Текст книги "Плененная душа (СИ)"

Автор книги: Анна Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но даже без крови, немой поединок их взглядов длился и длился – почти бесконечно…

– Чего же ты хочешь от меня, Слава? – яростно выплюнул Эдан, близко-близко наклоняясь к ее лицу. – Этого?

Его губы впились ей в рот – мстительно, зло, жестоко…

Они целовались – нет, терзали друг друга, – как заклятые враги. Как два сбесившихся диких зверя. В постоянной борьбе. В горькой, больной ненависти… Пока девушка не вскрикнула с яростью, оттолкнув светловолосого да оставив на безупречной его нижней губе след от зубов, закипающей капелькой крови.

В его злой усмешке на миг появилось… удовлетворение?

– Совсем как раньше! Правда, маленькая злючка? – провел Эдан по прокушенной губе языком.

Затем ухмылка его стала напряженной, ничего привлекательного не осталось в ней.

– Мы это уже проходили, Слава. Не поможет! Лучше не станет ни тебе, ни мне!.. Так зачем ты здесь?

Глаза девушки гневно сузились.

– Принесла тебе кое-что, – швырнула она в него кусок серой ткани. – Узнаешь?

Эдан поймал, но даже не взглянул на то, что держит в руках.

– День моего Посвящения был три недели назад. Я опоздал. Увы! – в его голосе не было ни капли сожаления. – Думаю, они уже нашли кого-то на мое место…

– Я бы не пришла сюда, если б это было так! – резко перебила Слава.

– О, конечно! – издал он ядовитый смешок. – Все еще не теряешь своих тщеславных надежд?

Ее глаза яростно вспыхнули, но девушка продолжала говорить, будто и не было его насмешки:

– Тройка из Совета так и не смогла поделить нежданно свалившийся на них Престол. Но они решили проблему! Они посвятили тебя! И теперь будут творить что угодно твоим именем! Неужели, ты позволишь это?..

– Уходи, Слава, – устало отвернулся Эдан.

– Ты позволишь?..

– Уходи… Мне… нужно подумать.

Она наградила его внимательным, долгим взглядом, в котором не было больше злости, но почти показалось… понимание? – затем, слегка кивнув, отступила.

– Я буду ждать в деревне, Огнезор.

Тяжело хлопнула входная дверь.

Эдан даже не оглянулся.

Безразлично опустился он на холодные плиты пола, уперся спиной в стену, закрыл глаза.

– Это ведь никогда не закончится, Снежинка? Правда? – прошептал почти неслышно.

Риэ так и не смог шевельнуться. Во все глаза он смотрел на мужчину перед ним – на наглого сумасшедшего лорда, острого на язык и, кажется, знающего все на свете; на чудака, живущего с призраком, – смотрел, и не мог поверить, что перед ним человек из страшных сказок, пугающая всю Империю легенда. Ни разу за все их знакомство Эдан не назвал своего гильдийного имени, никогда не надел ничего со знаками ранга! Риэ специально как-то, пробравшись в прачечную, перебрал целый ворох хозяйской грязной одежды, ища хоть что-нибудь… Тщетно! Лишь на паре шелковых рубашек были грубо спороты воротники и манжеты…

Юноша застыл, чувствуя себя пораженным, растерянным – и странно лишним; отчаянно соображая, стоит ли что-то сказать, или просто уйти.

– Возвращайся к своим книгам, Риэ, – наконец, вспомнил и о нем светловолосый. – Мне сейчас не до откровенных бесед…

Студиозус вздрогнул, приходя в себя, попятился – а затем вынесся из зала, словно за ним гнались все убийцы Гильдии.

«Ну вот, теперь и этот бояться будет… – горько скривился темный мастер. – Дьяволы тебя побери, Слава! Одни беды мне приносишь – а еще смеешь рассуждать о любви!»

«Но ведь она права, Эдан? – голос Лаи обозвался задумчивой печалью. – Это ведь то, что больше всего тебя бесит! Твоя любовь ко мне, и впрямь, болезненна да ненормальна. Расстанься мы тогда, одиннадцать лет назад, по каким-то обычным, не связанным с Гильдией, причинам – и ты, возможно, даже не узнал бы меня при встрече. Но вернувшаяся память сыграла с тобой злую шутку, делая немного безумным…»

«Немного? – саркастически хмыкнул он. – Да у меня голос мертвой женщины в голове! Иногда я сомневаюсь, действительно ли ты существуешь. Может, я просто сошел с ума?»

«Ага, надейся! – надрывно рассмеялась она. Потом притихла, и вновь заговорила, но уже дерзко, почти с вызовом. – Что ты будешь делать теперь? Пойдешь к Славе? Опять попытаетесь придушить друг друга? Или… может, вспомните старые времена?..»

Картинки с маленькой злючкой замелькали в его голове. Обнаженной, царапающейся, дерущейся даже в постели…

«Перестань! – шикнул он на Лаю. – Не будет этого больше! Не с ней!»

«Почему?»

«Она убила тебя. Этого мало?»

«Ты ведь уже простил ее за это, – мягко заметил голос. – Можешь врать себе, но я-то знаю…»

«Это хуже всего! – до боли сжал кулаки Эдан. – Я, и правда, не могу ее ненавидеть. Наверное, если б мог – было бы легче, но… Слава свято верит, что поступила правильно. Что спасла меня. Даже не так – поймала, когда я оступился, искупила мой грех… Она ведь всегда считала, что оказаться в Гильдии – это честь, знак особой избранности, великая гордость и везение. Она жила этой мыслью многие годы, черпала в ней уверенность и силу. Меня временами так злит ее глупое тщеславие, что хочется выпороть, как ребенка! Но ненавидеть… как-то не получается… Думаешь, я дурак?»

«Думаю, ты привязан к ней. Не так, конечно, как ко мне…» – ее голос зашелестел улыбкой.

«Я, и правда, дурак…»

«Что ж поделаешь? – он почти видел зеленые Лаины глаза, горящие мягкой насмешкой. – Ты – упрямый дурачок, ибо не желаешь признавать своих слабостей; я дура, раз оправдываю свою убийцу… А она – дура вдвойне, коль за столько лет не смогла к тебе подобраться!..».

«Какая исключительная подобралась компания!» – горько рассмеялся мужчина.

«Да уж! – хмыкнула охотница. – А Слава твоя права еще кое в чем. Ты должен вернуться!»

Он тяжело, почти обреченно, вздохнул.

«Моя жизнь могла бы быть такой спокойной!»

«Я знаю, родной».

«И с совестью не пришлось бы ежечасно спорить! И руки марать в крови, и оглядываться через плечо, ожидая нож в спину…»

«Я знаю, любимый, я знаю…»

– Будь все проклято! – резко выпрямился он. – Как думаешь, что со мной сделают в Гильдии?..

«Не узнаешь, пока не наведаешься, Эдан…»

– Вот именно, Снежинка, вот именно…

И даже сам себе он не решался признаться, что за внешней досадой скрывается червячок тайной радости.

***

Закутанная по самую макушку, Мила ждала его на пороге комнаты.

– Я почуяла ее еще на подходе, – опережая возможный вопрос, заговорила лекарка. – Прятать себя от мастеров Разума – это первое, чему я научилась после побега…

Мужчина одобрительно кивнул.

– Ты… вернешься туда? – замялась она.

– Видимо, я должен.

Вмиг повеяло от нее отчуждением и холодом.

– Прикажешь следовать за тобой, мастер? – напряженно спросила Мила.

– Я не могу тебе приказывать такое, – качнул Эдан головой. – Особенно теперь, когда и сам не знаю, что меня ждет в столице. Однако… если решишь когда-нибудь вернуться, я постараюсь сделать твое возвращение безопасным.

– Будь уверен, я приду, когда ты позовешь, – решительно вскинула на него глаза лекарка. – Но пусть это будет… не сегодня.

– Как скажешь.

Эдан потянул на себя дверное кольцо, заставив Милу посторониться.

Коль решено все – затягивать с отъездом нет смысла.

Сейчас он словно мчался по краю пропасти: страх и ликование полета поднимались в животе, а голова была на диво ясной – как ни разу за последние много месяцев.

«Я ВОЗВРАЩАЮСЬ В ГИЛЬДИЮ!» – невольно повторял он про себя, наполняя эту фразу то изумлением, то торжеством, то ужасом.

Чтобы собраться, не нужно было много времени. А прощаться с кем-либо Эдан и вовсе не собирался. Накинул свой поношенный плащ, подхватил уложенный наспех мешок – и легко сбежал вниз по лестнице. Вышел во двор, заглянул в конюшню, сам взнуздал и оседлал норовистую Арну, втайне сожалея об оставленном у ахаров Стрелокрыле. Вывел лошадь, окликнул Горо, гоняющего своих ребят по двору.

– Уезжаю в столицу. Когда вернусь – не знаю. Дела решай с Таной и новым управляющим, – коротко сообщил ему.

И уже у самых ворот вдруг наткнулся на Риэ.

Тот окинул Эдана внимательным взглядом, хитро прищурился, хмыкнул.

– Уходишь? – подметил очевидное. – Так и знал, что уйдешь! Не тот ты человек, чтоб в стороне остаться…

– К моему большому несчастью, – саркастически скривился мастер. – Наверное, я должен сейчас сказать что-нибудь напыщенное, вроде «долг превыше всего»? Но знаешь, эта фраза перестала быть убедительной уже на второй год в Гильдии… Думаю, всем темным мастерам рано или поздно суждено стать законченными циниками.

– Ну, у тебя еще не самый паршивый нрав, как для такого ремесла, – заметил студиозус.

– Мое ремесло – идти по трупам, Риэ! По многим трупам. В том числе, и своему собственному… Ты и половины не знаешь о моем нраве… Впрочем, все равно он получше будет, чем у твоего будущего тестя… – не удержался от ехидства светловолосый. Затем дружески хлопнул юношу по плечу и шагнул в арку ворот.

– Окажи мне услугу, Риэ, – попросил на прощание. – Пошли кого-нибудь через месяц-другой в Железные Камни за Марой, той нищенкой…

– ЗА КЕМ?! – возмутился студент.

– Она мне… ну вроде родственница, – замялся Эдан. – Не могу же я ее просто бросить… Пусть поживет в деревне, вспомнит старые навыки. Говорят, из нее в молодости неплохая повитуха была… Присмотри за ней, хорошо?

– Как скажешь, – буркнул студиозус без особой радости.

– А знаешь, – загадочно протянул темный мастер, – как обвенчаетесь с Юлией, приезжай в столицу! Зайди в оружейную лавку, что в Черном переулке, да оставь весть на имя Таргела.

– Зачем это? – удивился юноша.

– Если тебе интересно, могу устроить частный визит в одну очень закрытую библиотеку…

– Куда это? – подозрительно переспросил Риэ, но в глазах уже загорался восторг от догадки.

– В Библиотеку Гильдии, конечно. Поверь, ты захочешь там побывать!..

Глава восьмая,
где Эдан вновь становится Огнезором, а Гильдия обретает своего главу

Слава развалилась за одним из столов на подворье деревенской лавки – наглая, уверенная в успехе. Даже лошадку свою, что топталась рядом, не удосужилась расседлать – лишь примотала повод к коновязи. Видно, не сомневалась: долго ждать не придется.

Светловолосый лорд привязал Арну рядом, молча подсел к девушке, вызвав любопытные взгляды хозяйки-лавочницы, опустил под скамью дорожный мешок.

Что ж, не только он изменился за этот год! Славу тоже было не узнать. Заглядывающей ему в рот влюбленной дурочки и след простыл – будто вернулись они на десять лет назад. Вновь была перед мастером знакомая черноглазая злючка – высокомерная, саркастичная, колючая до невозможности…

– Я знала, что ты придешь, – самодовольно ухмыльнулась она. – Потратить свою жизнь на нытье – как-то слишком уж для тебя мелко…

– Не пытайся уязвить мое самолюбие, – холодно перебил мужчина. – Я покажусь в Общем Доме: у меня есть там дело. Но решения я еще не принял.

– Как скажешь, Огнезор, как скажешь! – издевательски протянула Слава.

Имя, от которого почти уже отвык, странно резануло слух. Молодой мастер нервно поморщился.

– Или мне звать тебя «господином лордом»? – заметила его гримасу девушка. – Позволь, только, не называть Эданом. Очень уж звучит… по-плебейски!..

– А ты у нас особа благородная да ученая! – язвительно прищурился он. – Бедного Риэ оставила в растрепанных чувствах! Слышал бы наш студиозус, как ее царственность виртуозно лексиконом матросов и каторжников владеет!

– В жизни все сгодиться может, – скромно повела Слава плечиком, надувая губы в столь явном подражании леди Юлии, что мастер чуть было не сдался: очень уж смешно вышло.

«И чего веселишься?» – хмуро шикнул он на хихикающую Лаю.

«Забавная она, – весело отозвалась та. – Когда в руках нет ничего острого».

«О, поверь, она и голыми руками умертвить может!»

«Вот уж не сомневаюсь! – охотница вдруг посерьезнела. – Осторожнее с ней, ладно?»

– Пока не убиваем друг друга, – забывшись, буркнул мужчина. – Уже хороший знак!

Слава посмотрела на него странным-странным взглядом.

– Неужто, правду говорили, что ты спятил? – вздернула она брови.

– Не твое дело!

Девушка равнодушно пожала плечами: не ее – так не ее.

– Лучше расскажи, – поспешил сменить он тему, – что это на Совет нашло? В свете моего появления их поступок иначе, чем идиотским, не назовешь…

– А они не знали о тебе, – нехорошо усмехнулась Слава. – Ни слуху, ни духу до дня Посвящения, да и после! Мы с Мечесловом в столице постарались, а уж Ледогор покружил по провинции… Представь себя на их месте! Белый Мастер бесследно пропал, неизвестно, жив ли. Люди волнуются, самые смелые и вовсе Совет в измене и твоем убийстве винят. Заикнись наша разлюбезная троица о твоей смерти – лишь подтвердят свою виновность. Заяви, что ты жив, но где-то на задании, – так с чего тогда своего кандидата на Престол предлагают? Вот и решили умники: неизвестно еще, объявишься ты или нет. А баечка про сложный приказ в болотах Южного удобна и выгодна. Характер-то твой неусидчивый всем известен! Через годик же другой, глядишь, и трагическую гибель приплести можно… А если раньше покажешься – так и ждать не придется: до столицы в наше время очень просто вовсе не доехать… Вот только неделю назад высоким мастерам весть пришла, что ты сидишь спокойненько в своем имении. И даже не соглядатаи доложили, а придворные сплетницы. Мол, совратил и увез лорд такой-то Амарешеву кровиночку, из-под венца, негодяй увел!.. Посылать к тебе убийц сюда – смешно и глупо: даже если найдутся умельцы (что о-о-очень сомнительно!), то кто же поверит потом, что САМ Огнезор на собственной территории от случайной банды не смог отбиться? Значит, подстроено! Известно, кем… А Совет наш, хоть напыщенные болваны, да не идиоты! Историю помнят…

– «Полночное восстание»? – ядовито ухмыльнулся темный мастер.

Почти шестьсот лет назад подмастерья вырезали весь Совет Семерых, уложившись в срок от первого до последнего удара полночного гонга. Сей печальный пример не раз приводил ему покойный Златодар, намертво вбивая в тщеславную юношескую голову мысль о том, что даже на самых вершинах зарвавшихся ждет наказание.

Слава согласно покивала, одарив светловолосого такой же, как у него самого, заговорщицкой, злорадной ухмылочкой.

Сидели они теперь, близко склонившись друг к другу; говорили вполголоса, так что даже самые ушастые деревенские кумушки не могли ничего расслышать – и была в этом какая-то особая близость. Не любовников, не друзей – но… сообщников. Единомышленников. Боевых товарищей. И почему-то знал темный мастер: как бы ни сложилось у них со Славой дальше, вот ЭТО не изменится.

Конечно, если все-таки не убьют они друг друга…

– Что ж, давай навестим господ из Небесного города! – поднимаясь, заявил Огнезор.

– Как? – притворно изумилась девушка. – А зверушку свою ты с собой не берешь?

– Кого? – сразу напрягся он.

– Беглого подмастерья, лекарку… Неужели, ты правда думал, что ее защита на что-то годится? Не против меня точно!

– Что ж, учту, – загадочно хмыкнул мужчина, и Славе захотелось вдруг забрать свое хвастовство обратно. – С Милой я потом разберусь. Поверь, она, как и прочие мои гости, еще будет полезна!

– Ну, конечно! – себе под нос буркнула девушка. – Полезна!

Весь день почему-то это слово неприятно язвило и дергало.

***

Сильный ветер поднялся к ночи. Гнал клочья облаков по небу, дергал ветви на деревьях, рвал остатки листьев, зло трепал соломенную крышу небольшого постоялого двора, где остановились путники.

Огнезор сидел в темной комнатушке, смотрел тоскливо в черное окно. Крутил в голове сегодняшний день, вспоминал, строил планы, раздумывал… Наверное, лишь сейчас прощался по-настоящему с мыслями о свободной и уютной жизни – такими смешными, почти детскими. Хоть и говорил он Славе, что ни в чем еще не уверен, однако… вряд ли будут из столицы пути к отступлению. Разве что сдохнуть… Но тут уж господа из Совета опоздали – мальчишеское желание смерти в нем давно прошло.

Как вспоминал теперь об этом – страшно становилось. Ведь не только себя хотел убить – но и ЕЕ тоже. И чем он лучше Славы?

Снежинка, кстати, не отзывалась – может, и ей порою нужен отдых?

Огнезор не знал. Он вообще о проклятом ритуале, как выяснилось, не знал ни дьявола! Как и многом другом.

Что ж, тем более! Хватит метаться из стороны в сторону – пора вспоминать уроки наставников. Хладнокровие. Расчетливость. Умение замечать, предвидеть да использовать…

Легко быть несгибаемым и гордым, сильным да уверенным в себе – коли прежде все, за что ни брался, удавалось! Если никогда никого и ничего не терял по-настоящему!

Куда сложнее заново собрать себя, вновь поднять голову после сокрушительного, смертельного падения, разом похоронившего все, ради чего существовал прежде.

Но он сделает и это.

Единственной, что была для него важна, больше нет среди живых. Теперь уж ей точно ничего не грозит! Идеальные отношения для Гильдмастера!

Злая улыбка расползлась на его губах.

«Ла-а-я», – казалось, сам ветер больно играет ее именем. Пальцы сами по себе выбивали дробь на мутном бугристом стекле, и тихое «тук-тук-тук» сливалось постепенно в какую-то знакомую, давным-давно услышанную мелодию.

Затем пришли колючие, ранящие слова:

 
Вновь увижу тебя
Я в чернильном скрещенье теней,
Что больная луна
Вышивает ветвями деревьев.
Вновь услышу тебя
В вое горьком осенних ветров,
С темной злобою в полночь
Скребущих листвою о камни…
 

Много лет назад, Огнезор застал всегда беззаботного балбеса Ледослава терзающим струны болью – и именно эти слова срывались с его уст. Но Ледослав оборвал себя на полувздохе, поняв, что больше не один, – да так и не допел до конца. Никто никогда больше не слышал от него этой песни. Никто никогда не узнал, для кого она была. Но идеальная память мастера Разума навсегда вцепилась в ее строки – и вот вернула теперь, спустя столько лет, видно, решив позабавиться…

Мастер не верил в слова жреца о четырех великих камнях.

Сейчас, когда Лая не слышит, можно было себе в том признаться.

На самом деле, никогда он в них не верил. Ну, может, чуточку – какой-то темной, отчаянной своей частью: той, что есть у всех, даже самых здравомыслящих. Той, что заставляет неглупых в общем-то людей целовать ноги статуям, бить поклоны, платить уличным шарлатанам в надежде на чудо.

Но Огнезор был слишком темным мастером, чтоб лелеять в себе эту глупость и дальше.

Он найдет камни, коли те существуют.

Не потому, что на что-то надеется. Просто потому, что они зачем-то нужны жрецу.

А вот дальше… будет видно по обстоятельствам. В конце концов, даже без этой легенды у него в ближайшие годы будет много-много дел…

***

На рассвете Слава тихонько выскользнула из комнаты. Прислушалась к ощущениям: Огнезор был у себя. Похоже, спал… Босиком, чтоб не шуметь, спустилась девушка во двор – к конюшне и голубятне. Еще вчера тайком договорилась она с хозяином постоялого двора. Ее спутник, похоже, стал чересчур рассеянным – даже не заметил.

«Или виду не подал», – одернула себя Слава. Излишняя самонадеянность убила слишком многих темных мастеров!

Шифрованную записку она приготовила заранее. И действовала быстро, чтоб вернуться в постель, не вызвав лишних подозрений.

Белые крылья захлопали в светлеющем небе. Девушка напряженно проследила за птицей, вздохнула с облегчением, стоило той скрыться из виду.

«Все получится! Все должно получиться…»

Она развернулась – и вздрогнула от неожиданности.

Склонив голову на бок, скрестив руки на груди, спиной облокотившись о стену голубятни, сверлил ее задумчивым взглядом синих глаз Огнезор.

Как вообще ему удалось подобраться незаметно?

– И кому же ты голубя отправила? – колюче осведомился он.

Слава придала лицу безразличное выражение.

– Мечеслову, – почти не соврала она. – Пока ты дела сердечные улаживал, старику ох как не просто пришлось!

Новых вопросов мужчина задавать не стал, но подозрения в цепких глазах ничуть не убавилось. Что ж, вряд ли когда-либо между ними будет прежнее доверие! Сколько ни убеждала себя Слава, что ей все равно, – в душе больно ворочалась обида.

«Ничего, я все еще исправлю!» – сцепила зубы она.

Вслух же только бросила сухо:

– Раз уж ты встал, предлагаю поторопиться с отъездом.

Огнезор глумливо вытянул руки, пропуская даму вперед.

Надменно развернув плечи, Слава двинулась к лестнице.

День начинался не слишком удачно.

***

В Небесный город прибыли они следующим утром – как раз, когда пропускает стража через боковые, припортовые, ворота большие торговые караваны, спешащие в гавань на разгрузку, да потрепанные жизнью телеги, везущие на столичный рынок народ из окрестных сел. Затеряться в такой толчее двум путникам несложно. Вряд ли высокие мастера осведомителей среди торговок да уличных мальчишек набирают. Охотники за тайнами, в этом смысле, намного предусмотрительней.

– Куда сейчас? – вроде бы невинно осведомился Огнезор. Чувствовал он: спутница его что-то не договаривает.

– В гостиницу недалеко от Общего Дома заедем, – с деланной небрежностью ответила Слава. – Перекусим, пыль смоем, лошадок оставим…

– Как скажешь.

«Эдан…» – предупреждающе начала Лая.

«Знаю, – отмахнулся он. – Но не убьет же она меня, в конце концов! А все прочее… Даже интересно, что злючка задумала».

– Сюда, – вскоре указала девушка на знакомую вывеску.

Спешилась, бросила слуге поводья, почти взбежала на резное крыльцо.

Огнезор последовал за ней.

Когда он вошел, Слава уже забирала ключ у хозяйки.

– У них одна всего комната свободна, – виновато пояснила спутнику. – Но нам ведь только в порядок себя привести…

Не знай Огнезор Славу так хорошо, мог бы подумать, будто готовит дама ему дешевую сцену соблазнения. Вот только чужды были прямолинейной злючке подобные глупости. Это-то больше всего и настораживало!

– Прошу, – распахнула девушка перед ним дверь в номер.

– Ну-ну, – хмыкнул мастер, заставив ее заметно понервничать.

И, уже переступив порог, почувствовал в прежде пустом помещении присутствие десятка людей. Прислушался к ощущениям, мгновенно определив частую сеточку скрывающих амулетов… А неплохо они подготовились!

Дверь захлопнулась. Слава еще и путь к отступлению загородила.

Быстрым взглядом окинул мужчина комнату, вобрал в себя каждое лицо, всякий предмет… Нехорошо усмехнулся. Что ж, умный ход!

Разгильдяй Ледослав развалился на кровати, наигрывая что-то на любимой гитаре да перебирая безмолвно губами. Надо же, дорос парень все-таки до третьего уровня!

Мечеслов устало сгорбился в кресле. Давно старик не вспоминал о своем Даре – и вот, выходит, пришлось…

Незнакомый и очень древний – как только труха не сыплется? – мастер сидел напротив. Из какой глуши его, несчастного, вытащили?

Стену подпирали двое молодых подмастерьев – усиленно делали беззаботный вид, но беспокойно, белыми пауками, бегающие пальцы выдавали их с головой.

У закрытого плотными ставнями окна напряженно застыли четверо учеников – зеленые совсем, недавно посвященные. И Дар, видать, только-только открылся. Впрочем, особых умений от них и не требовалось… Молодец, Слава! Всю Империю, наверное, объехала – но отыскала-таки десятерых!

– Приветствую всех собравшихся! – преувеличенно любезно поклонился Огнезор. – Хитро, злючка, хитро! – саркастически обернулся к девушке. – Круг десяти, выходит?

– Это ради твоего же блага! – отрывисто бросила та. – Некоторые вещи лучше просто не помнить!

Дрожащее в воздухе, щекочущее нервы невидимое кольцо замкнулось, отрезая светловолосого от внешнего мира. Он должен был застыть неподвижным истуканом с безразличным лицом и пустым взглядом. Должен был открыться и пустить в себя…

Вместо этого рот Огнезора вновь вытянулся в зловещей ухмылке.

– Вы немно-о-ожечко опоздали, господа! – протянул он издевательски, с легкостью разрывая подчиняющий круг. – Мастер Мечеслов, ты, как человек, допущенный к секретным архивам, не хочешь проверить… мой нынешний уровень?

Мужчина говорил наугад – но старик вздрогнул, уставился неверящим взглядом. Потянул было сморщенные пальцы, однако, оглядевшись на остальных, замер, раздумывая… Знает! Знает, дьяволы его возьми! «Невозможно в Гильдии – значит лишь секретно», – не зря любила повторять Вера…

Сколько же еще тайн у себя под носом не замечал Огнезор в своем глупом, юношеском самодовольстве?

– Кгм, – наконец, неловко прокашлялся Мечеслов. – Подмастерья, доставьте учеников обратно в стены Дома, и память им подчистите… Я помогу добраться почтенному мастеру Твердогору, – он бросил на злую, растерянную Славу сочувственный взгляд. – Жду вас, молодые люди, после обеда. Рад, что ты вернулся, Огнезор…

И ушел, аккуратно поддерживая едва переставляющего ноги старца.

Юнцы выволокли за шкирки впавших в оторопь учеников. Слава с Огнезором остались одни.

– Можно? – как-то робко, охрипшим голосом спросила она, протягивая к его лицу руку.

– Давай, – хмуро согласился мужчина, подавляя желание отшатнуться от ее тонких пальцев.

Холодные, неуверенно подрагивающие, они пробежались по его вискам, заставляя поморщиться.

– Такого… не бывает, – выдохнула Слава.

Торопливо, лихорадочно прошлась по его небритой щеке ладонью, проверяя опять. И еще раз. И снова – пока он не увернулся, ясно показывая, что прикосновения ему неприятны.

– Это, должно быть, какой-то трюк! – растерянно ухватилась девушка за последнюю возможность. – Разве Вера пропустила бы… такое?

– Уверен, Вера знала! – криво ухмыльнулся Огнезор. – Просто так своих учеников не заставляют взглядом посуду раскалывать! Помнишь то идиотское задание?..

– Конечно! – Слава невольно улыбнулась. – Как ты злился тогда! «Старая грымза издевается!» – низким голосом передразнила она. – «То говорит, что невозможно повлиять на неживой предмет, то требует сделать что-то с проклятой чашкой!»

Мужчина тоже ухмыльнулся – и, всего на миг, веселая змейка прежней дружбы просочилась между ними, подняла любопытную голову.

Но тут же, опомнившись, хмуро отвернулись они друг от друга. Золотая змейка, зашипев, расползлась сотней черных жалящих гадючек.

– Нам пора, коли ты не передумал, – мрачно бросила девушка.

– Пойдем.

Покинув гостиницу, оба хранили угрюмое молчание. С больших, шумных улиц уходили на узкие улочки, где царил сумрак и густая тишина, которую не мог потревожить шорох их легких шагов. В такой же тишине свернули они в Черный переулок, нырнули в низкую дверь убогой оружейной лавки.

Посторонний увидел бы здесь лишь мусор по углам, паутину под низким, облупленным потолком да ржавчину, что давно уж погребла под собою всякое воспоминание о разящей стали. Только посвященным было ведомо, в чем секрет сего нищего пристанища: здесь начинался подземный коридор, ведущий к Общему Дому Гильдии.

За прошедший год в лавке мало что изменилось. Разве что голова пожилого подмастерья, исполняющий роль здешнего хозяина (на самом же деле – привратника), совсем уж побелела.

Завидев Славу, старик приветственно кивнул, с подозрением покосился на ее скрытого плащом спутника, но вопросов задавать не стал. Посеменил по скользкой, истертой лестнице в подвал, привычно сдвинул ржавый доспех, открывая проем с массивной дверью без ручки, постучал условным стуком, лицо все время сохраняя деловито-безразличным. И лишь когда отбросил Огнезор с головы капюшон, потерял старик на миг свою невозмутимость. Еще бы! Беглый Гильдмастер вернулся! Чем не повод потаращиться?

Изумленные физиономии караульных, открывших дверь с той стороны, были ничем не лучше.

Чувствуя себя ярмарочной диковинкой и оттого все больше раздражаясь, зашагал мастер по знакомому коридору. Держался он, впрочем, надменно и прямо, взгляды по сторонам не бросал – словно в нынешнем его появлении не было вовсе ничего необычного. Будто вернулся он после очередного приказа – и, как всегда, с триумфом.

Его выдержки хватило ненадолго.

Низкий каменный коридор вынырнул в Общий Зал. Все переходы и лестницы Дома стекались сюда – под этот высоченный, гулкий свод, так похожий на храмовый. Впрочем, почему только похожий? В хрониках пишут: много столетий назад здесь, и правда, проводились богослужения – а сам Дом принадлежал религиозному Ордену. Вот и остались на память о тех временах стены, украшенные мозаикой давно забытых богов и богинь; истертый мрамор пола, где еще угадывался рисунок никому уж не понятных мистических символов; да под самым потолком – узкие витражные окна, сквозь которые пыльными лучиками проливалось осеннее солнце… А еще – нестройный, многолюдный шелест голосов, негромких, но мощно подхватываемых эхом.

Зал не пустовал никогда.

Огнезор ступал в него с опаской, будто уличный актер на большую Дворцовую сцену, – сразу выставляясь напоказ, ожидая любопытства, шушуканья, навязчивых, липнущих взглядов…

Скользящий шаг, другой… Еще не узнан. Но кто-то мазнул уже по лицу глазами, небрежно, мимоходом, – и тут же повернулся, осознав. Замер, вытаращился, дернул за рукав соседа, шевельнул губами.

И теперь каждый встречный, от ученика до мастера, отрывается от дел или праздной болтовни, отступает с дороги, поворачивает голову вслед – пока все взгляды не сливаются лишь на одном лице. Пока своды не заполняет шепчущий звук единственного, каждыми устами повторяемого, имени…

Группа молодых подмастерьев, бледных, по-торжественному серьезных, заступает путь. Огнезор вопросительно поднимает брови, борясь с недостойным желанием растерянно оглянуться. А затем… один из юношей опускается на колено, прижимает руку к груди в древнем воинском жесте восхищения и верности – и весь зал, словно охваченный мгновенным безумием, следует его примеру…

Теперь уж мастеру приходится бороться с изумлением. Ибо это больше, куда больше, чем он заслужил! Больше, чем он вообще когда-либо смел надеяться – особенно же сейчас, когда с Гильдией, казалось, в его жизни покончено навсегда…

Пораженный, он склоняет голову, подносит руку к груди в ответном жесте, принимая их всех, выражая признательность – и не может не заметить волну чистой, самодовольной радости, идущую от Славы.

Конечно! Теперь-то он просто не вправе сбежать!

«Вот ты и попался!» – тихонько хихикает Лая, и ему приходиться с ней согласиться.

Что бы там ни думал Совет Семерых, Гильдия действительно обрела своего главу.

– Где я могу получить Серые Одежды? – со вздохом спрашивает он у спутницы. – Не хотелось бы предстать перед высокими мастерами в чем попало…

Уже не таясь, Слава расплывается в торжествующей улыбке.

– Они ждут тебя в Верхних покоях, Гильдмастер. С возвращением!