Текст книги "Плененная душа (СИ)"

Автор книги: Анна Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Анна Степанова
ПЛЕНЕННАЯ ДУША

Пролог

– Ты обманул нас, жрец!

Морозный холод и снежная пыль ворвались в темную хижину, вырывая скрюченного старца из блаженной полудремы у пылающего очага. Высокий юноша стоял на пороге, снежинки осыпались с его непокрытой головы и теплой куртки, капельки талого снега застыли на лице, будто слезы.

К груди он прижимал бездыханное женское тело.

– Посмотри! Она мертва! – выкрикнул юноша, бережно опуская на скамью свою страшную ношу. – Она мертва, – повторил тихо, и красивое лицо его исказилось отчаянием.

– Я не обещал вам бессмертия, – скорбно проговорил старец, не отрывая взгляда от огня.

– Но ты знал, что она умрет! – яростно бросил гость. – Я видел это в твоих глазах. С самого первого разговора нашего ты знал – и не сказал ни слова!

– Кто может знать такое наверняка? – покачал головою старик, вставая от очага и касаясь морщинистой кистью мертвого девичьего лица. – Я не бог, а лишь старый безумный отшельник…

– И все же ты обманул нас, – горько усмехнулся юноша, гася синюю искорку боли в холодной бездонности глаз. – Ты говорил нам о любви, неподвластной смерти. Но не сказал, как это будет мучительно…

Его рука потянулась невольно к серебристому кругу медальона на груди, стиснула его порывисто, словно живое существо.

– Я чувствую ее каждый миг. Она здесь, со мною. И ей больно, невыносимо больно. Страх и предсмертная мука терзают ее…Почему ты не сказал, что это будет так?

– Плененной душе нелегко, это правда, – вздохнул старик. – Но ты научишься с этим жить. Вы научитесь…

– Как мне освободить ее? – зло оборвал его юноша.

– Освободить? – удивленно взглянул на него старый жрец. – Запретный ритуал не имеет обратной силы. Вы связаны навек, и лишь с твоей смертью душа ее станет свободной.

Холодная решимость зажглась в синем взгляде юноши. Рука отпустила медальон и метнулась к шее, к тонко бьющейся жилке, выпуская из перстня на пальце холодное острое лезвие.

– Если это единственный выход, то я готов покончить со всем прямо сейчас!

Острие обожгло кожу холодом, а где-то на краю сознания горестно вздрогнул крохотный теплый комочек ее существа.

– Стоит ли торопить смерть? – лениво бросил старик: не гостю своему, но куда-то в раскаленное, пляшущее пятно очага.

Темная капелька крови поползла по лезвию, заструилась по пальцам. Юноша опустил руку.

– Не стоит? Почему? – спросил он.

– Возможно, есть другой путь, – проговорил жрец негромко.

Гость его застыл в немом ожидании.

– Я же говорил с тобой о временах Хранителей, молодой мастер, – укорил старец. – Ты, правда, не хотел слушать… Знаешь, тогда ведь были и другие одаренные, кто действовал сообща. Два тайных ордена, враждебных друг другу, искали в своем даре вечности. Первый учил о силе души – и породил ритуал, что заточает сущность умершего в предмете. Второй же хотел лишь телесного бессмертия. Лучших целителей собирали его адепты со всех трех континентов, совершенствуя и развивая их дар. Но даже самые искусные не могли остановить естественного хода вещей – старения и смерти…

Старик опустил глаза на свои скрюченные серые пальцы, покачал головой и закончил хрипло, почти шепотом:

– Столетия ничего не слышно о них. Говорят, будто умели они воссоздать человеческое тело из одной только капли крови. Но без сознания, без живой души тело это оставалось лишь немой оболочкой. Говорят также, что давным-давно адепты двух орденов объединились и вернули к жизни погибшего правителя, чья душа была пленена в венчальном перстне его супруги. Но правда ли это, или просто еще одна легенда, сейчас уже не узнать…

– И чем же мне помогут твои сказки?

– Не знаю… Да только слышал я, будто души величайших за всю историю ордена мудрецов заточены были в четырех камнях. И если найти те камни да к себе привязать, можно получить все их знания…

Лезвие втянулось в перстень, рука сжала ледяные, мертвые пальцы девушки, измазав кровью белую ее кожу.

– Что ж ты сам их не ищешь? – горько усмехнулся юноша. – Или не жадный?

– Кто же может до таких секретов быть не жадным? Моложе был – искал, а сейчас чего уж… Все, что успел разузнать, тебе расскажу. Если хочешь.

Глаза юноши не отрывались от мертвого лица. Сейчас он и сам казался безжизненным.

– Слишком хрупкая это надежда, жрец. Стоит ли идти за нею?

– Если решишь, что не стоит, всегда сможешь вернуться, – тихо, почти безразлично бросил старик. – На алтаре, где будет сожжено ее тело, найдется место и для тебя.

Ветер ударил незапертой дверью, занося порог унылой белой пеленой. За окном снова шел снег…

Глава первая,
где юная леди отправляется на поиски приключений и встречает загадочного незнакомца

Что делать, если только-только стукнуло тебе восемнадцать, и двух лет еще не прошло, как свету тебя представили, не успела еще на балах наплясаться всласть, даже светлые очи благородного чьего-то отпрыска приглянуться не успели – а уж строгий папенька замуж выдать собирается? Да не за кого другого – а за приятеля своего старинного, соратника, наставника, словом – напыщенного, старого зануду, единственным средь достоинств которого числится громкое имя?

Ну что тут поделаешь? Бежать надо!

В красивых книжках – там, где отважные герои, прекрасные дамы, свирепые варвары, загадочные боги (добрые и не очень), да еще много-много всякого – в этих самых книжках с побегом романтичных девиц всегда очень просто и весело получается: в мужской костюм облачилась, смену одежды и побрякушки драгоценные в узелок завязала, наперсницу верную под ручку взяла – и вперед! Еще, правда, нужно лошадок найти или на корабль какой сесть, чтоб пешком от папиных резвых воинов не топать… А уж там непременно начнутся приключения! Да еще, глядишь, красивый молодой лорд по дороге подберет…

Мужского костюма в гардеробе леди Юлии не нашлось, а у прислуги спросить она не решилась – то ли постеснялась, то ли побрезговала… Лошадей барышня всегда недолюбливала, если не сказать – боялась. А вот прогулки морские, напротив, любила – благо, на нынешнее лето и начало осени поселилось все их семейство (конечно, кроме вечно занятого его главы) на Восточном побережье в недавно приобретенном особняке, что по роскоши своей соперничал даже со здешней Императорской резиденцией.

Так что вещи кое-как были собраны, способ побега – успешно выбран, и юная искательница приключений уже весело шагала по живописной пыльной тропинке в ближайшую рыбацкую деревушку, куда нередко причаливали по своим (далеко не всегда – законным) делам шлюпки с маячивших на горизонте больших кораблей.

Сзади, ругая жару, пыхтела под нелегким свертком из вещей благородной леди толстушка Мина – горничная, любезно выбранная Юлией на роль своей «верной наперсницы», но пока об этом даже не подозревающая. А впереди уже темнели первые убогие домики, и синело, сливаясь в мареве с жарким небом, бесконечное море.

К пристани Юлия подошла без особых происшествий, даже шлюпку с подходящим человечком, рядом суетящимся, присмотрела… Но тут-то и случилась первая незадача.

Глуповатая Мина, догадавшись, наконец, что вовсе не на веселую прогулку по окрестностям ее барышня (с таким-то вещевым мешочком!) отправилась, принимать в авантюре участие вдруг отказалась напрочь, заявив, во-первых, что ей ее шкура и теплое местечко в поместье лорда дороже, чем всякие девичьи глупости, а, во-вторых – что в лодку к этим головорезам, явно пиратской наружности, она и под конвоем из темных мастеров не сядет!

После такой речи, сопровождаемой многочисленными охами, несостоявшаяся наперсница просто развернулась, и прямо как была – со всеми своей госпожи вещами – направилась обратно в особняк: доложить поскорее о творящемся безобразии братьям и матушке.

Юлия так и застыла, не зная, как же дальше быть: то ли за предательницей-Миной бежать, то ли к загадочно ухмыляющемуся моряку в шлюпку спуститься (благо, мешочек с драгоценностями все еще висит на поясе, а теплый плащ, ввиду изменчивой погоды, через локоть перекинут – без прочего же в дороге и обойтись можно, особенно, если тащить некому). Но слишком сильна была в девушке неприязнь к почтенному лорду Эну – новоявленному ее жениху. Ибо, недолго думая, решительно протянула она руку подозрительному человечку, представившемуся капитаном «быстрейшего в Империи торгового судна «Черная птица», что уже к концу недели доправит барышню в столицу в целости».

В суденышке этом, к слову сказать, более опытный глаз вряд ли углядел бы хоть что-то от «честного торговца» – скорее уж можно было заподозрить его в контрабанде, а то и вовсе – в разбое. Но Юлия до подобных мелочей не снисходила, как и не замечала нехороших взглядов, бросаемых на нее командой.

Первые четыре дня пути прошли – не считая печального отсутствия привычных для благородной леди удобств – вполне приятно. Плыли себе потихоньку с попутным ветром, бережок тянулся по правому борту вдоль горизонта, чайки над головой кружились… Да и жара спала, давая, наконец, уж две недели как пришедшей осени полноценно вступить в свои права.

Капитан, быстро и правильно прикинув, какие выгоды ему может сулить общество беглянки (особенно, если с папочки или жениха, а то и с обоих, выкуп стребовать), любезно выделил даме часть своей каюты. Еда была почти сносной, морская болезнь не мучила, матросы, памятуя строгий наказ предводителя, не трогали и не обижали. Даже скука донимать начала…

К концу пятого дня случилось первое интересное событие.

До обеда простояли они на якоре у небольшого пустынного островка, словно дожидаясь чего-то. Наконец, далеко на юге показался чужой парус. Корабль быстро приближался, вырастая до весьма внушительных размеров – и вскоре уже сам капитан с парой матросов грузился в шлюпку, намереваясь посетить пришельца.

Вернулись они только к сумеркам – и не одни: следом тянулась чужая шлюпка, тяжело загруженная всевозможными тюками, а в лодке с «Черной птицы», кроме капитана и гребцов, маячила незнакомая темная фигура.

Чужую шлюпку быстро разгрузили и отправили восвояси. А незнакомец из капитанской лодки перебрался на палубу, неожиданно оказавшись еще одним пассажиром. Притом, пассажиром не очень желанным, навязанным капитану «Черной птицы» более влиятельным его сотоварищем с большого корабля – на что выпивший сверх меры за ужином моряк не преминул пожаловаться Юлии тем же вечером.

Следующим днем к этим жалобам добавилось еще и полупьяное сетование: мол, страдает, по всему видать, их новый гость безумием – бормочет себе под нос, будто с кем-то разговаривает. Но это бы ничего (кому, в конце концов, какое дело?) – если б вся команда не исполнилась вдруг к незваному пассажиру необъяснимым опасением, почти страхом… Было в нем что-то такое… Как глянет из-под своего капюшона – провалиться сквозь землю хочется.

Той ночью девушке не спалось. Мешал раскатистый капитанский храп за тонкой деревянной ширмой и собственное разыгравшееся любопытство, все мысли возвращающее к незнакомцу, которого она еще даже в лицо не видела…

Поворочавшись немного в неуютной постели, Юлия со вздохом встала, набросила плащ прямо поверх нижней рубахи, в которой спала, и, стараясь по пути не разбудить ни капитана, ни доблестно дрыхнущих дежурных, выскользнула на палубу – где тут же в темноте налетела на груду сваленных в беспорядке тюков и больно ударилась о какой-то ящик.

– Что ж это такое-то?! – едва сдерживая слезы, обиженно выдохнула леди.

– Контрабанда, – услышала рядом спокойный, приятный голос.

– Что?

Загадочный пассажир лениво разлегся как раз на той самой груде, с которой так неудачно познакомилась девушка, – завернулся в черный плащ, вытянул длинные ноги, подложил руки под голову. Профиль его во тьме безлунной ночи едва различался светлым пятном, полускрытым капюшоном.

– Специи, редкие травы, красная древесная смола с Южного континента… Совсем имперская таможня обленилась – команда наша даже не прячется, – вновь заговорил мужчина, продолжая рассматривать звездное небо, в сторону же Юлии взглянуть так и не удосужившись.

– И что? – нахмурилась девушка.

– Ничего, – отозвался незнакомец совершенно равнодушно. – Нехорошо одинокой барышне путешествовать в такой компании…

– Твое-то какое дело? – грубо перебила Юлия, порядком рассерженная болью в ноге и его поучающим тоном.

– Да никакого! – хмыкнул он. И перевернулся лениво на бок, спиной к застывшей от возмущения собеседнице.

Вот и весь разговор…

Юлия заставила себя постоять еще немного, делая вид, что чересчур увлечена ночным пейзажем, да усиленно не замечая грубияна рядом (тот, впрочем, ее показного презрения даже не заметил) – затем развернулась и поплелась обратно в капитанскую каюту.

В следующий раз неприятного пассажира она увидела только через день – когда справа, в прибрежной дымке, развернулись серые очертания города Крама, до столицы оставалась всего ночь пути, а на губах капитана надежно поселилась подозрительно гаденькая ухмылочка.

Нехорошие мысли одолевали леди Юлию, все больше крутясь вокруг «Черной птицы», ее оборванной команды, сомнительной их деятельности – и выливаясь в одно огромное предвкушение неприятностей. Тут-то и заметила она незнакомца: тот сидел, прислонившись к корабельному борту, и, кажется, внимательно ее разглядывал из-под неизменного своего капюшона, время от времени бормоча что-то под нос. При свете дня отчетливо видна стала грязь на его сапогах и белые солевые разводы на плотной ткани потертого дорожного плаща.

Девушка настороженно прислушалась.

Говорил он едва слышно – да только Юлию, поднаторевшую в придворной жизни, слух отличал отменный. Ну правда, чем же еще благородной девице в обычной, повседневной скуке заняться прикажете? Только ушки держать востро, сплетни вокруг собирать… А тут, к тому же, речь явно о ней шла.

– …не повезло, конечно, барышне. Но сама ведь виновата – поразборчивее надо быть с окружением! – сам себе твердил незнакомец с легкой иронией. – Да, да, знаю – циничный я тип, ни капли во мне сочувствия… Что? Сама ведь только что сказала! – он словно спорил с кем-то, немного подтрунивая. – Опять вслух говорю… Впрочем, какая разница? Несчастные висельники, что составляют команду нашего судна, давно уж меня безумцем считают. Ладно, ладно…

Он замолчал надолго, будто продолжая свой загадочный разговор уже про себя. Юлия с опаской огляделась, не зная, что страшит ее больше – матросы-голодранцы, бросающие в ее сторону недвусмысленно-алчные взгляды, или странный этот – явно не в себе – мужчина.

– Ну уж нет! – вновь обозвался незнакомец с притворным возмущением. – Я похож на спасителя попавших в беду девиц? – он затих ненадолго, словно прислушиваясь. – Правда? – вдруг рассмеялся коротко, хрипло, будто с непривычки. – Ладно. Раз так просишь… А это уж вряд ли, милая! – мужчина, кажется, немного смутился. – Ты чересчур высокого обо мне мнения… Благородство здесь не при чем – только здравый смысл и наблюдательность… Конечно! На плащ ее посмотри…

Юлия невольно скосила глаза на свой любимый, пусть и запыленный изрядно, плащик. И что не так? Мягкая, бледно-зеленая ткань, подбитая черным мехом и привычно расшитая понизу черными геральдическими лисами, пляшущими за собственным хвостом… Плащ как плащ. Не самый еще в ее гардеробе роскошный!

Незнакомец, кажется, движение ее глаз заметил – и выводы сделал вполне правильные. Чуть голову склонил в ее сторону, плечи напряг. Эх, говорили ей, что нехорошо подслушивать!

Девушка испуганно застыла, раздумывая, не позвать ли на помощь кого из команды. Но лица этих, как справедливо выразился мужчина, «висельников» совсем уже не внушали ей доверия… И как только негодяй-капитан уговорил ее на борт подняться?

Тихая паника гаденько зашевелилась в груди – и Юлия впервые с сожалением вспомнила о надежном родительском доме.

Незнакомец, между тем, встал, ловко отряхнул полы плаща и шагнул к ней. Изящно так шагнул, словно в танце. Девушка прямо рот открыла от удивления…

А потом он сбросил капюшон – и благородная леди Юлия так с открытым ртом и застыла. Потому что мужчину красивее она не встречала даже на картинках, в изобилии покрывающих страницы столь любимых ею фривольно-героических книжек из личной матушкиной библиотеки.

А предстали ее взгляду хоть короткие, как у простолюдина, зато очень светлые, выбеленные жарким солнцем ушедшего лета, пряди волос, в которых тут же запутался морской ветерок; узкие синие глаза под изящным изгибом бровей; изысканно-тонкие черты лица, совсем не вяжущиеся с загорелой, обветренной кожей да светлой небрежной щетиной на щеках и подбородке – явными свидетельствами странственной жизни. А еще губы – четко очерченные, ироничные, в ответ на восторженный взгляд Юлии отчетливо скривившиеся в понимающе-язвительной усмешке.

Улыбочка эта, скользнувший поверх ее головы взгляд – и все! Ни кивка, ни слова, ни иного какого намека на вежливость…

– Эй, матрос! – окликнул незнакомец ближайшего проходимца из команды. – Скажи капитану, что планы меняются. Мы с этой барышней в Краме на берег сходим.

– Что-о-о? – возмущенно ахнула Юлия, но под явно приказным (совсем как у папочки-лорда!) взглядом надменного чужака голос ее сбился на тонкий, неслышный писк.

Матрос что-то буркнул в ответ, да тут же исчез куда-то. И пары минут не прошло – примчался капитан, пыхтящий и, похоже, до крайности злой.

– Мы не заходим в Крам! – сходу выпалил он.

– Очень жаль, – ничуть не смутился мужчина. – Тогда нам с девушкой придется потребовать шлюпку с парой гребцов, чтоб добраться до берега.

Капитан окинул его тяжелым, мрачным взглядом, ворочая что-то в голове да потихоньку начиная звереть. Незнакомец даже бровью не повел.

– Крам – очень неподходящее место для юной девицы, – решил сменить тактику моряк. Смотрел он теперь только на Юлию, а голос его стал растекаться отвратительно слащавыми нотками.

– О, это уж не твоя забота, капитан, – небрежно оборвал его мужчина. – Госпожа сама способна разобраться, что к чему. Не правда ли? – глаза его, смотрящие на девушку, явно потешались.

– Этот господин проводит меня на берег, – переведя взгляд со скрипящего зубами капитана на подозрительно собирающихся за его спиной матросов, неожиданно приняла решение Юлия. – Плату за оставшуюся часть пути можете оставить у себя-я-я…

Она не успела договорить, потому что незнакомец вдруг резко потянул ее в сторону и бросил себе за спину, а вся команда с капитаном во главе угрожающе ощерилась клинками.

Короткой шумной схватки Юлия не видела, испуганно вжавшись в груду набросанных на палубе тюков. Голову она решилась поднять только тогда, когда сквозь ругань и вскрики услышала знакомый спокойно-насмешливый голос:

– Так как насчет Крама, капитан?

И, к огромной своей радости, различила в ответ глухое, разъяренное хрипение:

– Убирайтесь хоть ко всем дьяволам!

А вскоре уже провожала их мрачная, изрядно поредевшая и потрепанная команда к единственной старенькой шлюпке, бросая на нежданного Юлииного защитника недобрые, но опасливые взгляды да шипя сквозь зубы ругательства.

И спускаясь в лодку, совсем не глядя на растерянную леди и щупленького, злого матроса на веслах, незнакомец вдруг сам себе улыбнулся с неожиданной, чарующей мягкостью и прошептал еле слышно:

– Ну что, довольна, Снежинка? Опять втянула ты нас в историю…

И почудился Юлии в ответ неслышный, бестелесно разлетевшийся над водой, женский смех.

***

Днище шлюпки заскрежетало о гальку на мелководье. Загадочный спутник Юлии закинул свой мешок за плечо, нетерпеливо спрыгнул в воду, ничуть не боясь замочить и без того жалкого вида сапоги, потопал было к берегу – но, оглянувшись на растерянно застывшую в лодке девушку, обреченно вздохнул и нелюбезно сгреб ее в охапку.

Пока незнакомец, как поклажу, тащил благородную леди на сушу, с его лица не сходил извечный вопрос мученика: «боги, за что мне это?». Однако Юлия, впервые так близко оказавшаяся к молодому (и очень привлекательному!) мужчине, раздражения его не замечала – с интересом пялилась на благородный профиль спасителя, испуская томные вздохи: словом, вовсю наслаждалась моментом. История ее побега, почти превратившаяся из романтичной в весьма скверную, теперь, похоже, возвращалась в нужное русло…

Но развить эту мысль девушка не успела: мрачный спутник, уже записанный было ею в благородные герои, небрежно поставил леди на каменистый, неухоженный пляж и, даже не оглянувшись, побрел прочь, углубляясь в кошмарные заросли, возникшие на месте давно заброшенного сада. Не зная, что еще делать, Юлия потащилась следом.

Идти было нелегко. Изящные туфельки по последней столичной моде так и норовили зацепиться носками за кочку или утонуть каблучком в земле, ветки хлестали по лицу, путались в волосах и плаще, а вокруг гнусно зудело комарье и мошки. Хвала богам, хоть паутину идущий впереди мужчина собирал на себя!

Благородной леди, грустнеющей с каждой минутой, даже общество разбойника-капитана уже казалось приятным.

Наконец, они вышли к высокой городской стене и потопали вдоль нее – но почему-то вовсе не туда, где стелилась хорошо заметная тропинка, а как раз в другую сторону, опять спотыкаясь на кочках да путаясь в траве. Хотя, конечно, это Юлия спотыкалась и путалась, а спутник ее ловко перешагивал все препятствия, ни на миг не замедляясь.

– Эй! – не выдержала такой несправедливости девушка. – Почему мы просто по дороге не пойдем?

– Потому, что дорога ведет к городским воротам. А слухи об особенных путниках, вошедших через ворота, распространяются в Краме слишком быстро, – бросил через плечо незнакомец.

– Ты не хочешь, чтоб меня узнали? – довольная своей догадливостью, воскликнула Юлия.

И тут же споткнулась, ухнув ногой в заросший травой овражек.

– Тебя, госпожа? – не будь в голосе мужчины столько насмешки, он бы казался удивленным. – Какое мне до этого дело? Я не хочу, чтоб узнали меня!

Его рука дернула Юлию за шиворот, удерживая от падения, и толкнула к скрытому кустарником пролому в стене.

– Нам сюда!

По ту сторону дыры оказалась пара разваленных деревянных халуп и огромная зловонная яма, в которую девушка чуть не влетела, грубо выпихнутая своим спутником вперед.

– Фу-у, – скривилась она. – Что это ты делаешь? – зло напустилась на незнакомца. – Как ты вообще посмел так со мной обращаться?! Да ты…

– Можешь отказаться от моей компании, когда пожелаешь, госпожа, – холодно перебил мужчина. – Если сумеешь, не попав в неприятности, хотя бы выбраться из этого города, – добавил язвительно.

Мерзавец был прав. Юлия стушевалась, проглотив возмущенные вопли, – что не помешало ей обиженно надуться и дальше плестись за наглым грубияном с красноречивым оскорбленным сопением, держа спину прямо, а подбородок задранным, как и подобает истинной благородной леди.

Шли они, впрочем, не так уж долго. Повиляли немного по узким, загаженным улочкам с тесными развалюхами и подозрительными обитателями, что поглядывали на Юлию с нехорошим интересом, но спутника ее, вновь скрывшегося под капюшоном плаща, старательно обходили стороной. Нырнули за облупленную калитку – и уткнулись в вывеску аккуратного, хоть и бедненького, трактирчика.

Кругленькая старушка-хозяйка встретила их, как родных: засуетилась, показывая смежные каморки-комнатки – крохотные, но вычищенные до умиления, – торопливо постелила свежее белье на кровати, прибежала с подносом, полным еды, и подзатыльниками отправила раздолбая-внука за теплой водой для купания. Ласковая улыбка не стерлась с морщинистого круглого личика даже при виде брезгливо поджавшихся губ высокородной леди.

Впрочем Юлия, перекусив, с удовольствием поплескавшись в деревянной бадье и переодевшись в бедненькое, зато чистое платье, принесенное хозяйкой, уже склонна была сменить гнев на милость. В конце концов, не так все и плохо! Ночлег, конечно, мог быть получше – но ведь и спутник ее богачом не выглядит, а платил-то за все он! Девушке же робко протянутое драгоценное колечко вернул с презрительным фырканьем, велев свои украшения спрятать подальше и в Краме вообще на белый свет не показывать… Грубиян и проходимец! Зато красивый какой, негодяй!..

Упомянутый негодяй как раз бесцеремонно затарабанил в дверь, соединяющую их комнатушки, отвлекая леди от раздражающих и в то же время приятных мыслей.

– Можешь войти, – томно протянула Юлия, решив для себя, что самое время пристать к неожиданному своему спасителю с расспросами. А там – кто знает? – может, и с легким флиртом. Как в книжках пишут.

Но все вопросы вылетели у барышни из головы, когда незнакомец появился в комнате. Поношенные сапоги, грязный плащ, оборванные штаны исчезли куда-то, как, впрочем, и щетина на подбородке, и растрепанная шевелюра… Перед ней стоял теперь настоящий столичный франт – и Юлия была готова поспорить на лысину своего почтенного жениха лорда Эна, что чудные кружева на рубашке наглого незнакомца, может, и не дотягивали до тех, что любил носить ее дорогой братец, но уж стоили всяко больше, чем несчастное колечко, прежде предложенное девушкой в уплату их ночлега. А ее еще совесть мучила!

В руке мужчина крутил глиняный кубок с вином – с плохим вином, судя по запаху, – задумчиво разглядывал его, словно сомневаясь, стоит ли приближаться к сему сомнительному пойлу. Наконец, кубок был отставлен на кривой здешний столик – а гость соизволил-таки уделить внимание и хозяйке комнаты.

– Как госпожа устроилась?

– Эм-м… – не сразу, но все же смогла оторваться от разглядывания чудесно преображенного своего спасителя Юлия. – Теперь мне не дает покоя вопрос: и почему мы не остановились в заведении поприличнее? В «Королевском заезде», например?

Мужчина фыркнул, наградив ее снисходительным взглядом.

– Милая, даже в пьяном угаре вряд ли кто назовет «Королевский заезд» приличным заведением! – ответил язвительно, хоть и без прежнего раздражения, вполне миролюбиво.

Но для Юлии, у которой выдался очень нелегкий день, даже это было слишком.

– «Милая»?! Не помню, чтоб позволяла подобную фамильярность! – разозлилась она. – Мы не настолько знакомы! Да мы вообще незнакомы! – спохватилась вдруг с какой-то растерянностью.

Ухмылка светловолосого стала откровенно издевательской.

– Ох, прошу прощения! – изобразил он почтительный поклон. – Можешь звать меня Эдан.

– Эдан? – еще больше растерялась от его неожиданной покладистости Юлия. – И… все?

– А что еще надо? – притворно удивился новый знакомый. – Звания? Титулы? Биография? Род занятий?..

– Неплохо бы, – буркнула, немного остыв от недавней злости, леди.

Однако не похоже, чтоб собеседник ее собирался вдаваться в подробности.

– Просто имени хватит с лихвой, – отрезал он, пресекая всякие вопросы на эту тему.

– Ну и ладно, – надулась Юлия. – А ловко ты справился с матросами на корабле! – попробовала она зайти с другой стороны. – Хорош в драке?

– Я рос в военной школе, – без особой охоты признался мужчина.

«Без роду и племени, значит…»

Разочарование охватило леди. На роль героя светловолосый подходил все меньше. Ну какой, скажите на милость, из простолюдина благородный спаситель? Так, смех один! Юлия почти уж и презрительную мину состроила, но вовремя опомнилась, да вновь в голос подпустила интереса.

– О! Но на имперского солдата ты не похож совсем!..

– Сейчас я в некотором смысле… на вольных хлебах.

– Так ты наемник! – в правильности своей догадки леди ничуть не сомневалась, оттого и лицо ее стало самодовольным да важным. – К тому же, наверняка, наемник успешный! Зарабатываешь неплохо…

– Прежде не жаловался, – не стал Эдан отпираться.

– Тебя мне сами боги послали! – расплылась в улыбочке Юлия. – Ты ведь ни на кого сейчас не работаешь? А давай я тебя найму, а? Вот послушай, – продолжала тараторить, не замечая, как удивление на лице собеседника сменяется плохо сдерживаемым смехом, – послушай! Мне в столицу надо, к тетушке! И чтоб папенькины воины не перехватили! Доведешь, а? Я хорошо заплачу!..

– Фамильными драгоценностями, что ли? – не выдержав, фыркнул мужчина. – С оттиском вашим родовым на золоте? Ты еще расписку на имя дорогого родителя напиши!..

– А что? – оскорбилась Юлия. – И напишу! Пусть платит! Нечего было меня с этим старым тюфяком обручать!..

Эдан уже открыто смеялся: непривычно, надрывно, с какой-то злой горчинкой.

– И что тебя так в моих словах веселит? – наконец, заметив его состояние, возмутилась девушка.

– Представил лицо папаши над твоей распиской! Эх, какая бы шутка была! – он мечтательно прищурился. – Жаль, не выйдет, – отрезал уже в следующий миг без тени веселости.

– Что? – растерялась Юлия.

– С наймом у тебя ничего не выйдет, – сухо повторил светловолосый. – Не по карману такой охранник ни тебе, ни твоему родителю.

– Почему это?! – враз забыв обо всех семейных разногласиях, обиделась за папу-лорда девушка. – Да у него!.. Да ты хоть представляешь, кто мой отец?! Да он!..

– Прекрасно представляю, – отбросив все свое ехидство, холодно перебил Эдан, и от его враждебного, почти угрожающего тона леди невольно поежилась. – Я знаю, кто ты, леди Юлия, младшая дочь высокого лорда Амареша. И я возьму тебя под свою защиту. Но вовсе не из-за денег…

– Так из-за чего же? – подражая младшей маменькиной сестричке, соблазнительно изогнулась, хлопнула ресницами, мурлыкнула Юлия.

Мужчина осекся, кажется, поперхнулся даже… от внезапного и совершенно оскорбительного хохота.

– Сколько тебе лет, девочка? – сипло выдохнул он. – Среди нынешнего Высшего Света целомудрие, конечно, не в моде, но ты все равно еще для подобных игр маловата! Да и не похоже, чтоб у тебя был в этом опыт!..

– Ах ты!.. Пошел вон отсюда! – задохнулась от обиды и злости Юлия. – Солдафон! Безродный хам! Наглый мерзавец! Гад неотесанный!..

Она кричала и кричала, перебирая весь свой скромный запас оскорблений, пока не заметила, что сотрясает стены пустой уже комнаты. Но стоило ей только умолкнуть, из-за двери донеслось издевательское:

– Как скажет леди!

И Юлия в который раз за этот день подумала, что старый лорд Эн, возможно, не так уж и плох…

***

«Ну и зачем ты обидел девочку? – бесплотный женский голос звучал с насмешкой и легкой укоризной. – Поучил бы ее… хм… премудростям светской жизни: в будущем пригодится… Не боишься же, в самом деле, что благородная леди может всерьез отнестись к… «наемнику»? У нее воспитание не то. А так развлеклись бы…»

– Не говори ерунды! – ощетинился Эдан. Все его веселье как рукой сняло.

«Уже много месяцев прошло… Не она, так пусть другая. Ты не должен до конца жизни хранить верность призраку…»

– Позволь мне самому решать это, Лая! Ты знаешь, что я искал все эти месяцы. Возможно, нам еще повезет…

«Это лишь глупая надежда, что помогла тебе – нам – отвлечься и не сойти с ума в самое сложное время! Не притворяйся, что до сих пор в нее веришь! Мы ведь проверили каждую ниточку, что дал тебе жрец! Побывали везде!..»