Текст книги "Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014"

Автор книги: Анна Семироль

Соавторы: Светлана Багдерина,Ирина Цыганок,Владимир Сухих,Эдуард Шауров,Андрей Скоробогатов,Наталья Анискова,Максим Черепанов,Сергей Васильев,Марина Дробкова,Елена Елизарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

На ступенях воцарилась тишина. Взгляды сошлись на Первой матери. Чара медленно поднялась:

– Я услышала тебя, Дагон. В твоих словах есть правда. Но как же Враг, который может явиться, когда мы оставим службу?

– Наш главный враг – голод, – резко ответил Дозорный. – Я чту память предков и тех, кто оставил их сторожить Цитадель. Но Дозорным нужно мясо, детям нужно мясо, старикам нужно мясо… Если пастбище отодвинется еще на один переход, овцы станут падать не доходя до Цитадели. А если одичалые объединятся, они легко отобьют отары. Пастухов и рейдеров слишком мало, а выпасы слишком далеки друг от друга. Мы должны идти на юг, на новые земли. Или это будет наша последняя жизнь. Какая польза Цитадели от мертвых Дозорных?

– Дагон прав, – выкрикнул Рахти Зета со своего места. – Нам уже не хватает пищи, а дальше будет только хуже. Дичь покинула наши края раньше, чем трава. Пора и нам. Я за то, чтобы уйти!

– Путь через пустоши не близок, – снова возразила Первая мать. – Все ли сумеют его осилить? И что будет там, на чужой земле, без стен, без крыши над головой? Что скажешь на это, Дагон?

– Скажу: уходить надо сейчас. Пока ночи теплы и дни солнечны. Малыши подросли, и в племени нет больных. До конца луны мы сумеем спуститься к зеленым землям на юге. А мои Дозорные пойдут вперед и выроют землянки в новых холмах…

Афари ловила каждое слово матери. Вот сейчас она поставит на место зарвавшегося Дозорного, вот сейчас… Но на каждый довод Чары Дагон находил свой. Они говорили и говорили, превращая спор в бесконечную песню-перекличку, что поются в весенние ночи.

– Словно кости друг другу перебрасывают, – проворчал кто-то рядом. Афари вздрогнула. Наставница Найу придвинулась ближе, затрясла поседевшей головой:

– Учись у своей матери, девочка, – сказала она, понижая голос. – Это – тонкая игра.

– Игра? – нахмурилась Афари. – Что это значит?

– Это значит, что мы уходим. Первая мать и Дагон все решили, а то, что ты видишь сейчас, – представление, чтобы убедить, будто мы сами делаем выбор.

– Но как же Дозор, служба?

– Какая служба, если Дозорным нечего есть? – Старая Найу презрительно фыркнула. – Нет, уходить надо, против этого не попрешь. Вот только все, кто уходил прежде, становились одичалыми. И нас ждет та же участь. Не будет домов, не будет посуды, наши дети станут есть с земли… Но все это – полбеды. Если не нужно сторожить Цитадель, зачем вообще племени Дозорные? С чего пастухам и охотникам кормить их? Дозорные исчезнут, долг – позабудется. За ним уйдет в небытие речь, наши дети станут совокупляться с кем попало, как звери… Впрочем, этим они займутся в первую очередь.

– Почему вы не скажете это всем? Почему не поднимете голос?!

– К чему? – скривилась Найу. – Службой сыт не будешь. И холмы не зацветут от моего голоса. Нет-нет, ничего тут не поделаешь. Дагон прав: эта жизнь – последняя для людей. Южные холмы будут заселять уже одичалые.

Афари показалось, будто ее оглушили, будто плита в Арсенале упала ей на голову, и она видит предсмертный бред. Не может ее мать, Первая мать племени, согласиться на такое!

Но по ступеням уже ползло шепотком: «Уходим, уходим, уходим…» – а потом Рахти Зета вскочил на ноги и заорал во весь голос: «Веди нас, Дагон!» Воины, пастухи, охотники поднимались один за другим, Афари едва успевала вертеть головой: «Веди нас, Дагон!», «Уходим!» Один голос показался ей знакомым, она вытянула шею, стараясь разглядеть кричащего, и встретилась взглядом с Гефом. Тот замер с открытым ртом, потом постарался согнать с лица радостное выражение. Но было слишком поздно.

Афари отвернулась.

– Как же так? – спросила она Найу. – Как они могут вот так сразу отказаться от всего… от всего… – От волнения слова не шли на язык.

– Ну не так уж и сразу. – Наставница, кряхтя, поднялась со своего места. – Дагон две луны нашептывал об уходе Дозорным и рейдерам. Да и другие поговаривали.

– Почему же я ничего не слышала?!

Найу грустно усмехнулась:

– Ты слишком часто бегала в холмы, девочка. Да теперь чего уж… – Продолжая покачивать седой головой, старуха побрела вниз по лестнице.

– Я никуда не пойду! – Забыв о манерах, Афари взглянула прямо в глаза матери. – Никто меня не заставит!

– Не кричи. – Чара первой отвела взгляд. – Снаружи услышат.

– Пора тебе повзрослеть, Афари. – Дагон, которого она старательно не замечала, остановился прямо перед носом. – Ты должна думать о благе племени, а не о том, что хочет твоя левая нога…

Афари сделала вид, что не слышит, продолжая обращаться только к матери:

– Я останусь здесь и буду нести Дозор. Одна, если не найдется других верных долгу!

– А если найдется?! – зло выдохнул Дагон прямо ей в лицо. – Ты понимаешь, что это для них – верная смерть?! Образумь дочь, Чара!

Дагон выскочил из общинного дома.

– Ты уйдешь вместе со всеми. – Чара устало опустилась на ветхую подстилку из камыша. – Я не позволю сеять смуту в племени. А если ты останешься или хотя бы заикнешься об этом – будет смута. Кое-кто из ветеранов не хотел идти, им только дай повод… Первый же наткнувшийся на вас клан одичалых вырежет мужчин, а женщин принудит носить приплод для своих ублюдков! Такой судьбы ты хочешь своим детям?

Афари молчала.

– Мы должны смириться и идти с Дагоном. Ты станешь его женой и Первой матерью. Ты научишь ваших детей истинной речи, и, может, они или их внуки вернутся сюда и исполнят долг за нас.

«Дети? Внуки?» – Афари представила, что больше никогда не спустится в Зал Старших Людей, не увидит их шеренги, шествующие Дозором, не будет следить за танцем пылинок в столбе света, а главное… Главное, она больше не увидит Его лица. Никогда.

В носу возникло странное жжение, как будто она вдохнула споры табачного гриба. Дыхание участилось.

– Ты моя дочь, – заговорила Чара мягче. – Моя дочь знает, в чем ее главный долг.

Афари склонила голову, чтобы не видеть, не слышать, не знать!

– Вспомни завет: «Если Враг сильнее – отступи, выжди время, а потом – нападай снова». Сейчас – время отступить. Рейдеры выходят на рассвете. Мы выступим следом. Хочешь пойти с рейдерами?

Афари покачала головой, не отрывая взгляда от земли.

– Станешь подбивать Дозорных остаться у Цитадели?

Еще одно отрицательное покачивание.

– Хорошо. – Чара удовлетворенно прикрыла глаза. – Я знала: ты – разумная девушка. Теперь иди, обдумай, что возьмешь в дорогу. И помни о тех, кто будет нести корзины. А мне еще надо переговорить с Найу.

Афари вышла на воздух.

Солнце садилось за холмы. Последние лучи играли на гребне Цитадели. Отсюда она выглядела самой обычной скалой. Только опытный взгляд различит в изломах породы щели бойниц и нашлепки аварийных люков.

Дозорные, отозванные с постов, бестолково бродили вокруг общинного дома. Афари прошла мимо, презрительно отворачивая голову. Она могла бы подняться по Дозорной тропе, перевалить за холм и бежать: сначала вдоль стены до ручья, а затем – на запад. Ноги у нее быстрые, а темнота – не такая уж помеха. Правда, и для ее преследователей – тоже. Нет сомнений, ее будут искать. Кто-то из племени непременно увидит и расскажет, куда она пошла, а на пустошах за ручьем негде спрятаться… Безнадежно.

Она остановилась у начала тропы и смотрела, как тень Цитадели ползет по склону. Когда сумерки накрыли общинный дом, она приняла решение.

Колонна растянулась чуть ли не на целый пробег. Первыми шли Дагон и половина Дозорных, следом – ветераны вперемешку с молодняком. Самые маленькие двигались отдельной группой, в окружении матерей и наставниц. За ними брели носильщики с корзинами, оставшиеся Дозорные и Рахти Зета. Дни стояли жаркие, безветренные. Марево дрожало над вершинами холмов, пыль оседала горечью на языке. Афари шла в середине колонны, рядом с матерью, якобы для охраны, а на самом деле, чтобы быть под присмотром. Все племя двигалось со скоростью самого немощного из стариков. С того момента, как они снялись с места, солнце успело перекочевать на закатную сторону, но, оборачиваясь, Афари все еще различала очертания стены на горизонте. «Так и к зиме до новых земель не добраться!»

Как же она завидовала рейдерам и охотникам! Первые далеко обогнали колонну и лишь время от времени присылали донесения Дагону. Охотники и вовсе разбрелись во все стороны – добывать пищу для племени. Дагон велел как можно дольше сохранять припасы, захваченные из Цитадели.

На закате подошли к страж-камню. Здесь кончалась тропа Дозора, проложенная по пустошам от самой Цитадели. Серый обломок гранита торчал на вершине холма, отмечая границу Охраняемой Территории. На языке Старших он назывался «Обелиск» – словечко из тех, что могли выговорить только Первая мать да еще Афари.

Как-то весной, когда они несли Дозор с Одноглазым, вот на этом же месте он предложил:

– Давай убежим!

– Убежим? – не поняла Афари. – Откуда?

– Отсюда. Ото всех. Убежим к морю, вдвоем…

– Ха-а-фы-хах-х-ха… – Афари даже закашлялась от смеха. – Вдвоем? К морю? Шутишь?! Что мы станем там делать?

– Жить.

– Мы не мотыльки-однодневки, чтобы не заботиться о будущем. Ты – воин, я – будущая Первая мать. Служба – вот наш долг, наша жизнь!

– Значит, ты возьмешь в мужья Дагона? – Все слова о долге Геф, похоже, пропустил мимо ушей.

– Конечно, – тряхнула головой Афари, – он знает речь, и он – лучший воин Дозора. У нас родятся сильные дети. Но, может быть, потом, – добавила она, заметив, как печально клонится голова у Одноглазого, – когда-нибудь… я выберу тебя вторым мужем.

Одноглазый вскинулся и тут же сунулся к ее щеке.

– Но-но, – одернула она парня, – я сказала: может быть! А теперь идем. Нужно закончить обход…

И вот теперь первый воин Дозора, тот, кто должен был до последнего защищать Цитадель, предал все, что ей дорого! Надо было убежать тогда с Гефом! Хотя он – такой же предатель. Как он прыгал там, на ступенях, когда вокруг голосили: «Уходим!..»

На ночлег устроились прямо у Обелиска. Афари легла рядом с матерью, намереваясь хорошенько выспаться, но мысли не отпускали. Полночи она бесполезно ворочалась с боку на бок и лишь под утро провалилась в короткий тревожный сон. Ей приснились Старшие. Будто они вместе сражаются против Врага. Старшие бежали через пустошь с «огнем» в руках, совсем как на старых картинах. Афари тоже бежала. Потом впереди возникла стена. В груди екнуло. Покрытые трещинами камни выглядели до боли знакомо. «Мы штурмуем собственную Цитадель! – сообразила она, карабкаясь по крутому склону. – Что-то не так!» В этот момент перед ней, словно из-под земли, вырос Дагон. «Враг!» – рявкнул он прямо в лицо. И Афари проснулась.

С первыми лучами колонна снова двинулась в путь. Теперь она ползла еще медленней – кое-кто из малышей, непривычных к дальним переходам, сбил ноги в кровь. Да и старикам переход под палящим солнцем давался тяжко.

У Афари челюсти сводило от нетерпения. Она дала себе зарок – дождаться вечера, но выдержала только до полудня.

– Позволь мне присоединиться к Борго, мама, – попросила она на коротком привале, смиренно пялясь в землю, – мы тащимся со скоростью дождевого червя.

– Ты сама отказалась идти с рейдерами, – напомнила Чара, – к тому же мы не знаем, где сейчас Борго и его разведчики.

– Знаем, – тут же заявила Афари, – Ралф прибежал от Борго совсем недавно. Я могла бы вернуться вместе с ним.

– Не уверена, что Дагон это одобрит, – с сомнением покачала головой Чара.

– Мама, прошу тебя! – Голос Афари звучал умоляюще. – Эта дорога сводит меня с ума! А Дагон… Я все еще зла на него и не хочу видеть. Может, потом, со временем…

– Хорошо, – нехотя согласилась мать, – отправляйся вместе Ралфом. Передай Борго Кси, что я посылаю тебя в помощницы. И будь осторожна. Поешь перед дорогой…

– Спасибо, мама! – Афари коснулась ее щеки и тут же убежала в начало колонны, чтобы мать не прочла правды в ее глазах.

План был прост: притвориться послушной, дождаться момента и бежать. Ралф с его донесением подвернулся как нельзя кстати. Афари и прежде хотела напроситься в отряд к Борго: он – не мать и не Дагон, не станет следить за каждым ее шагом! И потом, рейдеры постоянно носятся с какими-нибудь поручениями – найдется повод улизнуть. Однако все сложилось даже лучше. Чара не стала говорить с Ралфом, доверив сообщение дочери. Афари же заверила парня, что хочет лишь проводить его: «Надоело глотать пыль вместе со всеми!» Когда они отошли достаточно далеко, она мило попрощалась, сделав вид, что идет назад, к колонне. Тот и не подумал усомниться.

Едва Ралф скрылся за холмом, она рванула со всех ног, но вовсе не к соплеменникам. Они двигались на юг, а Афари бежала на запад, повернувшись к солнцу спиной. Но даже на бегу ее не оставляли тревожные мысли.

Побег – половина дела. Как быть дальше? Афари никогда не оставалась по-настоящему одна. Даже в Дозор они всегда ходили парами.

«Что ж, когда делаешь выбор, будь готова к последствиям!»

Весь бесконечный вчерашний переход она старалась представить жизнь в одиночестве. Голод и одичалые ее не пугали. Но, как подумала, что день за днем не с кем будет словом перекинуться, стало по-настоящему страшно. «Можно позвать Гефа. Этот побежит за мной куда угодно». Афари собиралась было окликнуть приятеля, но… Захочет ли он оставаться только ее другом? «Нет. Гефу нужно больше. Он мечтает о семье, детях…» – Афари покачала головой в такт собственным мыслям.

Одноглазый ей нравился, правда. Но никто в его роду не владел истинной речью, и сам он не выучил ни слова. Только одичалые не думают о наследственности. Как может Афари Сигма, чьи предки восемнадцать поколений говорили на языке Старших Людей, стать женой «немого»? А если дети пойдут в отца? Не зная речи, они не сумеют передать свою память потомкам.

«Память – главное. Не быстрота и не сила, – говорила Великая мать во время уроков, для которых Афари приводили в большой дом, ставший потом общинным. – Мы остаемся людьми, только пока помним, кто мы, в чем наш долг. Но память нельзя передать, если не владеешь речью.

Шесть жизней назад, после Исхода Старших Людей, наши предки продолжили нести Дозор, охраняя Цитадель. А когда родились дети, научили их всему, что знали сами. Всему, кроме речи Старших. Хотя люди всегда понимали их язык, говорить на нем не умел никто, а значит, не мог обучить потомков. И тогда появилась Афари Альфа – первая из Первых матерей – та, что могла произносить слова истинной речи. Она научила говорить своих детей, а те – своих. Благодаря этому, память предков живет в нас…»

Дагон знал больше слов истинной речи, чем любой другой мужчина племени. Он был бы прекрасной партией, но предал и предков, и память.

Нет. Она убежит одна. И спрячется. А спустя луну вернется к Цитадели и будет нести службу, как завещано Старшими!

* * *

«Неплохо бы обзавестись парой овец», – запоздало спохватилась Афари, то и дело оглядываясь: нет ли погони. – «Можно прокормиться и охотой, но с овцами было бы надежней». Однако кражу овец она отложила на потом. Сейчас следовало убежать как можно дальше. Вряд ли рейдеры пришлют сегодня кого-то еще, а значит, Чара узнает о побеге не раньше следующего утра. Но лучше полагаться на ноги, чем на удачу!

Афари еще поднажала. Ближе к вечеру на пути попался ручей. До темноты она шла по течению, надеясь, что вода собьет погоню со следа. Только когда ноги стало сводить от холода и усталости – выбралась на берег. В первой же сухой ложбине рухнула без сил и мгновенно уснула.

На этот раз, несмотря на все волнения, ей ничего не снилось.

Утром – голодная, но отдохнувшая – Афари продолжила путь на запад. Пейзаж почти не менялся: голая земля с редкими кочками жесткой, выгоревшей на солнце травы. Афари поднималась на холмы или огибала их у подножия – картина была одной и той же. Изредка ей встречались крохотные, продуваемые ветрами рощи – сиротливые, лишенные подлеска. Она знала, что пастухам приходится уводить отары подальше от Цитадели, где овцы выели чуть ли не всю растительность. Но не думала, что пустоши тянутся так далеко! Афари пыталась охотиться, однако на вытоптанной земле селились разве что полосатые ящерицы. За все время ей удалось поймать только одну, да еще от второй достался хвост. Приходилось жевать кузнечиков и жалей-корень, чтобы хоть как-то насытиться.

Наконец, к полудню четвертых суток холмы оделись травой. С каждым пробегом луга становились все пышнее, травы – выше. Светлогривка и жалей-корень здесь вырастали по самую грудь. Появились перелески с зарослями малинника и дикой вишни. Афари слышала об этих местах от охотников, но сама никогда не заходила дальше страж-камня.

«Может, Дагон не так уж неправ?.. – Афари поспешно изгнала крамольную мысль. – Как бы там ни было – долг – превыше всего!»

Пятую ночь она провела в уютном овражке. На дне бил родник.

Наутро поймала и съела большую лягушку, а потом… потом она увидела его.

Он шел, не скрываясь, будто был здесь хозяином. Ветер трепал волосы цвета осенних листьев. На мгновение она даже подумала, что перед ней Человек! Но память тут же подсказала ошибку. Все знают, что Враги и Люди очень похожи. Поэтому уже на первом занятии наставницы учат, как их различить: Старшие Люди одеты в зеленое и носят знак на правой руке выше локтя. Такой же знак стоит на их каске и на груди, под одеждой.

Спрятавшись в тени кустарника, Афари внимательно оглядела незнакомца: его голова была непокрыта, одежда ничуть не походила на комбинезоны Старших Людей, а главное, на нем не было знаков. Вообще. Нет сомнений – она встретила самого настоящего Врага!

Ликование охватило ее. Теперь Дагон и Чара увидят, как были неправы! Теперь им придется вернуться и защищать Цитадель – иначе племя сочтет их трусами!

Первым побуждением было атаковать. Но уроки наставниц не прошли даром: «Враг может казаться безобидным, – внушали они, – но это лишь видимость. Убедись, что он безоружен. Никогда не нападай, если не уверена в победе. Наблюдай. Дождись момента…»

На всякий случай Афари обыскала окрестности. След Врага, прямой и легко читаемый, тянулся со стороны побережья. Афари вернулась по нему на восемь пробегов. Дальше заходить не стала, боясь, что Враг за это время уйдет слишком далеко или спрячется. Судя по всему, он был один. Как опрометчиво! Хотя, может, он ожидает подкрепление? Долг требовал предупредить Первую мать и Дозорных. «Но ведь они покинули Цитадель! – напомнила себе Афари. – К тому же ни мать, ни Дагон не поверят мне на слово».

Сначала следовало обзавестись каким-нибудь доказательством. Она быстро настигла Врага – он шагал размеренно и даже не пытался запутать след. Афари обошла его с подветренной стороны и двинулась параллельным курсом, стараясь не выпускать из вида. В полдень он сделал короткий привал на вершине пологого холма. Потом останавливался еще дважды. Оба раза местность была слишком открытой, чтобы Афари могла подобраться поближе. Но она разглядела, как Враг выкопал и забрал с собой несколько стеблей светлогривки и красного щавеля. Думала, он собирает себе обед, пока не заметила среди «трофеев» цветы жукоглаза – их уж точно не то что есть, даже нюхать было опасно!

На закате Враг свернул к небольшой роще. Сбросив со спины сумку-рюкзак, принялся бродить среди деревьев. Афари испугалась, что он заметил, как она прячется на опушке. Но Враг набрал валежника, отнес к своей сумке. Потом вынул из чехла на поясе длинный «лед» и принялся копать с его помощью яму.

Афари самодовольно ухмыльнулась: она знала, рано или поздно Враг себя выдаст! «Они придут с запада, – говорилось в Завете. – „Лед“ и „огонь“ в их руках. „Льдом“ станут разить они вблизи, а „огнем“ – на расстоянии».

На самом деле у «огня» было другое название, но истинная речь его не сохранила. Тем не менее она не сомневалась, что опознает оружие. Пока что самым опасным, что она видела у своего Врага, был «лед». Но, как знать, что спрятано в рюкзаке?

А Враг между тем вынул целый пласт дерна и сложил в получившейся ямке шатер из веток. Скоро до Афари донесся запах костра. Она напряглась: Великая мать рассказывала, что Старшие Люди приручили пламя. Но прежде Афари никогда не видела его так близко. После взрыва в подвалах Арсенала запах дыма несколько дней стоял вокруг холма, но пламя так и не вырвалось наружу.

И вот на ее глазах красные языки с хрустом принялись поедать валежник. Сумерки тут же сгустились вокруг них. Дым перебил все запахи в округе, но Афари быстро притерпелась к терпкому аромату горящего дерева. Пламя притягивало. У нее даже между лопаток зачесалось от желания подойти ближе. Над костром вилась мошкара и ночные бабочки. Их, как и Афари, влекло к огню. Только у нее хватало ума оставаться на месте. Потом вместе с дымом повеяло чем-то еще более сильным. Острый и сладкий запах еды вспорол желудок так, что она даже услышала его треск. Только тут она осознала, как голодна. Утренняя лягушка давно переварилась, а слежка за Врагом не оставила времени на охоту.

«Ничего, – сказала себе Афари, сглатывая слюну и тихонько пятясь вглубь рощи, – я смогу поохотиться ночью». Голодные трели желудка казались ей оглушительными, но Враг был слишком беспечен, а может, туговат на ухо. Его не насторожили ни они, ни хруст ветки, подвернувшейся под ногу.

Ночная вылазка не принесла ничего, кроме усталости. «Все-таки Дозорный – не охотник», – убедилась Афари, проблуждав в темноте без всякой пользы. Пришлось снова набить живот жалей-корнем.

Поднялась она задолго до рассвета. Сбегала к ручью. Враг оказался лежебокой. Афари успела снова задремать в ожидании, пока он соизволит проснуться.

Утром Враг обошелся без костра. Перед уходом аккуратно уложил на место вынутый слой дерна, собрал вещи и двинулся на северо-запад. Афари задержалась, чтобы обследовать место ночевки. Замаскированное кострище вызывало улыбку. Только слепой не заметит увядшей травы по краям дернового прямоугольника, да и прочих следов хватало, не говоря о запахе. Если ее Враг – разведчик – а кем еще он мог быть?! – то очень неумелый.

Наступивший день лишь подтвердил ее выводы. Мало того что Враг шел не заботясь о том, что его видно за целый пробег, через какое-то время он еще и насвистывать начал! Голодную, выспавшуюся Афари бесило его легкомыслие. Любой рейдер, забредший в эту часть острова, сразу заметит долговязого, шумного противника. Тогда с мечтой эффектно объявить о появлении Врага придется распрощаться! К тому же есть еще одичалые…

На этот раз она отправилась на охоту, как только Враг устроился на вечерний привал. Рядом протекала речка, почти полностью скрытая травостоем. На ее берегу, выше по течению, Афари поймала цаплю. Мясо оказалось сухое и жесткое. Не иначе птица умирала от старости, когда попалась ей на глаза. Афари разделила тушку на два приема, но утром, съев вторую половину, чувствовала себя такой же голодной, как накануне. Вообще, она сильно отощала за последние дни. Тренированное тело пока не подводило, но еще немного – и она не сможет в одиночку справиться с Врагом.

«Я могла бы убить его сейчас, – думала Афари, наблюдая из укрытия, как тот плещется в речке, побросав на берегу все свое снаряжение. – Но мне не дотащить тело до Цитадели. К тому же там никого нет. Не таскать же мертвеца по всему острову? И вдруг старейшины не поверят, что он был Врагом? Или, – ее пробрало холодом, – вдруг я ошиблась, и он все-таки Человек… Разве может Враг быть таким? Враг должен таиться, устраивать засады…»

В середине дня ветер донес откуда-то с севера лай койота. Афари и ухом не повела. Койоты избегают встреч с людьми и одичалыми. Но Врага это заставило насторожиться. Вечером, перед тем как лечь спать, он окружил стоянку целой системой растяжек.

– Ну наконец-то! – Афари даже обрадовалась. Она уже начала сомневаться, что встретила настоящего Врага.

Когда стемнело, она обошла глупые ловушки и прокралась прямо к догорающему костру. Враг спал на земле, завернувшись в толстое одеяло, у него была гладкая, совсем светлая кожа. И он улыбался во сне. Не так, как Человек на картине, но было что-то общее…

Афари оборвала себя: не дело сравнивать Врага с Человеком! Она проследила, куда ведут тонкие струны, натянутые вокруг спящего. В Арсенале – до того, как его завалило, – наставницы показывали ей старинные устройства для взрыва. Афари ожидала увидеть нечто подобное, но здесь к концам растяжек были привязаны пустые жестянки. Они еще хранили манящий запах, но вместо еды внутри лежала речная галька. Афари нахмурилась. Неужто Враг рассчитывает защитить себя простыми погремушками?!

Она снова приблизилась, вгляделась в его лицо.

«Либо он непроходимо глуп, либо обладает таким оружием, что ему не страшен никакой противник!»

Но за все время Афари не видела ничего даже отдаленно похожего на «огонь». Даже свой «лед» Враг-недотепа так и оставил в чехле на поясе! Может, она что-то пропустила?

«Если его резко разбудить, он наверняка потянется к своему главному оружию…» Афари рассмотрела и отбросила эту идею. Риск слишком велик. Как только она себя обнаружит, придется перейти к активным действиям. Один из них может убить другого. Афари такой вариант не устраивал. Она собиралась предъявить своего Врага Первой матери – пусть решает, что с ним делать. Правда, неясно, как заставить его двигаться в нужную сторону, но Афари надеялась что-нибудь придумать.

Она покинула стоянку, не задев ни одной струны. Утром Враг смотал растяжки и снова двинулся на северо-запад, Афари уже привычно кралась следом. Незадолго до полудня они наткнулись на кроличий городок. Зверьки заметили Врага издали и попрятались. Но вскоре они решат, что опасность миновала, и выберутся пощипать травку. Афари не могла упустить такой случай.

Она затаилась в зарослях жгучей горчайки, выжидая, чтобы какой-нибудь неосторожный кролик отбежал подальше от норы. И удача улыбнулась! Жирный пятнистый кроль соблазнился кустиком ревеня, росшего поблизости от ее укрытия. Бросок – Афари сдавила кроличье горло. Слюна наполнила рот. Она отнесла добычу в тень ближайшего дерева, там разделала и съела, утолив жажду кроличьей кровью. Потом прилегла в теньке, чувствуя, как блаженная сытость расползается по телу. Она хотела отдохнуть совсем немного, только чтобы пища улеглась. И незаметно для себя заснула.

Разбудил ее надсадный комариный писк. Афари разом вскочила на ноги. В синеве над холмами проступали первые звезды.

«Проспала!» – Вина обжигала сильней, чем листья горчайки. Афари вернулась в кроличий городок, надеясь отыскать след Врага. Трава еще хранила отпечатки ног, но ночной туман затянул холмы влажной шкурой, смешал и спутал звуки и запахи. Пробежав по примятому травостою, Афари наткнулась на вход в большую нору. Врагом здесь и не пахло. Она повернула назад. След, совсем недавно такой четкий, растворился в дымчатой мороси. Афари заметалась в тщетной попытке ухватить концы потерянной нити.

И вдруг тишину разорвал брачный вой койота. На этот раз она вздрогнула. Голос звучал совсем близко и не походил на тявканье, которое она слышала накануне. К тому же время весенних песен давно миновало.

Больше не вглядываясь под ноги, Афари бросилась на звук.

Очень скоро она увидела дрожащее пятно костра. Еще пробег – Афари припала к земле, сдерживая дыхание.

Враг стоял спиной к огню, корпус наклонен, руки перед собой чуть согнуты, в правой – «лед». Хорошая стойка, правильная. Напротив полукругом расположились одичалые. Вожак – такой темный, что легко сливался с ночью, держался впереди. Вот он резко качнулся вбок, замер, не сводя взгляда с Врага. Тот чуть развернул корпус. Вожак тут же подался назад. «Отвлекает, – поняла Афари, – дает возможность другим зайти со спины…» Одного взгляда хватило ей, чтобы понять: положение у Врага – незавидное. Одичалые обложили его со всех сторон. Их было пятеро, хотя хватило бы и двоих: один отвлекает, другой заходит сзади, атакует, обездвиживает конечность с оружием. Остается только повалить противника и…

Пока она припоминала уроки Рогана, вожак, явно не знакомый с тактикой боя в группе, ринулся вперед. Он был высок, почти как Афари, и быстр. Враг выставил вперед предплечье, но удар должен был смять защиту.

Афари поняла, что делает, только когда влетела в круг перед костром. С разбегу врезалась в вожака. Несмотря на полуголодный марш по пустоши, она все еще была тяжелей противника. Сбитый, он покатился по траве, брызгая кровью с прокушенного языка. Афари удержалась на ногах. Ей не надо было оборачиваться, чтобы знать: двое одичалых нацелились на ее шею. Их дыхание смердело гнилью. Тот, что справа, бросился первым. Краем глаза она заметила движение. Афари могла бы увернуться, но позволила чужаку думать, что бросок удался. За мгновение до того, как их тела соприкоснулись, она сама повалилась на спину и ударом ног отправила противника через себя. Второй решил напасть, пока она на земле. Он был ужасно тощ, грязен и слишком неуклюж, чтобы справиться с молодой Дозорной. Она располосовала ему живот и вскочила, готовая к новой атаке. Ее Враг тоже не сплоховал. Вожак, которого она в пылу борьбы упустила из виду, теперь отступал, приволакивая ногу, кровавый след тащился за ним по траве. Один из ее противников корчился в агонии, второй ощерился на расстоянии хорошего прыжка. Еще двое замерли на границе светового пятна. Враг снова принял оборонительную стойку спиной к огню, «лед» в его руке стал красным.

Афари прикинула шансы: одичалые все еще превосходят их числом. Но ранение вожака, самого крупного и сильного, сделало других трусами.

– Пр-р – р-очь! – зарычала она, обнажая зубы на манер одичалых. – Только попробуйте тронуть его, глупые шавки! Это – мой Враг!

Она прыгнула вперед, и одичалые попятились.

– Прочь! Или вас ждет смерть! – Не давая им опомниться, Афари кинулась на ближайшего, и тот, не выдержав, побежал. А за ним и остальные, все, кроме парня со вспоротым брюхом.

Афари чуть не рванула следом – догнать, добить. Но тут чужая рука легла ей на спину. Афари резко крутанулась… Его лицо оказалось неожиданно близко, так, что она смогла наконец-то разглядеть цвет радужки – синий-синий, как небо перед закатом или как море, которого так и не видела. Его акцент звучал странно и нелепо, но она сразу поняла: именно так должна звучать истинная речь:

– Тубо, девочка, тубо! – произнес он, бесстрашно глядя прямо в глаза. – Откуда ты взялась здесь, красавица?

Афари хотела ответить, но горло перехватило, и все, что она смогла, – это завилять хвостом.