Текст книги "Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014"
Автор книги: Анна Семироль
Соавторы: Светлана Багдерина,Ирина Цыганок,Владимир Сухих,Эдуард Шауров,Андрей Скоробогатов,Наталья Анискова,Максим Черепанов,Сергей Васильев,Марина Дробкова,Елена Елизарова
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– …и нужно играть очень аккуратно, чтобы избежать удалений… – находил маленькую лазейку первый тенор.
– …которые чреваты пропущенными шарами, – успевал зацепиться второй.
– А «Астрохимик» между тем собирается делать смену, – замечал Перфильев.
– Смена им не помешает! – пищал Зубкус. – Обе команды во втором периоде держат просто невероятный темп игры. Ресурсы ранцев вырабатываются со скоростью света!
– Да и игроки быстро устают, – бубнил Перфильев.
«Все, – подумал Славик, напряженно следивший за игровым пространством. – Надо решаться. Сейчас или никогда, а сейчас – самое удобное время». Он выждал, пока сменится верхний нападающий «Астрохимика», нащупал под плотной тканью скафандра коробку репроектора, надавил указательным пальцем клавишу и прошептал: «Нападающий Дементьев двести шестнадцать, четыре, дробь семь, пять секунд». Изображение в желто-зеленом скафандре возникло возле прозрачного бортика, врубило двигатель ранца и ринулось в круговерть желтых и синих реактивных струй.
Дребезжащий свисток порвал гул стадиона, ржавой бритвой распорол болтовню комментаторов. Арбитр вскинул руку с растопыренной пятерней, рука мигала зеленым и желтым. Нарушение численного состава! Славик моментально нажал на репроектор. Изображение Дементьева исчезло, будто его и не было. Возле бортика в позе глубочайшего недоумения одиноко висел прыгнувший на смену центрфорвард «Астрохимика».
Славика сильно толкнули в спину, он обернулся и стукнулся шлемом о шлем Марека.
– Ты?! Славян, это ты устроил? – Марек был вне себя от восторга.
Сбоку заглядывал Пряник.
– Похоже, что я, – сказал Славик, улыбаясь.
– Эй, вы про чо? – Пумба завертел головой, с трудом отрываясь от созерцания поля.
– Славка своим репроектором устроил удаление! – шепотом проорал Марек.
– Ну?! То-то я смотрю – херня какая-то!
– Тихо, тихо, – уговаривал друзей Славик, которого хлопали в десять рук по плечам, по спине и по шлему. – Гола еще никто не забил… пока.
– Процент реализации большинства у «Реактора» семьдесят шесть и четыре, – подал голос Пряник.
– Вот пусть и реализовывают! – постановил Пумба. – Зря, что ли, Славян старался?
Как выяснилось чуть позже – не зря. На восьмидесятой секунде игры в большинстве Дмитрий Макаров бросил с очень острого угла, Малкин отбил шар щитком, но вывернувшийся откуда-то снизу Евгений Трач отправил рикошет в нижний сектор ракушки. На трибунах поднялся такой рев, что, несмотря на включенный селектор, у Славки заложило уши, а друзья тискали его и колотили по шлему с таким энтузиазмом, будто это он, а не Трач забил гол в ворота «Астрохимика».
– Оле-е, оле, оле, оле-е-е! Реактор, вперед! – скандировали трибуны.
Когда возбужденные болельщики немного успокоились, Ганя, перегнувшись через спинку Славикова сиденья, задумчиво сказал:
– Два-один – это здогово, но тги-один было бы вообще атомно.
– Не надо форсажа, – со знанием дела отозвался Славик, он чувствовал себя могучим и счастливым божеством.
Удобная ситуация подвернулась за четыре минуты до конца периода. Двое игроков «Астрохимика» разом пошли на смену и почему-то оказалось – втроем. Опять прозвучал свисток. Тренер в строгом сером скафандре попытался что-то выяснить у судьи, но вторично взметнувшаяся вверх сердитая пятерня яснее ясного сказала: «Я видел в игровом пространстве на один желтый выхлоп больше, чем положено! А все остальное не имеет значения».
Зрительские ряды шли волнами. Синие и желтые огни выхлопов зависли вокруг точки сбрасывания. Секунда – и они, сорвавшись с мест, завертелись безумной каруселью.
– Семерка большинства «Реактора» выигрывает сбрасывание! – истошно комментировал Зубкус. – Трач на Макарова, Макаров – Веласкису. Они отчаянно рвутся в зону «Астрохимика»! Трач получает шар, пересекает синие линии! Положения вне игры нету!
– Да, – вторил басом Перфильев, – пока пятнадцатый номер ганимедцев отдыхает на скамейке штрафников, челябинцы идут в наступление. Фирсов открывается под бросок, но Трач идет сам, обыгрывает защитника. Неужели будет дубль?!
Трач всегда славился отменным броском. Шар ловко перескочил с левого крюка плюшки на правый и выстрелил вперед, точно ядро из древней пушки.
– Ух-х! – взвыли комментаторы.
– Ах! – выдохнули трибуны.
– Ап-х… – сказал Славик и едва не перевернулся вместе с креслом.
Шар, мазнув по выставленной плюшке защитника, изменил траекторию, пронесся между двумя бортами, пробил защитную сетку и попал изобретателю точнехонько в живот. Руководствуясь каким-то животным инстинктом, Славик обеими руками схватился за брюхо, но драгоценный трофей таки отскочил вниз, прямо в причинное место, потом отрекошетил вбок, где на него хищным зверем кинулся Пумба.
Пока Славик, моргая от навернувшихся слез, пытался проглотить порцию воздуха, застрявшую в районе солнечного сплетения, Пумба, не без сожаления, вручил ему законную добычу, вожделенный приз любого пустобольного болельщика – добытый на четвертьфинальном матче игровой шар.
– Держи, Славян, твой по закону, – сказал Пумба, неохотно разжимая перчатки.
– Везунчик, – зачарованно пробормотал Пряник.
Славик недоверчиво взял у Пумбы упругий, плотный шар, литой из термостойкой пластмассы. Шар напоминал средних размеров очищенный апельсин, разделенный узкими темными поясками на восемь одинаковых долек. Он светился изнутри ярким голубоватым светом, на одной из долек красовалась крупная, сияющая желтым надпись «ИНХаэЛ».
Зрители с соседних мест завистливо тянули шеи.
– Славка, дай посмотгеть, – просунулся с заднего кресла Ганя.
– Дома посмотришь! – отрезал Пумба, по-видимому решивший взять добычу под жесткий патронат. – Славян, у тебя карман есть? Убери, пожалуйста, наш трофей, а то он некоторых дураков дестабилизирует.
Славик послушно сунул шар в накладной карман скафандра, отчего сбоку штанов образовалась эдакая приметная оттопыренность. Настроение было просто великолепным, даже несмотря на то, что Пумба прямым текстом намекал на свою сопричастность к обладанию ценной добычей. «Сегодня точно мой день», – с гордостью подумал Славик.
– Посмотреть… – кипятился Пумба. – На поле гляди лучше!
Но смотреть пока было нечего. Прерванная игра возобновилась, «Реактор», пытавшийся организовать еще одну атаку на ракушку соперника, никак не мог вывести новый шар из средней зоны. Со скамейки штрафников, наконец, вышел пятнадцатый номер «Астрохимика», и нереализовавшая большинство семерка «Реактора» была оттеснена в свою зону. Ганимедцы провели две неудачные атаки, получили неудачную контратаку, прогудела сирена, засветились зеленым ракушки ворот, и обе команды ушли на перерыв перед третьей двадцатиминуткой.
Трибуны расслабленно загалдели, а в пустоту игрового пространства выпорхнула стайка девчонок из группы поддержки. Немного погодя в самой середине поля засветился гигантский Дмитрий Макаров без ранца и шлема. Его голова с мокрыми спутанными волосами казалась непомерно маленькой в сравнении с шарообразными плечами атлетически раздутого спорт-скафа. Вертлявая хорошенькая корреспондентка, исполненная чувства собственной значимости, снизу вверх совала ему в лицо пушистый цветок микрофона:
– Дмитрий! За три минуты до конца периода ваш партнер, Евгений Трач, с очень выгодной позиции не попал по воротам «Астрохимика». С чем, на ваш взгляд, связана подобная неудача?
– Что-то с мышцедатчиками, – благосклонно поглядывая на корреспондентку, рычал Макаров, прозрачные капли срывались с кончика его носа и падали в обод широкого ворота. – Сопла правого плеча немного подкачали. Сейчас технари скаф проверяют.
– Уважаемые зрители нашего канала, – щебетала корреспондентка, – Дмитрий говорит о том, что со скафандром Евгения Трача – небольшие проблемы. Как вы, наверное, знаете, спорт-скаф – это сложная система внешнего экзоскелета, мышечных датчиков и внутренних силовых компенсаторов. Любое движение спортсмена считывается датчиками и передается на экзоскелет и сопла ранцевого двигателя. То есть, чтобы помчаться вперед, Евгений Трач должен в прямом смысле этого слова помчаться вперед! Как вы считаете, Дмитрий, Евгений сможет играть в третьем периоде или поломка серьезная?
– Это как специалисты скажут, – добродушно вещал Макаров. – Обслуживание экипировки – их задача. А наша задача – забивать голы в ворота соперника, и со своей стороны мы…
– Во загибает! – Пумба выпустил изо рта трубочку от питьевой системы скафандра и рыгнул. – Мочеприемник в скафе – вот что высоко и технологично. Точно, Славян? Я уже два литра будвайзера высосал и два раза отлил. А так бы бегал, сортир искал в космосе!
Вся компания радостно заржала. Славик тоже засмеялся, хотя пива не любил и предпочитал питьевые емкости своего скафандра заполнять минералкой или соком.
– Ссать в скафандр – великая привилегия цивилизованного индивидуума, – провозгласил Марек.
– Мочеприемники изобрели в восьмидесятых годах позапрошлого века, – сообщил Пряник. – Так что у первых космонавтов никаких привилегий не было, хочешь «сходить» – «ходи» прямо в ботинок.
– Ну? – поразился Пумба. – Не хотел бы я быть первым космонавтом.
– А тебе никто и не пгедлагает, – сказал мстительный Ганя. – Вон на поле лучше смотги.
Славик украдкой сунул руку в карман и потрогал шар, по-прежнему плотный и упругий.
Девчонки из черлидинг-группы нахально сновали сквозь изображение корреспондентки, желающей удачи Дмитрию Макарову. Пумба, Марек и Штырь о чем-то ржали на три голоса. Славик нетерпеливо взглянул на часы. Ему хотелось, чтобы перерыв кончился как можно скорее.
* * *
Третий период начался целой серией опасных моментов у ракушки «Реактора». «Астрохимик» жал изо всех сил. Челябинцы ушли в глубокую оборону и лишь изредка огрызались короткими контратаками. Прошло уже семь минут. Темп игры был просто атомным, и, хотя смены участились, Славик все никак не решался запустить своего фантома. Ему казалось, что после двух аналогичных нарушений кто-нибудь из судей непременно заметит подвох. И он все тянул и тянул, а нетерпеливый Пумба уже в пятый раз намекал, что пора бы уже, в конце концов, посодействовать любимой команде. Остальные помалкивали, но глядели на друга, будто на доброго джинна из бутылки. Так что становилось совсем неудобно.
«Была не была, – подумал Славик. – Все равно доказать подвох будет сложно». Палец уже привычно нащупал скрытую под скафандром клавишу. Надо таки было ее куда-нибудь на рукав вывести…
Обе команды разом пошли на смену. Пора! Славик нажал кнопку и прошептал: «Дементьев двести шестнадцать, четыре, дробь двадцать, три секунды». Лишний нападающий проявился у бортика и с подозрительным проворством рванул вперед. Славик опешил и заморгал глазами: фантом нападающего Дементьева был неправильно раскрашен, желто-зеленые цвета «Астрохимика» волшебным образом сменились на сине-красные, а из ранца бил выхлоп синего цвета. Еще не понимая толком, что происходит, Славик побыстрее ткнул себя пальцем в живот, неправильный фантом, чуть поколебавшись, исчез, но лайнсмен уже зафиксировал нарушение и дал свисток. Его перчатка, неумолимо мигая синим и красным, прыгнула вверх. Славик видел, как растерянный тренер «Реактора» доказывает что-то подлетевшим к бортику арбитрам. Те, судя по всему, и сами чуяли, что дело неладно, но уступать не желали принципиально. Тренер размахивал руками, приподымаясь над скамейкой запасных.
– Ты чо вытворяешь?! – Возмущенный Пумба тряхнул Славика так, что у того чуть не оторвалась голова. – Ты чо творишь, профессор?! Я не врулился!
– Тихо, тихо, – уговаривали его Ганя и Марек, слегка придерживая за плечи.
– Да я сам ничего не понимаю, – оправдывался Славик. – Я же Дементьева запускал, а он красно-синий. Это все шар проклятый! Он в репроектор попал и, наверное, что-нибудь испортил! Схема графическая полетела! Теперь все цвета инвертируются в негативные!
– Тогда выключи его на хрен! – рявкнул Пумба и, наконец, разжал руки.
Славик завозился, пытаясь прощупать репроектор под слоем синтетического материала.
– Отключи… – бормотал он. – Как его отключишь? Мне что, скафандр снимать?
Но Пумба его не слушал, всеми органами своего недюжинного восприятия он уже был в игровом объеме с игроками любимой команды. Пумба превратился в сжатую до последнего «не могу» пружину, в перетянутую басовую струну фортепьяно и Славик, безнадежно тыркая привязанный к животу репроектор, молил Бога, чтобы ганимедцы не реализовали большинство.
«Я даже в церковь схожу с бабулей, – мысленно клялся неудачливый изобретатель. – Свечку поставлю! Или что там надо…»
«Раньше думать надо было!» – сурово изрек в ответ Всевышний.
– Гол! – разом заорали комментаторы.
– Гол!!! – приглушенно взревели ганимедские трибуны.
– Гад! – прорычал Пумба и вцепился в грудь Славкиного скафандра.
– Счет становится два-два! – соловьем заливался Зубкус.
– Мирослав Грачек сравнивает счет! – торжествовал Перфильев.
– Убью! – неистовствовал Пумба. – Убью профессора!
Ощущая себя лепешкой пластической массы на вибростенде, Славик пытался отстегнуться от кресла. Его зубы клацали, голова моталась.
– Душу вытрясу! – Пумба был настроен самым решительным образом. – Ты за кого болеешь?! За кого болеешь, гад?! За «Астрохимика» болеешь!
В животе у Славика глухо щелкнуло, и над всем игровым пространством расцвела желто-зеленая надпись: «„Астрохимик“ – чемпион!» В тот же миг длинный Славиков шарф перекрасился из сине-красного в желто-зеленый. Видно, от бешеной тряски репроектор сбрендил окончательно и проецировал уже черт знает что черт знает куда, повинуясь первым попавшимся голосовым командам. Эх! Если бы это понимал хоть кто-нибудь, кроме изобретателя…
Штырь, Марек и Ганя наконец очнулись и полезли через кресла разнимать дерущихся. Вокруг Славика моментально образовалась куча-мала. Уже совсем плохо что-либо соображая, герой дня справился-таки с застежкой ремня, отчаянно крутнулся, выдираясь из Пумбиных лап, и тут же окончательно усомнился в реальности происходящего: прозрачная перегородка между секторами опасно прогибалась под напором лезущих на нее людей с включенными пешкодранцами. В следующий миг она сорвалась с креплений, и в образовавшуюся щель, со старым как мир боевым кличем «наших бьют», хлынули болельщики «Астрохимика»…
Как ни крути, а администрация орбитальных спортивных комплексов не зря получает свои министерские зарплаты. Драке, спонтанно вспыхнувшей в секторе L, не дали перерасти в крупные беспорядки. Через три минуты после того, как лопнула перегородка, часть сектора вместе с креслами, внутренним слоем предохранительной сетки и внешним ограждением просто отстрелили от станции. Пух! И двести пятьдесят дерущихся фанатов обеих команд уже барахтаются в открытом космосе. Установить сотню-другую новых кресел и заново натянуть сеть – не такая уж головоломная задача. Как говорится, сор из избы – и пол чище.
Когда немного оглушенный Славик выпутался из предохранительной сетки, вокруг беспорядочно кружились кресла, куски труб, сегменты решеток вперемешку с азартно тузившими друг дружку болельщиками. Драться или искать кого-либо в этом бедламе Славик не имел ни малейшего желания. В конце концов, Пумба сам все заварил, теперь пусть сам и расхлебывает. Славик уже прикидывал, куда лучше дернуть: к парковке стадиона или к ближайшей орбитальной стоянке, когда с четырех сторон появились ментовские мигалки. В эфире на несколько голосов заорали: «Атас!» и вся честная компания фанатов брызнула в разные стороны, будто в ночном небе лопнул шар фейерверка. Славик тоже нажал на газы, но – вот невезуха – почти сразу перед ним возникли два форменных скафандра.
– А ну стоять! – приказал тот, что располагался слева. – Гаси двигатель, падла!
– Леха, аккуратней, – предупредил его правый, с сержантскими нашивками, – у пацана что-то в кармане. Может, граната.
– На месте, падла! Замри! – грозно крикнул полисмент по имени Леха. – Что в кармане?! Граната?!
– Какая граната?! – похолодел Славик. – Это шар! Пустобольный!
Совершенно забыв про приказ замереть, он сунул руку в карман и вытащил свой трофей.
– Б…дь! – закричали оба мента хором.
И почти моментально, без всякой задержки, прямо перед ошалевшими стражами порядка в космической пустоте появилась довольно привлекательная особа почти без признаков одежды и, самое ужасное, совершенно без признаков космического скафандра.
Дожидаться, пока менты проверят у дамочки документы, Славик не стал. Он дал на сопла максимальную тягу и рванул прочь так, что от перегрузки в глазах потемнело. Точно заправский супермен, он мчался вперед, вытянув перед собой правую руку, в которой был зажат рубчатый тусклый бок гранаты.
Ни о какой парковке уже речи не шло. До ближайшей к стадиону орбитальной стоянки было мегаметра три-три с половиной, и если постараться долететь туда раньше ментов, то на горизонте появлялась небольшая возможность отвертеться от неприятных процедур, как то: ночевка в летучем «обезьяннике», выяснение личности, объяснения по поводу выброшенной невесть куда гранаты, сигналы по месту учебы… и далее в том же духе. Поэтому Славик, не меняя позы супермена, мчался по намеченному курсу. Граната в руке никак не хотела превращаться обратно в пустобольный шар. Славик был почти на сто процентов уверен в безобидности своей ноши, но разжимать пальцы все же не решался. Кто его знает, этот репроектор с эффектом гравитационной рефракции?
Надежды на коммуникабельность полуголой девицы и впечатлительность стражей порядка пошли прахом. Сзади появились две мигалки. Славик видел их в левом верхнем секторе забрала, настроенном на задний вид. Кое-какая фора еще имелась, но это ненадолго. Полицейские движки в два раза мощнее несчастного пешкодранца, а посему на любой параболе Славика догонят, как пить дать. Добраться бы до стоянки! Там чертова уйма космомобилей, в десять рядов и в двадцать пять ярусов, по крайней мере, там можно попробовать спрятаться. Но для этого нужно добраться туда раньше внимательного сержанта и крикливого Лехи.
Впереди уже маячили яркие точки разметочных бакенов, словно неведомый художник наметил в черноте каркас виртуального небоскреба. Славик лихорадочно соображал, как бы ему нырнуть внутрь стоянки так, чтобы сбить с толку ментов. Позарез нужна была свежая, как говорили во времена дедушек креативная, идея. Да где ж ее взять, креативную? Хотя…
Возле самой стоянки, там, где ее огибала километровая зона внешнего проезда, Славик сбросил скорость. Не до тридцати километров в минуту, как требовал знак, а примерно до шестидесяти. Иначе было просто не завернуть по достаточно крутой дуге. Преследователи тоже притормозили. Дело ясное! Пацан сейчас рванет в полукилометровый просвет между двумя корветами, а потом полезет прятаться под брюхо «мерса». Тут-то мы его и спеленаем! Главное, не терять придурка с гранатой из виду, пока спецназ не подтянется.
– Шесть, тридцать три, двадцать два, два, Я, упреждение пятнадцать километров, три часа, – прошептал Славик одними губами.
Только бы прибор сработал без фокусов.
– Жми! – Славик ткнул пальцем в репроектор и нырнул вбок.
Туда! К спасительному борту желтого, как лимон, микрокосмобуса. За широченную корму! Вырубить ранец! Вырубить радио! Задержать дыхание… и затаиться.
Славик висел позади здоровенного микрокосмобуса марки «Вольво». Левой рукой он держался за край дюзы, в правой был зажат нежно исходящий голубоватым светом ИНХаэЛовский шар. Все было на своих местах: и темные пояски, и апельсиновые дольки, и надпись. Никакого рубчатого металла. Славик подождал еще немножко и включил радио.
– Товарищ сержант, – где-то далеко надрывался Леха. – Что же это такое?! Едрить его налево! Что ж у него за движок?
– Ничего-ничего, – сквозь зубы приговаривал товарищ сержант. – Пока мы на хвосте, не уйдет… Сайга! Три, сорок три! Преследуем террориста. Сектор сто двенадцать. Уходит в пространство, гад. Шлите помощь!
«Преследуйте-преследуйте, – злорадно подумал Славик. – Сегодня мой день, а не ваш».
Он уже хотел включить пешкодранец, но на секунду заколебался. Корма «Вольво» – не весть бог какое укрытие, но Славику отчего-то жуть как не хотелось выбираться на открытое пространство, будто там, за желтым бортом, его поджидала бригада спецназовцев с наручниками и автоматами. А ведь правда, чем черт не шутит, вдруг он вылезет из укрытия, а менты тут как тут, просто дурачили его по радио. Господи! Что за дикие мысли? Нельзя же сидеть здесь до скончания веков. Чей, в конце концов, сегодня день? Кто сегодня везунчик?
Славик трижды глубоко вдохнул, подплыл к наружному ободу крайней дюзы и осторожно выглянул наружу. Никого! Пустая, пустынная, наипустейшая пустота.
– Слава Богу, – выдохнул везунчик и в ту же секунду зажмурился от ударившего в глаза ярчайшего света.
В следующую секунду его уши заложило от невыносимого трубного рева на всех диапазонах, а мысли перепутались. Казалось, будто прямо по курсу заработал двигатель грузопассажирского орбитобуса. Но когда еще через секунду Славик решился открыть глаза, никакого орбитобуса перед ним не было. Зато в усыпанной точками звезд пустоте висел человек.
Он был огромен – как минимум, в три раза больше Славика. Его суровое лицо с правильными, но тяжеловесными чертами пылало гневом. Белая как снег борода была всклокочена, а легкие, точно перистые облачка, волосы стояли дыбом вокруг блестящей лысины. Никакого скафандра на человеке не было – только бесформенная белая же хламида да сверкающее колесо прямо над лысиной.
– Вы кто? – прошептал Славик.
Человек качнулся вперед:
– Кто Я?! – загремел он таким басом, что барабанные перепонки в Славиковых ушах задрожали, будто мембраны в динамике. – Кто ты, маленький негодяй?! Кто ты такой, чтобы вмешиваться туда, куда не вмешиваюсь даже Я?! Кто ты такой, чтобы портить Мне отдых и лишать удовольствий, которых и так негусто?
Славик беззвучно открывал и закрывал рот.
– И запомни, сопляк! – продолжал человек тоном чуть ниже. – Я мог бы превратить твою жизнь в полный отстой, но сегодня мы болели за одну команду. Иди и не греши боле! Хотя нет! Погоди! Я тут подумал, что в порядке расширения связей с общественностью. Я могу ответить на один твой вопрос… любой вопрос. Спрашивай.
Славик сглотнул.
– А какой счет? – спросил он.
Сидящий в пустоте качнул головой:
– Три-два. – Его бороду раздвинула довольная улыбка. – В овертайме.