Текст книги "Дорога смерти"
Автор книги: Анни Эминеску
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Ее дыхание тоже было сбивчивым.
Я протянул руку и коснулся кончиками пальцев ее припухших от поцелуев губ.
– За что ты просишь прощение, Алекс?
– Я спровоцировала тебя, ну а теперь тебе тяжело.
Я улыбнулся. Какой же она еще совсем ребенок!
– Порядок, малышка, уже все хорошо. Кто—то тут заикался о тренировках?
Глаза Алекс тут же загорелись соперническим блеском: она не оставляла мысль однажды одолеть меня. Я ей не поддавался: знал, что даже если попытаюсь, то на меня обрушится лавина ее обвинений.
Тренировочная площадка находилась в черте поселения (всего по численности здесь находилось около пятисот—шестисот моих соплеменников; спасло их от потопления только то, что они живут в горах, а от голода, что каждый второй индеец – превосходный охотник). Тренировочная площадка представляла собой расчищенную поляну с несколькими деревянными брусьями для тренировки тела. Также там имелось несколько целей для упражнений в стрельбе из лука и еще пара штуковин непонятно для чего. Через сорок минут тренировок мы с Алекс оба тяжело дышали и были потными. Алекс стала достойным соперником в драках, теперь мне не так просто удавалось повалить ее на землю, и я уже пару раз пропускал от нее удары. Через полтора часа, вконец уставшие и взмыленные, мы одновременно рухнули на траву. Я смотрел в небо, восстанавливая свое дыхание. Малышка умудрилась хорошенько выбить меня из колеи, и я гордился ей.
Вернувшись обратно, мы застали у своего домика Леона. Он сидел на земле и что—то чертил палочкой. Когда мы приблизились, он поднял голову и посмотрел на нас. Странно, но, когда его глаза обратились ко мне, я увидел там злость. Что я успел сделать не так, чтобы разозлить мальчика? Алекс подошла к нему и присела перед ним на корточки. Что—то ему сказав, она поднялась, он поднялся следом и взял ее руку в свою. Они направились в дом. Я пошел за ними, ломая голову над тем, что бы мог означать злобный взгляд Лео.
Понимание пришло спустя пару часов (все это время Леон находился с нами и не отходил от Алекс). Я проходил мимо Алекс, она сидела за столом и читала какую—то потрёпанную книгу Леону. Нагнувшись, я быстро поцеловал ее за ушком. Подняв голову, я встретился взглядом с полными ненависти глазами Леона, и наконец до меня дошло: он ревновал Алекс ко мне! Вот в чем дело.
Леон остался на ночь у нас. Наутро я вызвался проводить мальчика. Некоторое время мы шли в абсолютной тишине. Уже у самого домика я остановил Лео, придержав его за плечо. Он недоуменно уставился на меня.
– Лео, я знаю, в чем твоя проблема. Ты ревнуешь Алекс ко мне, верно? – Я настойчиво заглядывал ему в глаза.
Мальчик опустил голову, не соизволив даже кивнуть, и зашаркал ногой по земле.
Я продолжил:
—Я понимаю, тебе одиноко сейчас: ты потерял своего брата—близнеца – это сильно ударило по тебе; но и Алекс тоже страдает, просто она сильная и ради тебя она не показывает, насколько ей больно. Да, мы действительно с Алекс вместе, я люблю ее, но это не означает, что она забыла о тебе. Я не отнимаю ее. Пойми, для Алекс всегда на первом месте будешь ты, она жизнь за тебя отдаст, Лео, а я – за Алекс. Такой вот круговорот.
Я замолчал на минуту, ожидая реакции мальчика, но он продолжал стоять низко опустив голову и не подавал виду, что слышит меня. Глубоко вздохнув, я сделал последнюю попытку:
– Леон, ты поступаешь эгоистично. Ты игнорируешь любящих тебя людей, и в первую очередь ты делаешь больно Алекс. Возьми себя в руки, будь мужчиной! Ты должен продолжать жить дальше. Лукас сейчас в лучшем мире, а мы в аду. Ради Алекс будь сильнее! Прошу, просто подумай над моими словами.
Резко развернувшись, я зашагал прочь, но не успел отойти и на пару метров, когда услышал за спиной тихий голос Леона:
– Прости, Эйтор.
Он всхлипнул, я стремительно обернулся.
– Я не хотел обижать вас и огорчать Алекс, но я так скучаю по Лукасу, и я боюсь потерять Алекс…
Я вернулся обратно к мальчику и раскрыл объятия. Он без промедления ринулся ко мне, крепко прижимаясь и обнимая в ответ.
– Мы тоже скучаем по нему, Лео, а Алекс – сильнее всех. И ты никогда не потеряешь ее, она пройдет сквозь огонь ради тебя, а я буду рядом, чтобы помочь вам.
Мы простояли так некоторое время. Леон выплескивал всю горечь и боль, что в нем скопились, слезы лились непрекращающимся потоком. Но вот наконец рыдания мальчика затихли. Всхлипнув в последний раз, он поднял красные от слез глаза на меня.
– Я буду сильным, обещаю, вы с Алекс будете гордиться мной, – хрипловато проговорил он.
Я улыбнулся и потрепал его макушку рукой:
– Мы и так гордимся, Лео. А теперь, ты действительно хочешь остаться один или мы вернемся к Алекс?
Леон активно закивал головой:
– К Алекс!
***
Алекс в доме не обнаружилось, и мы пошли на ее поиски.
Мы нашли Алекс на очередной прогулке с моим отцом. Когда мы подошли к ним ближе, на ее губах играла озорная улыбка – это навело меня на подозрение, что отец что—то ей обо мне ляпнул, и я не ошибся в этом, когда Алекс издевательски произнесла следующее:
– Так, значит, первое имя, которое тебе дали в племени, звучало так: «Биманаквад» (Проплывающее Облако). И это потому, что ты любил смотреть на небо, хотя ты до сих пор любишь это делать. Но имечко, я тебе скажу, замечательное просто! Такое оригинальное.
Я сердито посмотрел на отца: он невинно потупил глаза, скрывая улыбку. Кажется, он решил пробиться ко мне через мою девушку. Я сузил глаза, переведя их на хихикающую Алекс. Ко всему прочему, именно в этот момент решил подать голос Леон, и он ничего лучше не придумал, как выдать Алекс мое еще одно имя.
– А еще его называют Текамсех, – тихо произнес он.
Алекс тут же оборвала свое хихиканье и, широко распахнув глаза, посмотрела на Леона:
– Повтори.
Лео нервозно посмотрел на меня. Я кивнул, одобряя его порыв.
– Ну, Эйтора ещё называют Текамсех.
Алекс моментально присела перед Лео на корточки и крепко обняла его, зарываясь лицом в его волосы, пряча свою счастливую улыбку:
– Как же я рада, что ты наконец заговорил. Боже! Я боялась, что ты так и останешься замкнутым и я больше никогда не услышу твой звонкий голос и заливистый смех. Я люблю тебя, братик.
Леон обнял за шею Алекс и прошептал, что тоже любит ее.
Встав и выпрямившись, некоторое время спустя Алекс посмотрела на меня, в ее зеленых глазах снова заблестел игривый огонек.
– А что значит имя «Текамсех»?
– Пантера, – произнесли в один голос мы с отцом.
Лицо Алекс тут же стало серьезным, она больше не собиралась подкалывать меня.
– Что ж, более подходящего имени для тебя не найти: с твоей бесшумностью, грацией дикой кошки, это имя тебе идеально подходит, и еще даже твои глаза почти желтые, как у кота.
Я довольно ухмыльнулся и приобнял ее за плечи. Это вроде как был комплимент из ее уст, и мне было чертовски приятно, что я у нее ассоциируюсь с большой черной опасной кошкой.
– Мне льстит, что ты так считаешь, малышка, но всё—таки мне нравится имя Эйтор, я как—то прикипел к нему.
***
Этот день мы провели втроем: я, Алекс и Леон. Тори все время куда—то пропадала, она была неуловима. Мы просто сидели и общались, я вспоминал свое детство, проведенное здесь, в племени, и наши с Далаем проказы. Леон уснул на руках у Алекс, я забрал его из ее рук и уложил на нашу кровать. Я принял решение сегодня переночевать у Тори, а Алекс пусть побудет с братом. Алекс немного посопротивлялась, но все же отпустила меня к Виктории, напоследок подарив мне умопомрачительный длинный поцелуй.
В домике Тори не было. Я уже расположился в кровати Леона, когда она вошла, попыхивая неизменной сигаретой. Увидев меня, она усмехнулась:
– Что, идиллия закончилась, и Алекс дала тебе пинка под зад?
Я улыбнулся:
– Никогда такого не будет, Тори. У нас с Алекс все в порядке. Не идеально, конечно, но я на это и не рассчитывал, и идеальность – это скучно, как ни крути.
– Ну—ну. А ты уверен, что она не пошлет тебя однажды?
– Я ни в чем не уверен, Тори, даже в завтрашнем дне, я радуюсь тому, что есть у нас сейчас.
– Хорошо, мальчик мой. Я желаю вам лишь счастья.
Мы поговорили с Тори еще немного, пока у меня не начали слипаться глаза.
***
Утром меня разбудили нежные прикосновения к моему лицу. Я открыл глаза ровно в тот момент, когда Алекс проводила двумя пальчиками по моим губам. Не долго думая, я открыл рот и, захватив один ее палец губами, слегка его прикусил. Она ойкнула и гневно посмотрела в мои глаза:
– Ты мне чуть пальцы не оттяпал!
Я рассмеялся и, обняв, перетащил ее на себя. Она легла сверху, покрывая своим телом мое.
– Ну, не откусил же. Хотя ты вся целиком такая сладкая, что мне тяжело удержаться, чтобы тебя не съесть.
Алекс улыбнулась и чмокнула меня в щеку. Через секунду, вырвавшись из моих рук, она резво поднялась и поманила меня пальцем:
– Тренировка, Эйтор. Давай поднимай свой зад и одевайся, я жду тебя на тренировочной площадке. Сегодня я намерена как следует тебя отделать.
Я хмыкнул и положил руки за голову:
– Мечтай, малышка. Тебе не одолеть меня и через десяток лет.
Она сузила свои зеленые глаза, в которых вспыхнуло негодование и злость.
– Это мы еще посмотрим.– Почти прорычала она.
Фыркнув, она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью, под мой смех. Дразнить ее было ни с чем не сравнимое удовольствие. Ну, почти ни с чем: были еще поцелуи и прикосновения к Алекс, но это отдельная тема.
***
Алекс была настроена весьма агрессивно, она нападала на меня снова и снова. Мы опять катались по земле, каждый пытаясь взять вверх, мы запыхались, хорошо друг друга потрепали, наши костяшки пальцев были расцарапаны и сбиты в кровь. Мы были с ног до головы грязными, пыль забилась даже под одежду. В конце концов, признав ничью, мы направились обратно. Нам нужно было помыться, поэтому, прихватив чистые вещи, я оставил Алекс, пообещав ей, что кого—нибудь пришлю ей на помощь с помывкой. До этого мы ополаскивалась в доме, там была пара тазиков, а в небольшой бадье всегда была вода, но сейчас нам нужно было что—то более объемное, чтобы смыть с себя всю грязь. Я зашел к отцу. В доме была его жена, темноволосая хрупкая индианка. Из эгоистических чувств я подметил, что моя мама была намного красивей. Но у женщины были добрые глаза. Я не помнил ее; возможно, я знал ее в детстве, но сейчас нет. Я рассказал ей о нашей проблеме, она предложила мне искупаться у них, указав за ширму. Подойдя, я обнаружил там лохань среднего размера – то, что надо. Я уже хотел идти за Алекс, чтобы предложить ей искупаться здесь первой, но жена отца меня остановила, сказав, что сама позаботится об Алекс. Я кивнул в знак согласия. Через некоторое время я остался один в доме и приступил к водным процедурам.
Закончил я лишь двадцать минут спустя. Я потратил всю их воду, но я был чист и очень доволен этим. Наспех одевшись, я пошел к нашему с Алекс домику.
Взбежав на крылечко, я распахнул дверь, как обычно, без стука и замер. Дверь захлопнулась за мной, но я не обратил внимание на это. Перед моими глазами была лишь Алекс, и она была абсолютно голой, она только выбралась из большой лохани, что находилась в углу комнаты, и ее рука тянулась к полотенцу, которое висело на рядом стоящем стуле, – она так и замерла в этой позе с протянутой рукой.
Все мои знаки «Стоп» были разрушены, стерты в порошок, мой мозг отключился, я рванул к ней и сгреб ее обнажённое тело в свои руки. Она успела только взвизгнуть, и я накрыл ее губы неистовым, диким поцелуем. Но Алекс даже не пыталась сопротивляться, нет, напротив, она обвила мою шею руками и прижалась ко мне теснее своим влажным горячим телом. Я углубил поцелуй, нагло запуская язык в ее рот. Она тихо застонала, когда я сместил одну руку и коснулся края ее груди. Дышать становилось все тяжелее, все мои инстинкты самца включились разом. Алекс опустила свои руки и, подцепив край моей футболки, потянула ее вверх. Через секунду та валялась в углу комнаты. Правильно, несправедливо, что я одет, а Алекс совершенно обнажена. Ее руки опустились ниже, на пуговицу моих джинсов. Я втянул воздух сквозь зубы и заглянул в глаза Алекс: она открыто смотрела в мои глаза, там не было страха, только волнение. Она никак не могла справиться с пуговицей, её руки тряслись – я помог ей в этом. Она потянула мои джинсы вниз, все так же не спуская с меня глаз, мгновенье спустя они оказались где—то в стороне. Я вновь припал к ее губам – на этот раз поцелуй был одержимым, – подхватил ее, и она обвила своими ножками мою талию. Это было потрясающее ощущение: кожа к коже, никаких преград. Все в целом мире для меня померкло, существовала только Алекс в моих руках.
Я не совсем аккуратно опрокинул нас на постель. Алекс зарылась одной рукой в мои волосы, а другой прошлась вдоль моего живота, вызывая во мне трепет и стон. Я перешел от ее губ к ушку, такому маленькому и определенно сладкому на вкус, я втянул мочку ее уха в рот, слегка играя им и прикусывая его. Алекс издала еще один полувздох—полустон, от которого мою крышу сносило напрочь. Я спустился к её шее, осыпая её горячими влажными поцелуями, не пропуская ни миллиметра ее ароматной кожи. Я медленно опускался все ниже и ниже, вырывая у Алекс то всхлипы, то вздохи. Добравшись до ее животика, я лизнул ее пупок, она выгнулась мне навстречу, издавая еще один сладостный стон. Я опустился еще ниже, целуя внутреннюю сторону ее бедер.
Моя выдержка стала таять. Сев на колени между ее ног, я обхватил её за бедра и слегка дернул на себя, разводя ее ноги в стороны. Я встретился с ее затуманенными страстью глазами и, больше не отводя взгляда, медленно опустился на нее. Она вскрикнула, когда я был внутри. Я поглотил этот крик своими губами.
Прервав поцелуй, я посмотрел на нее: ее глаза были сомкнуты. Я склонился и поцеловал ее каждое веко по очереди:
– Открой глаза, Алекс: я хочу видеть все твои эмоции в этот момент, и не закрывай до конца, договорились?
Она кивнула, распахивая глаза. Я переплел пальцы наших рук в замок, и начал двигаться в ней, сливаясь с Алекс в единое целое. Мы смотрели глаза в глаза, ни один из нас не отвел взгляда до самого конца. Это было волшебно: так близко, так чувственно, – обнажились не только наши тела, но и наши души.
Ленивая улыбка затронула мои губы, когда все закончилось. Мы с Алекс тяжело, сбивчиво дышали, приходя в себя. Подняв голову и оставив поцелуй на влажном лбу Алекс, я перекатился на спину, увлекая Алекс за собой. Она удобно устроила голову на моей груди, я перебирал рукой ее волосы в полной тишине. Я прикрыл глаза, вспоминая каждую секунду произошедшего, такого со мной еще никогда не было, за свои двадцать два года я не испытывал ничего подобного. Я словно побывал в раю, и мне совсем не хотелось спускаться обратно на землю.
Но Алекс все же заставила не то что спуститься, а рухнуть на землю: она подскочила как ошпаренная и села в кровати. Я приоткрыл глаза и посмотрел на нее: она сидела, скромно прижав к груди простыню, и смотрела на меня с ужасом. Нет, только не это! Она жалеет…
– Эйтор, что же мы натворили! – ее голос был полон паники, она была взвинчена до предела.
Я тоже принял сидячее положение, облокотившись спиной на подушку, и свел брови вместе, настраиваясь на словесную битву с Алекс:
– Малышка, если ты сейчас скажешь, что сожалеешь о произошедшем и что это ошибка, ей—богу, я придушу тебя собственными руками.
– Да нет же, Эйтор! Я не жалею, я не сомневалась ни секунды, когда сделала этот шаг. Проблема в другом, как ты не понимаешь?! Мы не предохранялись, Эйтор!
Теперь я вскочил с кровати как ошпаренный. Подобрав и одев джинсы, я стал метаться по комнате. Алекс все так же сидела в постели и смотрела на меня с диким страхом в глазах. Черт! Черт! Черт! Как же я мог об этом забыть, безмозглый идиот! Я остановился у кровати со стороны Алекс и в нервном жесте запустил в волосы руку. Алекс закрыла лицо руками и глубоко задышала. Я присел на край кровати напротив нее и, обхватив ее запястья, отстранил ее руки от лица. Она подняла на меня полный печали взгляд. Надо же: такой прекрасный момент испорчен нашей безответственностью.
– Спокойно, Алекс. Я сейчас схожу к отцовской жене Набиру и спрошу ее совета: индейские женщины очень мудры в этих вопросах. Может, есть какое—то решение. Не паникуй, мы выкрутимся, ну а если не выкрутимся, то через девять месяцев у нас будет маленькая копия тебя или меня.
– Какая, блин, копия! Эйтор, не то чтобы я была против детей, но сейчас не те времена, чтобы плодиться, и еще: мне едва восемнадцать, я еще практически сама ребенок! – Её голос срывался от накопившихся эмоций.
– Ну, знаешь, – с улыбкой начал я, – в семнадцатом веке в твоем возрасте у девушек уже первенец был и второй на подходе…
– Даже в такой момент, Эйтор, ты умудряешься вывести меня из себя. Ты такой приду…
Я захватил ее губы в горячий поцелуй. Это был единственный способ, которым я мог заткнуть Алекс рот, когда она распалялась с наездами на меня.
Отстранившись минуту спустя, я чмокнул ее в носик и поднялся:
– Я сейчас вернусь. Постарайся успокоиться, Алекс, я уверен, мы найдем выход из этой ситуации.
Кинув последний взгляд на перепуганную Алекс, я вышел из дома. Мне тоже было страшно. Я не боялся ребенка, тем более своего, – это был страх за будущее, которого у нас нет. Что будет ждать невинное существо в этом сломанном, жестоком мире? На что мы обречем его? На каждодневную борьбу за свою жизнь, на постоянный страх потерять любимых и родных? Нет, это есть у нас, и я не хочу такого для своего сына или дочери. Не время, пока не время… И будет ли вообще когда—нибудь подходящий для этого момент? Сомневаюсь.
***
Перед тем как войти в дом отца, я постучал костяшками пальцев по косяку, предупреждая о своем присутствии. Выждав минуту я вошёл в дом. Отец со своей женой сидели за столом, попивая что—то из дымящихся глиняных кружек. Я поздоровался с отцом и уважительно поприветствовал его жену.
– Что—то случилось сынок? – спросил отец глядя на меня поверх кружки. – Просто так ты ко мне не зайдешь, и я вижу по твоим глазам, тебя что—то беспокоит.
Я нервно потопал ногой. Не хотелось говорить о таком деликатном вопросе при отце, но у меня не было выбора – не выставлять же его из собственного дома. Я снова запустил руку в волосы и с тяжёлым вздохом сел напротив него, но смотрел я на его жену:
– Набиру… вопрос к тебе. Такое дело… – я замялся на секунду, формулируя мысли, – мы с Алекс… ммм… совершили опрометчивый поступок, который приводит в обычных случаях к рождению детей. В общем, может, ты знаешь что—нибудь, что может остановить процесс?
Набиру мягко улыбнулась и, встав, ушла в соседнюю комнату. Я замер в ожидании. Скосив глаза на молчаливого отца, я приметил на его губах лукавую улыбку. Я бы предпочел и дальше молчать, но, как уже известно, терпение не мой конек.
– Чему ты улыбаешься отец?
Он попытался подавить улыбку, но у него фигово это вышло.
– Просто примерно так же был зачат и ты. Мы не планировали с твоей матерью детей в ближайшем будущем, за нас все решила любовь и безумная страсть.
Я скривил губы в горькой улыбке:
– Интересно, и куда эта твоя большая любовь делась? Что—то не удержала она тебя возле семьи, так что у меня есть сомнение, любил ли ты вообще маму? И нужен ли был тебе я?!
Ну вот, снова мой характер дал о себе знать. Ну к чему мне сейчас эти разборки, зачем лезу в бутылку? Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул, успокаивая свой темперамент. Как раз в этот момент в комнату вернулась Набиру. Отец отвел глаза в сторону, но прежде я увидел в них печаль и досаду. Мое сердце сжалось и потянулось к нему, но я подавил это желание и посмотрел на Набиру: она протягивала мне полиэтиленовый мешочек с какой—то травой.
– Что это? – Я взял пакетик и поднялся со своего места.
– Это трава. Отмерьте чайную ложечку, заварите ее прямо сейчас кипятком, примерно чтобы выходил один полный стакан, дайте настояться час, не больше. Пусть твоя жена выпьет это все за раз. Эта трава поможет. Можете употреблять ее далее как противозачаточное средство, она не вредна, никак не влияет на организм. Этот рецепт передается в моей семье испокон веков от матери к дочери, и он еще никогда нас не подводил.
– Алекс не моя… Впрочем, неважно. – Начал было объяснять, что Алекс мне не жена но оборвал себя. Их это не касается.
Я сжал пакетик в руке, поблагодарил Набиру и, сухо кивнув отцу, помчался к Алекс.
Она сидела на кровати, обхватив свои колени руками, когда я вернулся, но уже была одета. Ее взгляд был устремлен в одну точку. Услышав меня, она вскинула голову и посмотрела с надеждой. Ее вид был таким несчастным – мое сердце дрогнуло. Я подошёл и присел рядом с ней, обняв и притянув к себе, поцеловал ее в макушку:
– Все в порядке, малышка, можешь вздохнуть свободно. Мне дали специальную траву, сейчас мы ее заварим, а через час ты ее выпьешь, и все образуется.
Алекс подняла голову и заглянула в мои глаза:
– Ты уверен, что это поможет?
– На все сто. Если мужчинам—индейцам нет равных в охоте и следопытстве, то с их женщинами никто не сравнится в знании трав.
Алекс кивнула и хотела снова прижаться ко мне, но я ее отстранил:
– Сначала травка, Алекс, а потом все остальное. Кстати, Набиру сказала, что мы можем использовать эту траву как средство предохранения, это не навредит твоему организму.
– Так ты предполагаешь, Эйтор, что таких моментов у нас будет еще несколько? – Выгнула бровь Алекс.
Я ухмыльнулся и встал, отходя как можно дальше от Алекс, зная, что при следующих моих словах она взбесится:
– Я не предполагаю, Алекс, а знаю, что так и будет и не несколько раз, а теперь всегда. Только так и только со мной. Признай: теперь, когда ты знаешь каково это со мной, ты сама не сможешь держаться от меня подальше.
Как я и предполагал, Алекс вскочила с кровати и рванула ко мне. Я обогнул деревянный стол и встал по другую сторону от нее, меня распирал смех и я не смог его удержать. Алекс сощурила глаза. Она так легко поддавалась на мои поддразнивания, я просто млел, видя ее такой разгневанной и в то же самое время такой сексуальной:
– Остынь, малышка: в моих руках спасение, чтобы тебя не разнесло, как воздушный шарик. Я серьезно, успокойся, давай заварим эту чертову траву и все обговорим.
– Ладно, но еще раз подобные шуточки вырвутся из твое рта – я зашью его. Поверь мне, я это сделаю.
Я поднял ладони вверх, капитулируя.
– Хорошо, но с чего ты взяла, что я шутил?
– Эйтор… – угрожающе начала она.
– Ладно, ладно, малышка, молчу, но все же останусь при своем мнении.
Мы все сделали по инструкции Набиру. Алекс все еще потряхивало от волнения, но она смело, одним махом, выпила настойку.
Через час к нам зашел Леон. Алекс отвлеклась на него и постепенно расслабилась. К закату дня пришла и Тори. В последнее время мы редко с ней виделись и мало общались: я весь ушёл в отношения с Алекс; поэтому я обрадовался, когда она бесцеремонно вошла в дом, пуская струйку сигаретного дыма из рта:
– Привет, детишки. Ну, как ваши дела?
Тори прошла к столу и тяжело осела на один из стульев. Я присел рядом. Тори подняла руку и взлохматила мне волосы, я почувствовал себя ребенком и бросил на нее сердитый взгляд.
– Не хмурься, мальчик мой, морщины раньше времени появятся. Ну так что, как вы? Что новенького?
Я посмотрел на Алекс: она сидела на деревянном полу с Леоном и что—то рисовала мелком на небольшой дощечке, которую приволок с собой ее брат. При вопросе Тори: «Что новенького?» – Алекс вскинула голову. Наши глаза встретились, и ее щечки начали покрываться очаровательным румянцем. Она вспомнила сегодняшнее утро, как и я. На моих губах расползлась самодовольная улыбка, я подмигнул Алекс. Она вспыхнула и опустила глаза к своему рисунку. Я все еще улыбался, когда рядом хмыкнула Тори, я перевел взгляд на нее: ее глаза перебегали с меня на Алекс и обратно.
– Вижу, что—то новенькое всё—таки произошло. Расскажете?
– Нет! – в один голос ответили мы с Алекс.
Наши глаза снова встретились. Ее взгляд обжигал, из меня вышибло дух от острых ощущений, что пробежались по моему телу, я захотел ее, снова, немедленно. Я еле сдержался, чтобы не выставить за дверь Тори вместе с Леоном сию секунду. Я сжал челюсти и отвел взгляд. Тори издевательски улыбалась весь оставшийся вечер, то и дело пыталась подловить нас на словах, выуживая, что же такого у нас произошло. Я знал: она давно догадалась по нашим с Алекс переглядкам, что между нами произошло, не маленькая и не глупая. Но она хотела, что бы кто—нибудь из нас прокололся, давая ей повод ближайшие несколько месяцев над нами издеваться при каждом удобном случае.
Когда стемнело, Тори собралась уходить, Лео засеменил за ней. У двери Тори обернулась на меня:
– Проводи нас Эйтор.
Я нехотя поднялся со стула. До хижины Тори и Лео пути было с десяток шагов, но я знал причину, почему Тори попросила проводить их, и эта причина не беспокойство о собственной безопасности – она хотела поговорить со мной. Проходя мимо Алекс, я неуловимо коснулся ее запястья, она вздрогнула и подняла на меня взгляд.
– Я вернусь через пять минут. – Проговорил я одними губами.
Алекс кивнула и помахала Леону и Тори. Мы вышли за дверь.
Мы прошли в молчании не более двух минут. Леон обогнал нас и пошел чуть впереди, в этот момент заговорила Тори:
– Эйтор, я поняла, что произошло между тобой и Алекс.
Я замедлил шаг и засунул руки в карманы джинсов:
– Я понял, что ты поняла, и что? Будешь читать мне нотации о том, какой я плохой мальчик?
– Нет, не буду. Меня волнует, были ли ваши мозги в тот момент на месте, чтобы подумать о нежелательной беременности?
Я цокнул языком и закатил глаза. Никакой личной жизни.
– Все в порядке, Тори, не переживай: в ближайшее время тебе не придется нянчиться с младенцем.
– Ох, ну это меня определенно радует. У нас впереди еще долгий путь, так что будьте, детки, предельно внимательны и осторожны.
– Хорошо. Спокойной ночи, Тори. Леон, и тебе тоже.
Я развернулся и, насвистывая, направился обратно. На полпути к своему дому я услышал подозрительный шорох сбоку от себя, все мои инстинкты завопили: опасность! Я услышал свист и, не теряя ни секунды, кинулся на землю плашмя. Как раз вовремя: перевернувшись на спину, я увидел нож, воткнувшийся в землю в шаге от меня. Сгруппировавшись, я одним движением подпрыгнул и присел на корточки, вглядываясь в темноту ночи. Послышался еще один звук разрезающего воздух ножа. Я оттолкнулся от земли и сделал сальто через себя назад, нож воткнулся в то место, где секунду назад был я. Я встал в полный рост и, набрав в грудь воздуха, прокричал во весь голос:
– ТРЕВОГА!!! НАПАДЕНИЕ СО СТОРОНЫ ЛЕСА, ЗАПАД!
Выкрикнув предупреждение, я со всех ног рванул к нашему домику. Не теряя времени, я прокричал во все горло, срывая голос:
– Тори, к оружию!
Она была рядом и должна была услышать.
Уже взбежав на крыльцо, я услышал вопли нападения. Обернувшись через плечо, я увидел, как из темноты леса высыпают люди в количестве не менее ста человек. Боже! Кажется, намечается резня. Я повернул голову вправо: братья уже выбегали из своих домов, у кого—то были ножи и кинжалы в руках, у других – огнестрельное оружие, но в мизерном количестве. У большинства были лук и стрелы. Как же караульные пропустили такую толпу нападающих? Их ставят по всему периметру поселения. Неужели их всех вырезали?
Не мешкая более, я ворвался в дом. Алекс стояла посреди комнаты с ножами в руках. Она слышала мои крики и была готова к бою, но это не тот случай, когда я позволю ей вмешиваться в драку. Она открыла рот, чтобы что—то сказать, но я поднял руку, заставляя ее замолчать:
– Не сейчас, Алекс, и ты остаешься здесь!
Я быстрым шагом подошел к мечу и вынул его из футляра, также я прихватил два охотничьих ножа с зазубренными лезвиями. Посмотрев на Алекс, я обнаружил, что она все еще стоит на месте и не думает убирать ножи. Ее лицо выражало упрямство, в глазах полыхал гнев. Я оказался подле нее в два шага. Обхватив ее лицо ладонями, я заставил ее смотреть в мои глаза:
– Алекс, я серьезно. Ты остаешься в доме, это не обсуждается. Я не позволю тебе ввязываться в битву: их там слишком много, я не хочу тебя потерять, мне уже хватило того, что ты чуть меня не покинула полторы недели назад. Так что просто хоть раз послушай меня и останься там, где я говорю.
Склонившись к ней, я обрушил на нее поцелуй, не ласковый, не нежный, а властный, управляющий, подавляющий. Алекс не реагировала, но и не сопротивлялась. Я чертыхнулся и прикусил со злости ее нижнюю губу, она вскрикнула и с не меньшей злостью прикусила мою в ответ, только до крови. Я провел по своей губе, языком слизывая кровь, и отстранился от нее:
– Дикая, мы поговорим об этом позже, а сейчас просто оставь свой очаровательный зад на месте и не высовывайся.
Не дожидаясь ее ответа, я развернулся и выбежал из дома, кидаясь в гущу битвы.
11
Я не ошибся: была действительно резня. Среди нападающих были как мужчины, так и женщины, в то время как у нас – только мужчины. Я увидел отца: он прицеливался из лука и выпускал одну стрелу за другой, всегда попадая в цель; его спина была открыта – никто не прикрывал его тыл, и это было очень опасно и сумасбродно. Что скажешь? Мое сумасбродство передалось именно от отца. Я рванул к нему, но мне перегородил путь здоровый лысый парень. Я поднял голову и посмотрел в его ухмыляющееся лицо.
– Парень, не на того напал, – произнес я и взмахнул мечом.
Здоровяк для своих габаритов довольно ловко отскочил назад и вытащил из—за пазухи внушительного размера мачете. Практически как в средневековье – битва на мечах. В крови взыграл адреналин. Вот уже полторы недели я ежедневно по нескольку часов тренировался с приобретённым самурайским мечом, так что уже вполне неплохо им управлял. Я вытянул меч перед собой и с безбашенной улыбкой поманил противника пальцем. Взревев, здоровяк ринулся на меня. Лезвия наших клинков встретились звенящим ударом. Бороться с парнем было нелегко: он превышал меня в весе, но на моей стороне были ловкость и хладнокровие – в отличие от меня, мой соперник бесился с каждой минутой все сильнее, оттого что ему не удавалось меня достать. Отбив еще один тяжёлый удар здоровяка, я мимолетно кинул взгляд на отца, и мое сердце рухнуло в пятки: сзади к нему подбирался мелкий паренёк с занесённой для удара рукой, в которой сверкнуло лезвие ножа. Я вернул взгляд на здоровяка:
– Пора заканчивать.
Присев и крутанувшись вокруг своей оси, я перебил ему ноги в районе ступней своей ногой. Он с воплем грузно рухнул на землю. Моя нога заныла болью, но я постарался ее проигнорировать. Поднявшись, я выбил другой ногой из его рук мачете. Он взвыл, пытаясь подняться, но я его опередил. Лезвие моего меча вошло в его тело, как в масло.
