Текст книги "Враг моего отца (СИ)"
Автор книги: Анна Владимирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
=37
Теперь была ее очередь метаться у меня по кровати, тут уж я себя не сдерживал, возвращая ей долг.
– Слав, – со стоном выдохнула она, – попробуй руками…
– Что? – улыбнулся.
– Пожалуйста, хочу твои пальцы… Говорят, это кру-уто…
– Правда? – дразнил, хотя внутри все сжалось – моей девочки никто не касался руками?
– Говорят…
Когда коснулся ее пальцами, она вздрогнула. Вот и красный проводок… Погрузить в нее большой стоило адского терпения, но с губ все равно сорвался глухой стон. Только она вряд ли услышала за собственным.
– М-м-м… – подалась бедрами вперед, впиваясь пальчиками в одеяло.
И я пустился в чувственные исследования, уже ничем не сдерживаемый. Бомба, кажется, рванула и вынесла остатки страха, превращая нас в почти нормальных голодных любовников. Почти… Я все еще не касался ничего, кроме ее сердцевины, ну а что еще нужно? Да, хотелось схватить и трахнуть до звезд перед глазами и ее криков, но и происходящее меня устраивало… почти. Потому что ее дрожь, стоны и тяжелое дыхание окупали ограниченность с лихвой. Кристина была голодной… доводить себя ласками и позволить довести себя мужчине – совсем не одно и то же. Она взорвалась в моих руках с такой силой, что я едва не последовал за ней, настолько «подключился» к ней, слился с ее эмоциями и впустил себе под кожу.
– Слав… – прошептала она на вдохе и зажмурилась, сдерживая слезы, – ты – лучший…
– Свяжешь?
Надеялся, что нет, но она только судорожно вздохнула и потянулась к платку. Ладно, не так быстро… Я ловил ее подбородок губами, празднуя последние минуты свободы, пока она вязала мне руки. И она попалась в ловушку и повелась на поцелуй – не могла перестать целовать, смешиваясь с ее собственным вкусом на моих губах.
Болезненное удовольствие разлилось в венах, руки напряглись, впиваясь пальцами в ткань в предвкушении. Снова привычный клубок страхов вспорол грудь, и я задержал дыхание. Сердце шарахало в висках молотком, воздуха резко стало не хватать – я ведь знал, что меня ждет, и даже сразу не заметил, что Кристина не связывает мне ноги. Вместо возни со вторым платком она принялась возиться трясущимися руками с презервативом, потом обхватила член и медленно на него опустилась. Я согнул ноги в коленях, стараясь оказаться как можно глубже, и Кристина вскрикнула. Ее мокрое тело, возбужденная грудь и открытый рот хорошо отвлекали от собственной агонии. В кои-то веки не для себя, да, Багратов? Для нее… Не испугать, не навредить, сделать все, чтобы осталась…
Как же меня трясло от невозможности потрогать, вцепиться, прижать к себе! От этой потребности, казалось, порвет на части, и я двигался все быстрее, диссонируя с ней, сжимая ее коленями, чтобы никуда не делась. И даже вожделенный оргазм на фоне всей этой прелюдии померк – я захлебывался ощущениями. Губы беспощадно тянуло в улыбке, дыхание сбивалось, и мокрая обессилившая Кристина, распластавшаяся сверху, не облегчала мне задачу надышаться.
В голову лезли грязные маты – только они могли выжать из мозга передоз эмоций, чтобы тот не лопнул. А еще хотелось смеяться…
– Слав, тебе плохо? – встрепенулась Кристина и завозилась с платком.
– Не знаю, – хохотал я.
– Слушай, если тебе не нравится, давай не будем…
Я сцапал ее, едва почувствовал свободу, и рванул к своим губам:
– С ума сошла? Ты как?
– Хорошо, – теперь и она улыбалась.
– Ну вот и прекрасно – мы нашли друг друга. Два больных идиота…
Моя фея рассмеялась, и все черные предчувствия лопнули. Я глубоко вздохнул, стянул резинку и бросил на тумбочку. Больше моих сил сегодня ни на что не хватило.
* * *
Я проснулась от поцелуев.
Когда бы с утра меня так радовало общество Багратова? Кто бы сказал неделю назад, что я буду урчать от его прикосновений – покрутила бы у виска. Теперь едва сдерживалась, чтобы не покрутить попой, подставляясь под его губы. Он не трогал руками, но с ним я чувствовала себя полноценной.
– Малыш, на спинку ляжешь?
Ну как тут было не лечь?
Слава коснулся губами выпирающей косточки на бедре, и я задержала дыхание. Прохладный ветерок скользнул по коже, унося уютное тепло одеяла, накопленное за ночь, но я готова была обменять его на горячий выдох мужчины в самом сокровенном месте, который обещал, что я не замерзну.
Невинный поцелуй сразу же сменился порочным проникновением, и я вздрогнула, выгибаясь. Закусила губы до боли и зажмурилась, зачем-то пытаясь сдержать выдох. Солнечный луч бесновался на лице, как губы и язык мужчины – внутри. Слава был хорош… нет, он был лучший! Первый, кто принял меня такой, какая есть, и мои правила, и это само по себе уже создало какую-то новую эрогенную зону на всей поверхности кожи. Ему не надо было трогать ее – она вибрировала даже от мыслей о нем. А уж от ласки…
– Ммм… – подалась дрожащими бедрами вперед и вцепилась пальцами в простынь, – Слав, пальцы… Да… да… ммм…
Конечно, так меня никто не трогал, и я решила рискнуть, но за всеми этими ощущениями не могла разобрать – хорошо мне или уже плохо. Было все равно. Слава вел – я велась, и было плевать, куда. Я доверилась, и он не подвел… Уже через несколько вдохов я дрожала, сжимала ноги и его пальцы внутри и пошло постанывала, а он все высекал новые и новые искры моего оргазма, выкручивая меня до последнего вздоха...
=38
Когда он навис надо мной, я уже справилась с порывом зарыдать – это был бы перебор для него. Наедине с собой – да, нужно, но это подождет.
– Может, мы попробуем? – заглянул мне в глаза. – Я… здесь… сейчас…
Я растерянно моргнула, и страх, что мгновенное затопил меня по уши, скрыть от него не удалось.
– Быстро… – выдохнула одними губами.
– «Холодно», – нахмурился он.
– Я согрею, – улыбнулась. Не хотелось портить утро, а благодарить мне его было, за что. – На спинку ляжешь?
Он капитулировал с безумно соблазнительной усмешкой, но задержалась она на его губах ненадолго. Теперь была его очередь шипеть сквозь зубы и впиваться пальцами в простынь, а я ловила себя на ощущениях, что впервые удовольствие сделать мужчине хорошо вытесняет болезненную потребность причинить боль...
* * *
После столь насыщенного пробуждения завтрак на террасе меня добил, и я растеклась в кресле, смущенно наблюдая за Славой. Он сидел напротив и с серьезным и внушительным видом намазывал мне тост вареньем.
Погода была хорошая, в воздухе стоял густой запах сосен, морилки и кофе, а в животе порхали бабочки, подскакивая временами к солнечному сплетению и сбивая дыхание. Главной задачей теперь было не обольщаться… Что бы он ни говорил. Дети у «двух больных идиотов» вряд ли могут быть в планах, до этого слишком далеко по витиеватой нелегкой дороге.
Только казалось, Слава для нее создан, для этой дороги. Он, мать его, избранный, как в сказке, преодолеет всех чудищ, сносит три пары железных сапог… хотя, я не готова столько ждать!
– Слав, а можно тебя попросить сесть ко мне?
Он посмотрел на меня таким взглядом, в котором с равной степенью вероятности можно было прочитать «Блин, я могу хоть позавтракать без пороха и фитилька?!» или «А давай бахнем! И весь мир вдребезги!»
– Можно, – улыбнулся, поднялся и направился ко мне с бутербродом. – Кристин, мне нравится твой настрой.
– Спасибо, – поднялась я, чтобы дать ему сесть. – Не привыкла отступать.
– В этом я даже не сомневаюсь, – поднял он руки, давая мне осторожно усесться у него на коленях. – Подашь кофе?
– Ох, рискованную конструкцию мы соорудили. Ты, я, горячее кофе… – улыбалась я, протягивая руку к столику.
– Кофе здесь самое безобидное… Но смотри, чтобы не опасаться понапрасну, надо строить реальные планы на случай непредвиденных ситуаций. К примеру, в случае чего, я выбрасываю кофе с балкона…
– А если не успеешь?
– Выливаю на себя.
– Но предложила то всю эту авантюру я.
– Но я хотел, чтобы ты предложила, ты просто об этом не знаешь. Поэтому к риску я готов.
Если до этого я сидела с прямой спиной, то теперь плечи сами опустились, а губы поползли в стороны:
– Данил бы тобой гордился.
– Я просто знаю, о чем ты думаешь, – проигнорировал он мой комплимент, приближаясь к самому уху: – Что это все – игрушки… Только, девочка моя, – невыносимо возбуждающе и немного опасно зазвучал его голос, – я никому не позволял себя трахать так, как это сделала ты…
– Мне не жить?
– Жить со мной… – и он коснулся губами шеи, переходя на будоражащий шепот. – Поэтому давай ты перестанешь думать, что все это сейчас унесет ветром, и ты вздохнешь с облегчением. Не вздохнешь.
– Звучит пугающе. – Только сейчас я вдруг подумала, что осталась с ним снова одна. Но не в гостинице, где люди, а в какой-то сосновой глуши.
– Зато ты запомнишь, – слышала, что он улыбается.
– У тебя потрясающая способность вести жесткие переговоры так, что никто ничего не понимает, но всем страшно.
– Годы тренировок, Кристина…
– Хорошо, Слав, а что ты собираешься делать с моим отцом? – скосила на него взгляд. Он застыл чертами лица и стиснул зубы – не знал? Или не хотел мне говорить? Глаза мужчины недобро сверкнули. – Если все серьезно, то что с этим вопросом?
Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, отдаляясь. Не был готов к такому повороту? Да ладно! А что он хотел, чтобы я забыла о том, с чего все началось?
– Кристин, для меня не так просто забыть все, что меня привело к тебе…
– Ты можешь мне рассказать, что натворил отец и за что ты его ненавидишь?
– Я бы не хотел, чтобы ты знала… – вдруг заявил он.
Это было неожиданно.
– Почему? – решилась уточнить.
– Потому что это мерзко, Кристина, – прорычал он. – Ты его любишь, вот и люби. Встань, пожалуйста.
– Вот и буду, – поднялась с его колен.
Слава молча ушел с веранды, а я уселась в нагретое им кресло и скрутилась с чашкой кофе в руках и чувством тянущей тоски в груди.
* * *
– Говори, – тихо приказал в трубку, сжимая пальцы в кулак.
– Мстислав Сергеевич, Малхас Саудов пропал без вести…
Я шумно выдохнул – ублюдок, который едва не изнасиловал Кристину, должен был попасть мне в руки.
– … Но знающие люди говорят – ему помогли. Он вышел из тюрьмы год назад, доехал до вокзала и все. Больше его никто не видел.
– Кто?
– Ну а вы сами как думаете?
– Марат, я плачу тебе за то, чтобы думать самому?
– Нет, Мстислав Сергеевич, но я думаю – очевидно все. Куваев его похоронил.
Я скрипнул зубами.
– Хорошо, Марат, спасибо.
– Не за что.
Я опустил трубку, глядя на себя в зеркало. Знал же, что она задаст этот вопрос – имеет право. Но я не знал, что ответить.
=39
Предпочел бы, чтобы она забыла про своего отчима… Просто взяла и забыла! С губ сорвался смешок – надо же так влипнуть! Захотеть дочь врага… которая этого врага еще и любит.
Ненависть к Куваеву немного поутихла на фоне того, что сейчас происходило в моей жизни. Но любое упоминание о нем портило настроение, и лишь то, что он там бьется в неведении головой о стенку, немного радовало.
Постояв в гостиной, я направился обратно на веранду. Кристина сидела в кресле и задумчиво кусала губы, глядя на лес, но когда я сел напротив – перевела взгляд на меня, и я не смог сдержать улыбки – как же она непохожа на всех! Трусиха? Вовсе нет. Не воротит нос, играя обиженную, смотрит прямо и требовательно. И уже за это я готов был впустить ее еще глубже, прямо здесь и сейчас.
– Кристин, мне нужно время, – признался с легкостью. – Эта ненависть – она встроилась в мою днк, я слишком долго хотел потребовать ответов…
– Почему не потребовал?
– В смысле?
– Ну ты же не спросил у отца ничего, когда вы виделись…
Я помолчал, разглядывая ее некоторое время. Голова упорно не хотела соединять «тот мир», где я ненавидел Куваева, и «этот», в котором я наслаждался временем с его дочерью.
– Мне не нужно спрашивать, я знаю…
– Ну ты же сам говоришь, что хотел ответов? – Она говорила со мной спокойно, как Дан, без истерики и повышенного тона. Кристина не хотела терять то, что у нас было так же, как и я.
– Не цепляйся за слова, пожалуйста. Я имел в виду – потребовать расплаты за то, что он сделал. – Не хотелось сейчас все рушить, менять на напряжение. Настолько, что я даже готов был к переговорам. – Кристин, дай мне время.
– Слав, я хочу дать тебе время, и ты его заслуживаешь. Но ты же понимаешь, что если ты решишь причинить отцу вред…
– Я не трону его, Кристина, – прервал ее спокойно.
Не знаю, почему, но я больше не хотел на это тратить время – и не сомневался в этом. Может, мне было скучно, когда я приказал копать под Куваева, и я решил все же закрыть свой гештальт в этом направлении, но теперь мне было, чем заняться. Я умел расставлять приоритеты.
– Правда? – тяжело сглотнула она.
– Подожди, – усмехнулся. – Я не могу обещать, что буду с ним здороваться и улыбаться ему, но бить его я не могу, он ведь изменил твою жизнь, вытащил, помог осуществить мечту.
Она открыла рот, силясь что-то сказать, но не смогла.
– Может, я могу ему позвонить? – наконец, спросила осторожно.
– И что ты ему скажешь? – позволил себе осторожную усмешку.
– Что у меня все очень хорошо, – улыбнулась она. – Что ты меня лечишь у психолога, что познакомил с крутым режиссером…
– .. Порно-режиссером, – веселился я.
– Ну, уверена, это ему не будет столь интересно…
– Вот как?
– Да, – засияла она.
– Ну звони, – и я протянул ей свой мобильный.
– А со своего я не могу? – прищурилась она.
– Нет, там заблокированы все российские коды, – и глазом не моргнул я.
Она сузила глаза, продолжая улыбаться, но взяла мой мобильный и сразу же набрала номер.
Я не спускал с нее взгляда, ведь был уверен, уйдет секретничать, но нет – сидит, слушает гудки и не думает убегать. Но все равно в груди неприятно потянуло, когда она оживилась:
– Пап, это я…
* * *
– Да, – послышался жесткий голос на том конце.
– Пап, это я…
– Кристина?! – мигом встрепенулся он. – Ты где?! Как?! Что он сделал?!
– Пап, он познакомил с друзьями в Лиссабоне, мы некоторое время провели там, а сейчас мы в Испании у его друга– психолога. Слава предложил пройти курс терапии, и мне очень нравится…
– Подожди, – слышала, как он ходит туда-сюда, – ты… с тобой правда все нормально? Ты не врешь мне?
– Пап, с чего…
– Да с того, что он бандит! – вскричал отец, и я поспешила сделать звук потише. – Он – сын моего давнего компаньона!
– Давай в этом месте поподробнее, – схватилась я за возможность все узнать, – потому что Слава мне ничего говорить не хочет…
Я глянула на Багратова, но тот ничем не выказал несогласия. Откинулся расслаблено спиной в кресле и созерцал лес перед террасой.
– Я бы не хотел…
– Ты что-то плохое сделал?
– Кристин, это было давно…
– Пап…
– Да, – тяжело выдохнул он, – я принял однажды решение, которое повлияло на жизнь семьи Мстислава Багратова… Но я не мог предположить, что так все выйдет. Его отец повел себя, как последнее дерьмо, и, я уверен, наверняка исковеркал оригинальную версию…
– Так почему вам не поговорить? – перевела я глаза на Славу.
Взгляд того нехорошо заблестел, челюсти решительно сжались, но никаких знаков он мне подавать не стал.
– Я не чувствую себя правым, Кристин, мне есть, за что просить у него прощения, пожалуй. Но, если он захочет, мы поговорим.
– Хорошо, спасибо… Думаю, мы придем к этому. Вы оба очень важны для меня.
Конечно, я говорила это специально так, чтобы Слава слышал, но не для того, чтобы подлизаться, а чтобы он знал мою позицию и привыкал к ней. Я не готова была кого-либо терять.
– Кристин, – вдруг услышала я надрыв в голосе отца, – ты правда с ним счастлива? – Он тяжело задышал, и я поняла – он на взводе.
– Пап, прости, что не позвонила раньше… Думала, ты не захочешь меня слышать…
– С ума сошла?! Я… ищу тебя! Поднял всех на ноги, кого мог…
В этом месте Слава отчетливо усмехнулся, давая мне понять, что в этой тишине все прекрасно слышит.
=40
– Прости, пап… У нас правда все хорошо, я ни о чем не жалею, слышишь? Слава, он… – я повернулась к мужчине передо мной, и тот изогнул вопросительно бровь с таким серьезным видом, что никогда не догадаешься, он правда серьезно сейчас ждет характеристики или стебется! – … он лучший. Я счастлива.
Отец в трубке хмыкнул:
– Я бы до последнего не поверил, – растерянно заключил он. – Думал, что он шантажировал тебя, что увез для чего-то нехорошего, чтобы мне отомстить…
– Пап, ну нет же, – поспешила заверить его я, жмурясь. – Все не так. И все хорошо.
– Какие у вас планы? Я бы хотел поговорить с Багратовым…
– Сейчас закончим терапию, потом, наверное, вернемся с Лиссабон… а потом посмотрим. Дай нам время, хорошо?
– Крис, я могу звонить?
– Я сброшу тебе мой номер, ладно? Это его телефон.
– Жду. Люблю тебя!
– И я тебя. Пока!
Я опустила мобильный, продолжая смотреть на экран.
– Нос не вырос? – усмехнулся Слава.
– Нет, – и я протянула ему телефон, улыбаясь. – Ну, может, чуть чуть-чуть… Прости, хотела сгладить, – и я закусила губы, сдерживая улыбку.
– Ну не говорить же ему, что он прав, – недовольно ворчал он.
– Слав, – повернулась к нему. – Спасибо. Ты сейчас очень много для меня сделал.
Его губы дрогнули, воинственный настрой растаял:
– Пожалуйста, – великодушно кивнул. – К Дану поедем? Он предложил в час встретиться за обедом.
– Давай пойдем? Тут же недалеко?
– Километров шесть, – прищурился он.
– Супер! – поднялась со своего кресла и подошла к нему. – Подышим воздухом… Можно?
– Тебе всегда можно, – он потянулся ко мне, положил ладони на бедра и притянул к себе на колени. – Ну что? Работаем над моим доступом?
– Над общим, Мстислав Сергеич, – улыбнулась, обнимая его за плечи. – Над общим…
* * *
Мы провели в коттедже со Славой пять дней. Незабываемых дней. Гуляли по лесу, обедали с Данилом, а после плавно перемещались в его кабинет для терапии. Данил мягко корректировал наши страхи, поощряя каждый день на новые подвиги. Со Славой он всегда занимался отдельно, после нашей общей терапии. Это было единственное время, когда мы не были вместе, и я усаживалась на террасе с кофе и звонила отцу по видеосвязи. Он из раза в раз недоверчиво допрашивал, но счастливое лицо подделать невозможно даже актрисе, а он ведь меня знал. В конце концов, признал, что никогда не видел меня такой счастливой.
– …Я скучаю, Кристин, – заключил в последний день. – Готов уже тебя даже с Багратовым увидеть!
Я рассматривала его в экран мобильного, подмечая, как устал. Все же встряхнул его Слава знатно.
– Дай ему время, – увещевала я. – Он… не ожидал, что все так выйдет.
– Да кто б такое ожидал! – закатил отец глаза. – Он ничего тебе не рассказывал?
– Нет, а что?
– Да я там немного ему проблем организовал, как только вы уехали… Но раз жив, здоров и счастлив, значит разрулил…
– Па-ап, – качала я головой.
– Ну что? – пожал он плечами. – Что мне было делать? Ты вне доступа, где – неизвестно…
Я поглядывала на коридор, ведущий к кабинету Данила.
– Ладно, – заключила досадливо.
Ну что с них взять? С двух враждующих мужчин, да еще со мной поперек.
С Данилом мы попрощались очень тепло, хоть и на словах. Да, мне было очень комфортно знать, что не надо сторониться людей, по привычке желающих тебя обнять и поцеловать при встрече или прощании.
– Если что – жду вас в скайпе, – напомнил он, и мы направились к такси.
Пока собиралась с мыслями спросить Славу о неприятностях, что организовал ему отец, полезла в свой Инстаграм. Последнюю неделю я активно писала своим подписчикам, выкладывала фото себя и Славы на террасе, прогулке, честно признаваясь – лечусь от боязни прикосновений любимого человека. Неожиданно, но скандал с моим отказом в съемках потонул в лавине позитивных реакций. Мой агент писал, что получил множество запросов на интервью, статьи и съемки в шоу. А это значило – моя жизнь не кончена с тем отказом.
– Так какие планы? – начала я осторожно, поднимая глаза.
Слава сжимал мою ладонь, вглядываясь в дорогу впереди.
– Как скажешь, – ответил рассеяно.
– Все нормально? – насторожилась я.
– Как обычно, – перевел на меня кристально честный взгляд. – Уже скучаю по нашей спальне там, в лесу… Теперь придется кричать на всю виллу Марики.
По ощущениям, я залилась краской до самых ушей. Наши со Славой ночи спокойными были лишь под утро. Мне даже удалось его отвязать вовсе, но позволить касаться себя все еще не удавалось. Данил говорил, что это из-за страха потери контроля. Секс со Славой был для меня новой территорией, и связываю я его еще по привычке, а прикосновений боюсь, потому что опасаюсь потерять сцепку с реальностью. А дальше все шло по цепочке – опыт неудачных отношений перетекал в страх потерять настоящие, хотелось быстрее проскочить этот барьер, я злилась… Но у Славы откуда-то было это внутреннее спокойствие, которым он меня заражал. Иногда подкалывал, заставлял злиться еще больше, но в итоге добивался лишь моего озарения и признания, что спешить нам некуда.
«Я не откажусь от тебя», – обещал каждый его поцелуй. И я задерживала дыхание от необходимости верить.
А еще Данил сказал, что мы пройдем свой путь только тогда, когда я позволю Славе меня связать…
