Текст книги "Лиха беда начало"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 21

– Давай еще по чашечке? – Сегодня Марина была на удивление мила. Куда делась ее спесь – непонятно. Алена оглядела полупустое кафе, раздумывая, стоит ли продолжать лишенный смысла диалог с приятельницей или попытаться отделаться от нее и заняться прерванными делами.

«И чего она вытащила меня из редакции, приволокла в это кафе и теперь уже битый час болтает о всякой ерунде?»

Они успели вспомнить всех своих школьных ухажеров, посмеяться над преподавателем математики, который с упрямством осла целый год попадался на одну и ту же шутку с «пищалкой», которую мальчишки с таким же ослиным упрямством засовывали в тряпку для доски. Словом, целый час Алена с Мариной занимались тем, чем обычно занимаются бывшие одноклассники на вечере встречи выпускников. Однако до вечера встречи было еще далеко, а если учесть, что последнее время с Мариной они общались довольно часто, то Алене все эти воспоминания уже порядком поднадоели.

– Ну как поживает твой таможенник? – подруга явно оживилась.

– Таможенник?

– Да, Вадим.

– Ах, это… – Алена совсем забыла, что представила Марине Терещенко как таможенника. Вот было бы весело, если бы проговорилась! —Да ничего себе…

– Ты как-то скупа на подробности.

– С тобой да с Инессой быстро этому научишься, – хмуро проворчала Алена. – Вы смотрите на мужиков, как голодные гиены.

– А почему нет?! Все мужики – падаль. Тот, который первый на пути валяется, тот и добыча. Это же формула жизни.

– Твоей, может быть. А с чего вдруг такое отношение к мужикам?

– Думаешь, Козлик настолько заинтересовался твоим проектом, что напрочь забыл об Инке? Черта лысого! Сегодня у него на столе обнаружила ее фотографии!

– Глаза Марины наполнились праведной грустью.

"Вот оно что! Теперь предстоит час унижения всего мужского пола. Какая скука! И почему она решила клеймить позором мужской род именно в моей компании?

У меня что, на лбу написано, что мне не везет с кавалерами?!"

– Не поверишь, хочу его бросить и не могу. Тут дело даже не в гордости. Не потерплю я, чтобы эта пустоголовая вертихвостка увела моего мужа.

Да я его зубами у нее из пасти выдеру, – проговорила приятельница как-то без особого энтузиазма. – Выдеру у нее из зубов, а потом брошу.

– А что Бунин?

– При чем тут Бунин? – Марина вновь встрепенулась. На кислом лице появилась хитрая ухмылка.

«Она еще спрашивает!»

– Просто он давно не появляется на моем горизонте. Я подумала, что дело в тебе, – бросила пробный шар Алена.

– Поищи его в другой постели. «Слишком беззаботно ответила. Значит, я права. Бунин запал на Марину. А потом начнет терзать меня подробностями. Как же все это надоело!»

Алена выразительно посмотрела на часы. У нее оставалось сорок минут до встречи с очередным обманутым клиентом фирмы «Дом». Клиентом весьма неприятным – это она поняла сразу, как только в телефонной трубке ей ответили ленивым баском. Потом по характерному набору слов стало понятно, что клиент – бритоголовый бандит, причем худший из популяции – тот, который претендует на звание «нового русского». Идти на встречу не хотелось, оставаться с Мариной и обсуждать ее скорбные семейные дела – тоже. Но сорок минут топтания на улице были весомым аргументом в пользу последнего варианта. Поэтому Алена осталась в кафе и согласилась еще на одну чашку кофе.

– А ты все занимаешься этим делом, ну… о гибели Титова?

– Хочешь посодействовать?

– Да нет, – Марина томно передернула плечами. Похоже, воспоминания о легкой победе над Буниным придали ей уверенности и повысили настроение. – Просто интересно, чем закончилось. Кого осудили. Жену?

– Жена тут абсолютно ни при чем.

– А любовник? – Теперь у тебя тоже есть любовник и муж, который изменяет, – жестоко заметила Алена. – Ты готова убить Павла? Подумай, ты в аналогичных обстоятельствах.

– Конечно, готова. Подонок!

– Ладно, – отмахнулась Алена, – «готовность убить» и «убить» – две разные вещи.

– Ты знаешь, я бы все-таки больше подозревала последнюю любовницу Титова. Как там ее… Наташа, кажется?

– С чего такое дикое предположение?!

– Что обычно нужно любовницам от богатых женатых мужиков? Тем более женатых долгие годы, имеющих ребенка. Его развод? Вряд ли. Ведь немногие мужики пойдут на это. А если и пойдут – эта вечная головная боль с его ребенком, с его воскресными отцовскими обязанностями, при которых неминуемы встречи с бывшей супругой. Как ни крути, но такой муж тебе целиком не принадлежит, он живет на две семьи. А если учесть, что у богатого мужика еще и работа – основное, то на молодую жену времени совсем не останется. Посуди сама: по будням он вкалывает, по выходным гасит чувство вины перед брошенными детьми. И что эта любовница поимеет, перейдя в статус официальной жены? Кучу проблем. Все! Значит, умной бабе, а эта Наташа, несомненно, не дура, такой вариант малоинтересен. Значит, остается последнее – деньги. Если посмотреть на ситуацию с этой стороны – все становится понятным. Она ведь доила Титова, как корову. Квартиру он ей купил, машину на нее записал, даже дом собирался строить на ее имя. А потом, когда жена узнала и пригрозила разводом, а Титов действительно решил разводиться, Наташа перепугалась как всякая здравомыслящая женщина – на кой черт он ей сдался в качестве мужа?! Во-первых, означенные выше проблемы, во-вторых, Титов – всем известный бабник, так что годик-другой он бы еще продержался за ее юбку, а что потом? Другую бы нашел. Так что, если Наташа укокошила вашу телезвезду, ее понять можно.

– Тебе бы в психологи пойти, – хмыкнула Алена, нехотя признав доводы Марины вполне здравыми.

– А ты не нашла Наташу?

– Нет.

– Вот тебе и доказательство вины.

– Как у тебя все быстро. Доказать вину в деле невозможно, даже если все мотивы налицо. А мотивы убийства, если говорить о Наташе, весьма хлипкие. Да и вообще, закроем эту тему, она на меня тоску навевает, – не сообщать же Марине имя истинного убийцы. Стоит только заикнуться, и об этом узнает вся Москва, причем в течение часа. И тогда пропал телепроект. Ведь если Горин хотя бы догадается, что его зовут не на съемку рядовой политической передачи, которая является отличной возможностью прорекламировать себя и свою партию, а на публичное судилище, то разве он придет? Даже и думать нечего: конечно, нет!

Алена решила сменить тему разговора:

– Слушай, оставь ты Павла в покое, перестань доводить и его, и себя. – Она проговорила именно ту фразу, ради которой Марина и настояла на их встрече.

Как бы ни была женщина уверена в себе, рано или поздно и в ее жизни наступает момент, когда подруга должна сказать то, что только что озвучила Алена.

– А как же фотки у него на столе? – Марина вздохнула.

– Попробуй выяснить у него самого. Что ты ходишь вокруг да около!

– А если он сознается, что безумно влюблен?

– Он что у тебя – идиот? Какого черта мужику понадобилось хранить фотографии любимой женщины, да еще в купальнике, на том месте, где их легко может обнаружить жена?

– Может, он хочет намекнуть мне на отставку?

– А он обычно намекает или говорит прямо?

– Обычно он не намекает, но тут такой деликатный случай…

– Если желаешь сохранить гордость, спроси. Жить в подозрении – это унизительно.

– А если желаешь сохранить мужа?

– Тогда забудь о гордости, – Алене показалось, что она цитирует одну из недавно прочитанных книг по популярной психологии.

– Вот если бы я хоть немного разбиралась в машинах, я бы тоже подкрутила какой-нибудь винтик в его «мерее». – Марина еще раз вздохнула. На сей раз с подозрительным сожалением. – Может, нанять киллера? Представляешь, разом все проблемы долой.

– А его магазины? Ведь это добро тоже тебе достанется. Хочешь, расскажу, как жена Титова мучается только с бумагами? А у тебя появится реальное, живое дело, которым необходимо будет управлять.

– Тогда пусть лучше живет.

– Вот и я о том же…

– Может, Инку прибить?

– Топ-моделей на свете пруд пруди. Всех не переглушишь.

– Выхода нет, – подытожила Марина. – Ладно, попробую своими методами.

От меня еще ни один мужик просто так не уходил. И этот останется.

В этот момент Алене стало нестерпимо жаль Бунина.

Леха Коновалов, как и предполагала Алена, оказался самым заурядным бандитом. Не слишком крутым, но и не мелкой рыбешкой. Словом, так себе. Имел он какое-то дело в Подмосковье, которое охарактеризовал одной фразой: «Типа контролируем». Чтобы означенный «контроль» производился четко по форме и без сбоев, Леха трудился не один, а с товарищами. Некоторых из них Алена имела несчастье наблюдать тут же в офисе странной Лехиной фирмы, которая больше походила не то на предбанник, не то на вестибюль спортклуба. Скорее всего заведение, в которое пришла Алена, чем-то таким и являлось, во всяком случае, пахло тут распаренной березой и потом, а где-то за стеной периодически бухали тяжелым железом об пол и при этом надсадно и непристойно выражались. Однако все это совершенно не мешало Лехе Коновалову вести непринужденную беседу с весьма симпатичной девушкой, каковой, несомненно, являлась Алена (по крайней мере, она пыталась на это надеяться).

Встретил он ее, развалясь в большом потертом кресле, и, озаряя помещение золотозубой улыбкой, радостно воскликнул:

– Ба! Мы с тобой где-то уже виделись! – По всей видимости, он хотел казаться галантным, поэтому бросил в приоткрытую боковую дверь:

– Колян, вскипяти даме кофе.

Она растерянно пожала плечами, мол, где мы могли встречаться?

– Ну я те серьезно говорю! Я ж помню, – уверенно заявил Леха и прищурился:

– Ты в «Бароне» часто бываешь?

– В «Бароне»? – «Знать бы, что это такое, чтоб не опозориться. А вдруг он имеет дела только с теми, кто посещает заведение под названием „Барон“?»

– Да ладно тебе прикидываться. Что, о таком кабаке не слыхала? – усмехнулся Коновалов, из чего Алена сделала вывод, что была права, предположив, что разговаривает он лишь с теми, кто таскается в этот самый кабак. Да и вообще, не знать о столь приятном заведении, как «Барон», в этом обществе, должно быть, считается непристойным.

«Видела бы меня сейчас Марина! Господи, какое счастье, что она сейчас далеко!»

Тем временем в приемной возник тот самый Колян с чашкой кофе. Чашка эта выглядела весьма неопрятно, а черная жидкость в ней имела дурной, кисловатый запах, отдаленно напоминающий самые гнусные сорта растворимого кофе, и сверху была подернута жирной пленкой. Алена поборола подступившую к горлу тошноту, приняла угощение и приветливо улыбнулась хозяину, в который раз за последние пять минут напомнив себе: «Это он мне нужен».

– Ну садись, потолкуем, – широким жестом Леха указал на еще одно кресло, такое же потертое, как то, в котором сам находился. – А Дрона ты знаешь?

– Дрона… – Она изобразила одухотворенную задумчивость. – Нет… пожалуй, нет.

– Ну это такой – рыжий, лохматый, у него зубы золотые.

Она воззрилась на Коновалова, потом перевела недоуменный взгляд на присевшего у стены Коляна. И тот, и другой вполне подходили под описание загадочного Дрона, так как оба были рыжими, лохматыми и имели как минимум по пять золотых зубов.

«Наверное, какой-то семейный клан!» – решила про себя Алена.

Потом она сочла своим долгом развеять иллюзии Коновалова на свой счет и уверенно заявила:

– Я не могу знать Дрона, потому что ни разу не была в заведении под названием «Барон».

Ее выступление имело ошеломляющий успех (к великому удивлению докладчика): Леха радостно хлопнул себя по коленям, воскликнув:

– Вот же, блин, е-мое, как формулирует! – Спиноза, – уважительно заметил Колян.

Коновалов почему-то сконфузился, даже покраснел, слегка наклонил голову в сторону подельщика и еле внятно пробубнил:

– Ну ты это… давай тут без выражений…

– А что я? – Колян тоже застеснялся и опустил голову. – Я же не со зла…

В этот момент за стеной опять бухнуло. Потом из раскрытой двери послышались выражения более непристойного содержания, нежели упомянутое ранее имя философа. Впрочем, хозяев эта брань ничуть не смутила. Алена даже подумала, что «Спиноза» в данной обстановке звучит куда неприличнее, чем тот отборный мат, который долетает из соседней комнаты. Так что Леха был прав, пристыдив своего дружка.

Потом голоса за стеной стали столь громкими, что разговор невольно прервался:

– Я тебе сказал, где держать?! (Дальше следовал набор слов, которые Алена никогда раньше не могла представить в виде осмысленного предложения.) – Проговорено это было скрипуче, а поэтому особенно внушительно для собеседника.

– А какого… ты меня пихаешь? – задиристо прозвучало в ответ.

– Не лезь под руку!

– А не нужно было мне эту хрень между ног пихать. У меня между ног не пустое место!

– Это не хрень, а остов.

– А мне плевать, остов это или хрень обыкновенная, ты меня достал уже, понял?! И не суй мне эту дрянь между ног. Это мое святое место!

Колян усмехнулся. Коновалов улыбнулся по-доброму, как воспитатель в детском саду улыбнулся бы, наблюдая за сорванцами-воспитанниками, и пояснил Алене:

– Ребята тренируются. Штанга – дело серьезное.

– Не сомневаюсь, – заверила его она.

– Так ты с телевидения?

– Я готовлю телепроект, – уклончиво ответила Алена.

– Круто! – Леха повернулся к Коляну. – Звучит-то как – телепроект!

– Угу, – угрюмо подтвердил тот.

– А я тебе зачем понадобился?

Алена примерно представляла, что последует за ее ответом, поэтому глубоко вздохнула и проговорила размеренным тоном:

– Вы числитесь клиентом фирмы «Дом».

Реакция, как и ожидалось, была неадекватной. С Лехи вмиг слетело всякое благодушие. Потом он побледнел и вжался в кресло с таким удивительно испуганным видом, словно неожиданно узрел дуло направленного на него пистолета.

Колян же вздрогнул, огляделся и наконец почти ползком ретировался в соседнюю комнату.

– Ну? – сурово протянул оставшийся и смерил Алену таким взглядом, что у нее побежали мурашки по спине.

– Именно фирме «Дом» и будет посвящен наш телепроект, – неуверенно промямлила она.

– Ну?

– Я пришла предложить вам поучаствовать в съемках.

– Вот же блин, е-мое! – вдруг возмутился Леха. На его зычный возглас из соседней комнаты повыпрыгивали Колян вместе с теми двумя, которые возились со штангой. К счастью для Алены, штангу они с собой не прихватили. По ходу дела она отметила для себя, что оба «новеньких» тоже были рыжими, правда, коротко стриженными, почти бритыми, и золото у них блестело не во рту, а висело в виде массивных цепей на мощных шеях. Предаваться размышлениям, с чего это у Лехи все дружки походят на него самого, она не стала. Во-первых, потому, что это ее особенно не занимало – ну, похожи и похожи, в конце концов, это их личное дело.

А во-вторых, ей показалось, что сейчас они все накинутся на нее и разорвут на части, потому как взоры их пылали дикой злостью.

– Наглость какая! – возопил Леха. – Вы что же думаете, что я настолько прогнусь, что еще и рекламировать вас начну?! Да идите вы со своей фирмой «Дом» к негру в задницу!

Все четверо с готовностью сжали кулаки.

– Почему же рекламировать? – осторожно осведомилась Алена, когда пыль осела и стало тихо.

– А что еще можно делать на телевидении? – раздраженно удивился Леха.

– Разоблачать, – она даже пожала плечами.

– Каким макаром?

– Почему вы прогнулись? – Она склонила голову и одарила его хитрым взглядом.

– Мое дело, – хмуро ответил Коновалов, не впечатлившись ее очарованием.

– А я знаю: вам пригрозили влиятельным господином Гориным. Не то чтобы вы испугались, но связываться с таким человеком много глупее, чем не связываться.

– Спиноза все-таки, – уважительным шепотом опять заметил Колян.

– Цыц! – Леха пихнул его локтем в живот и ехидно улыбнулся Алене. – Значит, притащитесь вы ко мне с камерой, потом по телику покажете, а меня потом вместе с ребятами ищи в Москве-реке?! Нет уж! Проорали бабки – наши проблемы.

Ничего я в камеру говорить не буду.

– Не хрена было выпендриваться, – тихо проворчал Колян.

– Чего?! – Леха подозрительно прищурился.

– А того! Не хрена, говорю, выпендриваться было! – повысил голос оппонент. – Дом, дом… На кой черт тебе нужен был этот дом за городом?!

– А с братвой где гулять? – резонно вопросил шеф.

– Там же, где и раньше, у Дрона в «Бароне». Чем не лафа? Нет – дом ему подавай! Вот и лоханулись.

– Тебя не спросил!

– И плохо сделал. Сам все изгадил, а теперь корчишься. Спросил бы вовремя, я бы братву собрал, да поехали бы в эту хренову фирму. Посмотрел бы тогда, как эти гниды выворачивались бы под пушками! – Колян даже кивнул, подчеркивая правоту своего заявления.

– Тебе дай волю, так ты полгорода перестреляешь, болван. А я потом бегай от ментов, – на удивление добродушно ответил ему Коновалов.

– Если вы уже прояснили все свои разногласия, давайте продолжим наш разговор. – «Как же приятно чувствовать себя умной! Правда, компания не слишком притязательна. На их фоне даже дегенерат покажется не дураком!»

– И что нужно от нас фирме «Дом»? – спросил Леха и, снова прищурившись, взглянул на Алену.

– Вот же срань господня! – ругнулся Колян, заслышав название опальной фирмы.

– Никто не собирается отлавливать вас с камерой, – заверила собравшихся Алена и улыбнулась, Дабы подтвердить честность своих намерений. – Все, что от вас нужно, так это прийти в студию на съемку ток-шоу новой программы «Политический ринг».

– Да ну?! – хохотнул Леха. – И это правда все, что нужно?!

«Сколько раз себе повторяла, что фразы типа „все, что я хочу“ или „все, что нужно“ нельзя употреблять в присутствии мужиков. Эти слова почему-то производят на них противоестественное воздействие. Мужики тут же встают в стойку и ждут каких-то невероятно-космических претензий. Дураки!» Алена постаралась не выдавать своих эмоций, поэтому старательно улыбнулась еще раз: сначала непосредственно Коновалову, как шефу, потом всем остальным:

Мы постараемся разоблачить господина Горина прямо в студии. Для этого и приглашаем целый зал людей, которые пострадали от его махинаций. Кроме вас, будьте уверены, придет немало весьма уважаемых бизнесменов. Все они попались на удочку фирмы «Дом» и согласились рассказать об этом в студии. От вас особенных свидетельств никто не потребует (она представила, как будет выглядеть рассказ Лехи о фирме «Дом» и что ей после этого выговорит Катька). Вам нужно только подтвердить…

– А чем это мы хуже уважаемых бизнесменов? – неожиданно обиделся Коновалов. Колян тоже надулся. – Почему это нам не дадут слово?!

– Думают, выйдем к микрофону и обосремся! – предположил Колян.

Собственно говоря, он был прав. Алена именно так и думала. Но виду опять же не подала, наоборот, сделала приветливое лицо:

– Мне показалось, что вам не очень хочется выступать.

– Рекламировать – не буду. А гробить – это пожалуйста! – решительно заявил Леха.

– А пушки возьмем? – поинтересовался Колян.

Дело принимало серьезный оборот.

– Зачем? – Алене стало не по себе.

– Если рот заткнут, за нас скажут пулеметы! – пафосно ответил ей бандит.

– Не волнуйтесь, вам дадут слово.

– Хрена лысого, – усомнился Колян, – смешают с дерьмом и выгонят.

– И зачем нам это нужно? – Она тоже прищурилась.

– А хрен вас знает. Вы же телевидение, – Леха безнадежно махнул рукой.

– Если бы я желала вас высмеять, обозвать или, чего хуже, обличить в чем-либо, то не явилась бы сюда, да еще в одиночку. У меня совершенно иные задачи.

Она уже поняла, что нарочито закрученные фразы действуют на этих парней как гипноз. Так и произошло.

– Ладно, – согласился за всех Леха после минутного раздумья (разумеется, если его молчание вообще сопровождалось мозговой деятельностью.

Молчать он мог и просто так, из важности), – мы придем.

Глава 22

– Ну как у вас дела? – Алена забралась с ногами в огромное теткино кресло и жадно вдохнула аромат пирожков с грибами, поставленных в духовку доброй родственницей по случаю долгожданного визита племянницы.

– Да как всегда. Главный объявил, что собирается ставить «Леди Макбет», так что у нас в театре опять переполох – каждый тянет одеяло на себя, словом, интриги и смута.

– Видимо, на вашего главного повлияли недавние убийства, – усмехнулась Алена. – Надо же, какой теперь у вас репертуар. Осталось только «Джека-Потрошителя» на сцену вытянуть.

– У нас и без «Джека-Потрошителя» полный кавардак. – Тетка подала ей настоящий свежесваренный кофе в маленькой глиняной чашечке. – Правда, пока недельное затишье – ведущая труппа на гастролях в Кельне. А вернутся – примутся за старое.

– Леди Макбет, полагаю, достанется Клязьминой?

– Ой, я вообще не знаю, что кому достанется. Ганин твой совсем замотался – он в двух картинах одновременно снимается, его и на гастроли-то с трудом удалось вытащить. Машка Клязьмина совсем ушла в религию. Так ее учение отца Гиви подкосило, что прямо жаль девку. Любовников всех своих пораскидала, краситься перестала и молится все время: ходит, бубнит что-то под нос. И ведь нет чтобы какую приличную религию принять – так она все что-то эдакое выдумывает: то устроит в гримерке чайную церемонию, то обвесится какими-то пучками сухой травы, то бродит часами по коридорам без всякой цели, а глаза пустые-пустые. А Федоров пить перестал. Но трезвый образ жизни сказался на нем таким склерозом, что он ни одну роль толком не помнит – постоянно путается.

Главный орет: «Лучше бы ты пил, как раньше!» Правда, молодежь у нас подросла: мальчикам да девочкам уже за третий десяток перевалило, а они все на второстепенных ролях. Вот их и будут выводить на первый план, а куда деваться?

– Тетка Тая протяжно вздохнула.

– А как дела у тебя на личном фронте?

– Да тут все по-старому, – родственница приободрилась. – Славик желает на мне жениться.

– Не может быть?! – притворно изумилась Алена. – Кто бы мог подумать?!

Он еще так неопытен, и взять в жены столь прожженную девицу! Три брака – это вам не шуточки.

– Завидуешь! – скривилась тетка Тая.

– Еще бы. Ты ведь мне своего кавалера ни за что не уступишь. Ну где мне найти такого же? С такими же шикарными усищами!

– У тебя свой есть. Чем тебя Вадим не устраивает?

– Усов-то у него совсем нет.

– Надо – отрастит. Ты только намекни.

– Отрастит он, – Алена досадливо поморщилась. – Теперь ему намекай – не намекай… толку нет. Совсем переменился парень.

– А что такое?

Ей показалось, что в глазах тетки мелькнула хитрая искра?

– Ой, не могу ответить. У меня такое чувство, что он повзрослел.

– Так давно пора. Ему ведь тоже уже не двадцать.

– Да не в этом дело… понимаешь, он жутко переменился. Будто бы в него Бунин вселился. Такой же стал мерзкий, поверхностный какой-то. Если это и есть взросление, то я ненавижу взрослых мужиков! – гневно закончила Алена.

– А в чем суть?

«Нет, тетка Тая все-таки странно улыбается. Хитренько как-то…»

– Суть в том, что раньше Вадим был со мной искренним. Я знала его как свои пять пальцев, а теперь он словно играет в какие-то странные игры, по одному ему известным правилам. И я понятия не имею, как вести себя с ним.

– А разве не этого тебе с ним недоставало? Ой! – Тетка резво подскочила. – Кажется, пирожки горят! – Она пулей полетела на кухню.

– Ну… – Алена задумалась. Вообще-то раньше именно предсказуемость Вадима вселяла в нее скуку, а стабильность их отношений просто пугала. Она не понимала, как существовать, когда все так гладко и славно, когда любимый человек всегда готов быть рядом, ну и все такое прочее. Именно от таких ничем не напрягающих нервное воображение отношений .она страдала больше, чем от постоянных встрясок с Буниным. Теперь же и Вадим, как по заказу, принялся устраивать ей эти самые встряски. Но странное дело, это совсем ее не радует.

«Женщины – довольно капризные существа, в конце концов решила для себя Алена. – Нам не угодить. Каково понять нашу логику бедным мужикам, если я, женщина, подчас сама свою логику понять не могу. Все-таки бедные наши мужики, бедные!»

– Мне кажется, что тебе стоит поиграть в его игры. – Тетка появилась в гостиной с блюдом, на котором дымились румяные пирожки. Шлейф аромата горячего печеного теста окутал Алену с ног до головы, она чуть было не потеряла сознание. – Может, послать к чертям свою диету? – Стойкость покидала ее вместе с рассудком. Пирожки пахли так, что у нее засосало не только под ложечкой, у нее в мозгу засосало и почему-то в коленях.

– Я надеялась, ты уже покончила с этими глупостями, – проворчала родственница. – Посмотри в зеркало-то – святые мощи. Это собакам кости нравятся, а мужчины любят формы.

– Не уверена. – Руки Алены сами потянулись к блюду.

Тетка с видом искусительницы подвинула его поближе к голодной племяннице:

– Пока будешь находиться в весовой категории «собачьей радости», Вадим к тебе и близко не подойдет.

Это довершило приговор, Алена схватила пирожок и с жадностью запихнула его в рот целиком.

– Н-да… – недовольно протянула родственница, – не благородных кровей девица. – – Ты как Марина! – жуя, возмутилась Алена. – И мы с ней правы!

Посмотри, и я, и она уже по три раза замуж ходили. Так что прислушивайся к нам.

Мы мудрые.

– В этом случае количество не переходит в качество. Так что о мудрости, особенно относительно Марины… Хотя… – тут Алена вспомнила их последний разговор. – Впрочем, Марина иногда тоже выдает умные вещи. Вот недавно знаешь что заявила? Наташа, говорит, имела самые веские основания убить своего любовника.

– Господи! Ты все о том же, – тетка сокрушенно покачала головой. – Тут личная жизнь под угрозой, а она все со своими расследованиями носится. Дуреха!

– Личная жизнь – не самое основное для женщины, – резонно парировала племянница, – должны быть и другие интересы.

– Излюбленная тема всех старых дев. Тебе замуж пора, Аленушка.

– Опять нотации пойдут. Вот почему я и не люблю приходить к тебе в гости, – она сочла своим долгом надуться.

– Да ради бога! Давай поговорим о другом, – с неожиданным великодушием предложила вредная тетка.

«Все-таки предстоящее замужество положительно сказывается на ней. Как же красит любовь женщину. Даже такую занудную, как тетушка».

* * *

И все-таки визит к тетке оказался на редкость полезным, хотя и окончился привычными препирательствами на тему вечных ценностей. Во-первых, Алена поняла, как вести себя с Вадимом: если он хочет играть с ней в «кошки-мышки», то она не отдаст ему роль «кошки», как бы он на нее ни претендовал. А во-вторых, озвучив еще раз соображения Марины насчет любовницы Андрея Титова – некой Наташи, она вдруг обнаружила, что приятельница права. Как бы глупо ни выглядели обвинения в адрес этой девушки, они весьма обоснованны.

Действительно, она могла желать своему возлюбленному смерти. Однако желать и убить – не одно и то же.

«Как же разыскать эту Наташу?»

Алена размышляла на ходу, пока шагала по длиннющему коридору телецентра. Когда она приблизилась к двери офиса редакции новой Катькиной программы, у нее уже созрел план: «Раз Титов погиб в машине, то странно, что никому и в голову не пришло найти человека, который мог бы эту машину испортить! Например, где Андрей купил свою злополучную „Тойоту“? У кого чинил, на какую стоянку ставил?»

Дверь редакции распахнулась с такой силой, что если бы Алена вовремя не отскочила, то, наверное, осталась бы без головы. Во всяком случае, без правой ее части, что, собственно, одно и то же по результату.

Чуть не сбив ее с ног, в коридор вылетел огромный дядька в растянутом свитере и весьма неопрятных брюках.

– Обидеть художника может каждый! – гаркнул дядька в сторону раскрытой двери и стремительно понесся по коридору, уволакивая под мышкой огромную потрепанную папку.

– Ну и как тебе? – усмехнулась Катерина, увидав Алену. – Художник! Мать его! Он нам такие декорации представил, что хочется дать по башке ему этими декорациями, причем уже выполненными в натуральную величину.

Она продемонстрировала, как обрушила бы на голову несчастного несколько десятков килограммов картона с железными остовами в придачу. Две девушки-редакторши заливисто рассмеялись. Не поддался общему веселью только один человек – директор программы Антон Скороходов. Он и без того всегда находился в состоянии суровой угрюмости, а теперь на него вообще было больно смотреть: директор сник, осунулся, и даже козлиная бородка, которая раньше еще как-то топорщилась, теперь тоже горестно повисла.

– Хорошо вам ржать! – невесело заявил он. – у нас съемки второго сентября. То есть через полторы недели. Вы так дружно отправили Рыкова ко всем чертям, что теперь он вряд ли вернется.

– На кой бес нам нужны его нереальные проекты! – весело возмутилась Катька. – Он же бездарь, Думает, что, если вложить в дерьмо кучу денег, оно превратится в золото.

– Действительно, – поддержала ее одна из редакторш, светленькая Лиза. – Такую ерунду и я нарисую.

– А где взять нормального художника?

– Тоша – ты очень жадный. А хорошие художники работают за хорошие деньги. Вот и пригласи хорошего.

– Я не жадный, а экономный, – борода директора приняла абсолютно безжизненный вид.

– Поверь мне, в нашем случае нельзя экономить на декорациях, – задушевно произнесла Катька и положила руку ему на плечо. – Понятно, что смета не резиновая, но нельзя же экономить еще и на экономии. Это чересчур даже для телевидения.

– И почему нельзя принять тот проект, который только что предложил Аркадий?

– Да потому, что в его представлении студия выглядит как подвал Лубянки, завешанный разноцветными тряпками. Это даст такую картинку, на которую зрителю не захочется смотреть. А нам нужно нечто необыкновенное, желательно интересное, выдержанное в стиле передачи.

– Давайте развесим вместо тряпок газеты, – тут же предложил директор. – Это даже дешевле выйдет. И стиль появится: газеты – это воплощение политической жизни.

– Давайте лучше рулоны с туалетной бумагой везде расставим, чтобы еще раз напомнить зрителю, что политика – полное дерьмо, – хихикнула вторая редакторша, рыженькая Роза.

– Действительно, простенько и со вкусом, подтвердила Лиза.

– Если ты сейчас заявишь, что и в «этом что-то есть», я тебя убью! – пригрозила Антону Катерина. Тот не стал отвечать. Молча встал, буркнул что-то про «гнетущую атмосферу женского коллектива» и вышел за дверь.

– Весело у вас. – Алена небрежно кинула на стол пухлую папку.

– Да, поводов для неудержимого хохота хоть отбавляй. – Катька дернула себя за куцый хвостик на затылке.

Алена опять подивилась, насколько могут менять женскую внешность косметика и приличные тряпки. Катерина на приеме в загородном пансионате на себя теперешнюю походила, как волшебная палочка на швабру. Разумеется, в прямой последовательности. Сегодняшняя Катька выглядела омерзительно – те же привычные сальные волосенки, свитер не первой свежести, джинсы, бледные щеки и тусклые, не тронутые макияжем глаза. И очки в роговой оправе. Просто ужас! По сравнению с остальными девицами Катьки была сущим пугалом.