Текст книги "Мой сосед - медведь (СИ)"
Автор книги: Анна Владимирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
60
– Привет, – улыбнулась Сорока.
И ни одного листа не колыхнулось от ветра, но по коже пробежал мороз. Как же она умела играть! Ей ничего не стоило взяться за любую роль. Вот и сейчас она напоминала деловую человеческую женщину – джинсы, нежно-розовый пуловер, волосы уложены в хвост. И только темные глаза оставались по-прежнему бездонными и настолько жуткими, что смотреть в них было едва выносимо.
– Я заметила, что тебе нравятся такие женщины, – улыбнулась она шире и повертелась передо мной, кокетливо красуясь. – Как тебе? Также нравлюсь, как твоя самка?
– Где Кондрат? – хмуро потребовал я.
– А он не выдержал твоего предательства, – разочарованно сообщила она и обняла себя, ежась будто то холода. Смена ее настроения нервировала Кондрата, но он был настолько одержим ей, что готов был мириться со всем, что она вытворяла. И она никогда себя не сдерживала. Вот и теперь в ее глазах плясали довольные искры.
– Где он? – повторил я вопрос.
– А ты как кто спрашиваешь? – и она склонила голову на бок, глядя на меня с интересом. – Как друг? Или как предатель? Знаешь, Серафим.… тебя ведь так зовут, как оказалось? Славное имя. Как только ты с таким ангельским именем молчал все это время? Смотрел и молчал, когда я казнила предателей? – Она усмехнулась. – А стоило оно того? Не находишь, что все было напрасно?
– Нет. Ведь ты здесь.
– Думаешь, я тебе по зубам?
– А ты что же думаешь? – тянул я время.
– Что я забираю тебя себе, как ценный приз.
– Вот как? – усмехнулся я.
– Угу, – закивала она азартно. – Хочу тебя себе. Ты – все, что мне обломится с бизнеса Кондрата.
– А в последний раз, когда ты попыталась на меня напасть, разве, никаких препятствий на своем пути не встретила?
Сорока перестала улыбаться. Ее губы сжались, как и каждый раз, когда ей приходилось признавать неудачи. Настроение ее снова поменялось. Ее глаза метали молнии, зубы сжались, а уголки губ стали дергаться.
– Ну а что от тебя ещё было ожидать? – неприязненно отчеканила она. – Ты, спасая свой собственный резерв, заделал медвежонка первой встречной, чтобы она быстро восстановила твой потерянный потенциал. Умно! Мне до тебя расти и расти. Но я с этим справлюсь. У нас будет время. Много времени.
Конечно, ни о каких потенциалах я не думал. И даже не подозревал, что беременность Наташи и ее странное видение связаны, а по итогу у меня, значит, восстановился магпотенциал? Славно. Ну, что ж, погнали…
– Ты – адская тварь, Аня, – склонился я ниже, глядя ей прямо в глаза. – Ты никому не нужна. Тебя никто не любит. Все, чего ты заслуживаешь – полного забвения. Тебе нет нигде места…
Злое заклинание, сильное. Но отожрать у этой придурошной ещё кусок сил стоило попытаться. И мне удалось. Лицо Сороки дрогнуло. Она сжала губы в нитку, глаза ее наполнились тьмой, а сама она сделала шаг назад….
Но тут от больницы послышались голоса, и из дверей вышли дети Наташи.
– Дядь Раф, – махнула мне Лена рукой, – мы в машине у Димы будем.
Я кивнул, а Сорок жадно вцепилась в них взглядом.
– Мне не составит труда перебить всех в этой больнице, чтобы угробить тех, кто тебе близок, – усмехнулась она, когда я вернул на нее взгляд.
– Хрен тебе, – рыкнул я и рывком схватил ее за горло.
Только взгляд вдруг выцепил движение между деревьев, а вскоре послышалось звериное порыкивание.
– Да-да, милый, ты сейчас будешь очень занят! – просипела Сорока, хватаясь за мое запястье.
– Кондрат? – выдохнул я изумленно, разглядев, наконец, медведя в нескольких метрах.
Тот мотал головой и досадливо ревел, натыкаясь на стволы деревьев.
– Что ты с ним сделала? – потребовал я, сильнее сжав пальцы на горле Сороки.
– Облегчила страдания, – состроила она скорбное лицо, но следом рассмеялась.
Я ругнулся, наскоро спеленал ведьму ошейником и, уложив ее на землю, вытащил мобильник. Дело было дрянь. Кондрат ни черта не соображает, и бросится на первую попавшуюся цель. А Сорока быстро освободиться от моего ошейника….
– Стерегов? – послышался голос Громова.
– Я с Сорокой и Кондратом на территории хирургического отделения, – и я быстро отчеканил ему адрес. – Она натравила Кондрата в медведе на мирных людей, обоих я не сдержу!
– Понял. Держись.
В этот момент Кондрат остановился и увидел меня. Его ноздри затрепетали, а горло задрожало в предупреждающем рычании. Соображать надо было быстро. Сорока уже дергалась, снимая мой ошейник, а в машине неподалеку сидели Лена с Димой, и она устремится туда, пока я буду бегать от Кондрата или за ним, там уж как дело пойдет. Остроты происходящему добавила карета скорой помощи, показавшаяся на дороге к отделению с мигалками и воем. Водитель скорой ударил по тормозам, и медведь, бросившись наперерез, ударился боком об капот.
– Назад! – вскричал я и взмахнул водителю рукой.
– Ох, черт! – воскликнул он, когда Кондрат встал перед машиной на задние лапы и ударил передними со всей дури по капоту.
У скорой аж задние колеса оторвались от земли. Но водитель больше не мешкал и бодро дал заднюю, пока Кондрат не взмахнул лапами снова. А я, пока медведь бросился догонять скору, помчался к машине Димы. Если успею втащить детей обратно в здание и запечатать двери…
– Раф! – послышалось позади, и я резко обернулся, оказавшись между медведем и нужной мне машиной. Я уже видел, как дети крутят головам на переднем сиденьи, как Дима тянется к зажиганию… Да, уехать – неплохая идея. Была бы. Если бы Дима тоже не увидел мать.
Итак, дано: Мышка несется по парковке на всех парах, Сорока уже приподнимает голову из-за кустов, в машине в паре прыжков от меня – Мышкины дети. И на все это несется взбешенный Кондрат, который как раз утвердился в выводе, что скорую ему не догнать.
Я ничего не забыл?
Ах, да. Я – один против всех. Мне бы время потянуть…
Я развернулся и, перехватив Мышку на бегу, потянул ее в лесополосу, уверенный, что Кондрат не бросится на стоящую машину. Так и вышло.
– Беги! – рявкнул я, и вместе мы понеслись через дорогу в сторону, где я бросил Сороку.
– Ой, тут кто-то лежит… – пискнула Наташа.
– Пусть ещё полежит! – бросил я и незаметным движением всадил весь резерв в очередной ошейник, который Сорока уже не снимет до приезда Кондрата. Мне показалось это правильным ходом. Сороке – наоборот, мое заклятье очень не понравилось. Она взвыла, матерясь, и задергалась.
– Раф! Медведь же ее сожрет… – пискнула мне Мышка, но я не слушал, утягивая ее все дальше. – Раф!
Когда она всерьёз уперлась, мне все же пришлось обернуться. И правда! Медведь настороженно наступал на Сороку, а та отползала на четвереньках от него, что-то скуля. Как же отлично все выходило!..
– Раф! – взвизгнула Мышка на мой довольный смешок, и Кондрат мотнул головой.
Я схватил ее и зажал ей рот, утаскивая за елку.
– Эта женщина – преступница, – зашептал я ей, – она притащила сюда этого медведя, чтобы он устроил тут бойню…
– Но это же ужасно, если он ее сожрет! – просипела Наташа, когда я отнял ладонь от ее рта.
Я только хотел было возразить, что уже лучше пусть сожрет ее, чем кого-то другого, как послышался визг. Мы с Наташей вздрогнули и выскочили из-за дерева. По парковке бежала Лена, истошно крича «мама». За ней с какой-то целью несся Дима, но разбираться не стало времени. Потому что Кондрат встал на дыбы и закрутил головой. То, что у него появилась новая цель – сомнений не было.
– Раф, – хрипло взвизгнула Мышка, хватаясь за мою футболку, ну а я…
…. я уже не думал.
Хорошо, что я ведьмак от части. Мне не нужно снимать вещи, чтобы потом не запутаться в них зверем. И как же это было сейчас кстати, потому что счет пошел на секунды. Кондрат встал на лапы и потрусил обратно к парковке, а я бросился вперед, оборачиваясь едва ли не в прыжке….
61
Когда мимо меня промчалась медсестра с бледным лицом и криком «медведь!», я бросилась на улицу сломя голову. Какой медведь, откуда? Все это меня не интересовало. Главное – Лена с Димой где-то там, и Раф – тоже! А когда я увидела настоящего медведя и Рафа рядом, у меня вообще все коротнуло в мозгах.
Как мы с Рафом оказались за деревом в нескольких десятках метров от дороги, я вообще не поняла. Такой адреналин бил в голову, что у меня разве что искры из глаз не сыпались. Осознала я себя только, когда до меня дошло, что медведь зацепился за какую-то женщину, мимо которой мы пробежали минуту назад. И осознание того, чем это все сейчас кончится для нее, привело мысли в порядок. Объяснение Рафа, что женщина эта сама притащила медведя, никак не примирило с тем меня, какой страшной смертью она должна была погибнуть…
Но я забыла об этом сразу же, когда услышала крик Лены. А когда увидела, как она несется к медведю с криком «мама!», ноги вросли в землю, а в горле стал ком. Вероятно, она решила, что медведь повалил на землю меня, и бросилась на помощь. За ней бежал Димка. А я видела это все будто в замедленной съемке, и крик застрял у меня в горле.
Было ясно, что внимание медведя они уже привлекли, и тот сейчас бросится на них. А ещё – что мы ни черта не успеем сделать…
Нет, я сделаю, конечно! Я брошусь на эту тварь, оторву ей уши и выгрызу глаза, если она тронет моих деток! И я уже качнулась в сторону зверя, когда Раф вдруг бросился вперед…
… и… что-то произошло… сверкнуло у меня перед глазами, что ли? Только дальше побежал уже не Раф, а ещё один медведь! И не просто побежал! Он рыкнул так, что первый, который уже ринулся к моим детям, остановился и резко повернул голову.
Я чувствовал себя как во сне. Слышала свое тяжелое дыхание и пыталась бежать вперед, только будто вязла в клею. Когда медведи сцепились с разбега, округа сотряслась от страшного рыка обоих, а я, наконец, отмерла и изо всех сил рванулась к детям, вжавшимся между машинами. Выскочив на дорогу, я подлетела к Лене и, схватив ее за руку, потащила к зданию и вдоль стенки к дверям.
– А где Раф? – обернулась Лена.
– Я.… я не знаю, – мотнула я головой. – Быстро, к двери!
Только те оказались заперты. И пришлось изрядно побарабанить, чтобы их открыли. Когда детей пропустили внутрь, я обернулась… и остолбенела, поглощенная страшным зрелищем.
Два огромных медведя кидались друг на друга внизу на парковке, а от их рыка дрожали стекла. То один заваливался на очередную машину, то другой. Стекла автомобилей бились как яичная скорлупа, корпусы мялись, словно картонные. Это было так страшно, будто не на дерущихся зверей смотришь, а на неотвратимую стихию, цунами, которая встает горой над горизонтом..
– Мам! – крикнула Лена, но я не могла даже моргнуть, не то, что пошевелиться.
Тот медведь, который напал первым, был темнее. Шкура у него была грязной и скомканной, кидался он агрессивно и резко. Второй был светлее, но размерами не уступал противнику. Шерсть у него блестела на солнце, сам он казался ухоженным, холеным… и от того кровавые росчерки на его боках казались ужасными.
И ведь этот второй защищал нас…
«Мам, где Раф?» – снова послышалось в голове.
– Раф…. – просипела я, а потом закричала во весь голос: – Раф!
– Так, женщина! – раздалось нервное позади. – Куда вы?!
Я обернулась к двери и увидела охранника, стоявшего в проеме.
– Войдите в здание, – попросил он, высунувшись целиком, а я заметила у него пистолет в кобуре.
– Мам? – звал Дима за дверьми, но я не слушала.
– Дайте пистолет! – бросилась я к охраннику.
– Что? – опешил он и попятился. – Вы в своем уме?!
Ну, как вам сказать? Ощущения у меня возникли странные. То ли на адреналине, то ли от осознания, что я могу потерять кого-то очень важного, но у меня вдруг не возникло никаких сомнений, что этот мужчина должен мне сейчас выдать оружие. И никак иначе. Я шагнула к нему, гипнотизируя его взглядом, и протянула руку:
– Пистолет, – потребовала спокойно.
И он, коротко зажмурившись, послушно вытянул пистолет из кобуры и выложил мне на ладонь.
– Боевой? – уточнила я неуверенно.
– Угу, – завороженно кивнул он.
– Спасибо.
Тут позади взревела сирена очередной пострадавшей машины, и я, сжав пистолет, бросилась из-под крыши по ступенькам.
Мой мишка проигрывал. Эта темная тварь уронила его на спину и пыталась схватить за горло, когда я соскочила со ступеней. Господи, ну что за Голливуд? Откуда я знаю, как целится вообще? А расстояние, с которого можно попасть? Что я делаю? Стойка эта нелепая с широко расставленными ногами, будто я что-то в этом шарю… А, нет! Хорошо, что я раскорячилась как следует, а то бы упала от отдачи!
Темный медведь взревел и встал на дыбы, а мой – вскочил пружиной и повалил его на землю. Но я бдительности не теряла. Оббежала мишек по кругу и уже заняла более удобную позицию, как меня что-то ударило по ногам, и я полетела задницей о землю….
62
Приземлилась я удачно, как кошка… с тремя лапами. Четвертую, к сожалению, подвернула, потому что в ней был пистолет. Но страдать по этому поводу не было времени – рядом со мной что-то запыхтело, мучительно застонало и вдруг разразилось такой чёрной руганью, что у меня аж голова закружилась. Я попыталась подняться, но не тут-то было – за ногу держали крепко.
Обернувшись, я обнаружила, что на меня смотрела смутно знакомая женщина в испачканном розовом пуловере. Она всё ещё держала меня за ногу и силилась встать на четвереньки, но ей будто что-то мешало. Ее большие чёрные глаза были наполнены жгучей ненавистью, и я, наверное, упала, если бы продолжала стоять. Но мне вдруг от чего-то стало ее безумно жалко. Кожа на ее шее была поцарапана когтями, и воспаления кровоточили, а женщина продолжала терзать их второй рукой, пачкая и размазывая кровь. Когда она вдруг рванулась к пистолету в моей руке, я даже не дернулась. Просто уверенно шлепнула ее по запястью, и она одернула руку и рухнула на бок. По ее щекам катились слезы…
– Дай мне покончить с собой! – взвыла она гортанным голосом.
– Вот ещё, – невозмутимо покачала я головой. – Обойдешься. Это же ты мне снилась?
Она фыркнула и перекатилась на спину, устремив взгляд в небо.
– Снилась.… – повторила неприязненно. – Дура… Ничего тебе не снилось. Или ты рожать медведю тоже во сне собираешься?
Рожать медведю?
Но не успела я осознать сказанное, как звериный рев, всё ещё стоявший в округе, заглушили звуки сирены, и из-за угла корпуса показались машины с мигалками.
У медведей бой ещё был в разгаре, хотя, кажется, мой все же победил. Он держал врага за горло, не давая ему встать, а тот ворочал башкой и истошно ревел, от чего отчетливо позвякивали окна в уцелевших машинах.
Я дернула ногой, освобождаясь, и, отодвинувшись от женщины, села на бордюр. Сил почему-то резко не стало, зазнобило… Взгляд прикипел к пистолету в руке, и я все не могла поверить, что вообще взяла его в руки. А как умудрилась выстрелить?
Тем временем вокруг стремительно нарастала суматоха. Представители спецслужб уже окружили медведей, другие принялись оцеплять место. Меня с незнакомкой тоже не оставили без внимания. Сначала с земли подняли ее, надели наручники и увели, а потом взялись за меня.
– Вам нужна помощь? – Рядом со мной присел мужчина в медицинской форме.
– Не знаю, – поморщилась я. – У меня вот…
И я протянула ему пистолет.
– Положите рядом осторожно, – спокойно посоветовал мне врач и принялся светить в глаза. – Каталку сюда!
– Я в норме, – забеспокоилась я, – только руку подвернула…
– Наташа! – позвали меня, и знакомый мужчина опустился передо мной на одно колено.
– Гарик, здравствуйте, – хладнокровно поприветствовала я его.
– Вы пострадали?
– Нет. А где Раф?
– Сейчас подойдет, шмотку натягивает.
– С ним все в порядке?
В голове всё ещё не соединились явления «медведь» и «натягивает шмотку». Раф был где-то между ними.
– Она точно не пострадала? – и он перевел взгляд на врача.
– Немного зрачки расширены…
– Что это значит? – нетерпеливо потребовал он.
– Либо ударилась головой, либо последствия какого-то энергетического вмешательства, – недовольно ответил врач. – Вы спросили – я ответил.
– Заберите ее в больницу.
– Само собой, – раздраженно цедил врач.
– Со мной всё нормально! – повысила я голос.
– Наташа, в этом не помешает убедиться, – возразил Гарик.
– Мне нужен Раф, – упрямилась я.
И стоило только погромче это потребовать, как перед носом вдруг оказались босые ноги, и Раф опустился рядом со мной на корточки. Из одежды на нем были лишь ярко-оранжевые форменные брюки.
– Ты как? – заглянул он мне в глаза, обхватив лицо ладонями.
– Госпитализировать, – постановил врач.
– Я с ней, – повернулся Раф к Гарику и подхватил меня на руки. – Что случилось?
– Ничего, – настаивала я. – Я не билась головой. Только рукой. Со мной все в порядке!
– Расширены зрачки – нужно проверить на последствия после энергетического воздействия, – не слушал меня врач.
– Хорошо. – И Раф послушно понес меня в сторону скорой. – Но на ней не должно быть никакого воздействия. Некому было на нее тут воздействовать.
– Тогда будем разбираться в других причинах, – пожал плечами врач.
– Я беременна, – вставила я.
Никто сначала будто бы и не услышал. Но, когда я уже собралась повторить погромче, чтобы перекричать царящую вокруг суматоху, Раф взволновано заверил:
– Я знаю.
Он поднялся со мной в карету скорой помощи и усадил на каталку.
– Ну, может, врачу это нужно, – смущенно добавила я.
Наши взгляды встретились.
– Конечно, нужно, – рассеяно отозвался он, внимательно глядя на меня. – А нам нужно поговорить…
– Ты как? Я так испугалась….
– Нормально. Благодаря тебе, – слабо улыбнулся он, а я качнулась к нему и вцепилась в его плечи, чувствуя, что все напряжение последних часов прорвалось наружу:
– Я так испугалась, – сипела я.
– И ничего ты не испугалась, – шептал он, – ты спасла меня, Мышка…
– Мама! Мама! – донеслось до меня от улицы, и к дверям скорой подбежала Лена. Рядом с ней в сопровождении Гарика оказался и Дима. – Мама! Что с ней?
– Всё нормально! – дернулась было я из рук Рафа, но безнадежно. – Я позвоню вам!
– С мамой все будет в порядке, но провериться нужно. Она позвонит вам сразу, как все прояснится, – сообщил врач и скомандовал. – Поехали!
Двери скорой отсекли нас с Рафом от суеты, и наступила почти что тишина.
– Прилягте на кушетку, – обернулся ко мне врач и обратился к Рафу: – Вас осмотрели?
– Нормально все со мной, – отмахнулся он, помогая мне улечься.
– У вас была рваная рана на горле и большая кровопотеря.
– Может, мне с ним лучше поменяться местами? – засуетилась я.
– Не переживайте, у нас на всех вас найдется место.
Через минуту мы с Рафом лежали на соседних кушетках, держась за руки.
63
Наташу принялись обследовать со всей тщательностью, да и вокруг меня разве что не плясали польку. Смурной тип на скорой сменился самим главой отделения, а смотровая – на отдельную vip-палату. Ещё в скорой я объяснил врачу, что Наташа не адаптирована. По этому поводу глава отделения попытался начать со мной неуклюжий разговор, стараясь найти золотую середину между уголовной ответственностью и пожеланиями моего руководства, которое приказало лебезить передо мной изо всех сил. Спасибо ему на этом, конечно. Руководству. А главе отделения договорить не дали. Потому что в моей палате распахнулись двери, и внутрь влетела мама.
– Раф! – воскликнула она, быстро пересекая помещение.
Но я успел полюбоваться – деловой костюм, белый халат и длинные рыжие волосы, развивающиеся волнами. Но на этом сюрпризы не кончились. За ней порог палаты переступил отец.
И меня затопило иррациональным теплом. Будто тонны груза оплавились и стекли по телу восковыми струями, оставляя лишь чувство уюта и спокойствия. Я обнял маму и поприветствовал отцу, но ему этого не хватило. Дождавшись, когда мама справится с чувствами, он в свою очередь тоже заключил меня в свои объятья.
– Катерина, можно вас? – деликатно обратился глава отделения к маме.
Пока они беседовали, мы остались с отцом наедине.
– Что случилось? – встревожено поинтересовался он. – Дело ведь закрыли. Ты вчера сам сказал…
– Меня выследили, – ответил я, чувствуя себя крайне неловко. Мне предстоит о многом поговорить с отцом. Но сейчас хотелось одного. – Пап, мне жаль, что я причинил тебе столько боли…
Он посмотрел на меня внимательно, и во взгляде явно читалось изумление. Но потом черты его лица расслабились:
– Повзрослел, – констатировал он, мягко улыбнувшись.
– Очень хочется так думать, да, – усмехнулся я.
– Принято, – кивнул он.
Позади послышался щелчок двери, и мама вернулась к нам.
– Раф, с Наташей всё хорошо, – положила она ладонь на мое плечо. – И с беременностью тоже. Но она.… фрустрирует. По крайней мере, так говорят врачи. Но, в целом, психическое состояние удовлетворительное. И мне разрешили с ней поговорить.
– Это было бы здорово, – кивнул я.
– А у тебя – большая потеря крови, – нахмурилась она. – Поэтому я беру Наташу на себя, а ты ждешь полного анализа, и будем решать, переливать или восстанавливаться.
– Я нормально себя чувствую, – заявил было я, когда голова вдруг и правда пошла кругом, и я даже выключился на долю секунды, обнаруживая себя на кровати. – Ч-ч-ч-ерт….
– Миш, побудь здесь, а я проведаю Наташу, – донеслось до меня будто сквозь воду. В голове зазвенело, а когда прошло, я обнаружил над собой склонившегося отца.
– Получше тебе? – тревожно спросил он.
– Да.… – я вздохнул и прикрыл глаза.
Вот бы сейчас целебных Наташиных котлеток!
*****
Когда Рафа не стала рядом, я будто повисла в невесомости. Показалось, что я действительно сильно ударилась головой, и мне много чего привиделось… Но врачи заверили, что никакого сотрясения нет, да и на голове нет никаких следов удара. Когда пришлось отмести это предположение, я начала минута за минутой прокручивать в голове все, что произошло сегодня с того момента, как я услышала крик медсестры, что на улице видели медведя.
Выяснилось, что память исправно транслирует мне в подробностях, как я выбегаю на парковку, вижу медведя, потом Рафа, а следом понимаю, что в машине на стоянке – Дима с Леной. Помню, как бегу сначала к медведю, а потом – от него… И женщину эту на земле тоже помню. Раф не позволил мне помочь ей, сказав, что это все – ее вина. Она привела медведя…
А потом все будто ускоряется и смешивается, словно кто-то нажимает на двоекратное ускорение пленки…
– Наташа, здравствуйте.
Я вздрогнула и подняла глаза. Передо мной стояла врач. Очень красивая, кстати. Ее ярко-красные волосы распущены и выглядят, как из рекламы шампуня, большие голубые глаза ни за что не выдадут возраста, а гладкой кожей можно рекламировать самые дорогие косметические процедуры! И я уже было начала ей улыбаться в ответ, когда она неожиданно представилась:
– Я – Катерина, мама Серафима.
– Здравствуйте, – просипела я, смущенно ежась.
Вот и познакомились…
– Наташа, как вы себя чувствуете?
Катерина смотрела серьёзно, профессионально. Кажется, Раф говорил, что она у него психиатр?
– Нормально, – закивала я. – А Раф? Где он? Вы его видели?
– Да. У него большая потеря крови, но он поправится. – Она села на стул и какое-то время просто смотрела на меня, мягко улыбаясь. – Может, у вас есть вопросы? Вы ведь видели, кто Раф на самом деле…
Я судорожно кивнула.
– Мне кажется, что у меня что-то с головой, – сипло выдала я. – Потому что меня беспокоит только его здоровье.
– С вами все в порядке. Что вы видели, Наташа?
– Ну… я… я видела медведя. – И я отвела взгляд, решив, что так будет почему-то безопаснее….
– Да. У восьми процентов населения земного шара имеется эта способность – обращаться в животных.
– Правда?
– Да. Но это сохраняется в секрете на уровне мирового правительства.
– Я просто хочу его увидеть, – снова отвела я взгляд. И стало легче признаться: – Я… очень странно себя чувствую, будто хочу удариться в панику и не могу.… Но это ведь не нормально?
– Нормально. У вас нет объективного повода паниковать. Даже наоборот. Насколько я поняла, вам и вашим детям угрожала опасность, а Раф вас спас…
– Да, – кивнула я медленно.
– Наташа, узнать то, что мужчина, с которым встречаешься, отличается от других, никогда не просто. Каждый день с этим сталкиваются сотни людей. И всем им приходится адаптироваться в новой ситуации.
– Адаптироваться?
– Это необходимый этап для каждого человека, который становится свидетелем существования других рас, отличных от людей. Своего рода повышение квалификации. Вас проинформируют обо всех деталях и помогут адаптироваться психологически. Все люди проходят этот этап, он абсолютно безболезненный. Ваша жизнь останется полностью вашей. Единственное – тем, кто остался резидентом привычного мира, нельзя ничего говорить. Это – самое важное правило.
– То есть, моим детям.…
– Ни слова. Это довольно тяжелое правило, да. Но вы же не одиноки. У вас всегда будет поддержка.
Только слова Катерины совсем перестали успокаивать, хотя она и старалась. Но все, что мне хотелось – вернуть себе прежнюю почву под ноги.
– Я бы хотела увидеть Рафа, – повторила я тихо.
И поняла, что мне все равно, в кого он там обращается. Даже если это…
– Медведь?! – вырвалось у меня, и глаза расширились от догадки.
