Текст книги "Взгляд из прошлого (СИ)"

Автор книги: Анна Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 29

– Зимой и летом одним цветом?

– Ёлка!

– Нет же. Рояль! – важно заявляет дочь хохоча на весь салон.

Руслан смеётся вместе с ней, пока не ловит мой рассерженный взгляд в зеркале заднего вида. Мы уже достаточно сказали друг другу, поэтому не вижу смысла потрошить его дольше чем пару минут. Отвернувшись к окну, прокручиваю наш недавний разговор в коридоре больницы, пока Лизке в этот момент накладывали гипс по случаю сильного вывиха локтевого сустава.

– В смысле, папа? – накидываюсь на него, как только появляется такая возможность. – Ты мне рассказать ничего не хочешь? Лиза что, знает, что ты её отец?

– Диан, давай не здесь, – он пытается коснуться моего плеча, но я тут же с остервенением откидываю его руку, отпрыгивая назад.

– Не нужно меня трогать! Я спросила тебя про Лизу. Она знает, что ты её отец?

– Знает, – вздыхает Барханов, проводя ладонью по лицу.

Весь мой мир в секунду уходит у меня из-под ног, а в груди становится слишком тесно. Бегающими глазами смотрю на посеревшее лицо Руслана, и тело начинает трясти, как после мороза. Пытаясь сбить эту спесь, обняв себя руками, но ничего не выходит.

– Это ведь шутка, да? – трясу головой, издавая неконтролируемый смешок. – Шутка ведь, Руслан?

– Прости, – поджав губы, он прячет от меня свой взгляд. – Я давно должен был тебе об этом сказать, но Лиза просила…

– Чего? – Подойдя к Руслану практически вплотную, встаю на носочки, глядя в эти бесстыжие, наглые глаза. – Лиза просила? Ты издеваешься что ли?

– Разве похоже, что я издеваюсь над тобой? Лиза и правда меня об этом просила.

– Что ты ей наплел? – цежу сквозь зубы, сжимая ладони в кулаки.

– Думаешь, я против тебя дочь настраивал?

– Не исключаю такого варианта.

– Вот такого ты обо мне мнения?

– Ты, блин, мне мозги пудрил столько времени, косил под дурачка, а оказывается, сам-то давным-давно всё Лизе рассказал. Наверное, ещё и меня во всём виноватой сделал, да? Что ты молчишь?

Я толкаю его в грудь, но Руслан быстро перехватывает мои ладони, вздыхая с такой тяжестью, будто сейчас закончится весь кислород.

– Диан, успокойся. Не надо здесь устраивать скандал.

– Я спокойна! Отпусти! – но Руслан лишь сильнее сжал мои ладони в своих, что сейчас до жути меня раздражало. – Барханов, я же сказала – отпусти!

– Отпущу, когда ты меня выслушаешь! Я слова нормально сказать не могу без твоих комментариев.

– Ладно. Говори, мистер Великая Загадка. Чего там я ещё не знаю?

– Того, что Лиза всё знала и без меня.

– Что за бред? – хмурюсь. – Откуда-то ей такое знать?

– Она слышала, как ты разговаривала со своей сестрой обо мне и пару раз упомянула моё имя и фамилию. Это случилось как раз после нашей первой совместной прогулки.

– Ты же сейчас шутишь, да?

– Какие тут шутки, Дин? Я сам офигел, когда узнал об этом.

– А когда ты об этом узнал? – смотрю на него с прищуром.

– Когда был у вас в последний раз, и мы с Лизой готовили кексы. Ты её тогда вроде бы уроки делать отправила, и перед тем как уйти, Лиза обняла меня на прощание и шепнула на ухо, что знает, что я её папа, и любит меня. А ещё чтобы я не говорил об этом тебе. Я тогда сбежал, находясь в замешательстве от этой новости. Ночь не спал, пытаясь с этой мыслью свыкнуться, а утром на мой телефон позвонили. Это оказалась Лиза.

– Ты мне точно не сказку собственного сочинения рассказываешь? – шепчу в неверии, пока сердце в груди скачет галопом.

– Думаешь, я бы стал такое придумывать? Я сам офигел, когда она позвонила. Сказала, что номер у тебя взяла.

– Ей же всего семь, – сдвигаю в кучу брови. – Откуда она до такого додумалась? Ещё и в моём телефоне рылась.

– Дети порой лучше взрослых соображают, что, собственно, и произошло с Лизой. Мы с ней договорились встретиться возле школы.

– Ты ещё и в школу к ней ездил? – Мои глаза готовы вылететь из орбит. Чем дальше, тем мой шок в ещё большем шоке. И сил, честно говоря, нет даже на крики, хотя внутри меня колотит и хочется открыть хай на всю больницу, наплевав на всё.

– Да, ездил, – виновато отвечает Руслан, поглаживая мои вспотевшие ладони пальцами. – Лиза тогда слезно просила ничего тебе не рассказывать, потому что боялась, что ты запретишь нам общаться. А ещё она была рада узнать, что я её отец. Именно поэтому я тогда напился. Я чувствовал себя мудаком за то, что бросил дочь на херову тучу лет, что готов был с такой легкостью от неё отказаться, а она приняла меня, несмотря ни на что. Я не справился с этой тяжестью, свалившейся на меня. Не смог. Ещё и перед тобой себя виноватым чувствовал. Ведь должен же был всё сразу рассказать, но не решился. Побоялся Лизу потерять.

– Только Лизу? А я? Меня ты не побоялся потерять?

– Она моя дочь, и это для меня очень важно.

– Она ребенок, Руслан, – цежу сквозь зубы от долбанной злости, которую никак не вытравить изнутри. – Ты не должен идти у неё на поводу, потому что это неправильно. Ты взрослый, и ты решаешь, стоит ли посвящать меня в свою жизнь, а не она.

– Я не хотел подводить её, а если б сказал тебе, то ты бы точно молчать не стала.

– Конечно, не стала бы, потому что я, в отличие от некоторых, не пляшу под дудку семилетних девочек. Сейчас она тебя просит не говорить ТАКОЕ родной матери, а дальше что? Она будет просить купить тебе алкоголь и сигареты, чтобы не знала я? Ты вообще хоть чуточку понимаешь, как правильно нужно воспитывать детей?

– Благодаря тебе эта возможность появилась только сейчас.

– Приехали, – сквозь воспоминания пробирается голос Руслана, и машина тормозит, припарковавшись напротив подъезда.

– Уже? – буркает Лиза, пыхтя словно старый дед.

– Уже, – брякаю раздражённо и, толкнув дверь, выбираюсь на улицу.

Я чувствую себя дурой, которую водили за нос. Чувствую обиду на Руслана за его обман и на Лизу за её недоверие. Мне хочется быть мудрой, рациональной, хочется с благодарностью к Богу принять эту новость, потому что не сегодня так завтра мне пришлось бы самой всё рассказать дочери. Но сама ситуация сбивает с ног. Плевать на Барханова. Он хотел понравиться Лизе, хотел заполучить её доверие и стать авторитетом в глазах маленькой девочки. А я? Что не так со мной? Почему родная дочь так ко мне относится? Я люблю её и стараюсь сделать всё, чтобы она ни в чём не нуждалась, но стоит родному отцу появиться на горизонте, то меня уже ни во что не ставят. Пусть я ревную. Пусть! Имею право. Мне тоже хочется, чтобы меня уважали и любили, а не только попрекали и требовали раскошелиться на бесполезную безделушку.

Глава 30

– И сколько это будет продолжаться? – спрашивает моя мать, кивая в сторону комнаты, где на диване перед телевизором сидит Лиза и жует сладкие чипсы. – Неделя? Две? Месяц? Предлагаешь мне таскать все это время её на дачу?

– Тебе сложно провести время со своей внучкой? – Вздыхаю, наливая с графина воду в стакан. Мама стоит у меня над душой и пилит своим недовольным взглядом. Она всегда такая, когда дело касается внучки. И я бы никогда не обратилась к ней за помощью, если бы Надя вдруг не укатила в Турцию по горящей путевке. – До моего отпуска осталась неделя. Может, хотя бы немного проявишь эмпатии. Лиза уже большая девочка и не доставит тебе хлопот. К тому же, если за это время у меня выпадут выходные, я буду её забирать.

– А может, ты просто возьмешь больничный с последующим отпуском? – Давит на меня, цокнув языком. – А то у всех дела, работа, обстоятельства. И только я тут сижу, штаны протираю. Мне нет времени рассиживаться с Лизой дома.

Поставив стакан на тумбу, разворачиваюсь и смотрю матери в глаза, где за столько лет я ни разу не увидела раскаяния, заботы или сочувствия, а сейчас и подавно. В них холод, раздражение, отчуждение и ни капли любви.

– Ты ведь сама предложила посидеть с Лизой, – злюсь, потому что если бы она молчала, я бы сама никогда не приехала к ней с дочерью.

– Я думала, это на пару дней, – оправдывается мать, взмахнув рукой, – пока ты не оформишь больничный или не напишешь заявление на отпуск. Я же не знала, что мне придется быть заложницей стольких дней. Это же издевательство, Диана. Я на такое не подписывалась. У меня дача.

– А что сложного взять Лизу с собой на дачу? – Цежу сквозь зубы, стараясь говорить тихо, чтобы дочь не услышала наш разговор. То, что родители не в восторге от внучки, я поняла давно, но мне всегда хотелось обратного. Наверное, поэтому, когда мама предложила свою помощь, я без сомнений согласилась. Я такая наивная. Мне показалось, что она хочет увидеть Лизу, а вся ситуация – хороший предлог для нашей встречи. Но глупость в том, что живем мы в одном городе, и если бы она правда этого хотела, то приехала уже давно. Если бы… как много грустного смысла в этом слове.

– Чтобы она мне все грядки истоптала! – цокает мама. – Она же даже в гипсе, как коза, скачет, а смотреть за ней у меня нет времени. Отец только через три недели вернется из санатория, да и от него все равно сейчас, со своим хондрозом да артритом, никакой помощи. Я одна, и я не могу разорваться.

– А я могу, что ли? – кричу и тут же понижаю голос до шепота. – Я могу разорваться? Ты никогда времени с Лизой не проводила и никогда не помогала, хотя мне твоя помощь была очень нужна. Спасибо Наде. Если бы не она, я вообще не представляю, что со мной было бы.

– Надька – дева старая, – хмыкает мать. – Чего б ей с чужим ребенком не посидеть, когда своих не нарожала. А я свое уже отбила. Воспитала тебя, вырастила, мне хочется и для себя пожить. Имею права.

– Меня бабуля с дедулей воспитали и вырастили, пока вы с отцом в своё удовольствие жили, да по курортам катались.

– Не смей так с матерью разговаривать! Мы старались, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Работали без продыху.

– Вот и я стараюсь, чтобы Лиза ни в чем не нуждалась, а ты ради единственной внучки даже неделю с ней посидеть не можешь.

– Не могу! Никто тебя не заставлял рожать, а раз уж взяла на себя такую ответственность, то не обременяй меня своими проблемами. Я готова посидеть с Лизой не больше двух дней, на остальное время ищи ей другую няньку. А лучше пусть с ней её отец сидит. Кстати, где он? И есть ли он вообще?

– У Лизы есть я! – Поясняю безоговорочно, не собираясь вдаваться в подробности своей личной жизни.

– Ну конечно, – фыркает мать. – Сначала шлялась где попало, потом залетела от непонятно кого, а теперь ещё на нас пытаешься свою дочь спихнуть. Не наглей, Диана. У тебя своя жизнь. У нас с отцом своя. Я сказала – максимум два дня, не больше. В остальном сама разбирайся. Мы изначально тебя отговаривали от ребенка, так что с нас взятки гладки.

Её слова вдавливают меня в землю со всей силой, что дышать даже становится невыносимо. Я смотрю на маму, на самого, казалось бы, родного человечка в жизни, и вижу в её ярких зеленых глазах пустоту. Ни любви, ни уважения, ни заботы. Ни-че-го. В них нескрываемое безразличие, не более. А в моих – опустошенность, потому что только сейчас я поняла, что практически спокойна и даже не хочу плакать. Моя реакция – следствие её поступков. И я дура, что вообще сюда приехала, опираясь на несуществующие надежды.

– Спасибо тебе, – шепчу, втянув носом воздух.

– За что? – вскидывает мама бровь, скривив губы.

– За то, что дала понять, что у меня нет матери. Лиза! – кричу, выходя из кухни. – Пошли. Мы уезжаем.

– Куда? – спрашивает дочь удивленно. – К тёте Наде?

– Нет.

– А куда?

– Надеюсь, туда, откуда нас не выгонят.

Глава 31

– Дин, через сколько закуска с помидорами? – спрашивает Костя. – У меня почти готова паста, а гости заявляли, что хотят блюда с подачей в одно время.

– Две минуты, – оповещаю его, а у самой задница подгорает от того, что я ничерта не успеваю. Пока катала Лизу по всему городу благодаря моей матери, опоздала на сорок минут, и, естественно, половину заготовок доделывала, когда ресторан уже открылся. А это чревато нехваткой времени, что собственно и произошло. Чеки летят, и как бы я ни пыталась всё успеть – выходит паршиво. Но я не унываю, пусть и хочется поныть, а лучше порыдать, выпустив наружу все свои эмоции, терзающие мозг.

Поставив тарелку с закуской на стол раздачи, споласкиваю руки и беру телефон, который трезвонит бесконечным потоком новых смс. Открыв чат с Надиной мамой, которая с удовольствием согласилась приютить дочку пока я на работе, с удивлением обнаруживаю не меньше десяти фотографий Лизы с разных ракурсов. Вот она в соломенной шляпе поедает клубнику, следом – кукурузу и котлету. Чему-то смеётся. Показывает язык. Морщится от солнца и вновь хохочет. Все фотографии настолько живые, что мне захотелось всё бросить и отправиться к ним на дачу: где солнце, клубника и никакой работы. Но увы, приходится батрачить в душном помещении с кондиционерами, которые нифига не помогают, да ещё и с людьми, которых мне не хотелось бы видеть какое-то время.

Голос Барханова потрошит душу и не дает сердцу спокойно биться. Он везде. Всюду. В голове, в сердце, наяву и в мечтах. Сейчас он где-то позади, разговаривает с Димой о поставках овощей, но как будто стоит передо мной, выворачивая все мои чувства наизнанку своим взглядом, который я вижу каждый раз, стоит нам пересечься. Наше общение свелось к нулю три дня назад, потому что я была обижена на его поступок, а он слишком упрямый, чтобы принять поражение. И если два дня я ещё изображала гордую униженную женщину, то сегодня мне уже тяжело играть в неприступность. Я жду, что Руслан подойдет первый, а он как будто назло мне этого не делает.

– Дин, – рядом появляется Ярик, от голоса которого я вздрагиваю. – Тебя там зовут. Подойди в раздевалку.

– Кто? – С удивлением смотрю на него, а у самой сердце до горла подпрыгивает от мысли, кто это может быть.

– Иди и увидишь, – улыбается он и исчезает, оставляя меня одну.

С минуту я стою, размышляя, стоит ли идти. А когда оборачиваюсь и, не заметив в поле зрения Руслана, прошу Костю подменить меня и срываюсь с места без единого сомнения.

Одумался всё-таки. Вот и стоило три дня меня мурыжить? Так ведь человека и с ума можно свести!

Дойдя до раздевалки в темпе скачущей лошади, стягиваю с головы бандану и поправив волосы, толкаю дверь, входя внутрь. Несмотря на терзающее волнение, губы растягиваются в счастливой улыбке, а внизу живота тянет от предвкушения.

– Я пришла, – зачем-то говорю, а когда вижу, кто передо мной находится, весь мой настрой ухает вниз, как и уголки губ.

* * *

– Привет, – смущенно улыбается Дима, видеть которого я была готова в самую последнюю очередь. Мне неловко и хочется убежать, но приходится прикрыть дверь, чтобы не дай бог никто не увидел.

– Это ты меня позвал? – решаю уточнить на всякий случай, а когда получаю медленный кивок, совсем раскисаю.

– Я хотел поговорить.

– О чем, Дим? И почему именно сейчас? У нас работа, да и нас могут увидеть.

– Могут или может? – хмурится Дима, и я безошибочно понимаю, что он имеет в виду. Сглатываю, перебирая пальцами бандану, не зная, что ему сказать. Он и так всё понимает. Мне кажется, единственный, кто видит, что между мной и Бархановым происходит. Остальные либо играют в слепых и глухих, либо и правда ничего не замечают.

– Зачем ты меня позвал? – повторяю свой вопрос спустя несколько судорожных секунд.

– Поговорить хотел.

– О чем?

– О нас.

Изо рта вырывается смешок, который я тут же глушу под натиском голубых глаз парня.

– Я серьезно, Дин, – он делает ко мне шаг, а затем еще один, и теперь наши лица на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Становится тесно во всех смыслах, и я отшатываюсь назад, упираясь в холодную дверь. – Не бойся. Я ничего плохого тебе не сделаю.

– Я и не боюсь, – хмурюсь, гордо задрав подбородок. – Просто не люблю, когда нарушают мое личное пространство. Ты можешь, пожалуйста, отойти?

– Я отойду, но только когда ты ответишь на один вопрос. Чем он лучше меня?

– Дим, прекрати, – прошу его тихо, когда рядом с моей головой появляется его рука, упершись в стену.

– Я ничего не делаю, – вздыхает он, но руку не убирает. – Просто скажи.

– Ничем. Он ничем не лучше тебя. Такой же живой, состоящий из плоти и крови. Со своим характером, заморочками. Но я люблю его. Понимаешь? Люблю. И увы, не могу это контролировать.

– Понятно, – Дима сглатывает и, усмехнувшись, проводит ладонью по короткому ёжику. Отталкивается от стены, разворачивается и какое-то время стоит ко мне спиной.

– Прости, – виновато шепчу, хоть мне и не за что извиняться. – Ты очень хороший. Возможно, даже чересчур, но я не могу контролировать то, что чувствую. Ты приятный, добрый, веселый парень, но, кроме как дружбы, между нами ничего не может быть. И неважно, люблю я кого-то или нет. Я ничего к тебе не чувствую как к мужчине.

– Ну, спасибо, – усмехается Дима, все еще стоя спиной. Я вижу, как он напряжен. И понимаю, как ему неприятно слышать от меня подобное, но обманывать человека, давая ему ложную надежду, – настоящее предательство, сродни измене.

– Прости…

– Прекрати извиняться, Дин. Ты не виновата, это просто я дебил, который каждый раз на что-то надеется, хоть и понимает, насколько это бессмысленно и глупо.

– Ты не дебил. Не говори так. Ты очень хороший. Просто я не твой человек. Ты это поймешь, но чуть позже, когда встретишь настоящую любовь.

– Да нет, Дин, – он оборачивается и улыбается, пусть в глазах и застыла грусть. – Это не ты не мой человек. А я не твой. Потому что я уже давно понял свои чувства и все решил, но как бы мне ни хотелось таранить кирпичную стену, будучи без сил и ресурсов, – дело паршивое и бесполезное. Но все равно спасибо тебе еще раз.

– За что?

– За правду. Возможно, именно этим ты меня и зацепила.

– Правдой?

– Искренностью.

Он улыбается, после чего отодвигает меня в сторону, выскочив из раздевалки. Я еще какое-то время позволяю себе стоять на месте, а когда решаю, что пора бы вернуться к работе, дверь распахивается, являя моему взору разъяренного Барханова.

Глава 32

– Ты чего? – Смотрю изумленно на его перекошенное лицо.

– Что ты здесь делала? – Цедит сквозь зубы, уперев руки в бока.

– В смысле? – Издаю нервный смешок и отхожу назад, потому что он надвигается на меня чернеющей тучей.

– Без смысла! Что ты здесь делала? – Рявкает Руслан, заставив меня вздрогнуть. – И с кем?

– Какая разница? – Шиплю, отзеркаливая его позу: упирая руки в бока и выставив вперед правую ногу. – Мне кажется, тебя не должно волновать, с кем я тут общаюсь. Три дня же не волновало.

– Ты тоже эти дни не шибко моей жизнью интересовалась.

– Ты скрыл от меня правду.

– А ты обозвала меня трусом и мудаком!

– Когда такое было?

– Когда я позвонил тебе тем же вечером с целью помириться, а услышал в свой адрес целый список наиприятнейших слов и пожеланий.

– Я была на эмоциях, – говорю в своё оправдание, задрав подбородок. И пусть внутри меня прыгает счастливый Бобик, виляя хвостом, снаружи я настоящий кремень. Руслан кривится, сдвигая в кучу брови, что-то шепчет себе под нос и тяжело вздыхает, будто в помещении внезапно кончился воздух. Я же продолжаю стоять в позе важной гусыни.

– Надо же было влюбиться в такую вредную женщину, – фыркает он, проведя пальцами по колючему подбородку. Краем глаза смотрю на его красивое лицо, в котором затесалась злость, раздражение и что-то ещё, что я не могу расшифровать, и пытаюсь скрыть довольную улыбку, которая так и рвется из всех щелей.

– Мог влюбиться в другую, менее противную женщину, чем я. Я что, запрещала? – Играю на публику, изображая напускное недовольство. – Или у тебя закончился список всех возможных кандидаток?

– Вот что ты несешь? – Психует Руслан и, сделав шаг, упирает ладони мне в плечи. – Совсем головой тронулась, говорить мне такое?

– Какое? – Выгибаю бровь, сканируя его мрачное лицо. – Правду?

– Я тебя люблю, разве ты это понять не можешь?

– Любишь и врешь!

– Это была ложь во благо, и ты бы все равно узнала правду.

– Узнала, но не от тебя. Лиза не в счет, она ребенок.

– Я вообще-то пришел мириться, как бы.

– Мириться или устроить сцену ревности? – Язвлю. – Хочешь узнать, с кем я была здесь? Так вот. Я была с Димой. Ещё есть вопросы?

– Нет, – фыркает, играя желваками.

– Ну вот и всё, – я улыбаюсь и, встав на цыпочки, касаюсь его мягких губ своими, обвив руками жилистую шею. – А теперь давай мириться.

– Что вы здесь делали с Димой вдвоём? – Щурится Руслан, пока покрываю его лицо поцелуями. Щеку, нос, подбородок, возвращаясь к губам. Он такой колючий и приятный одновременно. И мне хочется целовать его до потери сознания, потому что я скучала так сильно, как не скучала по нему никогда.

– Просто разговаривали. Поцелуй же ты меня, наконец!

– О чем? – Шепчет мне в губы, поглаживая руками поясницу.

– О помидорах. Ну хватит уже задавать всякие неважные глупости. Я хочу целовать своего любимого мужчину, с которым только что помирилась.

– А Дима для тебя кто?

– В смысле?

– Ну, если любимый мужчина у тебя уже есть, то кто тогда он в твоей жизни?

– Барханов, ты решил мне вконец мозги вытрепать? Целуй, пока я тебя не треснула!