Текст книги "Невеста севера (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Хаген уже все нам рассказал, – произнес он, – Хорошо, что все закончилось благополучно. Подумать даже не могу, что ты могла утонуть в том озере. А мы волновались, куда вы запропастились с моим сыном.

Я благодарно кивнула и продолжила есть.

– Я только не понимаю одного, как ты там оказалась, так далеко от дома? И что тебя потянуло выйти на лед?

Я бросила взгляд на Хагена. Он поднял глаза, и весь его вид говорил мне, молчи. Я опустила глаза и ничего не ответила Безногому. Айге на противоположном конце стола пристально смотрела на меня. Я сделала вид, что не замечаю ее откровенного взгляда.

После окончания ужина, я увидела, как Хаген встал и направился к двери, намереваясь покинуть зал. Быстро вскочив, я рванула следом за ним, краем глаза увидев, что Кокча ринулся, было за мной, но Эйнар схватил его за руку, останавливая. Хаген вышел, я последовала за ним и еще в коридоре обогнав, остановилась, преграждая ему путь. Он удивился, его брови медленно поползли вверх.

– Что? – только и спросил он.

Я набрала полную грудь воздуха и смело посмотрела ему в лицо.

– Спасибо, что спас, – выдавила я, намереваясь сказать намного больше, но получилось только эти несколько жалких слов. Я замялась, всю мою решительность, словно рукой сняло. Хаген некоторое время не отрывал от меня взгляда, словно что-то хотел сказать, а потом лишь пожал плечами и пошел дальше, оставив меня смотреть ему вслед.

ГЛАВА 10

Зима быстро набирала силу, устанавливая свои права. Снег шел едва ли не каждый день. Море бушевало, превратившись в сплошную белую пенную массу, ветер, словно обозлившись на весь свет дул не переставая, сделав выход за пределы стен дома, где горел очаг, и пахло деревом, практически невозможным. Я изнывала от безделья. Все дела по дому были переделаны, во всех комнатах царил порядок. Я бродила по своей комнате, тоскливо вспоминая о своих прогулках по лесу, думая о том, как там Космач, где пережидает непогоду и не знала, чем себя занять.

Покинув комнату, вышла в коридор и вскоре оказалась в большом зале, который в это время почти никогда не пустовал, заполненный дружинниками и рабами, спешащими подать пиво или какую-то закуску. И сейчас там сидели мужчины из дружины. Кто-то пил пиво, несколько человек играли в настольные игры, еще вокруг одного стола собралась толпа, следившая за тем, как двое боролись на руках. Я едва взглянула на покрасневшие от натуги уже знакомые лица и внезапно поняла, что это поместье постепенно стало для меня домом. Я узнавала и полюбила живущих здесь людей, я относилась ко всему в этом доме с истинно хозяйской бережливостью, я смеялась и радовалась со всеми, и мне было просто тепло и уютно в этих стенах. Оглянувшись, увидела Эйнара. Отец вождя сидел в окружении нескольких воинов, они что-то обсуждали. Я посмотрела на него, улыбнулась. Безногий был хорошим человеком, он относился ко мне лучше, чем кто ни было, и я призналась себе, что полюбила его так, как не любила даже собственного отца. Мое отношение к нему было сродни отношению к деду Радиму. Он даже чем-то напоминал мне его, не внешне, а внутренне.

Словно почувствовав мой взгляд, Эйнар поднял глаза и увидел меня. Он тут же улыбнулся и махнул рукой, подзывая меня подойти. Затем распустил окружавших его дружинников и когда я мела рядом на освободившуюся скамью, взял меня за руку.

– Данка, – произнес он, – Я давно хотел спросить тебя, нравится ли тебе у нас? Хорошо ли живется?

Я улыбнулась. Безногий словно прочитал мои мысли. Именно об этом я думала минуту назад.

– Да, мне здесь хорошо, – кивнула я.

– Мой сын, Кокча, просил меня поговорить с тобой, – продолжил Эйнар, при этом пристально глядя мне в глаза, – Он просит меня просватать тебя.

Я перестала улыбаться.

– Пойдешь за него? – спросил Эйнар. Его глаза прищурились, словно он пытался заглянуть мне в самое сердце и увидеть там ответ.

Я уже открыла было рот, чтобы воспротивится, когда за спиной Безногого возник Хаген. Он молча посмотрел на меня, и я поняла, что он слышал слова отца. Эйнар перехватил мой взгляд и обернулся.

– А! Хаген! – произнес он радостно, – Садись, вместе обсудим! Кокча жениться хочет, вот осталось только заручиться согласием невесты, – Эйнар многозначительно посмотрел на меня.

Я почувствовала, как краснею. Опустила глаза и мне захотелось в одно мгновение оказаться отсюда далеко, за тысячи миль.

– Давно пора, – вождь сел рядом со мной, наши тела соприкоснулись, и я вздрогнула от пронзившего меня до сих пор неведомого острого ощущения, – Я ему уже говорил, – мне показалось, или его голос прозвучал как-то странно? Эйнар довольно заулыбался, и едва не потирал руки от удовлетворения, а я продолжала молчать.

– Давай перейдем в мою комнату, – внезапно произнес Безногий, – А ты Данка, принеси нам чего-нибудь вкусненького с кухни, да вина. Обсудим предстоящую свадьбу!

Нагрузив на поднос большой кувшин с вином, две чаши и тарелку с закусками, я вышла с кухни и направилась в сторону покоев Эйнара, напевая себе под нос какую-то ненавязчивую мелодию. Но у самой двери, едва приоткрытой, я остановилась от неожиданного холодного порыва, коснувшегося коротких прядей, выбившихся из косы и упавших на мое лицо. Я замерла. Из-за приоткрытой двери доносились голоса Эйнара и Хагена, но я не слышала то, о чем они разговаривали. Я просто стояла, ощущая холод, разливающийся по всему моему телу. Медленно нагнувшись, я поставила поднос на пол и, выпрямив спину, оглянулась назад. Мальчик. Я снова видела его. Он стоял и смотрел на меня глазами Хагена, а потом развернулся и пошел прочь, при этом оглянувшись, чтобы словно убедится, следую ли я за ним. И я пошла. По пути столкнулась с Айге. Она как-то странно посмотрела на меня, попыталась схватить за руку, но я вырвалась и выскочила из дома, стараясь не упустить ребенка из виду.

– Данка! – донес ветер до меня голос сестры, но я уже бежала за странно прозрачным силуэтом, едва различимым ночью на снегу, тщетно пытаясь не потерять его из своего поля зрения. Время словно остановилось для меня, я не чувствовала холода, зная только то, что должна идти за ним, это казалось мне очень важным.

Мы покинули поместье, вышли к лесу, и там я едва не потеряла мальчика, но потом он снова появился, словно специально вернулся за мной. Он поманил меня рукой, и я рванула следом. Почти сразу за лесом передо мной открылись высокие скалы. Где-то внизу бушевало море. Я подошла к самому краю и посмотрела вниз. Пенные волны разбивались о камни, издавая странный звук, похожий на человеческий стон. Я отпрянула назад. Наваждение, овладевшее мной, прошло, и я огляделась, стараясь увидеть, где нахожусь и куда делся мальчик. Ребенка и след простыл. У меня создалось странное ощущение, что он просто испарился. Я вздрогнула от порыва холодного ветра и только теперь заметила, что вышла из дома в одном платье, даже не накинув на плечи платок. Поежившись, подалась назад, прочь от страшного обрыва и тут мальчик появился снова. Он стоял на самом краю в нескольких метрах от меня и, казалось, смотрел на кого-то за моей спиной, его лицо исказилось, он стал напуганным, а потом он неловко и неестественно взмахнул руками, и полетел вниз, прямо туда, где из воды поднимались острые скалы. Я закричала и бросилась за ним, упала на краю и протянула руки в бездну, но внизу разглядела лишь белую пену волн.

– Его толкнули, – внезапно поняла я и оглянулась, словно за моей спиной был еще кто-то. Мальчик явно упал не сам. Его кто-то толкнул! Маленький призрак что-то хотел мне показать!

Я медленно поднялась на колени. Ветер швырнул мне в лицо снежные хлопья. Я встала. Внезапно за моей спиной послышались тяжелые шаги. Я повернула назад голову. Хаген, Кокча и еще несколько людей, многие из которых сидели в зале, вышли из леса. Я повернулась к ним и медленно пошла навстречу.

– Что происходит? – Кокча оказался рядом, в его руках я увидела огромный плед. Он укутал им меня и подхватил на руки. Я мелко задрожала, только теперь поняв, как сильно замерзла.

– Зачем ты сюда пришла? – голос Хагена раздался возле моего лица. По его злому и хмурому виду я поняла, что именно здесь погиб его сын и вождь был явно не в восторге от того, что ему пришлось посреди ночи следовать за какой-то сумасбродкой в это место. Я бы и сама была крайне раздражена, если бы кто-то из моих людей или даже близких выкинул подобное. Это казалось сумасшествием.

– Хаген, – я дернулась в руках Кокчи и он опустил меня на ноги.

Вождь уже направляющийся в сторону леса замер и оглянулся. Его взгляд был холоден, как окружившая меня зима.

– Я видела его, – произнесла я.

– Кого? – удивился Кокча. Дружинники переглянулись между собой. Они определенно начали подозревать у меня наличие странностей. Только Хаген, кажется, понял все.

– Он не оступился, – сказала я тихо, – Его кто-то столкнул.

Хаген некоторое время просто молчал. Он опустил глаза и замер. Ветер рвал его длинный плащ, мы все стояли и смотрели на вождя, а спустя мгновение он сказал:

– Идем домой, – отвернулся и, шагнув вперед, исчез в густых ветвях.

Я перевела дыхание. Кокча снова поднял меня на руки и пошел за братом. Воины последовали за ним. Кокча молчал. Я догадалась, что теперь и он понял те слова, что я сказала Хагену. Он нес меня до самого дома, словно я ничего не весила, и лишь там поставил на ноги перед дверью, за которой находилась моя маленькая комнатка. Посмотрел мне в глаза и тяжело вздохнув, пошел прочь, даже не сказав ни слова. Я некоторое время смотрела ему вслед, пока он не закрыл за собой дверь, ведущую в зал, и только потом прошла в комнату.

Присев на краю не расстеленной постели, я задумчиво стала расплетать косу. В моей комнате горели две зажженные свечи, не знаю, кто разжег их, но я была благодарна за то, что они разгоняли тьму, казалось, кружившую вокруг меня. Мне было страшно. Я помнила обреченность в глазах мальчика, падающего в бушующее море. Вздрогнула, опустила руки. Распущенные густые волосы рассыпались по плечам. Я никогда не верила в подобное. Помню, дед Радим рассказывал мне сказки о не упокоенных душах, которые бродили по земле, но я никогда не думала, что смогу увидеть подобное своими собственными глазами. Я понимала, что маленький сын Хагена хотел донести до меня, таким образом, послание о том, кто убил его. Но почему он выбрал меня? Невольно вспомнилась та женщина на озере, заманившая меня на тонкий лед. Кем была она? Не призраком, но чем-то похожим. Ее белая кожа, цвета снега…сейчас она казалась мне мертвой, но в то же время она была жива.

Я опустила голову, потерла пальцами виски. В этот момент кто-то решительно постучал в мою дверь. Я резко подняла глаза, встала и подошла к порогу. Открыла двери и увидела Хагена. Он мрачно посмотрел на меня, потом прошел мимо, задев плечом, и остановился посредине комнаты. Я закрыла двери и, повернувшись к нему, посмотрела на широкую спину, которая, казалось, заполнила собой все пространство моей комнатушки.

– Ты видела его смерть? – спросил он неожиданно, прервав наступившую тишину.

– Я видела, что он был испуган, – произнесла я, не сходя с места, так и застыв у двери, – И я видела, что его явно толкнули.

– Мой отец рассказал тебе все? – спросил вождь, – Или это сделал Кокча?

– Эйнар, – ответила я.

Хаген повернулся ко мне. Я увидела, что его одежда все еще влажная от ночной прогулки. Глаза вождя лихорадочно блестели, но, несмотря на то, что он явно был зол и сильно расстроен, я не боялась гнева в его глазах.

– Ты знаешь, кто сделал это? – спросил он, – Кто убил моего сына?

Я покачала головой.

– Я видела только мальчика, – ответила я.

Хаген кивнул и шагнул к двери, мимо меня. Я посторонилась.

– Извини, если напугал, – сказал он. Его большая ладонь легла на дверную ручку, – Я не хотел врываться.

Я дернулась в его сторону. Моя рука легла на его плечо.

– Как вы узнали, что я покинула дом? – спросила я.

– Айге нам сказала, – Хаген толкнул дверь, – Она видела, как ты выбежала из дома, говорит, что пыталась тебя остановить, но ты ее не слушала, а просто ушла в ночь.

Я отняла руку и та беспомощно опустилась вдоль моего тела. Айге? Надо же. Хаген повернул ко мне свое лицо. Он все еще стоял на пороге, словно не решаясь его переступить, будто что-то держало его в моей маленькой комнатке.

– Ты решила на счет Кокчи? – внезапно спросил он.

Я удивленно моргнула. Такого вопроса я ожидала меньше всего.

– Не думай долго, он будет для тебя хорошим мужем, – добавил вождь, – А когда меня не станет, он унаследует все земли и будет влиятельным человеком. Ведь он мой единственный наследник, а если отец рассказал тебе ВСЕ, как ты утверждаешь, то ты должна понимать, что это случится раньше, чем вы все думаете, – он усмехнулся, – Или ты предпочитаешь вернуться к отцу и выйти замуж за своего купца? Я помню его…достойный жених.

Я нахмурилась. В голосе Хагена звучала насмешка, или мне это показалось? Потом он, наконец, вышел из моей комнаты, оставив меня стоять на пороге и сжимать руки в кулаки от бессильной ярости. Я захлопнула с силой дверь, и яростно сорвав с себя одежду, повалилась в наспех расстеленную постель, натянув одеяло до самого носа. Не понимаю почему, но его слова задели меня за живое. Я раздраженно повернулась на бок, подтянув ноги к груди. Но, наверное, с того самого момента, я стала понимать, что чувствую к Хагену нечто большее, чем простое уважение и симпатия.

ГЛАВА 11

Зима все заметала дома, украшала высокими шапками крыши, укрывала снежными одеялами деревья и землю. Морозы стояли лютые. Если с неба не валил лохматый снег, то во дворе во всю хозяйничал холод и северный ледяной ветер. К середине зимы по морской глади стали проплывать льдины. Огромные и совсем маленькие, с острыми вершинами и такие широкие и плоские, что по ним можно было спокойно ходить, как по заснеженному полю. Иногда ко мне из леса приходил Космач. Он был сильно заросший, длинная шерсть сбивалась на тощем животе, он явно голодал, но никакие мои уговоры не заставили его остаться в доме. Волкодав приходил поесть, а потом снова исчезал в снежной завесе. Я знала, что он возвращается к подруге и никогда не пыталась удержать своего друга.

Я с нетерпением ждала прихода весны. Хотелось тепла и солнечного света, пения птиц и шелеста зеленых листьев. Часто сидя на крыльце большого дома, вдыхая острый свежий воздух, я мечтала о тепле. Вспоминала лето и пригожие деньки, когда я гуляла по лесу, выискивая дичь, в сопровождении своего верного волкодава. Оставалось только вздыхать и ждать, надеясь, что зима не окажется затяжной.

На какое-то время я могла вздохнуть свободно, когда Эйнар заявил, что если наша свадьба с Кокчей и состоится, то произойдет это не раньше середины весны, когда смогут приехать все, кого он хотел бы видеть на таком знаменательном событии. Хаген с каждым днем становился все более хмурым, в отличие от своего младшего брата. Кокча выглядел просто замечательно, и моя бедная сестра вся истосковалась по его вниманию, стараясь всячески привлечь его на свою сторону. Мы с ней так и не разговаривали, хотя я понимала, что она тогда, возможно, спасла мне жизнь.

Дни продолжали тянуться медленно. Тягуче, как мед из улья, растекаясь холодными днями. Я все время ловила себя на том, что постоянно слежу за Хагеном. Если он появлялся в поле моего зрения, мое внимание почти целиком занимал он. А еще я видела, что его что-то гложет. Возможно, это была моя вина. Не стоило рассказывать ему о том, что его маленький сын был убит. Ведь он столько лет считал, что это был просто несчастный случай, пока я не увидела то, что показало мне приведение мальчика. Сейчас, вспоминая его тонкое тельце, стоящее под порывистым ветром на самом краю бездны, мне начинало казаться, что тогда это все было не более, чем сном, бредом, навеянным холодом. Но Хаген воспринял мои слова более, чем серьезно. Я видела, как он переживает. С каждым днем он становился все более бледным, хмурым и почти ни с кем не разговаривал. Исключение составляли, разве что, его отец и брат. Он стал реже выходить на посиделки своих дружинников, перед ужином любивших посидеть в большом зале. Раньше он тоже не принимал особого участия, но мне казалось, ему нравилось наблюдать за своими людьми, слушать их разговоры. А теперь он не всегда появлялся за столом. А когда приходил, то ничем не интересовался. Место вождя в его отсутствие теперь занимал Кокча. В очередной вечер, когда вождь не появился на ужине, я встала из-за стола, собрала полный поднос еды, прибавила туда кувшинчик хорошего вина и направилась в сторону его покоев, предоставив слугам присматривать за столами. Остановившись перед дверью, ведущей в комнату вождя, я несколько секунд медлила, набираясь храбрости, а потом решительно постучала и, получив утвердительный ответ, зашла внутрь.

Хаген сидел за столом. Перед ним горела свеча, и лежал мой кинжал, подаренный мне им самим, казалось, целую вечность назад. Я приблизилась, не отрывая глаз от тонкого лезвия, отражающего огонь свечи. Значит, он возвращался на озеро и достал кинжал, поняла я, замерев за спиной Хагена. Я сразу вспомнила, что когда вождь нашел меня, кинжал был воткнут в край льдины. Именно благодаря ему я тогда выбралась из озера. Мне стало интересно, почему он не отдал мне его снова?

Я поставила перед вождем поднос и налив ему полную чашу вина, пододвинула ее его рукам. Хаген поднял на меня глаза и я, встретившись с ним взглядом, внезапно увидела в их глубине смертельную усталость. Так смотреть мог только человек, который знал о своей близкой кончине. В его глазах была обреченность и смерть. Я была поражена таким открытием, я еще никогда не видела, чтобы он так откровенно демонстрировал свою слабость. Обычно он всегда представлял собой каменный монолит, в котором я была уверена, как ни в ком другом, зная, что он никогда не будет колебаться, никогда не пошатнется. Но в этот раз я, наверное, увидела то, что мне не стоило видеть и знать.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он глухим голосом. Его глаза стали обычными. Прежняя решительность и сила вернулись в них, и я даже засомневалась, не ошиблась ли я?

– Принесла поесть, – ответила я, – Ты не пришел на ужин… – промямлила я и добавила, – В который раз.

Хаген вздохнул и молча отодвинул от себя поднос. Я нахмурилась, но ничего не сказала.

– Мой кинжал, – сказала я, встав напротив вождя. Рука сама потянулась к рукояти. Взгляд Хагена проследил за мной, за тем, как я положила на рукоять руку и внезапно его большая ладонь накрыла мои пальцы. Они все полностью исчезли под его рукой. Я удивленно подняла глаза и наши взгляды встретились. Хаген переплел наши пальцы и так же внезапно убрал руку, словно испугавшись того, что произошло. Я вскинула на него удивленные глаза. А потом, в какой-то момент меня охватила злость. Острый и яркий приступ негодования.

– Что происходит? – спросила я резко, прекрасно понимая, что по своему положению не имею никакого права спрашивать вождя, о чем бы то ни было, но остановится уже не могла, – Я ничего не понимаю. Мне кажется, или ты уже заранее отрекся от самого себя, целыми днями просиживая здесь.

Хаген посмотрел на меня и внезапно рассмеялся. Я ожидала от него какого-то действия, но только не такой реакции.

– Ты права, – сказал он, вставая, – Но дело не в том, что я отрекся от себя, просто я хочу, чтобы мои люди уже начали привыкать к мысли о том, что скоро мое место займет Кокча. Поэтому постепенно даю им свыкнутся с той мыслью, что он – будущий вождь.

Я нахмурилась.

– И я хочу видеть тебя рядом с ним. И этого хочу не только я, но и Эйнар в том числе, – продолжил он, глядя мне в лицо и не понимая, что его слова вызывают во мне только злость и обиду. Хаген приподнял мое лицо за подбородок, нежно прикоснувшись к нему своими пальцами. Я прищурила глаза в ответ на его оценивающий взгляд, скользящий по моему лицу.

– Вы будете идеальной парой, – сказал он и улыбнулся, только улыбка вышла какая-то невеселая.

Я мотнула головой и отступила на шаг назад. Хаген опустил руку.

– Это вы, конечно, хорошо решили за меня, – сказала я, – Только почему-то, забыли спросить мое мнение. Или вы думаете, что я и правда, собираюсь замуж за Кокчу? – я даже покраснела от негодования и выкрикнула, – Да никогда, слышишь! НИКОГДА! Лучше отвези меня домой, к отцу, вместе с Айге. Нам нечего делать здесь больше.

Я отвернулась, тяжело дыша. Во мне все протестовало тем словам, что я услышала от вождя. И мне очень хотелось сейчас наброситься на него с кулаками, ну и пусть, что он вождь, ну и пусть, что во много крат сильнее меня. Гнев во мне был такой невероятной силы, что казалось, я смету всякого, кто попробует мне перечить. Я стояла, дрожа всем телом, стараясь, успокоится, когда внезапно почувствовала, как Хаген подошел ко мне сзади и его огромные руки опустились мне на плечи. Я повела плечами, пытаясь сбросить с себя их тяжесть, но безуспешно. Хаген развернул меня к себе, и я с усилием посмотрела на него, но потом все-таки опустила голову. Мои глаза выдали меня, все то, что я так тщательно скрывала даже от себя самой, выплеснулось в том отчаянном взгляде, устремленном на Хагена. И тогда, кажется, он понял. Его глаза на какой-то миг озарились теплом, а потом погрустнели.

– Дурочка, – сказал он неожиданно мягко и добавил, уже обращаясь к самому себе, – Значит, отец был прав, а я ему не верил, – он легко встряхнул меня, – Посмотри на меня.

Я вздохнула и подняла голову. Наши взгляды встретились. Мое сердце сжалось и внезапно стало стучать в груди быстро-быстро и мне от этого стало больно и радостно одновременно. Ноги стали предательски подкашиваться, я боялась, что сейчас вот так прямо упаду, странно разомлевшая, расслабленная, но я каким-то чудом все еще продолжала стоять на ногах. Краска разлилась по моим щекам.

– Ты думаешь, я шучу? – он отпустил меня и к моему удивлению, стал снимать с себя верхнюю одежду. Я охнула, но не отступила, не отвернулась, просто глупо таращась на него. Когда он сбросил тунику, обнажив широкую грудь, первое, что бросилось мне в глаза – его татуировка. Змея была у самого сердца. Она была слишком близко, поняла я, вспомнив слова Эйнара, а значит, времени у Хагена почти не осталось. Мне стало страшно.

– Нет, – прошептала я, не в силах оторвать взгляд от ненавистной татуировки.

– Если я доживу до весны, – Хаген взял в руки тунику, – То я собираюсь отвезти Айге обратно к вашему отцу. Там она выйдет замуж за того, за кого пожелает, – он надел тунику, – Но я не собираюсь возвращаться больше сюда. Я очень надеюсь, что ты выйдешь за моего брата и подаришь Эйнару тех внуков, о которых он мечтает и заслуживает. Тех, который не смог дать ему я.

Он отвернулся от меня, всем своим видом давая понять, что наш разговор окончен, только я совсем не собиралась уходить.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила я.

Хаген молчал, очевидно, он надеялся, что я уйду, но я обошла его и, встав лицом к лицу, повторила вопрос. Вождь посмотрел на меня с усмешкой. Я закусила губу и шагнула к нему, привстала на цыпочки и робко потянулась к его губам. Некоторое время он просто стоял и смотрел на меня, его дыхание стало тяжелым, лицо нахмурилось, словно он никак не мог принять правильное решение, и это мучило его. А потом, издав сиплый стон, он дернулся ко мне, приобнял и поцеловал. Сильные пальцы погрузились в мои волосы, лаская затылок. Я отстранилась и перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. Я узнала его губы, и тот, самый первый поцелуй, он мне не приснился, поняла я, значит, я еще тогда нравилась ему. Волна радостного понимания затопила мое сознание.

– Мне не нужен Кокча, – сказала я, – И никто не заставит меня передумать. Я хочу быть с тобой, столько, сколько смогу, – его рука напряглась, лицо застыло, превратившись в каменную маску, я подумала, он сейчас оттолкнет меня, но это не произошло. Это придало мне храбрости.

– Если Богам будет угодно, они дадут нам ребенка, – продолжила я и замолчала, когда в его взгляде, устремленном на меня, промелькнула нежность.

– Дурочка, – сказал он, – Что ты творишь?

Я прижалась к его груди всем своим телом, обхватив его руками за талию. Крепко, не оторвешь… а он и не пытался. Моя голова закружилась от его близости. Я зажмурилась, вдыхая полной грудью запах его одежды, его тела. Хаген поднял руку и стал медленно гладить мои волосы, прикасаясь так бережно, словно я была хрупкой и уязвимой.

– Хаген, – прошептала я, поднимая к нему глаза, в которых стояли слезы.

– Глупая моя, – ответил он и, склонившись, снова поцеловал меня, но уже настойчивее. Каждая клеточка моего тела возликовала и затрепетала от прикосновения его губ, от ласковых рук, гладивших мою спину. Я выгнулась в его руках, обхватила его шею, и его поцелуй стал более глубоким. За нежностью я почувствовала нечто большее. Мне показалось, мы целовались вечность, а потом он отстранился от меня и улыбнулся. И от этой улыбки лед в его глазах растаял, наполняя их теплом и лаской, а мое сердце радостно билось в груди.

– Я знаю, что поступаю неправильно, – сказал он, – Я не имею права рушить твою жизнь, но ничего уже не могу с собой поделать.

Я молча смотрела на него сияющими глазами, полными любви и счастья.

– Мы пойдем к отцу, – сказал Хаген, – Вот уж кто обрадуется этой новости… – он поднял на меня глаза, прищурил их и спокойно произнес, – Ты выйдешь за меня?

Я покачнулась и схватилась за его руку и кивнула, не в силах произнести простое да. Но он увидел мою реакцию и все понял без слов.

– Эйнар будет рад, – добавил Хаген, неотрывно глядя в мои глаза, – Он с самого начала предрекал мне твое появление. Если бы ты знала, каких трудов мне стоило сдержать свое удивление, когда ты появилась на пороге моего дома, спустя долгие несколько месяцев. Я не думал, что когда-нибудь увижу тебя вновь, а если это и случится, то ты уже давно будешь замужем, воспитывая детей купца, и если Боги дали бы мне столько времени…

Я покачала головой.

– Я буду воспитывать детей, – сказала я и добавила, – Твоих.

Хаген улыбнулся, но в его глазах не было этой уверенности, которой была полна я. Потом он взял меня за руку и вышел из комнаты. Я последовала за ним и лишь когда мы остановились перед дверью в комнату Эйнара, я догадалась о том, что задумал вождь, и снова залилась краской.

Эйнар ничуть не удивился, увидев нас вместе. Он сидел на кровати укрытый до пояса одеялом, и ему хватило лишь одного взгляда на мое раскрасневшееся лицо, чтобы он понял то, что произошло между нами. Безногий с торжеством во взгляде обернулся к сыну и широко улыбаясь, сказал:

– Ты не верил мне, а я ведь тебе говорил! – он поманил меня к себе и, когда я приблизилась, поцеловал в лоб, благословляя, а потом обратился к Хагену, – Столько времени потерял из-за своего глупого упрямства, – в голосе Эйнара сквозила печаль. Я склонилась к его уху и прошептала:

– Я не позволю ему умереть.

Эйнар кивнул и погладил меня по голове большой мозолистой ладонью.

– Я надеюсь на это, – чуть слышно прошептал он.

– А как же Кокча? – спросил Хаген.

Эйнар тяжело вздохнул.

– Думаю, он поймет, – сказал он, – Мне кажется, он и раньше понимал о тех чувствах, которые испытывает к тебе Данка. Видели все, кроме тебя.

Я отошла к вождю. Он обхватил меня рукой, прижал к своему телу. Властно, по-хозяйски, словно я уже была его женой и принадлежала ему по праву. Это понравилось мне. Я и сама уже ощущала себя его женщиной, осознавая, что хотела принадлежать ему с того самого момента, когда увидела его в отцовском доме. Тогда я его и полюбила, и именно поэтому убежала из дома и направилась на север. Теперь я могла признаться себе откровенно, не любовь к сестре тянула меня сюда. Я просто очень хотела быть рядом с Хагеном, видеть его, говорить с ним…

– Со свадьбой тянуть не будем, – сказал Эйнар, – Думаю, через два дня проведем ритуал и соединим вас.

Я заулыбалась. Рука Хагена все еще лежала на моей талии, и жар его тела согревал мою спину, заставляя мои ноги подгибаться.

Позже, когда мы вышли из покоев Эйнара, Хаген поднял меня на руки, легко, словно я ничего и не весила, и поцеловал. Он донес меня до моей маленькой комнатушки и, поставив у порога, с трудом оторвался от моих губ, припухших от его поцелуев. Я смущенно улыбалась, чувствуя себя в эту минуту невообразимо счастливой.

– Иди, – он подтолкнул меня вперед, открыв передо мной двери, – Иди, пока я еще могу сдерживать себя.

Я бросила на него прощальный взгляд сияющих глаз и закрыла за собой двери, оставив его стоять в коридоре. А сама прислонилась спиной к двери, слушая гулкий стук собственного сердца. Подняла руку и прижалась пальцами к губам, все еще чувствуя на них его поцелуи. Лицо горело, как и тело, объятое до сих пор неизвестным мне желанием. Через два дня он сделает меня своей женой, сказала я сама себе, но эти два дня будут для нас потеряны. Я решительно повернулась и распахнула дверь, намереваясь, бросится за ним вдогонку и буквально налетела на него самого. Оказывается, он так и продолжал стоять под моей дверью, облокотившись спиной о стену напротив. Увидев меня, возникшую на пороге, он выпрямился. Его лицо, застывшее от напряжения, обратилось ко мне. Наши взгляды перекрестились, я шумно выдохнула.

– Я так боялась, что ты уже ушел, – произнесла я и потянулась к нему.

Хаген шагнул мне на встречу и в один миг подхватил меня на руки, занес в комнату, бережно опустил на одеяла. Мое сердце гулко забилось в груди. Я подняла руки, села, медленно сняла с себя платье. Хаген молча смотрел на меня, не в силах отвести взгляд. Я осталась в одной тонкой рубашке. Растрепанная коса упала на грудь, я неловко улыбнулась и, перекинув ее на спину, протянула к Хагену руки.

– Данка, – позвал он. Мое имя прозвучало в его губах с такой нежностью, что я безропотно растворилась в его объятиях.

Через два дня, как и было договорено, сыграли свадьбу. Все что я запомнила из того дня, только счастливые глаза моего мужа, больше наверное я толком ничего не видела. Казалось, весь мой мир сосредоточился вокруг него. Я смутно помню сам обряд, поздравления Эйнара, немного грустного Кокчу, равнодушную Айге. Помню торжественный свадебный пир, за которым я сидела рядом с Хагеном, и он почти ни на миг не отпускал моей руки. Царившее веселье не стихло даже после того, как гости и родные провели нас в покой Хагена и только после того как мы, наконец-то остались с ним наедине, я почувствовала странное облегчение от того, что больше никто не помешает нам двоим.

Оказавшись в натопленной комнате, я первым делом сбросила с себя тяжелое платье и украшения, распустила волосы. Мы с Хагеном сели у очага, кто-то из рабов заранее принес в комнату вождя вино и мы пили его, смеясь и целуясь. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним, касаясь его лица и тела взглядом, лаская его руками. А после языки пламени освещали наши обнаженные тела, переплетенные на шкурах у очага.