Текст книги "Лиха беда начало"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Что именно? – Он заметно побледнел.

«Так ему и надо! Не будет совать нос в чужие дела».

– Ты думал, что уборку производят в вечерних нарядах? Ты безнадежно отстал от жизни!

– Ну да, теперь убирают в квартире с чулком на голове. – Он поднялся на ноги. – Но тем не менее я сделал вид, что поверил.

– Премного благодарна! – Она встала с горьким чувством, что швырнула личное счастье в пламя политической борьбы.

Словом, дура – она дура и есть!

– Я могу тебя проводить? – В его голосе прозвучала скука.

– Как ты себе это представляешь? – Теперь и в ее голосе тоже.

– Ты права. – Он направился в прихожую, в дверях обернулся и смерил ее напоследок грустным взглядом.

«Боже! Как он хорош! Следователь не имеет права быть таким потрясающе красивым! Нет! Человек, который ее разлюбил, просто последняя сволочь, раз остался таким восхитительно… потрясающе… ох!»

В тот момент, когда она уже собралась крикнуть ему, что ненавидит Бунина и готова признаться во всех своих, а равно и чужих тайнах, за Вадимом захлопнулась входная дверь.

* * *

«В конце концов, на мне огромная ответственность, – попыталась успокоить она себя, когда вылета из подъезда. – Я эту кашу заварила и не имею морального права бросать все на полпути».

Алена выбежала на проспект и подняла руку, пытаясь поймать машину. На метро она доедет как раз спустя час после назначенного времени, а за эти долгие шестьдесят минут писатель Зорин может шестьдесят раз отказаться от участия в деле. Ведь он и так не слишком-то пылко воспринял ее идею.

«И какими глазами я буду смотреть на Павла? Да что там на Павла – на Валентину Титову!»

У обочины затормозила какая-то дряхлая иномарка. Ее владельцем оказался молодой человек, одного вида которого было достаточно, чтобы принять решение никогда не садиться в его машину. Но Алене было наплевать на разумные доводы своего забитого чувства самосохранения. Она спешно прыгнула в салон и назвала адрес. Колени ее тряслись, но вовсе не от предвкушения острых ощущений, связанных с проникновением в тайны чужих афер, и не от страха перед этим бритоголовым водителем, а от сознания непоправимой ошибки, которую она допустила пять минут назад, соврав Терещенко про свидание с Буниным. И сознание величия собственного духа, которое, она испытала, отказавшись от личного счастья ради общего блага, ее почему-то не успокаивало. На кой черт ей вообще сдалось это величие?!

– Может, в «Боулинг» заскочим? – хрипло предложил владелец иномарки.

– Спасибо, не стоит, – скупо отказалась она, начиная понимать, что села явно не в то транспортное средство. Сейчас поездка в метро показалась ей много практичнее.

– Отчего же? – Он старался быть галантным, хотя понятно, что вел себя так впервые в жизни.

– Я спешу.

– Ну… – протянул парень и полез в карман пиджака. Скорее всего он был начинающим бандитом, полгода назад приехавшим в Москву из провинции. Однако мобильным телефоном уже успел обзавестись. И именно его он, видимо, решил применить в качестве последнего аргумента в уговорах, потому как вытащил, набрал какой-то номер и долго слушал трубку с весьма сосредоточенным видом.

Алена отвернулась к окну и принялась с большим вниманием созерцать проносящиеся фонари проспекта.

Тут в салоне забухала музыка, как раз та, которую она и ожидала – что-то блатное про тюрьму, сыновью любовь и выбивающие слезу обещания зека, что как только он отмотает срок, который ему впаяли ни за что, то сразу вернется в отчий дом, сядет на крылечке и будет звать маму, которая его уже не услышит… или что-то в том же духе.

– Ну а в кабак? – кавалер настаивал. Алена резко повернулась к нему и смерила строгим взглядом:

– Неужели я могу вам нравиться?!

«Вопрос в подобной ситуации излишний. Иронии он не понимает, идиотка!»

Водитель расплылся в благодушной улыбке. Он мог бы ничего не отвечать, у него налицо все было написано: «Не бывает страшных женщин, бывает мало водки!»

Алена махнула рукой:

– Забудь, я не по этой части. Я на работу опаздываю.

– Да хрен с ней, с работой! У меня бабок на двоих хватит! – благородно парировал бритоголовый.

– Мою работу просто так на хрен не пошлешь, – объяснила ему Алена, – к тому же мы уже приехали.

– Телефон хоть дашь? – Как ни странно, он послушно затормозил у светофора.

– Нет, конечно. – Алена тут же решила воспользоваться подарком судьбы и, открыв дверь, лихо выскочила на дорогу.

– Ну и дура! – Машина взревела мотором, увозя своего разобиженного хозяина.

«В каком-то смысле ты прав», – согласилась она и побежала во двор здания, где находился офис фирмы «Дом».

* * *

Автор детективных рассказов нервно курил у входа и, судя по всему, расстроился, когда узрел ее в проеме арки. По крайней мере, приветственная улыбка у него получилась какой-то ненатуральной.

– Ну как? – выдохнула она, ожидая, что сейчас он начнет велеречиво извиняться, объясняя, что сегодня операцию провести ну никак не получится.

Однако он быстро кивнул и ответил сдержанно, по-военному:

– Напарника я отпустил на два часа, успеете?

– Понятия не имею, – пожала плечами Алена. – Если бы я знала, где искать, а главное – что искать… Кузьмин-Зорин сунул руки в карманы куртки:

– Договора с клиентами складывают в черный шкаф. Шкаф в приемной Кувалдина. Советую и в сам кабинет заглянуть, можно нарыть что-нибудь стоящее.

Ключ в столе секретарши, в верхнем ящике…

– А где же твой Бунин?

Алена вздрогнула, охранник застыл, уставившись осоловелыми глазами куда-то ей за спину. Поворачиваться, чтобы посмотреть, кому принадлежала только что прозвучавшая реплика, не было необходимости голос она узнала сразу. Вадим оказался куда прозорливее, чем она ожидала. Она допустила досадную промашку.

Никогда не стоит расслабляться, особенно если у тебя на хвосте висит следователь с Петровки. Причем следователь не самый глупый.

– Значит, ты скатился до слежки, – процедила она сквозь зубы, больше злясь на себя, нежели на него.

– Может, огласим, до чего скатилась ты? – Похоже, он усмехнулся.

Любоваться его красивым ртом, искривленным в этой злорадной усмешке, ей совсем не хотелось, поэтому она решила не оборачиваться. Наоборот, решительно шагнула к дверям офиса.

– Тебя арестовать прямо сейчас или соблюсти закон и надеть наручники, когда ты перешагнешь через порог? – ехидно поинтересовался он.

– Будь так любезен, пособлюдай тут закон еще минут двадцать, – сквозь зубы процедила она, белея от злости (на сей раз уже только на него). – А когда я вернусь, мы еще раз обсудим, есть ли смысл вообще вспоминать о законе в этом деле.

– Боже мой. – с неожиданной радостью воскликнул Кузьмин-Зорин. – Вы же следователь Терещенко. – Тут он смутился и идиотски шаркнул ножкой. – Простите, я слышал, вас повысили. Теперь вы уже капитан. И как это я сразу вас не узнал?!

– Ты становишься популярным, – заметила Алена и пренебрежительно фыркнула, показывая свое отношение к его популярности, а заодно и к цене этой самой популярности. (Черта с два без нее он достиг бы хоть десятой части успеха!) – А вы кто? – Вадим решил не обращать внимания на ее выходки и предпочел окинуть суровым взглядом Кузьмина.

– Охранник, – прохрипел тот, немного замешкавшись.

– Сообщник, значит, – радостно заключил следователь. – Умеешь ты, Алена, сбивать людей с истинного пути.

– Ты просто старый зануда. – Она наконец резко Развернулась с твердым намерением испепелить Терещенко взглядом. – Тебя давно пора списать в архив.

Сидел бы себе за столом, перебирал бумажки и повторял буквы своего закона!

– Не моего закона, а нашего. Закон – он для всех. Даже для таких взбалмошных девиц, как ты! – авторитетно заключил он и снова усмехнулся, из чего Алена поняла, что он над ней просто издевается.

Именно поэтому она решила не переводить на личности диалог об общественных ценностях. Ясно, что без искры вдохновения ситуацию уже не разрядить. Они будут стоять тут и препираться до самого утра, пока не начнется новый рабочий день. Она живо представила удивленное лицо господина Кувалдина, который узрит на крыльце своего офиса капитана милиции, подуставшего уговаривать некую журналистку не предпринимать противоправных действий. Картина никак не выходила обнадеживающей.

И тут помощь подоспела с неожиданной стороны. Писатель Кузьмин-Зорин то ли устал слушать дружескую перепалку, то ли переполошился, что вскоре вернется его напарник и дело само собой загнется, а скорее всего подчинился давно кипевшему в его грудной клетке восхищению перед деятельностью известного следователя, но так или иначе он вдруг располыхался в радостной улыбке и, бережно сохраняя ее на лице, шагнул к Вадиму:

– Да перестаньте вы, пожалуйста! Вы ведь меня совсем не знаете!

– Да?! А почему, собственно… – Тот несколько опешил и отступил на шаг. Но Кузьмин оказался напорист в своем наступлении и тем самым слегка оттеснил Терещенко от крыльца, на котором стояла Алена.

– Я детально изучал статьи госпожи Соколовой и, признаюсь, каждый раз отмечал для себя, что одного действующего лица в ее историях не хватает. А уже потом, когда стал сопоставлять факты… Господи, уважаемый товарищ следователь, вы простите, что я к вам так по-пролетарски, но согласитесь, что «господин следователь» в наших условиях как-то не звучит…

За время его пламенного «введения в тему» Вадим окончательно потерял ориентиры. Глаза его приобрели ошалелое выражение. Он даже перестал хмуриться.

– Позвольте, – ему все-таки удалось вклиниться в поток писательского приветствия, – а почему я вас должен знать?

– Ой, да ну как же! – искренне изумился тот. – Вы просто обязаны познакомиться со мной поближе!

– В каком смысле? – окончательно изумился Вадим, видимо, заподозрив не совсем здоровые намерения охранника.

– Ой, – тот глупо хихикнул, окончательно уверив собеседника в его смутной и неприятной догадке. В довершение к этому «ой» писатель застенчиво прикрыл рот рукой и скорее всего густо покраснел.

Вадим предпочел отступить еще шага на три и осторожно нащупал кобуру на поясе. Близко знакомиться с охранником он явно не желал.

– Да нет! – Тот даже икнул от смущения. – Я уже взял вас!

– Ну да! – Тут Вадим совсем потерялся и, бросив встревоженный взгляд на Алену, тоже залился румянцем. – Что-то не припоминаю.

– Вот всегда так: напьются как свиньи, а наутро разбор полетов устраивают, – издеваясь, заметила она.

– Довольно грубо с твоей стороны, – обиженно крикнул ей Терещенко. – Ты же знаешь, что я не пью. А подозревать меня в остальном просто аморально. К шуточкам он сейчас не был расположен. – Ох! – Тут Кузьмин-Зорин понял, что увел разговор не в ту сторону, и счел нужным прояснить ситуацию:

– Вы – герой моего романа!

– Это уже слишком! – Вадим развел руками. К великому сожалению писателя, конфуз только усилился. Кузьмин-Зорин все-таки постарался оправдаться;

– Видите ли, я – автор рассказов. – Ну и что? – осторожно осведомился собеседник. Алена уже откровенно хихикала, что привело следователя в состояние крайней растерянности, готовой перейти в безудержный гнев.

– Так вот, я долго собирался написать что-нибудь стоящее: искал тему, думал над сюжетом, составлял характеры персонажей. И наконец меня осенило – теперь я пишу роман, в котором главное действующее лицо, не удивляйтесь, вы! Ну и Алена, конечно, – он небрежно махнул рукой в ее сторону. – Но вы ведь понимаете, женщина не в состоянии раскрыть преступление. Вернее, может, но об этом никто не станет читать. А посему не уделите ли вы мне несколько минут для общения? Не подумайте, я не какой-нибудь «самиздат». Я вполне уважаемый автор детективных рассказов, и меня много печатают, – гордо соврал под конец Кузьмин-Зорин.

– Что, прямо сейчас хотите, чтобы я начал уделять вам время? – недовольно переспросил Вадим, которого известие о том, что он стал чьим-то героем, похоже, совершенно не порадовало.

– Ага! – с воодушевлением подтвердил свои намерения писатель.

Алена, воспользовавшись удобным моментом, когда их с Терещенко разделяло не только добрых пять метров, но еще и преграда в виде плотной фигуры охранника, тихонько юркнула в дверь офиса.

Она успела пробежать довольно длинный коридор и, только достигнув обширной приемной, услыхала за спиной гневное обещание Терещенко, направленное скорее всего в лицо горе-писателю: «А вас я еще привлеку за соучастие! Зубы он мне вздумал заговаривать!»

– Да вовсе и нет! – растерянно пролепетал тот. Вадим ворвался в офис с готовностью к атаке, которая присуща разве что таксе, влезающей в лисью нору.

Его приближающиеся шаги ввергли Алену в нервный трепет. Не помня себя, она ринулась за огромный кожаный диван и там, осев в темноте, притаилась.

Следователь влетел в приемную, оглашая пространство нервным, прерывистым дыханием. Охранник предусмотрительно остался на улице, так что ждать помощи ей было неоткуда.

– Та-ак! – протянул Терещенко. – Значит, еще и в прятки будем играть.

Он медленно прошел в центр комнаты. Алена старалась не дышать, понимая весь идиотизм ситуации. Конечно, он не даст ей завершить операцию, но и выходить из своего укрытия почему-то не хотелось. Пока она сидела за диваном, судорожно соображая, как поступить, Вадим огляделся и вопросил в пространство лилейным голоском, подражая няне, которая решила поддержать игру зашалившегося малыша:

– А где же это наша Аленушка, где? Куда же она спряталась?

Ей очень захотелось встать и наградить его затрещиной, но она сдержалась. «Пусть измывается, идиот! Все равно я отсюда не уйду, а начнет силой вытаскивать, еще посмотрим, кто кого!»

Терещенко сделал еще один осторожный шаг в сторону дивана и замер. В это время в глубине коридора послышались приближающиеся голоса. Один из них принадлежал Кузьмину-Зорину, причем голос этот был крайне взволнованным:

– Да ты сбрендил! Приволочь сюда девицу!

– Отвяжись, – скупо ответил обладатель другого. – Ты меня за пивом отпустил? Отпустил. Я те пива принес? Принес. А остальное не твоя забота.

– А если кто заявится? – Зорин явно пребывал в состоянии крайнего отчаяния и едва сдерживался, чтобы не разразиться бурной истерикой.

– Да что с тобой?! – изумился его оппонент, наверное, весьма озадаченный такой реакцией. – В первый раз, что ли? Кому придет в голову припираться на работу в час ночи?! Кувалдину, что ли, или Прохорову? Да они уже десятый сон видят.

– Гоша! Ты сильно рискуешь, – заметил ему писатель с придыханием. – Причем не только своей головой, но, извини, и моей тоже. – Я тебе уже сказал, отвяжись, – закончил спор его коллега по вневедомственной охране. – Не могу я всю ночь без бабы, понятно?

– У тебя же книжка есть! – взвыл Кузьмин-Зорин.

– Да пошел ты! – отмахнулся Гоша и крикнул на улицу:

– Маняша! Идем, лапуля.

Услыхав приближающиеся к приемной шаги Гоши и Маняши, Вадим прыгнул за диван и в прямом смысле свалился на голову Алене. Та, недовольно ойкнув, отползла в сторону.

– Вот чего ты добилась своим упрямством! – прошипел он.

– Это ты упрямился, – сочла своим долгом напомнить она. – Если бы мы сразу договорились, то уже нашли нужные документы и не сидели бы в пыльном углу в ожидании такого незабываемого эротического зрелища, как свидание охранника Гоши с его разлюбезной Маняшей.

– Ты еще вздумала обвинять меня?! – шепотом возмутился Вадим.

– А у тебя есть другие кандидатуры? – в тон ему ответила Алена. – Да если бы не твое…

Тут он зажал ей рот ладонью, потому что в проеме двери показались силуэты Гоши и его спутницы. Кузьмин-Зорин явно утратил контроль над ситуацией и позорно ретировался к выходу, предоставив оставшимся возможность разбираться без него. Алена его за это прокляла, про себя пообещав отомстить упоминанием в будущей статье. Причем весьма неприглядным упоминанием.

– Ax… – томно выдохнула Маняша и приняла изогнуто-зовущую стойку, навалившись довольно широкой задней частью на косяк.

– Пива? – галантно предложил Гоша и жадно обнял ее ягодицы.

– Ax… – снова выдохнула Маняша, объясняя, что пива ей сейчас хочется меньше всего.

Далее фигуры сплелись в темноте и в этом состоянии как-то очень быстро упали на тот самый диван, за которым предстояло страдать Алене и Вадиму. Спинка дивана тут же продавилась, окончательно вжав несчастных в стену. Алена весьма болезненно ударилась носом о собственную коленку, очередной раз пожалев, что так некстати ввязалась в политические игры. Сидела бы сейчас дома, писала бы статью о Василисе Жаховой, так нет же! Далась ей эта чертова фирма «Дом» со всей ее грязной рутиной! Вот всегда она так: впутается, а потом только думает зачем!

Видимо, под мерный скрип дивана Вадима посетили примерно такие же мысли. Он мужественно уперся лбом в стену и сурово молчал. Алена подозревала, что он еще скажет ей все, что думает по этому поводу, и настроение ее от этого не улучшалось,* * *

Стрелки часов приблизились к трем ночи, когда обессилевшие от любви и пива Гоша с Маняшей покинули приемную. Гоша потащился провожать свою зазнобу, оставив офис на попечение измученного страхом Кузьмина-Зорина.

Алена с Вадимом дождались, пока шаги в коридоре стихнут, и только тогда вылезли из своего укрытия..

– У тебя такой помятый вид, – хихикнула она.

– Молчи лучше! – рявкнул ее спутник.

– Хорошо, – не стала спорить она и быстро направилась к двери кабинета Кувалдина.

– Эй-эй-эй! Ты это куда?! Она нехотя обернулась:

– Я думаю, что для начала нужно посмотреть все там, а потом уже в приемной.

– Так! – Вадим подскочил к ней и, схватив за руку, потащил в коридор. – Ничего мы тут смотреть не будем.

Алена уперлась руками и ногами в косяк, кряхтя от натуги. Терещенко потянул сильнее, но и она не уступила. В общем, в проеме двери пара застряла, фыркая и посылая в воздух шипящие проклятия. Первым сдался следователь. Минут через пять безрезультатной борьбы он отпустил ее руку и выдохнул с каким-то даже восхищением:

– Ну и упрямая же ты!

– А то!

– Что, так и будем до утра в «тяни-толкай» играть? Он оглядел ее с головы до ног, словно решая, выдержит ли его организм такую физическую нагрузку.

– Есть иное предложение. – Алена сдула со лба, намокшую прядку. – Мы быстро проводим несанкционированный обыск… – Вот только не надо про несанкционированный. – Вадима перекосило. – У меня от этого слова во рту кисло делается!

– Отлично, – быстро согласилась она, – о законе больше ни слова. Просто смотрим и уходим. По рукам?

– Слушай, – в его голосе явственно послышалась мольба, – как ты себе это представляешь? Я – следователь – полезу ночью в чужой офис…

– Полезешь! Да ты уже залез. И сидел тут битых два часа. Кому докажешь, что результатом твоих поисков пока что стало созерцание чужих брачных игр?

– Ничего я не видел, – сконфузился Вадим, – но ты меня подведешь под монастырь своими авантюрами. И что ты собираешься тут найти?

– Если я начну рассказывать, закончу только к утру, а несчастный Кузьмин помрет со страху.

– Ну и черт с ним! – Вадим вернулся в приемную, демонстративно плюхнулся на диван, сложил руки на груди и блеснул в темноте глазами в ее направлении. Словом, показал всем своим видом, что с места не двинется, пока не услышит хотя бы часть правды.

Алене ничего не оставалось делать, как выдать ему эту часть:

– Я не собираюсь искать какие-то прямые доказательства махинаций фирмы.

Да и вряд ли я их найду, поскольку для этого должна как минимум быть юристом. А я даже обществоведение в школе прогуливала.

– И зря, – наставительно заметил следователь. – Если бы не прогуливала, то знала бы, что посягательство на чужую собственность, каковой, несомненно, является чужой офис, карается по закону.

– Да знаю я уже! – Она начала злиться. – Ты будешь слушать?

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Так вот, мне нужны договора с клиентами. И вовсе не для того, чтобы отнести их вам. Все, что я хочу выяснить, – это координаты, по которым можно найти обманутых клиентов.

– Все, что я хочу! – передразнил ее Вадим. – Когда ты говоришь: «Все, что я хочу!» – надо ждать беды, потому что твои «простые желания» все чаще становятся невыполнимыми.

– Да пойми же ты, – ей стало жарко, – мне эти бумаги не для прокуратуры и не для суда нужны, а для телепроекта…

– Что?! – Он подпрыгнул на диване. – С этого места, пожалуйста, поподробнее.

К концу ее сбивчивого рассказа о планах прямого эфира Терещенко уже не прыгал, он прилип к дивану и, похоже, забыл, как дышать. После долгой и внушительной паузы он выдавил из себя только одно слово:

– Кошмар! – и горестно вздохнул.

– Ты можешь в этом не участвовать, – быстро предложила она, впрочем, не надеясь, что он согласится и радостно покинет помещение.

Разумеется, этого не произошло.

Он медленно встал, все еще раздумывая, потом окинул тоскливым взглядом темную приемную и наконец шагнул к кабинету Кувалдина. Алена готова была броситься ему на шею и одарить радостными поцелуями. Она уже собралась это сделать, но тут Вадим повернулся и заговорил по-деловому:

– У нас не более часа. Если речь идет только о договорах, мы успеем. Я понимаю, что без них тебя отсюда не вытащить. Но тебе, милая моя девочка, придется здорово попотеть, чтобы убедить меня в целесообразности твоего участия в этом телепроекте.

– Да с какой стати я должна тебя убеждать?! – возмутилась было она, но, натолкнувшись на его взгляд, осеклась.

– Да с такой! – отрезал Терещенко.

* * *

Кабинет Кувалдина был большой и темный. Похоже, его хозяин страдал гигантоманией, во всяком случае, если судить по размерам мебели – огромный стол, отливающий белым в лунном свете, стулья, рассчитанные явно на великанов, кожаные кресла, больше похожие на диваны, даже телевизор, стоящий у противоположной стены, и тот имел экран с самой длинной из всех существующих диагональю. Вся эта мебель, наверное, вызывала в посетителях сознание своей ничтожности перед хозяином кабинета. Алена же испытала нечто схожее с благоговейным ужасом дикаря, попавшего в логово саблезубого тигра (вероятно, потому, что попала в кабинет несанкционированно). Она застыла, натолкнувшись на край стола, и робко огляделась.

– Ну, шкафов-то здесь нет, – довольно спокойно констатировал Вадим.

– И что же нам делать? – растерянно спросила она.

– А кто тут начальник по обыску? – Он издевался, что моментально возымело свое действие. Она напряглась, уверенность впрыснулась в кровь вместе с адреналином.

– Значит, займемся ящиками стола. – Алена вытащила из кармана припасенные шерстяные перчатки и, стараясь не смотреть на ухмыляющегося следователя, решительно направилась к рабочему месту Кувалдина.

К ее большому сожалению, абсолютно все ящики стола были заперты на ключ.

– Надеюсь, взламывать ты их не будешь? – Он почесал переносицу. – Хотя откуда у меня такие надежды…

– Не буду я взламывать, – прошипела Алена. – Вернемся в приемную. Там, во всяком случае, хоть шкафы стоят.

Вадим пожал плечами и развернулся к двери. В этот момент в коридоре опять послышались оживленные голоса.

Оба «взломщика» застыли на месте, пораженные.

Алене показалось, что сердце ее, застучавшее с утроенной энергией, вот-вот выпрыгнет из груди и будет стучать где-нибудь вдали от тела, потому что голоса принадлежали явно не писателю Кузьмину-Зорину и даже не Гоше с Маняшей.

Это были совершенно новые голоса: женский и мужской. Мысли ее почему-то обратились к несчастному автору детективных рассказов, который либо уже сбежал домой, понимая, что эта ночь с ее многочисленными явлениями слишком трудна для охраны помещения, в котором производится обыск, либо до сих пор мужественно стоит на своем посту, но уже довольно близок к инфаркту или еще чему-нибудь подобному. Вадим попятился, натолкнулся на Алену и, обернувшись, вонзил в нее ошалелый взгляд своих ненормально круглых глаз:

– Ты уверена, что попала по адресу? Эта фирма действительно занимается недвижимостью?!

Что она могла ответить? Она и сама уже потерялась в догадках.

Тем временем шаги весело беседующих приблизились к приемной и слегка замедлились.

– Вот, радость моя, как я и обещал, предложу вам чашечку кофе в шикарной обстановке.

– Фи! – «Радость», видимо, скорчила пренебрежительную гримаску. – А я-то рассчитывала на твою потрясающую квартиру.

– Нет, девочка, квартира сегодня отменяется. Жена с дачи вернулась.

– Если бы я знала, вообще бы с тобой не пошла, – плаксиво заявила девушка.

Алена узнала мужской голос и усмехнулась – ее ждала встреча с адвокатом Прохоровым. Очень захотелось выглянуть в приемную, дабы узреть, какую девицу удалось закадрить этому плешивому толстячку. Впрочем, случай разглядеть и даму, и ее кавалера представился незамедлительно.

– Да чем нас кабинет не устроит? Там интерьер получше, чем в любой гостиной. Идем, – Прохоров явно потащил свою даму через порог приемной.

Та не слишком активно упиралась и по дороге что-то ворковала на своем птичьем языке, который был понятен только ей да еще, может быть, ее лысому ухажеру.

Вадим сориентировался моментально. Схватив Алену за руку, он толкнул ее в угол комнаты за огромное кресло. Сам прыгнул туда же. Теперь они снова были зажаты в пыльном углу. Алена опять саданулась головой о коленку, но ойкать не стала, потому что Прохоров уже появился в проеме двери рука об руку со своей потрясающей блондинкой. То, что девушка блондинка, стало ясно, когда адвокат щелкнул выключателем и помещение наполнилось мягким светом. Алена с интересом рассматривала фигуристую спутницу Прохорова сквозь тоненькую щелку между спинкой кресла и стеной. На Терещенко она не желала глядеть.

Чего глядеть на кипящего гневом следователя? Тоже мне, занимательное зрелище!

– Не выпить ли нам, Сашенька, чего-нибудь покрепче кофея? – Адвокат окинул девушку маслено-ласкающим взглядом.

Та томно повела плечами.

– Я сейчас. – Он быстро юркнул назад в приемную.

Сашенька прошла три шага до стола и, опершись о него руками, приняла довольно недвусмысленную позу, выпятив округлую попку по направлению к двери.

Алена услыхала ее недовольное замечание:

– Старый козел!

В этом она с ней согласилась. Через минуту обозванный влюбленный ворвался в кабинет с бутылкой шампанского и двумя бокалами.

– Ax, как же я счастлив! – бодренько сообщил он и блеснул лысиной.

Алена еще раз повторила про себя замечание Сашеньки, сделав садистский акцент на последнем слове.

Девушка повернулась к «старому козлу», расслабленно улыбнулась и вдруг, взгромоздившись на стол, призывно откинула голову.

Алена ощутила приступ дурноты, понимая, что сейчас начнется вторая часть эротического сериала. Но на этот раз ей придется созерцать действие при свете, и стыдливо отвернуться некуда – ее нос застрял в щелке между креслом и стеной, а пошевелиться она боялась. Скосив взгляд на побледневшего Вадима, она поняла, что и тому явно не доставляет радости предвкушение разворачивающейся сцены. Он закрыл глаза и, упав лбом на спинку кресла, шевелил губами. Может быть, читал какое-нибудь старинное заклятие, дабы небо ниспослало ему временную слепоту и глухоту, а скорее всего, проклинал Алену за ее идиотские идеи ночных прогулок по чужим офисам.

Далее «посетители» поимели все звуковые и зрительные эффекты от просмотра пылкой страсти немолодого лысого адвоката и похотливой податливости его сексапильной блондинки. Действие прерывалось распитием шампанского, нудными признаниями Прохорова, что жена его – стерва, каких мало, что начальник его – Кувалдин – просто последняя дрянь, а кот Варфоломей – невоспитанная сволочь, которая гадит где придется, несмотря на то, что хозяева уже целое состояние истратили на его котовский туалет. Сашенька в периоды этих душевных излияний откровенно скучала и оживлялась лишь в особенно динамичные моменты физического общения. Алена же, кроме эстетических мук, жутко страдала от того, что ее нос вдруг начал белеть, потом чесаться и в конце концов онемел. Она так увлеклась размышлениями о том, как спасти лицо, что совершенно забыла о присутствии Вадима. Он же напомнил о себе лишь тогда, когда в шестом часу утра пылкие любовники покинули офис.

– Если когда-нибудь у меня появится злейший враг, непременно притащу его сюда ночью, – Пообещал он и устало привалился спиной к стене.

– Судя по твоему тону, злейший враг у тебя уже есть и ты только что выполнил свое намерение, – равнодушно заметила Алена и поднялась.

Ноги ее заныли, впрочем, и спина, и шея, и руки, да вообще все затекшее от долгого сидения в одной позе тело просто разваливалось на составные части.

– Хочу домой, – проныл Вадим жалобно, – хочу в душ, хочу чаю…

– Мне казалось, что после просмотра столь жарких сцен мужчина должен хотеть совсем иного. – Она выбралась из-за кресла и оглянулась.

– Иного?! Да я теперь этого еще лет пять не захочу! – проворчал он, все еще копошась за огромной спинкой.

– Ты просто старая развалина. – Алена быстро юркнула в приемную, дабы не вступать в перепалку, надела перчатки и открыла тот самый черный шкаф, о котором ей сообщил Кузьмин-Зорин в начале этой жуткой ночи.

«Как он там?»

Впрочем, мысли о писателе моментально пресеклись появлением разъяренного следователя. Он подлетел к ней и дернул за руку, заставив резко развернуться.

– Какая муха тебя укусила?! – удивилась Алена.

– На что ты намекаешь, утверждая, что я старая развалина?! – заорал он, презрев то, что его могут услышать не только очередные случайные посетители офиса, но и жильцы соседних домов.

– Господи боже! Ты что, спятил?! Я уже и забыла…

– Ну разумеется, ты забыла. Что еще можно ожидать от журналистки с куриными мозгами, которая играет в «Никиту» по ночам?!

– Куриными мозгами?! – "Плевать я хотела на жильцов целого района!

Сейчас я ему такую затрещину отвешу, что проснутся даже мертвые на дальнем кладбище!"

– Вот именно! Это же надо придумать – устроить судилище с экрана. Да даже если бы ты стала общественным прокурором для какой-нибудь тети Мани, которая недовешивает помидоры на рынке, – все равно это неэтично, потому что не пойман – не вор! Но нет! У нас большие планы на собственную смерть! Мы хотим прижать к ногтю господина Горина, никак не меньше! А почему не объявить войну Саддаму Хусейну?!

– Ты идиот! – Она попыталась отвернуться, но он схватил ее за плечи и тряхнул.

– Да, я идиот. Я привел не правильный пример. Саддам бы тут же в штаны наложил, едва увидев тебя. И вся его армия проделала ты то же самое. Ты понимаешь, куда лезешь?

– Да чего ты привязался? – Алена мотнула головой. – Тебе-то какое дело?! Я понимаю, что ввязалась в очень опасное предприятие, но тебя же никто сюда не звал. Вот и проваливай. Подумаешь, глас разума нашелся! Катись к своей криминалистке Лене, и нечего сшиваться рядом с такой курицей. Лена твоя сознательная: из дома на работу, с работы домой, будет тебе борщи варить…