Текст книги "Зона затопления (СИ)"

Автор книги: Аноним Кшаду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Серегин обошел кресло и снова уселся в него.

– Почему это идея плохая, мы уже сегодня с вами обсуждали, – категорически отмел предложение Скворцова полковник. – Есть кое-что получше. Там, в Питере, живет один человек... вернее, живет он не один, а с учениками. Питер вообще полон... относительно полон... людей с магическими способностями. Вы, наверное, слышали о так называемых вольных магах, принципиально нежелающих становиться на государственный учет?

Скворцов скривился как если бы ему сказали, что сегодня его очередь докладывать Змею Горынычу о новом случае пьянства в отряде. Слышал ли он о вольных магах – это был очень странный вопрос. Для Паранормконтроля, да и бойцов «Саламандры» тоже, вольные маги были кем-то вроде бабайки для маленьких детишек. Только этот бабайка мог реально прийти и съесть.

Серегин ухмыльнулся на Витькину реакцию.

– Понимаю вас. Однако далеко не все они являются исчадиями ада, уж простите меня за подобную ересь, – извенений в его голосе было не больше, чем счастья в желудке у акулы. – Хватает там вполне нормальных людей, которым просто не нравится стоять на учете и отвечать за малейший пук, если они не работают на государственные структуры.

Серегин снова полез в свой ноут, проделал какие-то манипуляции, а затем протянул Скворцову.

– Знакомьтесь, ваш тезка Ордынцев Виктор Иванович. Он же Полковник. Он же Мерлин. Доктор физико-математических наук, возглавлял закрытую лабораторию, где занимались лазерным оружием. Отсюда и воинское звание. Когда весь этот магический апокалипсис начался, Ордынцев инициировался в числе первых. Спустя какое-то время ушел из лаборатории и полностью сосредоточился на магических исследованиях...

Серегин вдруг проделал какой-то жест рукой и проговорил в пустоту:

– Вероника Владимировна, будьте добры, нам чаю.

Затем обратился к Виктору:

Вы завтракали?.. А я вот как-то не успел, закрутился, знаете ли, так что прошу заранее меня извинить... Но вернемся к Ордынцеву. Он начал публиковать статьи в интернете на тему теоретической магии, которые подписывал «Мерлин». Каким-то серьезным людям в органах это не понравилось, и против него возбудили дело. Обвинили ни много ни мало в государственной измене. Осудили, разумеется. Восемь лет в колонии усиленного режима. Но отсидел только два года, после чего вышел на свободу по амнистии. Говорят, большие научные светила сильно за него хлопотали.

Полковник кхекнул, прочистил горло и продолжил.

– На свободе Ордынцев исчез, как растворился. Его искали, чтобы поставить на учет – как раз соответствующий закон вышел – но безуспешно. Ходили слухи, что он связался с анархистами. На него даже завели еще одно дело. На этот раз хотели обвинить в терроризме...

Полковник не сдержал невеселую усмешку.

– Наломали дров в те первые годы, до сих пор расхлебываем последствия...

После чего умолк, уставившись куда-то за спину Скворцову, и казалось полностью ушел в свои не очень радостные мысли. Пауза затянулась, и Виктор перевел взгляд на ноутбук.

Оттуда на него смотрел мужчина. Не молодой, но и не старый. Вытянутый овал лица, высокий лоб, немного впалые щеки, копна седых волос, зачесанных назад, небольшая аккуратная бородка, тоже седая. Глаза... да обычные, карие. И практически полное отсутствие морщин. Мужчина улыбался, что-то кому-то, похоже, объясняя. И действительно выглядел профессором. Хотя если бы Скворцову сказали, что это писатель или театральный режиссер, он бы тоже ничуть не удивился.

– Этому фото уже более 20 лет, – пояснил вернувшийся из своих мыслей Серегин. – Но говорят, что Полковник с тех пор практически не изменился. Одаренные, как вам, наверное, известно, стареют медленнее обычных людей. Мне, например, 73, хотя никто почему-то не верит.

Вот тут Виктор не удержался от удивленного хмыканья – 73! Да 55 – это максимум, в который бы поверил он. Полковник выглядел моложе его отца. А бате как раз 55. И до истории с Дашкой он был, можно сказать, мужчиной в полном расцвете лет.

– Но это все лирика, – продолжил Серегин. – Когда начали отселять людей из зон затопления, Ордынцев неожиданно объявился в Санкт-Петербурге. Бардак тогда был знатный, да и искать его уже перестали – не до того стало... В общем, среди эвакуированных его предсказуемо не оказалось. Дальнейшие факты биографии Полковника, по понятным причинам, отрывочны. Как я уже говорил, у него есть ученики. И он продолжает публиковать в открытом доступе статьи по теоретической магии...

В этот момент дверь в кабинет открылась, и к ним вошла женщина. Пожилая, стройная, строго, даже консервативно одетая. В руках у нее был поднос, на котором стоял большой заварочный чайник, чашки, сахарница и тарелка с бутербродами – вроде бы с бужениной. Завернутые в салфетки чайные ложки лежали рядом. Женщина поставила поднос на стол, затем разлила чай по чашкам, бросила прощальный взгляд на получившийся натюрморт и удалилась.

– Не буду навязываться, но если вдруг захочется перекусить, то не стесняйтесь – у нас все продукты натуральные.

Серегин сыпанул в чашку ложку сахара. Затем взял бутерброд и с большим энтузиазмом принялся его поглощать. Выглядело это настолько аппетитно, что Виктор не выдержал и тоже присоединился к пиршеству. Бутерброды оказались замечательными не только на вид. Вдвоем они смели их за считанные минуты и какое-то время сыто потягивали чай.

Наконец, полковник отставил свою чашку в сторону, достал откуда-то платок, вытер губы, а затем безо всяких предисловий вернулся к тому, на чем остановился:

– Ордынцев очень хороший человек. Однако наше с вами государство не сильно любит. У него, как вы понимаете, для этого есть основания. Сотрудничать с нами он отказывается, перебираться на Большую землю – тем более. Хотя условия ему тут предлагают... сказать райские будет преуменьшением, – Серегин сжал губы и покачал головой, то ли осуждая Ордынцева, то ли восхищаясь им. – К его чести следует заметить, что наших злейших друзей из-за океана он тоже послал. А также китайцев, японцев, арабов и наверняка кого-то еще. В общем, остается последовательным в своих анархистских взглядах. Хотя анархистом в общепринятом смысле данного слова не является. Он скорее технократ, не желающий иметь ничего общего с государственной властью.

Виктор переваривал услышанное. Оно его совсем не радовало.

– С вами дела иметь он отказывается, а меня конечно же встретит как давно потерянного сына.

Серегин снова кхекнул.

– Понимаю ваш сарказм, но не все так просто, – полковник пододвинул к себе ноутбук и несколько секунд в задумчивости рассматривал изображение своего коллеги по званию. – Ордынцев – из тех, кого называют гуманистами. Согласно его убеждениям, помощь людям – это не право, а обязанность. Часть его работ как раз посвящена теме ответственности одаренных перед обычными людьми и человечеством. Но он не оторванный от жизни идеалист и отлично понимает, в каком мире живет. Поэтому всегда сам решает, кто достоин его помощи, а кто нет.

Полковник пробарабанил пальцами по столу какой-то марш.

– Именно что сам. Однако ваш случай его может заинтересовать. Вы искренне желаете вернуть сестру. И несмотря на вашу службу, остались человеком чистым и незапятнанным. В первую очередь, внутренне... Да, да, не смотрите на меня так – власть и сила, они, знаете ли, развращают. Не всякий может устоять. Но к вам это не относится. Кроме того, ваши магические таланты занятны. В первую очередь, устойчивость к магии. Это тоже наверняка вызовет его любопытство. Ну и наконец...

Тут Серегин снова прервался и проговорил куда-то в пространство, на этот раз по-начальственному резко:

– Я занят. Освобожусь когда освобожусь.

Затем немного помолчал, словно вслушиваясь, и снова вернул свое внимание Скворцову.

...наша замечательная Церковь галактического разума – у нее с Ордынцевым имеются серьезные разногласия. Я бы даже сказал, принципиальные. Там к тому же что-то личное между Полковником и ее духовным вождем. Вроде бы последний был учеником Ордынцева, – Серегин закрыл ноутбук и спрятал его обратно в стол. – Словом, вы – очень подходящая кандидатура для того, чтобы установить с Полковником контакт. Скажу без обиняков – мы в этом заинтересованы. Но в первую очередь, в этом заинтересованы вы: Полковник и его ученики в Питере – серьезная и уважаемая сила, с которой считаются все.

На этот раз пауза затянулась: Виктор размышлял о том, что его вербуют. На дело, которому его никогда не учили – быть разведчиком, шпионом, секретным агентом уж точно не для него. Там надо очень хорошо уметь думать, Виктор же привык действовать. Для обычной жизни простого «саламандровца» мозгов ему хватало, за Нобелевскими премиями он гоняться не собирался. Однако в условиях, когда успех дела будет зависеть не от быстроты реакции и точности стрельбы, а от количества серого вещества в голове, шанс облажаться у него куда выше, чем хотелось бы. Только вот ведь какая паскудная ситуация складывается – нет у него другого выхода, кроме как принять предложение. Так как все прочие варианты – совсем не варианты.

– Вы же понимаете, что из меня секретный агент – как из саперной лопатки скальпель?

Серегин усмехнулся.

– Даже лучше, чем вы сами. И это именно то, что нам надо. Мы уже посылали секретного агента – и не преуспели. Бывают ситуации, когда саперная лопатка – это лучший скальпель...

– Угу, – Виктор таки не удержался от шпильки. – Когда пациенту может помочь только могила.

На полковничьем лице промелькнуло явное неудовольствие.

– Я понимаю ваши сомнения. Но вот что должны понять вы. Во-первых, решать будет не профессионализм, а искренность. Вы туда идете не секретные тайны добывать, а сестру выручать. И во-вторых, – он вдруг резко подался к столу, снова поймал взгляд Скворцова и немигающе, словно пытаясь загипнотизировать, уставился в его глаза. – Гораздо важнее добраться до Ордынцева, а не вешать ему на уши лапшу. И для этого ваши таланты очень даже подходят. Я вполне допускаю, что Полковник вас раскусит. Ну и что он вам предъявит? Что вы были у нас? Не бог весть какой криминал. Но он также поймет, что для вас на первом месте – спасение сестры. А все остальное – дело десятое. И это будет главным.

– Да мне все равно некуда деваться, кроме как прорываться, – Виктор с усилием оторвал свой взгляд от глаз Серегина – было в них что-то такое, из-за чего ему вдруг захотелось наложить в штаны. – Остается последний момент – где мне искать этого Ордынцева? Я в Питере не был даже до затопления. А сейчас, как я понимаю, там все и вовсе поменялось.

Серегин выдохнул с облегчением. А может Скворцову это почудилось. Но бодрости в голосе полковника однозначно прибавилось:

– На данный момент это – самый правильный вопрос. И у нас на него есть кое-какие ответы. Хотя и не все – остальные вам придется искать самому. Но перед тем как заняться деталями, последний общий момент – вы ведь наверняка обещали Аверину, что свяжетесь с ним после встречи со мной?

– Не просто обещал, – ответил Виктор. – Таков был его приказ.

– Я думаю, – мягкий полковничий голос почему-то рождал ощущение опасной бритвы возле горла. – Что этот приказ можно и даже нужно не исполнить. Потому что вы отныне дезертир, и приказы командира вам исполнять не обязательно.

Глава 3

Небо было укутано тучами, словно грудничок – одежками у заботливой мамаши. И так – все те два дня, что Виктор ошивался в Тосно, ища возможность перебраться через границу. Тучи висели над самой головой, и их, казалось, можно было потрогать руками. Если взобраться на дерево повыше. Разумеется, накрапывал дождь, и вокруг было сыро, грязно, слякотно, но совсем не холодно – градусов 6-7 выше ноля. Такие декабри, как понимал Виктор, стали для здешней местности если не нормой, то достаточно частым явлением.

Перебраться через границу удалось без проблем – охраняли ее забор из колючей проволоки да камеры наблюдения, не преграда для подготовленного человека. И теперь бывший «саламандровец», а нынче вроде как боец невидимого фронта Виктор Скворцов бодро шагал по дороге в сторону Питера – до зоны затопления от границы было километров 25, для него – дистанция утренней пробежки. Ну, почти. При желании он мог бы, не особо напрягаясь, в своей полной фактически выкладке, преодолеть эти километры часа за три. Однако спешить было некуда, да и заглянуть нужно было кое-куда – у Паранормконтроля где-то в Колпино обитал свой человек. Резидент, так сказать, нелегал. А то какая это была бы спецслужба без собственного резидента-нелегала в таком интересном регионе.

Уже с час как окончательно рассвело, но ему так до сих пор никто и не встретился, что Виктора весьма радовало – ну их в жопу, этих людей, от них одни лишь проблемы. Особенно в местах подобных этому. У него даже почти созрел план двинуть в Колпино лесом. Но именно что почти, и Виктор по здравому размышлению все же выбрал заранее вызнанный проселок – кто его будет на нем ждать по такой-то погоде? А время и силы получится сэкономить прилично – он хоть и не спешил, но и тормозить понапрасну желания не испытывал.

У растительности вокруг уже начал сбиваться биологический календарь: какие-то деревья стояли полностью голыми, а какие-то все еще шелестели пожухлой, но вполне приличной листвой. Кустарник же по краям дороги и вовсе был почти зеленым. В него-то Скворцова и сдуло. В прямом смысле – взрывной волной.

История человечества бесчисленное количество раз доказала, что всякое появившееся ноу-хау гомо сапиенсы в первую очередь стремятся пристроить к своему самому важному занятию – лишению жизни себе подобных. Что уж говорить о магии, которая простор пытливому разуму в этом смысле предоставляла невероятный. Однако как учит средняя школа, всякое действие рождает противодействие. Именно поэтому готовящиеся к боевому применению маги свое обучение начинали в равной степени как со средств нападения, так и со средств обороны. На всевозможные стрелы, шары и туманы обязательно должны были находиться свои щиты, барьеры и стены.

Но что делать тому, кто не маг, а жить хочет долго и более-менее счастливо? Здесь на помощь приходили не только правильное питание, лечебная физкультура и Институт медицинской магии, но и различные защитные артефакты. От простеньких до не совсем. И даже совсем не. Граждане из категории «не имеющих материальных проблем» могли себе позволить весьма серьезные вещички штучной работы. КЗЗ-500, известный в узких народных массах как «Богатырь», совсем уж штучной работой не был, но это не делало его менее эффективным, потому что разработали и производили его настоящие кудесники своего ремесла.

Виктору доводилось носить КЗЗ-500 и ранее – их группа была в числе выбранных для полевого испытания нового изделия в условиях «боевого магического столкновения». И «Богатыри» пару раз реально спасли его бойцов от серьезных неприятностей. Поэтому когда в запасниках ГУ Параномконтроля отыскался образец такового, Скворцов немедленно наложил на него лапу. Серегин тогда очень тяжело вздохнул, но добро дал.

Все магические защитные приспособления предохраняли практически от всего на свете. Но по-разному и до определенной интенсивности воздействия. Взрыв сдетонировавшего в метре фугаса должен был гарантировано стать для Виктора финалом его спасательной операции, даже если бы на нем был его штатный КЗЗ-100 «Витязь». Однако на нем был «Богатырь», а по краям дороги росла не бетонная стена, а кустарник, отлично самортизировавший вынужденный полет с последующим приземлением.

Виктору даже дыхание почти не сбило – только на секунду оглушило от реакции защиты на акустический удар. Прочую боль он подавил привычным усилием воли. Тело же уже действовало самостоятельно – приземлившись на спину, оно немедленно вернуло себе устойчивое положение, а затем сменило позицию – мало ли, вдруг еще какие сюрпризы прилетят. Автомат при этом, само собой, из рук не выпустило. Понадеявшись, что его маневр остался незамеченным – все же не пацан зеленый, умел двигаться так, чтобы и веточка не шелохнулась, Виктор затаился. Родной 121-й «калаш» в руках внушал уверенность. Коли даже суждено ему тут остаться, то будет бандитам облом – штучной работы автомат был зачарован так, что если бы кто-то, кроме Скворцова, вздумал из него пострелять, то ждал бы злодея неприятный сюрприз. Со смертельным, возможно, исходом. Хотя умирать Скворцов все равно не собирался.

Разглядеть что-либо впереди из-за разросшегося кустарника было невозможно. Подозрительные звуки тоже отсутствовали – только шелест дождя по листве нарушал тишину. Витькин магический радар включился по привычке без единого усилия. Просто стоило подумать – и вот он уже видит огонек магии метрах в 70, как раз где-то возле дороги. Тот еле заметно двигался и был совсем слаб. То ли пользователь сколдовал что-то не очень сильное, а скорее так фонил защитный амулет. У Виктора подобный тоже имелся – в рюкзаке. Потому что с магией «Богатыря» амулет не сотрудничал, а как бы не наоборот. Но не все же ему в «казезе» ходить, и вот тогда сия бижутерия хоть какую-то защиту да предоставила бы.

Для чужих же амулетов у него были заготовлены аж четыре магазина с зачарованным боекомплектом. Вещь жутко дорогая, но жизнь-то еще дороже. Однако прямо сейчас Виктор бахнул на магический огонек из подствольника. Такую стрельбу он отработал почти до совершенства – на данной дистанции клал прямо в точку девять с половиной гранат из десяти. С деревьями в сторону дороги было не густо – помешать могли вряд ли. И судя по раздавшемуся вскрику, не помешали – в кого-то он точно попал. Другой вопрос, сколько злыдней там всего и скольких он накрыл. Вряд ли всех – граната гарантировано поражает живую силу в радиусе десяти метров, а дальше – как повезет. Виктор в везение не верил, особенно когда на кону стояла его жизнь. Поэтому снова затаился, предварительно, на всякий случай, опять сменив позицию. И началась игра в «кто кого переждет».

Виктор был воробьем стреляным и ждать, в принципе, мог хоть до Нового года... хотя нет, до Нового года вряд ли, с голоду загнется. Но ждать до темноты он точно настроился. А потом посмотрит. Магический огонек заметно ослаб: то ли амулет разрядился, то ли хозяин, так как амулет без хозяина был обычной бирюлькой.

Где-то через час огонек и вовсе погас. Виктор задумался: означать это могло многое, но в первую очередь – что его хозяин склеил ласты. Правда, у хозяина мог быть напарник. Или напарники. А еще через час послышался шум – по дороге шла машина. Причем со стороны Тосно.

«Что-то тут становится людно», – Виктор снова решил перепрятаться, чтобы и с дороги его было сложно засечь. И вскоре увидел «козлика» – УАЗ Хантер. Тот проскочил мимо него и через несколько секунд все же остановился – два следа от взрывов на столь небольшом участке дороги, по-видимому, возбудили если не любопытство, то осторожность экипажа. Виктор крайне аккуратно двинулся следом, но не по дороге, а лесом. И с полминуты спустя уже разглядывал УАЗ сквозь образовавшуюся в результате взрыва прореженность в кустах – машина стояла посредине дороги, слегка развернувшись – похоже, занесло при резком торможении. Дверь со стороны водителя была закрыта, но где-то в районе заднего колеса, за корпусом, прятался в полуприседе человек – Скворцов видел направленный на кусты ствол, голову и часть туловища.

«Неужели один?», – Витьке в такое счастье верилось слабо. Надо было решать, что делать. Понятно, что фугас настроили не на одинокого пешехода, и под раздачу он попал случайно. С другой стороны, уроды, вешающие по краям дорог фугасы, были уродами по определению. Значило ли это, что люди в машине были достойными людьми? А вот хрен его знает.

Витька снова запустил свой сканер. УАЗ фонил, но не сильно. Тоже, наверное, амулет. Другой магии он не почувствовал.

«Блин, где же второй-то? Ведь точно же прячется, езда на автомобиле по условно враждебной местности в одиночку... такие чудики здесь давно должны были вымереть. Разве что новичок, но это вряд ли – кто ж новичка на автомобиле сюда пустит?».

В это время кусты за УАЗом шелохнулись, и из них появился тот самый неизвестный второй. Был он тоже, как и Витька, в плащ-палатке, тоже с автоматом и тоже «калашом», только, судя по магазину, 103-м, под патрон 7.62. Оружие держал со сноровкой, выдававшей изрядный опыт в пользовании, однако стволом почему-то вверх, а не в сторону потенциальной угрозы. Означать это могло опять-таки многое. В том числе, мирность намерений.

Ну да, следы боя относительно свежие, значит кто-то из участников может быть поблизости. И раз не стреляет, то тоже приглядывается. Рисковал, конечно, этот второй – Витька бы на его месте так никогда не поступил. Но фиг знает, какие у человека резоны. И Скворцов решил, что была не была.

– Эти тут пиротехническое шоу планировали, – поведал он экипажу «козлика» из-за своего укрытия – приличного по толщине дерева. – Судя по всему, для вас. Но что-то пошло не так.

Прятавшийся за УАЗом тип немедленно сдвинулся глубже за корпус.

– Да ладно тебе дергаться, – Витька подпустил в голос насмешку. – Я тебя уже раз десять мог бы снять.

– Ты типа кто такой? – голос у прятавшегося был хриплый и напряженный.

– Человек. Прохожий, – скромно назвался Витька.

– Ну и проходи типа, если прохожий, – сказано было, впрочем, без особого хамства.

– Да вот подожду, пока вы уедете, и пройду, – разъяснил свою позицию по данному вопросу Скворцов.

Возникла пауза на несколько секунд.

– Уважаемый, мы, конечно же, уедем, но все же хотелось бы разобраться.

Это уже второй. Голос звучный и эдакий... командный, что ли.

– Вы – местные менты? – предположил Витька.

– Ты че, какие мы те нах менты! – голос хриплого был полон неподдельного возмущения по поводу нанесенной обиды.

– Нет, мы не менты, просто ехали по делам, – «командный» говорил спокойно и уверенно, лишь слегка повысив голос – Скворцов все же находился не в двух метрах. – Но если засада и в самом деле была на нас, то очень бы хотелось понять, кто ее устроил.

На этот раз паузу взял Виктор.

– Что ж, логично, – принял он решение. – Проблем нет, можете взглянуть – не возражаю. Там минимум один двухсотый точно должен быть.

Еще после короткой паузы тот, что прятался за УАЗом, все же вышел и осторожно, косясь в сторону Виктора, двинулся к месту взрыва Витькиной гранаты.

– Оба на, Сергеич, – тон «хриплого» был удивленным и радостным. – Бля буду, это ж типа Бурый!

Через несколько секунд голос раздался уже дальше:

– И его шоха, Крысюк, тоже тут. Одной типа гранатой двух гондонов сразу!

– Вот же ж суки! – на этот раз «командный», оказавшийся каким-то Сергеичем, не сдержал эмоций.

Вслед за чем тоже вышел из-за машины и двинулся к напарнику.

– Да, точно Бурый. Гнида! – в голосе Сергеича возмущение боролось с удовлетворением. – Эй, прохожий, эти точно нас ждали! А я ж еще думал, какого хрена они в «Избе» крутятся. А они вот оно что!

– Ну, теперь мне медаль полагается, – Витька продолжал поддерживать взятый тон дружелюбной подначки. – За спасение погибавших.

– Че за медаль?.. – купился «хриплый».

– Возможно, и полагается, – Сергеичу Витькина подначка была как кашалоту рыболовный крючок. – Только трупы надо в «Избу» хотя бы доставить. Чтобы народ увидел. Ну и обсказать все. Чтобы честь по чести, по понятиям. Они хоть и суки, но беспредел тут не в почете.

– Так они ж вроде и получаются беспредельщики, не? – удивился Витька.

– Ну это да, но одного базара мало – факты нужны, – пояснил Сергеич.

– То есть мне еще и доказывать придется, что я их замочил не по беспределу? – не то чтобы очень всерьез, но все же возмутился Скворцов.

– Да не, какое доказывать, – Сергеич даже рукой махнул от такой глупости. – Давно на этих сук думали, да свидетелей не было. А тут все ясно, как днем. Но тела все равно нужны. Да ты не бойся, все, что на них, все твое. Тут с этим строго.

Н-да, не было печали...

– А я и не боюсь, – само собой разумеющимся тоном ответствовал Витька. – Просто момент прояснить хочу: понятия эти ваши – как у урок на зоне?

– Понятия да, есть, – Сергеич разъяснял местные порядки таким тоном, словно сам их и установил... хотя кто знает, может и в самом деле сам. – Но масть здесь держат не блатные, а общество. Не любишь блатных – твое дело, лишь бы вел себя адекватно. К людям не приставал, слов худых ни о ком не говорил без оснований. А разбой на дорогах тут – самое последнее дело. За это и блатные сразу в расход определят.

Витька задумался. Вроде и на фиг ему это все не нужно. А с другой стороны, кто знает, как ситуация повернется и какие знакомства пригодятся. Главное, чтобы эти милые люди его не порешили – «Богатырь» какое-то время для защиты был слабо пригоден, заряжался. Но возмущались насчет разбоя на дорогах они вроде искренне. Однако опять же, кто бы в такой ситуации не возмущался. Хотя доверие выказали, вон вышли, не таясь, что тоже за них играло.

– Ладно, выхожу, – окончательно решился Витька. – Только так, на всякий случай: у меня палец быстрее головы работает – сначала на спусковой крючок давит, а уже потом мозги соображают. Рефлексы, знаете ли. Так что лучше без резких движений.

– Эй, да мы тоже... – начал заводиться «хриплый».

– Не вопрос, мы тебе зла не желаем, – перебил «хриплого» Сергеич. – У нас все по-честному.

И Витька вышел. А затем и подошел к парочке из УАЗа. Бдительности, разумеется, не теряя. Парочка оказалась колоритной. У первого, невысокого молодого парня лет 25-ти, под распахнутым черным кожаным плащом виднелась черная же кожаная куртка-косуха. Такая, в каких в Москве ходят всякие металлисты. Ну или панки. Куртка была изрядно поношенной, под ней проглядывалась футболка, тоже черная, с каким-то рисунком. А из-под футболки, через все горло и по лицу шли татуировки. Одна из них изображала череп с ирокезом. Панк, что ли? В пользу данного предположения говорила и серьга в левом ухе: заглавная буква "А" в круге на короткой цепочке. Хотя темные длинные, давно не мытые волосы вроде бы больше подходили металлисту. Или даже хиппи. Черные зауженные штаны, заправленные в берцы, дополняли имидж неформала.

Второй, названный Сергеичем, был гораздо старше, на вид хорошо за 50. Ростом – почти с Виктора, а это 192 см, но гораздо обширнее, хотя что там под плащ-палаткой, хрен, понятно, разберешь. Лицо выдавало человека серьезного, особенное внимание на себя обращали голубые глаза с прищуром, внушительная картофелина носа и чистейшая выбритость – ни усов, ни бороды, ни даже щетины. Бывший военный, что ли? Голос-то вроде подходящий.

– Служил, Сергеич? – закинул удочку Витька.

– Служат собачки, – выдал стандартную армейскую поговорку Сергеич. – А я проходил воинскую службу. Замповором мотострелкового батальона в запас ушел, в звании майора. А ты что за инженер человеческих душ?

– Да какой я инженер, – усмехнулся Витька. – Тоже солдатскую лямку тянул. Контрактником в десантуре.

Сергеич не очень-то поверил:

– Больно ты резок для обычного «контрабаса».

– У нас нерезких из Таджикистана грузом 200 везли. А я вот сам вернулся.

– Ну-ну.

Витька примирительно развел руками – мол, зря ты так, белый я и пушистый.

– Ну что, грузим жмуриков? – предложил он.

– Да че их типа грузить-то, – продемонстрировал свой пофигизм панк. – Покидаем нах сзади, места в тачке до хуя.

– Я те покидаю! – в зародыше пресек панковское раздолбайство Сергеич. – Сейчас брезент достану, завернем. Нечего всякими говнюками машину пачкать.

Сергеич двинулся к УАЗу, а Виктор наконец-то обратил внимание на тех, кому не повезло пересечься с ним на узкой проселочной дорожке. Рядом с ними на спине лежал мужик лет 40-45 – взрывом гранаты его отбросило метра на два. Очевидных повреждений не наблюдалось – осколки, похоже, амулет отвел, но со взрывной волной не совладал, а значит имели место повреждения внутренних органов, о чем свидетельствовала и уже засохшая кровь на губах.

На мертвом лице застыла гримаса боли, остекленевший взгляд уставился в небо. Синие от наколок пальцы до сих пор сжимали АЕК-973 с установленным на него коллиматорным прицелом. Темные короткие волосы были изрядно присыпаны сединой и оттого казались серыми. На левой стороне лица от виска и чуть ли не до подбородка тянулся отвратительно выглядевший шрам. Оное «украшение» наверняка не добавляло хозяину лица при жизни шарма.

Второй труп лежал от первого метрах в 15. Подойдя к нему, Витька понял, почему того прозвали Крысюком – было в лице мертвеца что-то крысиное. Правда, теперь крысиности в нем поубавилось – серьезную пластическую коррекцию внес осколок, вошедший точно в правый глаз. Чистейшей воды пруха, в которую Витька так не верил. В остальном Крысюк походил на своего подельника: те же темные короткие волосы с сединой, те же пальцы в наколках... Автомат, правда, был другой – АК-105. И не в руках, а лежал рядом с трупом. И коллиматора не было. В общем, похожий, но попроще, как шестерке и полагается.

Тут вернулся Сергеич с брезентом и предложил Скворцову обшмонать трупы перед упаковкой – его ж добыча-то. У каждого оказалось по вещмешку, куда Витька заглядывать не стал, в карманах нашлись сигареты, ключи, рублей 20 денег, нож-выкидуха у Крысюка, из самоделов, что клепают на зонах. Разумеется, амулет с Бурого Витька снял и заныкал, хотя выглядел тот непрезентабельно – очевидно, какой-то местный самопал. Проблемы возникли с автоматом – руки покойника отдавать его никак не желали. Панк даже сострил: типа жмотом был при жизни, жмотом остался и после смерти.

Но если дернуть посильнее, то выдрать можно даже баобаб с корнями. Вот и автомат удалось. Бандитов завернули в брезент да аккуратно разместили в багажнике за задними креслами, среди кучи имевшейся там всякой всячины. После чего наконец-то погрузились в УАЗ и отправились в неведомую «Избу». Витьке предложили сесть на переднее место, рядом с водилой. Он кочевряжиться не стал, панк сел сзади. Но перед этим неожиданно протянул руку и сказал:

– Пшик.

Витька руку пожал:

– Скворец. А с Сергеичем мы вроде как уже познакомились.

Панк хохотнул. А когда тронулись, начал грузить Витьку различной инфой о себе и просто так. Рот у него, судя по всему, закрывался редко. Выяснилось, что Пшиком его прозвали из-за рецептуры коктейля («Три пшика», в натуре!"), до того же погоняло было Фидель («Базарят, жил когда-то такой левый чувак, типа то ли панк, то ли троцкист»), а на самом деле он Федот («Во, бля, нейм, предки подогнали!»). Если же Скворцу захочется клевых блядей, то Пшик может предложить «жаб в Купчино, которые дают почти даром и даже типа без трипера, только пиздовать далеко».