Текст книги "А где же про любовь? (СИ)"

Автор книги: Анна Погода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Дарья (так чаще всего называли её эти люди) научилась "держать лицо" и всем мило улыбаться, носить дорогие платья и украшения, умело уходить от ненужных разговоров и терпеть якобы невинные прикосновения неприятных ей мужчин.

Никитин всё видел, всё примечал, приходил на помощь, если считал нужным, позволял танцевать с неопасными на его взгляд кавалерами и следил, чтобы она не увлекалась шампанским, от которого почему-то быстро пьянела.

С женщинами было сложнее. Среди них попадались настоящие стервы, причём искренне гордящиеся своей ничем не прикрытой стервозностью и считающие это качество характера своим достоинством.

– Что ты хочешь?– говорила Нина.– Они исповедают теорию о врождённой полигамности мужчин и врождённой же потребности женщин плести интриги. Собственная привлекательность и умение подать себя – инструмент, чтобы удачно устроиться в жизни. А бедняжкам, которых Бог обделил умением "быть женщиной", придётся учиться, трудиться и завидовать более удачливым соплеменницам. Каждому – своё: королевам-королевство, серым мышкам– кухня.

– Какая ты злая,– пожурила приятельницу Даша.

– Я долго привыкала не обращать внимания на подколки некоторых в свой адрес, и ты не бери в голову, если услышишь что.

– А что про меня говорят? Про меня и Митю?– попробовала направить разговор в нужное ей русло Даша.

– А ты не знаешь?– Нина никак не могла найти удобный момент, чтобы "просветить, защищая", как она сформулировала внутри себя собственное желание. Когда женщина понимает, о чём шепчутся за её спиной, гораздо легче выстроить баррикаду, за которой можно не особо напрягаясь держать оборону.

– Нет.

– Вот и ладушки. Пошли, а то Лизавета уже не отходит от твоего Никитина. Бери его и уводи от этой сучки,– сегодня она не решилась поговорить по душам.

***

Сочи цвел, радовал солнцем и обольщал синью вод.

– Ты сама у меня, как море,– говорил Никитин,– того и гляди утащишь в свои глубины.

– Да ты у меня поэт,– постаралась Даша скрыть своё неожиданное смущение, прикрыв глаза, но губы подставила для поцелуя.

Никитин изучил уже этот её жест: поднятое вверх лицо, слегка приоткрытый зовущий рот и полуприкрытые в ожидании ласки глаза. Порой он наклонялся и целовал, а порой заставлял её воззриться на него в недоумённом возмущении или проявить собственную инициативу: притянуть за галстук или отвороты пиджака и поцеловать жарко и требовательно. Собственная реакция на мимолётную женскую нежность приятно будоражила кровь и чуть тревожила.

Купаться было ещё рано, но в бассейне самое то и они использовали утро, чтобы поплавать. В дневное время отпускали свои ноги бродить туда, куда их позовут глаза. Вечера заполняли разговорами с новыми знакомыми, а ночи были только для них. Никитин перестал удивляться, что Даша ему до сих пор в радость, а сама Даша тоже устала ждать гадостей от судьбы и начала мечтать.... Только мечты эти прятала глубоко-глубоко, чтобы никто не увидел и не спугнул.

Они вернулись домой, когда уже на газонах желтели юные головки одуванчиков, зацвела сирень, и вовсю пели птицы, обнадёженные обманчивым теплом и не подозревающие, что скоро распустится черёмуха, принеся с собой майское похолодание.

– Когда увидимся?– Никитин поцеловал выходящую из машины Дашу после совместно проведённых выходных, – давай всё– таки до дверей провожу,– а у самого глаза хитрые-хитрые.

– Нет уж. Отдохни,– знала, чем кончаются такие провожания. А потом:

– Митя, я позвоню сама, съезжу в следующие выходные к родителям и позвоню. Пока, милый.

– Давай, жду,– ещё один короткий поцелуй.

Часть вторая.

Чужой муж.

Всё в этом мире относительно, в том числе боль.

Глава 1

Пришла беда – отворяй ворота. Так, кажется? Телеграмма о смерти Таси– жены Павла повергла всё семейство в тяжелейший шок. Сам Павел был в плавании, и сейчас они втроём: мама, отец и Даша летели в Североморск. Неожиданная, абсурдная смерть на операционном столе. Пятилетний Данька, оглушённый и растерянный, был у соседей и теперь, увидев родные лица, с рёвом бросился в их утешающие объятия. Даша пыталась как-то контролировать ситуацию: успокаивать лаской слёзы племянника, поддерживать мать, хлопочущую и расстроенную ещё и болезнью отца и мужественно ожидать дня похорон, на которых не смог присутствовать муж умершей, что ещё больше усугубило трагическую неделю, проведённую в Североморске.

Пасмурным июньским днём в аэропорту родного города их встречала машина, высланная Никитиным, а замороженные горем родители даже не поинтересовались: откуда. Отец последние дни жил на лекарствах, и его нужно было срочно класть в стационар. Мама металась между мужем и Данькой, а Даша искала выход.

– Я забираю Даньку к себе, а ты занимайся отцом.

Мама, эмоционально и физически вымотанная событиями, измученная тревогой за близких, согласилась.

– Данечка, поживёшь пока у тёти Даши? Папа приедет– заберёт тебя домой.

– А он когда приедет?

– Скоро, солнышко. Но ты ведь не один. Мы с тобой.

Ребёнок сидел на руках у Даши, отрешённо глядя в окно, и как будто застыл, замер, закостенел в состоянии внутреннего одиночества, закрываясь от мира в своём недетском горе.

Заботливый Виктор высадил их у родительского дома, помог занести вещи.

– Дашенька, поезжай домой. Мы с отцом управимся. Я сегодня же вызову врача.

– Нет, мама, мы с вами поживём несколько дней, пока с папой всё не определится, а потом я возьму отпуск без содержания и буду с Данькой.

– А на что жить будете?

– Мама, у меня есть деньги.

Деньги на самом деле немного были, да и Митя поможет в случае необходимости, – в этом Даша не сомневалась.

Потянулись тягучие томительные дни. Стояло лето, но настоящего тепла так и не было. В солнечную погоду Даша забирала Даньку и уводила его на аттракционы в парк или гуляла с ним на детской площадке, где были такие же детки. Она записала его в детский бассейн при близко расположенной школе, с энтузиазмом собирала с ним пазлы, читала, баловала – делала всё, лишь бы отвлечь ребёнка от тоскливых мыслей о постигшем его горе.

Встречи с Митей наедине стали редкостью, он терпел, с добрым пониманием отнёсся к их положению и даже порой среди недели присылал Виктора, чтобы Даша переделала все свои дела: съездила в торгово-развлекательный центр или свозила ребёнка к деду в больницу.

– Дашунь, приезжайте ко мне на выходные. Сгоняем в Екатеринбург, сводим Даньку в аквапарк.

– Митя, милый, я тоже очень соскучилась, но пойми, я не могу оставить ребёнка одного на ночь в постели. Он спит со мной. Даньку мучают кошмары.

– Ты это серьёзно? Думаешь, я тебя в постель тащу? Я приеду вечером, будь готова.

– Данечка, хочешь в аквапарк?

– А тётя Света тоже с нами поедет?

Последние недели соседка всё свободное время проводила с ними. Она умудрялась вытаскивать Даню на разговоры, уводила его порой гулять во двор, или увозила к своим родственникам, у которых была шестилетняя дочь, давая Даше возможность небольшого отдыха. Именно тогда они могли побыть недолго с Митей.

– Тётя Света работает, солнышко. Мы поедем с дядей Димой, на его машине. Он тебе нравится?

– Мне тётя Света больше нравится,– детская влюблённость была вполне понятна. Светка приняла ребёнка в своё сердце, как будто в ней самой проснулось материнское чувство. Она окутала его заботливым вниманием, искренней любовью и задарила игрушками, сама с удовольствием принимала участие в играх, вытягивая мальчика из грустной задумчивости, могла ненавязчиво приласкать и поцеловать.

Дарья вздохнула. Данька не сказал "нет", но она знала эту его отцовскую черту. Можно было взять за руку и увести, но ребёнок замкнётся, надуется, а этого она не хотела делать ни в коем случае. Только не сейчас. Он только-только начал несмело улыбаться и заинтересованно слушать сказки, а не сидеть с отсутствующим видом.

– Митя, прости. Я не могу. Пойми,– звонила Даша в тот же вечер,– Света работает в выходные, а мама у отца в больнице. Митя, я всё отработаю,– попробовала пошутить она.

На том конце связи послышался тяжёлый вздох.

– Даш, я долго без тебя не протяну. И дело не в сексе, ты же знаешь.

– Знаю, милый. Потерпи. Скоро приедет Павел, и я смогу переехать к тебе. Хочешь?

Это её предложение было встречено с энтузиазмом:

– Ты сама это сказала. Попробуй только потом отказаться.

***

Никитин занялся поиском квартиры для Даши. Он ввязался в игру обманов, надеясь удержать её около себя. Ника жила в Москве, развод до поры до времени был невозможен, да он и не был нужен ни той, ни другой стороне. Потребность в Даше Никитин ощутил значительно позже, чем она появилась на самом деле. Именно в эти недели , когда нельзя было вызвать Дашку к себе, а уставший голос дрожал в трубке, Никикитин понял, что на многое готов пойти ради неё. И если бы Дарья осталась тогда в Североморске ещё на неделю, то он бросил бы все дела и устремился туда, чтобы просто обнять и хоть отчасти разделить с ней горе.

Дима появился в квартире Даши в тот же вечер, как они вернулись от родителей после поездки в Мурманск, притащил с собой сумку с ЛЕГО и ещё раз отметил тесноту Дашиной квартиры. Вихрастый сероглазый пацанчик вежливо поздоровался и молча устроился на ковре посреди комнаты с принесённым конструктором. Дарья одарила гостя вымученной улыбкой, но взглядом приласкала и прижалась к груди в прихожей, привстала на цыпочки и поцеловала в подбородок. Собственные слова утешения показались ему казёнными и совершенно не отражали тех чувств, которые он испытывал. Была тут и нежность, и желание защитить, и страх лишиться её навсегда. Утонув, как в море, в Дашкиных глубоких глазах, таких неспокойных сейчас, Никитин чуть не в первый раз задал себе вопрос:

– Что будет, если она узнает про Нику? Он не носил кольцо, но раньше особенно не скрывал, что официально женат. И женщины обычно принимали ситуацию спокойно. Так было раньше. Дашину же реакцию он даже представить опасался.

Квартира, в которой он жил, принадлежала и Нике тоже. Именно поэтому, приезжая на родину, она останавливалась именно в ней, а не у отца и не в загородном доме, за которым присматривала семейная пара, и в который Никитин наезжал изредка с друзьями.

Та невыносимая неделя тревожной разлуки провела черту, за которой всё должно было стать по-другому. Раньше он легко жил один, теперь у него была Даша, и она не должна ничего знать о Нике до поры до времени. А потом, потом он получит свободу, чтобы распорядиться ей по своему усмотрению. Он не планировал скорого второго брака, просто хотел удержать Дашу около себя.

***

– Папа,– ребёнок увидел ещё издали шагающего такой знакомой походкой отца. Тётя Даша стояла рядом, беседуя с соседкой, а Данька сидел на качелях и ждал. Он ждал с того самого дня, как ему сказали, что мамы больше нет. Сначала он не верил, а потом как замер на полувздохе, и с тех пор дышал вполсилы. А сейчас вместе со вторым забытым полувздохом он выкрикнул это "папа" и заплакал навзрыд, глотая слёзы и вцепившись в отцовскую шею мёртвой хваткой.

– Даня!– Павел, похудевший, с впалыми щеками и печальными глазами, подхватил ребёнка на руки.

Даша подбежала, обняла такого родного и такого любимого брата. От него, обычно сильного и уверенного в себе, сейчас исходила бьющая в глаза растерянность. Выше среднего роста, широкий в кости, редко улыбающийся, Павел привлекал людей именно своей основательностью и был похож на скалу, о которую разбиваются волны так любимого им самим моря. А сейчас он будто сдулся и лишился своих прежних сил.

Она повлекла их в подъезд. Данька весь вечер не слазил с отца, а тот, вернув себе хотя бы ребёнка, немного успокоился. Издёрганный за время плавания собственным горем, беспомощностью и щемящей болью за сына, он переносил свою Голгофу, молча сцепив зубы, жутко осунулся при этом, а сойдя на берег и получив отпуск, в тот же день вылетел к родным. Они проговорили с Дашей полночи, сидя на кухне. Данька, выкупанный и уснувший у отца на руках, был перенесён в постель. Сестра постелила себе на раскладушке.

– Как отец?

– Прокололи лекарствами, прокапали, выписали домой. Мама неотлучно с ним.

– Ты в отпуске? С работы не выгонят? На что вы жили?– посыпались бытовые вопросы.– Я смотрю, Данькины игрушки уже складывать некуда. Сама -то как?

Уже и кимарят оба, и всё равно наговориться не могут. Боль и забота стали общими, а утром, Пашка, подхватил сына, заказал такси и поехал к родителям, оставив Дашу одну в пустой квартире.

Шёл август, календарное лето ещё пыталось править на законных основаниях, но осень уже была на подходе.

Дима обставлял купленную для Дарьи квартиру, а сама Даша, снова вышла на работу и с непонятной тревогой ждала переезда к Никитину.

– Зачем ты купил её?– спрашивала она его.– У тебя же есть квартира.

– Эта будет твоей.

***

Город утонул в жёлто-красной листве, умылся прохладными сентябрьскими дождями и, грустно вздохнув, начал готовиться к приближающейся зиме. Отправив Никитина в очередную командировку, Даша поехала на выходные к родителям. Павел был ещё в городе, и ему надо было что-то решать с Данькой. Одному ему сына в Североморске не вытянуть. Оставлять его на время плавания с родителями или с Дарьей – тоже не вариант. Он решил подать рапорт об увольнении.

Даша, возвращаясь домой от родителей, крутила в голове проблемы, и под мерное гудение мотора такси, задремала. Вспомнились последние выходные, проведённые вместе с Димой. Он казался немного странным, чем– то встревоженным. Проснувшись наутро, сам пошёл готовить себе завтрак, хлопал дверцами холодильника, не зло поругивался, не найдя своего любимого голубого сыра, и только приготовив кофе немного угомонился. Они уже жили в новой трёхкомнатной квартире, Никитин зачем-то перевёз в неё все свои вещи и практически не показывался в старой. Дашу это немного удивляло. В материальном плане она в последние месяцы была более, чем обеспечена, особенно Никитин помог, пока они с Данькой жили вдвоём. Сначала Даша пробовала протестовать, но потом перестала расстраиваться по такому поводу. В очередной раз предъявив Никитину претензию за непомерные траты на неё саму, услышала чуть ли не рык:

– Что у тебя в голове? Другим мало, а этой много! Что за извращенка, в самом– то деле!

– И кому много? Уточни,– лучше спросить сейчас, чем потом несколько дней придумывать себе не Бог весть что. Она встала напротив и подбоченилась.

– Им. Им. Другим. Крошкам и деткам. Довольна? И хватит на меня таращиться удивлёнными глазами. Ты что никогда не видела мужиков, которые трахаются для того, чтобы выпустить пар? Да, я тратил деньги на женщин, делая приятное им. А когда я что-то делаю для тебя, то это нравится мне самому, так же, как тебе нравится готовить мне горячий завтрак. Что тут такого?

– Не кричи,– Даша выставила перед собой руки,– я тебя услышала и больше слова не скажу, хоть осыпь меня золотом с ног до головы, раз испытываешь от этого непомерную радость. Всё для тебя, милый. Дерзай.

Воспоминания выдернули её из грусти и вызвали на лице улыбку. Проезжая по, одетому в палитру осенних красок, городу, оглянулась на большой жёлтый дом, где они провели с Митей вместе столько выходных, улыбнулась совершенно разросшемуся пёстрому клёну рядом со шлагбаумом и обомлела. Дима, её Дима шёл по тротуару рядом со статной шатенкой и что– то бурно обсуждал.

Он что: никуда не уезжал? А эта женщина кто?

– Остановите, пожалуйста, здесь, я дойду пешком, – протянула купюру, – сдачи не надо.

Вышла из машины, не выпуская из виду парочку. Соображать сейчас Даша была не в состоянии. Просто вот никак. И только тут отчётливо всплыло понимание: вот зачем Никитин купил вторую квартиру. Вот зачем. Но как же так? Ноги сами вынесли её к знакомому подъезду, за дверями которого скрылись эти двое. В висках заломило. Она постояла под козырьком и дождалась выходящих на улицу людей. Оказались знакомые лица. Её тоже узнали, улыбнулись. Лифт, 17 этаж, квартира 154.

Длинный нетерпеливый звонок в дверь долгим нажатием пальца: и вот он – в дверях, такой любимый и такой чужой. Потому что рядом разувалась та самая шатенка..... Никитин стоит на пороге хмурый, растерянно опустив руки, и негостеприимно перегораживая ей вход в квартиру своим большим телом.

– Даша? Что ты здесь делаешь?

Сколько он не прокручивал в уме воображаемую сцену: "Дарья, разгневанная обнаружением у него жены", но такое и представить себе не мог.

– Кто там?– Ника встала рядом и воззрилась полным удивления взглядом на появившуюся незнакомую женщину. – Дима, это твоя знакомая?

– Уйди, Ника. А ты, Даша, проходи, я сейчас тебе всё объясню,– он пытался загородить стоящую столбом жену от растерянной Дарьи, но гостья сделала шаг в сторону и уставилась ошарашенно на эту самую Нику.

– Кто вы?– выдавила из себя единственное, на что была способна в данный момент.

– Я?– женщина улыбнулась надменно.– Я– Митина жена. А вот вы кто?

– Действительно, кто я? А Никитин?– вот и голос появился.

Дима нахмурился:

– Исчезни, Ника. Даша, проходи, сейчас я тебе всё расскажу.

Почему нет? Пусть расскажет. На данный момент понятно только с покупкой квартиры на Петропавловской: у него есть жена. Ноги, ставшие ватными, подчиняются с трудом, рот вот-вот скривится в безобразную гримасу рыдания, но Даша прикусила нижнюю губу до боли и прошла в гостиную.

Ника посмотрела сочувственно и скрылась в глубине квартиры, а Никитин попробовал взять Дашкины ладони и усадить в кресло. Руки были решительно выдернуты, а наполненные до краёв презрением потемневшие глаза впились в лицо лжеца в ожидании объяснений.

– Начинай,– голос всё – таки дрожит.

– Да, я женат, но мы давно не живём вместе. У Ники квартира в Москве.

– Дальше.

– Я вызвал её, чтобы поговорить о разводе.

– Это ваши дела. А мне сейчас интересно: что я тебе сделала? Почему ты заставил меня пройти через это унижение? Все твои знакомые знали о твоём браке, а кем выглядела я в их глазах: временной любовницей, содержанкой, дурой набитой – кем?

– Даша, я хочу оформить развод, чтобы жениться на тебе.

– Складно. Молодец. Давай, ври дальше.

– Это правда.

– Ещё бы! Сначала мы восемь месяцев спим в одной постели, а ты постоянно в разъездах, очень правдоподобно объясняя своё отсутствие делами. А оказалось всё до смешного просто: ты живёшь одновременно с двумя женщинами. Как же ты жалок, Никитин, и как изобретателен в своей лжи! Вот, если бы я случайно не увидела вас вместе и не пришла сюда, всё так бы и продолжалось? Да, Дим? За что? За что ты так со мной?

– Всё сказала?– он не перебивал её, ожидая слёз и пытаясь понять, какую цепочку умозаключений она выстроила в своей головке. А от Дашки можно было ждать очень даже интересную теорию. И она её выдала. А теперь....

– Всё. Довольно. Я всё видела сама и даже слышала. Всего хорошего, Дмитрий Михайлович. И мои аплодисменты. Вы очень наглядно продемонстрировали свои способности в достижении цели,– голос глухой, как будто она экономила силы, чтобы хватило на весь монолог. Потом затихла. А дальше Никитин не успел уследить: в какой момент она, только что сидевшая с опущенной головой и бессильно лежащими на коленях руками, срывается с места и мчится к выходу.

Всё пора! Он хватает её за плечи и прижимает к груди. Дашка бьётся раненым животным в руках, всхлипывает, отчего его свитер вмиг становится влажным. Сколько же у неё сил! Но он держит крепко. Увёл обратно и усадил рядом, удерживая за талию и не давая вырваться.

– Всё, Даш. Всё. Сказала? Выплеснула свои подозрения и будет. Будет, милая. Ника, неси воды, иди сюда и расскажи ей о нас.

Даша отметила, что Ника подчинилась и принесла стакан с водой и даже присела на диван, наблюдая с интересом неприятную сцену.

– Давай, Ника, скажи ей, зачем ты приехала,– Никитин всё ещё не выпускал Дарью из рук.

– Что?– пропела женщина.

– Правду,– рыкнул и зло сверкнул глазами.

Даша затихла, опустошённая и пристыженная собственным эмоциональным выбросом, и ждала.

– А правда в том, девочка, что у нас семья, и мы живём вместе.

Никитин замер, наблюдая, как всё рушится, не в силах ничего изменить в данную минуту.

– Дима иногда уходит налево, а я ему это позволяю. И это только укрепило со временем наш брак,– Ника встала и, расправив плечи, вышла из гостиной.

Сил ни на что не осталось. Надо ещё как-то добраться до дома. До своего дома.

– Даша, она лжёт!

Но Дарья уже не слышит, вяло откидывает вскинутую в попытке удержать мужскую руку, пустые глаза видят только выход из этой, наполненной ложью, квартиры.

***

– Зачем ты это сделала? Зачем? – Никитин, злее некуда, надвигался на официальную жену.

– Из ревности, от обиды, что меня ты так никогда не любил. От зависти к её молодости и её прямодушию. И от жалости. Потому что её ты обманешь, но чуть позже, так же как меня. Видишь, сколько причин.

– Ты– лживая стерва, и я всё равно получу развод.

– Попробуй. Отец тебя в порошок сотрёт, и ты останешься нищим.

– Я хотел по-хорошему с тобой развестись, но теперь... Теперь, даже если Даша не будет со мной, я освобожусь от тебя. Что с тобой стало, Ника? Когда из разумной и вполне приличной женщины ты превратилась в стерву, живущую по принципу: если не мне, то и никому?

– Я остаюсь твоей женой. Смирись. Умей проигрывать,– с этими словами Ника закрыла двери спальни и подошла к окну.

Город казался чужим, а ведь она здесь выросла. Привыкнув за последние четыре года к Москве, меняя любовников, она вела свой небольшой туристический бизнес и надеялась, что те годы, что они прожили вместе, оставили в его душе след. И приехав в родной город на переговоры о разводе, она рассчитывала увидеть сожаление и сомнение в его глазах. Да и в его прагматизм она верила свято, а потом, поняв, что муж решил всё всерьёз, смирилась и дала согласие, от которого с лёгкостью отказалась, стоило только увидеть этих двоих вместе.

Хлопнула входная дверь и огромная квартира погрузилась в тишину.

А Никитин, нарушая все мыслимые ПДД , устремился на Петропавловскую, в квартиру, где они в последнее время жили с Дашей.... Пусто. Под удивлённым взглядом консьержа выскочил в неприветливый сумрак двора и снова, рискуя на обгонах и барабаня пальцами от нетерпения по рулевому колесу на светофорах, устремился по городским проспектам теперь уже в сторону Стартовой.

Его впустили не только в подъезд, но и в квартиру. Окинули нарочито безразличным взглядом и оставили одного в коридоре. А он молча снял куртку, разулся, прошёл в ванну и на кухне появился, совершенно игнорируя её недовольную насторожённость. Включил чайник. Открыл отключённый холодильник и убедился, что там пусто. Так же молча вернулся за мобильником, оставленным в кармане куртки, и заказал пиццу. Пошарил по шкафам, нашёл заварку и залил её кипятком. Даша ушла в комнату и включила телевизор. Смотрела пустыми глазами на экран, совершенно не замечая, что показывают футбольный матч. Да хоть ужастики, которые она терпеть не могла. Гул заполненного болельщиками стадиона, голос комментатора заполнили гнетущую тишину квартиры. Послышались шаги Димы, и он поставил на широкий подлокотник дивана кружку горячего чая и молча устроился рядом.

Привезли пиццу. Никитин всё так же по-хозяйски распоряжался в её квартире. Принёс большой кусок на тарелке, разложив предварительно на её коленях кухонное полотенце вместо салфетки, и только после этого принялся сам за еду. А когда убедился, что Даша поела, помыл посуду, сел рядом и произнёс всего два слова.

– Она лжёт.

На недоверчивое фырканье не обратил внимания.

– Я остаюсь здесь, и ты меня не выгонишь.

– Я тебя не приглашала.

– Зато я сам себя пригласил. Повторяю: ты меня не выгонишь. Мы живём вместе – и так будет впредь. Что там вообразила Ника, мне безразлично. Я развожусь. Это займёт какое-то время и потребует нервов и сил, но так будет.

– Почему ты обманул меня?

– Я не обманывал. Просто не говорил всей правды. Это разные вещи.

– Это одно и то же.

– Плевать. Сейчас мне плевать на то, что ты вообразила. Я рассержен не меньше тебя. Я вызвал Нику из Москвы, где она живёт последние четыре года постоянно, чтобы обсудить развод. И не ждал от неё никакой самодеятельности. Мы уже всё обговорили. Но тут появляешься ты. Понятия не имею, что на неё нашло, но Ника сейчас заявляет, что развода мне не даст. Но, Даш, ты ведь не думаешь, что я уступлю? Это даже не обсуждается.

– Ты лгал.

– Не сейчас,– поднялся и открыл шкаф, достав постельное бельё, одеяло и подушки. Пересадил Дашу с дивана в дальнее кресло и сам направил постель.

– Всё. Спать. Мы устали. Надо отдохнуть и выспаться.

Не наблюдая никакой реакции на свои слова, сам раздел и облачил её в пижаму.

– Всё, милая, успокойся.

Она всхлипнула и вцепилась в его плечи так, как недавно Данька в отца. Никитин был тем спасательным кругом, который был так необходим ей сейчас. А может быть, он всегда будет ей нужен.

– Люблю тебя,– произнесла одними губами.

Даша боялась произнести раньше эти слова, глубинным женским чутьём угадывая, что это может испугать Митю и тогда... Да Бог знает, что тогда. А сейчас, потратив столько сил за сегодняшний день, расчувствовавшись от его заботы и устав удерживать эти слова внутри себя, она снова прошептала:

– Люблю тебя,– и закрыла глаза.

– А я то как!– Митя уложил Дашку в постель и занялся делом. Сначала медленно и нежно, разогревая и давая полностью расслабиться, поймал нужный момент и пропустил её вперёд, дал немного отдышаться себе и ей, продолжил, уже с трудом контролируя процесс и утих, уже вместе с ней.

***

Ника появилась у него в офисе через неделю.

– Ты зачем приехала? – Никитин, казалось, сейчас её пристукнет. Поднял отлично подстриженную голову от экрана ноутбука и воззрился на официальную жену с жёсткой неприязнью.

– Ты не приезжаешь домой и не отвечаешь на мои звонки.

– Я живу у СЕБЯ дома. Ещё что-то? У тебя пять минут,– он посмотрел на часы,– у меня встреча.

Ника демонстративно отправилась в комнату отдыха, скинула плащ, сумку в кресло и расположилась на диване. Ему пришлось подняться и вынужденно проследовать за ней. Ника невольно залюбовалась собственным мужем. С годами некоторые мужчины набирают привлекательности, и Никитин был именно из таких. Он раздался ещё шире в плечах, научился с небрежной элегантностью носить дорогие костюмы, в умных серо-синих глазах добавилось расчётливого холода, а способность всегда добиваться поставленной цели сделало его опасным противником.

– Ты меня выслушаешь,– Ника смело встретила нетерпеливый взгляд. Она была дочерью своего отца и ещё неизвестно: кто выйдет победителем в этой дуэли интересов. Неласковый приём её, выросшую при отце-самодуре, прожившую шесть лет рядом с мужем-Никитиным, ничуть не испугал. Дмитрий Михайлович нажал кнопку интеркома:

– Лера, перенеси встречу на час позже или на завтра. Как будет удобно Синицыну.

– У тебя ровно час, Ника.

– Я предлагаю тебе оставить всё, как есть.

– Мы разводимся.

– Ты не дослушал меня. Взамен я тебе обещаю, что через год помогу тебе и сама поговорю с отцом. Даже откажусь от твоих денег – мне хватит отцовских.

– Зачем тебе этот год? Что он даст лично тебе?

– Он даст тебе время одуматься.

– Да ты альтруистка!– ироничная кривая ухмылка и недобрый прищур глаз были Нике знакомы.– Что ты делаешь со своей жизнью, Ника? Ребёнка ты не хотела. Жить в провинции – это не твоё. Рвалась в столицу, как будто там молочные реки с кисельными берегами. Годы идут, а у тебя за плечами неудавшийся брак и меняющиеся любовники. Скоро ты будешь нужна мужчинам только из-за денег.

– Я хочу вернуться к тебе. Дай нам этот год, как шанс начать всё с начала,– вот она и произнесла то главное, что заставило тогда солгать. Она снова влюбилась в собственного мужа, когда увидела его глаза, пожирающие другую женщину. Раньше Ника была уверена, что Никитин не способен гореть. А теперь.... Почему не её он любит? Чем та, другая смогла увлечь его? Красотой, умом, обаянием, молодостью? Так это всё есть и у неё. Выглядит она сама после пластики на 25, умом бог не обидел, а Никитина она знает со студенческой скамьи. У них общее прошлое, общие воспоминания, общие друзья. А та, другая, скорее всего временная, такая же, как и десяток до неё. Правда, говорят, что Дима с ней уже давно. Тогда тем более – это пройдёт, и очень скоро пройдёт. Страсть не бывает долгой, а вот дружба и уважение остаются.

– Это невозможно.

– Почему? Я сама рожу тебе ребёнка, и у нас будет настоящая семья. А ты избежишь долгих и изнурительных тяжб с моим отцом. Он хочет внука – давай дадим ему внука. Я понимаю тебя, как никто и никогда не будет понимать. Думаешь, женившись на этой Даше, ты сохранишь свою свободу? Как бы не так! Это я терпела твои периодические загулы, это я прощала тебе бесконечные измены. Но не она. Подумай, Митя.

– Я вот теряюсь в догадках: когда ты это всё придумала? Ведь мы поняли друг друга, но стоило появиться в квартире Даше, и ты отказываешься от своих же слов. Что произошло?

– А, если я тебя всё ещё люблю?

Вот тут уже ничто не могло удержать его от саркастического смеха.

– Смело и неожиданно, должен сказать. Хороший ход. Браво, Ника.

Никитин всё вглядывался в сидящую наискосок от него женщину. Мужским взглядом оценил искусно созданную красоту, стоимость одежды, умение держать удар. Ника не была дурой, а значит, что-то задумала. Только что?

***

Глава 8

Будни.

Потребовалось больше месяца, чтобы Дарья по-настоящему успокоилась и перестала его попрекать женой. А когда Никитин сообщил, что Ника отбыла в Москву, Дашка стала совсем смирной, ласковой и почти ручной. Снова могла подойти и обнять, забраться на колени или потормошить его засыпающего.

– Дима, ты меня не слышишь что ли?

– Уууууу?

– Значит, нет. Вот что я только что рассказывала?

– Ты спать будешь?

– Ты чёрствый сухарь, Никитин,– это уже зевая, переворачиваясь на бок и тыкаясь мягкой попкой ему в бок.

Обычный ужин дома.

– Митя, можно я поселю в своей старой квартире Павла с Данькой. Ты же помнишь, что он написал рапорт и вернулся домой окончательно. Нечего ему квартиру снимать,– Дарья стащила из его тарелки оливку.

– Твоя квартира. Чего спрашиваешь? Он много теряет, сойдя на берег и уйдя со службы.

– Данька важнее,– вторая оливка отправляется ей в рот.

Никитин протянул руку и открыл холодильник. Начатая банка с оливками водружается на стол.

– Ешь.

– Из твоей тарелки вкуснее,– и она перекладывает оливки из банки к нему, чтобы потом таскать их из его тарелки себе в рот.

– Я поговорил тут кое с кем насчёт Павла. Через пару дней ему придётся подойти на собеседование.

Даша встала со стула, обошла стол и, обняв за шею, благодарно прижалась к спине.

– Спасибо,– взъерошила на его затылке волосы своим подбородком и ещё крепче обняла,– сегодня твоя очередь убирать со стола.