Текст книги "Недетские игры (СИ)"
Автор книги: Анна Шульгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
– У Агнессы есть список контактов для таких случаев, в числе первых – номер Евы, она же её юрист.
К тому времени, как они, вдоволь надышавшись, вернулись на третий этаж, их там уже искала немного сонная медсестра, которая предложила пройти в кабинет завотделением. Им оказался импозантный мужчина лет пятидесяти, посмотревший на друзей с плохо скрываемым возмущением.
– Если вы не верите в квалификацию наших медиков, почему сразу не перевезли пациентку в другую больницу? – ответить ему никто не успел, потому что врач продолжил обличительную речь. – Без предупреждения к нам приезжает вызванный вами специалист, который утверждает, что его пригласил муж Ирмской.
Только теперь Денис и Ярослав заметили ещё одного персонажа, который совершенно не обращал внимания на недовольство хозяина кабинета и уткнулся носом в изображения на негатоскопе [2]2
Негатоскоп – устройство, предназначенное для просмотра на просвет сухих и мокрых чёрно-белых радиографических снимков (рентгенограмм, томограмм и т. д.) в медицине и технике.
[Закрыть]. По контрасту с заведующим нейрохирургией, этот субтильный мужчина глубоко пенсионного возраста казался здесь совершенно посторонним. Ему больше подошло бы дремать на лавочке и играть с такими же божьими одуванчиками во дворе в шашки, чем вертеть во все стороны рентгеновские снимки, время от времени бормоча себе что-то под нос и цокая языком.
Романовский быстро подошел к нему, обменялся рукопожатиями, что-то там пошептал почти на ухо и кивнул в сторону Невзорова.
– Что там? – Ярик не стал дальше слушать недовольство оскорбленного в лучших чувствах доктора и сразу подошел к престарелому светилу столичной медицины.
– И вам здравствуйте, молодой человек, – кивнул дедушка в белом халате и ткнул пальцев во что-то на снимке. – Вот это видите?
– Да, – видеть-то он видел, но Невзоров даже затруднялся сказать, какая часть организма там запечатлена, не что найти какие-то отклонения. – И что?
– Уже ничего. Жить будет. Можете поблагодарить Сан Саныча, – он фамильярно ткнул пальцем в замолчавшего заведующего. – Мой ученик, – гордо добавил эскулап. – Милейший, – это уже тому самому ученику, – вы пока обсудите насущные вопросы с другом семьи, а нам тут с супругом пациентки пообщаться нужно, – и снова отвернулся, даже не пытаясь проследить, выполнили ли его распоряжение.
Но Александр Александрович, хоть недовольно и фыркнул, но из уважения к своему учителю возражать не стал, предложив Денису поговорить в другом месте.
Когда Ярослав остался наедине с Николаем Вениаминовичем, которого с трудом, но припомнил, все-таки больше пяти лет прошло с тех пор, как они виделись, профессор обратил на него по-детски наивный и по-орлиному зоркий взгляд:
– Травмы довольно тяжелые, но, если с головой все будет хорошо, то ничего особо страшного. В основном, сильные ушибы и несколько трещин в ребрах. Самое неприятное – черепно-мозговая травма, но гематомку вовремя убрали, показатели хорошие, так что скоро придет в себя. А вот в больнице месяц проведет, без этого никак. – Невзоров перевел дыхание и немного расслабился. Главное, что жива, остальное уже вторично. Мужчина сам от себя не ожидал настолько острой реакции. Даже будучи в бешенстве от её предательства, он готов был почти на все, чтобы у Агнешки все наладилось. Похоже, то пора брать себя в руки, а то так совсем в размазню превратится…
– Спасибо.
– Да на здоровье. Скажите, а ваша супруга не занималась каким-нибудь экстремальным видом спорта? Это не праздное любопытство, нужно знать, какие ещё были повреждения.
Ярик на секунду замешкался. Это-то тут при чем?! Но послушно ответил:
– Десять лет – художественной гимнастикой.
– Нет, не то, – врач снова прилип к снимку, на котором точно был рентген руки.
– Если вы о травмах, то шесть лет назад она перенесла… – он замялся, не зная, как лучше сказать, а потом выдал правду. – Её пытали. А в четырнадцать попадала в аварию. Почему вы спрашиваете? Какие-то осложнения?
– Как давно вы женаты?
– Чуть больше месяца.
– Это радует. Смотрите, – он поменял снимки, поставив другой, и карандашом условно обвел косточку, на которой было какое-то маленькое неровное уплотнение. – Это перелому ключицы месяцев семь-восемь, – новый кружок, уже в другом месте. – Здесь у нас трещина, ей года полтора. В общей сложности, таких по всему телу около десятка. И очень уж характерное расположение… – старичок отложил карандаш и зачарованно уставился на пленку, словно любуясь этими травмами.
Ярослав тоже не сводил глаз с подсвеченных изображений, пытаясь хоть что-то понять. Но ничего не получалось. На тренировках такие повреждения не заработаешь, поэтому…
– Как, по-вашему, она могла их получить? – голос слушался плохо, потому что Невзоров, в принципе, уже сделал вывод из сказанного, но он получался таким диким, что захотелось услышать опровержение. Но врач его только подтвердил:
– Это будет нарушением медицинской этики, но вы все-таки её муж… Несомненно, признаки домашнего насилия. Поэтому я и спрашивал, сколько женаты.
– Но мы могли сначала жить гражданским браком, а потом зарегистрироваться, – в голове был полный сумбур, поэтому, даже понимая, что несет бред, Ярик не мог замолчать. В противном случае, придется думать о том, что его, твою мать, ЕГО женщину в течение нескольких лет избивала какая-то мразь!
– Это старые снимки, сделанные шесть лет назад.
Что Николай Вениаминович говорил дальше, мужчина уже не слышал, в полной мере сознавая собственный идиотизм. Потому что все услышанное, наконец, сложилось с тем, что не давало ему покоя раньше.
Центр, созданный для помощи жертвам домашнего насилия.
Нежелание физического контакта с малознакомыми людьми.
Боязнь громких звуков и резких движений.
Доходящая до скупости сдержанность в эмоциях.
Никаких фотографий и безделушек, напоминающих о бывшем муже.
Сделать какой-либо другой вывод крайне сложно, а если вспомнить, как она на него вчера смотрела… Ему захотелось побиться головой о стену. В конце концов, он не может заставить Нешку себя любить, это или есть, или нет, но там, в гараже, не имел права так с ней говорить, а тем более, рвать одежду.
– Давайте я открою окошко, а то вы что-то побледнели, – профессор с завидной прытью устремился к опущенным жалюзи, но Ярик только мотнул головой.
– Не надо. Я пойду, узнаю, как она. – Уже на пороге комнаты он оглянулся. – Спасибо. Если вам будет что-то нужно, что угодно…
– Бросьте, молодой человек, ваш друг уже все, что нужно для меня сделал, так что не беспокойтесь, – старичок снова погрузился в разглядывание снимков Агнессы, давая понять, что аудиенция закончена.
Дениса в коридоре не было, что Ярика только порадовало. Не готов он был говорить с кем-то, пока не пройдет первое желание ломать и крушить все подряд. Но при виде того, кто повернул из-за угла в сопровождении уже отчаянно лебезящего Сан Саныча, жажда свернуть кому-нибудь шею стала почти нестерпимым, только теперь у неё появился четкий вектор.
Артур Мирзоев остановился перед Ярославом, мгновенно насторожившись и окончательно перестав слушать, что ему поет заведующий отделением. До того, наконец, дошло, что он тут, вроде как, лишний, но и уходить не решался – судя по обмену взглядами, тут целых два возможных кандидата в пациенты. Потому врач попытался как-то разрядить обстановку и отвлечь, но, поняв бессмысленность своих метаний, замолчал.
– Да, я понял, если будут ещё какие-то вопросы, звоните, – намек Артура был довольно прозрачным, потому медик самоустранился, не желая видеть, как на его территории творятся бесчинства и прочий мордобой.
Ни один из них не начинал разговор, визуально оценивая противника. На первый взгляд, преимущество Невзорова было неоспоримым – он и выше, и массивнее, но, если вспомнить, как дерется Агнешка и тот факт, что учил её именно Артур… Если бы они встретились до разговора с профессором, Ярик, не раздумывая, дал бы этому бандюгану в морду, но теперь его занимал другой вопрос:
– Ты знал, что Муромов её бил? – он не стал приветствовать, не до культурных экивоков.
Мирзоев, если этому интересу и удивился, то никак этого не проявил, но все же ответил:
– О таких вещах на всех углах не кричат.
– Ты был её охранником.
– Был. Несса никогда не жаловалась, но – да, я об этом знал, – Артур посмотрел куда-то вправо и отрицательно покачал головой, намекая насторожившемуся парню, привалившемуся спиной к стене, что вмешиваться не нужно.
Произнесенное имя – Несса, царапнуло Ярику слух. Оно совершенно не подходило для его жены. Это те, кто знали её крайне мало, могли так холодно назвать девушку, но для близких она, без сомнения, была Агнешкой.
С одной стороны, Невзоров понимал, что не имеет права злиться на неё за то, что выбрала не его, а с другой – хотелось уничтожить не только Мирзоева, но и любую память о нем. Сделать так, чтобы, очнувшись, она не вспомнила, кто это вообще такой. Хотя, Ярослав и понимал, что измену ей не простит. Да, попробовать можно, но он был уверен – при каждом взгляде на жену, будет вспоминать об этом. Лучше тогда даже не пытаться. Но желание с предельной жестокостью разбить лицо этому Артуру никуда не пропало, только становилось сильнее с каждой секундой. Наверное, тот уловил знакомый огонек в его глазах, потому как понимающе усмехнулся и, скривил губы:
– Если уж решил за женой следить, выбрал бы машину поскромнее, а то твою видно с другого конца улицы.
От удара Мирзоев успел увернуться, а рядом тут же наметилось хаотическое оживление – помимо мгновенно появившейся охраны Артура, откуда-то вынырнул Денис, который и встал между агрессором и потенциальной жертвой.
– Брейк! Не время и не место, – Романовский был, как всегда, логичен и лаконичен, и это, хоть и не остудило пыл Ярослава, но в себя немного привело.
– Твой друг прав. Если есть какие-то вопросы лично ко мне, позвони. Номер есть в телефоне Агнессы, – кивнув своей группе поддержки, Мирзоев спокойно пошел к лестнице.
– Яр, головы не теряй, он же тебя специально провоцирует, – Денис все крепче сжимал ладонь на плече Невзорова, у того разве что кости не хрустели, но особого успеха не добился.
– И пусть, – слова вырывались вместе с хриплым дыханием, настолько тяжелым, что становилось понятно – мужчина на пределе.
– Вот что мне с тобой, идиотиной, делать? – вопрос был риторическим, потому прозвучал очень тихо, но Ярослав все равно ответил:
– Отвези меня к ней домой. Здесь сейчас делать нечего, в реанимацию не пустят. А там – дети.
– Молодец, можешь и мозгами думать, когда припрет, – он все ещё не ослаблял хватки на плече друга, мало ли…
– Подожди, – Невзоров остановился уже на выходе из отделения. – Я же не спросил, может, нужно что-то привезти.
– Ничего не надо, Ева обо всем договорилась, пока я ездил за тобой. Идем, – Дэн настойчиво тянул его на улицу, опасаясь ещё какой-нибудь выходки. Да, он мог понять, почему тот так поступал, не дай Бог оказаться в такой ситуации, но, с мужской точки зрения, Ярик ведь прав. Ну, почти. Кроме того, пока Николай Вениаминович просвещал супруга потерпевшей, Романовский успел узнать, что именно после указания Мирзоева медики согласились – ждать, пока приедет кто-то из родственников и подпишет отказ от претензий в случае неудачного исхода операции, не нужно. Ну её, эту бюрократию. Потому что, если бы Агнесса не выжила, эта бумажка вряд ли смогла бы помочь – там вопрос стоял совершенно по-другому.
– Хорошо. Спасибо.
– Заглохни.
И все же, Денис не верил, что тот хмырь и Ирмская были любовниками. Вот не верил, и все тут! Конечно, если судить только по словам друга, ситуация совершенно однозначная. Но, во-первых, какой мужик позволит своей женщине вот так запросто выскочить замуж за другого? Ладно, и тут всякое бывает, обстоятельства могут складываться так, что остается только это. И тут появляется во-вторых. Нешка ведь совсем не дура, а сбежать ночью из супружеской постели… Тут скорее, можно подумать о каком-то нехорошем происшествии, чем о встрече любовников. Ну, и плюс ещё около десятка мелочей, которые сами по себе ничего не значат, но если сложить вместе… Но Романовский не торопился это все озвучивать. Во всяком случае, пока не получит подтверждение этим догадкам. Конечно, лучше бы оставить их разбираться самих, только вот одна сейчас приходит в себя после тяжелых травм, а второй слегка неадекватен.
– Если нужно, мы на ночь останемся здесь, – Денис заглушил мотор и повернулся к Ярику, который всю дорогу смотрел в одну точку и ни на что не реагировал.
– А? Нет, не надо. Забирай Еву, ей отдыхать нужно, – он вышел из машины, оглядывая фасад дома так, словно видел его первый раз. Несмотря на обилие цветов, была здесь какая-то мрачность. Или это у него такие ассоциации, теперь, когда узнал подробности первого брака Агнешки?..
Как оказалось, их здесь ждали нетерпеливо, а некоторые так просто пылая желанием поговорить один на один. Ева в компании непривычно тихих детей нарезала салат, когда мужчины вошли в дом. Первой их приход заметила Марина, кинувшаяся на шею Ярику, который едва успел подхватить на руки метнувшуюся к нему девочку. Кроха, широко открыв немного перепуганные глазищи, судорожными движениями заговорила на языке жестов. Но мужчина ещё не полностью освоил его, потому понимал только отдельные элементы, ухватить всю суть не смог.
– Мариш, я тебя не понимаю, – он опустился на стул, продолжая держать девочку на локте. – Но я сейчас от вашей мамы, – он кивнул Мишке, затаившемуся в самом углу дивана. – Доктора сказали, что ничего страшного, но ей придется немного полежать в больнице.
Маринка немного расслабилась, но все равно продолжала цепко держаться за его плечи, а вот поведение Мишки Ярославу не понравилось. Мальчик продолжал сидеть в такой же позе и молчать.
– Миш?
Ребенок вздрогнул и поднял на него глаза. Это был не просто страх, а что-то такое, чему мужчина не смог сразу дать определение.
Пока Денис шепотом говорил что-то жене, Невзоров с Маринкой пересели ближе к пацану.
– Не переживай, с ней, правда, все будет хорошо.
– В-в-в-врачи и тогда так говор-р-р-рили, – едва слышно прозаикался мальчик. А до Ярика только сейчас дошло, что Мишка меньше двух месяцев назад потерял мать, а теперь…
– Тшшш, – Ярик не знал, как его успокоить, да и, наверное, сейчас это было невозможно, поэтому попытался отвлечь. – Завтра я отвезу тебя туда, сам спросишь у врачей все-все. Идет?
Ребенок кивнул, не решаясь заговорить, но так и не расслабился.
– Миш, Марин, уже поздно, нужно ложиться спать, – Ева не сводила глаз с Ярослава. И там, помимо волнения, было такое предвкушение скорой расправы, что в другой ситуации он бы вздрогнул, но сейчас на душе было так погано, что мужчину уже не волновали метаемые её взглядом серпы и молоты.
Маришка замотала головой, не соглашаясь и сжала шею Ярика так, что вполне могла бы его задушить. Мишка на эту фразу вообще не отреагировал, продолжая сидеть на диване, обняв руками колени.
– Я их уложу, – Невзоров поднялся и протянул руку мальчику. Тот сначала не обратил на неё внимания, а потом все же неохотно взялся за широкую ладонь.
– Хорошо, мы подождем здесь, – девушка явно была настроена провести профилактическую беседу о недопустимости поведения некоторых зарвавшихся мужиков. Конечно, с конкретными примерами, типа забивания бамбуковых щепок под ногти, было бы намного нагляднее, но придется удовлетвориться моральным уничтожением противника.
Подождав, когда новоявленный папочка уведет детей наверх, Денис подошел сзади, обняв её так, что не могла вырваться при всем желании, и, поставив подбородок на макушку жене, попросил:
– Не надо. Ему сейчас и так плохо.
– Надо, – Ева была упорна в желании донести до провинившегося мужчины всю степень его скудоумия, даже если придется применить жесткие меры.
– Ева.
– Денис, – тон был тот же, что и у супруга, поэтому стало ясно, что и в этом семействе назревает конфликт. – Я понимаю, что это их дело, но она моя подруга.
– А он – мой друг. И Ярик не знает, что Агнесса ехала за ним, когда попала в аварию.
– Его нужно прибить хотя бы за то, что, вместо ночевки дома, где-то пил, – она попыталась сбросить руки мужа, но тот без усилий сдержал этот её порыв, сжимая чуть крепче. Ладони Романовского легли на чуть "поплывшую" талию жены, накрывая уже обозначившийся животик.
– Не нервничай, тебе нельзя.
– От этой фразы мне тебя хочется покусать, – честно предупредила Ева. Она и сама понимала, что нельзя, но беспокойство за Агнешку плюс злость на пренебрегающего семейными ценностями Ярика, помноженные на гормональную нестабильность, давали гремучее сочетание.
– Кусай, – муж её чуть развернул и послушно подставил шею.
– Иди ты, – теперь девушка обиделась. Она с трудом сдерживалась от слез, а ему все шуточки…
– Не пойду. Ев, серьезно, мы же не знаем, что у них произошло, – тут он, конечно, немного покривил душой, но передавать их с другом разговор не собирался. – Агнесса выйдет из больницы, и они сами во всем разберутся. Ты же понимаешь, что я прав?
– Понимаю, – вздохнув, согласилась Романовская. – Но все равно хочется двинуть ему в лоб так, чтобы перед глазами немного прояснилось, – сказано это было таким кровожадным тоном, что Денис только пожалел Ярика. Хотя, подставляться вместо него не стал, зная мстительную натуру супруги. Нафиг-нафиг! Но, как джентльмен, предложил свою помощь:
– Хочешь, я ему вместо тебя двину?
– Нет, мне хочется морального удовлетворения. Ведь у них же было все хорошо, зачем портить? – Ева разочарованно вздохнула и откинулась всем весом на мужа. – Чего ему не хватало?!
– Почему ты думаешь, что виноват только Яр?
– Потому что Нешка осталась дома с детьми, а он усвистел водку пьянствовать!
– Ярик не пьет водку, только коньяк.
– Интеллигент хренов.
– Не ругайся при детях. Какая разница, что пил, ты лучше скажи, почему считаешь, что виноват именно он? – Денис переместился к дивану, усадив Еву так, чтобы можно было осторожно массировать её ступни. В последнее время из-за жары она много пила и появились первые негативные признаки беременности в виде отеков.
– Потому что Агнеша, если уж кого приняла в свою семью, будет делать для него все, даже в ущерб самой себе. Долбаная жертвенность натуры, – последние слова она произнесла, уже не пытаясь скрыть слезы. – День, ты не представляешь, сколько она из-за первого мужа-урода вынесла. Ну, за что опять?.. – Ева закрыла ладошками мокрые щеки, мешая супругу себя успокаивать.
– Иди сюда, горюшко мое, – Денис перетащил её к себе на колени и отвел руки от лица. – Успокаивайся, не надо плакать, – он губами собирал соленые капли, стекающие по нежной коже. До беременности Евы Романовский никогда не видел её плачущей и в первый раз испугался до одури, когда пришел вечером домой, а жена сидела на диване и рыдала. Никакие уговоры и обещания прибить на месте того, кто довел до такого состояния, не помогали, и он уже собирался везти её в больницу, когда опухшее и судорожно икающее существо призналось, что это эмоции после просмотра фильма "Хатико". Так что Денис уже не так припадочно реагировал на её слезы, но при виде заплаканного лица и покрасневших глаз был готов сделать все, что угодно, только бы она успокоилась. Что самое интересное, Ева сама стеснялась такого проявления эмоций, но сделать ничего не могла, с гормонами не поспоришь. Так же, как и с переменой настроения.
– И где этот отец-героин? – вытерев последние слезинки о мужнино плечо, она почувствовала прилив сил и аппетита. – Пусти, я есть хочу, – девушка чмокнула напоследок Дениса в нос и отправилась инспектировать холодильник.
Больше всего ей приглянулся большой свежий огурец, и она как раз грызла овощ, когда на кухне появился Ярик, выглядевший так, словно умер ещё пару дней назад, но об этом пока никто не догадывался. Высказать претензии сразу Ева не могла, потому что не успела прожевать, чем подло воспользовался Денис, снова сграбаставший супругу в объятия и отодвинувший подальше от всего, что можно было метнуть во врага.
– Уснули? – Романовский решил поддержать беседу, пока жена, похрустывая, доедала защечные запасы.
– Да, – Ярик уткнулся лбом в сложенные на столе ладони. – Она, правда, ехала за мной, когда попала в аварию?
– Могу помочь освежить память, – Ева, наконец, проглотила откушенное, едва не подавившись. – Ты бузил на работе, ребята не пускали пьяного за руль, вот кому-то и пришла идея позвать жену, чтобы она тебя утихомирила.
Мужчина не поднял головы, и особого наслаждения от его терзаний она не испытала. Да и сама поза говорила о том, что собственные мысли для него намного мучительнее, чем её слова.
– Яр? – девушка не стала продолжать словесную порку. – Почему?
Ярослав ответом на этот вопрос не удостоил, и стало ясно, что вряд ли кто-то, кроме этих двоих узнает о причине ссоры.
– Ты знаешь, что Агнессу подозревали в пособничестве убийству её мужа?
Ева остановилась посреди кухни, поставив руки на бедра:
– Ты что, испугался, что она проснется ночью и устроит тебе темную, потому и решил запить это горе?
– Ева!
– Яр, тон снизь, – Денис, как ни сопереживал другу, но никому не позволял не то, что голос на свою жену повышать, а просто нехорошо смотреть в её сторону.
– Извини, – Невзоров с силой прижал ладони к глазам, словно этим можно было уменьшить головную боль. – Ответь, пожалуйста.
Романовская немного помолчала, прежде чем выполнить его просьбу:
– Я лично не знала Муромова, только слухи и воспоминания тех, кто с ним общался… Но если Нешка причастна, сейчас же пойду рисовать медаль, которую вручу, когда она выйдет из больницы. Потому что, как человек, он был редкостной скотиной.
Ярик не стал задавать вопрос, знала ли Ева о побоях. Там, наверху, пока укладывал Маринку, которая раскапризничалась и все никак не хотела ложиться, до него кое-что дошло. Перелому на снимке семь-восемь месяцев, а дочери на тот момент было четыре. Кем бы ни был тот, что убил Муромова, но он сделал благое дело. Потому что, по мнению Невзорова, вообще ударить женщину это уже за гранью, а поднять руку на ту, которая носит твоего ребенка…
– Так, мы уходим, – Денис верно оценил состояние, в котором пребывал друг и потянул Еву к выходу.
– Подожди! – похоже, что супруга не разделяла его стремления покинуть дом, потому изо всех сил упиралась, но успела разве что схватить надкусанный огурец. – Я не закончила.
– Завтра. Яр, дверь потом закроешь, – голос Романовского, донесся уже из гостиной, куда он успел уволочь сопротивляющуюся Еву. – Пакет с вещами из больницы положил на журнальный столик. Встретимся в одиннадцать в больнице.
Сразу вслед за этим дверь хлопнула, и все стихло. Только тишина эта была недоброй. Ярослав мог поспорить – дети притворялись спящими, но что он им скажет? Из-за моего косяка ваша мама теперь с больнице с проломленной головой? Ему снова стало чуть ли не физически дурно, когда он вспомнил слова Мишки. Мальчик ведь многое понимает, возраст такой, что странности взрослых подмечаются только так. Поначалу мужчина не понял, почему он его дичится, а потом дошло – отец (ну, или тот, кто временно исполняет обязанности) не ночевал дома, а мать, отправившись утром за упившимся телом, попадает в больницу. Тут хочешь или нет, а аналогии с родной семьей проведешь.
Чувство вины разъедало изнутри. Пусть фактически в этой аварии и не виноват, но, если бы не он, Агнешка никуда бы не поехала и осталась дома. В этом он был уверен, так же, как в том, что она не ложилась спать прошлой ночью – постель была точно в таком состоянии, в котором оставил её перед тем, как решил посмотреть, куда жена собралась темной ночью.
Странный приглушенный звук из гостиной заставил его встать с дивана. Совсем уже распустился, никаких воспоминаний о безопасности, дом же открыт, а наверху спят дети…
Но там никого не было, хотя шорох снова повторился. Ярик не сразу нашел его источник – тот самый пакет, который оставил Денис. Через прозрачный пластик была видна сумочка Нешки и ещё какие-то мелочи. Сам не зная зачем, он вытряхнул содержимое на ковер. Маленькие сережки-кольца, часы и золотая цепь с висящим на ней обручальным кольцом. Агнесса решила все-таки носить на встречи в департамент этот атрибут, а чтобы не забыть, куда его спрятала, повесила на шею. Его собственное лежало в бардачке машины, ни разу не надетое со дня их свадьбы. Почему-то именно вид вещей, которые она практически никогда не снимала, окончательно донес до него суть произошедшего. Что бы и почему она не сделала ночью, но утром, не выспавшаяся и напуганная, поехала за ним. До этого Ярослав каким-то образом гнал картины того, как могла произойти авария, а теперь воображение словно отыгрывалось за свое бездействие. Дамба железнодорожного моста. Он каждый день проезжал по ней, ни разу не задумываясь о высоте.
Ярик был почти благодарен тому, кто позвонил на телефон Агнешки, потому что это позволило отвлечься от страшных картин. Именно это звук его и привлек чуть раньше – мобильник стоял на виброзвонке и теперь тихонько жужжал и ползал по хрусткому полиэтилену. Номер не определился, но Ярослав все равно ответил.
Видимо, абонент не ожидал услышать мужчину, потому сначала нерешительно помолчал, и только когда мужчина уже собирался нажать "Отбой", когда неуверенный женский голос все-таки уточнил:
– Извините, этот номер мне дала Агнесса…
– Да, это её телефон, но она сейчас не может ответить.
– А… Тогда передайте ей, пожалуйста, что звонила Ирма. Она сказала, что я могу поговорить с ней в любое время. – Ярик посмотрел на часы – почти одиннадцать вечера. Поздновато для делового звонка. – И скажите – мне жаль, что из-за меня пришлось приезжать ночью…
– Хорошо, передам, – на автомате выдал Невзоров, а потом до него дошел смысл фразы. – Подождите! В каком смысле – приезжать ночью? Когда?
– Вчера, – девушка ещё сильнее растерялась от такой экспрессии. – Мне пора, ещё раз простите.
Он тупо смотрел на глянцево-черный телефон в своей ладони и не мог понять, что вообще происходит. А потом вспомнил слова Мирзоева там, в коридоре больницы. Тот ведь почти прямым текстом предложил посмотреть что-то в телефоне. Быстро повозив пальцем по сенсорному экрану, Ярик открыл последние входящие. За сегодня семь пропущенных и четыре неоткрытые смс-ки. А вот последняя просмотренная – вчера в половине второго ночи от абонента "Артур".
Прочитав несколько раз текст, Невзоров на пару минут выпал из реальности. А потом позвонил по этому номеру. Ответили ему почти сразу.
– Нашел?
– Кто такая Ирма?
– Это моя жена. Агнесса приезжала к ней.
Тишина.
– Почему? – наконец, смог выдавить Ярик.
– Не твое дело, – голос Мирзоева был почти скучающим.
– Нет, почему она мне не сказала?
– Это уже вопрос к ней самой. Кстати, если бы ты её ударил, никакой аварии бы не было. Потому что ты бы не успел отъехать от дома Нессы. Хотя, может, так и надо было сделать, она заслуживает кого-то лучше, чем ты. И чем я.
Невзоров не стал ничего отвечать на это, отбросив телефон так, словно тот обжег его руку. У него не было не то, что слов, а просто связных мыслей. И после этого он ещё что-то там думал о сволочности Муромова… Тот издевался над Нешей физически, а сам он морально ударил так, что, при одном воспоминании о своих злых дурных высказываниях, мужчина ощутил удушье. До этого, даже будучи уверенным в её измене, Ярослав понимал, что нельзя было так говорить, а тем более – делать. Теперь же… Самым большим желанием было застрелиться. Только вот он не имел права сейчас бросать тех, кто ей дорог. Пусть потом она на него смотреть не захочет, но нужно сделать все, чтобы дети не чувствовали себя брошенными.
Тихий скрип половиц подсказал, что в комнате он уже не один. Ярик постарался немного справиться с собой, нечего пугать мелких своей перекошенной рожей.
– Не спится? – странно, но голос был нормальным. Почти.
– Маринка плачет, – Мишка переминался с ноги на ногу, не решаясь подойти ближе. Он тоже, как ни старался, так и не заснуть, и заглянул в комнату сестренку. Та лежала, свернувшись в клубочек, и глотала безмолвные слезы.
– Идем, – мужчина с трудом встал, опираясь на подлокотник кресла. Тело ещё припоминало хозяину вчерашние возлияния, но по сравнению с укусами совести, это неудобство было такой мелочью… Ярослав, подойдя к замершему на первой ступеньке мальчику, взял его за руку. – Раз мы все не спим, давайте делать это вместе.
В комнате Маринки было темно, только приглушенно мерцала сова-ночник, но даже при таком скудном освещении не заметить дрожь трясущегося от плача ребенка было невозможно. Мужчина показал Мише на кресло возле декоративного столика, на котором стояла клетка с Ириской, а сам сел возле девочки.
– Принцесса, что такое? – он погладил кроху по голове, пытаясь заглянуть в глаза, но она отворачивалась, не давая смотреть себе в лицо. – С мамой уже все хорошо, честно.
"Я хочу к ней"
Это он понял, а вот то, что она показала дальше – нет. Ярослав вопросительно кивнул Мишке, гораздо больше, чем он сам поднаторевшему в понимании языка жестов.
– Она говорит, что не может уснуть, пока мама не прочитает ей сказку, – шепотом подсказал мальчик, хотя до этого делал вид, что полностью поглощен наблюдением за тем, как разбуженная их появлением крыса сонно шевелит усами, принюхиваясь к незваным гостям.
– Понятно, – Невзоров пересадил девочку к себе на колени и отвел ладошки, которыми она терла заплаканные глазки. – Мама сейчас не может, давай, я тебе почитаю? Точнее, вам, – тут же исправился он, понимая, что Мишка переживает даже больше, чем Марина, просто не показывает этого.
Девочка, все ещё прячась от взгляда, неуверенно кивнула и показала на лежащую рядом с клеткой книгу и резной стул, стоящий у изголовья кровати.
– Нет, лапуль, он подо мной развалится, – Ярик включил настольную лампу, чей яркий свет на минуту ослепил их, и уселся на пол рядом с постелью. – На чем вы остановились?
Маришка помогла открыть книгу, и ткнула пальчиком в абзац. Сказку мужчина сразу узнал, хотя и удивился – он была, скорее, для мальчиков. Но кроха с удовольствием слушала, свесившись с кровати, чтобы было удобнее смотреть на Ярослава. Мишка, перестав водить пальцем по спинке разомлевшей от неожиданного внимания Ириски, тоже подполз поближе, а потом и вовсе улегся животом на ковер, подложив подушку себе под подбородок. Девочка, видя такое дело, слезла с кровати и уселась рядом, опершись спиной на колено папы. В том, что дядя Ярик достоин права так называться, Маринка была уверена, и они с братом уже составляли план, как бы уговорить маму согласить на то, чтобы папа Ярослав остался с ними на все время…
Пробуждение было не из приятных – свело все тело. Казалось, болят даже волосы на голове, которых у него не было. Спина, так и вовсе, похоже, была сломана в нескольких местах, о конечностях даже вспоминать не хотелось. С трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться, Невзоров попытался встать, но открыв глаза, сразу же замер на месте. За окном ещё только рассветало, но так и не выключенная на ночь лампа хорошо освещала детскую. Н-да, классный из него воспитатель – неизвестно, кто кого убаюкал. Дети спали здесь же, на полу. Марина залезла на плечо, почти скрутившись в клубок, и крепко вцепилась пальчиками в его шею. Мишка дрых, как сурок, под другой рукой, и, к счастью, на шевеление своего импровизированного матраса ни один из детей не отреагировал.
