Текст книги "Мой сосед - медведь (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

33

– Ладно-ладно, ты права. Прости. Но мне ни капли не жаль. Так козлу и надо!

– Мне было неудобно перед Рафом, – вырвалось у меня, и я не сразу поняла, что именно ляпнула.

– Вот как? – сразу же уловила суть Таня. – Так он был у тебя, когда Влад приехал?

– У меня. И да, мы переспали.

– Йес! – грянула она в трубке.

Я покачала головой, пялясь перед собой:

– Моя жизнь не будет прежней….

– А я тебе говорила!

– Определенно, лето за городом удалось…

– Ну, оно ещё не кончилось. Ты чего там? Грустишь уже?

– Он слишком классный, Таня. Так не бывает. Должно же с ним быть что-то не так…

– Почему это?

– Потому что у всех что-то не так…

Нет, ну, у Рафа – сложная работа. Поэтому он одинок, ранен и… взгляд этот его… Замученный он какой-то. Уставший. Что тоже не удивительно.

– Ну, максимум разведен и есть дети.

– Он бы сказал. У меня же есть….

– А сейчас он где?

– Ломает мой забор.

– Чего?

– Переделывает. Новый ставит.

– Так, погоди… Он что, готовит, значит? Я загибаю пальцы. Бог в постели. Это два. Ещё и хозяйство пошел твое чинить? Знаешь, Наташ, ты права. С ним что-то не так. Бросай его срочно. Только скажи мне, где ты его бросишь, чтобы я подобрала…

Я прыснула.

– Дурочка ты, – вздохнула она в трубке, – наслаждайся летом.

– Ты права, – улыбнулась я. – Завтра встречаюсь с дочкой, поэтому едем в город.

– Познакомишь его с Леной?

– Не знаю. Не хочу следовать примеру Влада и втягивать детей в наши новые отношения. Это нелегко для них.

– Ты такая правильная…

– Я такая мать. Влад поступил по-свински, поставив детей перед свершившимся фактом и сразу же явив им Валерию…

– Вообще-то, Валерия влезла в твою семью именно через детей. Это я так, напоминаю. Поэтому, твой Раф, как бы ты его сейчас ни показала, ни в какое сравнение с появлением этой фитнес-козы в жизни вашей семьи не идет. Поняла?

– Быть может. Но деликатность не помешает.

– Наташ, я просто так и вижу, как ты начнешь виновато задвигать личную жизнь подальше от взгляда детей, которые, напомню, плевать хотели на твои чувства…

– Вовсе нет….

– Да, Наташ. Только попробуй снова потакать им и беречь их в угоду их эгоизму! Я тебя отшлепаю, ей богу! Ты заслуживаешь быть счастливой!

Я вздохнула:

– Подумаю над твоими словами.

За окном послышался шум, и я вышла на крыльцо. Строительные материалы уже выгружали вовсю, Раф о чем-то говорил с водителем грузовика, а я ловила себя на невыносимом желании тоже навести бурную деятельность. А то мужчина работает, а я… Мда. Мне от многого нужно избавляться, помимо бывшего мужа в жизни. От привычки суетиться у гнезда, пока мужчина на работе, быть ему полезной, лезть из кожи, чтобы соответствовать, и не признавать своих собственных желаний. Я не просила Рафа ремонтировать мне забор. Хочет – это его решение. Я могу разве что ещё нажарить ему котлет. И салатик нарезать к обеду. Пожалуй, да. Этим и займусь.

Ну, может, кофе вынесу ещё.

Что там у него с повязкой, кстати?..

*****

Под вечер я зверски устал. То, что нужно. Наташа звала обедать, но я так и не решился приблизиться к ней и сделал вид, что зарабатался и забыл. Один намек на то, что она снова окажется рядом, и меня начинало отключать от человеческой реальности. Глушь ещё эта…. Медведь чувствовал себя здесь как дома. Его территория – его правила. Ему ничего не стоило дурманить мне голову своими желаниями. Наташу тут ведь никто не услышит и не найдет, а мне ведь так хочется новой настоящей жизни, спокойствия, женщину, наконец! В общем, все было против меня.

А ещё я начал тосковать по матери…

До меня не сразу дошло, но, размахивая ломом полдня, я сделал и это открытие – Наташа очень похожа на мать. Даже чертами внешности и в чем-то – характера. Мягкая, но крепкая, со стержнем. Мудрая, но, в то же время, смешная.

Наверное, мать мне не простит тех решений, что я принял, и будет права… но уже ничего не изменить.

Когда стемнело, я собрал инструменты, остатки стройматериалов и направился в дом, не зная, чего и ожидать. Наташа могла бы обидеться, наверное, потому что я сбежал от нее после ночи близости, отказался от обеда, а теперь приполз еле дыша. Но, когда увидел ее на диване с книжкой в пижаме и с пучком волос на макушке, стало понятно, что все мои дневные усилия пошли прахом. Я сожру ее.…

34

– Наработался? – подняла она взгляд от книжки и стянула очки.

И так это у нее вышло уязвимо и трогательно, что я не сдержал улыбки. Хотя, кажется, вышел голодный оскал.

– Что ты так смотришь? – понизила она голос на мое приближение.

– Соскучился….

– А, – растерялась она вовсе, когда я сел у края дивана и потянул ее к себе за ноги. Глаза у Мышки медленно округлились, и она уперлась ладонями мне в плечи: – Что ты делаешь?

– Тащу тебя к себе в лапы. – И я подхватил ее под попу и поднялся с ней на ноги.

– Ты странно себя ведешь, Раф, – серьёзно заметила Мышка, пока я нес ее к столешнице. – На кой черт тебе дался этот забор?

Ага, все же обиделась.

– Прости, но мне кажется, что это нормально для мужика – заняться чем-то полезным, а не только приятным. Я хочу быть тебе полезным.

Я усадил ее на столешницу и самоуверенно улыбнулся, решив, что уже выиграл в этой перепалке.

– А я не хочу потом смотреть на новый забор и видеть в нем без конца тебя. Ты… слишком запоминаешься. И не только сам по себе, но ещё и тем, что намерен тут делать.

Я медленно сдвинул брови, буравя ее взглядом.

– Мышка, – начал медленно, – но если я ничего не буду делать, типа забора, то шансы остаться с тобой не только в воспоминаниях будут гораздо меньше.

– А ты планируешь остаться? – натурально удивилась она.

– Что тебя так удивляет?

– Все.

– Ты плохо смотрела в зеркало. И слушала меня – тоже, – начал заводиться я.

– Так, стоп! – решительно выставила Мышка ладонь и, отстранив меня от себя, слезла со столешницы. – Тайм-аут. Садись ужинать. Ты же не ел ничего. Потом – перевязка. И укол. А потом поговорим. Если ещё останется необходимость…

– А ты любишь командовать, – оскалился я и коротко куснул ее за шею, когда она отвернулась к холодильнику.

– Перестань, – выдохнула она хрипло и потерла укус.

– Кстати, когда ты была сверху, мне понравилось особенно…

– Я котлет снова нажарила, – совсем растерялась она.

– Что ты со мной делаешь, Наташа? – широко улыбнулся я и направился в ванную. – Я быстро. И перевяжусь заодно.

Настроение иррационально поднялось. Или это было нормально? Что такое это «нормально» вообще? Ну мог ли я мечтать тут о том, чтобы вечером меня ждали с котлетами, уколами и перевязкой? Меня просто растаскивало от иллюзии, в которую так легко было поверить – дом, забота, предвкушение…

Почему не попробовать?

Я поставил Наташе метку, но себе признаться всё ещё страшно? Я ведь выбрал ее. И это все – тоже. Только, что мне делать с тем, что задание мое ещё не окончено?

Может, закончить?..

При этой мысли я замер под струями воды и уставился невидящим взглядом в кафельную стенку.

Если Сорока с Кондратом не в курсе того, кто я на самом деле, то это шанс с ними закончить.

Мысли заметались, взгляд забегал по стене, а тело напряглось, уже готовое вынести все, что последует за принятием этого решения. Я не смогу покончить с прошлой жизнью и начать новую, если Кондрат останется на свободе.

– Раф?

Я вздрогнул и обернулся. В дверях стояла Наташа, и выражение ее лица говорило о том, что она обеспокоена.

– Тебя долго не было, – тихо констатировала она. – Я решила проверить….

– Прости, я… задумался…

– Тебе не стоит мочить рану так часто, – нерешительно продолжала она, – можно, я гляну?

– Не стоит, – отрицательно качнул я головой и выключил воду.

– Раф, там плохо все?

– Нет, наоборот, – несуразно врал я. – Тебе не о чем беспокоиться, правда… Подашь полотенце?

– Не стоило тебе с этим забором сегодня корячиться! – вспылила она. – Что, швы разошлись?

– Немного, но я уже все подлатал.

– Чем ты их тут латал?

– Вытащил нитки. Выглядит не очень, но мне не привыкать…

Мда, для того, кто работал под прикрытием семь месяцев, врал я так себе.

– Ты, может, забыл, что уже не на заданиях, и рисковать жизнью нет никакого смысла? Согласись, помереть от заражения крови, не дожив до пенсии пару месяцев, очень глупо! – И она швырнула в меня полотенцем и хлопнула дверью.

Заслуженно.

Когда я вышел, Наташа хмуро посмотрела на меня исподлобья, сидя за столом с чашкой чая.

– Прости, – тихо сказал я, усаживаясь напротив.

– Ты тоже прости. Но зря ты так беспечно к себе относишься. Ты можешь дать себе передышку и позаботиться о здоровье, но вместо этого будто бы добиваешь себя….

35

– Ты права. Это глупо. Завтра никакого забора. Съездим в город…

– Давай в город съезжу я, а ты – отлежишься.

– Нет, я не могу тебя оставить.

– Можешь. Я – не маленькая девочка.

– А я – агент на задании, – мягко возразил я. – Напоминаю.

– Ну и кто знает, что ты – агент и живешь у меня на даче? У меня что, на лбу написано?

– Я сказал своему связному, что ты – под моей ответственностью, Наташа. Ты все время об этом забываешь, но это непросто – помнить такое, я понимаю.…

– Черт, как у вас, агентов, все сложно, – закатила она глаза. – Ты уверен, что с раной всё нормально?

– Уверен. Поверь, у меня большой опыт.

– Тогда антибиотик и обезболивающее?

– Да, моя госпожа, – улыбнулся я.

– Ешь, – прожгла она меня недовольным взглядом.

– Так точно, – оскалился я. Но, когда она встала и направилась мимо, схватил и усадил к себе на колени: – Спасибо, Наташа…

И уже не смог выпустить. Она, конечно, возмущенно пискнула пару раз, но уже через несколько секунд замерла под моим решительным напором. Я слишком долго терпел, прежде чем она попала в мои лапы. Голова закружилась, в горле пересохло…

– Раф….

Но я не слушал. Быстро обхватил ее за шею и сомкнул зубы на ее коже. Наташа оцепенела, когда я прижался губами к метке, и задышала чаще. Ее сердце забарабанило в мою грудь, соски под футболкой затвердели, вынуждая рот наполниться слюной. Я едва не усадил ее в тарелку с котлетами, ослепленный диким желанием. Когда поставил ее попой к себе, она уперлась руками в стол и вжалась бедрами в мои, и это ее вынужденное подчиненное «да» ни черта не смутило. Нет, было, конечно, стыдно, но где-то слишком глубоко в душе. Я не делал ничего плохого…

…. Всего лишь пытался жить.

От каждого прикосновения к ее коже руки жгло, будто Наташа была заговорена против таких, как я, но я все равно касался ее живота, сжимал грудь, впивался пальцами в ее бедра и не мог оторваться, прийти в себя, сделать глоток паузы, дать ей слово… Я не остановился, пока не довел ее до оргазма руками, и ее рваные робкие всхлипы и дрожь могли заменить мне мой собственный, таким сытным вышел этот первый раунд. Но я не дал Мышке опомниться, разверну к себе, шлепнул голой попой на стол и подтянул к себе за ноги. Я уже знал, как ей нравится. И она продолжила дрожать в моих руках, кусая губы и жмурясь. Сочный звук ударов ее бедер о мои возбуждал все сильнее… Наташа упиралась руками в стол, запрокинув голову, а я пожирал взглядом ее вздрагивающую грудь и шею…

И до меня не сразу дошло, что это – не зверь. Даже медведь во мне не решился перейти сегодня дорогу человеку, чей голод настоящей жизни оказался таким оглушающим…

– Черт! – прохрипел я и зажмурился, хватаясь за стол. Резинка! Совсем мозги отказали, пришлось, блин, выскакивать… – А в душе ты точно не любишь?

Мышка повисла на мне, не сопротивляясь, а я устроил ее удобнее и отнес в ванную. Интересно, а как она отнесется к смене этой шторки и холодной чугунины под ногами на нормальную душевую кабинку?

– Кажется, у меня инсульт, – промямлила Мышка.

Я поставил ее на коврик лицом к зеркалу.

– Ну-ка, улыбнись мне, – приказал серьёзно, глядя на наше отражение.

– Не смешно, – проворчала она, пряча от меня глаза.

– Я серьёзно. Это тест на инсульт.

Она прыснула, но послушно растянула губы в улыбке.

– А теперь руки вверх.

Когда Наташа подняла послушно руки, я быстро уложил свои лапы ей на грудь:

– Ну, не знаю. Я бы ещё провел пару тестов… – хрипло заключил я, с наслаждением сжимая пальцы. – Ноги мне на плечи сможешь закинуть?

Она рассмеялась, запрокинув голову, а я скользнул ладонями по ее ребрам и, сжав покрепче, поставил под душ:

– Что ты смеешься? Это – самый достоверный тест, о котором умалчивают врачи. Только агентам раскрыли эту тайную информацию.

И я залез к ней.

– Ты так и не поел, – вздохнула Наташа и притихла в моих руках. – Выпросишь сковородки, Раф.… Как маленький, блин!

– Ты считаешь, что у меня – маленький? – повысил я голос, усмехаясь.

– Что ты – дурак! – крикнула она, смеясь.

– Вода шелестит, плохо слышу!

– Ой, все!

– А ты точно не любишь в душе? Может, тебе просто не демонстрировали преимуществ?

И я, не дождавшись ответа, продемонстрировал. Ну как с такой маленькой Мышкой можно отказаться от секса в душе? Когда можно вообще все взять в свои руки, вжать ее в стенку… и снова забыть о резинках.

36

– Ты будешь мне улыбаться в зеркало? – усмехнулся я, закутав Мышку в полотенце.

– Я буду есть твой ужин, – слабо отозвалась она и застонала, прикрыв глаза.

– Всё нормально? – серьёзно поинтересовался я, все же заглянув в ее лицо, когда усаживал на диван.

– Все отлично, – смущенно прошептала она. – Давай сюда котлеты.

– Сейчас, – улыбнулся я и выпрямился на ногах.

И наши с Наташей взгляды одновременно прикипели к отмокшей напрочь повязке, которая болталась на одном пластыре, явив безупречно заживший след от пули. В смысле, заживший вообще без всякого следа.…

*****

– Мышка, это секретные заживляющие препараты, – хмуро бубнил я, глядя, как она водит по ноге рукой, не в силах поверить.

– Тут же был полный швах! – выдохнула она сипло, вскинув на меня взгляд. – Ничего же не осталось! А ты носишь эту повязку, чтобы я ничего не заметила!

– Зато это объясняет мою самонадеянность в первый день нашего знакомства, – нашелся я. – Ты все не могла поверить, что я собирался выжить с пулей в ноге здесь в глуши…

– Но ты согласился поехать в хирургию…

– Потому что с пулей внутри заживляющие препараты не работают. А вытаскивать ее очень неприятно. Я бы орал на всю округу, а тут – ты. Перепугалась бы…

– Новые технологии какие-то? – недоверчиво смотрела она, подняв на меня глаза. – Мне нельзя было знать, да?

– Не стоило, – поморщился я количеству вынужденного вранья, досадливо скомкал повязку и направился к мусорному ведру, поправив полотенце на бедрах. – Но, никто не узнает… Вина?

– Черт, давай, – послышалось хриплое. – С ума с тобой можно сойти. Ты… ты перевернул всю мою жизнь с ног на голову!

– Тогда тебе стоит подумать, в каком положении ты вообще родилась, а то что-то не вяжется, – усмехался я. – Или развод поставил тебя с головы на ноги?

– Развод уложил меня на лопатки.

– Знаешь, когда стоишь на голове – улучшается кровообращение, и начинаешь мыслить более ясно.

Я вернулся к ней с бокалом и с удовольствием обнаружил в ее взгляде полное доверие.

– Если ты не поешь в ближайшие пять минут, я возьмусь за сковородку, – хмуро пригрозила она.

– Мышка, – присел я рядом с ней, усмехаясь, – только если тебе нравится эта ролевая игра. А так, я – взрослый дядька, могу расставлять приоритеты. И, выбирая между котлетами и сексом с тобой, я снова склоняюсь ко второму. Кроме того, теперь ты точно знаешь, что я уже не ранен и вывезу и секс, и забор… и что котлет могу и сам нажарить.

– Ну и ладно. Ну и не ешь, – наиграно надула она губы.

– Нет уж, я поем….

Я отправился в кухню и наполнил тарелки едой. А когда вернулся, получил очередной вопрос:

– А давно у тебя никого не было?

– Пока был на задании – не было.

– Ничего себе.…

– Забор сегодня просто был поводом, чтобы отвлечь меня от тебя.

Мышка хрюкнула:

– Вот оно что.

– Да, – смущенно улыбнулся я.

– Начинаю понимать, почему ты резинки позабыл…

– Да, это было… – и я тяжело сглотнул, глядя на нее плотоядным взглядом. – В общем, ты сносишь мне крышу, Наташа.

– Все же я никак не пойму, зачем тебе была нужна такая тяжелая работа, – принялась размышлять она, побалтывая остатками вина в бокале, когда мы поели,– ты у меня вообще не вяжешься с этим всем… Мне кажется, ты мог бы… ну…

– Что? – вздернул я бровь, хотя хорошо понимал, о чем она.

– Мне кажется, что с твоими данными ты бы мог стать кем угодно. А ты будто сознательно пошел рисковать жизнью.

– Так и было. Я пошел на это сознательно. Поступил сначала в один престижный ВУЗ, а потом ушел в военную академию…

– И почему же ты так поступил?

– Потому что считал себя недостойным чего-то большего.

– Но почему? – искренне недоумевала Наташа.

– Я узнал правду об отце.… – нехотя выдавил я, с трудом подбирая слова, – и она оказалась для меня ударом. Я осуждал его за его прошлое. И решил, что обязан вернуть его долги. Ну, это по детству я так считал. – Да, сейчас по старости это казалось очень глупо. – Хотя, на самом деле я боялся носить его фамилию. Боялся, что, когда где-то будут слышать мое полное имя, будут ассоциировать меня лишь с ним.

– И что же такого сделал твой отец?

– Он был главой преступной группировки и очень жестоким человеком, за которым гонялись службы разведки долгое время.

Наташа хмыкнула.

– А у вас с ним какие были отношения?

– Он меня любил очень, – улыбнулся я с теплотой. – Да и сейчас, думаю, мало что поменялось. Но я не был дома давно…

– А что он тебе сказал по поводу твоего решения?

– Не одобрил, мягко говоря, – покачал я головой. – Злился. А я и рад был, что разозлил его. Мне хотелось тогда его наказать за правду, к которой я был не готов.…

– Но сейчас ты уже изменил свое мнение.

– Я вырос, – улыбнулся я. – Хлебнул дерьма, много раз был на волоске от смерти и решил, что на том свете вообще всем по боку, какая у тебя фамилия…

– Да, ты определенно вырос, – мягко улыбнулась она. – А ещё ты мне почему-то начала рассказывать о себе.

– Я – старомоден, Наташа. Считаю, что секс – это уже повод для более близкого знакомства.

37

– Даже секс с агентом национальной безопасности?

– Ну, я всерьёз думаю про пенсию. Будешь встречаться с пенсионером? – усмехнулся я.

– Самое то для меня.

– Ну вот и отлично…

Она улыбнулась. А я спохватился, что в нормальном мире люди интересуются друг другом взаимно.

– Расскажи мне о себе. Ты же не агент, я надеюсь?

Наташа прыснула:

– Да, был такой фильм, когда муж и жена обнаруживают, что оба – агенты…

– Есть такое кино?

– Да, можем посмотреть. Старое очень… – Но на мой серьёзный взгляд она опомнилась: – Нет, я не агент.

Я усмехнулся.

– Ну, если бы даже ты была агентом, я бы поселился тут и ждал бы тебя с заданий.…

– А я бы не пустила.

– К тебе жить?

– На задания!

– Ну, нет. Это был бы твой выбор. А мне бы осталось его только принять. Или не жить с тобой вовсе.

– Да, ты повзрослел, Раф, – хмыкнула она задумчиво.

– Ты о чем думаешь? – поинтересовался я осторожно.

– Может, я была в чем-то не права в нашем браке с…

– Он тебе изменял, – напомнил я хмуро. – Ты в курсе, что измена – признак низкого интеллекта?

Она усмехнулась:

– Да? А мне казалось, что нужно обладать немалой изворотливостью, чтобы вести двойную жизнь.

– Как раз нет. Изменяющие люди демонстрируют низкие когнитивные навыки, не умеют контролировать свои импульсивные желания, не способны к диалогу с партнером и склонны самоутверждаться за счет измен, чтобы хоть как-то повысить свою самооценку.

– Вот как? Я не знала…

– Это тебе на тот случай, если ты снова попытаешься обвинить в чем-то себя…

– А ты подготовился. Но я просто не хочу повторять своих ошибок. И мне хочется знать…

– Ну, ты уже не свяжешься с тупым мудаком, Наташ, я не позволю, – усмехнулся я. – Поэтому повторение главной ошибки исключено. Можешь спать спокойно. Но, правда, не сразу…

*****

Раф уснул быстро, после… какого раза? Я потеряла счет. Кажется, четвертого. Или это был пятый?

Я лежала рядом и таращилась в потолок, не в силах пошевелиться. Тело казалось мне не моим – в нем расслабились и превратились в желе по ощущениям даже кости! Дышать было лениво, не то, что двигаться. Я никогда ещё не… как это мягко сказать? Никак. Я никогда ещё не была оттрахана с такой тщательностью, мастерством и, черт возьми, с желанием. Меня так не хотели за всю жизнь…

Я тяжело сглотнула пересохшим горлом и сделала попытку поелозить попой… Ох, как болит-то все! Нет, у каждой женщины хоть раз в жизни должна случиться такая ночь. Или не должна? Сложный вопрос. Как быть после – непонятно. По сравнению с Рафом все мои мужчины, а их было аж двое, казались какой-то пародией…

А это я ещё пыталась не брать во внимание, что Раф был хорош не только в постели. Он покорял всем. Я правда взялась искать у него недостатки, но так ничего и не придумала. Одинокий мужчина, приспособленный к быту, который в состоянии и забор починить своими руками, и по дому сделать ремонт всего поломанного, и котлет нажарить? Нет, он должен иметь такой недостаток, который обязан это все великолепие как-то уравновесить!

Может, он не умеет жить с кем-то, к примеру? Откуда ему уметь, если у него такая работа? Или у него и правда где-то есть другая жизнь? С женой, детьми, а тут он просто… ну, с задания вернулся?

Я вздохнула, пригорюнившись. Ну, не может быть такой мужчина свободен или идеален, да? Нужно быть реалисткой.

Только тут Раф вдруг вздрогнул и застонал так, будто ему стало невыносимо больно. А потом резко перевернулся на спину и сел в кровати, тяжело дыша.

– Раф, – позвала я осторожно. – Раф, это я, Наташа…

И я осторожно коснулась его спины. Он вздрогнул и задержал дыхание, а я скользнула рукой к его плечу и сжала.

– Ты слышишь? – повысила голос и обняла его за плечи.

Только он коснулся холодными мокрыми ладонями моих рук и отнял их, высвобождаясь.

– Я.… сейчас, – выдохнул хрипло.

Я растерянно проследила, как он поднялся и направился в кухню. А потом и вовсе будто растворился в тишине и темноте дома. Сколько я ни прислушивалась – ничего. Не дождавшись, я вышла следом и обнаружила его у окна. Он стоял, не шевелясь, и вглядывался куда-то во двор.

– Плохой сон? – тихо спросила я.

– Думаю, все серьёзнее, – хрипло отозвался он.

– Хочешь чего-нибудь? Чаю?..

– Да.…

Я зажгла торшер, и его свет затопил гостиную теплым слабым светом. Раф показался мне слишком бледным в его освещении, но я промолчала, не решаясь его беспокоить. Не оставляло ощущение, что он не привык к такому беспокойству. Я поставила чайник, приготовила ароматный чёрный чай с бергамотом и размешала в чашке две ложки сахара. Звон стекла вышел резким в тишине, и Раф будто снова очнулся.

– Ты, может, поговоришь со мной? – предложила я осторожно. – Или… можно я тебя обниму хотя бы?

Он кивнул.

– Прости, – выдохнул хрипло.

– За что?

– Что.… ты сейчас это все наблюдаешь…

– И что же такого я наблюдаю? Ну, кроме того, как тебе страшно? – Я взяла его за руку, отвела к дивану и поставила рядом чашку.

Раф не позволил мне улизнуть и утянул к себе на колени, а следом крепко сжал в объятьях, уткнувшись лбом в грудь.

– Всё хорошо, ты в безопасности, – зашептала я, принимаясь массировать его плечи и шею.

Только чувствовала, как он дрожит под моими пальцами… Что же такого ему пришлось вынести, что не дает ему теперь расслабиться? Оставалось только гадать.