Текст книги "Вокруг тебя весь мир кружит (СИ)"
Автор книги: Анна Погода
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Я есть хочу.
– А другого времени для разговоров ты не нашла?– Усольцев был явно недоволен. Если бы мне таким тоном задали вопрос, то я бы быстренько свернула разговор.
По-видимому, собеседница упорствовала.
– Зачем ты мне это рассказываешь?– он появился на кухне следом, одетый только в домашние штаны, и произнёс:
– Я есть хочу.
Вот! Что и требовалось доказать! Я полезла в холодильник в надежде, что в поддоне должны остаться овощи, а в нулевом отделении – охлаждённая свинина. Всё было на месте. Вот что за мужик! Мясо наверняка бы проквасил.
– Нет. Это я не тебе, Лида. .... А какая разница с кем?... Кто тебе сказал, что мы поссорились? Ах, Юля! Юля додумала всё сама. Я ничего такого не говорил. Теперь успокоилась? Зря ты Сёме отказала. Хотя за него я рад. .... Обижайся, сколько хочешь,– Усольцев отключился и полез с поцелуями ко мне.
– Осторожно, руки тебе сейчас обрежу ножом. Ну, Алекс...– меня развернули на сто восемьдесят градусов и жарко поцеловали.
– Я соскучился,– настырные руки в три секунды оказались на моём теле под рубашкой. Поглаживали, сжимали, как будто не этим же самым занимались последние пару часов.
– Ты же есть хотел?– вздохнула, прижалась к его широкой голой груди, откинула голову назад, чтобы лучше видеть горящие любимые глаза, положила нож на стол, осторожно извернувшись, чтобы не задеть лезвием его обнажённую кожу. Подставила губы и шею для поцелуев. Пауза. Замер в раздумье и, по-видимому, сделал выбор в сторону ужина. Понятно. Мужика сначала кормят, а потом что-то с него спрашивают.
– Что Лиде надо было?
Алекс сел на стул и стал нарезать мясо ломтиками, в то время как я шинковала капусту, зелень и огурцы....
– Сёма ей предложение сделал, а она ему отказала.
– Дура,– сделала я вполне справедливое заключение.
– Сёме повезло. Сейчас переживёт, а потом найдёт себе получше,– Алекс замолчал.– Это я виноват, что привёл её к ребятам. Но, честно, Лида раньше казалась мне другой.– Алекс уже устроился около плиты и укладывал кусочки свинины на горячую сковороду.
– Оденься, живот пожалей: брызнет горячим маслом – мало не покажется,– я хлопнула его тыльной стороной ладони по крепкой ягодице.
Парень согласно кивнул, убрал сковороду в сторону и скрылся в глубине квартиры. Вернулся через пару минут в футболке и продолжил обжаривать мясо.
– Причина её отказа – наша ссора?– я не закончила разговор и была полна решимости выяснить все нюансы. Алекс снова был мой, и уступать его Лиде я передумала.
– Да,– кивнул он. Прикрыл крышкой сковороду и, прислонившись бедром к столу, смотрел на меня спокойно и выжидающе. Понял, что вопросы не закончены. Молодец.
Салат был заправлен оливковым маслом и соком лайма, выложен в керамическую миску, которая мне очень нравилась: в меру округлые расписанные стилизованными розами бока, идеальная форма и размер.
– "Да" – это всё, что ты хотел мне сказать?– я подошла к нему, обняла за талию и ткнулась носом в грудь.
– Лар, она мне не нравится, как женщина. Мы друзья. ... Были... Теперь даже не знаю.
– Она красивая,– нотки ревности отчётливо слышались в моём голосе.
Усольцев рассмеялся:
– Ты себя не видишь со стороны.
– Продолжай,– я снова подняла лицо вверх, в надежде услышать то, что он мне никогда не говорил. Например, что я самая лучшая и самая красивая для него. Что ему плохо было без меня эти два дня. Хоть что-то.
Но Алекс бережно убрал с себя мои руки и придвинулся к плите посмотреть на мясо. Воткнул вилку в сочный кусок, удовлетворённо кивнул светловолосой головой так, что тонкая прядка упала на лоб, и повернул ручку электроплиты. Поняв, что никаких приятных слов в свой адрес не услышу, я начала накрывать на стол: тарелки, вилки, ножи, хлеб, стаканы для воды, бокалы для вина. Вернулась в спальню, натянула трусики, причесала волосы, ободряюще подмигнула себе в зеркале. По крайней мере, меня предпочли ей.
– Это она звонила в домофон?
– Да. Хотела поговорить.
– Понятно,– протянула я, отпивая из бокала вино.
– Что тебе понятно?– он отодвинул пустую тарелку в сторону, вытер рот салфеткой и, сложив руки перед грудью, облокотился ими о край стола.
Я посмотрела в спокойно ожидающие моего ответа глаза и пожала плечами. Действительно, что понятно? Она влюблена в Усольцева давно, и это видно каждому, непонятно только: на что надеялся Сёма. Меня Лида невзлюбила с первого взгляда, и это я тоже понимаю. Узнав, что мы поссорились, решила проявить чуткость и "посочувствовать" парню, заодно признавшись, что отказала Сёме – всё, как по нотам и если бы повезло, то пришла бы и осталась на ночь.
Мы смотрели друг на друга. Я снова имела право любоваться Усольцевым и не только любоваться. Сейчас он был мой. Красивый, довольный, умиротворённый сытным ужином и дневным сексом. Он вернул меня после ссоры, но вряд ли поступит так ещё раз. Сегодня мне повезло.
–А вот что дальше? – эти мысли не в первый раз посетили меня.
6.
Строить планы на Усольцева было глупо. За те месяцы, что мы прожили вместе, я ни разу не услышала от него слов, которые уж точно за это время услышала бы от другого парня. Первые месяц-два я просто наслаждалась его обществом и им самим. Я влюбилась. По– настоящему. Приняла его со всеми его тараканами. Терпела его вспыльчивость, некоторую тиранию, скупость на нежные слова, которая отчасти компенсировалась его страстными ласками в постели, щедростью, искренним вниманием и мужской предупредительностью к моим (мелким!) интересам. Мы появлялись вместе в ресторанах, в узком кругу его друзей и в больших компаниях на праздниках или в чьих-то домах. Я подмечала восхищённые взгляды, какими на него смотрят другие женщины. Некоторые из них не упускали возможности подразнить меня, интригующе улыбаясь моему мужчине, задерживаясь приветственным поцелуем на его щеке или поглаживая его по предплечью.
Один раз мне привелось нечаянно услышать его разговор с бывшей подружкой. В этом году в начале мая тесная компания из шести пар выехала на открытие сезона к Максу на дачу. Кто-то из девушек был на кухне, а мы с Юлей застилали постели в гостевых комнатах, чтобы после бани не заниматься такими делами. Дверь в комнату, где я возилась с очередным пододеяльником (терпеть не могу заправлять одеяла в эти мешки) была открыта, и я услышала шаги и голоса людей, поднимающихся по лестнице снизу в холл второго этажа, в котором стоял биллиард и пара диванов.
– Не скучаешь обо мне?– узнала я голос Марины, высокой черноглазой красавицы с гривой тёмных волос, которые не могла удержать в порядке даже массивная заколка– краб со стразами.
– Мы расстались, значит, эта история закончена. Что ещё я могу добавить?– ответил с обычной ленцой Усольцев.– Ты ведь с Димой сейчас?
– Я вспоминаю тебя, Саша,– в голосе явно слышалось сожаление.
– Всё проходит, Марина.
– А с Ларисой ты давно?
– Как сказать,– ответил он уклончиво.
– Мне кажется, это не совсем твоё.
– А ты знаешь, что моё?– Алекс хмыкнул.
– Она простовата. Кто она?
– Тебе какая разница, а Марин? Сейчас я с ней.
Голоса постепенно стихали, удаляясь от меня в сторону кабинета Макса. А я потом долго крутила этот разговор в памяти и так, и эдак, но слова "сейчас я с ней", "эта история закончена" и "она простовата" засели в голове очень крепко и неприятно царапали моё самолюбие.
***
После закрытия летнего дачного сезона, мы часто проводили выходные в городе, ходили в кино, пару раз выбирались в ночной клуб, а на Новый год Усольцев повёз меня в Арабские Эмираты, где я ни разу не была.
Правда, в преддверии праздника мне пришлось проглотить очередную горькую пилюлю. К тому времени мы жили с Алексом уже больше года, но я ни разу не видела его родителей. Он ездил к ним один, даже на День рождения к отцу в ресторан ходил один, ничем не объясняя такое положение вещей, как будто для него это было нормально и правильно, а его позиция по этому вопросу проявилась ещё раньше при разговоре с Семёном:
– Я хочу познакомить родителей с Лидочкой,– сообщил, между прочим, Семён. Они снова встречались с Лидой, и парень рассчитывал, что на этот раз у них всё срастётся.
Я крутилась рядом, маячила между кухней и гостиной, выставляя на журнальный столик тарелки с нарезками и придумывая, чем занять свой вечер. Парни, определённо, устроились вести мужские разговоры, и моё присутствие в дальнейшем рядом с ними было неуместно.
– Ну, если ты действительно уверен, что хочешь жениться на Лиде, тогда это разумно. В противном случае, подумай. Своих девушек я родителям никогда не показываю. Незачем. Мать потом житья не даст и изведёт вопросами: а где? А почему? А как ты мог? А так, меньше знают – крепче спят. Ни к чему афишировать временные отношения,– Усольцев крутил пальцами стакан с виски, стоящий на столешнице, и его совершенно не смущало, что я всё слышу.
Я по-быстрому распрощалась с парочкой и услышала вслед:
– Ты там недолго.
Вот что я должна была думать? Мне ставили рамки? Предупреждали, что я в его жизни существую временно? Было до ужаса досадно, но я как-то проглотила это, оправдывая разумность такой позиции и обманывая себя, что со мной у него всё по-другому. Какая самонадеянность! Если бы я тогда сразу встряхнулась и заставила задуматься: а нужна ли ему по-настоящему, то возможно последствия наших "временных" отношений не стали бы такими тягостными для меня.
Так вот: был конец декабря, а Усольцев перед Новым годом поехал поздравлять с праздником родителей. Один. Я проглотила это и вслух не высказала ни единого протеста, хотя внутри что-то затосковало, осознавая, что меня в очередной раз задвинули, как что-то второстепенное и неважное.
Но впереди был роскошный Дубай и жаркое солнце среди зимы. Полёт около 5 часов я перенесла нормально. Подремала, прислонившись к плечу Алекса, перекусила, почитала электронную книгу. Вот и он– красавец аэропорт. Я была в Эмиратах в первый раз и белый зал прилёта с полом, отражающим свет и имитирующим голубой рисунок волны, произвёл на меня должное впечатление. Усольцев заранее заказал трансфер на такси до Шарджа, и путь мне показался коротким и комфортным. К долгому заселению я не то, что была готова, но перетерпела. Рядом был невозмутимый Усольцев, а впереди целых 10 дней отдыха на берегу Персидского залива.
В первый день на отдыхе я всегда наполняюсь самыми яркими впечатлениями: ноздри вдыхают незнакомые запахи, глаза впитывают новые краски, а кожа приноравливается к влажности воздуха. Вкусовые рецепторы вбирают вкус местной еды в ресторане, а слух улавливает разноголосую речь. Упав в конце первого дня без сил в белоснежную постель, я ощущала себя счастливой и обласканной судьбой. Следующий день мы провели на море. Местный песчаный пляж с палевым песком и тёплые солёные воды освободили мой мозг от всех заморочек, а моё тело от малейшего напряжения. Я стала, как пустой прозрачный сосуд, который готов был наполниться новыми волшебными впечатлениями, отбрасывая всё неприятное, серое и невзрачное в сторону. Усольцев смотрел на меня со снисходительностью взрослого, подарившего ребёнку долгожданную игрушку и теперь наслаждающегося непосредственной радостью малыша.
Были и экскурсии в Дубай и Абу-Даби. Остальные эмираты Усольцев обещал (!) мне показать в следующий (!) раз. Бетонные джунгли из небоскрёбов, огромные торговые центры, мечети, минимум зелени, женщины в чёрных абаях, дорогие автомобили, кондиционеры везде – вот то, что зацепил глаз. А душа запомнила впечатления от вечернего подсвеченного огнями города, тепло нагретого днём камня, которое стены нехотя отдают вечером; фонтан в центре площади среди зноя, зелень редких пышных пальм, причалы для белых яхт, удивление от единственного православного храма в Эмиратах со сливочно-белыми стенами и голубыми куполами, знаменитое здание "Парус", самое высокое здание в мире с его шпилем, устремлённым в небеса, и сам Персидский залив. Я нанизывала впечатления, как диковинные бусины ожерелья на нитку, чтобы потом, дома рассматривать их и ностальгировать: неужели я там была?
Мы вернулись в зиму загорелые и довольные. Алекс поглядывал на меня с совсем не обидным чувством лёгкого превосходства, потому что мне понравилось всё. И я, напитанная впечатлениями, как губка водой, уснула, едва очутившись в своём кресле в самолёте. Как свет выключили у меня в голове. Алекс растолкал меня уже на подлёте к родному городу. Через слои облаков земля ещё не виднелась, спинку кресла подняли, он застегнул мой ремень, и я снова уснула. Усольцев только посмеялся:
– Засоня.
Пробурчав нечто невразумительное в ответ, я прикрыла глаза. Краевая столица встретила нас серым безрадостным небом, и моё настроение рухнуло вниз. Сказка кончилась – начинались трудовые будни. А меня ждало ещё несколько месяцев счастья, правда, я этого тогда не знала, наивно полагая, что Усольцев меня любит, хоть и не говорит об этом. Угу. Мечтать не вредно.
7.
Прозрение принесла весна. В то время, когда вся природа готовилась к очередному циклу, мой Усольцев тоже менялся, привыкнув ко мне и считая само-собой разумеющимся, что я рядом, при нём и его. Возможно, я уже тяготила его и то, что произошло позже, было ему только на руку. Иначе он бы выслушал меня в тот злополучный день и поверил именно мне, а не Сёме.
Сейчас можно было сказать, что он намекал – а я не слышала; он остывал – а я думала, что мужчина просто уставал на работе; он как будто начинал скучать в моём присутствии,-а я была уверена, что это привычка, но от этого я не перестала быть любимой и важной (хотя о своих чувствах он мне не говорил).
***
Я по-прежнему много работала и училась. Мне нужен был второй полноценный язык, и я стремилась поднять свой французский на более высокий уровень, терпеливо снося при этом недовольство Усольцева по поводу его одиноких вечеров и уговаривая его потерпеть ещё чуть-чуть.
– Лара, ты опять поползла на ночь глядя к чёрту на рога?
– Ну, Алекс, мне надо. Лиля Георгиевна обещала мне методичку по временам.
– Лар, я выпил уже и не могу тебя везти. Давай купим, наконец, тебе машину.
– Что? Ну, нет. Мне хватает учёбы за глаза. Я устала. Курсы в Автошколе доведут меня физического истощения. Чуть позже, милый. Я вызову такси.
Усольцев нахмурился и посмотрел в мою сторону с таким недовольством, что я поёжилась. Мы начали ссориться. Из-за моих поздних занятий, из-за его мужских посиделок в выходные.
– Вот скажи, Алекс. Ты всё время недоволен, что я мало времени провожу с тобой, а сам? У меня свободный вечер, я специально для тебя его выкроила.
– И что?
– А то! Давай сходим куда-нибудь.
– Я не могу. Меня ждут.
– Опять? А может быть, тебя она ждёт?
– Ты чего?
– Алекс,– я запаниковала (а вдруг на самом деле "она") и подошла близко-близко. Парень был в синих джинсах, голубом джемпере, который ему очень шёл и делал глаза голубыми, чисто выбрит, чудно пах и выглядел чрезвычайно довольным. Он прищурил насмешливые глаза и ,окинув меня провоцирующим взглядом, ущипнул за попку.
– Я скоро вернусь,– попрощался лёгким поцелуем в нос и исчез до позднего вечера. Всё шло не так. Я всё время сравнивала прежнего Алекса и этого. Он менялся. И я пообещала себе, что как только сдам на категорию, тут же проведу полную ревизию наших отношений.
8.
Алекс.
Лара ускользала. Я чувствовал это. Да, она уставала, да училась, но даже в свободное время куда-то спешила, оставляя меня одного. В её глазах появлялись вопросы и насторожённость, она уже не вспыхивала только от одного моего взгляда, остановившегося на её губах, шее или груди. Лара становилась другой и отдалялась. Я боялся привычки с её стороны. Привычка убивает любовь, а она даже ни разу не сказала, что любит. А ведь сколько раз он слышал эти три слова от своих прежних девушек. Но не от Лары.
– Ты чего опять хмурый? Лара опять?– спросил Макс.
Они пришли в Butler поговорить. Тихая музыка не мешала общению. Столик стоял в небольшой уютной нише, и в зале было больше мужчин, чем женщин. Этот бар был у них излюбленным местом встретиться и потрепаться по-мужски.
Пиво было холодным, а разговор задушевным.
– Я не понимаю её,– потёр ладонью шею.– Как будто насторожилась опять и наблюдает за мной. Это бесит. Я хотел её с родителями познакомить. У матери день рождения.
– Давно пора,– Макс тоже не понимал, что происходит с другом. Это уже был не Алекс. Странно было видеть его растерянным в отношениях с девушками. – Чего ты боишься?
– Хрен его знает. Лара – это Лара. Тайна за семью замками. Скрытная и сама себе на уме.
– Позови замуж. Чего ждешь? Сам же говоришь – твоё.
– А сам?
– Осенью поженимся. Пора. Но у нас всё решено. Сам знаешь.
– Она часто с Павлом встречается и в центе работает. Фиг знает, кто там вертится около неё. Видел я тут одного хлыща, когда на неделе приехал забирать её после занятий.
– Ревнуешь?
Молчание и опущенный взгляд вместо ответа.
– Ну парень, ты попал,– Макс только покачал головой.
***
Лара.
Вернувшись из Москвы, куда я отправилась на несколько дней сдать экзамен на французский языковой сертификат уровня DELF С1, я не застала своего мужчину в зале среди встречающих, хотя вчера мы договорились об этом.
Я разволновалась и ,набрав в спешке номер, услышала в трубке грубое:
– Приезжай домой. Пошевеливайся, я жду.
Сражённая наповал неожиданным хамством, подогреваемая желанием поставить на место зарвавшегося засранца, я примчалась к дому Алекса.
Коротким: "Привет" поздоровалась с заспанной консьержкой, метнулась к лифту, влетела в квартиру и ,едва скинув туфли, прошипела:
– Объясни, что происходит.
– Зачем ты ему сказала?– Усольцев был злее некуда, и глаза-кинжалы пришпилили меня к стене, около которой я остановилась.
Выпучившись в полном недоумении на слетевшего с катушек мужика, я пыталась как-то въехать в ситуацию и понять: а что, собственно, от меня хотят.
– Что я сказала и кому?– произнесла я тихо-тихо, стараясь интонациями успокоить Усольцева. Что это с ним? Я барахталась в непонимании, как слепой котёнок в воде.
– Хватит придуриваться! – рявкнул Усольцев и, дёрнув меня за руку, поволок в гостиную. Почти толкнул на диван. Это было.... это было обидно, больно и из другой реальности.
В комнату вырулила, не побоюсь этого слова, Лидочка. С голыми ногами и в футболке Усольцева. Я замерла с открытым ртом, вылезшими из орбит глазами и осознала, что голос пропал, покинув место действия вместе с разумом. Я не могла ничего сказать. Я не могла пошевелиться. Я не могла отвести глаз от этого безобразия, и показала на неё пальцем, задав молчаливый вопрос.
Алекс повернул голову в сторону ухмыляющейся нахалки и, прищурившись, произнёс:
– Всё, Лида. Уже утро. Тебе здесь не место. Мы разберёмся.
Та, повернулась и не спеша отправилась вглубь квартиры. Я бессильно откинулась на спинку дивана, прикрыла глаза и попыталась отдышаться.
Наэлектризованное нашим гневом пространство, кажется, уже искрило. Мы оба молчали, не желая продолжать разборки при этой девице.
– Мне надо выпить,– наконец голос прорезался. Я поднялась, подошла к бару, достала бутылку виски (сейчас мне требовалось чего-нибудь покрепче) и ,плеснув в стакан изрядную порцию, сделала несколько глотков. Ароматный напиток взбодрил, согрел и добавил сил.
Наконец, входная дверь захлопнулась, и мы остались одни, лицом к лицу с разгорающимся скандалом. Я не знала, кто он мне теперь: друг, враг, любовник или бывший любовник. Кто?
– Говори,– потребовала я и нарочито расслабленно расположилась в кресле, закинув ногу на ногу. Напряжение несколько отхлынуло, и я могла говорить, думать и действовать (если что).
– Зачем ты сказала Сёме о наших с Лидой отношениях? Зачем, я тебя спрашиваю?
Я снова онемела. А Алекс продолжал, распаляя себя, повышая голос с каждой высказанной в ярости фразой и уже, вытащив руки со сбитыми костяшками (!?) из карманов штанов, размахивал ими у меня перед лицом.
Я поставила стакан на стеклянную столешницу и скрестила руки перед собой. Кошмар продолжался, потому что я была совершенно не в теме и безнадёжно пыталась понять причину ора.
– Зачем? Ты знаешь, что вчера произошло?– Усольцев склонился надо мной и прожёг во мне дырку гневным взглядом.
Я отрицательно покачала головой и на всякий случай поднялась из кресла и отошла от взбешённого мужика к окну.
– Мы подрались с Сёмой!!!... МЫ! ПОДРАЛИСЬ! Такого никогда не было! Он поздно вечером ворвался ко мне в квартиру сразу вслед за зарёванной Лидой и устроил мне допрос. Как я мог? Как мог отбить у него девушку? И вот теперь я спрашиваю: зачем ты ему сказала, что Лида была влюблена в меня? Зачем ты сказала, что мы спали с ней?
– А вы спали?– прохрипела я, таращась в ужасе на Алекса и понимая, что это конец.
Он ведь всегда говорил, что между ними никогда ничего не было. Они просто друзья. Вот ведь я дура! Разумеется. Я хлопнула себя ладонью по лбу. Вот почему Лида так дико ревновала меня. Они были любовниками! Он делал с ней то же, что и со мной! Гадость какая! Когда любовница твоего парня существо абстрактное – это неприятно, но терпимо. Но когда эта самая девица всё время вертится рядом и смотрит плотоядно на бывшего любовника – это совсем другое.
До Усольцева что-то дошло. Он опешил и выставился на меня не менее обескураженно. Так мы стояли, вперив друг друга безумные взгляды и готовые к драке. Именно так. Потому что я еле сдерживала себя, чтобы не врезать по этой бестыжей морде лица. Изо всей силы. Что меня остановило? Мне бы, наверное, тоже попало. Усольцев был достаточно возбуждён и уже плохо владел собой.
– Я. НИКОМУ. НИЧЕГО. НЕ. ГОВОРИЛА,– отчеканила я, вбивая каждое слово в башку этого идиота.
– Не лги мне!– снова заорал он. Желваки на его скулах ходили ходуном– парень был в ярости.
Понимая, что не достучусь до придурка, я, тем не менее, гораздо спокойнее, спросила:
– Подумай сам: зачем мне это?
– Да затем, что Лиду ты терпеть не можешь,– он передохнул и, сунул снова свои сбитые в кровь кулаки в карманы штанов. Откинул голову назад и скрипнул зубами.– Потому что у нас всё хорошо, мы проводим много времени вместе, а тебе Лида рядом на фиг не нужна. Вот зачем.
– Аааааа....– протянула я.– А тебе, похоже, она рядом просто необходима. Спишь вот даже с ней.
– Что ты несёшь? Это было всего пару , тройку раз и то до тебя,– его взгляд приказывал мне заткнуться.
– Но ты твердил, что никогда и ничего,– ставки сделаны, игра пошла на выбывание.
– Хватит уводить разговор в сторону! Зачем ты ему рассказала? Я спрашиваю в последний раз,– он снова начал накручивать себя.
– И что будет потом?– мой голос был наполнен непримиримым сарказмом.– Какое мне полагается наказание?
– Перестала отрицать? Так вот: ты разлучила Семёна и Лиду. Ты поссорила меня с другом. Мы подрались! Ты выждала момент, когда Семён сделал ей предложение во второй раз и всё рассказала. Всё продумано. Умница. Ты не потерпишь рядом соперниц. Так? Почему, Лара, почему, как только ты появилась в нашей компании, так начались какие-то тёрки?
– И в этом тоже я виновата? Зашибись!
Я не стала больше ничего говорить. Зачем? Он нарисовал себе картинку и безоглядно поверил в неё. Всё логично. Я виновата. И меня можно оттолкнуть. Захотел.....– притянул, погладил. Рассердился....– пошла вон. Собственно, ничего нового.
– Молчишь?
Я горько рассмеялась:
– Ты меня не слышишь. А твоя логическая цепочка яйца выеденного не стоит.
– Я ухожу сейчас, а когда вернусь,– Усольцев уничтожающе глянул на меня с высоты своего роста. Он не договорил, потому что я его перебила:
– Духу моего здесь не будет..... Уймись, – закончив за него фразу, я пошла складывать вещи.
Ещё сегодня утром я была в приподнятом настроении, летела домой с чувством удовлетворения от хорошо сданного экзамена, соскучившаяся, мечтающая обнять своего обалденного мужчину и почувствовать на своём теле его руки и губы. Впереди было два выходных дня. Я как будто стояла на носу корабля, наслаждаясь солнцем, встречным ветром и самыми радужными перспективами, а некто подошёл и скинул меня вниз. И вот теперь я тону в холодной воде, а беспощадная воронка утягивает меня на дно.
Это была расплата за моё доверие, за мою безоглядную любовь и за самообман, когда я думала, что являюсь для него самым ценным из того, что у него есть. Я снова проецировала собственные чувства и эмоции на него. А для Усольцева важнее был друг, его обвинительное слово, а для меня не полагался даже адвокат. Точка.
Он верил в первую очередь Семёну и Лиде – тем, с кем сроднился душой за долгие годы. Я же была чем-то второстепенным, а посему мной можно пожертвовать. Он был раздавлен ссорой с другом, посчитал меня виновной и кто его знает, мог бы и ударить, если бы я ему врезала. Всё могло быть... наверное. По крайней мере, его физиономия пощады мне не обещала. Это стало для меня очередным жестоким откровением. Как будто я, счастливая, любящая и доверчивая, бежала навстречу, раскрыв объятия, а получила тяжелейший удар в грудь. Туда, где билось сердце.
И можно сколько угодно вспоминать и анализировать события, предпосылки и малейшие детали его поведения, подтверждавшие то, что я "всегда снизу" и в случае чего, виноватой окажусь именно я. Ну не он же в самом– то деле! И не их разлюбезная Лида и не его друг. Потому что я – это я. А они – это они.
Я скидывала беспорядочно вещи в чемоданы (я не стеснялась и брала всё, что мне было необходимо), стараясь вычистить его квартиру от себя, вымести, как метлой. До последней тряпки и последней заколки. Вытащила даже грязную одежду из корзины. Ничего здесь не оставлю, потому что не собираюсь возвращаться. Чемоданов не хватило. Сложив ворохом платья, пальто, куртки, плащи на простынь, связала всё узлом. Потом ещё один узел и ещё. Села и отдышалась. Павла в городе не было, следовательно, он мне не помощник. Недолго думая, позвонила в службу перевозок – через час обещали машину с грузчиком. Чудесно.
Теперь куда? Недолго думая я решила, что сейчас самое приемлемое для меня место – пустая квартира друга (потому что Соня жила с парнем), от которой у меня всегда были ключи для пригляда. Начала подтаскивать вещи в холл и мечтала только, чтобы Усольцев не появлялся как можно дольше и дал спокойно уехать. Оглянувшись в последний раз, увидела на столе цветы – мои любимые чайные розы в высокой вазе. Меня ждали из Москвы. Теперь это уже не важно. Оставлять их здесь было бы слишком большим подарком для Лиды и, схватив всех красавиц на длинных стеблях в руки, рванула к лифту и вниз к консьержу – пусть радуют её.
Внутри у меня всё дрожало, пока спускали мои вещи и загружали их в машину и пока мы ехали по запруженным городским улицам к дому Павла.
– Переезжаете?– спросил с улыбкой парень. Он же водитель и он же грузчик.
– Вроде того,– кивнула я и постаралась улыбнуться приветливому помощнику.
***
Алекс.
Усольцев гнал машину домой. Опять! Опять он поторопился! Опять не разобрался и теперь положение просто катастрофическое – Лара, наверняка, ушла.
Когда он сам не свой утром примчался в квартиру к Максу и рассказал всё, как есть, тот сначала замер и посмотрел недоумённо и недоверчиво, а потом увёл друга на кухню и заставил всё повторить сначала. С того самого момента, как Лида с заплаканными глазами появилась ближе к ночи в его квартире и сказала, что поссорилась с Сёмой из-за Лары, потому что тот узнал об их с Усольцевым отношениях. И рассказала всё Семёну якобы Лара. Не успев переварить сказанное, он вынужден был вступить в разборки с другом, который ворвался к нему берсеркером в боевом трансе и первым делом врезал Алексу в челюсть, и только потом выкрикнул свои обвинения. Лида стояла тут же.
– Так откуда узнал Семён?– спросил Макс.
– Лида говорит, что от Лары.
– Лара была в Москве и она удивилась, что вы с Лидой спали. Так откуда узнал Сёма?
Усольцев тогда странно затих, с ужасом начав понимать, что, возможно, всё не так, как он думал.
А когда в квартиру Макса приехал Семён, всё встало на свои места. Лида ответила ему отказом на второе предложение выйти замуж и призналась, что влюблена в Усольцева и что они – любовники. А дальше всё пошло так, как Лида и планировала. Она соврала Алексу про Лару, пока та в Москве, и рассчитывала забраться к нему в койку, в ожидании утешения. Другого случая в ближайшее время могло и не появиться.
И вот теперь, полный злости на собственную тупость, ужаса от содеянного и отчаяния, Усольцев появился в своей квартире – дежавю. Лары нет, шкафы пустые, а он сегодня же должен вернуть её. Завтра будет поздно. За ночь она выстроит вокруг себя непробиваемую стену, оденется в доспехи-и х*р её оттуда выковырнешь. Мобильник молчал, дома у родителей её не было. Соня понятия не имела, где может быть подруга. Она сначала смотрела на Усольцева ничего не понимающими глазами, выслушивая его короткую бестолковую исповедь, а потом с угрозой в голосе произнесла:
– Если с Ларой что-нибудь не так, я тебя предупреждаю, что найму киллера.
9.
Лара.
В квартире Пашки я первым делом прошла под душ и долго вымывала из себя под горячими струями, поселившийся в каждой клеточке моего тела, холод. Мне было отчаянно больно. Почему он сразу поверил им? Почему не мне? Я чувствовала, была уверена, что всё устроила именно Лида. Но как ей удалось перевести стрелки на меня – этого пока я не знала. Ей удалось. Она отомстила. И теперь путь в постель (для начала) Усольцева был открыт.
Только гораздо позже я смогла объективно оценить наши отношения и смело признаться, что всё время сама себя обманывала. Меня не любили, со мной забавлялись, получали интересный опыт, усмиряя непокорное и нечто необычное. Ему нравилось вызвать во мне желание "схлеснуться", а потом ласково закрутить мои руки назад или, захватив ногу, утащить на диван и заняться там любовью в самой невообразимой позе, вернее сексом, потому что всё происходило быстро и сильно. Он сам неплохо дрался, и потасовки были шуточные, приносящие нам обоим несказанное удовольствие.
Когда начинаешь смотреть на что-то издалека, то всё видится уже другим, вот и у меня вскоре пелена с глаз спала, и я подивилась своей собственной слепоте. Ведь он ни разу за всё время нашей совместной жизни не сказал мне о своих чувствах. То, что я слышала от него в постели, не считается. В это время человек плохо отдаёт себе отчёт в своих действиях и словах, потому что там работают другие законы и поведенческие стереотипы сминаются инстинктами – так я считала.
Я обманулась сама, ведь мне ничего не обещали, не признавались в любви, я просто жила в его квартире, а потом меня выкинули. Ещё один урок жизни был получен, и я должна была стать через какое-то время сильней. Только в моих, отражённых в зеркале, глазах больше не полыхал задорный блеск азарта, а ангельская улыбка сошла с моих губ очень надолго. Я снова поселилась у родителей, подрабатывала репетиторством, устроилась ещё в один языковой центр и дальше совершенствовала французский – мне нужен был DELF С2 . Я загоняла себя так, чтобы не было времени вспоминать о сладких ночах с Усольцевым, о его проницательных глазах опытного соблазнителя и его уютном красивом доме, в котором мне было так удивительно хорошо с ним.
