Текст книги "Взгляд из прошлого (СИ)"

Автор книги: Анна Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

– Шевелим булками! – рявкает Барханов, ударяя ложкой по железному столу. – Заказы сами себя не сделают. Суетимся, работаем, не филоним!

– Да, шеф.

– Не слышу!

– ДА, ШЕФ!

С появлением Руслана кухня превратилась в один сплошной моток нервов. Мы бегаем как заведённые игрушки и всё равно ни черта не успеваем. Заказы сыпятся, глаза дёргаются, а моё сердце всё ещё в раздрае. Я не могу привыкнуть к его присутствию рядом и к его голосу за спиной. К тому, что мы общаемся с ним как незнакомцы – обычные коллеги, соблюдая всю субординацию. Он всем видом показывает своё безразличие и то, что восемь лет разлуки для него прошли не зря. Я и не стремлюсь заслужить его внимания. Просто всё ещё не свыклась с нашей встречей.

– Воронов! Как ты накладываешь пасту? Это тебе не бабушкины макароны. Переделывай! Живо! Аверин! Куда столько соуса? Он затопил всё блюдо. Переделывай! Работайте, соблюдая технологические карты. Импровизировать будете дома. Со следующей недели введу систему штрафов за опоздание, прогулы и порчу продуктов. Раз не хотите нормально работать – будете платить за это деньги.

Нарезая ножом огурцы, закатываю глаза. От его крика у меня скоро перепонки лопнут.

– Старайся резать ровнее, – слышу над ухом голос Руслана. Он наклонился, и теперь его дыхание щекочет кожу, вызывая на ней табун мурашек. Не ожидав такой подставы в лице бывшего, моя рука соскальзывает с ножа и проезжается по пальцу.

– Ай! – пищу, поднося ко рту палец, из которого сочится кровь.

– До чего ж ты неаккуратная, – испускает тяжёлый вздох и, развернув меня к себе, дёргает за руку. – Что там у тебя?

Наблюдаю за его действиями как заворожённая. Его внимательный карий взгляд буквально расплющивает мою кожу на атомы, а когда губы, соединившись в трубочку, начинают дуть на ранку, резко выдёргиваю руку, впившись в Барханова глазами-крыжовниками.

– Ты что творишь? – шиплю испуганно. – Тебе не кажется, это перебор?

– Я всего лишь помог тебе не свалиться в обморок, – бросает спокойно.

– Не переживай за меня. За столько лет я научилась с этим справляться.

Зажав другой рукой палец, прохожу мимо Барханова в следующее помещение, где у нас находится аптечка. Пока моё сердце выбрасывает пятый по счёту кульбит, пытаюсь обработать и забинтовать рану.

– Что он себе позволяет? – без остановки ворчу себе под нос, пытаясь зубами оторвать кусок бинта. – Благодетель хренов. Помочь решил. Пфф. Как трогательно. Сейчас описаюсь.

– Получается?

– О господи! – подскакиваю на месте, как с катапульты, и смотрю на Барханова округлившимися глазами. – Ты как мышь ходишь!

– Надеюсь, это комплимент, – усмехается, сложив на груди руки. – Может, тебе помочь? – кивает на истерзанный зубами бинт. – Заметь, я не лезу без твоего одобрения.

– Мне тебе за это спасибо сказать?

– Обойдусь.

Оттолкнувшись от стены, Руслан, так и не дождавшись одобрения, подходит и, забрав из моих рук бинт, присаживается на корточки.

– Давай свой палец.

Прикусив изнутри щёку, послушно протягиваю руку. Всё тем же сосредоточенным взглядом он изучает рану, которая уже не кровоточит, но всё ещё неприятно пульсирует, а затем принимается аккуратно её бинтовать. Моё сердце, только-только начавшее успокаиваться, снова предательски стучит. Чувствую лёгкий запах его парфюма, который перебивает ароматы кухни. И этот запах возвращает меня на девять лет назад – в день его рождения. Именно тогда я подарила ему парфюм с точно таким же ароматом. Он был не самый дорогой, но я выбирала его с любовью.

– Ты что… – мой голос предательски подрагивает. – До сих пор пользуешься им?

– Ты про что? – кивает, не поднимая головы.

– Про те духи. Ты до сих пор пользуешься такими?

На секунду Руслан замирает. Не двигается, держа в воздухе раскрученный бинт, а затем отвечает, как ни в чём не бывало, вернувшись к своим делам:

– Ну да. А что такого? Мне понравились эти духи, вот и покупаю их постоянно. Или мне нужно было выкинуть их в день нашего расставания и забыть навсегда?

– Ну, со мной же ты поступил именно так, – срывается с моих губ.

Дёрнув головой, Барханов впивается в моё лицо потемневшим взглядом.

– Не говори того, чего не знаешь.

– Ну конечно! – зло усмехаюсь. – Ты же все эти восемь лет страдал без меня и держал целибат. Так сильно любил меня, бедненький, что бросил, как только возможность появилась.

– Не неси чушь, Диана. Ты сама рассталась со мной. Первая.

– Потому что ты выбрал не меня. Не ребёнка, которого я под сердцем носила. Это ты требовал от меня аборта, а когда убедился, что всё чисто, сел в самолёт и уехал, несмотря на то что я, как дура, приперлась к тебе в аэропорт! Уехал строить карьеру. И это я несу чушь? Да, я первая заговорила о расставании. Это я сказала тебе, что с твоим отъездом наши отношения не существуют. Вот только ты даже не попытался меня остановить, зная, в каком состоянии я это говорила. Поэтому это не я тебя бросила. Ты сам это сделал, когда сел в тот чёртов самолёт, не попытавшись поговорить со мной. Ты! Ясно тебе⁈ И даже не смей говорить, будто жалел о нашем расставании. Если бы это было правдой, ты бы написал мне. Связался бы со мной, а не заблокировал везде, где только можно!

– Я думал, так будет легче, – тянет мрачно, завязывая в узел бинт. Развернувшись, смотрит исподлобья, не отпуская моей руки из своих горячих пальцев. Сейчас этот жест ни капли меня не трогает. Я настолько зла, что, не тормозя ни секунды, вырываю руку и со всего маха залепляю Барханову увесистую пощёчину.

Его голова дёргается, а на щеке начинает отпечатываться красная отметина. Тяжело дышит. Смотрит хмуро, но молчит. Моё дыхание не менее тяжёлое, как и взгляд, которым я потрошу его на невидимые кусочки.

Он медлит секунду, а затем поднимается на ноги, возвышаясь надо мной огромной скалой.

– Ещё раз позволишь себе подобное…

– И что? – вскидываю голову, с прищуром глядя на него. – Ударишь в ответ?

– Уволю к чертям собачьим.

Глава 6

– Я не хочу идти в этом дурацком платье! – протестует Лиза, едва не топая ногой.

– Это всего лишь на один день, – пытаюсь сгладить ситуацию.

– Не хочу! Оно дурацкое и некрасивое. Надо мной все будут смеяться.

– Никто не будет над тобой смеяться. Ты очень красивая.

– Ты врешь! Я похожа на пугало!

Испустив удручающий вздох, закатываю глаза. Наша борьба длится практически двадцать минут, но этот упрямый ребенок ни в какую не хочет меня слушать. Сегодня в Лизиной школе праздник весенних цветов. Ей достался ландыш. Я всю ночь потратила на сооружение её костюма: пришила к платью листочки, цветочки. В общем, по максимуму показала, что это ландыш, и вышло довольно неплохо. Но эта маленькая несносная засранка отказывается его надевать. А у меня работа, на которую в очередной раз я опоздаю. Вчера я тоже опоздала, потому что нужно было поговорить с Лизиной учительницей по поводу её успеваемости, и Барханов за это из меня чуть душу не вытряс, тыча в нос своими принципами. Он вчера вообще как с цепи сорвался: рычал постоянно, отчитывал меня за каждую мелочь и даже пару раз заставлял переделывать блюдо, потому что моя заправка ему не понравилась. Видите ли, она была слишком кислая, хотя я пробовала – и всё с ней нормально. Сладковато-ореховый соус идеально сочетался с мясным салатом. Но этому бешеному идиоту плевать. Наверное, решил мне так отомстить за ту пощёчину в подсобке.

Положив на кровать платье, подхожу к дочери и, присев на корточки, заглядываю в её наполненные слезами глаза.

– Малышка, это всего лишь на один раз. Если хочешь, я напишу учительнице, что ты наденешь его прямо перед праздником, а в школу пойдешь в том, в чем захочешь. Договорились?

Шмыгнув носом, Лиза кивает. Её припухшие глазки похожи на маленькие бусинки, от вида которых сжимается сердце.

– Иди сюда! – вскидываю руки, впуская дочь в свои объятия. Лиза прижимается ко мне крепко-крепко, и в этот момент нашего минутного уединения я забываю обо всём. В эти минуты я просто безумно счастлива, что в моей жизни есть дочь. Пусть и такая капризная и неуправляемая местами, но я люблю её так сильно, что слов не хватит, чтобы это описать.

Через двадцать минут мы прощаемся с Лизой на полпути к школе, и я в очередной раз совершаю марафон до остановки и от неё до работы. Но даже этот мой героический забег не помогает прийти вовремя.

– Тридцать семь минут, – вздыхает Барханов, глядя на свои эпл вотчи. – Скоро на рекорд пойдёшь.

– Так получилось, – размыто отвечаю, подходя к столу.

Сегодня у нас запланирован банкет на пятнадцать человек, поэтому первым делом беру блокнот со вчерашними записями, проверяя, чего и сколько нужно сделать.

– Ты что, штраф захотела получить? – не унимается он, в секунду оказавшись рядом.

Прошло уже немало – чуть больше недели, – и мне всё легче удаётся переносить присутствие Руслана рядом. Я даже практически не падаю в воображаемый обморок и не превращаюсь в фонарный столб. Стою себе, читаю: тридцать закусок с бурратой, пять салатов с горгондзолой, карпаччо с говядиной, панцанелла…

– Ты решила меня игнорировать? – шипит он сквозь зубы.

Подняв голову, встречаюсь с его наполненными раздражением глазами.

– Если хочешь, можешь меня оштрафовать, – безлико отвечаю, возвращая внимание к своим записям. Так, на чём я там остановилась? А, панцанелла, капрезе… Капец. Они решили обчистить весь ресторан?

– Это ты мне так мстишь за то, что бросил тебя? – шепчет мне на ухо.

– И чем же я тебе мщу? – усмехаюсь, закрывая блокнот и вновь поднимая на него глаза.

– Своим непослушанием, – шоркает зубами Барханов. – Запомни, Диана: работа и личное в профессиональной деятельности не связаны. Если у тебя есть ко мне претензии, мы можем обсудить их в нерабочее время. Я всегда открыт к диалогу.

– Да что ты! Значит, вчера ты меня на вертеле крутил не потому, что по харе получил?

– Ты мыслишь слишком узко, Диана. Наши с тобой отношения никак не связаны с работой. А твой соус был и правда дерьмо. Готовь лучше – тогда и претензий к тебе не будет.

– Ну куда уж нам до тебя, барина. У нас-то не было возможности по заграницам ездить, поэтому, увы и ах, готовить лучше не получится. Опыта столько нет.

– Ты снова смешиваешь личное и работу, – вздыхает Руслан.

Мне плевать. Я опять завелась как детская игрушка на моторе. Сердце прыгает пружиной, а лицо красное-красное от словесных потуг. Поторопилась я с выводами. Если в волнении и смущении при виде Барханова я смогла себя преодолеть, то вот с внезапными вспышками агрессии придётся ещё поработать.

Глава 7

– После того как все приготовится, разбиваем яйцо и быстро мешаем, чтобы получились хлопья. И все, суп готов. Подаем на ломтиках черного хлеба, посыпав петрушкой. Для лучшего вкуса можно положить белые грибы и сыр пекорино. Он из овечьего молока и добавляет нашему супу нотку пикантности.

– Руслан Романович, вы просто мастер, – трепещет Настя, глядя на Барханова влюбленными глазами. Другие тоже в восхищении хвалят Руслана за его кулинарные способности. Он сегодня решил устроить мастер-класс по приготовлению итальянских супов. Честно признаться, было познавательно. Например, я узнала, что при обжарке овощей кладут розмарин или шалфей для улучшения вкуса. Оливковое масло наливают прямо в суп перед подачей, чтобы сгладить шероховатости. А если суп пересолен, то добавляют очищенную сырую картофелину, и она впитывает лишнюю соль. Как ни крути, Барханов – мастер своего дела. Когда мы учились в кулинарном колледже, он единственный, кто ездил на кулинарные конкурсы в Москву, и только его пригласили работать в лучший ресторан города, откуда он и уехал по обмену в Италию. Руслан всегда стремился быть лучшим – и он лучший. Непонятно только, зачем приехал именно сюда, когда для него открыты более перспективные двери.

– Как тебе этот кулинарный шедевр от итальянского шефа? – спрашивает Дима, пристроившись рядом со мной около стола для заготовок. – По мне так ничего особенного.

– Я не пробовала, но уверена: в его исполнении вкусно все, – честно признаюсь, глядя, как Барханова облепили со всех сторон, купая его во всеобщей славе.

– У вас что-то с ним есть? – вдруг спрашивает Дима, заставив меня с изумлением посмотреть на него. В глазах Котова плещется что-то похожее на ревность, но, возможно, я ошибаюсь.

– С чего ты взял?

– Это не так уж и сложно заметить, – пожимает он плечами и впервые разрывает контакт, глядя перед собой. – Вы частенько шепчетесь и точно не как коллеги.

– Мне кажется, что это не твое дело, – хмурюсь, расправляя руками ткань кителя.

– Так есть или нет?

– Дим, не перегибай. Я не обязана перед тобой отчитываться, а ты не должен лезть в мою жизнь. Мы с тобой коллеги, но не друзья. Уж прости.

– Я понял, Дин. Без проблем. – Котов смотрит на меня, поджав губы, а спустя несколько секунд отталкивается от стола и уходит, пнув ногой воздух.

Я даже не успеваю как следует переварить эту ситуацию в своей голове, потому что взгляд автоматически возвращается к Барханову, и сердце начинает ходить ходуном, когда натыкаюсь на колючий взор карих глаз. Он смотрит на меня так пристально и цепко, что кожу обдает табуном мурашек. Зачем он смотрит? Только стало все налаживаться, и мне практически удалось отпустить ситуацию со всеми её последствиями. Никаких лишних разговоров и перепалок. Никаких воспоминаний о прошлом. Ничего. Нас связывает только Лиза, о которой он даже не знает. И пусть я миллион раз в жизни пожалела, что скрыла от него правду, время не повернуть вспять. У каждого уже давно своя жизнь, и пусть все останется как есть. Уверена, не сегодня-завтра Барханов уедет отсюда. Со своим опытом ему здесь тесно.

– Дин, не хочешь попробовать? – кричит Юля, тряся в воздухе тарелкой.

– Спасибо, Юль, я не голодна.

– Ты даже суп из моих рук отказываешься есть, – усмехается Руслан, непонятно каким образом оказавшись рядом. Он облокачивается спиной о край стола и касается своим бедром моего, отчего меня простреливает невидимой молнией. Тело напрягается. Мозг плавится.

– Я правда не голодна, – беспечно отзываюсь, глядя на свои потрепанные жизнью кеды. Они со мной еще со студенчества. Неубиваемая вещь, хоть и куплены на распродаже у китайцев.

– Раньше из моих рук ты была готова съесть даже горсть песка.

– Дура потому что была.

– А сейчас поумнела?

Дернув головой, смотрю на Барханова, пребывая в легком недоумении. Он сидит с невозмутимой физиономией, будто только что не бросался провокацией в мой адрес.

– К чему такие вопросы?

– Да так, интересно просто.

– Тебе интересны мои умственные способности?

– В том числе. Как дела? Что в жизни нового? Слышал, у тебя ребенок есть. Дочка, вроде, верно?

Этот пулемет из слов подбрасывает меня с катапульты прямиком на электрический стул. В голове образуется вата, дыхание замедляется, как и сердечный ритм. Пальцы цепенеют, а по спине проносится холодок вперемешку с выступившими каплями пота. Я стараюсь взять себя в руки и не паниковать, но взгляд Барханова, который ощущается как никогда остро, не позволяет мне расслабиться. Эта новость рано или поздно все равно дошла бы до его ушей. В нашем городишке даже вздохнуть нельзя без последствий. Но я надеялась… Надеялась подольше держать все в тайне. Хоть у Лизы и преобладают мои черты, от Барханова тоже кое-что есть. К примеру, карие глаза, что в сочетании с её золотистой шевелюрой – большая редкость. Родинка на правой щеке – точь-в-точь как у Руслана. Даже губы… Если он хоть одним глазком взглянет на нее, ДНК не понадобится, чтобы понять, что это его дочь. Только тупой этого не поймет, а Барханов никогда глупцом не был. Козлом и предателем – да, но не дураком.

Облизав пересохшие губы, перебираю пальцами ткань кителя.

– Дочка, да, – бормочу едва слышно.

– Класс. И сколько ей?

Внутри все обрывается. Сердце, которое чуть не остановилось минуту назад, сейчас проворачивает тройной кульбит, тараня ребра. Если скажу правду, он сразу все поймет. А если совру – последствия могут быть необратимы.

– Так сколько? – настаивает он.

– Динка! – вразрез ему звучит голос Яши. – Тут у тебя чеков уже штуки четыре вылезло. Пару салатов одновременно с пастой подавать. Давай быстрее, я уже почти приготовил.

Его слова стали для меня настоящим спасением, от которых все внутри затрепетало. Я вскочила на ноги, будто ошпаренная, и, бросив на ходу: «Мне нужно работать!» – побежала пулей к своему столу, мысленно целуя Яшу во все места, кроме интимных.

Мне удавалось избегать Руслана до самого закрытия и не оставаться с ним наедине. Но уже будучи дома, когда я разрешила себе взять передышку и подумать обо всём, на мой телефон пришло сообщение от неизвестного абонента:

«Так сколько ей, Дина?»

Глава 8

Меня перетряхнуло, как после хорошего удара током. Распахнув широко глаза, читаю сообщение несколько раз подряд, приподнявшись на локте. Я не знаю, что ему ответить, потому что это будет настолько всё очевидно, что дальнейший наш разговор перейдёт в другую позицию. Меня бросает в дрожь, а перед глазами проплывают мушки.

«Почему ты молчишь?» – Прилетает сообщение следом, от которого я вздрагиваю. Сглотнув, обтираю вспотевшие ладони о ткань простыни и быстро стучу пальцами по клавиатуре:

«Просто не понимаю, ты реально решил меня разбудить из-за этой ерунды? Ещё и номер мой где-то раздобыл. Сейчас второй час ночи, Барханов. Если тебе заняться нечем, то почитай кулинарную книгу – глядишь, и мозги на место встанут».

«Это не ерунда, а обычный вопрос. Тебе так сложно на него ответить? Или просто есть что скрывать?»

«На что ты намекаешь?»

«А есть на что можно намекнуть?»

Вот же провокатор, хренов!

«Барханов, тебе что нужно? Наши с тобой отношения сейчас варьируются только на территории рабочей кухни. Зачем ты пишешь мне в личку? Про дочь мою узнать? Все в порядке с ней. И с возрастом, и со здоровьем. К тебе она никакого отношения не имеет».

«А к кому имеет?»

Бросив телефон на кровать, вскакиваю на ноги и, подлетев к распахнутому окну, вдыхаю носом воздух, уперевшись ладонями в подоконник. Ощущение будто в желудке все кишки поскручивало – настолько мне сейчас нехорошо. Все эти намёки настолько прозрачны, что от них никуда не спрятаться. От Барханова не спрятаться. Он повсюду. И в голове, и на работе, а теперь ещё и в телефоне. Въелся клещом под кожу и кровь мою пьёт. Ну уехал же в свою Италию, так и жил бы там дальше. Зачем возвращаться? Ненавижу! В детектива решил поиграть. Придурок!

Телефон звенит раз за разом, оповещая о поступлении новых смс, и от каждого последующего звука меня начинает вдавливать невидимой плитой. Как же меня всё достало! ВСЁ! Я восемь гребаных лет живу со страхом и болью, которая меня отравляет похлеще любого яда. Что ему от меня нужно? Правду? Да пусть подавится ей, раз так захотел.

Схватив с кровати телефон, смотрю в экран, злая и взбешённая, как стая акул.

«Ты не хочешь говорить, потому что тебе есть что скрывать?»

'Мне сказали, что за все года ни разу не слышали про твои отношения с мужчинами. У тебя никого не было с тех пор, как мы расстались?

«Дина, прекрати молчать!»

«От кого у тебя дочь?»

«Я знаю, что она уже в школу ходит. Получается, ей либо шесть, либо семь»

«Диана. Зачем ты меня игнорируешь?»

Перед глазами всё плывёт, притупляя мой пыл. Я уже не такая смелая, как несколько секунд назад. Мне страшно. До кончиков пальцев и корней волос. Страх пронзает кожу, впиваясь в неё невидимыми иглами. А ещё злость. На себя за свою трусость. На Руслана за его подлость. И на того, кто решил влезть в нашу жизнь без разрешения и выдать Барханову все карты.

Я понимаю, что нахожусь в далеко невыигрышной позиции, но не знаю, как мне всё разрешить.

Помогает входящий звонок, на который я отвечаю не сразу, какое-то время борясь с собственной тахикардией. Но, когда беру трубку, в ней звучит чуть хрипловатый, полный серьёзности голос:

– Надо поговорить. Выходи.

Барханов сбрасывает, оставляя меня барахтаться в вязком болоте без шансов на спасение. Я уже даже не задаюсь вопросом, откуда он узнал мой адрес. У меня просто нет на это сил. Подойдя к окну, выглядываю на парковку и с точностью без единого сомнения нахожу чёрный «Мерседес». Сердце начинает колотиться ещё сильнее. Тело каменеет, а в висках пульсирует. Я понимаю, что тянуть дальше смысла нет. Барханов здесь, и он настроен решительно. Ему не составит труда даже в квартиру зайти, если того потребует ситуация, а это то, чего я не хочу допускать.

Пусть страх и сковывает тело, не даёт кислороду как следует внедриться в лёгкие, я тихонько иду в прихожую и дрожащими пальцами накидываю на озябшие плечи куртку. Так же тихо открываю дверь и, закрыв дочь на ключ, спускаюсь вниз. С каждым шагом меня подбрасывает в воздух невидимой пружиной, но я продолжаю идти, потому что по-другому никак. Ему нужна правда, и он её получит любыми удобными для него способами. Даже если для этого придётся уничтожить меня. Ему плевать. Всегда было, а сейчас тем более. Он лидер. Был и остаётся до сих пор.

Мне страшно. Мне безумно страшно смотреть в его глаза, но я продолжаю идти, зная исход событий наперёд. Толкнув подъездную дверь, сбегаю по бетонным ступенькам и следую прямиком к чёрной машине, из окна которой на меня, как два прожектора, смотрят глаза Барханова. Он серьёзен как никогда. Следит за каждым моим шагом, двигая челюстью, и ждёт. Просто ждёт, потому что знает, что я и так ему всё расскажу.

– Садись в машину, – командует он, и я слышу, как щёлкает блокировка.

Обойдя капот, дёргаю на себя дверь и забираюсь в пахнущий свежестью и елью салон. Устраиваюсь в кожаном сиденье и смотрю перед собой, будто меня приморозило. Не шевелюсь, даже дышать себе запрещаю в этом месте, сгорая от пытливого взгляда карих глаз. Раньше я плавилась от того, как он смотрел на меня. Сейчас каждый раз – это новое испытание для моей нервной системы, которая за последние пару недель окончательно умерла.