Текст книги "Изами Учиха - Наследие Индры (СИ)"

Автор книги: Аноним Vici1993

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Вот только Цунаде этого не оценила.

Когда я сказал, что видел её записи и читал их, она тут же взвилась и устроила мне скандал.

Обвиняла меня в том, что я ей не доверяю, роюсь в её личных вещах и далее по списку.

Я это терпел. Нет, честно. Я старался сдержать себя и не начать грубить. Но после пары минут криков и довольно ощутимой пощёчины (у Цунаде рука ого-го какая тяжёлая) я взорвался.

Не знаю точно, что я там наговорил, но пришёл я в себя, когда мы, я и Цунаде, уже успели начать использовать силовые аргументы.

Но, взяв себя в руки и развеяв Расенган, я начал примирительным тоном успокаивать Цунаде. Она, видимо, тоже поняла, что мы в ходе спора чуть было не поубивали друг друга, взяла свои эмоции под контроль и гордо удалилась, перед этим объявив мне «бойкот».

Этот бойкот продолжался практически до самого начала моей миссии.

Но в последний день Цунаде подошла ко мне и извинилась. Я это, конечно же, принял, так как с самого начала не был зол. Лишь чуть расстроен, что всё чуть ли не скатилось в мордобой.

После чего мы нормально поговорили, и Цунаде уже в какой раз пообещала мне перестать экспериментировать со своим чакро-очагом. Только в этот раз мы оговорили то, что она сможет продолжить свои изучения после того, как родит мне наследника.

Из-за этого пришлось согласиться устроить свадьбу сразу же после завершения войны, несмотря на то, что сам я хотел проходить в холостяках лет до девятнадцати-двадцати. Не знаю, почему, но я очень сильно боялся связывать с кем-то свою судьбу. Может, это наследство моей прошлой жизни? В последнее время я начал очень часто замечать за собой некие словечки и мысли, которые я вроде бы и не знаю. И только покопавшись в памяти, вспоминаю, что это такое, находя нужные мне знания, роясь в своей прошлой жизни.

Но зато последний день после извинений Цунаде прошёл просто прекрасно.

Приятно провели время как днём, так и ночью.

Но главное – была информация. Информация о биджу и джинчурики.

Цунаде, видимо, расспросила Мито-сама, и та ответила на её вопросы.

Многое из этого я знал, но вот то, что джинчурики Однохвостого и Двухвостого могут бить бомбами биджу, я не знал. Они просто не делают этого, так как это слишком чакрозатратно для них. Используя свои элементы, они смогут нанести куда больше урона.

Это Девятихвостый может долбить биджудамами практически не останавливаясь, а вот всем остальным, даже Восьмихвостому и Пятихвостому, приходится следить за своей чакрой.

Также Цунаде настояла на том, чтобы я не полагался на свою чакросистему и постоянно напитывал своё тело чакрой, если буду находиться подле джинчурики.

Хоть человеку с сильной системой циркуляции чакры и большим объёмом чакрорезерва не так страшно находиться рядом с джинчурики, но всё же это рискованно.

Пусть метод накачки тела чакрой и очень затратен, зато я буду на все сто уверен, что ничего с моим телом или моей чакросистемой не произойдёт.

– Йо, Изами. Ты ещё с нами? – голос Сакумо вырвал меня из рассуждений и воспоминаний.

– Да, конечно, – сказал я, принимая положение сидя. – Просто задумался.

Пока я отвлекался на свои мысли, битва продолжалась, и удача, кажется, повернулась к нам своей филейной частью.

Во всяком случае, «наших» самураев теснили. Также были потери в составе шиноби, так как некоторые вражеские дальнобойные техники достали наших бойцов, засевших в укреплениях.

Нужно что-то с этим делать.

– Группа П2, слаженный удар по правому флангу при помощи техники «Катон: Гокакью но Дзюцу» по моей команде. Группа Л2, аналогично, но по левому флангу. Ясно?

– Хай, группа П2 задачу поняла, – раздался в моей голове голос лидера группы П2, Фуджито. – Выдвигаемся, как займём удобную позицию, я вас извещу, Изами.

– П2, вас понял. Жду, – кротко ответил я Фуджито.

– Группа Л2 готова к исполнению, – получил я ответ от Камуро, лидера группы Л2.

– Л2, вас понял. Ждать приказа, – бросил я Камуро, внимательно следя за П2.

У них возникли проблемы с местностью.

Холмы плохо подходили для внезапного удара по врагу, так что группе П2 пришлось сделать крюк, чтобы выйти на удобную позицию для удара.

– Изами, группа П2 готова.

– Л2, П2, приготовьтесь, – предупредил я их.

Сам же приступил к созданию каркаса гендзюцу.

«Муген Шаринган: Великая Иллюзия!» – напустил я на противников сильное гендзюцу.

– Сейчас!

Сразу же левый и правый фланг покрылись огнём.

От взрывной волны двух десятков мощных огненных шаров сражающиеся рядом с эпицентрами взрывов самураи разлетелись в разные стороны, словно игрушечные куклы.

А прямо предо мной разыгралась кровавая резня.

Те противники, что не были уничтожены в огне Катона, сейчас быстро уничтожались. Захваченные в гендзюцу вражеские самураи не представляли собой больше достойных противников для самураев Страны Огня. Они превратились в жертв. В овец на бойне.

Лишь двое особо умелых смогли скинуть моё гендзюцу и, увидев расклад боя, рванули в сторону своих укреплений, пытаясь спастись.

«Ксо, нужно будет тренироваться в наложении гендзюцу на местность. А то какие-то непонятные самурайчики могут выйти из моих иллюзий», – досадливо поморщившись, подумал я, смотря вслед быстро удаляющимся бойцам Страны Молнии.

«А ведь они вряд ли сильнее средненького чунина...» – хмуро подумал я.

– Неплохо, – хлопнул меня по плечу Сакумо. – Готовьсь! Сейчас будет жарко, ха-ха-ха! – Крикнул он своей группе. Те начали судорожно в последний раз проверять своё снаряжение. Скорее, просто для уверенности или же для того, чтобы отвлечь себя.

«Согласен. Сейчас будет очень жарко...» – подумал я, смотря на ряды двинувшихся в бой самураев и шиноби, до этого стоявших в отдалении и внимательно следивших за боем.

– Кама, передай начальнику ставки, чтобы бойцы готовили розданные им кунаи, – попросил я Яманаку.

– Хай...

«Значит, сейчас начнётся настоящий бой», – подумал я, доставая и втыкая в землю простой кунай с закрученной вокруг рукояти печатью Хирайшина.

– Кама, передай, чтобы по моему приказу ВСЕ бросали кунаи. Никто не должен начать швыряться техниками или другим железом. Одни мои кунаи. Только когда я отдам команду, – взволнованно повторил я ему распоряжение. – Понятно?

– Ясно... Передано.

– Молодец, – только и сказал я.

Сейчас я полностью сосредоточился на противниках. Как только они подойдут достаточно близко, они ускорятся и резко сократят дистанцию. Мне же нужно будет поймать момент, когда будет лучше всего начать резню.

Вот самураи, медленно надвигающиеся на наши позиции, ускоряют шаг. Двадцать групп, в каждой по сотне бойцов.

За ними пятьдесят девять групп шиноби, по четыре в каждой. Это сильно.

За ними ещё три большие группы самураев Страны Молнии. И ни одного шиноби Кири или самурая из Страны Воды... Мда, не нравится мне это...

«Вот оно!»

– СЕЙЧАС! – крикнул я, доставая Обезглавитель из ножен.

Концентрируюсь на своих печатях. Прекрасно чувствую, как несколько десятков кунаев с меткой Хирайшина оказываются в толпе противников.

«Три десятка... Четыре десятка... Семь десятков... Сто тридцать три... двести!» – всё, все кунаи разбросаны.

– Кама, передай, что теперь можно начать атаку, – это было последним, что я сказал прежде, чем исчезнуть в ослепительной белой вспышке, которую сопровождал громовой раскат.

Бойня, направленная на то, чтобы спровоцировать джинчурики, началась.

========== 13. ==========

13.(Бечено)

Устало развалившись на стуле прямо в палате своего лучшего друга, Наваки поднял уставший взор на лежащего в кровати Учиху.

«Даже страшно представить, как отреагирует Изами на все те события, которые произошли после битвы...» – угрюмо подумал молодой лидер Сенджу. – «А ведь всё так хорошо начиналось. Атаки врагов останавливались силами генинов и чунинов ещё на первой линии обороны, а люди под началом Изами быстро и качественно устраняли их... И всё так плачевно закончилось... Изами будет в ярости, когда проснётся.» – Обречённый вздох новоявленного, только что вступившего в свои права, главы клана Сенджу разнёсся по всему коридору третьего этажа больницы Конохи. Этаж, где лежали самые тяжёлые пациенты, к которым относился и Изами Учиха.

Сломана левая нога. Множественные переломы обеих рук, начиная с плеч и заканчивая пальцами, которые были полностью раздроблены. Пробитая грудная клетка, сломанный позвоночник, тяжёлое истощение чакры, многочисленные повреждения чакросистемы, перенапряжённый очаг чакры, многочисленные повреждения жизненно важных органов... И самое ужасное – один из ударов многочисленных противников юного Учихи нанёс сильное повреждение правой стороне его головы, практически спалив всю кожу на лице, расколов череп и, что хуже всего для молодого Учихи, лишив его правого глаза.

Просто чудо то, что Изами смог всё это пережить. Да ещё и не остаться калекой. Если не считать потери правого глаза.

Правда, это чудо стоило многим первоклассным ирьёнинам огромных усилий и много времени.

Клан Учиха нанял самых лучших специалистов Конохи. Орочимару, который восстанавливал внутренние повреждения и вживлял новые органы. Цунаде, которая работала над системой циркуляции чакры Изами, не отходя от него полных три дня. Сам Наваки, который имел ярко выраженный талант к заживлению различных не слишком глубоких повреждений и ран. После его лечения у Учихи практически не осталось шрамов, да и именно он закрывал все критические повреждения. Например, как тот порез на шее, от которого Изами чуть не отправился к Шинигами ещё до прибытия в полевую «больницу», не говоря уже о Конохе.

«Зато теперь ты, мать твою, Герой Конохи. И стоило это того?!» – беззвучно, одними губами спросил Наваки своего лежащего в коме друга. – «Все эти войны и бессмысленные смерти, и всё ради амбиций старых ублюдков во главе деревень... Это так глупо!»

Словно услышав вопрос Наваки, Изами издал тихий стон.

Тут же подскочивший Сенджу сложил печати и активировал специальную технику, предназначенную для контроля состояния пациента.

– Тихо, не дёргайся. Только хуже будет. Большинство твоих мускулов атрофировано, да и от близкого контакта с чакрой биджу тебе лучше не стало. Ты слышишь меня?

Еле заметный кивок со стороны Учихи – и Сенджу заметно успокаивается.

– Хорошо. Тебе сейчас нужно отдохнуть. Мы не знаем, почему, но ты больше месяца находился в коме. Но при этом твои показатели были аномальны. Особенно активность мозга. Голова не бо-бо? – улыбаясь, спросил Наваки.

Он специально вызвался следить за состоянием Изами. Наконец-то этот слишком легкомысленный Учиха проснулся.

– Наваки, – с трудом разлепив губы, выговорил Изами. – Будь другом, дай воды.

– Ммм... Хорошо, только немножко, Коноха но Тайёко-Сен-сама, – с отчётливо слышной насмешкой, комично протянув, сказал Наваки, наполняя из графина, стоявшего на тумбочке, стакан. Подойдя к Изами, Наваки осторожно помог ему приподняться и отхлебнуть воды.

– Кха-кха, спасибо, – с трудом выдавил из себя благодарность Изами, как только смог откашляться. – Что ещё за солнечный путь?

– Ха-ха, не солнечный путь, а солнечный зайчик, друг мой, – ответил Наваки, с интересом смотря на вытягивающееся лицо Учиха.

– Какой зайчик, твою мать? Это ты придумал?

– Нет, кто-то сболтнул, когда увидел Хирайшин в твоём исполнении. Вот теперь ты даже в Книге Бинго известен как Солнечный Зайчик Изами Учиха. Кстати, за тебя дают тридцать четыре миллиона мёртвым в Кумо и пятьдесят миллионов за живого...

– Стой. Какого чёрта мне дали прозвище, да ещё и такое? Да и было у меня уже одно.

– Правда? Я этого не знал, как, видимо, и другие. Так что смирись. Хааа... ха-ха, – посмотрев на растерянное лицо своего друга, Наваки не смог удержаться от того, чтобы не рассмеяться. – Да ладно тебе. Главное, чтобы правильно писали. Так что, если будут правильно писать, всё будет нормально.

– Угу... – угрюмо смотря в потолок, ответил Изами.

Тяжело вздохнув и сокрушённо покачав головой, Наваки взял стул и сел напротив Изами.

– Нам нужно поговорить. После битвы много чего случилось. Да и твоя выходка многое усложнила... – начал Сенджу тяжёлый разговор, который планировал с того момента, как только состояние Изами пришло в норму.

– Говори уже. Не беспокойся, не съем. – Ободряюще улыбнулся ему юный старейшина своего рода. Хотя сам он об этом пока ещё не знал.

– Может, попозже? Ты чего-то показываешь слишком много эмоций. Я такое у тебя только рядом с Цу... – хотел подколоть Наваки своего друга, но вдруг оборвал себя. – В общем, сейчас не время шутить. Ситуация не располагает. Кстати, ты дебил. У тебя была сломана левая нога, обе руки от плеч до пальцев, которые вообще раздробили. Грудную клетку тебе пробили, сломали позвоночник... И многие другие «приятные» повреждения вроде чакроистощения и тому подобного. И всё из-за твоего тупизма. Нахер ты только полез?!

– Что было? Что за последствия, кто меня так отделал? – Увидев вопросительный, ничего не понимающий взгляд своего друга, Наваки, набрав в грудь побольше воздуха и собрав всё своё мужество в кулак, решил просветить своего пациента.

– В общем, расскажу по порядку. В битве было много потерь с нашей стороны, но по сравнению с нашими противниками это ничто. Коноха и войска Даймё Огня полностью разгромили Кумо и войско Страны Молнии. Нам повезло, на Кири напали отряды Ивы. Второй Цучикаге и Второй Мизукаге мертвы. Убились друг о друга.

– Хорошие новости. – Устало улыбнулся Изами. – Или есть и плохие?

– Есть. Глава клана Учиха и его наследник пали в битве. – Посмотрев в глаза Изами, Наваки не увидел ничего, кроме равнодушия. – Странно, я думал, тебя эти новости заденут. Всё же Рен-доно, пусть ему повезёт в следующей жизни, тебя всегда оберегал.

– Он Учиха. Мы живём войной и умираем на ней, – спокойно ответил ему Изами.

– Тц, Учихи... Все ненормальные...

– Ты лучше о сражении расскажи. Особенно о моей роли в нём. Я помню всё очень плохо. Как будто бы пьяным был... – нахмурившись, попросил Учиха Сенджу.

– Мда, странно. Может, это последствия удара в голову от того «черножопого дауна?» – задумавшись, проговорил Наваки.

– Черножопый даун? Удар в голову? – спросил Изами, так как ничего из этого не помнил.

– Угу, черножопый. Наори сказала, что это ты так его величал во время боя. И да, удар в голову. Ты сражался с каким-то огромным темнокожим шиноби-блондином, который на тебя накинулся, когда ты и твоя группа чуть не порвали джинчурики Двухвостого на лоскуты. Тогда и появился тот шиноби. Раскидал твою Ц1, вроде бы ты их так назвал, и кинулся на тебя. На ногах осталась стоять только Наори. Она и сдерживала джинчурики, в то время как ты сражался с той гориллой...

– Откуда ты это знаешь? – спросил Изами своего лучшего друга. – Ты же не был на фронте?

– Я и Цунаде поочерёдно следили за тобой, – смущённо ответил Наваки. – Не могли же мы оставить тебя совсем без надзора, а то устроил бы непонятно что!

– Хм, ну да, – скептически хмыкнул Учиха.

– Зря думаешь, что это не так. Позже ты учудил, когда я и Цунаде были заняты с ранеными...

– Рассказывай.

– Ну, в общем, ты там с тем чёрным махался. Вроде бы была ничья, но ты держался на одних гендзюцу. Пару раз я думал, он тебя прибьёт. Кажись, тебя спасли доспехи... Кстати, их больше нет. Все расхерачено. Полностью, даже фуин выжжены.

– Нихера себе... – тихо пробормотал Изами. – Это негр меня так отделал?

– Кто? – недоуменно спросил Наваки, не поняв, что такое негр.

– Негр. Тот чёрный.

– А, нет, не он. Точнее, он, но не сразу, а позже, в другом месте. Когда вы сражались на линии обороны, ты даже смог его ранить. Долбанул сперва каким-то дзюцу Футона, после вбил его в землю Расенганом и сверху припечатал напитанным до отказа чакрой ветра Кубикирибочо. Там порез такой неплохой прямо на бычьей шее того мужика был. Вот тогда всё и пошло наперекосяк. Сразу же вмешался Райкаге, а за ним в бой вступил джинчурики Восьмихвостого. – Тут Наваки посмурел. – Его ядовитая чакра забрала большинство жизней наших шиноби. Так как вам пришел бы конец, в бой вмешалась Мито-ба-сан. Позже к ней подтянулись и другие монстры нашей деревни. Жалко, что ты не помнишь, что там было за сражение. Когда ты смотрел на это, тебя аж в экстазе трясло.

– Понятно, но где меня так помяли? – недоуменно спросил юный Учиха.

– Ооо, это особо интересно. Ты, кажись, рассудком повредился, решил, что сможешь при помощи Хирайшина нагнать тех шиноби Кумо, что отступили с поля боя, как и наши, не мешаясь под ногами сильнейших. К счастью, тебя отговорил Сакумо, но сам выдал идею собрать команду посильнее, которую ты перенесёшь с собой. Ты, конечно, в своей великой «мудрости» согласился... – Ядом в голосе Наваки можно было бы отравить всю страну Огня. – Нажрался чакровосстанавливающих таблеток, из-за чего после Цунаде три дня латала твою систему циркуляции и чакроочаг, и кинулся исполнять ваш с Сакумо план, предварительно собрав чуть более сотни джонинов!

– И что дальше? – тихо спросил Изами у сделавшего паузу, чтобы отдышаться, Наваки.

– Да ничего. Ками-сама был на вашей стороне. Так же, как Шинигами и демоны всех миров. Иначе я не могу объяснить себе, как этот авантюрный план увенчался успехом. Ты сам послал десяток клонов, которые хватали добровольцев и перекидывали их в лагерь врага. Причем ты не нашёл ничего умнее, как в одиночку пробить себе путь в середину лагеря и туда уже телепортировать наших...

– Мда... Не очень... Умно... – смущаясь, выдавил из себя Изами.

– Да ну нафиг? Ты признаёшь свои ошибки? Ками-сама, завтра Шинигами сорвёт завесу мира и заберёт наши душонки себе! – театрально схватившись за сердце, высокопарно заявил Наваки.

– Не юродствуй.

– Хех, что?

– А, тьфу ты. Не измывайся надо мной.

– Мда, тебе надо будет сходить к ирьёнину по черепно-мозговым травмам, что-то с тобой не то. Странные слова говоришь, смущаешься, извиняешься... Ещё подумаю, что Изами Учиха умер, а в его тело вселился дух, ха-ха, – весело рассмеялся Наваки понятной только ему самому шутке.

– Угу, говори, что там в лагере дальше было.

– Да ничего. Порезали вы огромное количество. Ты вообще там бушевал. Пока не нарвался на того, как ты там сказал, негла? – спросил Изами Наваки, коверкая слово.

– Негра, но не суть. Продолжай, пожалуйста.

– Пожалуйста? Да завтра мир во всём мире настанет, ведь даже Изами Учиха может что-то просить.

– Говори уже, шут. Тебе не наследником клана Сенджу надо быть, а первым шутом при дворе Даймё.

– Да я бы с радостью, но позиция уже занята, да и родственники против будут, – улыбаясь, заявил Наваки.

– Знаешь... – задумчиво протянул Изами. – Я тебе даже верю...

– Ха-ха, ну да. Так, всё, рассказываю дальше. А то до ночи у тебя здесь просижу. А я, между прочим, почти что не спал из-за тебя.

– Пф. Не моя вина. Сам виноват. Я тебя не перебивал, – ответил Изами Сенджу, не дав Наваки перебросить стрелки на себя.

– Вот сейчас ты больше похож на Изами Учиху, которого я знал... – улыбнулся Наваки. – Видимо, в форму приходишь... Ах, на чём я остановился? – спросил самого себя Сенджу.

– На негре, – подсказал ему Изами.

– Ах да. В общем, вышел злой негр и накостылял тебе. Ты уже никакой был, а он только с отдыха, да и рану ему залечили... В общем, накостылял он тебе очень сильно. Так сильно, что ты правый глаз потерял, – внимательно смотря на своего лучшего друга, рассказал страшную новость Наваки.

– Ясно... Я это, если честно, уже понял. – Натянуто улыбнулся Изами.

– Кхм, Изами, с тобой всё хорошо?

– Нет. Но поделать я ничего не могу, так что не бойся, сходить с ума и крушить всё, что попадётся под руку, я не буду, – чётко выговаривая, выдал Изами, улыбнувшись, когда увидел, как Наваки, расслабившись, выдохнул.

В разговоре между двумя друзьями повисла тяжёлая пауза.

– Наваки, есть ещё плохие новости? – прервал тишину Изами.

– П-плохие? – переспросил его Наваки.

– Да, нутром чую, что это не всё.

– Может, ты сейчас лучше отдохнёшь, а мы завтра договорим? – попытался выкрутиться Сенджу, не желая испытывать терпение друга.

– Наваки, пожалуйста. Я выдержу. Просто хочу всё узнать и принять это, – необычайно спокойно для себя попросил Учиха своего друга. – Бежать от плохого нет смысла. Всё равно нагонит. – Когда Изами говорил это, на его губах была усталая улыбка, словно он за этот месяц в коме постарел лет на двадцать.

– Ммм... Ну ладно... Только поклянись мне, что хотя бы попытаешься держать себя в руках, – умоляюще взглянул на Изами Наваки. Он понимал, что это всё, о чем он может попросить.

– Конечно. Я клянусь, что буду стараться держать себя в руках, – легко согласился Учиха на его условия.

– Ладно, в общем... Твои родители мертвы, – тихо поведал Сенджу своему другу. Да, он знал, что у Изами не самые хорошие отношения с родителями. Но всё же родители – это родители.

– Ну что же. Они тоже Учихи. Я рад за них, ведь они умерли достойно, на поле боя, – спокойно выдал Изами, после чего кивнул самому себе или каким-то своим мыслям. – Дальше, – потребовал он от Наваки.

– Ну, уфф. Подожди, – попросил время Наваки. – В общем... Цунаде больше не твоя невеста. – Посмотрев на застывшее лицо Изами, он начал быстро рассказывать, как и почему это произошло. – После смерти Рена-доно и его наследника совет старейшин принял на себя управление кланом, он и расторг помолвку. Наши старики были этому только рады, так как Цунаде вновь возвращалась в наш клан, даже не устроили сцен о забранной невинности и тому подобного... Хотели Цунаде женить на ком-то из своих отпрысков. Но я, зная Цунаде, мог сказать, чем такое может закончиться, она просто плюнула бы на всё и ушла из клана. Ты знаешь, какая она упёртая. Так что мне пришлось принимать титул главы клана Сенджу. Так я смог отмазать Цунаде, я даже пытался договориться со старейшинами клана Учиха, но они наотрез отказались слушать меня... А Мито-ба-сан, после того как узнала, что ты потерял свой правый глаз, и не пыталась хоть как-нибудь помогать мне, – на одном дыхании выпалил всё юный глава клана Сенджу.

– Спасибо, что так откровенен со мной, – тихим, замогильно спокойным голосом ответил ему Изами. – Я и правда ценю это. И верю тебе... Пожалуйста, оставь меня одного. Мне нужно всё обдумать.

– Кхм, хорошо. Но только если пообещаешь, что никуда не уйдёшь, твоё лечение не окончено, и я не хочу волноваться, что придётся бегать и искать тебя по всей Конохе. Хорошо?

– Обещаю, – только и сказал Изами, откидываясь на кровать и бездумно смотря в потолок.

– Хорошо, я тебе верю, – улыбнувшись, сказал Наваки. – Ну, я тогда пошёл. А то уже почти восемь вечера, а я всё ещё не сдал свою смену.

– Да, иди.

– Если что-то понадобится, обращайся к медсёстрам, – сказав это, Наваки быстро вышел из комнаты, после чего, найдя глазами старшую медсестру, целеустремлённо двинулся к ней.

– Сакура-чан, ты можешь сделать мне одолжение? – как можно добрее и шире улыбнувшись, спросил её Наваки.

Миловидная женщина лет двадцати пяти-тридцати на вид, с яркими тёмно-зелёными волосами и такими же глазами, развернувшись, тут же покраснела от вида Наваки. Высокий, красивый шатен, очень талантливый ирьёнин и глава целого клана, мягко и красиво улыбаясь, шёл прямо к ней.

– В-вам что-то нужно, Наваки-доно? – запинаясь, выдала зрелая медсестра, покраснев.

– Ох, какой я доно. Просто Наваки, Сакура-тян. Ты же не против, что я зову тебя так? – спросил её Наваки, приблизившись к ней чуть ближе, чем было принято в обществе.

– Да! То есть нет, я не против, – улыбнувшись, сказала Сакура, чуть опустив голову, пытаясь спрятать своё раскрасневшееся лицо в своих волосах.

– Ты такая милая, Сакура-тян. Но у меня к тебе небольшая просьба, не могла бы ты поставить к палате 403 пару наблюдательниц? И, если произойдёт что-то неординарное, сразу же сообщить мне? – мягко улыбаясь, попросил Сакуру Наваки, забавляясь смущённым видом зрелой женщины.

– К-конечно, Наваки. Будет сделано, – всё ещё заикаясь, выговорила медсестра.

– Заранее тебе большое спасибо, Сакура-тян. Теперь я твой должник, – выдал Наваки. – И не забудь, чуть что – сразу же направь кого-нибудь ко мне.

– Хай, – бойко ответила женщина.

– Ну, тогда я пойду. Ещё увидимся, Сакура-тян, – сказал на прощание Наваки, хитро улыбнувшись.

========== 14. ==========

14.(Бечено)

Первый воздух в лёгких, первый шаг, первое слово, первый класс, первая любовь, первая работа, первая свадьба... Вся жизнь Александра Старинова пронеслась перед моими глазами.

Папа, который был всегда для меня опорой. Мама, которая всегда была рядом, чтобы утешить меня. Брат, который всегда меня поддерживал. Лучший друг, с которым я прошёл через многое. Моя жена. Мать моих детей. Дети, которых я любил больше своей жизни.

Вся моя жизнь. Гражданин России, любящий отец, миролюбивый человек. Но это только моя бывшая жизнь. Прошлое исчезло, растворилось во времени...

Это стало понятно, как только я вновь начал видеть воспоминания. Но в этот раз другое прошлое. Моё прошлое как Изами Учихи.

Первый вздох, первый крик, первый шаг, первое слово.

Воспоминаний из этой жизни было меньше, но в то же время они были намного насыщеннее.

Первый урок. Первое слово. Нянечки, которые внимательно следили за мной, неустанно наблюдая за моей персоной.

Первый раз, когда я после долгого времени увидел ото-сана, когда он вернулся с той дипломатической миссии.

Первый разговор с ним. Желание доказать ему, что я достоин называться его сыном, что я сильный, что он может мной гордиться.

Первая тренировка. Довольное лицо отца. Дома впервые на моей памяти я увидел и довольную мать.

Тренировки. Бесконечные тренировки. И, конечно же, пробуждение шарингана.

Именно в этот момент моя голова начала не просто болеть, а раскалываться, словно кто-то заливает в мою черепушку раскалённый свинец.

Боль. Ещё больше боли.

Которую сменяет ярость. Нет, не так, Ярость!

Та самая Ярость, которую я испытал, когда пробудил своё додзюцу.

Злость на самого себя. Досада на слова отца. Обида. Всё это срослось вместе, смешалось и стало Яростью. Чистой и незамутнённой.

Странной. Непонятной. Из-за чего? Почему?

Не знаю. Это и не важно. Всё это я. Это моё. Нужно просто принять.

Медленно боль успокаивается.

И воспоминания двигаются дальше.

Коноха. Величественное зрелище. Сказочное. Нереальное ощущение. Странные люди. Из прошлой жизни я знаю, что люди ведут себя по-другому. Но это оказалось не так. Мои знания не годятся для этого мира. Я должен их отбросить.

Воспоминания тянутся дальше. Но я не хочу.

Я боюсь. Боюсь того, что увижу.

Момору-сенсей.

Первый его урок. Раз за разом увеличивающаяся нагрузка. Моя упрямость. Я должен. Ради рода, ради клана.

Дом. Отец недоволен. Он кричит, чтобы я упорнее тренировался. Говорит, что я разочаровал его.

Мать. Вмешивается. Он кричит на неё. Она виновата.

Она кричит в ответ. Говорит, что я показываю невероятные результаты.

Но отцу всё равно. Отсылает меня в комнату с напутствием завтра вложить в тренировку всю свою душу.

Момору-сенсей недоволен. Всё время ворчит.

Не сдерживаюсь, упав, начинаю плакать. Я не хочу. Не важно, что я делаю, все недовольны.

Большая шершавая рука треплет голову. Поднимаю взгляд. Момору-сенсей. Улыбается. Говорит, чтобы я не принимал всё так близко к сердцу.

Говорит, что всегда ворчит. Это не моя вина. Это он такой странный сумасшедший старый ворчун.

Улыбаюсь. Встаю. Решаю тренироваться для себя.

Тренировки стали труднее. Но я не сдаюсь.

Упорно, выжимая из себя все соки.

Первый выход за границы Конохи. Интересно.

Нужно убить.

Нет, нельзя. Они ведь не виноваты.

Моя старая часть вскинулась против этого.

Александр Старинов против такого. Это же не по-человечески!

Но Изами Учиха за. Я должен. Чтобы стать сильным. Чтобы развиваться.

Чтобы быть воином.

Для себя. Не для кого-то ещё.

Но обе части равны. Ни один, ни другой не могут перебороть друг друга.

Перевес пришёл от третьего. Момору-сенсей подталкивает меня. Помог мне принять правильное решение. Правильное для этого мира.

Правильное для шиноби – воина, палача, убийцы.

Жалость, стыд, решимость. Всё это переплелось.

Вновь голову разрывает невероятная боль.

Глубоко дышу. Слышно голоса. Не из моих воспоминаний. Из реальности.

– Изами-сан, очнитесь! Изами-сан! – Женщина. Писклявый голос. Схватила за плечо. Трясёт меня. Досада, злость, ярость. Боль усилилась.

– Пошла прочь. – Отталкиваю её. – Оставь меня, – сказано было тихо, без крика. Но она поняла, что лучше уйти. Я еле сдерживался, чтобы не смять её горло. Лишь бы вновь оказаться в тишине, не слышать этот писклявый голос. Он мешает мне. Я просто знаю, что мне нужно вспомнить, просмотреть все мои воспоминания.

Кто-то с кем-то говорит. Больше голосов. Боль всё больше усиливается.

– Прочь из комнаты! – не выдержав, прорычал я, сдабривая мой рык просто огромной дозой жажды крови.

Замолкли.

Люди поспешно покидают комнату.

Хлопок двери.

Я вновь один.

После пробуждения второго томоэ тренировки лишь усилились.

Но мне было всё равно. Пока я не встретил Майю.

Троюродная племянница Рена-доно.

Моя первая детская любовь или, лучше сказать, влюблённость?

Стал меньше стараться на тренировках.

Пытался отлынивать.

Момору-сенсей отпустил. Сказал, что если я не хочу, то толку не будет.

Отец в ярости. Мать говорит мне, что я – разочарование. Думаю только о себе. А не о роде и клане.

Боль.

Но вскоре стало больнее, я наскучил Майе.

Было не просто больно. Очень больно, невыносимо.

Я не понимал, почему.

Момору-сенсей был рядом со мной, поддержал. Объяснил всё. То, что это всегда больно. Я знал это с прошлой жизни. Знал, но не понимал.

Сенсей объяснил, что для меня это ещё трудней. Из-за додзюцу.

Сказал, что если я хочу убрать боль, мне нужно больше тренироваться.

Вернулся к тренировкам. Тренировался как одержимый.

Момору-сенсей объяснил мне.

Мы, Учихи, не созданы для любви. Мы созданы для войны. Воины от ступней до кончиков волос.

Мы рождены забирать жизнь. Лить кровь. Каждый Учиха – клинок. Клинок, защищающий Коноху и обагряющий наш клан кровью и славой.

Я понял это. Стал стремиться к перфекционизму в ремесле убийства себе подобных. В искусстве разрушения.

Момору-сенсей стал гордиться мной. После каждого дня, полного крови, пота и боли, он говорил мне, что сделает из меня величайший клинок.

Самый острый. Самый сильный. Самый искусный. Абсолютно смертоносный.

Экзамен на генина. Ярость на выскочку, папенькиного сынка.

Проблемы.

Из-за которых умер Момору-сенсей.

Перед глазами битва в Узушиогакуре.

Учихи, убивающие врагов.

Скорость, напор.

Я посреди этого праздника Шинигами.

Быстро продвигаюсь по селению.

Три шиноби Кири. Одна красноволосая женщина.

Сношу сразу двоих ударами ног. Вдогонку летят кунаи. Готовы.