Текст книги "Развод со зверем (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

9

– Да, я слышал, что Ярослав не стал проводить плановую операцию. – Алан не торопился. Степенно вышагивал по коридору, и я все никак не могла уловить его темп, нелепо забегая вперед. – Но вы не расстраивайтесь. И, как бы банально не звучало, не принимайте близко. Тут этого категорически нельзя делать.

– Понятно, – натянуто улыбнулась я.

– Не очень у меня получается воодушевлять новичка, – вдруг смущенно признался он. – Простите, Лара.

– Все нормально, я вам очень благодарна за время, – поспешила заверить его я. – Меня смущает только тот момент, что нельзя задавать никаких вопросов, поэтому чувствую себя очень непривычно…

– Меня можете спрашивать о чем угодно. Я работаю здесь довольно давно, случаев интересных повидал много.

– Хорошо… – Я даже растерялась, о чем его спросить. Понятно, что здешние резиденты весьма богаты, раз для них тут создали такой операционный блок. И, видимо, их тут достаточно много, раз операции распланированы на каждый день. Может, спросить об этом? – Скажите, а откуда здесь столько клиентов на операции каждый день? Я понимаю, что люди… заключенные в этих стенах могут испытывать необходимость в оперативных вмешательствах, но так, чтобы операционная была загружена постоянно…

– Тут все довольно просто, Лара. – И Алан остановился и посмотрел на меня прямо. —У нас здесь проводятся сложные инновационные операции. Не все клиенты здесь – заключенные. Скорее, все они не заключенные вовсе.

Я опешила. И от его взгляда, и от услышанного. Сирены в голове вопили, что нужно срочно делать лицо попроще и восхищенней, и что-то мямлить, но я не вопрос сам сорвался с языка:

– Люди едут сюда, чтобы…

– Это место для избранных, – улыбнулся Алан слишком спокойно. – Здесь у нас новейшее оборудование и лучшие врачи. Вы прошли очень большой конкурс, прежде чем попали сюда.

Я облизала пересохшие губы, загоняя себя в угол:

– Мне сказали не смотреть на пациентов…

– Правильно вам сказали, – кивнул он, – все клиенты здесь лежат конфиденциально, и только строго ограниченный круг врачей может быть в курсе их личности. И когда я говорю о конфиденциальности – это не просто формальность. Это очень жесткое требование, чтобы никто нигде и никогда не подверг жизнь клиента риску.

– А вам точно можно мне это рассказывать? – Голос совсем охрип.

– Конечно, – усмехнулся он. – Вы же должны иметь представление о том, где работаете. Само собой, распространять данную информацию нельзя.

– Но зачем такая клиника находится в тюрьме?

– Затем, что конфиденциальность превыше всего. В городе всегда можно высмотреть, сфотографировать, сделать видео и придать огласке. С новейшими системами добычи информации очень сложно этому препятствовать, но здесь обеспечить безопасность пациенту гораздо проще. Ну и само место не наталкивает на мысли, что здесь на самом деле скрыто такое отделение, правда?

– И как Князев планировал меня уволить? – совсем растерялась я.

– А он планировал? – недоуменно улыбнулся Алан.

– Ну, вчера сказал, что я ему не подхожу, и мне лучше уйти сразу.

– Что ж, я рад, что вы все еще с нами, – хитро прищурился он. – И помните, что не стоит все принимать близко.

А вот мне подумалось, что наоборот стоит хорошенько подумать о том, куда я встряла. Становилось понятно, что стоит где-то пикнуть о том, где довелось работать, тебя сразу отыщут и прикроют.

– Лара, выдыхайте, – коротко коснулся моего плеча Алан. – Если следовать всем правилам и пунктам договора, жизнь никак не поменяется. Обычная работа. Вы дышите?

– Да, – закивала я механически: – Жаль, что обо всем этом не предупреждают при приеме…

– Просто не акцентируют, – пожал плечами Алан и нажал кнопку лифта, к которому вывел нас коридор. – Все здесь довольно обыденно. А правила защиты личности пациента есть в любой клинике.

– Это так, – рассеяно кивнула я, решив, что нужно стереть уже с лица унылую настороженность и нацепить глупую восторженную улыбку.

Лифт снова утащил нас в непонятном направлении – то ли вверх, то ли вниз – и открыл створки на просторном этаже, где наконец показался какой-то персонал.

– Здесь у нас лаборатории, исследовательский корпус и реабилитационная, – сообщил Алан, пропуская меня вперед.

А я открыла рот на представшее взгляду пространство.

10

Лаборатория была отделена от холла прозрачными стенками, и то, как она выглядела изнутри, поражало воображение. Сколько все это стоило – сложно представить. Исследовательский корпус располагался за лабораторным и оказался тоже впечатляющим – тут кабинеты шли вдоль широкого коридора, в центре которого протянулась зеленая зона.

– Нравится?

– Впечатляет, – призналась я честно.

Мы прошлись по коридору до конца, и мне предстал вид на… что это? Какой-то курорт посреди леса? Я вылупилась на аккуратный парк внизу, раскинувшийся будто бы где-то в Альпах – вечнозеленые лужайки, ручьи, белоснежные дорожки и мостики, хвойные деревья и кустарники. И ни одной кучки мусора из вороха прошлогодней листвы. А за парком открывался вид на бескрайнее море леса. Кажется, мы были на четвертом или пятом этаже здания.

– Лара? – довольно позвал меня Алан. – А сейчас как?

Я с трудом оторвала взгляд от пейзажа и перевела на мужчину.

– Невероятно, – выдохнула шокировано. – А на фото это здание совсем…

Я осеклась. Ну, конечно, на фото оно не такое. Я никогда не видела фасада, ведь нас привозили на парковку в цоколе, с которой ничего не увидишь и сразу попадаешь внутрь. Фейк… Вся обертка оказалась фейком.

– Вы очень умело маскируете это место, – признала я осипшим голосом.

– Хотите кофе? – улыбнулся он хищно. – Я правильно помню, что у вас пониженное давление?

– Правильно, – совсем ошалела я.

Чувство, что жизнь под контролем, ускользало безвозвратно. Алан затягивал меня будто в какую-то иллюзию, из которой было не выбраться.

– Я всегда интересуюсь своими сотрудниками, – продолжал скалиться он.

– Я – ваш сотрудник? – голос уже дрожал, ноги – тоже.

– Именно. – Алан слегка склонил голову. – Алан Азизов, нейрохирург и глава клиники.

– Очень приятно, – заставила себя улыбнуться. – Лара.

Алан рассмеялся.

– Пойдемте. – Он глянул на часы. – Операция с Князевым у вас после обеда.

– Скажите, а вы со всеми сотрудниками так знакомитесь? – Я всеми силами пыталась перестать паниковать и не выдать собеседнику свои эмоции.

– Не со всеми, только с ключевыми. От вас будет многое зависеть. Ну и мне хотелось узнать вас лично, потому что я впечатлен вашей историй. Прошу. – И он толкнул какую-то мало приметную дверь, расположенную сразу на выходе из исследовательского центра. За ней оказалась комната отдыха, похожая на вчерашнюю.

– Какой историей вы впечатлены? – Дыхание почти удалось выровнять, и я прошла в комнату почти спокойно.

– Той, в которой вы – блестящий молодой хирург, подававший великие надежды, но который внезапно оказался без возможности оперировать. Я заинтригован. Вы вряд ли могли сделать то, в чем вас обвинили…

То, что явилось подлинной причиной моего профессионального фиаско, я впервые осмелилась озвучить только Князеву. Людям никогда не было интересно, почему я перестала оперировать. Знала только мама. А теперь и Князев.

– Никто прежде этим не интересовался, – нервно заметила я. – Коллег устраивала официальная версия, да и я вскоре потеряла возможность с ними взаимодействовать. А в частных клиниках этот пункт в моей карьере никому не нужен, я же в них не оперирую.

Алан пригласил меня жестом на кресло и отвернулся к кофеварке.

– Вы ведь не совершали никакой ошибки?

– Нет.

– Я так и думал. Но допытываться о причинах не буду, это ваше дело. Просто хотел знать. Вам капучино?

– Да, спасибо.

Сегодняшний день все казался мне первым в череде последних. Я сидела с ровной спиной и не могла толком вздохнуть. Несмотря на то, что Алан должен был располагать к себе, меня начинало вжимать в спинку стула от желания извиниться и сбежать от его такого странного внимания.

Но разве день уже закончился? О, нет, он только начался…

… с внезапно открывшейся двери и Князева на пороге комнаты отдыха. И все бы ничего, только взгляд, который он вперил в меня с порога, призван был сжечь меня на месте, не иначе.

– Ярослав, приветствую, – услышала я голос Алана будто из другой комнаты, но так и не смогла пошевелиться.

А вот у Князева такой проблемы не было. Он спокойно отвел взгляд и кивнул моему собеседнику:

– Алан, добрый день. Ты вызывал…

11

– Да, Ярослав. Мы как раз перешли с Ларисой от знакомства с отделением к работе с тобой…

– Лариса Дмитриевна, подождите, пожалуйста, в коридоре, – жестко перебил его Князев.

Видела, Алан подобрался, недобро сузив глаза, но я даже не задумалась – подскочила с дивана и быстрым шагом прошла мимо Князева к двери.

***

– Скажи, тебе настолько скучно тут в глуши, что ты со Львом решил подергать меня за хвост? – усмехнулся я презрительно.

– Есть, с чем поиграться. Не сдержался, – пожал он плечами. – Могу себе позволить.

– Я тоже могу себе позволить тебе напомнить, что меня здесь держит договор, но ничто уже не держит в этой жизни в принципе, – прорычал я. – Если Лара соберется уйти, ты ее отпустишь. Ты меня понял?

Ал перестал улыбаться, вздернул высокомерно подбородок и посмотрел на меня с вызовом:

– Ты меня шантажируешь?

– Я брошу тебя нахрен со всеми твоими планами. Будешь искать себе другого кардиохирурга-оборотня, который подпишет с тобой договор в обмен на надежду спасти кого-то…

– Я не виноват, что она умерла.

– Я не обвиняю тебя в этом.

– Я дал тебе шанс спасти свою женщину.

– Я бы купил у тебя этот шанс.

– Ты и купил. А теперь угрожаешь мне разрывом контракта из-за… нее? – И он указал взглядом на двери.

– Ты правда не понимаешь, почему? Так быстро забыл клятвы, которые мы давали в медицинском?

– Эти клятвы принадлежат людям.

– Ты пускаешь людей в расход, не моргнув и глазом. Ради денег.

– Не только я! – повысил он голос. – Весь наш мир пускает людей в расход! Что ты ликвидационные отделы не наставляешь на путь праведный?!

– Они меня не нанимали. А вот ты из них сделал поставщиков органов.

– Ты бежишь от реальности, Яр. А она – вот такая, – и он повел рукой в сторону окна. – Везде. Даже в Канаде. Но, конечно, если спрятаться в раковине, прикинуться человеком и спасать сирых и убогих людей, кажется, что ты во всем этом не участвуешь.

– У тебя всегда есть выбор, на чьей стороне работать, – процедил я. – Я свой сделал. Надеюсь, ты меня услышал.

– Она тебе нравится, Ярослав, – усмехнулся Ал. – Я тебе дал шанс. Иди и действуй.

– Вы со Львом пари что-ли заключили, кто быстрее меня выведет из себя идиотскими шутками?

– А это идея.

– Пошел ты.

Я развернулся, не став досматривать довольный оскал на его роже, и вышел за двери.

Рыжая Моль ждала у противоположной стены, делая вид, что занята чем-то в мобильном.

– Пошли, – бросил ей раздраженно.

Она последовала за мной без вопросов.

– Не надумала ничего умного? – поинтересовался я, заходя за ней в лифт.

– Вы о чем? – дерзко глянула она на меня, только я видел – Алан ее хорошо напугал сегодня.

– О моем вчерашнем предложении.

– У меня сегодня создалось впечатление, что для него уже поздно, – вдруг глухо призналась она.

– Не поздно. – Я посмотрел на нее в упор и нажал кнопку остановки движения лифта. – Последний шанс.

Она испуганно захлопала глазами, отступая от меня к стенке, и я уже подумал, что проблема решена, когда вдруг услышал тихое:

– Нет. – И чтобы я точно понял ее правильно, Моль замотала головой.

– Дура! – вырвалось у меня, и я шагнул к ней. – Ты сегодня ничего не поняла?! Ты видела клинику? Никаких идей не возникло, кто и на каких условиях тут работает?!

– Я не принимаю ваше предложение, – отрезала она.

– Ты думаешь, что сможешь со мной работать? – вкрадчиво потребовал я, наплевав на ее личное пространство. Она вжалась в стенку, а я едва не придавил ее собой, пытаясь раздавить психологически. – Не лезь сюда. Ты не сможешь, не выдержишь нагрузки! Будешь выть у меня от собственной никчемности и страха каждый день, но шанса забыть обо всем уже не будет!

Когда мои слова отзвучали в тесном пространстве, его затопило такой звенящей тишиной, что время остановилось. Моль смотрела на меня, я – не нее. И все, что я слышал сейчас – ее. Стук ее сердца, частое дыхание и запах, от которого быстро пересыхало во рту.

– Мой ответ «нет», – четко заявила она. – Надеюсь, четвертый раз повторять не нужно?

Мир спустился с паузы. Я выпрямился, посмотрев на нее сверху, и ударил по кнопке не глядя. Лифт ожил, а Моль поджала губы и отвела взгляд. В голове звенела пронзительная пустота, а вот в груди горячей волной бил адреналин.

Какая же ты дура, Моль!

12

Но я понимал ее. Девчонка получила возможность оперировать. Возможность, которую у нее отобрал жестокий мужской мир. А тут – я со своим предложениям сдаться. Снова. Похоже, ей тоже нечего терять, как и мне. И это было дерьмово.

Створки лифта открылись в хирургическом отделении, и я вышел в коридор. Моль выпорхнула следом и зашелестела халатом позади.

– Мне за вами бежать?

– Можешь ползти, мне плевать.

– Господин Азизов обещал, что введет меня в курс операций сегодня!..

Я остановился так резко, что она не успела затормозить и влетела мне в грудь с широко распахнутыми глазами.

– Ты – мой ассистент. Азизову все равно, в курсе ты или нет. – Пользуясь случаем, я заглянул в ее глаза. Те оказались бледно-зелеными,выцветшими. Но я хорошо знал, что они становятся изумрудными, стоит их обладательнице расплакаться.

Моль вздохнула:

– Кто знает, может, он бы и ввел… – Она нахмурилась и отшатнулась.

– Можешь вернуться и узнать, – мстительно прорычал я. – Может и введет.

– Да в чем ваша проблема?! – вдруг вскричала она. – Проверьте меня на деле! Позвольте действовать! Вы же видели мой послужной! Я докажу, что могу с вами работать в операционной! – Только запала у нее снова не хватило надолго. Моль нервно сглотнула и понизила голос: – Я… не умею вот в этом всем разбираться! Вы, Лев Давидович, Алан Азизов… Вы будто играетесь тут… чужими судьбами.

– Правильно, – согласился я холодно. Четко она ухватила суть. Именно, что играемся. – Ты ни черта не умеешь.

Я развернулся и направился в кабинет. Моль понеслась следом.

– Сегодня у нас пересадка сердца семнадцатилетнему парню, – влетел я в двери и направился к столу. – Сердце доставят через час. А значит, что я уже опаздываю, бегая за тобой к Азизову!

– Что с сердцем пациента? – не придала она значения моим упрекам.

– Износ клапана. – Я протянул ей планшет с данными и с интересом принялся наблюдать за тем, как она читает карту.

Странная. Внешность странная. Ресницы светло-рыжие, тонкая кожа, через которую видно бьющуюся на виске венку. Она прозрачная вся. Отсюда и впечатление, что на нее больно смотреть как на солнечный зайчик, бьющий в глаза. Когда привык считывать пациентов по внешним признакам, эта ее доступность для понимания режет взгляд. И это раздражает.

– Все выглядит стандартно, – подняла она глаза от планшета. – Вы ожидаете какие-либо осложнения?

Если бы все было стандартно… Донор сердца – оборотень, приговоренный к ликвидации за убийство. Пациент – ведьмак, родители которого достаточно богаты, чтобы получить шанс спасти сына. Интересно, если бы Моль узнала расклад, что бы она сказала?

– Ярослав Сергеевич?

– Ты не задала главного вопроса, – разочаровано заметил я и вышел из-за стола.

– Почему операция запланирована, в то время как обычно сердце появляется всегда непредсказуемо? – пролепетала она за спиной. – Я видела ее в вашем графике вчера.

– Это не твое дело. Еще вопросы?

– Почему не пробовали восстановить клапаны или вовсе заменить?

– Пробовали. Я. Сердце не выдерживает. Даже до клапанов не успеваю добраться – выдает аритмию и грозит остановкой.

– Понятно. Тогда вопросов нет. Решение о пересадке было единственно верным. Без нее он умрет.

– Не помню, чтобы я просил тебя оценивать мои решения, – жестко отбрил я и направился к выходу из кабинета. – За мной!

***

– Ну что? – буднично поинтересовался Сава, когда за нами закрылись двери ординаторской. – Ты как?

– Нормально, – выдавила я, медленно опускаясь на диван.

Перестать пялиться перед собой было сложно, а отойти от того, что я увидела на операции, не выходило. Потому что в мыслях я все пересматривала прошедшую операцию и не могла поверить в то, что видела. Когда Сава рассказывал про Князева в операционной, я не придала значения. Интернов легко впечатлить, была уверена я. Но то, что я видела сегодня, вообще не поддавалось пониманию. Мне все хотелось крикнуть: «Как он это делает?!»

Князев оперировал так, как никто до него. Я не видела такой техники, настолько поставленной руки и четких выверенных движений. Мне казалось, что даже роботизированные хирургические системы не способны настолько точно оценивать действия, а Князев мог.

А еще Князев был быстрее кровотечения… Я просто стояла и пялилась с отсосом, ошарашено наблюдая за тем, с какой скоростью он делает швы…

– Я никогда такого не видела, – вырвалось у меня. И я обернулась к Саве. – Как ты так спокойно воспринимаешь то, что увидел?

– Я просто понял, что никогда так не смогу, – пожал он плечами. – И что Князев – супер крут!

Ну что за святая простота…

13

Хотя, может, Сава думает, что крутые хирурги все поголовно так оперируют? Откуда ему знать, что это не так? Что он там видел в одной единственной больнице? А вот я видела крутых хирургов. Они так не работают. Им всем далеко до Князева вместе взятым…

– Лара, у нас два часа, потом вторая операция.

Я не ответила.

Когда Князев говорил, что заставит меня выть от собственной никчемности, он ничуть не преувеличивал. Я чувствовала себя неповоротливым тюленем в сравнении с ним.

– Как он так оперирует, – изумленно вопросила я, чувствуя, что не могу ни о чем другом. – Ты видел, как он делает шов?

– Видел-видел. Ты кофе будешь? Лар, надо пожрать, а то вторую операцию не отстоим.

И стало вовсе не обидно признаваться себя, что я чувствую себя наравне с Савой, будто я – интерн, как и он. «Ты ни черта не умеешь», – звучали у меня в голове слова Князева.

– Лар, а куда тебя Азизов водил?

– А? – перевела я взгляд на Саву. – Азизов?

– Ну, директор хирургии.

И все-то он знает!

– Показал отделение, – осторожно ответила я, принимаясь потирать шею. – Удивлена, что ты его знаешь. Или он тоже с тобой лично знакомился?

– Нет, конечно, – округлил он возмущенно глаза. – Я такой чести не удостоился, поэтому и спрашиваю.

Сава оказался по натуре местной сплетницей. А такие «сплетницы» не только собирают информацию. Они ее еще и разносят, добывая себе бонусы у руководства. В любом коллективе водятся такие экземпляры.

– Я тебе пытался подать знак, что за тобой пришел не просто врач, но ты с Азизова взгляд не сводила, – нахально ухмылялся парень.

– Еще бы, – закатила я глаза, поднимаясь. – Он ведь такой неотразимый.

– Но я бы тебе советовал быть с ним начеку, – авторитетно продолжал Сава. – Азизов очень непростой мужик. Поэтому я ошалел, когда он появился на пороге ординаторской, да еще и по твою душу.

– Сава, ты просто душка, – покривила я душой. – И кофе делаешь самый лучший.

– Ну да, – покачал он головой и продолжил умничать, только я отвернулась к аквариуму, а перед глазами снова возникли руки Князева. Как они двигались – это же с ума просто сойти! Он вообще ни в чем не сомневается! Ни в одном действии! Ему и правда не нужен ассистент. Гад даже зашить мне за собой не дал…

– Зачем Князеву ассистент? – вырвалось у меня.

– Положено, – пожал плечами Сава. – Ой, Лара, ну что ты так переживаешь? Делать меньше, зато рекомендации какие!

– Какие? – фыркнула я. – Ты представляешь, что Князев кому-то из нас дает рекомендацию?

– Ну, у меня, может, и нет шансов, а вот ты бы могла и не надевать противозачаточное выражение лица…

Я еле подавила желание запустить ему кружку с остатками кофе в голову. Ну что за придурок!

– Не все в хирургии достигается через секс, Сава.

– Расскажи, ага, я же тоже не вчера скальпель в руки взял.

– А позавчера, – не сдержалась я.

– Тебе точно в хирургии ничего не светит, – бросил он и направился к выходу из ординаторской.

Я лишь напряженно вздохнула и растеклась по спинке дивана. Все произошедшее утром стало неважным. Что меня там так напрягло? Хамил мне Князев и угрожал выжить отсюда? Плевать! Я хочу быть с ним в операционной на любых условиях!

Только уже на следующей операции он доказал мне, что мои шансы остаться в его ассистентах стремятся к нулю.

***

– У тебя руки что ли атрофировались? – рявкнул вдруг Князев так, что я едва не выронила зажим. – Ты кровотечение видишь?

Я только хлопнуть глазами и успела, как в лицо брызнула кровь. Удивиться, как он предсказал разрыв сосуда, я не успела. Я вообще почти перестала думать, потому что просто не успевала, дрожа от напряжения. Но и просто механически действовать Князев мне не позволял.

– Возьми себя в руки, Лара! – процедил он. – Проснись!

– Тахикардия, – холодно отчеканила я, тяжело дыша. – Будет остановка.

– Не трать силы на бесполезные замечания!

– Это все антикоагулянты, – упрямо продолжала я. – Вы видели их дозировку?..

– Рот закрой, иначе удалю из операционной, – перебил он и обратился к медсестре: – Еще пакет крови!

Я глянула на неровный сердечный ритм на мониторе. Тот приближался к ста восмидесяти.

– Сердце не выдержит.

– Пошла вон, – рыкнул Князев, а в операционной тут же прозвучал приказ по громкой связи:

– Доктор Савина, пройдите к выходу из операционной.