Текст книги "Развод со зверем (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

21

Кажется, хотелось напиться. А еще – сесть за руль и разогнаться по пустой трассе до какого-нибудь дерева…

Я тряхнул головой и направился в ванную. Отек на скуле уже спал, синяк уменьшился, но алкоголь замедлил регенерацию, как того и требовалось.

Отупело разглядывая свою физиономию в зеркале, я думал, что мне нужен какой-то смысл жизни, цель, надежда на что-то… Лев был не прав – хирургия для меня всего лишь одержимость, но никогда не станет основным смыслом существования. Больше не станет. Работа давно уже не приносила удовлетворения. Даже тогда, в прошлой жизни. И я был рад сместившимся приоритетам. У меня ведь появилась Лиза, и мне захотелось простого человеческого счастья – дома, семьи, детей… Нет, легче тут мне определенно не стало. Меня продолжала жрать душевная боль потери и выворачивало от отвращения к самому себе и происходящему.

Умывшись, я вернулся в комнату, поглядел с отвращением на кресло, потом на кровать. Здоровая. Моль на ней казалась еще меньше и занимала от силы десятую часть. Кажется, утром меня будет ждать новый боксерский раунд, но было плевать.

Я слишком устал.

Растянувшись с тихим вздохом с противоположного края, я прикрыл глаза и вдруг поймал себя на том, что по привычке прислушиваюсь к сердцебиению девушки. Когда-то я так привык слушать сердце Лизы по ночам, что научился спать и слушать одновременно, подскакивая на любой приступ аритмии…

Но сердце Моли билось ровно, спокойно… И это постепенно охладило нервы, распуская их натянутые струны поперек грудной клетки, и я задышал глубже, тут же проваливаясь в глубокий сон.

***

Проснулась я от того, что меня тошнит. А еще неприятно ныла голова. Кое-как разлепив тяжелые веки, я вздохнула глубже и тихо застонала. Белый потолок не дал подсказок о том, как завершился вчерашний день и, главное, где. Только тут рядом вдруг послышался глубокий вздох, и подо мной дрогнул матрас.

– Судя по стону и тахикардии, тебе очень хреново, – констатировал Князев хрипло, и я раскрыла в ужасе глаза, замирая. – Вот только не разгоняй свое сердце сильнее, а то тебя сейчас еще и вывернет.

Я закрыла глаза и тяжело сглотнула, стараясь успокоиться. Действительно, чего уж нервничать? Я просто в кровати с Князевым после того, как избила его, навязалась с разговором за ужином и налакалась до потери сознания.

– Держись, Лара. Мы оба знаем, что ты сильная, – веселился он.

Гад.

– Вы всегда такой добрый после ночи с пьяной ассистенткой? – сдавленно поинтересовалась я, соображая, что лежу под одеялом в одном белье. Осознать всю глубину задницы, которая рисовалась на фоне апокалипсиса моей профессиональной карьеры, было, к счастью, сложно из-за головной боли.

Я раскрыла глаза снова, осторожно поворачивая голову. Мои вещи были аккуратно сложены на тумбочке рядом с кроватью, а на полу обнаружилось ведро. А он знает толк в пьяных ассистентках в своей кровати.

Нет, между нами ничего не было, конечно же.

Я бы помнила.

Потому что я помнила все – и как хамила ему в кафетерии, и как он пытался вернуть меня в мой номер, но не смог получить его внятных координат. И в какой момент вырубилась. А Князев вряд ли настолько отчаялся, что позарился бы на бесчувственное тело. А раздел, вероятно, ввиду того, чтобы я не заблевала единственные шмотки, которые у меня тут были. Предусмотрительно и почти заботливо.

Оглядевшись, я сообразила, что двери из комнаты открыты, а Князева нет по близости. И я было подумала, что это фора, чтобы одеться и убраться, но у меня ничего не вышло.

– Ляг, – послышалось позади, и я подскочила с джинсами во взмокших руках.

– Вы смерти моей хотите, – прохрипела я, хватаясь за грудь. Стесняться его и не подумала – что он там не видел? Хотя… – Вы сами меня раздевали?

Только тут я заметила, что он направляется к кровати с капельницей.

– Я сказал тебе лечь, – холодно повторил он приказ, и я повиновалась. Было слишком плохо, чтобы соревноваться в остроумии. – Сам, конечно.

– Почему «конечно»? – скосила я на него взгляд, пока он устраивал систему рядом с кроватью.

– А кто? – раздраженно зыркнул он на меня. – Как ты себе это представляешь – я зову охранников, чтобы они тебя раздели?

– Чувствуете вину? – вздернула я бровь.

– Как тебе сказать… – покачал он головой. – Я не ожидал, что тебя так срубит от бокала. Ну и ты тоже хороша. Не умеешь – не берись, знаешь такое?

– Если очень хочется, то можно – знаете такое? – огрызнулась я. – Да и вы были весьма убедительны!

Тут он ввел иглу в вену, а я не сдержала стона.

22

И наши взгляды неожиданно встретились. А дальше произошло странное. Просто я упрямо вознамерилась его переглядеть, а ему не составило труда принять вызов. И мне показалось, что он усмехается. Глазами. Снова.

– А вам повезло – след от моего удара почти сошел.

– Кофе будешь? – И он отвел взгляд.

– Воды можно?

– Сейчас.

Вот и что мне делать? Благодарить его? Извиняться? А в каком порядке? Но когда Князев вернулся со стаканом, все решилось само собой.

– Спасибо. И простите, что наговорила вам грубостей вчера.

Он не отреагировал. Проверил колесико капельницы и развернулся к дверям, собираясь выйти.

– Это значит, что не простите? – бросила ему в спину.

Он обернулся, являя мне прежнего Князева без улыбки во взгляде.

– Мне нужно готовиться к операции, – снизошел до холодного ответа.

Я только успела широко раскрыть глаза, а Князев отвернулся и вышел. Вот и что это? Только что был человеком, а через минуту – уже равнодушный хирург, которому снова нет дела ни до кого.

– А как же кофе? – тихо усмехнулась я себе под нос, откидываясь в подушки.

– Кофе на столе, – вдруг послышалось из кабинета, и я вжала голову в плечи:

– Спасибо!

Но ответом мне стал щелчок замка двери его кабинета.

***

Летучка на тему предстоящей операции прошла своеобразно. Сам Князев не подавал вида, что следы от моего удара его как-то смущают. Я же не знала, куда деть глаза и старалась не дышать вовсе. На меня косились все, давая понять, что авторство отметин на лице главы хирургии всем хорошо известно. Сава вообще неприкрыто усмехался, встречаясь со мной взглядом. Я же пыталась сосредоточиться на сути собрания.

Случай ожидал довольно простой. Но, как выяснилось, не меня. Когда Князев закончил совещание, ко мне подошла охрана.

– Лариса Дмитриевна, вы сегодня не оперируете, и вас приказано проводить в ординаторскую.

– Что? – опешила я. – Почему?

– Это распоряжение главного хирурга.

– Подождите, пожалуйста, – вскочила я со стула и, завидев Князева в коридоре с анестезиологом, направилась быстрым шагом к нему. – Ярослав Сергеевич, можно вас?

– Нет, – бросил он на меня раздраженный взгляд.

– Вы вчера сказали, что я все еще оперирую с вами, – проигнорировала я его отказ. Анестезиолог дипломатично ретировался, оставляя нас вдвоем.

– Лариса Дмитриевна, вы собираетесь дышать на всех перегаром в операционной? – пренебрежительно вопросил он.

– А вы собираетесь примитивно отстранять меня за то, что я вас ударила?

– Считаете, что это примитивно? – усмехнулся вдруг он, оживая, и у меня почему-то сразу пересохло в горле.

– До тошноты, – скривилась я. – Потому что пили мы с вами одно и то же.

– Поверь, никто тут не думает, что я отстраняю тебя за то, что ты меня ударила, – вдруг понизил он голос, склоняясь ниже. – Скорее за то, что мне не понравилось.

Я сначала вообще не поняла, о чем он.

– Что не понравилось? – растерянно уточнила я.

Он не удосужился ответить, но взгляд его вдруг так заиграл, а губы дрогнули в такой дьявольской усмешке, что у меня рука сама сложилась в кулак.

– Какая же вы сволочь, – прошептала я разочарованно, отступая от него на шаг. С губ сорвалась горькая усмешка, и я развернулась и зашагала к охранникам.

Дура. Ну а что я себе возомнила? Что его утренняя забота с кофе и капельницей давала надежду на то, что он – человек? Он – дерьмо. Полное. Воспользовался тем, как мне хотелось у него учиться, предложил алкоголь, утащил к себе в постель и грязно отомстил за подпорченную физиономию, организовав непристойную байку о том, что я с ним переспала. Красиво, умно, изящно. Хоть рукоплещи.

Когда я обнаружила себя на диване в ординаторской абсолютно без сил и мыслей, мне показалось, что я тут уже месяц. Каждая стычка с Князевым оставляла меня опустошенной. Вот же сволочь! Споил меня, чтобы убрать из операционной! А я, дура, поддалась на провокацию, перенервничала…

– О, Лара!

Я подняла взгляд и еле подавила эмоции брезгливости на лице. Сава прошел к дивану с такой сияющей физиономией, будто Князев дал подержать ему скальпель. Хотя, радости у нас очень разные. Да что ж я все про Князева-то!

– А говорила…

– Что говорила?

– Слушай, все только и обсуждают вас с Князевым с утра, – подсел он ко мне, тяжело дыша. Бежал, бедненький, боялся не успеть. – Расскажи, а?

23

– А что обсуждают? – поморщилась я.

– Ну, что вы с ним переспали, потому что охрана видела, как он утаскивал тебя к себе… – Сава замялся. – Ну и… что не понравилось ему. Ну или чего он с тобой с утра так?

Все поняли так, как планировал Князев… Горло сдавило спазмом. Я же правда подумала, что он может быть нормальным…

– Не дала, – сдавленно выдала я и посмотрела на Саву. И меня осенило – это же рупор медперсонала. Он же разнесет быстрее, чем я успею моргнуть! Ну держись, Князев! – Он ко мне вечером приставал. Я ему заехала по роже.

– Так это ты!

– Конечно я.

– Я так и говорил, ты же боксерша! – довольно улыбался он. – А дальше?

– Потом я не смогла уехать, так как опоздала на автобус. И меня провели в жилой корпус, – лилась я соловьем. – А когда пошла поужинать, встретилась с Князевым в кафетерии.

– Ну охрана рассказывала, что тебя там развезло и ты ругалась на него матом…

Ох уж эта охрана!

– Матом я не ругалась. Я пыталась извиниться, а он сказал, что без бурбона извинения не примет. А меня на голодный желудок вынесло с одного бокала…

– Представляю! – жадно внимал Сава. – Ну это он специально.

– Еще бы! Трезвая не дала, рассчитывал на пьяную. Но и тут ему не обломилось.

– Ну ты, Лара, даешь… – округлил Сава глаза. – То есть, не даешь! Да так, что вся клиника на ушах! Ну понятно, чего он такой недовольный. Но ты ж понимаешь, что он тебе работать тут не даст.

– Напугал, – закатила я глаза, усмехаясь. – Он тут особо никто. Азизов сказал, что работать я буду, и чтобы не обращала внимания на недовольства Князева. Так что, сам понимаешь. Пусть бесится. Мне плевать. Ну, отдохну немного. Зарплата-то капает.

– Умно, – усмехнулся Сава. – Да ты – наш человек, Лара!

– Ну так столько лет в хирургии, Сава. – Я поднялась и вальяжно направилась к бару. – Иди работай. Скоро операция.

– Вот ты сучка, – улыбнулся он восхищенно. – Ладно, побежал!

И он действительно побежал. А я упала на барный стул и со стоном опустила голову на ладони.

***

Сегодня получилось как-то притупить чувство вины. Как? Даже думать не хотел. Внутри ворочалось что-то черное, вязкое – какое-то больное предвкушение. И оно обезболивало.

– Ретрактор, – машинально командовал я.

Остальные бесили больше обычного. Запахи, биения чужих сердец – все мешало. Потому что мне не хватало другого – запаха и стука сердца Моли, которым она усыпила меня сегодня. Я обнаружил, что дергаюсь больше, когда она не рядом. Она же не будет просто так сидеть. Радовало одно – Алан сегодня на выезде вместе с Львом. Что-то у них там хвосты пригорели – унеслись как на пожар. А это значит, что от их общества она пока изолирована.

Резкий запах из полости пациента дернул нервы. Я замер, прислушиваясь. Нет, все нормально. Воспаление, но штатное. Стандартная терапия справится.

А вот справится ли Моль?

Сегодня я превзошел себя в скотстве. Ее разочарованный взгляд до сих пор стоял перед глазами. И от этого было почти физически больно. То, что нужно.

Я усмехнулся, и в операционной перестали дышать все.

Просто минус на минус дал мне очередной плюс. Эти эмоции продолжали отвлекать меня от собственной боли. Я с психопатическим удовольствием заливал тлеющие угли отчаяния напалмом противостояния с жертвой мужского эгоизма и надеялся, что так станет легче. А Моль просто разочаруется в людях вконец, наверное. Дерьмово. Как мне, черт возьми, убрать ее отсюда побыстрее без этой драмы?

– Ярослав Сергеевич, давление падает.

– Вижу, – процедил, глянув на мониторы.

Зверею я тут.

– Ярослав…

– Помолчите, – огрызнулся. – Все успеем.

Вокруг засопели напряженней, а мне, наконец, стало не до мыслей.

– Есть пульс.

– Я сам зашью, – сообщил я, опуская взгляд на сердце.

Идеально. Идеальное сердце, идеальная работа. Только не радовало. Ничего тут не радовало.

– Яр, – вдруг послышалось из динамика. – Можешь подняться?

Я даже не поднял глаз:

– Я оперирую, Лев, если ты не заметил.

– Ты срочно нужен. Пожалуйста.

Какая вежливость!

– Освобожусь и подойду, – непреклонно постановил я, игнорируя отчетливый зубовный скрежет.

Когда я вышел из операционной, Лев уже пылал гневной физиономией под дверью.

– Ты давление контролируешь?

– Если я сказал, что срочно, значит срочно! – вспылил он еще больше.

– Ты потом кого будешь винить, если что-то пойдет не так? – понизил я голос угрожающе. – Тех, кто знает реальное положение дел в операционной, слишком мало, чтобы спасти твою задницу в случае чего.

Он раздраженно сжал губы, но следом вдруг ехидно поинтересовался:

– А ассистентка твоя где?

24

– Ты для чего меня срочно вызывал?

– Пошли, – кивнул он следовать за ним.

В груди заворочалась незнакомая эмоция, похожая на ярость, смешанную с беспокойством.

– Что-то с Ларой?

Лев так глянул на меня, что я понял – зря не сдержал эмоций.

– Тебя можно поздравить? – усмехнулся он.

– С чем?

– Говорят, я тут много пропустил прошлой ночью.

– Уволь, – нервно скрипнул я зубами.

– Не могу, тебе год еще на меня работать. – И он пропустил меня в лифт. – Так как она? Хороша? Я был прав?

– Хороша, – кивнул я отстраненно, потирая мокрые виски.

Странно, не устал же…

– Вот как? – не унимался Лев. – Только версии у вас разнятся. По ее собственной – она отходила тебя по роже, напилась с тобой с горя, и ничего тебе не обломилось. И, судя по твоей морде и привычному недовольству, ей я верю больше.

– У тебя удивительная способность к мультизадачности – и бизнес Азизова ведешь, и сплетни собираешь, – не сдержал я шпильки. – Когда ты все успеваешь?

– Все дело в ассистентах, Яр, – не повелся на провокацию Лев. – Я умею ими пользоваться по назначению. Хочешь, могу научить?

– Иди ты на хрен, Лев.

Мы вышли из лифта в приемной Азизова, и морда Льва заметно потускнела. Алан восседал за столом и выглядел очень недовольно, равно как и стильно. Я же с удовольствием развалился в кожаном кресло в заляпанной кровью форме.

– Что так долго? – устало посмотрел на меня Алан.

– У меня была операция, – недовольно сообщил я.

– Ему не обломилось с Ларой, и он в отместку убрал ее из операционной, поэтому делегировать ему некому, – не без удовольствия вставил Лев.

– Не обломилось? Тебе? – вздернул брови Азизов. – А Лара – крепкий орешек. Хороша…

– У вас все? – медленно поднялся я. – Тогда я в душ.

– Сядь, Яр. – Алан стянул очки и устало протер переносицу. – У нас заказ. Непривычный. И сложный…

– Судя по драматическому началу, вы в дерьме, – скучающе постановил я. – Потому что как обычно разинули пасть на кусок, который не пролезет в желудок. А если и пролезет, то встанет поперек ануса.

– У нас заказ на сердце оборотня-медведя. – И Алан уставился на меня в упор.

– Идиоты, – выплюнул я с чувством.

– Это возможно, – возразил Алан.

– Что вы идиоты? Это точно. А донора убьет наркоз, – безапелляционно возразил я. – Потому что анестезии понадобится столько, что сердце не выдержит. Иначе донор обернется на столе и поубивает всех не только в операционной, но и до твоего кабинета доберется…

– Нам нужно это сделать, – развел руками Лев. – Это приказ высшего руководства.

– Делайте, – снова поднялся я.

– Ты у нас кардиохирург, – напомнил Лев. – И сядь, будь добр, а то я тебе ноги прострелю! Заколебал, Яр!

– Отправь его хоть на курсы по ведению дипломатических переговоров, – неприязненно поморщился я, глядя на Алана.

– Я изучил прежние случаи. – Алан подчеркнуто не придавал значения нашей грызне. – Главная ошибка была в неточном определении дозы анестетиков…

– Это хождение по льду, Алан! А в остатке – чистое безумие! Дозы были определены неточно, потому что масса человека, оборачивающегося в зверя, меняется! Ты не можешь дать наркоз на большую массу на случай оборота. Это убьет донора!

– Ты будешь первым, кому это удасться, – многозначительно возразил он, и я не сдержал усмешки:

– Думаешь, я настолько тщеславен? Или у тебя есть запасной кардиохирург на примете? Ты меня слышишь вообще?

– Я уже сказал, что обеспечу охрану? – вставил Лев. – Если что-то пойдет не так, донора вырубят.

– Ты всегда так «тонко» работаешь, Лев, – осклабился я.

– Хватит! – рявкнул Алан, поднимаясь. – Мы не можем отказать, Яр. И ты прекрасно знаешь, почему.

– Знаю. Потому что тебе как шавке приказали Высшие, которые крышуют твой бизнес.

– Можно я все же выстрелю ему в ногу? – прорычал Лев. – Только в одну! Пожалуйста, Ал! Он быстро регенерирует, а мне хоть отдушина будет…

– На правду не обижаются, – примирительно вскинул ладони Алан. – Успокойтесь! Давайте выдохнем и договоримся. Ярослав, сядь!

Я откинулся на кресло, укладываясь затылком на подголовник, и прикрыл глаза. Как же достал этот цирк! И, видимо, положительный эффект от этой терапии все же будет – меня либо закормят до тошноты своими идиотскими идеями эти двое, либо просто похоронят доноры.

– Яр, у меня есть разрешение на вынужденное уничтожение донора, – заговорил снова Алан. – Если не выйдет, его убьют.

– Тогда ты не получишь денег, – устало возразил я.

25

– Деньги тут вообще не при чем, и ты это понимаешь. Да, мы зависим от Высших. Всегда зависели. И я не буду перед тобой оправдываться.

– Устанешь, – огрызнулся я, выпрямляясь. – Когда?

– Завтра.

– А почему не через час?! – сузил я на нем глаза.

– Как донор появился! – повысил он голос.

– К таким операциям готовятся не один день! – прорычал я. – Вы сознательно идете к самому худшему исходу! Для того, чтобы сердце осталось человеческим, а не стало медвежьим, его нужно долго готовить! Именно поэтому мы не можем просто убить приговоренного!

– Яр, я все это знаю! – вяло брыкался Алан.

– Проси хотя бы пару дней! Это минимум!

– Сделаю, что смогу.

– Уж постарайся!

Я дал себе время на передышку, чтобы задать следующий вопрос цензурно:

– Кто получатель сердца?

– Высший. Личность засекречена. Карта у тебя на столе.

– Яр, я введу тебя в курс организации безопасности, – вставил Лев авторитетно. – Никто не пострадает.

Мне сначала хотелось посмотреть в глаза этим продажным тварям, сидевшим рядом, но я не стал. Я ничем не лучше. Алан в чем-то прав – я просто вышел из уравнения, позволив себе иллюзию свободной жизни. Но не многие из нас так могут.

Оборотням тяжело жить в человеческом мире. Они не приспособлены к таким эмоциональным нагрузкам и скорости жизни современного общества. Им не всегда понятны человеческие ценности и изменчивость обстоятельств, в которых нужно пытаться выжить.

Но некоторым повезло. Мне, Игорю… Мы пользовались своими преимуществами, выживая в мире людей и получая блага. А тем, кто не умел приспосабливаться, приходилось жить в реальности. А она такая, неприглядная. В настоящем мире такие как я живут по правилам Высших. Высшие поддерживают порядок и спокойствие в обществе, и это требует жестоких законов и бесчисленных жертв со всех сторон. Поэтому плевать, кого завтра не станет – меня, этого несчастного оборотня-медведя или всей моей команды.

Одного только я не могу позволить – чтобы не стало Моли.

– У меня одно условие. – Я поднялся и направился к дверям. – Лара не оперирует со мной.

– Ну сам ей об этом и скажи, – усмехнулся Лев за спиной.

***

До обеда я просидела в ординаторской, дергаясь и жалея о том, что выболтала Саве правду. Все же опыта в таких подковерных игрушках у меня не было. Не стоило и начинать. А еще я думала о словах Князева, что здесь все непросто. И это его раздражение на всех вокруг… Что он тут делает? Ему же претит тут работать, это очевидно. Нет, можно, конечно, думать, что он просто мудак и всегда всех ненавидит. Да и какое мое дело? Может, правда признать поражение и уйти отсюда, позабыв как страшный сон?

Ближе к обеду мое одиночество прервал Сава и потащил в кафетерий обедать.

– Ты осторожней, – бросил ему в дверях ассистент анестезиолога, стоило нам заявиться на порог кафе, – а то, говорят, она хорошо бьет правой.

Компания за ближним столиком рассмеялась, и стало понятно, что слухи Сава распустил качественно. Никто уже не сомневается, кто отделал Князева. Сава же ничуть не смутился.

– Не обращай внимания, – ухмылялся он.

– Как там Князев? – поинтересовалась я отстраненно, когда мы уселись за дальний столик. – Настроение не улучшилось у него?

– У Князева-то? Пф! Булочку передай, пожалуйста. Кстати, его с операции чуть ли не силой Лев Давидович утащил. В той части, когда работать должна была ты. – Он многозначительно на меня посмотрел. – Стопудово получит выволочку, что отстранил тебя. Вангую, после обеда ты ему снова будешь ассистировать.

Мда, шанс на то, что у Князева улучшится настроение, практически отсутствует.

– Сава, – смущенно понизила я голос, склоняясь к нему, – а от меня правда перегаром несет?

– Нет, вроде. Да сколько ты там выпила? Пятьдесят грамм? Лара, я тебя умоляю, какой перегар? У меня в отделении через одного хирурги оперировали чуть ли не сразу после возлияний, и ничего. А Князев прям избалованный такой канадскими манерами!

– Ты бы потише возмущался, – вжала я голову в плечи.

Он отмахнулся, а мне подумалось, что Сава, видимо, такой же отброс как и я. Избавились от него, а не предложили место ординатора за заслуги. Я вздохнула и машинально осмотрелась, тут же обнаруживая, что на меня пялится всяк входящий.

А вчера это место казалось мне гораздо уютней. То ли бурбон был тому виной, то ли Князев. Я обвела взглядом пространство и вернулась к Саве. Странно, но Князев казался мне здесь самым… заслуживающим доверия, что ли? Говорил, что думал, и делал то, что считал нужным. Он мог себе позволить быть таким, какой есть. От него всегда знаешь, чего ждать – беды и дерьма.

Да, он меня выкинет отсюда. Скоро.

– Может, он женщин не любит?

– Кто? – моргнул на меня Сава.

– Князев. Почему он меня так невзлюбил?

– Почему невзлюбил? Ты же говорила, пытался тебя поиметь.

– Ладно, забудь.

Я поднялась и направилась из кафетерия в ординаторскую. Сил противостоять Князеву почему-то не стало. Наверное, не впечатляли результаты этого противостояния. Надо оно мне, чтобы на меня все пялились и обсуждали!

– Скажите, могу я увидеть Алана Азизова? – спросила я у первого попавшегося охранника.

– Можете вкратце описать причину обращения? – без энтузиазма уточнил он.

– Увольнение.