Текст книги "Закат (СИ)"

Автор книги: Анна Пляка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– О, какие доблестные рыцари!

Рыцарями никто из стражи не был, но лесть попала в цель. Закат смотрел, как они улыбаются, горделиво выпрямляясь. Кто-то оперся о стену, нависнув над «цыпочкой», Искра подцепила его под подбородок, заворковала что-то обворожительное.

Пепел одобрительно хмыкнул, перехватил Заката за локоть, потащил куда-то в щель между домами. Тот обернулся неуверенно, чуть не влетев виском в низко нависающий второй этаж. Наклонился в последний момент. Спросил:

– Ей разве не нужна помощь?

– А ты согласен обслужить этих шлемоголовых вместо нее? – фыркнул Пепел.

Закат прикрыл на миг глаза, выдернул все-таки руку. Напарник посмотрел на него удивленно, потом понял, объяснил раздраженно:

– Искра знает, что делает. Для того с нами и пошла. Так что успокойся, и идем.

Вскоре стал слышен гомон, заплясали по мостовой отсветы множества факелов, освещавших центральные улицы. Ярмарка кипела, лотки стояли в два ряда, люди текли мимо них, как река. Умопомрачительно пахло едой и горячим воском, стоял гвалт: кричали зазывалы, кто-то торговался, кто-то орал «Держи вора». Пепел фыркнул, хлопнул по спине пробегающего мимо пацана, указал лесенку на крышу. Тот ухмыльнулся удивительно взросло, взлетел наверх белкой. Уже оттуда метко швырнул что-то, Пепел вскинул руку, поймал. Откусил кусок свежей ватрушки, с набитым ртом посоветовал:

– Иди давай. Корзинка у Искры осталась, так что купи сначала ее, в руках все не унесешь.

Отступил назад, в тень.

Закат еще раз оглядел ярмарку, повторяя список будущих покупок, и шагнул вперед, позволяя ей затянуть себя, увлечь, закружить.

Первой пришлось купить свечу, а не корзинку. Ее впихнула в руки старуха, стребовав медяк – много, обычно за одну монету давали десяток свечей, и подлинней. На вопрос о цене зафыркала, помогая зажечь фитилек:

– Так то в обычный день! А сейчас считай платишь за то, чтобы я не заметила, что у тебя свечи не было. Сегодня грешно без света ходить, кого светлые заметят – высекут!

Закат запомнил и следил, чтобы свеча в руке не гасла. Ходить с огнем в толпе было неудобно, даже просто опасно – то и дело слышались охи, вскрики, когда кто-то обжигался или кому-то подпаливали одежду. К счастью, лавочники запаслись не только огнем, но и водой, так что подожженных тут же тушили.

Традиция в Солнцеграде определенно была сильней здравого смысла.

Ярмарка, однако, от этого только выигрывала. Лотки ломились не только от снеди, но и от игрушек, леденцов, готового платья. Закату на сдачу то и дело норовили всучить фигурку Героя или карамельное солнце на палочке, он вежливо отказывался. Маленькая пухленькая женщина, у которой он купил два круга твердого сыра, подарила местную закуску – хрустящий ломтик хлеба с маслом, посыпанный травами и поджаренный на крохотной сковороде чуть ли не над пучком свечей. Заросший бородой по самые брови мясник настойчиво предлагал работу:

– Нам на ферме как раз такого крепкого мужика не хватает!

Пришлось пообещать подумать, иначе настойчивый бородач не отвязался бы.

Закат успел наполнить корзинку почти доверху, а кошелек, выданный Принцем, изрядно отощать, когда раздался звук горна. Толпа хлынула на центральную площадь, и Закат понял, что выбраться не сможет. Позволил себя закружить, утащив следом за всеми. Люди жались друг к другу плотно, как ягоды в грозди, над толпой колыхалось море рук со свечами. Корзину с покупками Закат тоже поднял над головой, чтобы не раздавили.

Стража очистила проход к белокаменной сторожке света – здесь это была отнюдь не избушка с мечом на маковке, а небольшой замок. Из его золоченых дверей парами прошествовали рыцари, тоже со свечами в руках. Вывезли телегу, Закат хмыкнул. Вместо пленника на ней возвышалось чучело в узнаваемом подобии черной короны.

– Радуйтесь, люди! – едущий первым человек, на котором вместо доспеха была белая мантия с вьющейся по рукавам и вороту золотой вышивкой, остановился в центре площади. – В этот день явился в Солнцеград Герой и воззвал к смельчакам, которые готовы были выйти против Темного властелина!

Цепочка рыцарей за спиной сторожа замкнулась в кольцо. Телегу наклонили, чучело Темного властелина съехало на землю. Грубо нарисованное на мешковине лицо от живого света будто кривилось в смехотворно нарочитых гримасах.

– Вместе они одолели зло. И теперь каждый из нас должен вырывать лишь малые ростки его в своих душах, чтобы сохранять свет! Бросьте же свечи в символ зла. Тот, от чьего огня займется чучело, будет признан самым ярким светочем этой ночи, равным в своей чистоте Светлому герою!

Закат только брови приподнял, но толпа стояла плотно, и выбора у него не было. Первым свечу бросил сторож света, затем рыцари. Те, кто помоложе, искренне расстраивались, когда огоньки гасли еще в полете. Настал черед толпы. Закат ожидал столпотворения, путаницы, что никто все равно никогда не разберется, от чьей именно свечи занялась ветхая тряпка, заменявшая чучелу черный доспех. Сам бросил свечу, улыбаясь в лицо своей дурной копии… И опешил, когда огонек на фитиле не угас, лизнул ткань на набитой соломой груди, вспыхнул сразу и ярко.

Вокруг него образовалось почтительное кольцо. Подошел сторож света, склонил на миг голову. Крепко взяв Заката за руку, воздел ее вверх на фоне полыхающего чучела.

– Вот наш светоч! И да начнется светлый праздник!

Ладонь отпустили, Закат отступил спиной вперед в толпу, но затеряться в ней уже не смог. Вокруг смеялись, зазвучала быстрая музыка, его ухватили за руки, увлекли в танец.

Он даже при желании не смог бы привлечь больше внимания, чем уже привлек.

Закат мельком оглянулся на рыцарей, увидел настороженные взгляды, прикрыл глаза, понимая – его не забудут. Оставалось только надеяться, что до конца праздника никто не попытается допросить подозрительного «светоча», а после его уже не будет в городе.

Оставалось изображать обычного путника, пришедшего на праздник. Ему повезло стать центром гуляния и он должен был этому радоваться.

Танцы оказались не сложней деревенских, только очень мешала корзинка, и без того чуть не сломанная толпой на площади. Люди растянулись по улицам, музыканты становились осями хороводов, музыка смешивалась, перекликалась, дополняла друг друга. Светоча хотели видеть в каждом кругу, и Закату это было на руку, хотя к тому времени, когда он сумел добраться до входа в переулок, где они с Пеплом должны были встретиться, от плясок кружилась голова.

Пепла на месте не оказалось. Закат остался в кругу, повторяя нужные движения, напряженно решая – если не придет, что делать?

Дальше по улице послышался звон металла, чей-то крик. Музыкант сбился, танец распался. Закат, поддерживая роль светоча, наоборот, шагнул на звук. Кто-то за спиной ахнул восхищенно, кто-то подался следом: мол, если светоч – Герой, то должны быть и рыцари. Однако приближающийся звук битвы быстро охладил их пыл. Люди отступили назад, ближе к площади, Закат, оглянувшись, нырнул в переулок.

Сверху тихо свистнули. Пепел сидел на крыше, куда немного раньше отправил мальчишку-вора. Однако когда Закат попытался забраться по лестнице, кинул ему на макушку огрызок яблока. Вскочил, отбежал дальше по крыше, ткнул пальцем – иди сюда.

Закат последовал совету. Он пробирался переулками и щелями, сверху свешивался Пепел, ведя. Из-за угла выскочила Искра, налетела на Заката. Улыбнувшись, пошла рядом. Он спросил, бросив взгляд на ее растрепанную одежду:

– Ты от них отбилась?

– А зачем?

Она тихо, гортанно засмеялась, одергивая смятые юбки. Размазанная помада превращала рот в некрасивое пятно, Искра стерла краску тыльной стороной ладони. Шальные глаза блестели в темноте, она вдруг дернула Заката за прядь волос, заставив наклониться к себе. Быстро поцеловала в щеку возле самых губ.

– Я тебе не приличная девушка, – играя, провела пальцем по подбородку, очертила контур лица, – мне нравится даже такая компания. И твоя бы понравилась.

Он отстранился, покачал головой, не замедляя шаг. Не то чтобы он не любил таких девушек. Просто его тело за века, прошедшие со смерти королевы, будто забыло, что принадлежит мужчине. Даже еще не старому: он ведь возрождался всегда в одной поре – уже не юношей, но далеко не стариком, даже за самую долгую жизнь между смертями не обзаведясь седыми волосами.

Наверное, он мог бы составить Искре компанию. Но ему это не требовалось, а раз так, и раз он не испытывал к ней никаких чувств – зачем?

Тскаш ждал их на вершине стены, как договаривались. Едва не пинками спихнул вниз сестру вместе с корзиной:

– Улитки заморенные, стража уже сменяется!

Внизу на лестнице замерцал факел, кто-то беспокойно окликнул товарища, все еще валяющегося без чувств у ног бродяги. Пепел шипяще выругался, зажег факел – Закат не уловил, когда он успел высечь огонь. Невнятно отозвался, понизив голос.

Тскаш уже соскользнул вниз, Закат поспешил за ним. Пепел наверху чего-то ждал. Закат успел добрался до земли, когда ему на голову свалился Пепел, смеясь. Дернул как-то хитро веревку, так что она, развязавшись, соскользнула к нему в руки. Побежал следом за остальными к каравану, задыхаясь от смеха.

Принц встретил их перед первыми повозками, и только там Пепел наконец отдышался, объяснил:

– Да нет, ничего. Просто эти стражники теперь так мило в обнимку лежат!

Зашелся снова в хохоте, упираясь ладонями в колени. Принц только головой покачал. Повернулся к Закату, благодарно поклонился.

– Спасибо. Ты очень помог.

Тот только плечами пожал.

– От похвалы доброе дело умаляется.

Принц улыбнулся, кивнул. Жестом позвал к костру, где Искра уже потрошила корзину покупок.

Самой по себе этой еды хватило бы каравану ненадолго – но если прибавить добытое охотой, вырытое из-под земли и сорванное с веток – получалось не так уж мало.

***

Хотя вылазка прошла успешно, он так и не смог уснуть. Как и многие – слышно было, как мальчик наверху повозки все мучает свирель, заставляя дерево плакать почти человеческим голосом, как перешептывается Рада с девочками, как смеется Искра, как ее обнимает брат, единственный, кто может обнимать ее просто так. Пепел бездумно обтачивал веточку, стряхивая стружки в огонь. Принц дремал, привалившись к колесу повозки, чутко приоткрывая глаза на любой шум. Никто не выставлял караулы, но все равно казалось, что Закат оказался в военном лагере, а не на мирной стоянке бродяг. Когда горы на востоке засияли поднимающимся за ними солнцем, он встал почти с облегчением. Многие уже собирали вещи, затаптывали костер. Они хотели сняться побыстрей, но все равно не успели.

Свистнул Дрозд, соскользнул по тканевому боку. Принц вышел из-за повозок, остановился, недовольно сложив руки на груди и глядя в сторону города. Пепел дернул Заката за руку, не позволяя подойти ближе.

– Не мозоль глаза, – толкнул к повозке. – Светоч, мать твою…

Закат послушался, залез под полог, выглянул в щель.

По склону поднимался десяток стражников во главе с тремя рыцарями и сторожем света.

– Светлого вам дня, люди, – поздоровался на местный манер Принц. Закат не видел его лица, но спорить мог – юный вождь дружелюбно улыбается. – Что привело вас к нам?

– Правосудие, – невнятно выдохнул запыхавшийся от крутого подъема сторож. Выпрямился, провозгласил, как на площади: – Мы ищем справедливости! Вы народ тени, вы нарушаете наши законы!

– Мы – народ дорог, а не тени, – мягко поправил Принц. – Как мы могли нарушить ваши законы, сторож, если мы даже не входили в город?

– Но вы вошли! – Закат невольно сполз ниже, прикидывая – могли ли его опознать? Да, чужак, но бродяга?.. – Вот этот добрый человек свидетельствует, что вы пробрались к нему и обнесли его лавку!

Из-за спин стражников выглянул сухой мужчина, испуганно оглянулся. Вякнул, как придушенный зверек:

– Я требую компенсации!

Умолк, беспокойно потирая руки. Пепел дернул уголком рта – понятно же, даже спрашивать не надо. Надеялся нажиться на проходящих мимо бродягах. Трус.

Однако это еще нужно было доказать.

– Какая лавка вам принадлежит? – резко спросил Принц. Сторож заслонил свидетеля собой.

– Не тебе здесь задавать вопросы, бродяга! Как наместник света в Солнцеграде и окрестных землях, я требую, чтобы твои люди построились в ряд, и этот несчастный опознает своих обидчиков.

– При всем уважении… – голос Принца остался мягким – как мягка может быть ткань ножен. – Нет. Этот человек опишет приметы воров. И то, что они украли. Только после этого я подпущу вас к повозкам.

Мошенник, похоже, уже рад был бы сбежать, но ему не дали. Стража вытолкнула его вперед, кто-то хмыкнул – им не важно было, кто прав, все одно потеха.

– Ну… Э… Темно было! Я точно не разобрал…

– Тогда почему вы обвиняете моих людей, а не ищете воров в городе?

– На стене было обнаружено два оглушенных стражника, – веско ответил сторож. Принц пожал плечами:

– Кто-то мог выбираться из города, а не наоборот.

– Или и то, и другое! Хватит, мальчишка, ты все равно не сможешь остановить правосудие!

– Вы так думаете?

Сторож отшатнулся от холодно-заинтересованного тона, резко подобрались стражники. Закат догадывался – сейчас из-за каждой повозки выступают люди. Еще не обнажая оружие, но давая возможность оценить – нас больше.

Больше, но они не воины. Большинство – нет. И кто знает, чем бы закончилось сражение, если бы…

– Да не знаю я! – голос сорвался, мужчина в сердцах разве что не подпрыгивал на месте. – Может, не крали они ничего! И лавка не моя, а хозяйская! Выпили мы вчера…

Вывернулся удивительно ловко из рук рыцарей, припустил вниз с пригорка, и не в город, а к фермам. Кто-то из стражи фыркнул, под подозрительным взглядом сторожа закашлялся. Тот поджал губы.

– Приносим извинения. Но советуем удалиться из наших земель как можно быстрей.

– Благодарю. Мы так и собирались поступить.

Закат смотрел, как отряд уходит, и с трудом мог в это поверить. Принц на миг привалился к краю телеги, Пепел положил руку ему на плечо. Оскалился:

– Я вчера видел этого «лавочника». Он в толпе кошельки срезал. Кто ж это его нанял на нас пальцем указать…

– Не важно, – мотнул головой Принц. – Главное – обошлось. К городам мы больше не приближаемся, – обернулся к повозке, Закат откинул полог. Принц устало улыбнулся ему. – До столицы мы тебя довезем, но остановимся в полудне пути. Дойдешь же сам?

Закат кивнул. Он и об этом не стал бы просить, но бродяги шли к морю. В любом случае нужно было пройти через все светлые земли.

========== Глава 11 ==========

Четвертая луна кончалась. Под колеса повозок ложились дороги, все чаще сменявшиеся лесными тропами, а то и вовсе ковром молодой травы. Днем солнце жарило по-летнему, заставляя сбрасывать куртки и повязывать на головы платки. Закат, покачиваясь на козлах, плел соломенные шляпы, то и дело отталкивая любопытную морду Дьявола – конь норовил стянуть солому из рук, не то из чистого озорства, не то красуясь перед серой кобылой.

В другое время они обменяли бы мастерски сделанные вещи на еду в какой-нибудь деревне, но чем дальше в земли света заходили бродяги, тем меньше старались попадаться на глаза. С самого Солнцеграда они даже не заговаривали ни с кем, не пытались устроить представления, как раньше. Напряжение, скрываемое за привычными шутками, все равно читалось в слишком хмурых лицах, слишком резких движениях, слишком близко лежащем оружии. Огромный караван продирался сквозь леса, прокладывая новые колеи, наискось перечеркивал луга, распугивая овец, вновь пущенных на вольный выпас. Города объезжали широкими дугами, даже от сел держались подальше – весна позволяла.

Остановки стали длинней, не только на ночевку, но и на охоту, сбор грибов и ягод. Принц зорко следил за своими людьми, не позволяя набегать на чужие сады – в лесу хватало пищи. Закат с удивлением узнал, как много всего можно добыть, если знать, где искать. Он вместе с остальными собирал у ручьев похожие на клевер листики кислицы, срезал молодые побеги черемши, выбирал из мха мелкие грибы. Рада каждый день выдумывала что-то невероятное, то замешивая из трав и кореньев кашу, то поджаривая длинные зеленые стрелки на сковороде.

Принц, прежде ведший бродяг на глаз, теперь сверялся со старой ломкой картой, выверяя обходные тропы. Закат, глядя, как уверенно он направляет повозку в леса, каждый раз гадал, когда они наконец налетят на разбойников. Однако то ли лесные жители не желали связываться с огромным караваном, то ли рыцари извели их под корень. Лишь однажды из-за деревьев показалась подозрительная поляна с шалашами и каменным ободом вокруг костра, и Принц не стал проверять, заброшенную ли стоянку они нашли. Причмокнул тихонько губами, разворачивая кобылу. Бродяги обошли лагерь без шума, не беспокоя хозяев – если те были на месте.

Закат не мог отделаться от сравнения – стоянку лесных разбойников они обогнули так же, как любое не указанное на карте село, внезапно показавшееся из-за холма.

Люди повеселели лишь когда Принц вывел караван к реке. Растущие у берега молодые березки тут же проредили, выбрав самые длинные и ровные побеги. Принц насвистывал незамысловатый мотивчик, очищая будущую удочку от коры, дети мастерили поплавки, женщины, нащупав подходящую мель и закатав юбки, устроили посреди реки стирку.

– Разве они рыбу не распугают? – удивился Закат. Брызги от шлепающего по воде белья летели во все стороны.

– Так мы и удочки сегодня не закончим, – с улыбкой отозвалась Искра, заравнивавшая следы от сучков, ловко орудуя ножом. – Кстати, ты же плетешь! Можешь ловушки сделать?

Закат неуверенно пожал плечами.

– Если буду знать, как они должны выглядеть.

Его послали к одной из повозок, на которой были намалеваны подводные глубины и что-то вроде утонувшей корзины, наполовину вывернутой наизнанку. Из-под полога выглянул хозяин, Драарул, настолько светлокожий, что уже успел обгореть на солнце. По объяснениям и рисунку Закату удалось соорудить нечто, похожее на рыбью ловушку. Откладывать проверку не стали, закинули плетенку в тростники, пометив место повязанной тряпкой.

Утром, когда заготовки удочек еще висели по всем телегам, вытягиваясь, Закат вернулся от реки, с удивлением неся выловленные из ловушки полведра рыбьей мелочи.

– Добытчик! – обрадовалась Рада, тут же затеяв уху. Процедили бульон через его же соломенную шляпу, так что Закат окончательно стал главным героем завтрака.

Удочки нетерпеливо опробовали уже на следующей стоянке. Крестьяне обычно просыпались на рассвете, бродяги же предпочитали досиживать до него вечерами, когда уже становилось не вполне понятно, это мерещится от усталости, или правда небо светлеет. Закат за прошедшие луны так и не привык к новому распорядку, поэтому дремал под пологом, когда Пепел и остальные, шикая друг на друга, будто не они только недавно пели во весь голос разудалые частушки, пошли к реке. Вскоре его разбудил первый победный возглас. Следом, вопреки ожиданию, раздался хруст дерева, плеск и смех.

Закат высунулся из повозки, прищурившись в серый туман, поднявшийся с реки. Оказалось, что удочка Тскаша не выдержала веса рыбины, сломавшись пополам. Однако клев только начинался, и хотя еще немало самодельных удилищ пало в неравной борьбе с добычей, оставшихся вполне хватало. Караван двигался вдоль реки, и на рыбалку ходили каждый день, добывая пропитание для всех. Фантазия у бродяг была богатая – рыбу варили, жарили, запекали в углях, коптили над костром, сушили под пологами, нанизав связками на нитки, как грибы. Повозки щетинились рыбьими хвостами, оставляя за собой след из костей.

Через десяток дней, в начале пятой луны, Закат понял, что уже не так любит рыбу, как раньше.

– Зато все реки ведут к морю, – посмеивался Принц, тоже без большого энтузиазма черпая уху из миски. – Скоро дойдем.

Пока на близость моря ничего не намекало, разве что лес стал неприятней. Из земли выступали камни, деревья стояли реже, зато кустарник на таком просторе вымахал совершенно сказочных размеров, заставляя попросту вырубать в нем просеки.

– Чтоб тебя! – Тскаш с размаху вогнал топор в землю, чудом не попав себе по ноге. – Этот куст железный, что ли?!

Закат, трудившийся с ним в паре, с удовольствием присоединился бы к бунту, если бы видел в нем смысл. Однако ему нужно было к морю, пожалуй, сильней, чем всем остальным – если бродяги в общем могли развернуться и отправиться исследовать любые другие уголки хоть и не бескрайнего, но огромного мира, то у него была цель. Так что вместо того, чтобы бросить топор, Закат подбодрил напарника, утирая пот со лба:

– Ничего, осталась пара ударов.

Умаявшегося Тскаша оттеснил Пепел, одним махом снес толстый ствол, над которым они мучились едва ли не час, подрубая со всех сторон. Свистяще выдохнул, так сердито, что казалось, сейчас дым из ноздрей пойдет. Закат услышал злой, почти не приглушенный голос:

– Белоручка, только указывать и горазд.

Опустил голову, вдруг вспышкой рассердившись. Сейчас-то он что не так сделал? Топорами они махали поровну! Однако сказать ничего не успел – Пепла отодвинул за плечо Принц. Улыбнулся как обычно благостно.

– Идемте, надо прощупать дно реки. Тут, похоже, брод, может быть, проще будет проехать по нему.

Река в самом деле оказалась мелкой, едва ли по пояс, но встречались и бочаги, где резко темнеющая вода намекала на немалую глубину. Впрочем, вырубленного кустарника с лихвой хватило, чтобы закупорить дыры, напихав враспорку ветки и придавив камнями.

Когда закончили, вымоченные с ног до головы, солнце уже садилось, скатываясь с небосклона, как ребенок с холма, все быстрей и быстрей. Искра перебежала на другой берег первой, прыгая по самым высоким камням и балансируя двумя корзинами в раскинутых руках. За ней потянулись остальные. Пепел подхватил на плечи одного из внуков Рады, перешел поперек течения. Чуть не поскользнулся на середине, мальчишка на плечах только развеселился, болтая ногами. А когда Пепел вернулся, его ждала целая детская толпа. Загомонили хором:

– Дядя Пепел, а меня? Вы тепленький!

Тот состроил недовольную гримасу, Принц похлопал его по плечу, вроде бы сочувственно:

– Что, подал заразительный дурной пример? – Не удержавшись, прыснул от смеха. Посерьезнел под страдальческим взглядом. – Все равно их надо на тот берег перенести, самих в реку не отпустишь.

В результате, пока остальные таскали вещи, разгружая повозки, Пепел оказался захвачен детьми. Он старательно изображал недовольство, но даже Закат видел, как бродяга улыбается, прыгая по камням. Дети и подавно не верили в мрачное лицо своей «лошадки», радостно визжа, когда Пепел у самого берега сбрасывал их в воду. Некоторые родители поглядывали на эту возню с беспокойством – все-таки река быстрая, не дай судьба унесет. Однако доверяли другу вождя не многим меньше, чем самому Принцу.

Опустевшие повозки частью катили, частью несли на себе. К концу переправы у всех руки едва не отваливались, даже Принц смотрел на последнюю повозку как на врага каравана. Но упрямо склонил голову, перешел реку, взялся за борт.

– Кто еще может, помогите. Одна же осталась!

Закат шагнул в воду, за ним последовали другие. Даже Искра рвалась помогать, но брат остановил.

– Ты ее все равно не поднимешь. Ничего, мы справимся.

Девушка прикусила губу, насупив брови, но осталась на берегу. Закат встал в общий ряд вдоль борта повозки, налег, скатывая ее в реку.

– Поднимаем, – скомандовал Принц перед самым слабым местом брода. Закат присел, коснувшись щекой борта, завел руку под дно. Одновременно с остальными медленно выпрямился. Вода плеснула, потекла с колес, снова, в который раз уже за сегодня, заливая рубашку.

– Все держат? – выдохнул с другой стороны Принц. – Пошли!

Шагнули, привычно подстраиваясь под ритм друг друга. Берег приближался мучительно медленно, Закат прикрыл глаза, сосредотачиваясь на влажном дереве на плече, скользких камнях и ветках под ногами.

– Осторожно!

Повозка качнулась, Закат припал на одно колено, пытаясь удержать резко увеличившийся вес. Угол уперся в шею, Принц резко указывал, что делать. Наконец выровнялись. Драарул, стоявший перед Закатом и поскользнувшийся, сумел встать, подхватил повозку.

– Спасибо. Силен ты, такой вес удержать!

Закат промолчал – удержал он, в конце концов, не один. И только когда выбрались на берег, понял, что надорвался – руки ныли, живот и спина тяжело пульсировали болью. Молчал до привала, да и потом думал перетерпеть, но увидел, как Рада указывает на него рукой, что-то выговаривая Принцу. Пошел сдаваться сам, не дожидаясь выволочки. Когда лекарь одновременно вождь, он научается особенно веско отчитывать нерадивых больных.

– Лежи и не шевелись, я сейчас вернусь, – коротко потребовал Принц, размяв ноющие мышцы. Закат слышал, как он просит Пепла растопить жир в крынке, и как тот сварливо бурчит, что не нанимался в няньки ко всяким дуракам, которые могли бы не геройствовать, потому что даже если бы повозка завалилась, ничего бы ей не было.

– Правда не нанимался? – в голосе Принца слышался странный смех, такой, когда под улыбкой прячут застарелый страх. – А мне казалось, мы тут всем караваном хороши. Бродим лесами и полями, все считаем, что дороги никогда не кончатся.

Закат отвернулся от полога, чувствуя себя неловко от того, что невольно подслушал разговор, куда более личный, чем привычная шутливая перебранка двух друзей.

***

Наутро они не слишком ускорились – с другого берега заросли выглядели куда более обнадеживающе, чем оказались на деле, однако все-таки были проходимы. В течение следующих дней Принц еще пару раз вел караван на штурм бродов, когда продраться сквозь кусты казалось сложней, чем пересечь реку.

Когда они сидели на берегу после очередного брода, на кривое дерево уселась большая белая птица, не похожая на привычных лесных пичуг. Бесстрашно перелетела на полог, крикнула пронзительно, склонив голову. Попыталась стащить подвешенную там рыбу, недовольно заорала, обнаружив, что добыча высушена до состояния камня и вдобавок привязана крепкой ниткой.

Бродяги покатывались со смеху. Было решено считать вороватую гостью добрым знаком – таких птиц никто раньше не видел, море тоже, и могло выйти, что они с большой водой ходят парой.

Однако сначала на пути встретились люди. Караван в очередной раз вернулся к берегу реки, когда Пепел дернул Принца за рукав. Закат проследил за их взглядами, заметил тропу и болтающиеся на поверхности воды поплавки сетей. Чужое место ловли миновали быстро, стоянку развернули только когда совсем стемнело. Закат видел, как шевелятся тростники на противоположном берегу, но ходили в них люди или звери, никто сказать не мог.

Дело прояснилось с рассветом.

– Привет, – Закат вместе с другими сидел на камнях и удил рыбу, когда из прибрежных кустов вынырнула любопытная детская мордашка. – А вы не здешние!

– Да, – улыбнулась ребенку Искра. Сегодня не клевало даже у нее, хотя девушка по праву завоевала титул лучшей рыбачки каравана. – Как ты догадалась?

– Вы в Дохлом омуте рыбу ловить пытаетесь, – сообщила девочка, выбираясь на берег и отряхивая безнадежно перемазанное в тине платьице. – Все здешние знают, что в нем никто не живет!

Пепел досадливо бросил удочку – его и так злило долгое молчаливое сидение в ожидании клева, а тут вдобавок оказалось, что страдал он зря. Искра недоумевающе посмотрела на реку – местечко выглядело идеальным, тихая заводь, глубокая чистая вода. Девочка, поднявшись на холм чуть выше неудачливых рыбаков, объяснила:

– Там выше мой папа живет. К нему аж из самого города приезжают! Он как возьмется им одежду красить, так вся река белым разрисовывается, – она присела на корточки, потрогала пальцем росток будущего одуванчика. – В этом омуте вода заворачивается, краска долгонько держится, вот рыба и не заплывает, чтобы не потравиться. А на холме только одуванчики растут, большие-большие. Их даже дядька на настойку не берет.

Закат покачал головой. Им еще повезло, что рыба в омуте не водилась. Он бы вообще поостерегся ее ниже по течению ловить, если тут живет красильщик. Белил ткани он явно не травяными отварами, и вряд ли стоило есть ту рыбу, которая после такой алхимии выжила.

– А вас вчера мой брат видел, – сообщила девочка, не отрываясь от изучения одуванчика. – Вы проезжали около Кривого брода. Дядька сказал, надо вас прогнать, но вы сами уехали. Вас с вечера все ищут, а я нашла! Мама мне за эту вторую ватрушку даст, – запнулась, с сомнением осмотрела замурзанную одежду, – наверное.

Бродяги переглянулись. Пепел быстро ушел к повозкам, рассказывать Принцу, что им надо сниматься как можно скорей. Искра присела рядом с девочкой.

– А хочешь конфетку вместо ватрушки? Ты только поиграй тут немножко, мы тебя с нашими детьми познакомим.

Девочка насупилась, посмотрела подозрительно. Встала, оправив платьице.

– Нет. Ты чужая тетя. И вообще я с вами говорить не должна, и сейчас уйду.

Искра на миг опустила голову, прикусив губу. Закат понимал – она придумывает, как выпутаться из ситуации, но так же понимал, что вряд ли может помочь. С его лицом только детей успокаивать, разревется же наверняка…

– А может, ты просто отведешь нас в свою деревню?

Они оглянулись к Принцу, торопливо взбиравшемуся на холм. Тот остановился рядом с девочкой, пытаясь отдышаться – наверняка бежал от самой стоянки. Она смотрела на него с любопытством, кажется, даже не подумав испугаться, хотя все равно надолго задумалась перед ответом.

– Ну, я не знаю… Ну ладно. Но только тебя! И его, – она ткнула пальцем в Пепла, – потому что он красивый. И тебя! Ты хороший.

Закат с недоумением посмотрел на наставленный на него палец. Перевел взгляд на Принца, тот кивнул – послушай ребенка, не порть мирный договор спорами.

Пошли сразу, только вручили обещанную Искрой конфету. Надо сказать, имя бродяги немного примирило с ней девочку – ту, как оказалось, тоже звали Искрой.

Принц и Пепел переглянулись, Закат удивленно приподнял брови. Тут до столицы осталась пара дней пути, а имя необычное для светлых земель. Принц попытался осторожно выспросить – может, это сокращение от какой-нибудь Искросветы, или прозвище, но девочка даже немного рассердилась:

– Ну что ты такой непонятливый! Я же сказала, Искра! Как когда печку топят, такие маленькие огоньки летят!

Пришлось смириться, тем более, что они добрались до деревни, скрытой ивняком. Закат замедлил шаг, недоуменно оглядываясь, заметил, как поежился Принц и на миг замер столбом Пепел.

Земля была теплой и черной, как в кузне, без следа травы. Не видно было ни огородов, ни загонов для скота, никто не разделял дворы заборами. Нижние венцы изб обуглились, словно новые бревна клали поверх старых, погоревших. Из-под ног взлетали седые облачка, перша в горле.