Текст книги "Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014"

Автор книги: Анна Семироль

Соавторы: Светлана Багдерина,Ирина Цыганок,Владимир Сухих,Эдуард Шауров,Андрей Скоробогатов,Наталья Анискова,Максим Черепанов,Сергей Васильев,Марина Дробкова,Елена Елизарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Сказатели.
Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1. 2014

От редакции
Александр Прокопович, главный редактор «Астрель-СПб»

Что такое фантастика?

Тексты, которые удивляют.

Уверен, каждый из опубликованных рассказов отвечает этому критерию.

Все рассказы, которые вошли в этот сборник никогда не публиковались в бумаге.

Мы не проводили никаких конкурсов, голосований.

Просто читали все присланные и принимали решение – берем – не берем. После этого уже смотрели на фамилию автора.

В результате перед вами альманах, пропуском в который было только одно условие – сила присланного текста.

Бой местного значения
Максим Черепанов

– Я собрал вас здесь, – торжественно произнес капитан «Яростного Уральца» Стивен Блади, одаривая старших офицеров своим неподражаемым взглядом с сумасшедшинкой, – чтобы сообщить, что мы все умрем.

В кают-компании повисло тяжелое молчание.

– Когда-нибудь – вне всякого сомнения, да пребудет на то воля Кришны, – медленно проговорил в ответ астронавигатор-индус, – но не сегодня.

– Конечно, не сегодня, – легко согласился капитан, – а приблизительно через восемь часов с четвертью. Это будут уже следующие условные космосутки, так что уважаемый Индра абсолютно прав.

Кто-то судорожно выдохнул. Блади недолюбливали за резкость, но привычки к пустым шуткам за ним не водилось.

– Мы все будем очень признательны за пояснения, – угрюмо сказал старпом Дэдли.

Взоры присутствующих обратились на капитана.

Стивен бегло осмотрел собравшихся. Невозможно было понять, что прячется за мрачной маской старшего помощника, седого ветерана. Полноватый астронавигатор внешне казался спокойным, но голографическая татуировка на его правой щеке, изображавшая неизвестное капитану многорукое божество, сейчас проявилась особенно ярко, что случалось только в минуты чрезвычайного волнения. Молодые лейтенанты-оружейники, ракетчик Алексей и лучевик Алена резко побледнели, но держались неплохо.

– Визуализация, текущий локус, – произнес капитан в потолок.

Над столом замерцала голограмма, изображающая планетарную систему.

– Это наша местная колония, Авалон-2, – ткнул Стивен во вторую планету от светила, – население сорок миллионов человек с какой-то мелочью. Это – мы.

Палец капитана на миг задержался возле красной стрелки, медленно ползущей по внешней орбите вокруг Авалона.

– А это, – скучно сказал Блади, – объект, который выйдет здесь из гипера через восемь часов.

Над столом разнесся сдавленный вздох. Все смотрели на ярко-алую снежинку, размерами сопоставимую с небольшим планетоидом. И она мерцала, что означало ее скорое предполагаемое появление. «ЕТА: 8 hours 11 min», – бесстрастно информировал ярлык рядом.

– Понимаю ваши ощущения, – продолжил Стивен. – Окраина Империи, война с мрыггами закончена, заурядное патрулирование границ… и нарваться на такое.

Индра шумно выдохнул. Татуировка на его щеке запылала еще ярче.

– Время, необходимое для сбора в системе «северного» флота Империи, – несколько суток, – сказал он. – Чтобы собрать хотя бы локальную эскадру, понадобится не меньше двух дней. Но эскадра не сдержит кристалл… и я не уверен, что даже весь «северный» флот справится.

Космические кристаллы… Гигантская форма разумной квазижизни. Более древние, чем само человечество как таковое.

И – хищники.

– Нет нужды напоминать, как выглядит планета, обработанная кристаллом, – напомнил Стивен. – Это гладкий стеклянный шар, с которого слизана вся органика.

Авалон-2 навсегда станет мертвым миром, пригодным только для того, чтобы построить там техническую перевалочную станцию. Не говоря уже о сорока миллионах жизней. Вообще-то в данной ситуации больше всего меня волнуют именно они, а даже не потеря Империей ценного кислородного мира.

– Но что мы можем? – хрипло спросил Алексей. – Одни, на устаревшем «паруснике»…

– Да, – поддержал его Индра, – «Уралец» – одно название, что крейсер. Ракетное вооружение – дрянь, но оно, как известно, и так против кристаллов бесполезно, они обладают защитным механизмом неизвестной нам природы. Пробивает только лучевое выше пятого уровня. Но почти все наши установки – четвертый-пятый уровень. Шестого – только три спаренные башни главного калибра. Для этой твари – что слону дробина. Маневровый двигатель – смешно сказать, фотонный, с парус-зеркалом. Все что мы можем – помочь с эвакуацией с Авалона-2.

– И сколько человек мы в состоянии взять на борт? – непроницаемо поинтересовался Блади.

Астронавигатор пожал плечами.

– Если задействовать технические помещения… с учетом того, что должно хватить кислорода до точки выхода… Тысяч пять, я полагаю.

– Как насчет остальных сорока миллионов?

Индра сделал неопределенный жест руками:

– Судьба. Колесо сансары.

– Это бесчеловечно, – тихо сказала Алена.

– Что вы предлагаете, лейтенант? – повернулся к ней Индра. – Вам же преподавали в академии военную историю? Империя Людей выстояла в первой космической только потому, что крупный кристалл начал пожирать колонии мрыггов. Они проявили завидное хладнокровие, не предпринимая ничего, и заметались, только когда тварь направилась к их столице, Мрыггану, домашнему миру. Им пришлось собрать все силы в единый кулак, что дало нам передышку и возможность перегруппироваться. Шесть линкоров, более тридцати новейших крейсеров… Ракеты были бесполезны, сам кристалл использовал мощнейшее лучевое оружие – более сильное, чем уже известные вам тяжелые ионные пушки и еще только разрабатываемые установки Маулера. Точные потери противника в бою с кристаллом у Мрыггана неизвестны, но оцениваются в сорок процентов флота. Уничтожить кристалл не удалось, его э-э-э… отогнали, не более. Возможно, наш гость – именно он и есть.

– Нет, этот – чуть поменьше, – с сожалением уронил Стивен.

– Рой пчел может отогнать медведя от улья, – запальчиво сказал Алексей.

– Рой, возможно, и в состоянии, – парировал Индра. – А одна пчела? Ее просто прихлопнут.

В наступившей тишине проскрежетал Дэдли:

– Каков приказ командования, капитан?

– А это мы сейчас узнаем, – отозвался Стивен, – но, Грегор, у вас есть какие-нибудь сомнения относительно приказа?

– «Что же, велит умереть закон – иди и умри, солдат», – вполголоса пропел Алексей слова известной боевой баллады.

Блади усмехнулся:

– Мне нравится ваш настрой, лейтенант.

Прозвучал сигнал вызова. Все обернулись к коммуникационному экрану, и изумление проступило даже на каменном лице Дэдли.

Стивен был готов к вызову со стороны командующего эскадрой. Учитывая исключительные обстоятельства, на связь мог выйти комфлота или даже главком из столицы.

Но об императорском гербе он не мог и помыслить. Вызов от главы Империи Людей не требовал подтверждения на втором конце моста нуль-связи. Миг – и капитан, как и все остальные, обнаружил себя опустившимся на одно колено, со склоненной головой. Рефлекс, сформировавшийся еще со школы.

– Виват императору! – слаженно рявкнули присутствующие, и Блади порадовался про себя.

– И вам здравствуйте, – негромко ответили с экрана. – Вольно.

Офицеры заняли свои места у стола, сидя навытяжку. Стивен заметил, что Алена забыла закрыть рот, и толкнул ее под столом ногой.

Экран нуль-связи показывал берег океана. Стоял штиль, и прозрачные невесомые волны легко накатывались на белый песок. Под навесом сидел невысокий, начинающий лысеть человек в гавайской рубашке и шортах, с бокалом виски в руке. Выглядел он вполне мирно и по-домашнему, и только глаза – жесткие, ледяные – совпадали с портретами, где императора Бладрова II изображали всегда гигантом двухметрового роста и в белоснежном парадном мундире.

Стивен откашлялся и набрал в легкие воздуха, но император остановил его легким движением руки.

– Доклад не нужен, – мрачно сказал Бладров, – я в курсе.

Он медленно отхлебнул виски. Слышно было, как лед задевает стенки бокала. Все в кают-компании завороженно следили за императором.

– Стивен Блади, – донеслось с экрана, – участник Первой и Второй космических, полный кавалер ордена Лунной Славы, Герой Земли… Ты командовал линкором. Как оказался на границе, в захолустье?

«Про кристалл, значит, в курсе, а про биографию мою – нет», – иронично подумал Стивен. Там ведь полный доклад должен быть, вплоть до информации о троюродных бабушках. Но вслух отчеканил:

– Дал по морде одной тыловой крысе, сир!

– Так за это награждать нужно, а не ссылать на фронтир.

– Крыса была в адмиральском звании, сир.

– Вот как… Могли и под суд отдать.

– Все-таки Герой Земли, сир. Поэтому я здесь.

На левом краю экрана возникло неодетое девичье тело с высоким, наполненным чем-то желтым бокалом в правой руке, но император изгнал его досадливым взмахом ладони.

– Готов выполнить любой приказ, сир! – отчеканил Стивен.

Бладров отхлебнул еще виски.

– Ты помнишь Близнецов, капитан? Как считаешь, я тогда поступил правильно?

Император мог бы не задавать первого вопроса – историю Близнецов, одного из самых крупных инцидентов Первой космической, знал каждый. Две крупные колонии людей: четыре миллиарда – на Касторе-3 и полтора миллиарда – на Поллуксе-5… «Западный» флот, прикрывающий их, и надвигающаяся ударная группировка мрыггов, размерами сопоставимая с ним… Разделить флот на две части означало дать мрыггам разбить их по очереди и потерять обе колонии. Четыре больше, чем полтора, поэтому «западный» флот остался на Касторе и в бессильной ярости наблюдал, как мрыгги сминают защиту ракетных баз Поллукса и затем методичными орбитальными бомбардировками уничтожают его население. Потом были десанты. Видео и фотографии того, что они творили на поверхности, мрыгги транслировали для устрашения, но добились прямо противоположного эффекта.

– В тактическом отношении решение было абсолютно верным, сир. Но, простите меня, не хотел бы я брать на себя такую ответственность.

Бладров усмехнулся:

– А кто бы хотел, капитан? Но у вас есть я. А у меня никого нет, кроме Господа Триединого.

Император задумчиво повертел бокал в руках. На заднем плане две девушки, хохоча, вбежали в голубые волны. Белели незагорелые округлости.

– Я слишком часто выбирал – миллиард или четыре. Слишком часто посылал людей на смерть и несколько устал от этого. Конечно, для имиджа Империи было бы полезно, если бы «Уралец» попытался защитить Авалон. Но я понимаю, что шансов практически нет, и не пошлю тебя на верную гибель, капитан Стивен Блади, Герой Земли.

Наступила такая тишина, что слышен был визг девушек в волнах, лижущих их тела за много килопарсеков от кают-компании «Уральца».

– Действуй по обстоятельствам, капитан. Решай сам, – сказал Бладров II и отсалютовал бокалом.

Экран нуль-связи погас. Офицеры шумно и одновременно выдохнули.

– Мы принимаем бой, – буднично сказал Стивен так, как будто речь шла о походе в булочную. – Через семь часов жду всех на местах согласно боевому расписанию. Завершите ваши дела, верующие – помолитесь. Свободны.

Когда все покинули помещение и сидеть остался один Индра, капитан вопросительно поднял правую бровь.

– Это самоубийство, – хрипло произнес астронавигатор, – мы могли бы спастись сами и спасти еще несколько тысяч…

– Это долг, – ровно ответил Стивен, – а долг надлежит исполнять. Я понимаю, вы боитесь, Индра. Все боятся. И я в том числе. Да еще как! Но выбора у нас, по счастью, никакого нет. Раньше или позже – какая разница? Все там будем. Колесо сансары или как там? «Так лучше, чем от водки и простуд», – процитировал Блади древнего поэта.

– Капитан…

– Не продолжайте, иначе мне придется отдать вас под трибунал и наскоро расстрелять. Это будет очень печально, так как заменить вас некем. Кого я посажу в пилотское кресло? Кайла? Он мальчишка еще, опыта ноль, а нас завтра ждет не прогулка за грибами. Знаете, Индра… я сам атеист, но у меня сильнейшее ощущение, что мое нахождение здесь – предначертано свыше. Это надо же было сослать меня именно в ту систему, где вынырнет кристалл? Таких совпадений не бывает. Уникальный случай покрыть себя славой…

– Посмертно.

– Может быть, и так.

С полминуты они смотрели друг другу в глаза. Индра отвел взгляд первым.

– Я родом с Мирзама-8, – проговорил астронавигатор, – у нас там есть древняя сказка, которую знает каждый ребенок. Про злого духа, асура Раху. Он приходит из тьмы и забирает то, что ему нужно. Так было всегда, испокон веков.

– И как его можно победить, этого вашего Раху?

– Никак, – ответил Индра побелевшими губами, – спасения нет. Все, кто осмелится встать на пути Раху, погибнут, и погибнут напрасно.

Стивен нахмурился.

– Индра, возьмите себя в руки. На Мирзаме почитали каких-нибудь добрых духов?

– Конечно.

– Вот идите и помолитесь им. Не задерживаю.

У себя в каюте Стивен отослал пару коротких сообщений, после чего вызвал на стену изображение древней, даже не трехмерной фотографии. Девушка, еще толком не проснувшаяся и немного опухшая со сна, в домашнем халате, склонилась над колыбелью, к смеющемуся младенцу. Капитан подпер щеку ладонью и так провел все время до утра – просто сидя и глядя на это простое фото.

Масс-детекторы боевой рубки возмущенно пиликнули, когда кристалл вышел из гипера – точно по расписанию, и, хищно поблескивая гранями, немедленно устремился к единственной в системе населенной планете.

– Сближаемся до дистанции ракетной атаки, – коротко бросил Стивен.

«Уралец» завибрировал, нагоняя космического странника.

– Ахуааааараааааааааоооооооыыыыыы! – разорвал тишину нечеловеческий вопль. Сержант-телепат бился в своем отсеке, разбрызгивая вокруг кровь, хлещущую из глаз и ушей, потом затих. Все предыдущие попытки телепатического контакта с кристаллами заканчивались именно так, но все равно стоило попробовать. «Как же его звали, – подумал Стивен, – черт, не помню. Помню только, что родом с Алкалуропса».

«Подожди нас немного на тропе последней охоты, – промелькнуло в голове капитана. – Мы скоро».

– Цель захвачена! – Голос Алексея звенел от напряжения.

– Огонь! – ответил Стивен и заранее прикрыл глаза.

«Уралец» содрогнулся от отдачи, посылая в направлении кристалла шесть блестящих сигар гипердесятых ракет. Пять секунд до контакта с целью… четыре… три, две, одна…

Кристалл окутало пронзительное белое сияние, в котором ракеты исчезли без следа. «Все идет по плану, – подумал Стивен, – здесь не помогли бы и новейшие торпеды „Хеллфайр“. Вот только жаль, что в конце этого плана все погибают».

– Сближаемся до дистанции лучевой атаки!

– Кэп, я вспомнил окончание легенды, – зазвучал в его наушниках голос Индры. – Было одно средство против Раху. Ликом сей демон так ужасен, что нет другого способа защититься от него, как показать ему его самого… но вот, чем это поможет нам, не знаю.

– Индра, сосредоточьтесь на маневрировании.

– Дистанция достигнута.

– Огонь!

«Яростный Уралец» словно взорвался, поливая кристалл из всех калибров. Лучи гасились энергощитом гигантской твари, но спаренные установки должны были пробивать, во всяком случае, Стивен надеялся на это.

Кристалл начал наливаться нехорошим зеленым сиянием.

– Индра, – начал Стивен и сам поразился тому, как спокойно звучит его голос, – я знаю, что прошу о невозможном, но попытайтесь сманеврировать, уйти с линии атаки. Сейчас оно по нам вдарит, и щиты, очевидно, не выдержат. Вся надежда сейчас на вас…

– Какие же мы идиоты, капитан! – вдруг заорал астронавигатор. – Парус!

Стивен бегло скользнул взглядом по приборной панели – какого черта он говорит? Фотонники работают штатно, парус тоже в порядке…

Кристалл вспыхнул, обрушивая на крейсер широкий ядовито-зеленый луч. За миг до этого перегрузка вдавила всех в кресла – Индра бросил «Уральца» в немыслимый вираж, пытаясь избежать неминуемой гибели, и это ему даже удалось. Почти.

Надрывно выли сирены, мерцало в рубке аварийное освещение. В его рубиновых отсветах мимо капитанского колпака в невесомости проплыла верхняя половина тела Индры. Астронавигатор с укором смотрел на Стивена тем, что осталось от его глаз.

Капитан коснулся своего лица ладонью и поднес ее к глазам – она была ярко-красной.

«Так. Я вижу все это – значит, еще жив. Боли не чувствую – кресло впрыснуло анестетики, все правильно. Кровь – это плохо, значит, могу скоро потерять сознание. Кристалл!»

Окровавленные пальцы Стивена забегали по приборной панели. «Уральцу» крепко досталось, но он не был разрушен. Большинство помещений, включая рубку, разгерметизировалось, капитана спас только персональный защитный колпак. Искусственная гравитация отказала, но сейчас в ней и не было необходимости. Но главное – был цел один из четырех фотонников и парус, значит, оставалась тяга! Стивен направил изуродованный крейсер вдогонку кристаллу, успевшему удалиться на приличное расстояние, и занялся инспекцией вооружения. Результаты удручали – из трех спаренных пушек шестого уровня в строю осталась только одна.

– Эй, кто-нибудь меня слышит? – спросил он по внутренней связи.

Гробовая тишина.

Мозг Стивена, подстегнутый медикаментами «боевого коктейля», лихорадочно работал. Что можно сделать? С одной спаркой много не навоюешь. Таран? Скорее всего, кристалл разберется с ним по аналогии с ракетами: защитное белое сияние просто поглощает все приближающиеся материальные тела. Есть, конечно, слабая надежда, что «Уральцем» оно подавится… но, что сделается кирпичу из кремния, если в него влетит зажигалка, пусть даже и с некоторым ускорением? Немного поцарапает, только и всего.

Он почти потерял сознание… и тут его, наконец, осенило.

Когда кристалл заполнил собой половину обзорного экрана, Стивен быстро совершил манипуляции с двигательной системой, после которых крейсер потерял ход. Затем активировал боевой пульт и методично начал хлестать по сверкающим граням из последней спаренной установки.

Кристалл удалялся. Его ждали сорок миллионов людей и много прочей вкусной органики.

– Ну же, – скрежетал зубами Стивен, – тебе же больно. Я же тебя раздражаю. Надоел хуже горькой редьки. А?

Рука, давящая на пульт, начала деревенеть, когда кристалл окутало знакомое зеленое сияние. Стивен широко оскалился в его отсветах.

Кровь залила его правый глаз, но левым – за миг до того, как щиты окончательно дали дуба, – он еще успел увидеть, как слепящий зеленый луч ударил по крейсеру, и от развернутого на сто восемьдесят градусов парус-зеркала с ювелирной точностью отразился обратно.

Потом мир стал светом.

Потом мир стал тьмой.

«Мои дорогие, мои родные…

Завтра в бой. Почти наверняка – в мой последний.

Мама… Был и остаюсь твоим медвежонком.

Папа… Ты всегда говорил мне: „Делай что должен, и будь что будет“. И я никогда не отступал от этого.

Лейла, звезда моя… Не валяй дурака, выходи замуж повторно, а то я тебя знаю. Джеку нужен отец.

Джек… Вырасти сильным, умным, добрым.

Ну вот и все. Люблю вас. Ваш Стив».

Враг
Ирина Цыганок

С прошлого раза плиты осели. Чтобы протиснуться в туннель, пришлось выгребать наружу битый кирпич пополам с землей и бетонными осколками. Афари торопилась. Нос невыносимо чесался от цементной пыли. Расширив ход, она выбралась наружу – отдышаться, несколько раз чихнула и снова полезла в узкий, извилистый лаз. Двигаться приходилось вслепую, то и дело в бока упирались куски труб и еще какие-то острые прутья. Один раз она чуть не застряла, но, извернувшись не хуже песчаной гадюки, сумела проскочить узкое место. Впереди замаячило желтое пятно выхода, когда наверху что-то хрустнуло, низкий глухой звук ударил по ушам. На голову Афари тонкой струйкой потекла стертая в пыль штукатурка. Три удара сердца… казалось, что плиты сжимаются вокруг нее. Но пронесло. Последний рывок – отплевываясь и отдуваясь, Афари встала посреди Зала Старших Людей. Пахло железом, мышами и – все еще – немного гарью. Сквозь дыру в стеклянном куполе, сером от песка и птичьего помета, падал свет. Пылинки танцевали вечный танец: по кругу, вверх, снова по кругу. Афари довольно хмыкнула: не зря она отправилась на холм в самую жару, когда все племя, кроме Дозорных, отсыпалось в тени общинного дома. В полдень было достаточно света, чтобы разглядеть картины на стенах. Когда-то они висели ровными рядами, но после взрыва покосились, а часть и вовсе свалилась на пол. Хотя в целом зал почти не пострадал, за исключением треугольного пролома в восточной стене. Через него-то она сюда и попала.

Афари медленно двинулась вдоль стен. Если идти не отрывая взгляд от рисунков, кажется, что фигуры на них тоже движутся. Старшие Люди, высокие и белолицые, шагают строем в Дозор, копают ров, штурмуют укрепления – одним словом, готовятся к встрече с Врагом. Иногда рядом со Старшими Людьми были ее соплеменники. Их художник изобразил маленькими, едва по пояс белолицым гигантам. И только на одной картине они были вровень: человек и обнявший его синеглазый Старший. А позади – плещется море, такое же синее, как его глаза.

На самом деле Афари моря не видела, но была уверена, что не ошиблась. В ее мечтах они бежали по пляжу бок о бок: она и Старший… или вместе рыли окоп – неважно!

Дойдя до любимой картины, она попятилась, выбирая лучшую точку обзора, а потом уселась прямо на грязный пол. Так они и глядели друг на друга: синеглазый красавец с картины с радостной улыбкой во все зубы и она – задумчиво склонив голову к правому плечу. В его лице было что-то неуловимое… Сколько раз она пыталась улыбнуться так же – безмятежно и искренне. Вот и сейчас подвинула к себе осколок стекла, соскребла нарост грязи. В заблестевшем оконце отразились темные растянутые губы. Зловещий оскал. Афари со вздохом отвернулась.

Издали донесся приглушенный стенами звон. Она вздрогнула – наступило время вечерней смены. Сегодня не ее черед нести Дозор, но Чара может хватиться! С коротким вздохом Афари поднялась на ноги, бросила прощальный взгляд на улыбчивого красавца, потом еще раз прошлась вдоль стен, нашла картину, где фигурки в деталях демонстрировали приемы боя с Врагом. Задержалась, освежая в памяти каждое движение, – надо же хоть как-то оправдать риск, с которым она сюда пробиралась.

Снаружи было все так же жарко, хотя солнце успело сместиться к западному краю. Афари тщательно отряхнулась. Огляделась – никого. Да и кому придет в голову болтаться по пыльным развалинам? Внизу, у подножия холма, куда прохладней. Афари глянула под ноги: спуск был крут, хоть и гладок – утрамбованный копытами овец, кормившихся на склоне весной. Еще мгновение постояла, втягивая ноздрями сладкий вечерний воздух, а потом ринулась вниз по склону. Тело само летело вперед, ноги едва за ним поспевали. Ближе к подножию одна подвернулась, и она покатилась вниз кубарем. Земля набилась в глаза и рот.

– Ф-ф-у! – снова пришлось отплевываться и отряхиваться, но восхитительное чувство полета распирало грудь. – Довольно, – одернула себя. – Что, если кто-то увидит, как Афари Сигма, будущая Первая мать, словно глупая девчонка, скатывается с горки? Вот стыд-то!

У сухого дерева за площадкой для тренировок ее поджидал Одноглазый. Афари незаметно глянула через плечо – не видно ли отсюда холм? Вроде не видно, хотя Одноглазый вполне мог дойти до самого Арсенала – взял привычку таскаться за ней повсюду!

– Привет, Геф, – бросила небрежно, поравнявшись с парнем. – Пришел потренироваться? А чего один? Или ты весь молодняк распугал?

– Ты опять ходила в развалины. – Одноглазый не принял шутливого тона. – Зачем?

– Просто так, погулять, – отмахнулась она.

– Неправда! – Геф нахмурился, собрал складками лоб. – Ты снова лазила смотреть Старших Людей. Это опасно, Афари. Там опять могло что-то взорваться. Вдруг тебя придавило бы? Могла задохнуться под завалом.

– Ты следил за мной?! – рассердилась Афари.

– Нет. И так понятно. А ты… Я все расскажу Первой матери.

– Не расскажешь! – Афари встала, перегораживая Одноглазому путь. – А если решишься – я больше не взгляну в твою сторону!

– Но… – Геф замолчал, мучительно подыскивая доводы. – Но… Зачем ты туда ходишь? Зачем они тебе… эти картины?

– Они учат, как обезвредить Врагов, когда те нагрянут, – тряхнула головой Афари. Не говорить же ему, зачем она на самом деле спускается под завал. – Вот ты помнишь, что делать, если Враг набросится на тебя со «льдом» в руке?

– Помню – не помню… – уклончиво проворчал Геф. – Какая разница?! Враги далеко, если они вообще существуют…

– Если?! – Афари задохнулась от возмущения. – Думаешь, это – сказки? Ты же бывал в Зале Старших Людей, пока вход не завалило! Мы вместе ходили к Великой матери. Хочешь сказать, она нам врала?!

– Великая мать была очень старой… – начал Одноглазый.

– Вот именно, старой! – Афари в запальчивости ткнула Гефа в бок со стороны мертвого глаза, так что он не успел отреагировать. – Она прожила пять жизней и видела тех, кто знал Старших Людей и их Врагов!

– Великая мать была слепой, – тихо напомнил Геф, и она осеклась.

Как объяснить: для того чтобы верить, необязательно видеть! Как не верить в Старших Людей, когда их Цитадель вросла в холмы, их лики смотрят со стен в разрушенном Арсенале, их речь звучит через ее уста? А если веришь в них, как не поверить в их Врагов?

Афари хотела сказать, что, если бы не Великая мать, в своей слепоте принесшая племени больше пользы, чем сотня зрячих воинов, его, Гефа, сейчас не было бы в живых! Но вовремя прикусила язык. Не дело попрекать воина увечьем, если он исправно несет службу.

Одноглазый воспринял ее молчание по-своему.

– Не обижайся, – проговорил он заискивающе, – я верю в Старших Людей, верю во Врагов. Я помню все приемы, но… Шесть жизней минуло со дня Исхода. А Враги так и не пришли. Может, они умерли. Или ушли вместе со Старшими. Вряд ли они вернутся.

– Они вернутся! – горячо заверила Афари, думая о своем.

– Как скажешь, – тут же согласился Геф. – Я не хочу ссориться. Я всего лишь хочу…

Из-за угла общинного дома, к которому они незаметно подошли, вывернула Чара, за ней следовали наставница Найу и Дагон Гамма – командующий Дозором.

– Проболтаешься – я тебя больше не знаю, – успела шепнуть Афари Гефу. Потом оба потупились, отдавая честь старейшинам.

– Приветствую тебя, Первая мать! – произнес Одноглазый, обращаясь к старшей из троих.

– Здравствуй, Геф. – Чара критически оглядела парня и свою дочь, застывшую рядом. – Я искала тебя, Афари.

– Я упражнялась на пустоши, – поспешно выпалила девушка.

– Похвально… – Первая мать качнула головой. – Такое бы рвение – и к другим обязанностям!.. Идем. Сегодня день большого совета.

Афари пошла рядом с матерью. Геф, не имевший второго имени – только прозвище, пристроился в хвост маленькой процессии.

Роща совета стояла в двух пробегах от общинного дома. Земля вокруг и под деревьями зеленела сочной, нарядной травой. Прежде, говорили старейшины, вся земля в долине была такая, но вот уже целую жизнь, а может и две, травы отхлынули от общинного дома под напором растущих отар. Однако в рощу овцам ход был заказан.

На зеленом ковре недалеко от деревьев наставник обучал бою с Врагом самых маленьких. Старый Роган был сед, как трава в морозное утро, и потерял половину зубов, но все так же зорко примечал малейшие ошибки или шалости.

– Эхо! Даг! – прикрикнул он на двух пареньков, в пылу учебного боя позабывших все наставления. – Что вы прыгаете друг на друга, словно одичалые?! Куда мы должны разить Врага? Ну-ка?!

– Целься в горло или в пах, – довольно дружно отрапортовали запыхавшиеся мальчишки.

– Верно. А вы куда целите? Ну-ка, еще раз!

На этот раз «Враг» был повержен по всем правилам, и Роган удовлетворенно кивнул. Потом навесил на шею громоздкое сооружение из двух гофрированных шлангов, спускавшихся, словно щупальца, до самой земли.

– А теперь представьте, что я – Враг, в правой руке у меня «лед». – Роган медленно потрусил мимо учеников, волоча за собой шланги. – Ну же, атакуйте!

Малышня с воинственными криками ринулась на учителя, семеро повисли на правой «руке-щупальце», еще двое ухватились за левую. Под общий восторженный визг они повалили старика и устроили возню на траве. Роган притворно отбивался.

Афари стало грустно. Нужно обладать очень большим воображением, чтобы принять старика Рогана за Врага. Но ведь дети не видели ни настоящих Врагов, ни Старших. А теперь не увидят даже нарисованных. После взрыва в Арсенале Первая мать запретила водить учеников в развалины. Одна лишь Афари осмеливалась нарушить запрет, и то тайно.

В глубине рощи росло огромное дерево: узловатые ветки сплелись в шатер, землю меж корней устилала серебряная листва. Обычно старейшины собирались именно здесь. Но большой совет устраивали на каменной лестнице, что сразу за рощей. Широкие ступени поднимались к площадке с поваленными набок блоками круглой формы. Вокруг валялись валуны поменьше. Но, в отличие от Арсенала, эти руины были старыми: камни испятнал лишайник, в трещинах пророс лиловый вьюн. Никто из живущих не помнил, что было здесь раньше.

Афари вместе с Чарой и Дагоном поднялась на самый верх, оглянулась: на ступенях собралось чуть не все племя. Даже рейдеры, кроме семерых, ушедших с Борго Кси в сторону моря, оказались на месте. Рядом с ними расположились охотники во главе с Рахти Зета, чуть ниже – молодые матери, чьи отпрыски сейчас постигали науку боя под присмотром Рогана, потом – пастухи и те, кто только готовился нести службу. Ближе всех к площадке, всего на ступень ниже старейшин, расселись наставницы и свободные от Дозора воины. Десятки голов повернуты в сторону Чары и ее спутников, глаза следят за каждым их движением, уши слушают.

Первым на край площадки шагнул Дагон Гамма.

– Говорю вам, люди! – громко начал он, оглядывая соплеменников. – Сегодня – не простой совет. Принятое решение станет судьбой наших детей. Вот почему я призвал всех, кто имеет голос. Нет лишь Борго с его воинами, но они доверили мне говорить их устами, и Рогана – его голосом будет Найу. А теперь слушайте! – Дагон снова обвел соплеменников взглядом, словно пересчитывал. – Долгие жизни мы хранили Завет предков: несли службу у стен Цитадели, сторожа ее от Врагов. И вот день настал, и Враг явился…

Несколько молодых воинов на нижних ступенях вскочили на ноги, и Афари чуть не последовала их примеру. Но Чара невозмутимо сидела рядом, и девушка справилась с порывом. Тяжелый взгляд Дагона усадил на места остальных.

– Не тот Враг, которого мы ждали, – продолжил он. – Год за годом мы пасли наши отары на соседних холмах, со временем превратившихся в пустыню. Теперь пастухи ищут пастбища за многие дневные переходы от Цитадели. Там они становятся легкой добычей для одичалых. Но хуже другое. Обратный путь по мертвым землям лишает овец нагулянного мяса, так что нам и нашим детям остается лишь обгладывать жесткие кости. Шесть жизней мы с честью несли Дозор. Пришла пора оставить Цитадель и найти для племени новое место.