Текст книги "Вокруг тебя весь мир кружит (СИ)"
Автор книги: Анна Погода
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
***
Я занималась переводами, работая то на одного, то на другого заказчика, но всё-таки в сентябре пришла в языковой центр: для стажа, для опыта и просто потому, что надо было где-то официально числиться. Появились выходы на людей, желающих заниматься по индивидуальной программе и обычное необременительное репетиторство. Всё шло своим чередом. Лето давно закончилось, и зарядили осенние холодные дожди. Я больше не показывалась в том злосчастном клубе, где познакомилась с Усольцевым, и вообще в последнее время в клубе была лишь раз с Соней и с её ребятами из офиса. Они отмечали чьё-то повышение по служебной лестнице, а подруге не хотелось идти одной без меня, возвращаться поздно, пусть и на такси. Сидя в полутёмном зале, слегка оглохнув от грохота музыки, я сначала опасливо оглядывалась по сторонам, ожидая, как кошмара, появления некоторой запомнившейся мне личности. Потом расслабилась и даже потанцевала.
8.
В один из промозглых октябрьских вечеров я возвращалась с репетиторства домой. Время было уже ближе к девяти часам, за окном моросило, а троллейбус встал. Поняв, что сегодня не мой день, и мне жутко не везёт, я вышла из света салона во влажную темноту и, раскрыв зонт, оглянулась в надежде на следующий вид транспорта, а потом вспомнила, что Соня просила меня купить по пути заварку. Соль, сахар и заварка были вечной нашей проблемой, потому что мы всегда про них забывали. Тяжко вздохнув и смирившись, что долгожданное тепло дома откладывается, я направилась в ближайший супермаркет. Внутри было тепло, сухо и многолюдно. Поздние покупатели ходили между рядов с полками и вдоль прилавков, укладывая в тележки товар. Я уже подошла с корзинкой к кассе и встала следом за каким-то мужчиной. Мой сложенный вдвое влажный зонт всё время мешал, ремешок сумки скатывалась с плеча, и банковская карта опять оказалась не в кармашке сумки, а в кошельке. Я заворчала себе под нос, а когда подняла глаза, то замерла, встретив хорошо знакомый ошарашенный взгляд. Он был в кожаной куртке и джинсах и, выкладывая продукты, нечаянно толкнул меня локтем, а теперь повернулся, чтобы вежливо извиниться. Момент истины: оба застыли и были не в силах отвести глаз друг от друга, но нас отвлекла начавшая двигаться к кассе лента. Усольцев молчал, только сверлил меня взглядом с ошеломлённым удивлением, молчала и я.
– Привет,– наконец произнёс он.
– Здравствуй,– я в ответ кивнула головой.
Молодая красивая девушка в модном бежевом пальто складывала его продукты в пакеты и встревоженно разглядывала нас. У меня отлегло от сердца – я подумала, что при своей спутнице он больше не заговорит со мной, но я ошиблась.
– Куда пропала?
– Просто переехала,– ответила я как можно беспечней.
– Просто? Или переехала?– голос звучал с пугающими интонациями и требовал ответа.
Девушка в недоумении замерла, не донеся пакет до тележки. Потом заторопилась:
– Саша, пойдём,– нетерпеливо прикоснулась к его руке.
– Сейчас,– он даже не повернулся в её сторону.
– Ты не отвечала на мои звонки,– его голос звучал с холодной претензией.
Я кинула взгляд исподлобья на высокую блондинку, стоящую в лёгкой растерянности рядом с тележкой, в которой уже лежало несколько белых пакетов с красным логотипом. Девушка терпеливо ожидала, когда её парень наговорится. Я примирительно улыбнулась.
– Мобильники иногда теряются,– закончив разговор, я забрала банковскую карту и взяла в руки пакет с несколькими пачками чая и большим лотком с пирожными. Мы с Соней любили фруктовые корзиночки с масляным кремом.
Направившись в сторону входной группы, я ожидала, что меня оставят в покое.
– Я тебя подвезу. На улице дождь,– заявил Усольцев и, забрав пакет из моих рук, поставил его рядом со своими покупками. Одной рукой он направлял тележку, а другая захватила в горячий капкан мою ладонь, видимо, чтобы не убежала.
– Лида, познакомься, это Лара. Лара – это Лида.
Я с натянутой улыбкой кивнула милой девушке.
– Лучше я сама доеду. Автобусная остановка рядом.
– Нет, я не хочу, чтобы ты шла под дождём до дома.
Спорить было бесполезно, а он теперь сжимал мою руку железными тисками. Мы спустились по эскалатору в подземную парковку, Лида привычными движениями устроилась на переднем сидении машины, а Усольцев поставил пакеты за водительским местом, оставив мне правое – заднее. Быть в его машине третьим лишним, видеть в кресле, которое в своё время было моим, другую женщину, было очень неприятно, до слёз обидно и немного оскорбительно. Меня задвинули, посадив рядом ту, которая наверняка занимала место рядом с ним в постели. А меня можно поиметь наспех, между делом, в машине. Всё правильно. Для каждого – своё место. Для случайной девушки из бара – одно, а для постоянной подружки – другое. Я подышала глубоко и постаралась успокоиться.
Усольцев направил машину к средней дамбе, и я ожидала, что он поедет дальше, к моему дому, но он вывернул к Сибирской и остановил машину у новой высотки.
– Мне в другую сторону,– напомнила я о себе, проклиная сегодняшний вечер и мечтая оказаться подальше от Алекса. Противоречивые чувства обуревали меня, желания боролись со здравомыслием. Кровь хлынула к щекам, и я лихорадочно собирала собственное самообладание в кулак, чтобы хотя бы говорить спокойно.
– Провожу Лиду и увезу тебя. Посиди в машине,– произнёс он непререкаемым тоном.
Засранец! Это был уже перебор. И с какой стати Усольцев вообще бесится?
– Я выйду здесь и доберусь сама,– голос дрожал. Господи, неужели он услышал?
Алекс прищурился.
– Подожди, пожалуйста,– он неожиданно сменил интонации, а серый взгляд задержался на мне и потеплел.
Лида стояла под зонтом рядом с машиной и нетерпеливо ждала, пока он разберётся со мной. И что, интересно, он ей скажет потом? Стало даже забавно.
– Я тут встретил знакомую девицу, с которой у меня был случайный секс в машине, поэтому задержался. Но ты не бери в голову, это несерьёзно. Так?
Или что такие, как он, говорят своим невестам, жёнам, постоянным партнёршам? Стало до того противно, но меня заперли и я сидела, необдуманно пообещав дождаться его. Скандал при его девушке? Да ни за что! Пусть везёт.
Вот тут зазвонил мой мобильный и всполошённый Сонин голос завопил:
– Ты где пропала?
– Не переживай, скоро буду,– успокоила я её, ничего больше не объясняя, а приятное тепло благодарности к подруге согрело моё сердце.
Ехать к родителям в другую часть города, чтобы не объявлять своё новое место жительства Алексу, стало совсем невозможно. За меня волнуются и ждут с нетерпением.
– Фиг с ним,– решила я,– всё прошло, а эта случайная встреча случайной и останется.
Усольцев вернулся быстро и снова хмуро приказал:
– Пересаживайся,– глаза снова холодные и никаких "пожалуйста".
– Нет,– мне не нравился его тон и вся эта ситуация в целом. Беспокоила реакция собственного тела на этого мужчину и я решила держать дистанцию.
– Пересаживайся, я сказал,– повторил он раздражённо, развернувшись в мою сторону.
– Да пошёл ты.... Со своей девушкой разговаривай так, а не со мной. Я не просилась к тебе в машину и могу выйти хоть сейчас. Ещё не поздно – доберусь как– нибудь сама,– я тоже повысила голос, потянулась за пакетом и выскочила в тёмное ненастье, даже не раскрыв зонта. К чёрту, к дьяволу этого Усольцева! За что мне всё это? Я окончательно расквасилась и почти бежала вперёд к автобусной остановке, хлюпая носом, ступая куда попало и не замечая, как усилившийся дождь заливает моё лицо, непокрытую голову и пальто. Меня догнали, резко дёрнули за руку и развернули к себе.
– Ты что творишь, ненормальная? – он смотрел на меня злыми-презлыми глазами, сжав рот в прямую линию, и с его волос, так же, как с моих, стекала тонкими струйками вода. Парень держал меня крепко, а потом подхватил на руки и легко понёс в свою машину. Усадил вперёд, пристегнул ремнём безопасности, обошёл автомобиль спереди и сел сам.
– Мне на Горького.
– Ни хрена, поедешь ко мне. На Горького ей,– он цедил сквозь зубы обычные слова, но они были полны нехороших обещаний.
Я затихла немного, отогреваясь и достав из сумки носовой платок, вытирала лицо.
– Мне надо домой,– заявила я примирительно, успокаивая себя и его. Развернулась в темноте салона и разглядывала уже подзабытый красивый профиль. Влажные волосы, высокий лоб, прямой нос и плотно сжатые губы, упрямый подбородок. Влажные с улицы руки вцепились в руль и от всего облика исходили волны возмущения.
– Нам надо поговорить, а в таком виде ты никуда не годишься. Поэтому едем ко мне,– Алекс диктовал свои условия, совершенно проигнорировав мои слова.
– А продукты ты выгружал не дома?– спросила я, снова заводясь и вкладывая в слова всё своё ехидство. Мне не нравилось чувствовать себя растерянной и совершенно не представляющей дальнейшие действия этого мужика.
– Нет,– отрезал он.
– Пожалуйста, я тебя прошу, Усольцев, отвези меня домой,– я снова сменила тактику, пытаясь овладеть собой и успокоить необъяснимый гнев Алекса.
– Нет, я сказал,– уже спокойнее.
Мы проехали пару кварталов, и он загнал машину в подземную парковку элитного дома. Без особых церемоний вытащил меня вместе с моими пожитками: сумкой, зонтом и пакетом, всё ещё мокрую и несчастную, из машины и повёл к лифту, держа за руку и отобрав многострадальный пакет с намокшими пачками чая и пирожными.
– Мне надо позвонить,– попробовала я вырвать руку.
– Позвонишь,– рука осталась в плену.
На лестничной площадке было светло и красиво, и совсем не так, как в нашем старом доме. Но разглядывать всё это не было никаких сил. Я устала, промокла, замёрзла и завтра наверняка разболеюсь, потому что ещё вчера шмыгала носом.
Он открыл входную дверь, наконец, освободив мою руку от своей медвежьей хватки, и почти задвинул меня в холл своим большим телом. Включил свет, снял с меня влажное пальто, а с себя кожаную куртку. Провёл руками по моей спине и вдруг произнёс с сочувствием:
– Ты вся промокла, проходи,– и неожиданно сам наклонился, снимая с меня промокшие ботильоны, не забыв при этом пройтись ладонями от щиколотки до бёдер.
Оказавшись в гостиной, я обессиленно присела на один из двух диванов, а Алекс скрылся в глубине квартиры, откуда вскоре появился с футболкой, полотенцем и большим махровым халатом.
– Переодевайся, я сейчас. Не капризничай. Пожалуйста.
Я скинула действительно слегка влажное на плечах платье, натянула просторную белую футболку и большой тёмно-синий махровый халат.
Усольцев вернулся в сухих джинсах и с большими шерстяными носками в руках. Присел рядом и взял в ладони мои ступни, согревая их, а потом натянув носки, хмыкнул.
– Ты вся дрожишь,– и обнял крепко, прижав к себе. А потом начал целовать.
Я ошалела от такой смены его настроений и попробовала упереться в широкую грудь руками, но из этого мало что получилось, к тому же моё тело снова предало меня, а он почувствовал это.
– Почему ты исчезла?– спросил мой мучитель, остановившись на минуту и то, только для того, чтобы услышать ответ. Он заглянул в мои глаза, по– прежнему меня прижимая к груди и ожидая ответа, которого не последовало, хмыкнул и вернулся к поцелуям: лоб, скулы, щёки, подбородок, шею, губы, как голодный.
– Мне надо позвонить,– произнесла я обессиленно, слегка отстранившись от его алчного рта и опьянев от такого поворота событий.
Он с терпеливым вздохом поднялся и принёс мою сумку из холла.
– Сонь, не переживай, со мной всё хорошо. Перезвоню завтра,– проговорила я быстро, успокаивая подругу.
– Придурочная,– услышала я в трубке возмущённый голос.– Я уже не знаю, что и подумать!! Ты что не слышала звонков?
– Прости. Дождь, мобильник в сумке. Со мной всё хорошо, я переночую у знакомых. Спи,– и отключилась. К этому времени мне уже сунули стакан с чем-то алкогольным.
– Пей – это виски. И иди под душ. Согрейся,– он смотрел на меня жарко, буквально пожирал глазами.
Я выпила виски, как лекарство, и кивнула:
– Куда идти?
Он взял меня за руку и повёл сам. Дальше всё было как в тумане: струи горячей воды, просторная душевая кабина, где мы легко поместились вдвоём, его тело рядом со мной, во мне. Я радовалась его поцелуям и приветствовала его заботливые руки на своём теле, которые вымыли меня с гелем, а потом завернули в большой халат и понесли по коридору, прижимая крепко к себе. Я наслаждалась прикосновениям его щеки к своим волосам и влажной наготе его тела, потому что он и не подумал одеться, когда вытащил меня из-под душа. Собственное сознание сделало мне ручкой, у воспоминаний случилась амнезия, и я осталась один на один с собственными неудержимыми желаниями. Пусть! Меня закрутило в горячий водоворот, не осталось ничего, кроме жаждущего мужского тела рядом и моей потребности исследовать его твёрдость.
– Куда ты пропала?– снова спросил Алекс, когда мы смогли хотя бы чуть– чуть на время разъединиться. Но я уже засыпала, уже проваливалась в сон, не расцепляя при этом рук на его шее. Нет. Ни за что! Он хохотнул и сам ещё крепче вжал меня в себя.
Ночью меня зазнобило, а утром уже болело горло и голова, а глаза плохо открывались. Я всё– таки заболела. Чьи-то руки потрогали мой лоб.
– Маленькая моя, ты заболела. Я вызову врача,– голос был очень ласковый и успокаивающий – он больше не сердился.
– Мне надо позвонить на работу,– просипела я.
Мне снова протянули телефон. Кое– как объяснив Алле Васильевне, директорше центра, что я выбыла, я тут же позвонила Соне.
– Ты где?– орала она.
– У Усольцева,– объясняться дольше не было сил.
– Чтоооооо?– не поверила она.
– Я у Алекса, и со мной всё хорошо. Я немного простыла, и меня отсюда не выпустят,– выдала я, напрягая болезненное горло.
Усольцев удовлетворённо кивнул в знак согласия.
Тот день я помню плохо, всё сквозь сон: доктор, озноб, какие-то капсулы, питье, меня переодевают, я сплю, я просыпаюсь, меня снова трясёт, глаза закрыты, только чувствую поглаживающие по щекам и волосам руки и слышу заботливый голос.
– Прости, это я виноват.
Я всегда болею с высокой температурой, зато выздоравливаю быстро. Когда через день рано утором я немного пришла себя, то увидела рядом, на соседней подушке его лицо. Лёгкая щетина, растрёпанные светлые волосы, красивой формы ухо, руки, согнутые в локтях и ладони под головой, одеяло опущено до бёдер. Усольцев дышал ровно, грудная клетка медленно приподнималась и опускалась под тонкой тканью футболки. Обалденный мужчина. И что я делаю в его постели? Сон снова накрыл меня тёплой волной, но я больше не чувствовала озноба.
– Тут твоя Соня звонила, я ей всё объяснил. Ничего?– спросил он, когда поил меня тёплым молоком к вечеру второго дня.
– Нормально. Что она сказала?– боль в горле вполне ожидаемо начала трансформироваться в кашель.
– Сказала, что будет звонить. Как ты?– он присел рядом и нежно погладил меня по щеке.
– Прости, со мной одни неприятности,– сказала я, отдала ему пустую кружку и закашлялась.
– Это точно. Только пусть такие неприятности, чем те, которые ты мне устроила, когда исчезла. Ты хоть представляешь, что я почувствовал?
– И что?– я откинула голову на высокие подушки под головой, подложенные заботливыми руками.
– Не понимаешь? – помолчал многозначительно. – Совести у тебя нет. Почему сбежала?
– Мне показалось, что меня тупо поимели. Мимоходом, между прочим, самоутвердились за мой счёт. Было очень обидно.
– Ну, ты и дууууурочка,– протянул Усольцев и сокрушённо покачал головой.
Я опустила глаза. Может быть, он и прав, но полной уверенности в этом у меня не было.
– Это не так?– спросила я с глупой надеждой в голосе.
Он снова покачал головой и посмотрел так, как на меня ещё не смотрел ни один мужчина. И было там, в этих удивлённых глазах что-то такое, от чего захотелось броситься на шею и расцеловать его.
– Кто эта девушка?– чуть позже я задала неудобный для него вопрос. И то, как он повёл плечами и промолчал, сказало мне о многом. И снова показалось, что я скорее всего была права: она – это она, а я – это я. Девушка для постели. На время. А то, что он смотрел на меня ласково, ничего не значило. Он просто позаботился. Не бросать же: может, ещё прихожусь.
Я вытащила из-под спины подушку, устроила голову пониже и перевернулась на бок.
– Я посплю. Можно?
– Да. Отдохни.
9.
Алекс.
Лара, простуженная и беспомощная, спала в моей постели, а я был безумно рад, что она нашлась. Те недели, когда я метался в бесплодных поисках, здорово сказались на моём чувстве мужской гордости и на моих мозгах. Я просто не мог понять: почему? Что не так? И вот она здесь, в моей спальне. Тёплое чувство обретения, долго и страстно желаемого, разлилось внутри, изгоняя холод, поселившийся после её исчезновения. Более того, оказалось, что и ей хорошо со мной. Была одна проблема– Лида. И эта проблема так просто не рассосётся. Лида была дочерью друзей моих родителей, и мы с ней дружили с детства, потом что-то изменилось в её отношении ко мне, а я не мог её оттолкнуть, просто удерживал на некотором расстоянии, стараясь не обижать. Два дня назад она вытащила меня в кино, а после сеанса мы зашли за продуктами. Теперь нашлась Лара, чему я был бесконечно рад, но понимал при этом, что удержать дивную девочку будет очень сложно. Такие, как она, сами решают с кем им быть. Это будоражило мою кровь, интриговало и делало Лару вдвойне притягательней, а меня странно неуверенным в себе, потому что я понял: таких девушек не бросают – они сами уходят; таких добиваются, а они выбирают. Я любовался на неё спящую: очень нежное лицо с высокими скулами и тёмными бровями, формой напоминающими колосья пшеницы; тёмные волосы разметались на моей подушке и тонкие ухоженные руки с крупными ногтями вытянутой формы, лежали поверх одеяла. Ангельская потрясающая улыбка сейчас уснула вместе с ней, а умные манящие глаза были прикрыты веками. Девочка наверняка видела сны, и я наблюдал это по лёгкому трепету чёрных ресниц, еле заметной меняющейся мимике лица и подрагивающим уголкам губ. Надеюсь, крошка, тебе снится что-то приятное. Я понял, что меня безумно тянет к ней.
Звонок в дверь субботним днём оторвал меня от экрана ноутбука. Я работал, компенсируя четверг и пятницу, когда я только появлялся в офисе и сразу исчезал, торопясь вернуться к Ларе. Видеоэкран показал Лиду. Ну что ж. Милости прошу, так даже лучше. Я открыл входную дверь и помог ей избавиться от куртки. Удивлённое выражения лица сказало мне, что Лида увидела чужое женское пальто, ботильоны и сумку.
– Ты не один?– её голос был полон разочарования.
– Как видишь.
– Я не вовремя?
– Ну, наверно, теперь вряд ли ты застанешь меня одного. Так что проходи. Лара немного не здорова и сейчас спит.
Лида явно приуныла, но постаралась взять себя в руки.
– Да я, собственно, пришла обсудить Юбилей папы и посоветоваться с тобой по поводу подарка. Ты согласился, что можно сделать общий.
Это была подстава. Никакого такого разговора я не помнил и меня сейчас просто ставили перед фактом. А общий подарок должен был сообщить её отцу, который спит и видит меня своим зятем, что дело движется вперёд.
– Извини, но я уже купил,– нагло соврал я, чтобы потушить её надежды.
– Ааааа. Можно кофе?– Лида что-то задумала, не желала понимать намёков и требовала внимания. Ну что ж.
Мы пили кофе за столом, когда в арочном проёме кухни-столовой появилась Лара: в тёплой серо-розовой пижаме и носках, которые я позавчера купил для неё, быстро сгоняв в гипермаркет. Я тогда немного раздумывал: обидится она или нет, если я куплю для неё ещё бельё и другие, необходимые женщине, вещи. Если честно, то я никогда раньше этого не делал, но странным образом почувствовал, что должен сам обо всём позаботиться и изменил своим правилам, за что получил благодарную и немного смущённую улыбку.
– Пппривет,– произнесла она, заикаясь от неожиданности, когда увидела меня в компании Лиды.
Время было терять нельзя, я подскочил к Ларе, подхватил её на руки и понёс к столу, устроив на своих коленях, и подвинул ей свою чашку с кофе. Лида напросилась на эту неприятную для неё сцену сама, а я не собирался рисковать отношениями с той, которую только что нашёл. Акценты были расставлены – пусть смирится.
– Меня Лида развлекает, пока ты спишь.
– Вижу уже,– пробормотала моя девочка и сделала маленький глоток ещё горячего кофе.
– Извини, я в таком виде, не ожидала, что у Алекса гости,– сообщила она Лиде и чуть виновато пожала плечами.
То ли со сна, то ли от незнакомой обстановки, то ли от собственного домашнего вида, но Лара была какой-то трогательно беззащитной и показалась мне снова совсем юной.
– Я пойду, пожалуй,– сообщила обиженно моя незваная гостья, а я пересадил Лару со своих коленей на стул и пошёл проводить её.
– И что это было?– услышал я вполне законный вопрос, когда за спиной Лиды захлопнулась дверь моей квартиры, а сам я вернулся за стол.– И кто тебе эта девушка?
– Мы друзья,– я не стал вдаваться в подробности. А моё поведение должно было показать ей, кто есть кто в этом доме.– Как ты себя чувствуешь?
– Ты мой спаситель,– произнесла она с чувством и благодарной улыбкой.
– Очень надеюсь, что ты больше не исчезнешь из моей жизни.
Я мог бы сказать гораздо больше, но поостерёгся её пристального взгляда .
Лара утром следующего дня попросила отвезти её домой, но потом согласилась провести со мной воскресный день. Чувствовала она себя гораздо лучше, а я дивился, как быстро она справилась с простудой. Девчонка воспользовалась душем, но осталась в пижаме и в тёплых носках. Причесала волосы и оставила их досушиваться распущенными по спине. Мы сидели на диване, обнявшись и разговаривали.
– Я скучал, – пора было разобраться во всём.
– Я никогда не вела себя так с мужчинами, и мне было очень неловко,– призналась она, спрятав лицо на моей груди.
Эти её слова пролились целительным бальзамом на мои сомнения, и дальше всё было так, как и должно было быть, хотя меня останавливали словами о нездоровье. Мне было всё равно, потому что я безумно хотел её и дивился собственной нежности.
– Мне пора,– сообщила моя девушка, когда за окном уже стоял поздний вечер, -вези меня к Соне.
– Останься.
– Мне на работу завтра.
– Ещё нет. Ты ещё не здорова. Останься. Завтра вечером отвезу тебя к твоей Соне.
Совершенно не хотелось выпустить сейчас её из своих рук и из тепла своей постели. Она довольно угукнула и прижалась ко мне крепко-крепко, снова обняв за шею. В эти минуты девчонка казалась доверчивым, полностью зависимым от меня существом, отдавая при этом очень много своего внутреннего тепла и окончательно очаровывая меня этим. Ощущение правильности происходящего наполнило меня радостным удовлетворением. Так и должно быть, если всё по-настоящему. Я понял, что не отпущу уже Лару от себя.
Часть 2
Лара
Она сказала: « Я выбрала тебя».
1.
Поздний вечер был чудесным: пахло цветущей сиренью, росшей рядом с открытой террасой, а мы сидели после бани на садовых качелях, разморённые и благодушные в полном составе "СМС плюс" и пили, кто травяной чай, а кто пиво. Летний день начала июня уже мило попрощался с нами, а ночь накинула пока ещё не плотное тёмное покрывало на небосвод.
Пожалуй, стоит сделать отступление и кое– что рассказать, иначе дальнейшее повествование окажется непонятным.
Мы прожили вместе с Усольцевым часть осени, зиму и весну. Вскоре после моего переезда в его большую квартиру, Алекс ввёл меня в узкий круг своих ближайших друзей: Степаном Камским и Максимом Черемных. А вся эта неразлучная троица в своём кругу именовалась не иначе, как СМС (Сёма, Макс, Саша), а если они были с девушками, то "СМС плюс". Мы трое: я, Юля и Лида (та самая) были постоянными подружками этих офигительных парней, и отношение к нам было соответствующим. К этим СМС присоединялись периодически другие ребята, с подружками и без, и компания тогда становилась большой и шумной. Сегодня мы собрались "семейным кругом",– как говорил Макс. Это был крепкий, немногословный, очень симпатичный парень с глазами цвета оливок. В нём чувствовалась серьёзность и основательность во всём, и его загородный дом был ему под стать: большой, бревенчатый, с широкими окнами и крытой террасой. Я привычно привалилась к плечу Алекса, а он так же привычно обнимал меня одной рукой, а другой поглаживал мою ладонь. Парни перекидывались шутками, обсуждали новую, только что законченную программу Сёмы и хвалили её. Черноволосая неугомонная очаровательная Юлька положила голову на широкие колени Макса и вытянула ноги, а он ласково перебирал пальцами её волосы. Они вдвоём занимали весь диван вторых качелей. Семён сидел рядом с Алексом, и я не могла изобразить то же самое, что и Юлька. Лида сидела на шезлонге, чуть в стороне и любовалась на соседний участок и красивый двухэтажный дом из жёлтого кирпича. Изобилие различных садовых горок, декоративных кустов, цветущих растений очень радовал глаз днём, а сейчас вдоль дорожек, выложенных садовой плиткой загорелись фонари на солнечных батареях.
Я не сразу привыкла к отношениям, которые царили в этом мужском коллективе, а именно они были ядром и для нас, и для гостей, Но прежде, чем я заняла свою маленькую нишу, уяснила несколько правил. Среди этих СМС были свои, годами выработанные устои, которые меня сначала забавляли, потом царапали мою гордость, а потом я притерпелась (до поры – до времени). Эти трое решали всё сами, без нас: где проведём выходные, будем "семьёй" или возьмём ещё кого-то. Наши мужчины готовили мясо или коптили рыбу всегда сами, а мы делали всё остальное и были на побегушках, причём порой с нами не больно– то и церемонились. Почему-то с Юлей и мной– это можно было: сгонять в дом или в машину за чем-то забытым, иногда слегка прикрикнуть и поторопить, а вот с Лидой нельзя, она была исключительно Лидуша или Лидуха и на особом положении, а сама она никогда не стремилась в помощники.
В этой мужской компании она оказалась раньше меня, а Сёма, который был влюблён в неё по уши, ходил у неё в пажах, что не мешало этому крупному парню оставаться самым жёстким в этой троице. Парадокс? Может быть, но мне это мозолило глаза. Макс отнёсся ко мне с приветливой сдержанностью, и мы провели рядом не одни выходные, пока я привыкла к его испытующему взгляду. Это продолжалось до тех пор, пока я у нас с Сёмой не произошла шуточная схватка. К тому времени мне требовалась разрядка от бесконечных мелких, но достаточно болезненных для меня, подколок Лиды. А Сёму кинуть на землю – сам Бог велел. Я не собиралась никому ничего доказывать, а хотела только подтвердить случайно обронённые слова, что один на один с обычным мужиком справлюсь, имея в виду, что отобьюсь. А обычный мужик в моём понимании был мужик не из круга бойцов. Те меня скрутят в бараний рог, и при этом даже не собьют собственного дыхания, как например, Пашка.
Однажды Алекс проговорился, что я что-то умею, и Сёма сразу с энтузиазмом ухватился за возможность показать мне, что мужик всё равно мужик, хоть я будь чемпионкой мира в боевых искусствах. Я усмехнулась и привела цитату Марк Твена: "Важен не размер собаки в драке, а размер драки в собаке".
Семён, при росте 187 см, был самым высоким из всей троицы, а меня он порой называл мелкой, имея в виду мой вес 48 кг и рост 165 см. Мы встали напротив друг друга. Сеня хитро ухмыльнулся и выбросил вперёд руку, желая меня ухватить, а я увернулась, гибкой кошкой, скользнула вниз, сокращая дистанцию, протекла ручьём к нему в ноги и, уронив (не без труда) парня на траву, завершила цепочку движений, заведя его руку за спину и удерживая её там болевым приёмом.
Эта шуточная схватка вызвала аплодисменты Макса, кислое выражение лица Лиды, визг и объятия Юльки и гордость в глазах Алекса, что, впрочем, не мешало ему меня шпунять, как "молодую" в армии (именно так к нам с сестрой относился дома отец). Вот это и было порой причиной наших тихих стычек на отдыхе и шумных разборок дома.
Сёма потом говорил:
– С мужиком я разговариваю кулаком, причём бью первым, не дожидаясь, когда он встанет в одну из стоек, и ни разу меня это не подводило, а тебя я жалел, вдруг поломаю, а потом Саныч мне башку отвернёт, так что твоя победа весьма условная.
Алекс согласно кивал (непонятно в знак согласия, что башку отвернёт, если что, или, подтверждая, что меня жалели) и кидал в мою сторону насмешливые взгляды, провоцируя на ответ и ожидая встречного едкого замечания. Но ответа всё не было.
– Молчишь, Крофт,– подначивал он меня.
А я молчала, чтобы не продолжать перепалку, потому что драка – это не игра и, если бы на меня по– серьёзному напал не Сёма, то я бы точно не стеснялась. Алекс же дразнил меня, прикалывался, забавляясь моей реакцией на прозвище Крофт, произнесённое снисходительным тоном. Это раздражало, потому что, конечно же, никакая я не Крофт , а всего лишь Фёдорова и не надо меня тыкать носом, как мало я преуспела в настоящих мужских боях. Я знала это сама, а Усольцев не мог отказать себе в удовольствии подколоть меня, за что хотелось отвесить ему задушевную затрещину и уйти в дом, но на людях я опять же не могла так сделать. Это Юлька могла кулачком в грудь Макса стукнуть, но не я. Это Лида могла сказать:
– Сёмушка, принеси мне, пожалуйста, мобильник,– и парень подхватывался и бежал в дом.
А я была чем-то средним между девушкой и своим парнем. Мне это не нравилось до жути, до бешенства, которое отслеживали внимательные глаза Макса и хитрющие глазки Лидуши, и однажды в конце лета я отказалась ехать с Алексом на дачу, что послужило причиной очень крупной ссоры.
– Даже когда я под тобой, я всё равно сверху. Уяснила?– он скидывал вещи в рюкзак и в спортивную сумку, а я сидела на кровати по-турецки и буравила его злым взглядом. Последние слова меня обидно задели, но я проглотила их, потому что определённо не хотела ссориться.
– Почему я должна обязательно ехать с тобой? Могу я провести выходные по собственному усмотрению? Почему ты решаешь, где мы будем в уикэнды, не считаясь со мной?– я не хотела ехать на дачу, просила его об этом, причём не в первый раз и пыталась миром закончить этот неприятный разговор.
– Потому что мы живём вместе, и мои друзья нас ждут,– отрезал Алекс.
– Я не желаю больше терпеть выходки твоей Лидуши. Меня тошнит, что вы все втроём потакаете ей. Мы с Юлькой крутимся, как белки в колесе: встаём первыми, готовим завтрак, накрываем на стол, потом убираем, а она ведёт себя, как королева, да ещё и смотрит на нас с превосходством. И вы молчите, как будто – так и надо. А потом она смеет повиснуть на тебе и сладко промурлыкать:
– А помнишь, Алекс, как мы катались на резиновой лодке в детстве?– с ехидцей, передразнила я Лиду. – Она всегда показывает мне, что у вас с ней особые отношения. Зачем она это делает, не догадываешься? Так вот эта тихоня – та ещё змея! А ты молчишь, улыбаешься и киваешь. Тебе плевать, что мне это не нравится?
