Текст книги "Враг моего отца (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

=33

* * *

Я не понимала себя. Что я хотела этим добиться? Показать «товар лицом» и отвадить? Тогда должна радоваться – он ушел. Только радоваться не выходило. Я лежала на кровати на спине, освежая влажные дорожки на висках, и не могла пошевелиться.

С Ромой я даже не рискнула заикнуться о таком варианте близости. Показать открыто человеку, который небезразличен, свою «шизу» страшно. Да, мне нравилось делать мужчинам больно, наказывать в их лице ублюдка, который покалечил. Это на время облегчало боль, что копилась из-за моей ограниченности, одиночества и жажды близости. Но я никогда не переносила этот способ на небезразличного мужчину. Я же думала, что мне плевать на Багратова. Почему теперь так больно, будто испортила что-то серьезное, профукала шанс, который уже не вернуть…

И так жалко стало себя, что я тихо заскулила, жмурясь и сжимая простынь руками. Поэтому не сразу услышала шаги за дверью.

– Слушай, так есть хочется, – внезапно ворвался в комнату Слава с подносом, – я набрал всякой фигни, что осталась…

Я вскинулась на кровати, моргая и растерянно взирая на его суету. А он выудил из кармана зажигалку, поджег пару свечей на подносе и выставил на комод.

– Чай тебе принес и кофе себе, но можем легко махнуться.

– Слав, не надо, – отмахнулась я от соблазна поверить во все это очарование.

– Надо, Кристина, надо, я же говорил, – и он направился ко мне. Залез на кровать и потянул меня за ноги к себе. Я мягко опустилась на спину, поддаваясь и привычно чувствуя покалывание в солнечном сплетении. Но он подтянул к себе и убрал руки, нависая сверху. Прошелся темным взглядом по наверняка удручающей картине, протянул руку к мокрым вискам и бережно вытер: – Прости, мне надо было перевести дух – встряхнула ты меня не по-детски… Но я быстро соображаю.

– Слав, – закатила я глаза, но продолжить не знала как. Слов не было.

– Кристин, любой бы мужик был счастлив и попросил бы повторить, но ты выбрала такого же покалеченного психа, как и ты сама. Я не привык оказываться безвольным и беспомощным. У меня тоже есть загоны – я трахаю женщин связанными… А ты, – он усмехнулся, – предложила мне поменяться местами…

Я слушала, широко открыв глаза.

– Зачем тогда позволил себя связать?

– Я доверял тебе, когда связывала.

– А потом?

– Потом меня посетило много всяких эмоций, не со всеми я справился сразу…

– Почему не сказал? – потянулась я ладонями к глазам.

– Значит, не нужно было, – пожал он плечами.

– Слав, так было нельзя, – мотнула я головой, – мы решили, что из нас двоих больная именно я, и носимся теперь с этим…

– Не легко признаться незнакомой женщине, что мы немного больны оба, Кристина, но твоя терапия – это нечто.

И он притягательно оскалился.

– Боже, – чувствовала, как пылают щеки.

– Рассказывай, Куваева, что ты еще любишь? Что мне от тебя ждать?

– Слав, – я вскинула руки и притянула его к себе, не отдавая отчета, что делаю, просто мне жизненно необходимо было его почувствовать, обнять, прижаться, – обними меня, пожалуйста…

– Ты только скажи, если что… – и он сгреб меня в объятья, зарываясь носом в волосы на шее.

– Скажу.

Но «если что» не наступало – паника отступила под давлением непредвиденной ситуации. Меня никогда не принимали такой, какая есть, я боялась и пряталась, играя нормальную. Гаптофобию принять просто – бедная девочка, жертва насилия! А вот все, что прячется за ней, даже показывать страшно.

– Два раза в месяц я езжу в закрытый клуб, где отрываюсь по полной, – пробормотала под его задумчивые ласки. Слава прижимал к себе, запустив пальцы в волосы и осторожно потягивая.

Хотелось, чтобы он что-то сказал… но требовать этого было нельзя.

– Кристин, мне абсолютно ровно на это, но не потому, что мне плевать на тебя – мне уже очень сильно не плевать. Мне все равно, потому что я нормально к этому отношусь и прекрасно тебя понимаю. Капито?

– Капито.

– Умница. Это было незабываемо.

Я хрюкнула.

– Но я отомщу тебе…

– Я бы с удовольствием…

– Вот и займемся этим… завтра в Мандрид, помнишь?

– Нет, но ладно.

– Ну и прекрасно.

Решить, кто из нас будет пить кофе, а кто – чай, мы не смогли. Потому что уснули.

Проснулась я в его руках, как и заснула. Слава разбудил меня рано:

– Через полтора часа нам в аэропорт.

– Окей, – потянулась я, разминая затекшую шею.

К нормальным отношениям, оказывается, много всего прилагалось – невозможность выползти ночью в туалет, боясь разбудить другого, и деревянные мышцы после неудобной позы. Глядя на помятого Багратова в зеркало ванной, я покачала головой:

– Нам надо с этим что-то делать.

– М? – промычал он с полным ртом зубной пасты.

– Ну почему ты меня не сложил с себя?

– Не дави, – и он принялся полоскать рот водой, – и потом, я не хотел тебе портить эту ночь. И фиг с ней, со щекой…

На последней красовалась красноречивая помятость от моей макушки.

– Обещай, что больше этого не повторится – надо спать так, чтобы было удобно!

– Мелкая, – развернул он меня к себе, – самолюбию бывает иногда удобнее, чем телу, смирись, поцелуй меня и пошли завтракать!

Ну вот как тут не подчиниться?

– А Сашей ты также командуешь?

– Для него слишком лайтово…

В доме все еще спали, когда мы прокрались на кухню с чемоданом.

=34

– Расскажи, – уселась я за стол по велению Багратова. Видимо, Фабия ему тут серьезную психологическую травму нанесла, что он теперь реабилитировался изо всех сил.

– Про Сашку? – обернулся от кофеварки. – Ну… ему лет, как тебе, сейчас заканчивает вторую вышку – юридическую, мечтает открыть свою фирму…

– Ты его мечты не осуществляешь?

– Нет, но содержу пока его, да. – Он поставил передо мной чашку с кофе.

Тишина вокруг и сочный запах зелени из сада просто плавили тело. И ярче чувствовались перемены, что произошли с нами. Я едва собирала себя по кусочкам, чтобы не растечься. Удивительно, как стало спокойно – и дом будто родной, и Лиссабон. Невероятно, как один человек может изменить восприятие обстановки.

– Ему повезло.

Слава лишь пожал плечами и поставил на стол тарелку с разогретыми панкейками:

– Фабия сказала, ты оценила.

Я прыснула.

Всю дорогу до аэропорта Слава держал меня за руку. Как и в аэропорту. Выдал стандартные бутылку воды и стаканчик кофе перед выходом на посадку.

– А этот психолог?.. – спросила я, наслаждаясь кофе.

– Думаю, тебе у него понравится, – сел рядом, – у него дом в лесу, как санаторий. Я, когда приезжаю, живу с ним.

– Вы друзья?

– Можно и так сказать.

– А у тебя вообще есть друзья?

– Марика, – улыбнулся он.

– О ла-ла, – покачала я головой, и он ответил своей завлекающей улыбкой. – А часто ты приезжаешь к психологу? – поинтересовалась осторожно.

– Теперь очень редко.

– Значит, психолог хороший.

– Мне нравится. Не напрягает, не лезет в душу… Данил как-то так все выворачивает, что кажется – ты сам ко всем выводам пришел. Я реально езжу к нему просто потому, что вроде как надо… Но уезжаю будто после психологической реабилитации.

– Звучит обнадеживающе, – я улыбнулась.

Никогда не была на таком этапе отношений. Мы занимались сексом, спали вместе в обнимку, держались за руку… и между нами ничего не ясно. Кто мы, как мы будем дальше… Спрашивать об этом смысла не было, потому что никто из нас ничего не знал. Это все – чистая импровизация, творчество, если можно так сказать. Когда творишь, не договариваешься. Багратов творил. Не первый раз, как я теперь знала, и творцом он был совсем другого порядка. Слава менял чужие жизни, как ему хотелось. И это само по себе возносило мужчину в моих глазах до небывалых высот. Такими редко становятся, таких возможностей редко добиваются. Я вот, к примеру, добилась немного, погруженная в свои собственные проблемы. иногда казалось, что все, что я могу – вызывать жалость у окружающих. Багратова, уверена, ненавидят многие. Но ему плевать.

Хотела попросить позволить мне позвонить отцу, но не решалась. Я все еще его заложница, хоть все и изменилось между нами. У Багратова эта тема с моим отцом напоминала какой-то воспаленный нерв. Тронешь – рванет. И я боялась становиться причиной этой симптоматики.

В самолете меня вырубило, стоило Славе сложить меня в свои руки. Да и, похоже, меня вырубило вообще. Не испытывая никакого дискомфорта, я наслаждалась этим новым опытом, который для обычных людей доступен в ежедневном формате. По дороге из аэропорта в машине я улеглась Славе головой на колени, заполучив необычный ракурс: Слава со своим аристократическим носом – хотя он убеждал, что просто поломанным в драке – длинными ресницами и отражением Мадрида в его темно-карих глазах – они у нас одинаковые по цвету... и сплетенные пальцы. Мы много говорили обо всем, обходя главную тему – что дальше.

– Наконец, за городом, – тихо сообщил он.

– Хорошо, – сонно моргнула.

– Хочешь – поспи.

– Я давно сплю, – улыбнулась. – И ты мне снишься…

– Вот как? – он улыбнулся, не спуская взгляда с дороги. – Может, я тоже сплю?

– Не исключено…

– С моим везением, скорее сдох.

– Дурак, – покачала я головой.

– Счастливчик…

Я и правда уснула. А когда проснулась, двигатель уже не работал. Слух наполнялся шелестом деревьев и пением какой-то кукушки.

– Ого, Слав, – послышался тихий и мягкий мужской голос. – Я вам точно нужен?

– Привет, Дан…

Я открыла глаза и села, силясь быстрее проснуться, но выходило с трудом. В итоге чуть ли не наугад помахала Данилу,  прежде чем Слава вытянул меня на свет из салона.

– Привет, – улыбнулась новому знакомому. Светловолосый, голубоглазый и очень симпатичный, как голливудский актер. Вылитый Джуд Лоу!

– Привет, – обаятельно улыбнулся он, щурясь на нас с Багратовым —я едва ли не висела в его объятьях.

– Простите, я сегодня что-то проснуться не могу…

– Вот как? – шире улыбнулся Данил. – Проходите.

Мне все больше казалось, что я не проснулась, а сплю. Место просто потрясающее – сосновый лес, тишина и деревянный двухэтажный шале. Легкий запах дыма и сдобы наполнял гостиную – одну комнату на весь первый этаж. Все здесь шептало: «Ложись и отдыхай». Дерево… много дерева во всем – кресла, стол, стены, потолок. И стекло – панорамные окна, перегородки. Истинно холостяцкое жилище, беспрецедентная чистота и множество многозначительных деталей – статуэток, картин, отражающих суть занятия хозяина.

– Располагайся, Кристина…

– А я? – Слава прижался губами к моему виску и повел к вожделенному дивану.

– А ты мне поможешь в кухне. Сегодня ужин и отдых. Завтра начнем работу.

Я слышала, как о чем-то переговариваются мужчины, как достают посуду – глухой стук, бокалы – более тонкий и мелодичный звон, и все это так правильно вплеталось в умиротворяющую обстановку, что не верилось во все происходящее.

Хотя, может, и к лучшему. Сколько продлится эта сказка – неизвестно. И конец ее тоже…

* * *

=35

* * *

– Я вам точно нужен? – усмехнулся Дан, когда мы вышли в кухню.

– Прошлой ночью она распяла меня на кровати и отымела, – добил я его.

Только Дан мог понять, что это для меня значило. Он предсказуемо завис, выпрямляясь, хотя только что собирался доставать мясо из духовки.

– И как ты?

– Нормально, – пожал плечами равнодушно.

– Интересный случай, – он вернулся к мясу, – значит, она трогать по желанию может…

– Получается, да…

– Надежно связала?

– Со знанием дела. Просил не связывать ноги, но не вышло…

– Ей надо быть уверенной, что партнер полностью безопасен. – Тяжелый противень глухо стукнул о поверхность плиты. – Достань вино из холодильника.

– Дан, с чего такая встреча? – криво усмехнулся я.

– Она знаменитая актриса, Слава, – улыбнулся он. – Но прежде всег она вполне может быть причиной твоего последнего ко мне обращения за помощью.

Я поспешил скрыть удивление за усмешкой:

– Хочешь от меня отделаться?

– Ты самый редкий и спокойный мой пациент, – направился он к столу, и я пошел следом с вином и бокалами. – Поэтому я тебе всегда рад.

Кристина улыбнулась, а я замер у стола, будто она была еще одной картиной, которую я тут не видел. Моей персональной.

– А вас Слава тоже спас от чего-нибудь? – вывел из ступора ее вопрос.

– Конечно, – и глазом не моргнул Дан. – От одиночества спасает регулярно. Сейчас принесу тарелки.

– Ты меня прям в спасатели записала? – улыбнулся, берясь за штопор.

– Слав, тут просто нереально! – сложила она бровки домиком и уязвимо свела плечи, закрываясь, будто бутон в сумерки.

– Согласен. – Я вытащил пробку с глухим «чпоком».

– А семья Данила где? – спросила она практически губами.

– Он один, – ответил так же.

– Кристин, а автограф дадите? – вернулся в гостиную Дан с каким-то глянцем поверх тарелок. Пользуясь свободными рукам, я подхватил журнал и поднес глазам. На обложке красовалась Кристина в невероятно сексуальном красном платье. Яркая обводка по контуру глаз делала девушку хищной и возбуждающей.

– Слава, это мой журнал.

Я растерянно взглянул на усмехавшегося Данила.

– У тебя есть оригинал, – аргументировал он.

– Я просто не знал, что этот оригинал может быть таким.

– Все впереди. Наливай...

Вечер вышел сказочным. Я будто путешествовал со своим "кроликом" по стране чудес, которая была совершенно незнакома и за каждым поворотом завораживала все больше. Кристина жалась ко мне на диване, я кормил ее с рук, пока Дан рассказывал ей что-то про экранизацию его любимого Пратченсона.

– Данил, а почему вы здесь живете? – задала она интересующий ее с самого начала вечера вопрос.

– Я не такой смелый, как ты, Кристина, – пожал он плечами. – У меня тоже гаптофобия.

Она удивленно вскинула брови и притягательно закусила губу, а я думал, что уже хочу повторить вчерашнюю ночь. Она только распаляла аппетит, такая контрастная этому месту, нежная, робкая… Ей шла эта уязвимость. И меня распирало от осознания, что раскрывается она благодаря мне. Тут даже объяснения Дана не нужны, я и сам все понимал.

– Я совсем не смелая, – глухо прошелестел ее голос, и она прижалась ко мне.

– Смелая, Кристин, – возразил Дан, – и болезнь твоя не безнадежна. Она такая же актриса – вся в тебя. Видишь, как играет? Там, где интересно реально, дает тебе жить – игра в кино, выброс накопившегося напряжения с теми, кто допускает такое поведение… – Она глянула на меня, но Дан покачал головой: – Нет-нет, Слава не говорил. Он сказал мне про вашу ночь, а дальше я сам додумал… Кристина?

– Вы так неожиданно поменяли декорации вечера, – насторожилась она, отстраняясь от меня, но Дану я доверял, хотя ее стремление отодвинуться не нравилось.

– Я это делаю для того, чтобы ты не считала эту тему какой-то особенной. Ты же знала, зачем Слава везет тебя ко мне? – Она кивнула. – Ну и отлично. Я специалист, более того – такой же, как ты. Ничего отсюда никуда не выйдет – это я гарантирую. А Славе ты уже доверяешь достаточно. Больше, чем кому-либо. Поэтому все складывается как нельзя лучше. Я, честно, хотел начать завтра, но вы не хотите ждать. Я это вижу. – Мы со Славой переглянулись, как дети, которых уличили в том, что они целовались в туалете. – То, что у вас сейчас происходит, случай не такой уж редкий, просто ты готова к контакту. А Слава, вероятно, что-то такое сделал, что на него у тебя не сработали привычные ловушки. Да?

«Слава много чего сделал. Наворотил, я бы даже сказал». Кристина ехидно усмехнулась, но придвинулась ближе:

– Это точно.

– Привычные ловушки – это твои убеждения, которые запускают один и тот же сценарий. Это твой защитный механизм. Слава, как вирус, который обманул систему оповещения…

– Лишь бы система не проснулась и не угробила бедный вирус, – вставил я.

– Тут от «вируса» многое зависит, – подхватил Данил. – Если не поведешь себя, как привычный вирус, на который система заточена… Но ты уже не поведешь. Вы уже касаетесь друг друга, но ничего не происходит. Это здорово, это доверие… И у меня будет для вас задание. – Он сделал весомую паузу. – Вы повторите вашу первую ночь, – и  он улыбнулся. – Но, Кристин, просто почувствуй, насколько ты хочешь связать Славу… По рукам и ногам? Или оставишь одну ногу…

Пиздец мне. Я понял, к чему он.

=36

Кристина станет для меня самым изматывающим призом. И самым адским наказанием. А Дан, вероятно, поможет это все выдержать. Потому что это двойная терапия. Нам обоим нужно развить доверие друг к другу, только ей для этого нужно развязать меня, а мне – не связать ее.

Кристина задумчиво грызла нижнюю губу, а я любовался ее румянцем. Хотелось схватить ее, перекинуть через плечо и утащить на терапию прямо сейчас. Мне хотелось всего и сразу, и это тоже станет проблемой – я потерял много времени, мне даже не тридцать… Странно, что только сейчас вдруг качественный багаж вызвал озабоченность. Что я ей могу дать, кроме возможности быть потроганной? Да, может, для нее это немало, но не все. Кажется, нужно искать какие-то резервные паруса, расправлять их срочно и выбирать новый курс… лишь бы не обнаружить, что я на подводной лодке.

– Данил, спасибо, – сжала мою руку Кристина, – мне немного непривычно быть под таким пристальным вниманием…

– Мы даже не на съемочной площадке, Кристин, – покачал головой Дан. – Никакого внимания. Мое задание – просто ответить на ваш запрос. Зачем нам тратить время на его проговаривание, если вы с ним приехали? А дальше – только по мере вашего обращения. Можете хоть вообще ко мне больше не приезжать…

– Что? – встрепенулся я.

– Я снял вам домик в трех километрах, – победно улыбнулся Данил. – Но это не потому, что хочу от вас отделаться, нет. Буду благодарен, если вы все же будете приезжать, но чтобы Кристина не чувствовала себя под микроскопом и не ухудшить ваши собственные достижения, я обязан снять с вас пристальное наблюдение. Вы и так справляетесь. Мое дело вам просто подсказать и направить. Ко всему остальному вы придете сами.

Вот теперь глаза моей девочки заблестели, улыбка стала расслабленной, будто вино, наконец, догнало ее.

– Спасибо, – выдохнула она с облегчением.

С Даном мы попрощались, когда стемнело. Такси доставило до места за пять минут, и вскоре я завел ее в наш домик. Похожее шале, только меньше —одна гостиная с камином, шикарная лаконичная спальня с раздвигающимися дверьми и огромная ванная. Ну просто терапевтическая арена в каждом углу! Аппетит разыгрался зверский, но впервые я не мог определять развитие событий. Мне нужно было чувствовать свою женщину на все сто. Она еще не предложила, а я уже чувствовал себя связанным. Буду расплачиваться за всех мужиков, причинивших девочке боль. Мда…

– Слав, – вернулась она с обхода владений. Глаза отражали блики от зажженного камина, на губах улыбка – достойный приз за все мои переживания.

– М? – затаился. Пальцы аж покалывало в нетерпении ее сцапать, а я только улыбался…

– Я хочу честно – я не готова сегодня снова тебя связывать, – и она опустилась рядом на диван. – Начинаю переживать, мне страшно, что не выйдет, что я…

– Откатишься, – подсказал холодный терапевтический термин.

– Именно.

И тут меня развернуло на сто восемьдесят:

– Кристин, я же говорил, что не буду тебя жалеть. – Она раскрыла ротик, хлопая глазами, но в меня будто бес вселился: – Ты сейчас будешь бояться до второго пришествия, а я детей, между прочим, хочу.

И я не врал. Просто взял все, что лезло изнутри, и вытащил перед ней. Потом сгреб в руки и понес в спальню.

Да, все это напоминало больше разминирование опасной бомбы, когда ни черта в этом не смыслишь и дергаешь за все провода разом, но оно того стоило. Кристина позволила ее раздеть и отнести в ванну. Розовая пена с блестками пришлась как нельзя кстати – ну чем не антураж для всего происходящего? И главное – ни тени сомнения внутри, как и всегда.

– Знаешь, после того как я вышел из тюрьмы, не могу остановиться – не торможу, не откладываю, если вижу цель…

– Сколько ты там был? – тихо спросила она, лежа на моей груди в пене, так похожая на фею.

– Три года, потом амнистия… И ничего никогда не уходит в прошлое, оно стоит в шаге за спиной и при любой возможности похлопывает по плечу.

– Это точно. Но теперь мне кажется, это не так уж и плохо… Даже совершенно точно – хорошо. Это как с брекетами…

– Никогда не носил брекетов, – я улыбнулся, рисуя в воображении улыбку Кристины с пластинкой.

– А я, представляешь, надела их, когда Рамиль только удочерил меня – до этого не было возможности. – Упоминание имени Куваева уже значительно менее болезненно скребло по душе, но все еще доставляло дискомфорт. Интересно, она вознамерилась вынудить меня притерпеться? – Как я мучалась – не представляешь! А когда сняла… ммм… я говорила днем и ночью!

– Да, что-то типа того, – потерся носом о ее шею.

Потом молча поднялся и потянул свою фею из пены.

Кристина лежала посредине большой кровати, утопая в мягком одеяле, и снова вызывала у меня оргазм мозга. Я осторожно обтирал ее полотенцем, пожирая взглядом маленькую грудь и сглатывал слюну, как псих. Следующим по плану было вытащить ее платочки из чемодана, но мне пришла в голову другая идея. Я склонился к ее животу и коснулся губами чуть ниже пупка.

– Не «холодно»?

– «Жарко», – охрип ее голос.

– Такого стоп-слова мы не обсуждали, – улыбнулся.

– Оно не «стоп»…

Я усмехнулся и вернулся к задуманному. Не касался ее руками, даже убрал их за спину, а вот губами и языком позволил все.