Текст книги "Леди-капюшон (СИ)"
Автор книги: Анна Вальман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Глава 3. Деньги
Мимо щедро украшенных косметикой путан, Диана торопливо прошествовала под неоновую вывеску “Эль Бар” к бордовой двери, на которой висело объявление о найме. У входа, прежде чем взяться за ручку, она выпрямилась и, поправив футболку Cherry Pony Love с двумя сердечками на сосках, решительно вошла.
В густой атмосфере придорожного заведения шумно играла музыка и удары кия по шарам сбивали такт довольно старого рок-хита. Среди сигаретного тумана Диана различила длинную щербатую стойку и необъятного в талии бармена, о чем-то беседовавшего с тем самым грубияном из магазина, любителем полапать девчонок. Ей понадобилось несклько секунд, чтобы собраться с мыслями и унять барабанный бой в ушах от всех, кто был в зале и имел сердце.
– Я по поводу работы и… – Начала Диана, подходя к беседующим.
У мужчины за стойкой на предплечье красовался синеющий партак, разобрать на котором что-либо можно было только вооружившись лупой. Крупная рука с толстыми короткими пальцами ковыряла в ухе оттопыренным мизинцем, сообщая всем вокруг, что ее владелец задумчивая натура. Бармен, не глядя на нее махнул в дальний угол, где за протертым от времени столиком у стены сидели трое.
Чувствуя себя в четырех стенах как в чашке петри: одновременно и чужеродной этому месту и под пристальным наблюдением алкоголиков и бездельников, – девушка пересекла зал и остановилась у последнего стола. Есть хотелось до сумасшествия. Откуда-то из недр бессознательного снова вернулась к ней позабытая с детства привычка грызть ногти, и она крепко сжала бутылку с водой, чтобы держать себя в руках.
Коренастый мужчина учительским тоном отчитывал женщину, прижимавшую пакет со льдом к лицу. Ее густо накрашенные румянами щеки растеклись и розовыми блестками окрасили пакет, пальцы и опухший подбородок. Рядом с ними сидел крупный мужчина с мускулистыми руками, выходящими чуть ли не из подбородка, настолько толстой и короткой была его шея. Пульс был только у женщины, и от нее пахло алкоголем за версту. Недолго думая, Диана прокашлялась, чтобы привлечь внимание.
– Чего тебе, сестренка? – Спросил амбал, улыбчиво рассматривая ее с ног до головы, как будто он не сделал это уже дважды, с тех пор как она вошла в помещение. Правда, отсутствие пульса открылось ему только сейчас.
– Я ищу кровь… и работу.
– Иди домой, Нелли. – Отшил побитую девицу коренастый мужчина. – Присаживайся, пожалуйста. Надолго у нас?
Диана села на освободившееся место и телом почувствовала нагретую поверхность сидения, и от этого стало еще брезгливее. Поморщившись, она ответила:
– Надолго.
– Придется сдать анализ крови на чистоту. – Коренастый протянул руку ладонью вверх.
– Что прямо здесь? – Диана огляделась, смутившись.
– А ты что, боишься микробов? Давай руку. – Девушка неловко протянула вперед безымянный палец, как часто делала в больницах, наблюдая за маленьким лезвием скарификатора. И резко наклонившись вперед, амбал прижал ее запястье к столу, не дав вырваться. Неизвестно откуда появился шприц, и иглу загнали ей под кожу в основание большого пальца на сантиметр. Когда поршень потянули вверх, трепыхавшаяся девушка вскрикнула, и попыталась вырваться, всадив когти в плечо верзилы. Но амбал только кивнул поверх ее головы бармену, и никто не двинулся с места.
Когда тиски на девичьем запястье ослабли, и девушка прижала проткнутую руку к себе, на коже осталось только маленькое пятно.
– Не надо так волноваться. Морис, отнеси. – Невысокий мужчина отдал громиле запаянный пакет, и благодушно повернулся к Диане. – У нашего знакомого в доках есть аппарат с микроскопом. Если твоя кровь чиста, получишь код от ящика с кровью. Раз в два дня можешь брать один пакет, и оставлять три сотни у парнишки Тима на столе. – Успокаивая ее ответил мужчина, когда они остались одни.
– А если нет? – Поинтересовалась Диана, не уверенная в том, хочет ли она знать ответ на свой вопрос.
– Если нет, то Морис вышвырнет тебя из города. Здесь не рады инфирматам и прочим отбросам зараженного мира. Это чистый городок, понимаешь? И правила устанавливаю не я, но я им следую, потому что это гарантирует порядок, а порядок это хорошо для бизнеса.
– Я не заражена…, я думаю. – Посматривая по сторонам, промямлила Диана. Мужик за стойкой испарился, как и бармен, и от этого Диане стало совсем уж неуютно.
– Так. Работать еще хочешь? За кровь же надо платить. И потом девочки вроде тебя хотят туфли, цацки, духи эти с названиями из мужских имен. Я бы нашел тебе хорошего клиента. – Собеседник наклонился и, положив локти на стол, заглянул через край, рассматривая ее фигуру. – И у дороги не придется стоять.
– Такая работа меня не интересует. Может быть кому-то нужна официантка? – Догадавшись о чем он, перебила Диана.
– Дорогая, ты теперь живешь только ночью. А ночью здесь работает только мой бар и заправка на той стороне дороги, где сидит Тим и то, только потому что его миленькое личико и длинный язык приносят кэша чуть больше, чем просто заправка. Подумай ещё над моим предложением.
– А транспортная компания? Там же работают ночные братья?
– Братья, но не сестры. И, если тебе не нравится у дяди Семена, – он указал большим пальцем себе в грудь, изменившись в лице, – то туда советую, вообще, не соваться. У Сида специфические условия работы.
– А долго ждать? Ну… кровь.
– Минут пять-десять. Если передумаешь насчет заработка, найдешь меня здесь. Может хочешь чего-нибудь выпить? За счет заведения. – Располагающе улыбнулся Семён, наблюдая за ее реакцией.
– Спасибо нет. – Успокаивая трясущиеся руки, Диана открыла бутылку, которую все еще сжимала в руке, и сделала большой глоток. Жидкость будто впиталась в горло не достигнув желудка, но жажда отступила. От наслаждения она даже закрыла глаза, сделав еще пару глотков.
– Хорошо. – Семён с довольной мордой изучал девицу. – Только не вздумай охотиться на моих девочек. Этот город – территория Сида, и все здесь принадлежит ему. Здесь он, своего рода, мейстер: и судья, и палач. Правосудие ночью вершится быстро.
На лице у него заиграли мрачные тени, и Диана завернула горлышко бутылки крышкой, собираясь сказать, что лучше ей подождать на улице. В этот момент у Семёна в кармане прозвучала короткая трель текстового сообщения.
Мельком глянув на экран, он поднял глаза на девушку и произнес:
– 8547. Буду ждать твоего возвращения.
Диана пулей сорвалась с места, на ходу крикнув “спасибопрощайте” и, покинув бар, побежала через дорогу, чуть не сбив с ног какую-то девицу спешащую к бордовой двери, поправляя помаду в уголках губ.
Ночь становилась глубокой, и сквозь затянутое тучами небо не просачивался даже лунный свет, делая неосвещенные вывесками и светом шоссе заколулки зияющими черными дырами.
Парень в магазине не ждал ее возвращения так скоро, и поэтому чуть не подпрыгнул на кресле, когда она ураганом ворвалась внутрь и подлетела к холодильнику. Дрожащими от голода руками девушка набрала четырехзначный код, который мысленно повторяла всю дорогу до магазина, чтобы не забыть.
Под крышкой оказалось четыре одинаковых пакета из плотного полиэтилена с носиком. Холодный воздух с паром вырвался наружу, окутав ее тонкие пальцы. Рывком сорвав уголок, она присосалась к первому же пакету и почувствовала как безумие, накатывающее волнами на ее тонущее в зверином голоде сознание, отступает. Захлопнув крышку холодильника, она в считанные секунды осушила пакет, даже не поняв его вкуса. Руки перестали трястись, кожа на щеках заиграла румянцем, и в то же время под коленом она ощутила слабое покалывание.
Во рту с легким аллюминиевым жжением скопилась бордовая слюна. Диана не могла бы сказать, что напиток ей понравился, но она бы однозначно выпила еще.
Повернулась к ошеломленно стоящему за кассой парню, который со звоночком открыл кассу, Диана внезапно приоткрыла рот с багровой пенкой на нижней губе и прошептала:
– Блять…
Ноги сами пришли в движение. Стремглав бросившись на улицу, она бежала до дома, не останавливаясь. В голове у нее эхом звенело: “А деньги!” голосом паренька, выскочившего из-за прилавка. Стыд затопил ее до самых ушей, и она стремилась скорее спрятаться назад в свой ящик и никогда больше не выходить наружу.
На подоконнике приоткрытого окна сидела кошка, а в комнате ее ждал отец. С легкостью вскочив на подоконник, она обняла дремлющего возле ее кровати папу, и пробормотала:
– Пап. Это я.
Седых волос за неделю у него прибавилось, а глаза впали, роняя тень на щеки покрытые мелкой сеткой морщин. Она и не знала, что у него морщины такие глубокие. Отец обнял дочь, непривычно дотронувшись до холодной кожи, и положил ключ от комнаты на подушку.
– Как себя чувствуешь? – Спросил он сквозь дрему, уже собираясь пойти в свою комнату, ни слова не говоря о том, что любимая дочь среди ночи убежала через окно, никого не предупредив. – Что-то болит?
– Нет. Я как будто я. И не я одновременно. – Задумавшись, ответила Диана. – И звуков больше. Все стучит, стрекочет, шуршит, копошиться. К этому нужно привыкнуть.
Отец кивнул ей в дверях и вышел полусонно, прошаркав ногами по коридору, а она так и застыла, сидя на своем ящике, с невысказанной просьбой о деньгах на губах. Отец работал как проклятый, и она, глядя на то, как сильно он постарел, не хотела сводить всё к деньгам. Это означало менять его жизнь на её, и она не могла так поступить.
На мгновение ей даже пришла в голову фантазия о том, что отец ее испугался, что теперь он станет избегать свою мертвую дочь.
Немного посидев еще в одиночестве, накручивая себя мыслями о том, что исчезни она, всем бы стало только легче, Диана выбралась из комнаты и пошла искать ванную. Ощущения от воды она теперь испытывала иначе. Тепло или холод не доставляли ей дискомфорт, и она просто стояла, глядя в одну точку, под душем, не настраивая полчаса краники словно ювелир. Смыв грязь с волос, она запахнулась в большое пушистое полотенце, которое немного свалялось в чемодане, и прокралась по этажу в свою комнату.
Закрыв дверь и стянув мокрое полотенце, она открыла дверцу шкафа, внутри которой ютилось небольшое зеркало. Точно так же она смотрела на себя дома в день, когда родители сообщили ей о возможности, избавиться от болезни раз и навсегда. Тогда она стояла у большого зеркала в пол, сжимая в руке карандаш, и ей казалось, что она сможет стерпеть всё ради это возмоности.
Рассматривая свое обнаженное тело, Диана только сейчас заметила, как похудела за последние две недели. Мышцы живота и бедер, которые появились у нее за курс физиотерапии после установки трубки, почти сошли на нет, и по бокам были видны костяшки таза. В темноте она видела великолепно каждый волосок на коже, каждую родинку на груди и словно чувствовала кожей весь окружающий мир. Пылинки касались ее волос, а под босыми ступнями лежали волосок и несколько острых песчинок. Она ощущала аромат шампуня, которым воспользовалась и даже кондиционера для белья, с которым неделю назад стирала белье, лежавшее в чемодане. Ощущения затапливали мозг, собираясь в картинки и образы, воспоминания. И почти все они были о солнце. Она думала ей будет не хватать любимой еды? К черту это! Ей не хватало солнечного света.
Уже закрывая дверцу, девушка все тем же шестым чувством почувствовала что-то неладное, и обернулась. От окна за занавесками отпрянула чья-то тень, однако, бросившись к подоконнику, закрывшись полотенцем, Диана никого не застала и решила, что это была ее блудливая полосатая гостья.
Впрочем, первым пунктом в ее списке теперь была пленка на окнах. Оставался не закрытым вопрос с работой, который остро стоял поперек всех ее ежедневных потребностей. И нужно было перебороть себя и вернуться в магазин, чтобы отнести деньги. Где их взять, Диана пока не знала. И даже не хотела представлять, как будет теперь смотреть в глаза симпатичному парню с заправки.
Глава 4. Доки
Если бы большинство девушек могли существовать только ночью, то в поисках работы, они устроились бы диспетчерами в такси, охранницами на склад или нашли круглосуточный магазин. Словом, на первый взгляд проблема была не великая. Но, что если всего этого в Лакхаузене просто не было. Не было ни гостиницы, ни универмага, ни почтового отделения (которое уже год стояло на ремонте). А была только часовая фабрика и доки, в которых швартовались редкие суденышки, в основном баржи и рыбацкие лодки. К тому же было маловероятно, что отсутствие пульса устроит приличного работодателя.
Из рассказов отца зная, что на фабрику можно устроиться только через старомодный отдел кадров, который начинает работать не раньше девяти утра, Диана на следующую же ночь отправилась в доки.
Напялив объемные брюки с карманами, футболку, рубашку и толстовку с капюшоном, замотав под ним волосы в узел, она собиралась сойти за пацана и разузнать, нет ли в доках работы в ночную смену.
Лето было в самом разгаре и вдобавок к жаре, гноящей рыбные потроха и отходы на обочинах рыбацких стоянок, в воздухе витал запах ржавчины и тины. Солнце садилось поздно, и Диана добралась до доков только в одиннадцатом часу вечера. По пустынной пристани колотили снасти, и морская волна билась о волнорезы, с яростью стихии кроша и стачивая бетонные плиты. В трещинах уже поросла трава, и место это совсем не внушало надежд на какой бы то ни было заработок. Несколько редких высоких фонарей еще горели над портом, и то только потому, что до них тяжело было добраться. Остальные были мертвы и выпотрошены охотниками за медной и алюминиевой проволокой.
Под спортивным протектором шуршал принесенный ветром крупный песок, и Диана старалась ступать как можно тише на носок, чтобы прислушиваться к окружающему пейзажу. Пара чаек с молотящими моторами вместо сердец, не обращая на нее никакого внимания, выуживали свежую падаль из мусорной пленки на поверхности воды. Где-то в недрах запертых ангаров ей чудилось неритмичное шуршание, однако из-за толстого слоя металла Диана не могла понять, были это люди или только мыши.
Когда она уже отчаялась найти хоть одну открытую дверь или подсвеченную вывеску, её внимание издалека привлекла остроносая яхта, стоявшая чуть особняком в конце гавани под фонарем. Неверный свет сквозь мошкару выхватывал ее белоснежный корпус из темноты на фоне мрачных, изъеденных ржавчиной барж.
Это была статная морская моторная яхта с рубкой и кают-компанией, с широкой синей полосой, пересекающей борт. На боку с красивым вензелем стояло имя “Эльза 2”. И даже с причала было видно, что мостик ее отделан натуральным деревом, а начищенные стекла сверкают как граненые бриллианты.
Немного покрутившись вокруг, Диана размяла ноющее колено и перемахнула через худую изгородь, отделявшую яхтенную стоянку причала от пристани. Поравнявшись с белоснежной красавицей, девушка заглянула в зазор между бортом и обвешанным старыми покрышками причалом. Повинуясь порыву подавшись вперед, она коснулась ладонью корпуса и ощутила подушечками пальцев легкую вибрацию на теплом металле. Генератор работал, значит кто-то был внутри.
– Ищешь неприятностей? Советую убрать руки. Эта яхта стоит больше, чем вся твоя жизнь. – жестко прозвучало над ее головой.
Диана вскинула подбородок и столкнулась взглядом со стоящим на носу тучным мужчиной в полурастегнутой льняной рубахе. Его пятерня надулась, сжавшись в кулак, демонстрируя бронебойную массу возможного удара, если оборванец посмеет дерзить.
– Простите. – Как можно более низким голосом ответила она. – У вас не найдется работы? Я крепче, чем выгляжу. Могу соскрести ракушки из под ватерлинии или…
– Проваливай. Я не нанимаю местных. – Мужик уставился на нее и в этом проницательном взгляде она уловила промелькнувший интерес к ее рукам. Пожалуй, длинный цветной маникюр и чересчур тонкие пальцы выдавали ее с поличным. Она поспешила спрятать руки в рукава и убрать за спину, но взгляда не отвела, чтобы продолжить разговор.
– Вы из ночного братства? Я не слышала как вы подошли. – Отбросив маскарад, проговорила Диана, решив, что откровенность лучший способ расположить хладнокровного незнакомца.
– Я здесь только на ночь, и работники мне не нужны. – Он скривил рот, языком пересчитывая зубы. – Но похоже что-то застряло в лопастях, когда входил в док. Наверное, винтом замотал чью-то дырявую сеть, и движок напрягается. Если посмотришь, получишь три сотки. Только лезть придется в воду без фонаря.
Мужик развел руками, уже готовый к тому, что попрошайка откажется или испугается лезть в мутную темную жижу, ковыряться с винтом.
– Нет проблем! Я щас. – Обрадовалась Диана и соскочила с места. Добежав до транца в хвосте яхты, который заканчивался плоской площадкой для спуска в воду, девочка скинула на причал лишнюю одежду. На бетон полетели толстовка, рубаха и брюки с кроссовками, в которые она затолкала носки. И, присев на край в одних трусах и футболке, стараясь не думать о том, чем усеяно дно, она спустила ноги в дурнопахнущую бурую пену, прибитую волной к причалу. Оттолкнувшись от резиновой покрышки, Диана, вспоминая уроки в бассейне, плюхнулась в воду и погрузившись в мутную темную воду с ошметками водорослей и размягченных рыбных останков, отплыла от водораздела, старательно работая руками. Не растрачивая времени на брезгливость, чтобы хозяин яхты не передумал, девушка погрузилась с головой.
Свет плохо проникал сквозь толщу воды, однако силуэт яхты был достаточно подсвечен сверху, чтобы понять, куда плыть. Дно темнело под лодкой словно чрево марианской впадины, и Диана на мгновение испугалась, что хозяин для проверки может запустить винт, и тогда лопасти разрубят ее на куски, усеивая заваленную ржавеющим хламом илистую бездну.
Помешкав немного, она подплыла и дотронулась до борта под килем. Двигатель был заглушен, и перебирая руками по краю девушка добралась до пера руля. Широкие с ее руку лопасти большого гребного винта были свободными, но со дна к нему тянулась какая-то пластиковая нить, которую, возможно, накрутило и оборвало винтом. Холодная вода уже забилась ей в ноздри и пробралась сквозь узел до самых корней волос. По быстрому осмотрев винт, Диана обеими руками потянула за нить и, оторвав длинный кусок, чтобы он не касался частей лодки, устремилась на поверхность. Бросив на причал свою находку, она прочистила ноздри и с победным видом посмотрела на хозяина, ожидавшего на баке.
– Проверяйте!
Скучающим взглядом он посмотрел на сомнительный трофей в ее руках и, ногой вытолкнув на причал широкую доску, бросил через плечо, направляясь на кокпит к штурвалу:
– Одевайся и поднимайся на борт. Получишь деньги.
Пока хозяин химичил что-то в рубке, включая-выключая движок, Диана раскрыв рот смотрела на панели из красного дерева и сверкающий хромированными ручками интерьер. Быстро натянув кроссовки, чтобы не пачкать босыми мокрыми ногами деревянный пол, она запахнулась в рубашку и сунула подмышку остальную одежду. С мокрых волос на пол накапала небольшая лужица.
– У вас красиво. – Проговорила она, потому что ей было неловко молчать с незнакомцем.
– У тебя. Научись обращаться на ты к себеподобным, так ты скроешь свой ничтожный возраст. Голодная? – Мужчина, несмотря на большие габариты легко передвигался в лодке и, пошарив в рундуке, вытащил оттуда два бокала и плоский полиэтиленовый пакет, от вида которого у Дианы перехватило дыхание. В нос ударил стойкий солоноватый букет, и рот наполнился слюной.
Кровяной пакет был разлит на двоих, а в руках у Дианы быстро оказался бокал с прохладной манящей жидкостью.
– Я ищу работу, может вы знаете кого-то, кому нужен ответственный сотрудник?
– Не знаю. Пей, не отравлена. – Сказал, похоже, не голодающий хозяин яхты, разваливаясь на кожаном на диване. Поставив нетронутый бокал на столик, он похлопал по подушке рядом с собой. – Садись, расскажи, как тебя звать.
– Я… Линда. Вы не забыли про деньги? – Диана вдруг осознала, что стоит на палубе с незнакомым вампиром, о котором решительно ничего не знает, пока он внимательно рассматривает длиный шрам на ее ноге и покрытые каплями воды коленки. – Мне уже пора.
– Не. Не забыл. Они в каюте внизу. Спешить некуда, допей спокойно. – Мужчина улыбнулся, и что-то в его улыбке показалось Диане настолько пугающим, что она, покрепче прижав к себе вещи, приготовилась бежать. При всем его лоснящемся виде в нем была какая-то чревоточина, выдававшая гнилую натуру, и неискренняя улыбка не могла это скрыть.
– Знаете, пожалуй, пойду. Меня ждут ребята еще в одном месте. – Отчеканила Диана, маленьким глотком, отпив из бокала. – Я могу получить свои деньги?
– Нетерпеливая… – С недовольным видом простонал мужчина и, нехотя поднявшись, направился к дверце ведущей вниз через камбуз в каюту. Под его походкой лодка чуть покачивалась на волнах, и, когда он исчез в глубине яхты, оставив дверь переборки открытой, Диана выдохнула с облегчением.
Первая проблема, считай, решена, размышляла она. Прикинув оставшиеся часы до рассвета, девушка решила, что отдать долг за кровь нужно немедленно, и извинения – это неплохой повод снова увидеться с Тимом. У них будет в запасе время, чтобы немного пообщаться. Возможно, ей удастся разузнать у него, где можно заработать в Лакхаузене.
Немного нервничая от ожидания, когда хозяин не появился ни через три минуты, ни через пять, Диана подошла к двери и постучала.
– Вы там что уснули, дядя?
Ответом ей была тишина, и только включенный им на лестнице свет говорил о том, что хозяин яхту не покидал.
– Дядь? – Позвала она, и заглянула внутрь, спустившись на одну ступеньку. – Вы куда пропали? Мне правда пора идти.
Девушка по плечи просунулась в дверь и, оглядев коридорчик за камбузом с отдельным входом в гальюн, прошла в пустую каюту. Большая двуспальная кровать занимала практически все пространство небольшой комнаты, в которой по периметру стояли полки с личными вещами здоровяка. Книги, ноутбук и старинный фотоаппарат под стеклом. Только хозяина яхты в ней не было.
Взволнованная Диана осмотрела под ногами темный мореный настил, на котором стояла кровать, и почувствовала движение под полом в трюме.
Внезапно из комнаты, которую должен был занимать корабельный туалет, убранный за ненадобностью, раздался металлический лязг, и дверь распахнулась. Перегородив проход, из нее выбрался тучный хозяин яхты, мотая на локоть длинную стальную цепь.
Диана застыла посреди каюты с широко раскрытыми глазами и отпавшей челюстью, и, когда он ринулся на нее с кулаком, на который в два слоя накрутил крупные звенья цепи, она машинально отскочила, упав спиной на кровать. Тучное тело приземлилось ей на ноги, вминая в матрас, а кулак врезался в подбородок. На секунду потеряв дар речи от боли, Диана уперлась в массивную тушу извращенца обеими руками, утопая ладонями в плоти, и принялась колотить коленями по кровати и мотаться корпусом, пытаясь выбраться из-под тяжелого как грузовик борова.
Горло обжег ледяной металл. Усиленная цепью как кастетом пятерня обхватила ее за шею, пригвоздив голову к месту. Игнорируя жалкое сопротивление, мощная жирная лапища нагло легла ей на ягодицу, пухлыми пальцами настойчиво стягивая к бедрам мокрые трусы. И Диана, встретившись с равнодушными холодными глазами мерзавца, поняла, что нет смысла надеяться на жалость. Из последних сил собрав во рту розовую от крови влагу, она плюнула насильнику в лицо, попав в плечо.
Боров с яростью наотмашь влепил ей пощечину в висок, сравнимую с ударом гирей. Пока она приходила в себя, разметав мокрые волосы по покрывалу, толстяк неторопливо вытянул цепь и вокруг девичьей шеи обмотал ее кольцом. Стащив на пол, упирающуюся девчонку, вцепившуюся в удавку обеими руками, он несколько раз ударил ее по голове и уже обмякшее тело бросил на кровать лицом вниз, не замечая испачканных кровью скомканных простыней.
Диана пришла в себя от распирающего инородного ощущения в промежности. Подонок пытался затолкнуть ей между ног свой грязный палец, и, дернувшись, она оказалась намертво прижата цепью к кровати. В затылок упирались сбитые костяшки кулака, державшего цепь. Захрипев, уткнувшись лицом в матрас, она попыталась руками оттолкнуть от себя гада, и наконец закричала, что было сил.
Кожей ягодиц ощутив касание его крайней плоти, она забилась в панике и вонзила острые ногти, буравя запястье, удерживающее ее на цепи. На шею хлынула жидкость из пробитой запястной вены.
Чертыхнувшись, мужик ослабил хватку, и она извернулась и выбросила руку ему в лицо, попав безымянным когтем в веко.
Издав грудной визг, спустивший штаны мерзавец, схватился за лицо, а Диана вскочив на ноги, похватала свою одежду и бросилась из каюты.
Заливая кровью пол, подонок ругался на непонятном ей языке, стоя на четвереньках с голым мохнатым задом. И уже у переборки Диана, поправив белье, в ярости остановилась.
Крутанув на сто восемьдесят градусов, она вернулась назад, схватила стеклянный куб с фотоаппаратом с полки и обрушила его на голову борова. Напоследок дав ему под зад, когда он растянулся на полу, вымазав дорогой ковер своими кровавыми слюнями, девушка пошарила в карманах собравшихся на щиколотках гармошкой штанов и, выудив смятую наличку, дала деру.
Натянув брюки в нескольких кварталах от кричащей проклятья свиньи, она чувствовала себя испачканной и попользованной, и в бешенстве бежала по разбитой дороге к общежитию. Даже четыре тысячи, скомканные в ладони не могли вернуть ей самообладание. Она еще никогда так быстро не бегала. И только выбравшись из душа, потратив десять минут на выковыривание из себя любого напоминания о мерзких пальцах-сосисках, она забралась в свой ящик и разревелась.
Ей было обидно от того, какой доверчивой она оказалась. И она жалела оставленный недопитым бокал, который позволил бы ей еще два дня не выходить на улицу в этот кишащий извращенцами ад под названием Лакхаузен.
С почти физической болью она вспоминала Дерри, где была счастлива восемнадцать лет, не зная, что жизнь может быть такой сукой. И только знакомое ”доброе утро”, раздавшееся из-за двери, вырвало ее из бездны сожаления. Ответив матери дежурной фразой, она затворила крышку ящика и утерла слезы. Еще некоторое время Диана раздумывала о смерти и о том, больно ли это, сгореть заживо во сне, пока дрема не опутала ее уставшее сознание. Последней мыслью в голове промелькнуло, что она больше никогда не сунется в доки и будет избегать других вампиров как чумы.
