квартира экзарха будет уничтожена, – заявила Телеста тоном окончательного решения. Возможно, это был ее план или идея, которую она горячо поддерживала, но в этом вопросе Телеста оказалась гораздо тверже Мауриза. – Когда мы это сделаем, они уже нигде на Архипелаге не будут в безопасности, и им придется вызвать подкрепление из Священного города. Это даст нам достаточно времени, чтобы освободить Фетию.

И все-таки, несмотря на их уверенный тон, ни о каких конкретных шагах речь не шла. Вообще не было никаких признаков, что у них есть обдуманный план действия. Вполне вероятно, что они опирались только на смутную схему. Или руководящая сила этого движения в настоящее время была в Калатаре, или Мауриз надеялся затмить лидера, начиная без него – или без нее. Последнее вполне возможно, если это был фетийский план, первоначально задуманный республиканцами.

Во всяком случае, споров больше не было. Равенна еще больше замкнулась в себе и почти не разговаривала ни со мной, ни с другими. Мауриз ее игнорировал – вполне простительная ошибка, ибо для него Равенна была просто калатарской еретичкой, пусть и довольно знатного происхождения.

Возможно, она собиралась рассказать нам свои планы в конце двухнедельного путешествия в Калатар, но через пять дней после ухода из Рал Тамара невезение догнало нас.

Я убивал время, листая книжку довольно слабых фетийских стихов в кают-компании – выбор чтения был невелик, – когда почувствовал, что движение корабля замедляется, низкое гудение реактора, работающего на огненном дереве, изменило тон. Никто из сидящих за столами солдат, играющих в азартные игры или рассказывающихдругдругу смешные истории своих успехов у женщин, не обратил на это внимание.

Я положил руку на переборку, чтобы ощутить движение – мы явно замедляли ход. После нескольких дней в море звук реактора стал мне так хорошо знаком, что я легко заметил перемену. Но почему? Мы проходили через край островной группы Сианора, но не настолько близко к самим островам, чтобы оправдать снижение крейсерской скорости.

Я вернул книгу в шкафчик и пробрался между столами к двери. Но едва я вышел в коридор, по системе общего оповещения прозвучал бестелесный голос капитана:

– Всему экипажу занять свои места и приготовиться к спасательной операции. Морским пехотинцам взять оружие и собраться в колодце.

Тотчас позади меня поднялась суматоха, послышался шум отодвигаемых стульев. Спасательная операция означала дело, разнообразие после скуки долгого плавания. И что гораздо важнее, она означала деньги для всех спасателей.

Когда я дошел до колодца, там было еще пусто, только Пала-тина спускалась по трапу с верхней палубы.

– Вот ты где! – воскликнула она нетерпеливо. – Поднимайся в наблюдательную рубку, посмотрим оттуда.

– Что там?

– Дрейфующая манта. А Скартарисы по своему обыкновению готовы бросить все ради возможной прибыли. Мауриз хочет ее спасти.

– Типичная Кантени, – заметил второй помощник капитана из штурманской рубки. – Зачем зарабатывать деньги, если можно устроить учебную стрельбу?

– И что лучше? – парировала девушка, вместе со мной поднимаясь по трапу. – Кто побеждает во всех сражениях?

– А кто богаче? Вот что имеет значение, – был ответ второго помощника, но уже после того, как мы вышли за пределы слышимости. Сейчас это была дружеская перепалка, но я знал, что в прошлом эти два клана не раз вели войну и, несомненно, снова будут ее вести. Судя по рассказам Палатины, эти войны не были очень кровавыми, но между некоторыми кланами и по сей день не утихает кровная вражда, порожденная какими-то давними событиями, когда сражение вышло из-под контроля.

Равенна уже стояла в наблюдательной рубке и смотрела в окна по правому борту, но она была одна. Все остальные уже заняли свои посты, а Телеста и Мауриз наверняка отправились на капитанский мостик. Где была Матифа, я понятия не имел и не интересовался.

По судовым часам была середина утра, мы шли на небольшой глубине, и океан снаружи был мутным и серо-синим. Сначала я не заметил другую манту, но потом Равенна указала на бо»-лее темное пятно во мраке прямо по курсу. «Призрачная Звезда» двигалась теперь очень медленно относительно него и поворачивала, готовясь выполнить подход. Стыковка мант – очень точный маневр, доступный лишь опытным рулевым.

– Известно, чья она? – спросила Равенна.

Палатина покачала головой. Тем временем темный силуэт медленно увеличивался в размерах. Чужая манта дрейфовал а хвостом к нам, рога с их опознавательными знаками были скрыты из виду.

Однако даже на таком расстоянии были видны слабые точки света тут и там вдоль ее бортов и отдельные пузыри, выходящие из вентиляционных отверстий машинного отделения. Это значило, что реактор все еще включен. Возможно даже, что корабль только что прекратил движение.

– Очень подозрительно, – заметила Палатина, когда я рассказал ей об этом, пользуясь своим теневым зрением мага, чтобы лучше видеть во мраке. – Мы таким способом устраиваем засады. Скартарис, Джонти, Полинскарн, все они клюют на эту удочку. Стоит им увидеть дрейфующий корабль, и они тут же бросаются его спасать.

– А вас самих никогда не обманывали? – невинно спросила Равенна.

– Конечно, нет. Мы изобрели эту хитрость в Войну. – Палатина оглянулась, желая убедиться, что никто больше не вошел врубку. – Капитан Кантени обманул так Таонетарный ковчег – притворился мертвым, а когда таонетарцы взошли на борт, их всех перебили.

Как и Сфера, таонетарцы ненавидели море, всегда предпочитая идти на абордаж и сражаться врукопашную. Такая тактика, когда им удавалось это сделать, почти гарантировала им победу, потому что корабли Таонетара всегда были огромны и оснащены для вторжения. На одном-единственном их ковчеге находилось больше солдат, чем во всем фетийском флоте.

Это была одна из причин, почему «Эон» оказался так полезен во время той войны: он вернул фетийцам преимущество размера. Будучи практически невооруженным, «Эон» вмещал в десять раз больше фетийских солдат – что Этий IV с выгодой использовал в своей последней атаке на столицу Таонетара.

Вокруг иллюминаторов чужого судна появилось характерное слабое голубое свечение изощитов. Капитан «Призрачной Звезды» не рисковал, но мне пришло в голову, что должны быть более тонкие способы устроить засаду: огни и работающий двигатель только насторожат спасателей.

Казалось, для стыковки требуется вечность. Рулевой «Призрачной Звезды» прокладывал курс точно параллельно и слегка выше другой манты. Помимо очевидной трудности выравнивания скоростей и курсов, другой проблемой стыковки двух мант была форма. Из-за крыльев они не могли встать борт о борт и соединить передние люки. Вот почему имелись два пассажирских люка в задней части, на грузовой палубе, где формы мант позволяли им соприкоснуться носом к корме.

Снизу теперь доносился громкий шум, резко стихший по команде, затем послышался топот множества ног: все люди разом куда-то пошли, предположительно из колодца к грузовому трапу на корме. Всегда безопаснее высаживаться из тесного пространства в более широкое, чем наоборот.

Вторая манта была теперь очень близко, почти гладкий синий корпус плавно изгибался по обе стороны крыльев, которые заслоняли нижний обзор. «Призрачная Звезда» еле двигалась, ее движение было заметно лишь при взгляде на другой корабль. Мы находились теперь очень близко к поверхности, возможно, на глубине тридцати футов, и крылья отражали тоскливый серый свет. Солнце не светило над волнами.

Через пару минут по корпусу «Призрачной Звезды» пробежала дрожь, за ней последовал более резкий, более отчетливый звук, когда манты соприкоснулись. Досадно было стоять здесь, ничего не делая, и просто ждать результата, но все мы знали, что только помешаем солдатам, если будет бой.

Еще один глухой удар – шлюзы соединились, давая морпехам сухой проход. Затем все стихло. Сейчас отсюда, сверху, было очень мало видно – крылья «Призрачной Звезды» почти полностью скрыли другую манту, – поэтому мы снова спустились в колодец. Там было пусто, и дверь на мостик была закрыта, но вскоре по коридору пробежал морпех и скрылся на мостике. Вид у него довольно разочарованный, подумал я.

– Калатарцы? – раздался за дверью голос Мауриза, очень ясный. – Ты уверен?

Ответ солдата я не услышал, но через минуту по системе оповещения вновь прозвучал голос капитана:

– Целителя на другой корабль, немедленно.

Солдат вышел, за ним Мауриз и Телеста, и все направились по коридору к корме, но прежде Мауриз приказал нам троим следовать за ними.

– Что там? – спросила Палатина.

– Калатарская манта, сильно поврежденная недалеко от Сианора. Они привели ее сюда, но у них реактор неисправен.

Вот и объяснение разочарованию. Скартарнсцы могли извлечь что-то в обмен на помощь, – которую они обязаны оказать по фетийскому закону. Но если на другом корабле еще есть живые люди, которые им управляют, никаких трофеев не будет.

В поврежденном, полуосвещенном колодце другого корабля нас встретил осунувшийся старик в красной тунике, похожей на часть формы. Эта манта принадлежит номинальному гражданскому правительству Калатара, прошептала Равенна, хотя фактически они не имеют власти, зажатые между Сферой и вице-королем.

– Спасибо за помощь, Верховный комиссар, – серьезно поблагодарил старик. – Я не хочу вас задерживать, но у нас есть раненые, и реактор поврежден.

– Где ваш капитан? – спросил Мауриз.

Кем бы ни были нападавшие, ударили они действительно сильно. Среди покореженного металла в колодце уцелел только один изосветильник, переборки выгнулись или полностью рухнули, и от трапов осталисьодни обломки.

– Капитан ранен, оба лейтенанта погибли, поэтому я теперь за старшего. Я Мастер Вазуд.

– Кто это был?

Немного помолчав, Вазуд посмотрел ему в глаза и сказал:

– Сфера.

– Сфера? Почему? – всполошилась Телеста.

Трое морпехов в колодце беспокойно оглянулись.

– Они хотели забрать этот корабль на Сианоре, сказали, что у них есть приказ генерал-инквизитора, что все калатарские корабли должны быть переданы в распоряжение Сферы. Капитан им не позволил, поэтому они попытались нас арестовать. Мы вырвались, но они погнались за нами и использовали кумулятивные заряды, а еще сами называют их порочным и еретическим оружием. Это было три дня назад, с тех пор мы пытаемся скрыться. Ни одна из наших систем связи не уцелела, вот почему мы не смогли вас предупредить.

– Насколько они отстали?

– Понятия не имею. Я думал, мы оторвались, но капитан говорит, что они могут выследить нас и на гораздо большем расстоянии. Он хотел идти к Берате, затопить судно и спрятаться на том острове.

– Ты поставил нас в трудное положение, – сказал Мауриз, который выглядел теперь обеспокоенным. – Если они догонят и обнаружат, что мы вам помогаем…

– Этого требует Морской закон, – ожесточенно возразил старик.. – Закон, который гораздо старше этих континентальных выскочек с их фобиями по поводу ереси.

– Я бы не оставил их в беде, – заявил капитан Скартарис, выходя у нас из-за спины. – Я бы этого не допустил, экипаж бы этого не допустил. Мастер… Вазуд, если мы починим ваш реактор и поможем вашим раненым, насколько это в наших силах, этого будет достаточно?

– Спасибо, капитан. – Вазуд церемонно поклонился. – Это все, о чем мы просим.

– Я прямо сейчас пришлю кого-нибудь из наших инженеров, – сказал капитан Вазуду. – Ваши люди могут помочь?

Мауриз казался недовольным, но не стал возражать, когда капитан «Призрачной Звезды» взялся руководить ремонтом. Привели инженеров, судовой целитель ухаживал за ранеными, а морпехи укрепляли наиболее пострадавшие конструкции. Системы вооружения и щиты не ремонтировались, но Вазуд об этом не просил.

С каждым часом Мауриз и Телеста становились все нетерпеливее. От нас троих было мало проку, поскольку мы могли выполнять только легкую работу, и в итоге мы оказались в пустой кают-компании «Призрачной Звезды».

– Вот вам и прибыль, – с удовлетворением изрекла Палатина, наблюдая, как солдаты Скартариса снимают доспехи, прежде чем вернуться на другой корабль укреплять переборки. Корабль назывался «Аванхатаи», в честь древнего калатарского правителя, – Они до вечера будут работать и не получат за это ни гроша.

– А если Сфера нас догонит, вот будет потеха? – огрызнулась Равенна. В последние дни она часто бывала раздражительной. Но эта злость отличалась от ее обычных. вспышек ярости, она была более сильной, более угрюмой и длилась дольше. Если бы я не был таким слабым и нерешительным в Рал Тамаре… но тогда я мог бы согласиться с предложением Мауриза и совершенно оттолкнуть Равенну. Единственным утешением было то, что ее гнев направлен на всех, не только на меня.

Это случилось тремя часами позже. Ремонтные работы почти закончились, когда пронзительный звук боевой тревоги разбил тишину в кают-компании «Призрачной Звезды». Посмотрев друг на друга, мы вскочили и снова бросились к колодцу. В коридоре мы столкнулись со вторым помощником капитана, выбегающим с мостика.

– Скажите всем уходить с «Аванхатаи»! – крикнул он. – Живо! Бегите! Сфера здесь. В десяти милях от нас.

Одной паники в его голосе было бы достаточно, даже без упоминания Сферы. Мы помчались обратно. Мауриз и Телеста как раз поднимались по трапу, и мы передали им эту новость. Они встретили ее без всякой радости, но я не обратил внимания на их испуганные лица и побежал вниз, мимо солдат, к капитану «Призрачной Звезды», который разговаривал с Вазудом.

– Боюсь, мы должны уйти, – сказал капитан Вазуду, выслушав мое сообщение. – Ваш реактор можно запустить, но через несколько дней его снова придется чинить.

– Нам и нужно всего несколько дней, – ответил старик и, сложив ладони рупором, проревел: – Всем уходить!

Его оглушительный голос живо напомнил мне рев строевого офицера. Похоже, Вазуд и был офицером, ушедшим в отставку на должность шкипера.

Сказать, что экипаж Скартариса и морпехи были дисциплинированными, значит, ничего не сказать. Меньше чем через минуту они уже сыпались через колодец «Аванхатаи» обратно на «Призрачную Звезду», инженеры несли свои сумки с инструментами. В это же время мрачная, перепачканная команда калатарской манты бежала на свои боевые посты, на лицах – суровая решимость бросить вызов судьбе. Я надеялся, что они спасутся.

Это была очень быстрая, хорошо отработанная и эффективная эвакуация. Вазуд подтолкнул нас к «Призрачной Звезде», мы пожелали ему удачи, и всего через пять минут после предупреждения второго помощника люк был задраен, и «Призрачная Звезда» была готова отстыковаться. Против любой обычной атаки этого бы хватило.

Пока экипаж занимал свои места, а солдаты надевали доспехи и занимали боевые позиции, нас снова прогнали в наблюдательную рубку – традиционное место для пассажиров во время боя. В центре рубки стоял изостол, и вокруг него – кресла с ремнями, чтобы пассажиры не выпали, если у рулевого вдруг разыграется воображение.

Изостол показывал ту же картинку, что и его товарищи на мостике: «Призрачная Звезда» и все, что находится в пределах радиуса действия ее сенсора, а это примерно двенадцать миль. Если добавить вид из окон, то мы имели хороший обзор сражения.

Но сражения не случилось. Корабль Сферы еще находился в пяти милях от нас, вне досягаемости оружия, когда мы отделились от «Аванхатаи», слегка поднимаясь, чтобы не зацепить его. Двигатель только что заработал, толкая «Призрачную Звезду» ярдов на сто от корпуса другой манты, когда я почувствовал огромную волну магии.

Она ударила меня как кнут, мучительная боль пронзила мой череп. Захваченный врасплох, я закричал и услышал пронзительный крик Равенны.

– Что ты… О, Фетида! – воскликнула Палатина.

Сжимая голову руками, я посмотрел на изостол. Раскаленная добела искра вспыхнула под «Аванхатаи», такая яркая, что мой череп снова пронзило болью. Через несколько секунд эта искра вытянулась в длину, словно яркий белый разрез в воде, потом расширилась.

Вода за окнами запузырилась, превращаясь в пенный кошмар воздуха и пара, и «Призрачную Звезду», будто перышко, швырнуло вверх. Мое кресло с ужасной быстротой наклонилось вбок, и я почти повис на тонком ремне, отчаянно молясь, чтобы он не лопнул и я не скатился прямо в дальний колодец. Правой ногой я с размаху ударился о подлокотник, и в первый момент я подумал, что она сломалась – такой болью отозвался этот удар во всем теле.

Что-то тяжело лязгнуло, и раздался высокий плач, словно стон терзаемых душ, какофония скрипа и скрежета.

Через секунду рубку залил еще более яркий белый свет, и в этот миг, прежде чем зажмурить глаза, я увидел, как изображение «Аванхатаи» исчезло. Еще одна ударная волна обрушилась на «Призрачную Звезду», швыряя ее в разные стороны, мир завертелся в мешанине шума, жара и боли. Я не потерял сознание, а жаль. Манта бешено качалась, но я как-то ухитрился не лишиться чувств. Новый удар сотряс корпус, хотя что его вызвало, я не знал.

Корабль полностью потерял управление. Я чувствовал яростные толчки, какие-то предметы разбивались о корпус, неведомая сила вжимала меня в кресло под неудобным углом, его край больно впивался в мою ушибленную ногу и бедро. Вода за окнами почему-то казалась белой, а все остальное – просто темными контурами. «Призрачная Звезда» снова встала на дыбы, и я с ужасом подумал, что она перевернется вверх дном. Но она опять опустилась, и я резко повалился вперед в кресле, почти оглушенный неземным стоном умирающей манты.