Текст книги "Взгляд из прошлого (СИ)"

Автор книги: Анна Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13

– Я терпеть не могу капусту, – морщится Лиза, забрасывая в рот картошку фри. – И морковь варёную. Фу. Меня тошнит от её запаха. А ты что-нибудь не любишь?

– Вареную кукурузу, – улыбается Руслан.

– Серьёзно? – ахает дочь и тянется за молочным коктейлем, который Барханов тут же ставит ей перед носом. Эти двое нашли общий язык даже быстрее, чем я предполагала. Они общаются так, словно всю жизнь друг друга знают, и, честно признаться, в груди колет от всколыхнувшейся ревности. Чтобы вот так пообщаться с собственной дочерью, мне нужно наизнанку вывернуться, а Барханов даже ничего для этого не сделал. За сорок минут нашего нахождения в кафе Лиза ни разу не выпустила свои привычные иголки. Она вдруг стала послушной и покладистой, весёлой и разговорчивой. Ей, блин, с ним интересно. Даже интереснее, чем со мной, с собственной матерью, которая с ней всю жизнь, а не какие-то несчастные два часа. И это при том, что она даже не в курсе, кто на самом деле с ней рядом.

– Честно говоря в детстве я очень любил кукурузу. Но когда мне было лет восемь, я съел три сырых початка, потому что её зёрна были очень сладкими, и отправился в больницу с отравлением. В общем, с тех пор это мой нелюбимый продукт питания.

– Ого-о! – искренне изумляется Лиза, болтая трубочкой в полупустом стакане. – А ещё что ты не любишь?

– Не знаю, – пожимает плечами Руслан. – Вроде всё люблю.

– Даже морковь, что ли?

– И капусту. Она на самом деле очень вкусная и полезная, просто надо уметь её приготовить, – его весёлый взгляд перебрасывается на меня, заставив скрипнуть зубами. Это что, якобы намёк на мои кулинарные возможности? Он совсем офигел⁈

– А ты меня научишь? – вдруг спрашивает дочь, отчего мои брови вскакивают на лоб, а глаза изумлённо распахиваются.

– Я? – не менее моего удивляется Барханов, пока Лиза выводит на столе узоры пальцем и не сводит с него глаз.

– Ага. Вдруг она и правда вкусная, а я зря её не ем. Ты же меня научишь?

– Эмм, ну да, наверное… – растерянно отзывается Руслан, ероша пальцами волосы. Затем переводит на меня свой взволнованный взор, хрипло продолжая: – Если, конечно, мама будет не против.

Сглатываю, сминая пальцами салфетку. Все посторонние звуки вдруг исчезают, кроме стука собственного сердца, а глаза фокусируются только на чёрных зрачках, окружённых карим облаком. Я будто на раскалённой сковороде сижу и до сих пор не могу поверить в реальность происходящего. Как легко Руслан нашёл общий язык с Лизой, как влился в наш маленький мирок, будто всю жизнь здесь был, и как умело забрал всё её внимание на себя. Мне всё ещё ревниво от этой правды, но в глубине души моё сердце плачет от внезапного прилива счастья и нежности.

– Ма-ам! – через тернии моих дум доносится голос Лизы. Встрепенувшись, смотрю на дочь слегка растерянно. – Ну, можно? Можно, можно? Пожалуйста! Я очень хочу научиться готовить капусту. А дядя Руслан ещё обещал показать мне, как готовится лимонад. Представляешь, как круто?

– Очень, – разлепляю сухие губы.

– Ну так что? Можно будет?

– Я подумаю, – размыто отвечаю, беря с соседнего сидения свою сумку. – Давай собирайся, нам уже пора домой.

– Уже? – вздыхает Лиза, подперев ладонями щёки. – А я хотела ещё погулять с дядей Русланом.

– В следующий раз. Сейчас нам пора домой.

– Я вас подвезу, – вскакивает следом за мной Барханов.

– Не стоит, – бормочу, копошась в сумке в поисках своей банковской карты. Как же меня это уже достало! Нужно срочно купить кошелёк!

– Дин… – его пальцы вдруг обвиняют мою дрожащую руку. Подняв резко голову, смотрю на Руслана глазами, полными слёз.

– Что тебе? – шепчу, дёргая назад руку. – Я же сказала, что мы доберёмся до дома сами.

– Прекращай, – звучит его убаюкивающий голос. – Зачем ты плачешь? Всё ведь хорошо.

– Хорошо, – киваю, сглатывая камень, застрявший в горле. – Просто мы сами, ладно?

– Я подвезу, – стоит на своём и понижает голос до вкрадчивого шёпота. – Дин, это всего лишь поездка до дома, не более. Я ни на что не претендую. Просто позволь мне ещё немного побыть рядом с Лизой.

Прикрыв глаза, втягиваю носом прохладный от кондиционера воздух. Он прав: всё хорошо. Настолько хорошо, что мне становится от этого плохо. Лиза такая счастливая рядом с ним, такая активная и амбициозная. Пусть дочь не знает, кем ей приходится Барханов, невозможно не заметить, как им вместе хорошо. Она никогда так ни с кем не сближалась, даже со мной. Ей это нравится. А мне… мне, чёрт возьми, тоже.

– Ладно, – отвечаю чуть хрипло, вешая на плечо сумку. – Пойдём, Лиз. Нас дядя Руслан подвезёт.

– Вот же круто! – улыбается дочь и, спрыгнув со стула, подбегает к Руслану. – А у тебя какого цвета машина?

– Чёрного.

– Тебе нравится этот цвет?

– Да.

– А я вот фиолетовый люблю. У меня дома даже кровать фиолетовая и стул. Хочешь покажу?

Пока Барханов ничего не ответил, вплетаюсь в их воодушевлённую беседу.

– Потом покажешь. Сейчас у дяди Руслана дела есть.

– Да нет, вообще-то, – звучит тёплый, как уютный плед, голос Барханова.

Нервно дёрнув подбородком, впиваюсь в невинное хлопающее глазами лицо этого засранца. Руслан остаётся неподвижным и смотрит куда угодно, только не на меня.

– Ура! – Лиза вплетает свою маленькую ладошку в мою. – Ма, ты слышала? У дяди Руслана нет никаких дел, и он поедет с нами. Классно?

– Угу, – изрекаю сквозь зубы, мечтая распотрошить этого «дядю Руслана» на маленькие кусочки за его своеволие.

Глава 14

– Погоди, погоди. Кто у вас дома? Этот осел Барханов?

– Дааа… – шепчу, опасливо поглядывая на дверь Лизиной комнаты, где эти двое уже минут тридцать сидят и рисуют. СИДЯТ. И. РИСУЮТ. Это немыслимо.

Меня пугает настолько быстрый ход развития событий. Всего лишь день, а столько всего произошло, что моя голова буквально взрывается.

– Я чё не поняла, а как этот урюк у вас дома оказался? – негодует сестра, гремя в трубке посудой.

– Потом расскажу… – вздыхаю, разливая по кружкам чай. Во мне столько эмоций, что вряд ли удастся уложиться в минуту. Мне нужно высказаться, и я обязательно это сделаю, как только выпровожу из квартиры одного кареглазого засранца.

– Ты че, сама его пригласила, что ли?

– Да нет же! – шиплю в микрофон, боясь оказаться услышанной. – Лиза позвала.

– Чегооо?

– Того. Всё, остальное потом, когда буду одна.

– Ну спасибо, сестрёнка, заставляешь женщину в возрасте распухать от любопытства.

– Тебе только тридцать пять, – посмеиваюсь, расставляя на стол вазочки с печеньем, вареньем и любимыми Лизиными желейными конфетами.

– Мне уже тридцать пять, – ворчит она. – Мужа нет, зато давление под сто пятьдесят как за здрасьте. Вчера пришлось тонометр купить. Ты вообще представляешь⁈ Я и тонометр. Это тоже самое что виски смешать с минералкой.

– Не прибедняйся. Ты выглядишь не хуже двадцатилетних девчонок.

– Сейчас двадцатилетние выглядят как сорокалетние, так что твой комплимент довольно сомнительный.

Я смеюсь, расправляя свободной рукой тунику, а когда слышу скрип двери и поднимаю голову, моя улыбка гаснет под гнётом карих глаз. Руслан стоит в дверном проёме, подперев плечом откос. Серьёзный, как всегда, и сосредоточенный, отчего мне в горло в сотый раз попадает невидимая кость, а сердце то замедляет, то ускоряет темп.

– Надь, я тебе попозже перезвоню, – тараторю в трубку, и пока моя сестра что-то говорит в ответ, я сбрасываю звонок и кладу телефон на стол.

Воздух в помещении становится напряжённым.

– Что делаешь? – зачем-то спрашивает Руслан, хотя и так ясно, что я тут делаю.

– Наигрались? – спрашиваю, проигнорировав его вопрос. Церемониться я с ним не собираюсь. Моё недовольство за его самодеятельность всё ещё никуда не делось, несмотря на то что Лиза от счастья до потолка прыгала. Всё же не понимаю, чем он ей так приглянулся? По сути, вообще незнакомый мужик, которого дочь видела впервые в жизни. Ещё и домой его потащила. В любой другой ситуации я обязательно бы настояла на своём отказе Барханову в гостеприимстве, но сегодня отчего-то не смогла. Хотела, а сердце сопротивлялось вразрез железной логике.

– Там Лиза уснула, – сообщает Руслан, ёрзая пальцами в волосах. – Видимо, утомилась за целый день.

– Надеюсь, она не за столом отрубилась? А то у неё с детства странная привычка засыпать в рандомных местах.

– Привычка действительно странная, – улыбнулся Барханов, прикрыв дверь, и бесцеремонно прошёл на кухню, сев за стол, как будто я его приглашала. Решаю на этом не зацикливаться и меняю местами наши кружки с его кофе и моим чаем. – Она на диване уснула.

– Хорошо, что на диване, потому что переносить эту маленькую пони у меня уже нет сил. В последний раз, когда Лиза уснула за кухонным столом, моя спина болела неделю.

– И давно она так засыпает?

– С тех пор как научилась ползать.

– Забавно. – Ухмыляется Руслан, беря в руки свой напиток. – Лиза прекрасный ребёнок. Смышлёная, весёлая, любознательная.

– А ещё вредная, – улыбаюсь, выводя пальцем узоры на кружке. – Но эту часть своего характера она решила оставить для меня.

– Диан, ты замечательная мама, – тихо осведомляет меня своими мыслями, заставив поднять на него полный печали взгляд. Руслан приподнимает уголки губ, и в его глазах впервые я заметила теплоту в свой адрес. Такую обволакивающую и пронзающую, что грудь начинает ходить ходуном.

– Прости, – проглотив горечь, отвечаю ему, – тебе я пока сказать такого же не могу.

– Я и не напрашиваюсь на твои комплименты. Но очень надеюсь, что ты позволишь мне видеться с Лизой как можно чаще. Я думаю, она тоже будет не против.

– А что станет, когда Лиза узнает правду? – Смотрю на него, прищурившись. – Ты ведь понимаешь, что её реакция может разниться с тем, что происходит сейчас. Я вообще не представляю, почему она так потянулась к тебе. Вы словно общаетесь друг с другом много лет, а по сути и дня не прошло.

– Может, она просто чувствует между нами связь? – пожимает плечами, не отпуская мой взгляд.

Я теряюсь в омуте этих глаз, пугаюсь того, что волнуюсь, но всё равно держу себя в руках, оставаясь холодной и безликой. С тех пор как Барханов вернулся в наш город, я только и делаю, что всё время нервничаю. И это то, чего мне больше не хочется делать, и то, что я делаю постоянно. Я устала, выдохлась морально, настолько загнала себя всеми возможными переживаниями, что даже практически перестала спать. Мой сон длится часа три, и то с урывками, в остальное время я туплю в потолок, прокручивая в голове миллион мыслей, давящих на мозг.

– И давно ты стал верить в эту чепуху? – вырывается из меня непонятно откуда взявшийся ядовитый смешок. Закинув ногу на ногу, продолжаю смотреть в его глаза. В них почему-то всё ещё тепло и уютно, а в моих – морозно и зябко, потому что как бы ни горела заживо в душе, снаружи я – огромный броненосец с шипами по всему телу. Обидел меня Барханов. И неважно, что это было восемь чертовых лет назад. Мне всё ещё больно. Вероятно, за мой поступок ему не менее тяжело, но я плевать на это хотела. Он первый начал ту войну. Первый отрёкся от нас, а сейчас сидит, как ни в чём не бывало, и дочь мою обсуждает на нашей, блин, кухне. Заслуженно ли? Ни капли. И это бесит не меньше.

– Мне казалось, раньше ты подобные вещи чепухой не считала, – слегка удивляется Руслан, ставя на стол кружку и соединяя руки в замок.

– Вот именно что раньше. Я больше не верю во все эти бредни.

– А во что веришь?

– Во что верю я? Благодаря огромному опыту я в принципе забыла слово «вера». Его нет в моей жизни. Понимаешь? Нет его.

– Ты снова начинаешь заводиться, – констатирует с тяжёлым вздохом.

– Когда ты прекратишь задавать мне бредовые вопросы, тогда и я перестану, – шиплю сквозь зубы, брякая на стол кружку до противного звона.

Между нами в очередной раз возникло напряжение в тысячу вольт, и это то, что пока остаётся до отчаяния стабильным.

– Я настолько раздражаю тебя своими вопросами? – щурится Барханов.

– Представь себе, – цокнув языком, скрещиваю на груди руки. – Ты в принципе меня раздражаешь. —слегка преувеличиваю.

– Даже так?

– Даже так. Или ты думал, я тут перед тобой лужицей растекусь? Губу закатай и поумерь свою самоуверенность. То, что ты весь день с Лизой провёл, ещё не делает тебя хорошим человеком. И то, что ты сейчас в моём доме, не значит, что так будет всегда.

– Ты слишком изменилась, Дин-Дин, – смотрит на меня задумчивым взглядом, постукивая пальцами по подбородку. – Как будто между нами не восемь лет прошло, а все двадцать.

– Во-первых, не называй меня Дин-Дин, – злюсь, раздувая щёки. Это прозвище он дал мне в день нашего знакомства, и если раньше я глупо улыбалась в сравнении с маленькой феей, то сейчас бешусь. Не хочу вспоминать прошлое. Не хочу даже мысленно возвращаться туда, где было хорошо. Где я ещё молодая, влюблённая и духовно невинная. Слишком уж больно. И несмотря на восьмилетний срок, я так и не смогла с этой болью справиться.

– Раньше тебе нравилось, – ухмыляется Руслан, глядя на меня с вызовом, что выводит ещё больше. Я вскакиваю из-за стола, едва не уронив стул, и нависаю над ним холодным айсбергом. Мои руки болтаются в воздухе, но как же хочется схватиться ими за жилистую шею и давить, пока вся злость не выйдет наружу.

– Чего ты добиваешься? – цежу, поскрипывая зубами. – Тебе нравится выводить меня? Это твоя цель?

– Ты сама себя выводишь, – продолжает насмехаться, играя в только себе понятную игру. – Будь спокойнее, Дин-Дин, и, возможно, нам получится добиться перемирия.

– Издеваешься? – Изо рта вырывается смешок. – Я с тобой не собираюсь заключать перемирие даже ради Лизы. Потому что я тебя не-на-ви-жу. Слышишь? Ненавижу! И никогда ни за что не прощу тебя за твоё предательство.

– Ненавидишь почему? – тянет задумчиво, медленно вставая с места, и теперь мы практически на уровне друг друга. Я не двигаюсь, глядя на него с ответным вызовом. – Может, потому что всё ещё тебе не безразличен.

– Что за чушь ты несёшь? – хмурюсь, отшатнувшись назад, когда Руслан делает шаг на меня. Он продолжает надвигаться, а я продолжаю «убегать» до тех пор, пока спиной не вдавливаюсь в холодную стену. Сердце грохочет под рёбрами от всколыхнувшей паники. В висках стучит не менее оглушающе. Чувствую себя мухой в паучьей ловушке, и этот паук отравляет воздух своим ядом.

– Разве это чушь? – улыбается дерзко, уперев в стену руки по обе стороны от меня, когда я в ответ упираюсь ладонями в его грудь, создавая между нами хоть какой-то барьер. Он слишком близко, как и моя паника. Наклоняется к моему лицу, фотографирует каждую мою родинку глазами, заставляет дышать с ним одним воздухом на двоих. Я будто в болоте. Тону, барахтаясь в пучине без права на спасение.

– Чего ты пытаешься добиться?—Хриплю практически беззвучно.

– Ничего такого… Чешет языком зубы. Мне становится нечем дышать от такой близости, и я облизываю губы, что становится фатальной ошибкой. Руслан сглатывает, заметив этот, казалось бы, невинный жест, а его глаза за секунду становятся чёрными. Рвано дышу и приоткрываю рот, чтобы схватить спасительный кислород, когда его губы становятся всё ближе к моим. В голове вакуум. Все посторонние звуки, включая бесячий стук настенных часов, внезапно испарились, оставив лишь собственный стук сердца, отдававшийся в ушах.

– Руслан… – шепчу на выдохе, сильнее тараня руками его грудь, пока ноги едва держат меня на плаву. – Прекрати! Ты перегибаешь!

– Что именно? – сипит, касаясь пальцами моей шеи, отчего тело начинает бить крупная дрожь.

– Пожалуйста, не надо… – прошу снова и, толкнув Руслана со всей своей адреналиновой силой, замахнувшись, бью ладонью по холодной щеке. Он отшатывается назад, смотрит хмуро. В его глазах – тьма. В моих – бешенство.

– У тебя башку ветром продуло? Или солнечный удар схватил? – рычу, обнимая озябшее тело руками.

Он молчит, раздувая ноздри. Молчит секунду, две, три, а затем просто берет и уходит, боднув своим плечом моё. Ткнувшись затылком в стену, прикрываю глаза, слушая, как хлопает входная дверь, оставляя меня в оглушающей тишине и с неясными мыслями.

Глава 15

– Ты помнишь, что у нас скоро корпоратив? – тянет довольно Юля, воруя с моей доски говяжий язык. – Пойдешь?

– Не знаю, – бормочу, собирая на тарелке салат. – Я об этом пока что не думала.

– А зря. Надо заранее придумать, в чем идти и что пить. Я, наверное, надену платье со свадьбы сестры. Помнишь мою фотку в том блестящем зеленом?

– Угу, – поливаю салат медовой заправкой и убираю тарелку на стол раздачи, откуда его заберет официант. Осталось сделать ещё три закуски из горгонзолы, и можно будет потихоньку замываться.

– Оно хоть меня не полнит. О, а ты можешь надеть то черное со своего прошлого др. Оно просто секси и идёт тебе офигительно.

– Я подумаю, – улыбаюсь, доставая из холодильника сыр и всё к нему составляющее. До конца рабочей смены осталось чуть меньше часа, и незатейливая болтовня меня никак не вставляет. Я думаю только о том, как приду домой и сразу же отправлюсь в душ. Ноги готовы вот-вот отстегнуться от моего тела – настолько они напряжены.

– А что ты будешь пить? – не унимается эта заведённая болтушка. – Я думаю, винца или мартини. А может, и то и другое. У меня всё равно на следующий день выходной выпадает, так что смогу как следует тусануть.

– Я пока не знаю, Юль. Может, вообще никуда не пойду.

– Ты из-за Лизки, да?

– Из-за Лизы или нет – это неважно, – откладываю нож и смотрю в лицо Голощаповой. – Просто я не хочу сейчас обсуждать предстоящий корпоратив. У меня и без этого забот хватает. Если соберусь идти – я обязательно тебе сообщу. Хорошо?

– Ладно, – притихает она, сжав в тонкую линию губы. – Могла бы сразу сказать, что не хочешь это обсуждать. Орать необязательно.

– Да кто на тебя орет? – ору на неё и тут же втягиваю носом воздух, прикрыв на секунду глаза. Пока моя грудь ходит ходуном, а под ней галопом прыгает сердце, я пытаюсь успокоить своё ПМС-ное состояние, длящееся уже два дня. Именно столько мы грызёмся с Бархановым, как кошка с собакой, брызжа в воздухе слюной. Я не знаю, когда это закончится, но пока ни конца ни края. Он раздражает меня своим авторитетом, я его – непослушанием и дерзостью. Так сбой полюсов превратил обычную кухню в поле для битвы. Вне работы мы пока что держим целибат. Барханов, конечно, пытался обсудить следующую встречу с Лизой, а я сказала, чтобы он шёл в задницу со своими выходками, и пока ему светит только мой средний палец. В общем, отрываемся как можем – главное, без поножовщины.

– Прости, – виновато смотрю на Юлю. – В последние дни сама не своя.

– Я заметила, – ворчит она, скрещивая на груди руки. – Ты похожа на оголённый провод. Стоит только до тебя дотронуться – и можно сразу от перенапряжения сдохнуть. У тебя с Русланом Романовичем проблемы, да?

– С чего ты взяла? – хмурюсь. – Причём тут вообще он?

– При том, что вы уже не первый день цапаетесь как бродячие коты. И это не только я вижу, Дин, – это видят все. Что между вами происходит? Он доводит тебя, да? Придирается?

– Да всё нормально, – веду плечами, сбрасывая с них противные мурашки, которые появились, как только моих ушей коснулся голос Барханова. От этого я бешусь не меньше – от своей, блин, ненормальной на него реакции. Может, мне в психушку пора? Разве можно ненавидеть человека и одновременно теряться рядом с ним, в душе радоваться его присутствию и смущаться как семиклашка. С моими мозгами точно что-то происходит, и это «что-то» пугает. Я постоянно прокручиваю в голове ту сцену на кухне: его бьющееся сердце под моими пальцами, моё тяжелое дыхание от приторно-хриплого голоса… возбуждение. Может, это всё потому, что Барханов – мой первый и единственный мужчина? Глупо, смешно, но это так. До Руслана я и не целовалась толком, а после было не до личной жизни. Я всю жизнь сама по себе. Родители не слишком воодушевились новостью о скором статусе бабушки и дедушки, а других близких родственников, кроме Нади, больше нет. Конечно, у меня были свидания с другими мужчинами и даже поцелуи, но до секса дело не дошло. Я сама не захотела ложиться в постель с тем, кого в скором времени уже забуду. Кроме Барханова, мне так и не удалось никого впустить в своё сердце, а заниматься любовью без чувств – такая дурость. Меня не вставляет.

– Может, Борисычу сказать? – предлагает Юля, понизив голос до шёпота. – Пусть он этого московского хлыща на место поставит.

– Не нужно, – качаю головой, представив, как глупо это будет выглядеть с моей стороны. К тому же тягаться с Бархановым – дело неблагодарное. Борисыч чуть ли пылинки с него не сдувает, а меня и уволить может за систематические опоздания. Слава богу, Руслан на это закрывает глаза.

– Ну надо же что-то делать! Ты сама не своя ходишь. Долго это будет продолжаться?

– Не переживай, Юля, – вскидываю на неё свой взгляд, наполненный фальшивой улыбкой. – Всё хорошо. Скоро точно будет.

– Левина и Голощапова! – раздаётся басоватый голос Руслана. – У вас работы нет? Так я вам сейчас подкину.

– У нас был неотложный тет-а-тет, – важно сообщает Юля, отталкиваясь от моего стола. – Потом договорим, – подмигивает мне, удаляясь в свою кондитерскую ложу.

Провожаю эту дуреху с улыбкой, которая тает тут же, как только рядом возникает Руслан, всё ещё недовольный жизнью. Я тоже недовольно гляжу на него в ответ, пусть от волнения щёки и наливаются предательским румянцем.

– Скоро ты уже раздуплишься? – спрашивает едва слышно, вгоняя меня в ступор.

– Ты о чём? – включаю дуру.

– Я хочу увидеть Лизу. Долго ты будешь выяснять со мной отношения?

– Я не выясняю с тобой отношения!

– Ещё как выясняешь.

– А вот и нет. Больно надо на тебя нервы тратить.

– Теперь понятно, в кого Лиза такая упрямая, – качает головой.

– Я не упрямая, – закатываю глаза.

– Конечно, упрямая, – наклонившись, шепчет мне на ухо, опаляя кожу своим дыханием. – Раньше ты была более покладистой.

– Раньше и ты не был таким говнюком, – фыркаю и, бросив на стол тряпку, пробегаю мимо него прямиком в холодильник с овощами. Захлопнув дверцу, стискиваю зубы и пинаю ногой воздух, представляя на этом месте дурака Барханова. Я не знаю, в какую он играет со мной игру, но эти шизофренические пляски уже порядком достали. Что ему от меня нужно? Я не могу даже есть нормально, не говоря уже о своём ментальном состоянии. Оно в хлам. Разбито в крошки, которые не склеить ни одним клеем.

Набрав в руки болгарский перец и огурцы, чтобы наполнить запасы в своём холодильнике, решаю вернуться обратно в кухонную зону в надежде, что Барханова ветром сдуло в другом направлении. Но стоит только взяться за ручку двери, как я тут же отшатываюсь назад, уронив на пол болгарский перец, и, вскинув голову, таращусь на возникшего передо мной Руслана. Наклонившись, он поднимает перец и протягивает мне.

– Старайся больше не ронять, чтобы не портить внешний вид продукта, – поясняет, глядя на меня с высоты своего роста.

– Учту, – киваю, забирая из его рук красный овощ, и меня прошибает вибрация, когда наши пальцы соприкасаются. Сердце разгоняется до двухсот ударов в минуту, и в воздухе несёт неловкостью за версту. После его последней выходки я не могу даже в глаза ему нормально взглянуть, и плевать, что в мыслях я всё ещё помню, как Руслан Барханов выглядит без одежды. Сейчас всё иначе. Мы снова чужие друг другу люди, и старые воспоминания ничего не значат, когда передо мной стоит здоровый, повзрослевший, почти незнакомый мужчина.

– Давай поговорим, – вдруг предлагает он.

– А разве нам есть о чём разговаривать? – хмурю брови, впиваясь пальцами в несчастный огурец, а глазами – в его глаза. В груди панически ёкает, в животе скручивается огромная спираль. Я не готова с ним разговаривать. Ни о Лизе, ни о работе, ни тем более о наших отношениях, которых нет. Я, блин, запуталась и не понимаю ничего. Мне плохо, мне страшно, но в то же время волнительно. Чувствую себя на стадии биполярного расстройства. Потому что эмоции скачут с утроенной силой, словно мячик для пинг-понга.

– Считаешь, что нет? – выгибает бровь, скрестив на груди руки. Моё тело адски горит, несмотря на то что здесь довольно холодно. Это всё злость. На него. На себя. На всю ситуацию в целом, которая кажется тупиковой. И я бы рада вылезти из этой задницы, если бы проблемы лишь сильнее не затягивались в кольцо безнадёжности. Именно так я могу интерпретировать сейчас свою жизнь – кольцо, мать его, безнадёжности. Названия лучше не найти.

– Если ты о Лизе – обсудим в другой раз, – сделав попытку уйти, остаюсь топтаться на месте, когда Барханов вдруг загораживает проход своим подтянутым спортивным телом. Стиснув зубы, поднимаю на него убийственный взгляд. – Может, уже хватит?

– Я ещё даже ничего не сделал.

– Предлагаешь ждать, пока всё-таки сделаешь? Знаешь, Барханов, мне и твоего присутствия хватает по горло. Займись своей работой и не мешай мне выполнять мою.

– Я понимаю, что, возможно, тогда слегка переборщил.

– Слегка? – взвинченно цежу я.

– Да, слегка, – кивает Руслан. – Ничего конкретного не случилось, за что можно устраивать со мной войну.

– Никто с тобой ничего не устраивает, – психую.

– Устраиваешь, да ещё как. Пойми, Диан… – его пальцы касаются моего плеча, заставив тело прочувствовать вибрацию. – Наши личные склоки не должны быть связаны с другой стороной нашей жизни. Если я тебе сделал неприятно – извини меня за это, но, пожалуйста, не позволяй эмоциям взять верх. Дай мне возможность увидеться с Лизой. Я хочу быть в её жизни как можно чаще и хочу, чтобы она знала, кто я для неё на самом деле.

– А вот это не смей, – вскидываю на него взбешённый взгляд. – Пока я не удостоверюсь в твоих серьёзных намерениях к Лизе, ты не посмеешь сказать, что являешься её отцом.

– Дин, ну это глупо.

– Да плевать. Я не хочу, чтобы она страдала.

– С чего ты взяла, что она будет из-за меня страдать? – хмурится Руслан.

– Потому что к тебе доверия ноль. Сегодня ты здесь, а завтра можешь в какую-нибудь Мексику свалить. Нет, Барханов, так не пойдёт. Я не хочу для дочери подобного опыта. Мне своего хватает.

– То, что было между нами, к Лизе никакого отношения не имеет, – откровенно злится, убирая руку с моего плеча. – Не перетягивай на неё свои обиды. Да, я не хотел, чтобы она рождалась, но это случилось, чему я безумно рад. Моё желание быть рядом с ней искренне и настоящее.

– И что ты хочешь? – сдаюсь, выпустив из лёгких воздух.

– Видеться с Лизой беспрепятственно тогда, когда мне этого захочется.

– Не наглей, – фыркаю я. – Ты ещё такие привилегии не заслужил. Но так уж и быть, я устрою вам встречу… Например, ммм… – делаю вид, что задумалась, хотя этот план у меня возник ещё пару минут назад. Я просто не хочу так легко ему сдаваться. Пускай это глупо, но мне так легче общаться с ним и не чувствовать себя откровенной дурой, которая с появлением залётного бывшего растеклась перед ним сопливой лужицей. – Давай, наверное, завтра. У меня как раз будет выходной, и мы планировали с Лизой съездить за продуктами. Можешь как бы случайно оказаться там с нами.

– Я ведь Лизе обещал помочь с приготовлением, – напоминает с улыбкой.

– Посмотрим, – отвечаю размыто, хотя и это я уже давно решила. То, что Лиза не замолкает, вспоминая встречу с ним, я умолчала намеренно, и то, что просит о новой – тоже.