Текст книги "Приключения тюремного лекаря (СИ)"

Автор книги: Анна Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава вторая, в которой имперские воины всех удивляют

После мгновенной заминки выхватил меч и Сигверт. Вклинился между воином и Мартом, всё ещё сидящим на земле, отвратил лезвие и выставил свободную ладонь в примиряющем жесте. Карталикс тоже вскочил, держась за рукоять клинка и встревоженно переводя взгляд с одного противника на другого.

Толнедриец первым опустил оружие. Свободной рукой рванул завязки под подбородком и сбросил шлем. Из-под металлической сетки показалось раскрасневшееся, торжествующее лицо, и Март от души проклял свою болтливость.

– Верность твоего лекаря достойна восхищения, – сказала Камилла, убирая меч. – Береги его.

Карталикс с радостным возгласом заключил девушку в объятия. Та смотрела поверх его плеча на Сигверта, а он, не отрываясь, разглядывал её, вбирая взглядом подробности её облика: растрепавшиеся кудри, смеющиеся глаза, наручи, охватившие руки от запястья до локтя…

– Тебе идёт броня, – хрипло сказал он. Прокашлялся, проглотил комок в горле и сказал уже обычным тоном, повернувшись к Марту:

– У верингов принято убивать лжесвидетелей.

– Не стоит, – живо отозвалась Камилла. – Я и вправду послала правителю несколько неосторожных взглядов.

– Неосторожных взглядов, – повторил Сигверт.

– Признаться, я пообещала отдаться ему на третий день после вашего отъезда, если он не будет беспокоить меня. Как ещё я могла выиграть время, чтобы нам дали уйти?

Карталикс прыснул со смеху и залился краской, а Сигверт расхохотался так, что дремавшие лошади испуганно подняли головы.

– Вот бедняга! Поди, все три дня выдирал волосы с царственной задницы и отмачивал стручок в благовониях! То-то он так легко вернул мне меч: нашёл новую игрушку… Жестокая женщина! Нам-то ты почему ничего не сказала о своём побеге?

– Ты бы стал меня отговаривать, – пожала плечами Камилла. – Кроме того, за вами так следили, что безопаснее было сделать всё самой.

Сигверт бросил на неё ещё один восхищённый взгляд, покачал головой и с силой вогнал меч в ножны. Встретился глазами со вторым воином, тоже открывшим лицо, и радостно кивнул ему:

– Горн, как я мог не узнать тебя! Что ж, поторопимся. Раз мы путешествуем в таком изысканном обществе, отдыхать будем по ту сторону хребта. И задавать вопросы тоже. Завтракайте, пока мы седлаем, и в путь!

– Камилле надо отдохнуть! – запротестовал Карталикс.

– Чушь, – отозвалась девушка. – Я с вами не для того, чтобы быть обузой. Только, простите, я избавлюсь от брони.

– Сама снимешь или помочь? – с невинным видом спросил Сигверт.

Принцесса, не удостоив его ответом, скрылась за камнем. Март разжал руку, лежавшую на рукояти ножа. Повернулся к кунгу, но тот, похоже, уже забыл о лекаре и разговаривал с толнедрийцем и Карталиксом.

– Я бы не выдержал с ней и трёх дней, – вполголоса признался принц. – Умер бы от страха за неё. Два дня шли с войском, безумцы! Обман могли раскрыть на первом же привале!..

– Кто полезет к имперским воинам, да ещё не говорящим на всеобщем? Камилла всё рассчитала верно. Даже мы с тобой попались, а наш лекарь, знаток человеческих нравов, попался дважды. Ох, Карт, как представлю её и… А, забери его тьма! Давайте седлать.

Лошади нехотя вставали, сердито фыркали и отворачивались от уздечек. Март осторожно поднялся. Ноги держат, но что будет к вечеру?..

– Здесь точно есть перевал? – спросил он Сигверта, чтобы отвлечься от ноющей тяжести.

– Чем мы, по-твоему, занимались в книгохранилище? Первое, что я сделал, когда обосновался в Силлионе, – велел обновить карты. Разумеется, здесь есть перевал, и его даже не заметает зимой. Если поспешим, следующую ночь проведём под крышей. Горн, будь хорошим телохранителем и приглядывай за Камиллой. Хватит с нас неожиданностей, пока не уберёмся с силлионских земель.

* * *

К полудню воздух заметно похолодал. То и дело с горных круч сползали белёсые языки тумана, заставлявшие путников плотнее кутаться в плащи. Тропа уходила всё выше по лесистому склону. Всадники во все глаза рассматривали снежные шапки на вершинах. В Силлионе снег выпадал редко, да и в имперской столице его видели не каждый год. Но тропа, не добравшись до морозного рубежа, повернула и вывела на перевал.

Уже в сумерках оступающиеся от усталости лошади подошли к селению, лепившемуся к скале. Горцы схватились за оружие, увидев всадников, но, узнав, что заезжие воины желают лишь обменять пару ножей и ожерелий на ночлег и ужин, радушно приняли гостей. Отвели по каменной лестнице на особый гостевой этаж, растопили очаг и даже согрели воды. Сигверт поддразнивал Камиллу, предлагая помощь в мытье; Карталикс с Горном, телохранителем принцессы, пошли поглядеть, как живут в селении. Откуда только взяли силы? Март устало привалился к каменной стенке, вытянув ноги. Действие бодрящего напитка, который они пили всю дорогу, проходило, и не хотелось ни двигаться, ни разговаривать.

Камилла ушла в сопровождении одной из местных женщин, темнолицей и морщинистой, как изюмные ягоды. За стеной неутомимый Сигверт расспрашивал местного старейшину – или как они здесь назывались – о предстоящей дороге, не забывая вспоминать то родные Аранские горы, то северные. Ясное дело, чужеземцы в селении редкость, и словоохотливого путника не отпустят до завтрашнего вечера. Март придвинулся ближе к очагу и прикрыл глаза.

Вернулись Карталикс с Горном, зашёл наконец и Сигверт. Явилась Камилла, в простом платье, с мокрыми кудрями, окутавшими её ниже пояса. Уселась с гребнем у очага и принялась сушить волосы, не глядя по сторонам. По походным деревянным мискам разлили густую похлёбку, разломили голову сыра, плеснули в чаши вина, – хозяева не поскупились на угощение, – и начался пир.

– Я никогда ещё не был так высоко, – сказал Карталикс, отставляя пустую миску. – Я хотел бы нарисовать эти горы на стене святилища. Здесь чувствуешь себя ближе к богам…

– А я бы хотела побывать на вершине, – сказала Камилла. – Там, где лежит снег. Только говорят, что боги наказывают тех, кто осмеливается нарушать их покой. Лишают смельчаков разума и жизни…

– Ерунда, – отозвался Сигверт. – Там просто воздух другой. Если идти медленно и быть осторожным, то ничего не случится. Я знал людей, которых горы признавали не сразу, но потом они привыкали и могли ходить высоко.

– Не слушай Сигверта, – сказал Карталикс. – Он и про море говорит то же самое.

– У Карта остались незабываемые впечатления от похода на твоём корабле, – хихикнула Камилла.

– Поверь, там у всех… Вот гадость, почему мы всё время дразним Карта? Расскажи лучше, как выбралась из дворца.

– Взяла и выбралась. Горн любезно подогнал под меня доспех, ночью мы ускользнули в оружейную, оделись и присоединились к войску. Всё шло гладко, вы нас не узнали, и я решила открыться попозже. Думала поговорить с тобой в Вышелее, но вы весь день где-то пропадали.

– Не поверишь, но я водил Карта в публичный дом! – рассмеялся Сигверт.

– Вовсе нет! – возразил принц. – То есть мы и правда были там, но только для того, чтобы встретиться с Мартом.

– Неужели бедняге Карту потребовалась помощь лекаря? – не сдержалась Камилла. Принц обиделся, Сигверт извинился, сдерживая смех, и Камилла продолжала:

– Вечером я всё высматривала вас, но вы, как нарочно, торчали у огня. Я думала, Сигверт язык себе сотрёт столько болтать! Ты, верно, пересказал все байки, что знал! Я уже хотела идти спать, но Горн заметил, как Март обходил часовых с котелком, и мы быстро смекнули, что к чему. Собрались и последовали за вами.

– Я не удивлён, – сказал Карталикс. – Камилла с детства сбегала от служанок, и за прошедшие годы только отточила своё искусство. Но как ты не побоялась пускаться в путь ночью?

– А чего бояться? Со мной был Горн, кроме того, я сама воин и ношу меч!

– Ага, – сказал Сигверт. – И бесстрашно бросаешься с ним на бездоспешных лекарей вдвое старше тебя. Знал бы я, что скрещу меч с женщиной, нипочём бы не стал доставать его из ножен!

Теперь настала очередь Камиллы оскорбиться, а Карталикса – утешать обиду, пряча торжество. Март слушал их перепалку в полусне. Вроде рано ему было зваться стариком, но рядом с этой неугомонной троицей он особенно остро ощутил, что юность осталась позади. Ушла, уступив место знанию и опыту, но и забрав с собой немало сил. Вон, молодые болтают, будто не сидели без малого сутки в сёдлах, а он дремлет, пригревшись у очага. Или дело не в возрасте, и он всегда был таким?..

Сигверт понизил голос:

– Смотрите, наш лекарь уже спит и правильно делает. Успеем наговориться в пути.

– А я не хочу спать, – заявил Карталикс, – и предлагаю обсудить, куда мы теперь идём. Сигверт и так мне мало что говорил, а теперь, раз обстоятельства изменились… Нам же теперь не нужно в Тёмные Земли, верно?

– Разумеется, нет. Что тут обсуждать? – сказала Камилла, зевая. – Если я верно помню карту, то ближе всего будет спуститься с восточной стороны гор и идти деревнями, в обход тракта. Едва ли за нами успеют отправить погоню. Через неделю мы достигнем имперских рубежей, ещё через две – будем в столице.

– И всё же рисковать нельзя, – возразил Сигверт. – Наверняка от нас ждали подобных выходок, только поближе к границе. Поэтому мы пройдём по гребню и спустимся по западному склону к солеварням на Рассольном мысе, уже с имперской стороны. Дорога будет долгой и местами непростой, зато безопасной, да и границу мы пересечём в горах без помех.

– Рассольный мыс? Там наверняка кругом соляные пустоши. Почему не спуститься с восточной стороны?

– Потому что скромность есть главное украшение женщины, принцесса!

Камилла звонко рассмеялась, расхохотались и Сигверт с Карталиксом, улыбнулся даже молчаливый Горн. Похоже, это была их расхожая шутка. На углях снова забулькал котелок, и путники потянулись за травным отваром. Март не двинулся с места. От очага тянуло теплом, руки и ноги налились приятной тяжестью.

– А твоё войско? – не унималась Камилла. – Аранты и веринги? Отчего они смотрели, как их кунга держат под охраной?

– Аранты не шевельнутся без приказа триумвирата, а веринги уже покинули Силлион. Со стороны порфирогенета было глупо охранять двери, но забыть про окна, так что мы частенько обменивались весточками.

– Почему же ты не велел атаковать дворец?! Сколько у тебя стояло в Белой Кости? Три сотни, не меньше! Мы бы уже добыли Карту престол!

– И положили бы все три сотни под стенами дворца! Нет уж. После Лаконики я зарёкся атаковать крепости. В такой победе мало чести.

– Ты по праву можешь гордиться Лаконикой, сам же знаешь. Я слышала, как мой отец сказал, что взять крепость было под силу лишь искусному воину, а обрушить стену и вовсе выше человеческих сил.

– С таким войском, что там собралось, крепость рано или поздно взял бы любой. И разве не говорят в Империи, что Лаконику сокрушил силлионский порфирогенет? При бесценной помощи императора, разумеется. А, что говорить об одном и том же! Смотри-ка, Карт тоже заснул.

Жаркий свет очага мерк. Угли кутались в пушистый пепел. Сигверт потянулся разворошить их и коснулся локтём плеча Камиллы. Та не отстранилась, не съязвила. Глядела куда-то в сумрак, гладила пальцами резной гребень…

– Я рад, что увиделся с тобой, – тихо сказал Сигверт. Будто носил эти слова в себе весь день и наконец решился.

Карталикс сопел, как ребёнок, привалившись к стене. Горн застыл у двери, в темноте, и только блеск глаз говорил, что он не спит.

– Теперь всё позади, – так же тихо отозвалась Камилла. – Не тревожься. Отец всё поймёт.

– Не думаю.

– А я знаю. Я уговорю его.

– Опять отнимаешь мою победу.

– Глупый. Можешь думать о чём-то, кроме славы?

– О тебе.

Ветки в очаге затрещали, рассыпали блики по медноцветным завиткам, зажгли золотые искры в глазах. Камилла подняла руки – блеснуло витое серебро – и принялась скручивать просохшие волосы в узел. Оправила платье, тепло улыбнулась и скользнула за занавесь, что отгораживала её спальное место.

Сигверт с Горном расстелили на войлочном ковре плащи, уложили и укрыли Карталикса. Март очнулся от дремоты, – он не терпел чужих прикосновений, хватало вынужденной близости с больными, – и устроился в своём меховом коконе поближе к очагу. Горн улёгся у занавеси, за которой спала принцесса. Сигверт задержался снова поворошить угли и отчего-то засмотрелся на жаркие переливы. И Марту, уже падавшему в вязкий омут, вдруг показалось, будто прочёл на лице кунга печаль и обречённость.

Глава третья, в которой лекарь получает заманчивое предложение

Отряд оставил деревню в полдень и увёз с собой пожелания доброй дороги, мешок тонких лепёшек и серебряный медальон с многолучевой звездой – чтобы соседние племена, если вдруг встретят путников, не сочли их за чужаков. Узкая тропа, поросшая по краям чахлой травой, то шла по гребню, то ныряла вниз по склону. Временами проход сужался так, что приходилось рассёдлывать лошадей и перетаскивать вьюки на руках. Эта тяжёлая и однообразная работа странным образом помогла Марту ощутить, что волнения последнего месяца остались позади. Вдали от дворца не нужно было быть начеку, взвешивать каждое слово и с тревогой ждать завтрашнего дня. Впереди были долгие дни пути, и дел предстояло всего ничего: ехать, держась за кунгом, слушать вполуха его шутливые перебранки со спутниками и глядеть по сторонам – а поглядеть было на что.

Горы изумили и ошеломили уроженца пустыни. Ему случалось бывать в орзорумских песчаниках, а Лаконика и вовсе была вырублена в скале, но то были древние, невысокие горы, и они не простирались до горизонта, не ложились под ноги бесконечной тропой. Марту всё было в новинку: снег на вершинах, туман, затапливающий ночные долины, головокружительные обрывы, бурные реки. Верингский плащ берёг от холода, тело привыкло к седлу и перестало жаловаться, и хотелось одного – не сходить с этой чудесной тропы.

На ночлег всегда устраивались в пещерах. Сигверт находил их по каким-то ему одному ведомым признакам, а по мнению Карталикса, «горным чутьём». Разводили огонь – дрова собирали всю дорогу, не пренебрегая самыми тонкими прутиками, – и в котелке закипала долгожданная похлёбка. В темноте вздыхали и фыркали лошади, снаружи небо рассыпалось жемчугом, ущелья тонули в белом облаке, а воздух очищал мысли лучше любой целебной настойки. Лунный свет дробился о капли воды, выступившие на каменной стенке, а однажды утром Март, выйдя наружу, в изумлении коснулся пальцами ледяной корки. Следом за ним вышла Камилла, тоже потрогала стену, слизнула с пальцев растаявшие капли и вдруг рассмеялась. В её глазах Март прочёл то же упоение свободой, что ощущал сам.

* * *

Пару раз отряд встречал местных жителей, и всегда оберег, полученный в деревне на перевале, оказывал волшебное действие: путники получали радушный приём, обед и ночлег. Когда отряд устроился на очередной привал, Сигверт объявил, что рядом должно быть очередное селение и он сходит разведать дорогу. Ни Карталикса, ни Горна он с собой не взял, отговорившись тем, что одинокий путник вызовет меньше подозрений. Четверо оставшихся, расседлав лошадей, отдыхали на каменной площадке под крепкими горными соснами.

Камилла с Карталиксом расспрашивали Марта о знакомстве с Сигвертом. Лекарь не стал вдаваться в подробности: пересказал пару историй, упомянул о побеге и подробно описал падение крепости. Оказалось, Карталикс тоже был там, только юного наследника не пустили в гущу боя, и он попал в крепость уже после того, как оттуда увели пленников. Камилла слушала, не перебивая, а в конце спросила:

– Это ты устроил ему побег?

– Не совсем, – осторожно ответил Март.

– Я этого не забуду.

– Я тоже, – отозвался Карталикс. – Я и так обязан тебе, а теперь и вовсе не знаю, чем отплатить за твою верность. Жаль, я не смог забрать тебя во дворец сразу из крепости. Камилла, видела бы ты битву!..

– Весьма наслышана. Три тысячи отборных воинов Севера и Юга пришли, чтобы поглядеть, как кунг верингов ломает стену. Жаль, меня там не было! Я бы показала, чьё войско должно было первым войти в крепость! Что ж, в этот раз Сигверт сумел проявить благоразумие. Империя сама разберётся со своими северными соседями. Что смешного, Карт?

– Ничего, дорогая Камилла. Меня радует, что женщина, сбежавшая из дворца в доспехе своего телохранителя, говорит о благоразумии.

– Ах ты! У Сигверта научился язвить? Гори он огнём, этот дворец! Я и близко к нему не подойду, пока ты не сядешь на трон. Думаю, со дня на день мы пересечём границу, спустимся на этот дурацкий Рассольный мыс и за пару недель доберёмся домой.

– А осенью, я надеюсь, погуляем на вашей свадьбе.

– Прежде отпразднуем твою коронацию. В Силлионе давно пора навести порядок. Заодно Сигверт покрасуется во главе легионов. Отец хорошо к нему относится и, разумеется, введёт в военный совет. Такому военачальнику место при императоре, уж прости, Карт!

– Надеюсь, он избежит ненужной жестокости… А Марта возьмёте придворным лекарем.

– Март сам решит свою судьбу. Я сказала, что не забуду его заслуг. – Камилла обернулась к Марту. – Если пожелаешь, конечно, можешь остаться. Я имела возможность убедиться в твоём искусстве и непременно представлю тебя отцу. Император будет рад приблизить к себе столь искусного лекаря. Те, что нынче служат при дворе, хороши, но бессильны перед многими болезнями… Горн, погляди, не едет ли кунг Сигверт. Я хочу знать, где мы будем обедать.

– Я посмотрю, – поднялся Март.

Придворный лекарь Империи! К этой мысли надо было привыкнуть, и Март, отойдя от стоянки, уселся на уступе над тропой. Медленно выдохнул, устремив взгляд на заснеженные пики, но привычное упражнение не принесло покоя. Толнедрийская империя! Значит, там и завершится история, начатая много лет назад в душной камере лаконской крепости.

Судьба вела их с Сигвертом кружным путём, извилистым как горная тропа, чтобы внезапно вывести на вершину. Март-то шёл вслепую, покоряя один перевал за другим: Лаконику, гончарный городок, силлионский дворец, толком не зная, как далеко заведёт его этот путь. Придворный лекарь Империи, о боги! На миг в памяти всплыли полузабытые очертания нищей пастушьей хижины: низкий полоток, дымный очаг, мать, скорбно поджав губы, печёт тонкие до прозрачности лепёшки, стараясь растянуть скудные запасы, а потом также молча прядёт шерсть, пока жилище не окутает непроглядный мрак… Отца бы удар хватил, узнай он, как высоко забрался сын пастуха. Когда-то Март мечтал, как слава о нём достигнет родных краёв, но теперь былые честолюбивые мечты не вызывали ничего, кроме лёгкой улыбки. Знай, к чему годен, упорно трудись, и награда не заставит себя ждать.

Внизу из-за поворота показался Сигверт и с ним двое горцев. Кунг поднял голову, помахал лекарю рукой, и Март поспешил наверх, обрадовать спутников. И странное дело – вроде крут был подъём и камениста тропа, но Март одолел её в один приём.

* * *

Очередная гостеприимная деревня осталась позади. Тропа чаще ныряла вниз, да так круто, что лошадей приходилось вести в поводу, оступаясь на камнях. К концу дня потеплело, а зелёные долины стали ближе.

– Мы уже на территории Империи? – спросил Карталикс.

– Уверен, что да, – ответил Сигверт. – Если ты заметил, в речи местных жителей больше толнедрийских слов, чем силлионских. Дня через три мы окажемся внизу.

– Ты всё ещё хочешь идти по западному склону? – спросила Камилла. – Это удлинит наш путь.

– А ты знаешь дорогу по восточной стороне?

– Нет.

– Значит, идём на запад. Потеряете пару дней, не больше.

Карталикс, воодушевлённый скорым прибытием, пустился в воспоминания об Империи. Всё вспоминал просторный, весь пронизанный солнцем дворец и заботу, которой окружили маленького принца придворные. Даже о детских играх с Камиллой умудрился отозваться благожелательно. Не забыл вспомнить добром и порфирогенета, который, пересилив отцовские чувства, оказал любимому сыну честь расти при императоре и тем подарил счастливое, безоблачное детство.

– Что, отец вправду так любил его? – вполголоса спросил Март, поравнявшись с кунгом на широкой тропе.

– Разумеется, нет, – ответил Сигверт. – Карта отправили как заложника мира. Император не доверял порфирогенету и сперва забрал наследника на воспитание, а потом ещё и сосватал за него Камиллу, чтобы её руками править Силлионом.

– Бедняга, – искренне сказал Март.

– Не то слово. Когда она приехала для объявления помолвки, Карт боялся оставаться с ней вдвоём. Не знал, о чём с ней говорить, и почти каждый день звал меня, чтобы, как он выражался, сгладить неловкость. Вот и сгладил…

– Вы подходите друг другу, – заметил Март.

Сигверт неопределённо мотнул головой в ответ и погнал лошадь вперёд: тропа вновь сужалась.

Жаль было оставлять горы позади. Лошади шагали веселее, почуяв, что дорога пошла вниз, а Март всё смотрел по сторонам, будто старался наглядеться впрок. Будет потом лелеять воспоминания о селениях, словно вросших в скалы, из обломков которых они сложены, о пещерах, что давали приют, о туманных ущельях…

Впереди показалась равнина, плавно спускавшаяся к морскому берегу. Внизу раскинулось небольшое селение, а чуть поодаль стояли на якоре три корабля. Мореходы разбили лагерь: сверху были хорошо видны палатки и навесы, среди которых поднимался дымок костра. Карталикс всмотрелся и удивлённо вскрикнул:

– Это же веринги! Сигверт, а большой корабль похож на твоего «Золотого змея»!

– Это он и есть, – кивнул Сигверт. Голос был спокоен, но Март каким-то чутьём уловил тщательно скрываемое напряжение.

– Так вот зачем ты вёл нас западным путём, – сказала Камилла. – Я должна была догадаться, что ты не сможешь просто так расстаться со своими воинами. Ты правильно сделал, что решил попрощаться с ними, ведь вы теперь нескоро увидитесь.

– Я не собираюсь с ними прощаться, – ответил Сигверт. Помолчал, будто собираясь с духом, и добавил: – Эти корабли идут в Тёмные Земли, и… я тоже. Думаю, трёх дней вам хватит, чтобы отдохнуть… Затем мы отплывём на север, а вы пойдёте в столицу.

– Что ты сказал? – ровно спросила Камилла.

– Ты слышала. Вы пойдёте в столицу без меня. Дорога по Империи безопасна, заблудиться вы не сможете. А я… У меня есть дела в Тёмных Землях.

– Погоди, это из-за того письма? – удивился Карталикс. – Но… мы же… ты больше не должен…

– Нет, не из-за письма. Это моё дело. Поехали.

Камилла вскинула голову, но заговорить не успела: Карталикс подъехал к ней, взял за руку, стал успокаивать. Кивнул на Сигверта, не переставая говорить – похоже, втолковывал, что кунг непременно передумает, когда они отдохнут и смогут всё спокойно обсудить.

Март в последний раз оглянулся на горы. Проследил взглядом тропу, по которой только что ступали копыта их лошадей. Вдохнул льдистый воздух, пробуя на вкус, смакуя, как хорошее вино. Переглянулся с Карталиксом, и все четверо погнали лошадей вслед за Сигвертом – туда, где стояли корабли.