Текст книги "Зона затопления (СИ)"

Автор книги: Аноним Кшаду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6

Раньше наше скромное жилище принадлежало вице-губернатору. Тому самому, который отвечал в городе за социальные вопросы. Редкой скромности был человек. До сих пор помню, как он гордился тем, что ездил на работу на скромной «Волге», а не на каком-нибудь забугорном лимузине. И как во всех своих интервью обязательно призывал господ прочих чиновников следовать его примеру, потому что поддержка отечественного производителя – это не право, а обязанность. И конечно же господин вице-губернатор никогда не забывал скромно упомянуть о своем скромном вкладе в регулярное улучшение жизни простых горожан.

Жаль только, что свои интервью он давал не дома – чтобы все могли воочию убедиться, насколько регулярно улучшилась жизнь одного скромного горожанина. Сколько всего комнат в этой квартирке на третьем этаже дома напротив Таврического сада я узнал только на второй год проживания в ней, а до того все было как-то недосуг заняться подсчетом. Сами же по себе комнаты считаться никак не желали – наверное, потому что я в них постоянно путался. Но затем я все же собрал волю в кулак, стиснул зубы, послал к черту все прочие дела и заботы – и сосчитал. Получилось 16. Только жилых, без подсобных помещений.

После чего присел то ли на стул, то ли на диван – сейчас уже не помню – и скорбно задумался о тяжелой вице-губернаторской доле. Вот же жил замечательный человек, трудился аки пчелка на социальном поле. Горел на рабочем месте беззаветным факелом. Был без сомнения отличным семьянином – тащил все в дом, потому что в такой дом можно было затащить не только все, но еще пару раз по столько. А что получил в награду? Жестокий удар от суки-природы, за считанные годы уничтожившей дело всей вице-губернаторской жизни.

В нищете господин бывший вице-губернатор понятно не помер, но недвижимость пришлось бросить. И вряд ли ему ее компенсировали. Потому что выплаты распределяла Москва, а там своих скромников хватало. Вывод же из этой печальной истории был сделан такой: пусть скромность и украшает человека, но лучше жить вовсе безо всяких украшений. Поэтому мы не стали скромничать и вместе с вице-губернаторской квартирой «приватизировали» всю недвижимость на двести метров вокруг. Хотя резоны безопасности тоже сыграли определенную роль в этом решении.

В то время окрестности нашего нового жилища кишели различной подозрительной публикой, но нынче она вся куда-то благоразумно слилась. И вовсе не из-за репрессий и террора с нашей стороны – просто так сложились суровые жизненные обстоятельства. Когда идешь ты, бывало, по своим подозрительным делам. И даже не трогаешь никого. И вдруг бах – и потерял ногу. Или голову. Или вовсе не поймешь, что потерял, а что нет. Особых иллюзий относительно оставшихся в затопленном Питере социальных слоев населения мы не питали, поэтому двухсотметровую зону безопасности постарались сделать действительно безопасной. Для нас.

Чертишь малозаметный символ собственной кровью на стенке где-нибудь в удобном для высадке месте, маскируешь его дополнительно, чтобы и вовсе невозможно было обнаружить визуальными методами, да и магическими пришлось бы постараться. И уходишь. А символ, что характерно, остается. И ждет непрошенных визитеров, равнодушный ко сну, еде и выпивке. Когда же он, в конце концов, их дождется, то после достаточно лишь заново его зарядить энергией – магические чернила на основе крови стереть было практически невозможно, так что сохранялись символы на годы.

Сами же мы пользовались только проверенными и свободными от сюрпризов маршрутами. А места возможных засад на этих маршрутах тоже «заминировали» магическими художествами. Существовал еще и второй «оборонительный рубеж», вынесенный на полкилометра. Но уже исключительно отпугивающе-сигнальный. Система получилась надежной, порукой чему служило отсутствие потерь в личном составе в районе «пункта постоянной дислокации». Хотя, справедливости ради, у нас и в других районах потерь пока, тьфу-тьфу, не было. Однако сейчас я всерьез задумался о том, настолько ли наша безопасность безопасная.

К бабке не ходи, братьев, коих мы угробили, будут искать. Тем более что покойный брат Артем был явно не из простых старших братьев – очень уж силен оказался ублюдок. Поменяйся мы с ним местами, готов самокритично признать, что он бы нас раскатал по той крыше как паштет по бутерброду... Но хоть и говорят, что кто ищет, тот всегда найдет, найти скормленные рыбам трупы будет сложно. Однако примерное место, где пропал отряд, вычислить вполне реально. И мы немедленно окажемся в числе главных подозреваемых на причастность к исчезновению. Потому что для причастности ведь не только желание необходимо, но еще и умение. И по сумме этих двух критериев кроме нас в данном районе вроде как больше некому. Наши с братьями отношения и до того балансировали на грани холодной и горячей войны. А этого истребления нам точно не простят. Если докажут. Но даже если не докажут, все равно придется утроить осторожность и в любой момент ожидать подлянок.

Однако переживать поздно: боишься – не делай, делаешь – не бойся, а сделал – не сожалей. Вот я и не боялся и уж тем более не сожалел. А что опасался, так это нормально – без опасения нет спасения. От будущих неприятностей. Но пока эти неприятности еще не нагрянули, неплохо было бы выяснить, кого мы такого интересного подобрали, что братья не пожалели сил, пытаясь лишить его жизни. И почему-то не лишили. А ведь заклинание-то было о-го-го. Я чуть заикой не стал. И это находясь в полукилометре с гаком от эпицентра событий.

То ли мент, то ли непонятно кто до сих пор пребывал в отключке на диване в выделенной ему комнате. Кажется в той самой, на полу которой мы при въезде обнаружили разбитый аквариум, высохшие водоросли да протухшие трупики самых настоящих пираний, павших жертвами очевидной спешки при вице-губернаторском бегстве. Хотя я мог и ошибаться. Что понятно – десять лет все же прошло. Но помещение совершенно точно пустовало с самого нашего заселения.

Былой евроремонт нынче здорово поблек да покоробился. У подвесного потолка отсутствовала секция, и образовавшийся на ее месте проем хмуро укорял нас за хозяйственную безответственность. На левой от входа стене проступали заметные следы от позапрошлогоднего потопа – ливень тогда на трое суток переоделся водопадом и устроил городу бал-маскарад. Конкретно нам разгулявшаяся стихия затопила полдома, а другую половину мы кое-как сумели отстоять. Но не без потерь в виде отсыревшей штукатурки и отставших обоев. И все равно по сравнению с заоконьем комната смотрелась президентским люксом в пятизвездочном отеле – не думаю, что новый жилец окажется на нас в обиде за ее отдельные недостатки.

Диагностический амулет уверял, что никаких серьезных проблем со здоровьем у пациента нет. Так, истощился изрядно в смысле жизненных сил, что после магических поражений обычное дело. Поэтому я решил его подзарядить, а потом посмотреть, что из этого выйдет. Закрыл глаза, чего делать не обязательно, но мне так проще, и привычно нащупал рядом человеческий организм, полный всяких пран, чакр, нади и иной индийской эзотерики. Это если я ничего не напутал. А напутать я мог запросто, потому что в индуизме разбирался примерно как хомяк в охоте на буйволов. Зато я соображал в другом.

Организм действительно выглядел не очень – энергетические точки поблекли и пульсировали без должного энтузиазма, а бледные нити соединяющих их каналов едва просматривались. Так, во всяком случае, мне это виделось, хотя я вполне допускал, что картина является вывертом моего сознания. Но чем бы она ни являлась, лишь бы работала. А она работала. Я осторожно прикоснулся к точке в районе солнечного сплетения чем-то, чему у меня не было названия. Но оно – это что-то – тем не менее, существовало, доказательством чему стал светящийся канал энергетического моста, установившегося между мной и бессознательным организмом. Дальше все пошло как обычно: «мост» налился еще более ярким светом, вслед за ним светом налились каналы, а далее оживились и пульсирующие точки. Они становились все ярче, а их пульсации – все бодрее. Пока, наконец, мой опыт не объявил мне, что все, хватит – пора приводить пациента в чувство. Для чего я снова использовал «что-то» – на этот раз прикоснулся к точке на темени.

Незнакомец и в самом деле почти сразу открыл глаза – и тут же хлоп правой рукой сбоку от себя. Готов заложить «Колобка» против побывавшего под танком «айпада», что это он дернулся за оружием. Рефлекс, однако. Вот только оружия там не было – потому что мы его туда не положили. Решили, что пусть оно полежит в другом месте. На всякий случай. Взгляд у незнакомца, кстати, оказался специфический. Такой, что с непривычки можно штаны испачкать. С внутренней стороны. Но у меня привычка имелась, хотя соревноваться взглядами я с ним не собирался и просто улыбнулся. Как можно натуральнее и теплее. Вообще я человек добрый, поэтому и улыбка у меня такая же – мне об этом тысячу раз уже говорили. Надеюсь, в тысячу первый раз если и не скажут, то хотя бы оценят.

– Ну-с, уважаемый, – тоном медицинского профессора на обходе начал я. – Хочу заметить, что счастливчик вы редкостный – убивали вас очень всерьез. А вы вот живы и даже здоровы, намереньям злодеев вопреки.

Взгляд его не изменился, однако губы скривились в усмешке. Эдакой скептической – мол, это еще вопрос, насколько жив и здоров ли. Стало даже немного обидно из-за такого недоверия.

– Не верите? – изобразил я искреннее удивление. – Да я бы тоже не поверил. Но с фактами трудно спорить. Температура тела у вас практически в норме, прочие показатели тоже соответствуют параметрам совершенно живого и здорового человеческого организма. Так что придется с этим смириться.

Его усмешка почти превратилась в улыбку, да и взгляд стал не таким давящим.

– Попить... если можно. В горле... как в Сахаре, – попросил он.

Голос хриплый, но спокойный. Даже слишком. Никакой дрожжи и иных волнений. Хотя должны бы быть. По идее. Серьезный тип.

Подал ему бутыль с водой. Из наших запасов. Та опустела за считанные секунды.

– Хорошая водичка, благодарю.

Еще бы она была плохой. Не знаю, как Синица это делает, но получается реально живая вода. Обработаешь порез на руке – через сутки даже шрама не остается.

– Ну что ж, – продемонстрировал я деловитую заинтересованность. – Может, расскажете, с чего на вас братья взъелись?

Недоуменный взгляд, затем мелькнуло понимание.

– Вы церковников имеете в виду? – переспросил он.

– Церковников? – не понял я, но потом дошло. – Ну наверное, можно их и так назвать.

– Не просветите, кстати, что с ними стало?

А вот отвечать вопросом на вопрос не вежливо, но я его понимаю – тема в самом деле важная.

– Просвещу, – скромно ответствовал я, и даже глаза опустил, чтобы не подумал, что хвастаюсь. – Они пошли на корм рыбам. А может и ракам что-то досталось.

Он опять усмехнулся. Затем слегка задумался. А затем выложил мне свою историю. Спокойно и без эмоций, словно на докладе у старшего по званию – такое у меня, по крайней мере, сложилось впечатление... Насчет «Саламандры» Фуль, получается, не ошибся. А еще я сделал вывод, что спокойствие незнакомца исключительно показное. Судя по энергетической картине организма, внутри у него бушевал тот еще ураган.

Кстати, насчет незнакомца – надобно бы все же познакомиться. Правила приличия этому учат. Да и обращаться по имени удобнее. Мне, во всяком случае. Хотя Фуль, например, может три года называть человека «эй» и ничуть из-за этого не париться.

– Ко мне, между прочим, можно обращаться Александр, – вежливо представился я. – А также Саша, Саня и даже Шура. Но лучше всего – просто Тать. Меня так все зовут.

– Меня можно звать Виктор, Виктор, Витька и даже «товарищ старший прапорщик», – с ответной вежливостью выступил он. – Но лучше просто Скворец. Привык я так.

Дразнится. И это хорошо – уважаю людей с чувством юмора.

– Что ж, хочу вас поздравить, – с воодушевлением продолжил я. – Вы попали именно туда, куда шли! Перед вами – лучший ученик Виктора Ивановича Ордынцева, прошу любить и жаловать. Сам Полковник, увы, временно отсутствует. Так что я за него.

Лицо Скворца стало похожим на лицо ребенка, которому вместо конфетки подарили компьютер. Он, впрочем, попытался это скрыть. Но не очень удачно.

– Офигеть, дайте два! – подтвердил он мое наблюдение. – Так не бывает!

– Бывает еще и не так, – возразил я ему. – Но это тема для отдельного философского диспута. Нам же сейчас должно быть не до философии. Потому что братья – это тот еще геморрой. Я вот как раз сижу и думаю, к чему истребление такой их оравы может привести. И получается, что ни к чему хорошему.

Последние свои слова я произнес без малейшего намека на юмор – пошутили и хватит. Пришло время серьезного разговора. Скворец смену моего настроения уловил и снова стал таким, как в первые секунды после прихода в себя – собранным и опасным.

– Так может не надо было их истреблять? – В его тоне я не уловил даже намека на подколку.

– Надо было. – так же серьезно ответил я. – Во-первых, не фиг им поблизости от нашего дома делать. А то если привяжутся, то потом не отвяжешь. А во-вторых, тебе бы тогда наступил стопроцентный кирдык. Трупы здесь принято в воду сбрасывать не только приличия ради, но и отсутствия улик для. Нету тела – нету дела. Странно это менту объяснять. Даже бывшему.

Моя претензия сначала сбила Скворца с толку, но затем он понял, о чем я, и несколько смутился.

– Думаешь, они знали, что это я тех завалил? – выразил он свое сомнение.

– Наверняка. – заявил я с абсолютной уверенностью. – Нечего им было сюда переться. Они в курсе, что им здесь не рады и могут устроить торжественную встречу под похоронный марш. Значит, у них была серьезная причина. Оставил ты какую-то улику. Или дал наводку. Ничего с трупов не подбирал?

Скворец на несколько секунд задумался, а затем на его лице мелькнуло озарение, и он начал вертеть головой, словно бы в поиске чего-то. Своих вещей, наверное. Я встал, прошел в угол комнаты, подхватил лежавший там увесистый камуфляжный рюкзак и вручил его в руки Скворцу. Тот с пяток секунд повозил рукой внутри и достал матовый металлический цилиндр, размером с бутылку 0.33 из-под «Кока-колы», может чуть поменьше. О, картина начала проясняться.

Я вертел в руках персональную «зарядку» – эдакую магическую батарейку, только куда емче стандартных и настроенную на конкретного пользователя. Такие неплохо помогали в случае магического истощения, хотя все равно гораздо хуже, чем помогал я. Но не у всех же есть столь замечательное самодвижущееся и самонастраивающееся зарядное устройство. Поэтому приходилось обходиться подручными средствами. Весьма, кстати, дорогими, потому что, насколько мне не изменяла память, грамм сто платины там точно содержалось. А еще «зарядка» здорово фонила, и к тому же по ее фону с некоторой долей уверенности можно было предположить, кому она принадлежала. Что я и разъяснил Скворцу.

Теперь он смутился гораздо сильнее и начал приглаживать волосы на голове. Их надо с Жаром свести – у того такая же привычка, когда сказать нечего, а признаваться в этом не хочется. Но ладно, опять же было и прошло. Трофейную куртку я, кстати, спрятал в экранированный сейф – наше хранилище для чужого магического барахла. Хрен учуешь даже с десяти метров, на которые мы братьев подпустим разве что через наши трупы. Однако я все же надеялся, что трупы будут их. Если они, конечно, сунутся... И «зарядку» надо туда же в сейф. А заодно неплохо бы подключить к нашей беседе еще одного человека.

Нет, не Фуля – ему-то проблемы безопасности как раз как тем древним варварам, которым чем гуще была трава, тем легче было косить. А я – человек мирный, и даже запасной бронепоезд не сделал бы меня более воинственным. Но бронепоезда у нас не было – взять негде, не выпускают их больше. Потому и приходится ломать голову над тем, чем его заменить. И делать это надо с умом, ибо сломать голову легко, а кто мне ее потом починит? Нужна, в общем, дополнительная информация. И предоставит нам ее один молодой человек, которому сегодня повезло – ну или не очень – встретить одного доброго Татя... Я надеялся, что предоставит.

Объявив Скворцу, что вернусь минуток через пять, а он может пока устраиваться поудобнее – это теперь его комната, я прихватил с собой «зарядное устройство» и отправился прятать улику, а заодно проверить, чем занимается «язык». Набитый скопившимся за годы барахлом сейф охотно проглотил еще один маленький трофейчик. «Язык» же занимался важным делом – считал трещины на стене. Так мне показалось. Я подкрался сзади и щелкнул его по уху. Отчего он аж взвизгнул, словно Синица, увидевшая ползущего к ней таракана, попытался подскочить, но вместо этого рухнул на кровать и в очередной раз за сегодняшний день проверил головой прочность того, что в проверке не нуждалось. Только теперь это была не крыша, а стена. Зато удар привел его в чувство, и он больше не выглядел потерявшей хозяина собакой.

Сморщившись от боли, бывший брат уселся на кровать и поднял на меня свои испуганные гляделки. Ну и ладно – раз боится, то значит уважает. Проще будет общаться. На первых порах.

– Не переживай ты так, – заботливо сказал я ему и похлопал его по плечу. – Стена уцелела, поэтому убивать я тебя не стану. Двигай за мной, дело есть.

В коридоре оглянулся – угу, идет. С дисциплиной у них и в самом деле хорошо. Иногда это очень удобно. А то от того же Жара пока чего добьешься, проще самому сделать.

Скворец уже окончательно принял вертикальное положение и занимался тем, что влезал в этот свой... как его... кажется «Витязь», который мы оставили тут же в комнате.

– Замерз? – спросил я его участливо. – Или тараканов испугался?

Он хмыкнул и усмехнулся.

– Не будет у вас больше тараканов – еще можете успеть попрощаться, сказать друг другу теплые слова, признаться в любви. Но времени осталось максимум до вечера.

– Как это «не будет больше тараканов», – не поверил я. – Так не бывает – тараканы будут всегда. Мы уйдем, а они останутся. Создадут собственное общество, построят коммунизм и будут жить долго и счастливо. Пока их не сживут со света другие тараканы.

Скворец посмотрел на меня внимательным взглядом, покачал головой и затем продолжил возиться со своей защитной хреновиной.

– Если завтра найдешь хоть одного, то я его торжественно съем у тебя на глазах. – промычал он из внутренностей комбеза, натягивая его верхнюю часть через голову. – Сырым.

Последнее слово вылезшая наружу голова произнесла уже вполне отчетливо.

Кажется, он не шутил.

– У вас там что, на большой земле, какую-то новую отраву изобрели? И ты мне тут про сестру лапшу на уши вешал, а на самом деле являешься торговым агентом?

Я спросил это не то, чтобы на полном серьезе, но мало ли – всякое в жизни бывает.

– Хотел бы я быть торговым агентом, и чтобы никаких других забот, – снова усмехнулся он, но на этот раз грустно. – А с тараканами все просто – магия. Не любят меня усатые. И вообще насекомые. Никто не знает, почему.

Я с чувством присвистнул.

– Ты только Синице о своем таланте не рассказывай. А то она на тебя розовый бантик повяжет и поставит в свою комнату. Охранять. А Жар потом обидится.

Что-то наш разговор не туда повернул. Пора менять вектор.

– Ладно, – хлопнул я в ладоши. – В жопу тараканов. У нас есть проблема посерьезнее.

Я схватил стоявшего за мной пацана и вытолкнул на середину комнаты.

– Вот, – представил я его Скворцу. – Один из тех, кто пытался тебя сегодня ухлопать.

Скворец переключил свое внимание на пленного брата. Ничего, кроме сдержанного любопытства я в его взгляде не заметил. Что, наверное, неудивительно. Сложно всерьез отнестись к такому... недоразумению. Скорее мышь родит слона, чем этот шкет доставит проблемы настоящему спецназовцу.

«Шкет», в свою очередь, не очень-то и испугался. По-моему, он уже просто устал бояться, и на него снизошел пофигизм.

– Не тормози, сникерсни, – дал я ему легкого леща. – Имя свое назови, с человеком все же знакомишься.

– Антон, – еле слышно промямлил он. – Брат Антон.

– Бывший брат, – поправил я его. – У нас тут в ходу другие обращения, потому что кое-кто такое замечательное слово испоганил.

Пацан втянул голову в плечи. Ошибся я, чего-то он все же еще боялся.

– На крыше как-то времени не нашлось для более предметного разговора, зато теперь нам спешить некуда.

Давить на него особо не хотелось – объясняйся потом с Полковником, почему парень стал заикой – но и изображать доброго дядю я тоже не собирался.

– Давай, напряги память. Смотрел кино такое древнее, «Вспомнить все» называется? Так вот тебе сейчас придется стать его героем.