Текст книги "Одержимый (СИ)"
Автор книги: Анна Михеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Как понять какие? Нормальные, при мне они не ссорились. По-моему, Алексей был очень предан мужу. Да и Саша, он никогда бы не привел в дом человека, которому не доверял! Если вы думаете, что это Алексей, то зря! В тот вечер Саша его отпустил, скорее всего Алексей все еще дома, и даже не подозревает, что…
– Дома его нет, и вчера он не появлялся.
Меня допрашивали еще несколько часов. Свою версию вчерашней ночи я повторяла несколько раз, разным людям. Они задавали почти одни и те же вопросы, чем смогли довести меня до истерики.
7
Ольга приехала ко мне вечером.
– Как ты? – с порога спросила. – Вот суки! – рявкнула, не дождавшись моего ответа.
– Что, так плохо выгляжу?
– Бледная, как приведение, – подтвердила подруга, проходя за мной на кухню.
– Что дальше, Оль? – спросила, оседая на стул.
– Опознание уже провели. Его сестра приезжала. Рыдала, бросаясь на тело. Говорят, что обвиняла тебя. Мол, ты брата сгубила.
– Сгубила, – повторила, пряча лицо в ладонях. – Его убили!
– Эля, Элиночка…,– в этот момент я рыдала, навзрыд. – Тише, тише, Элина! Боже, где успокоительные?
– Там, – я выпила корвалол, посидела истуканом, а потом спросила: – Кто?
– Что «кто»?
– Кто говорит?
– Какая разница? Никто кроме этой припадочной не верит, что ты Сашу убила! Всем известно, как ты его любила! И на деньги мужнины тебе всегда пофигу было…
– Тебя уже вызывали? – догадалась я.
– Конечно. Спрашивали во сколько ты ко мне пришла, как выглядела, что сказала. Во сколько я и не помню. А остальное, – Ольга махнула рукой. – Ты всегда выглядишь так, что краше в гроб кладут, когда приходишь после ссоры со своим обожаемым Сашенькой, – ее передернуло. Ольга даже и не пыталась скрыть неприязни, к моему мужу.
– Что дальше?
– А дальше похороны. Если ты не против, я займусь.
Я была не против. Ольгу не видела до самых похорон, зато часто слышала по телефону.
Адвокат мужа, Парфенов Артур Петрович, появился спустя пять дней после смерти Саши, по телефону.
– Элина Юрьевна, здравствуйте!
– Здравствуйте, Артур Петрович.
– Ой, как официально, впрочем, все правильно. Могли бы мы встретиться с вами? Скажем сегодня, в 12? – я согласилась. Сошлись на том, что встретимся у меня дома. Свой офис и кафе, Парфенов отверг.
– У вас большие проблемы, Элина Юрьевна, – вместо приветствия начал он.
– Почему? Мужа я не убивала, – наконец ответила я, закончив сервировку стола. Смотрела я, при этом в глаза адвоката, и, кажется, даже не мигала.
– Я вам верю, но, к сожалению, этого недостаточно. Вы знали, что ваш муж собирался переписать завещание? И было это, накануне его гибели.
– Нет, не знала, – мой голос был ровным, даже мускул на лице не дрогнул.
– А вот его сестра, Ксения, об этом узнала, каким-то образом. И успела передать свои знания в полицию.
– А при чем здесь Ксения? Муж бы не переписал завещание в ее пользу, не при каком раскладе. Он скорее отдал бы их на благотворительность, нежели ей.
– Я поражен, что вам это известно, – расцвел адвокат.
– Тут нечему поражаться. Муж терпеть не мог свою сестру…
– Я скорее о ваших словах, про благотворительность. Как раз накануне он заговорил о том, чтобы после своей смерти передать свои деньги, а также все имущество в благотворительный фонд, – при этом Парфенов сверлил меня цепким, внимательным взглядом.
– Но не успел?
– Не успел.
– Что ж, я готова исполнить волю покойного. Какой фонд упомянул мой муж?
– Чтоооо? – Артур аж подскочил. Выходит, я смогла его удивить. – Право, Элина Юрьевна, до меня доходили слухи, что к деньгам вы равнодушны, но, чтобы настолько…
– Артур Петрович…
– Можно просто Артур!
– Хорошо, Артур, эти деньги мне не принадлежат. И если муж решил, что…
– Вы поссорились? – пришло время удивляться мне. – Видите ли, Александр грозился переписать завещание довольно часто, и, ни разу не дошел до решительных действий. Из чего я сделал вывод, что это просто эмоции. Так вы поругались?
– Да, – честно призналась я. – Ругались, в последнее время мы очень часто. Из-за его денег, тоже.
– Теперь уже ваших, Элина Юрьевна. Вы очень богатая женщина! – хитро блеснул глазами Артур.
– И теперь у меня есть мотив. Вы это хотите сказать?
8
Я стала единственной подозреваемой.
В ходе обыска, в моем доме были обнаружены пятна крови, возле камина, на ступенях, ведущих в гараж, и в самом гараже. Их кто-то, (по мнению полиции – я) пытались замыть.
Слова Ксении и Артура, свидетельствовали против меня.
По версии следствия я, поссорившись с мужем, его убила. Причиной ссоры, как раз стало его намерение переписать завещание.
Затем я, (а вот тут была загвоздка, потому как самостоятельно загрузить тело мужа в машину, я бы не смогла) со своим сообщником, загрузили тело в машину и увезли на причал.
Я ждала, со дня на день, что меня отправят в тюрьму.
Каждый звонок был настолько громким и оглушающим, как раскат грома. Вот и сейчас, слыша трель, я замерла.
На ватных ногах, вошла в холл, и открыла дверь.
– Здравствуйте, Элина Юрьевна, – на пороге стоял Артур, выглядел он, при этом, злым. – Что же вы не сказали, что у вас есть алиби?
– Что? – не поняла я.
– Алиби! Зачем морочили голову?
В ходе разговора выяснилось следующее: девушку, похожую на меня видели сначала в баре «Пикассо», она там пробыла, примерно с часу до трех, а после таксист, отвез меня от Ивановского сквера до подъезда Ольги, было это ближе к четырем утра.
Вскрытие показало, что муж был убит, как раз в то время, когда я была в кабаке.
– Я там не была! Я даже не знаю, где это!
– Вы издеваетесь?!
Мы поругались. В итоге адвокат вылетел из моего дома с перекошенным лицом.
Следом позвонил Вадим, из чего я сделала вывод, что это его рук дело, и до кучи поругалась с ним.
В полиции я, стояла на смерть. Я не была в кафе, не ездила в такси к подруге – шла пешком!
Парфенов настоял на экспертизе.
Четверо экспертов, в один голос заявили, что такое возможно. Я была расстроена, и мозг решил подменить воспоминания.
На очной ставке, я сидела, ни жива, ни мертва. Но все, восемь свидетелей, подтвердили, что видели именно меня. Я была в песцовой шубе, на запястьях были гранатовые браслеты, и я плакала.
Подробного описания мне хватило, чтобы понять шуба действительно моя, а браслеты – их сделал муж, на заказ, мне в подарок. Вторых таких в мире, точно, нет.
Я даже умудрилась вылить бокал вина на платье, от чего заплакала еще сильнее.
И платье, с пятнами вина, и шуба, и браслеты, нашлись у меня дома. Свидетели в один голос опознали эти вещи.
– Ну вот видите, – Артур сидел напротив, после очной ставки мы решили пойти в кафе, самое ближайшее.
– Нет, не вижу, – упрямилась я. – Я не была в этом кабаке! Я даже не знаю, где он находиться! К Ольге я шла пешком! (Я ехала с Вадимом, но Артуру об этом знать было необязательно).
– Элина Юрьевна, вы были расстроены ссорой с мужем! И, как подтвердили профессионалы, это более чем возможно. Вы просто не помните!
– Ладно! Ладно! Хорошо, пусть будет так!
С Вадимом мы не виделись, не общались. Полиция была занята поисками моего сообщника, простым языком – любовника, и нам пришлось соблюдать осторожность.
В это время, боль и тоска сжирала мня изнутри. Я скучала по нему, терзала себя. Я была уверена – моего мужа убил он. Иначе, зачем он врал, что был дома? Ведь в то время, когда я, по показаниям свидетелей, была в каком-то кабаке, на самом деле, я была возле квартиры Вадима!
– Боже, что ты наделал? – скулила, бродила по дому как призрак.
А дальше было чтение завещания.
Все состояние отошло ко мне. Ксения плевалась, кричала, что я убила мужа, да и много чего еще, до кучи. Но, в итоге, осталась ни с чем. Покинула офис злая и поверженная, как только Артур заикнулся о полиции.
Похороны.
Они прошли будто мимо меня. Я была, заботливо, накачена Ольгой успокоительными. Наверное, даже сверх меры.
Следствие шло. Не смотря на мое «алиби» оставлять меня в покое, явно не собирались. Искали моего любовника. Всплыло и то, что Саша нанимал частного сыщика следить за мной.
В один из дней, слившихся для мня в одну серую массу, на пороге дома возник Артур.
– Здравствуйте, Элина Юрьевна. У меня для вас прекрасные новости.
– Какие же? – дальше порога я его пускать была не намерена.
– Нашли убийцу вашего мужа, – Артур лучезарно улыбался, а я, пропустила его в дом.
Мы расположились на кухне. После кофе и кучи комплементов, в мой адрес, адвокат, наконец «вспомнил» зачем пожаловал.
– Алексей Федорович Калугин.
– Кто это?
– Элина Юрьевна, – адвокат аж прицыкнул языком. – Это ваш охранник. Если быть точнее, вашего мужа.
– Алексей? – не поверила я. – Вы с ума сошли?
– Я – нет, – ответил Артур, не сводя с меня взгляда. – Он сознался. Сам пришел, между прочим.
– Но зачем ему это?
– Совесть замучила? – игриво предположил Парфенов. – Как раз вовремя. Со дня на день, вас собирались арестовать, Элина Юрьевна!
– За что? Мужа я не убивала.
– И вы правы. У вас был сообщник. Ваш любовник. Смирнов Вадим.
– Вадим? – ахнула я. Сдувшись в мгновение, как дырявый шар. – Мы не были любовниками.
– Это вам пришлось бы доказывать.
– Что за бред? – не выдержав рявкнула я.
– Сестра вашего мужа…
– Она лицо заинтересованное, вам ли не знать! Упечь бы ее, за клевету! Мужа я любила!
– Не смею сомневаться, об этом говорит каждый, кого не спроси. Даже Алексей.
– Не может это быть он! Его не было, Саша его отпустил! Да и зачем? Артур, Алексей был мужу предан. Я не верю!
– Вот, кстати, об этом. Александр часто отпускал охранника?
– Точно не знаю, – я призадумалась. – При мне было несколько раз, как и в тот вечер. До этого может и отпускал, но я не слышала.
– Охранник в тот вечер вернулся. По его словам, хозяин отпускал его, чаще всего, в преддверии ссоры с женой. О том, что вы, Элина Юрьевна, всегда убегаете из дома, после ссоры, Калугин знал. Он ждал в гараже. Когда увидел, как вы выбегаете из дома, поднялся в гостиную. Между ним и хозяином произошла ссора…
– Из-за чего? Он пояснил?
– Да, по словам Калугина, он выполнял для вашего мужа грязные поручение. А платить отказался.
– Какие поручения? – ужаснулась я.
– Избиения, шантаж, убийство.
Как я не упала в обморок, одному Богу известно.
– Элина Юрьевна, воды? Вы побледнели.
– Нет, продолжайте.
– Уверены?
– Да!
– Что ж…Между вашим мужем и Калугиным произошла ссора, в результате которой он толкнул Александра. Он ударился лбом о камин. Найденные следы крови это подтверждают. А далее, заколол его ножом.
– Где взял нож? Он не наш. Я его никогда не видела!
– Принес с собой из гаража. Там ваш муж держал вещи, с которым ездил в охотничий дом, вы о них не знали?
– Нет.
– Я так и подумал, в общем-то. Калугин заколол вашего мужа, спустил тело в гараж, а в это время вы вернулись домой. Принялись звать мужа. Время было около четырех. Вы звали, а потом стали звонить на мобильный супруга. Калугин испугался, – в этом месте я внутренне поморщилась. Алексей никогда не производил впечатления трусливого дурака. – Засунул тело вашего мужа в салон его машины и затих. Вы снова покинули дом, он тоже, на машине вашего мужа. Бросил ее на пристани.
– Но это не все?
– Нет. Сегодня Калугин ездил на следственный эксперимент. В него стреляли. Он сбежал.
– Он жив?
– Вряд ли. Он упал в реку, лед еще не сошел. Ранение, по словам сопровождения было серьезным. Он мертв.
– Вы что-нибудь понимаете? – решилась спросить я.
Парфенов долго молчал.
– Да, – наконец ответил он. – Вы теперь богатая женщина. Но со Смирновым вам стоит повременить. Сестра вашего мужа спит и видит вас в тюрьме. Подумайте над этим.
И ушел.
А я правда подумала.
От того отказалась встретиться с Вадимом в этот вечер, и в два последующих.
Устав от его настойчивости и непонимания, я собрала вещи и уехала к родителям.
9
Меня тянуло домой.
В итоге, я смогла пробыть у родителей не больше трех недель.
От вокзала взяла такси.
– Вы здесь живете? – изумился дядька, разглядывая мой сарафан в цветочек.
– Убираюсь, – ответила, расплатившись ровно по счетчику.
Дом встретил тишиной и прохладой. Я чувствовал себя если не счастливой, то свободной, по меньшей мере.
Пока не вошла в гостиную.
В ней стояли цветы, в высоких пластиковых вазонах. Гвоздики. Красные как кровь. Я застыла на пороге, мгновенно задохнувшись от их горько-сладкого аромата.
В каждом маленький конвертик. Я бросилась к ближнему.
«Сегодня сорок дней, как ты убила мужа, шлюха!»
В истерике я вскрыла все, в каждом было написано одно и тоже.
И в этот момент я поняла, ничего не кончилось.
Все только начинается.
***
– Ты можешь приехать?
– И тебе здравствуй…
– Вадим! – закричала я.
– Что случилось?
– Приезжай, пожалуйста!
Его ответа я не слышала. Сползла на пол по стене, не в силах отвести взгляда от цветов.
Вадим приехал спустя несколько часов.
К тому моменту я успела взять себя в руки. Принять душ и переодеться.
– Прости, я не мог раньше. Твой звонок застал меня на важном совещании, – слово «важном» он отметил голосом. Что бы это могло значить? – Что-то случилось?
Вместо ответа я, взяв его за руку, завела в гостиную.
– Что это, черт возьми? – рявкнул Вадим так, что я подпрыгнула.
– Не знаю.
Я рассказала ему все, что было «до», не забыв упомянуть наставления Парфенова.
– Ты поэтому уехала?
– Да! Я так боялась, что о тебе кто-то узнает…
– Элли, Элиночка, – Вадим обхватил мое лицо ладонями и стал хаотично осыпать поцелуями. – Девочка моя, я думал, ты меня бросила! Места себе не находил…
– Вадим, – я пыталась его урезонить. Оттолкнуть.
– Элина, я соскучился, – прозвучало это так, что спорить было бесполезно.
***
Из спальни мы спустились часа через четыре. Вадим действительно скучал. Был нежным, но неутомимым любовником. И я, признаться, на это время, забыла обо всех своих проблемах, отдаваясь его губам, рукам и члену.
Мы прошли в кухню, чтобы перекусить, попасть в кухню, минуя гостиную было невозможно. Цветы, как и проблемы, никуда не делись. Стояли в вазонах, алым цветом ослепляя глаза.
– Кто мог это сделать? – сидела за столом, кутаясь в шелковый халатик, пока Вадим варил кофе.
– Ты про цветы? Ты не звонила в охрану поселка?
– Точно! – бросилась к телефону, досадуя на себя, что сразу не догадалась проверить. – Добрый вечер, Ольховская беспокоит. Центральная улица, 15.
– Добрый вечер, – приятный мужской голос. – Что случилось?
– Видите ли, я вернулась сегодня домой, после долгого отсутствия, и обнаружила в гостиной цветы. Вы не подскажите, кто их доставил и когда? – едва я задала вопрос, поняла его глупость.
– Секунду, – послышалось характерное шуршание клавиатуры. – В журнале регистрации нет информации. Ни по фамилии, ни по адресу. Вы сказали, цветы в доме? Проверили всех, у кого был ключ? Вызвать полицию?
– Нет, нет не всех, я… извините… Не надо полиции. Доброй ночи.
– Что? – спросил Вадим. В кухне вкусно пахло, кофе и яичницей. Но меня от этих запахов замутило.
– В журнале нет сведений о доставке, – я рухнула на стул, отодвигая от себя тарелку, с дымящейся пищей в центр стола. Пересказала весьма короткий диалог.
– У кого был ключ?
– У меня, у мужа, у охранника, наверное. У Ольги.
– Не могла это сделать она? – Вадим уплетал ужин с большим аппетитом.
– Зачем? Допустим, цветы, но записки! Зачем ей это?
– Я могу завтра с ней поговорить, – решительно, даже зло, произнес Вадим.
– Не надо, я сама.
– Иди ко мне, – хрипло. – Элина, раздвинь ножки. Я хочу десерт.
Вадим нализывал с чувством, а я, чтобы его не обидеть, имитировала оргазм.
Уснули мы, за полночь.
А утром, Вадим, поцеловав меня, засобирался на работу.
– Я встану, сварю кофе.
– Спи, все равно не успеваю.
10
Я проснулась, когда на часах было 11. Долго лежала в постели, наблюдая за игрой солнечного зайчика, на противоположной стене. Вот бы снова заснуть. Проспать, как можно дольше, а проснувшись, обнаружить, что все осталось позади.
Всего лишь мечты!
Приняла душ и спустилась на кухню.
В глаза сразу бросилось отсутствие цветов. Вадим! Вот почем у он так спешил! И не хотел, чтобы я вставала.
– Спасибо, – прошептала одними губами, чувствуя огромное облегчение.
Заварила чай смятой, даже успела сделать глоток, когда зазвонил телефон. Привычный звук, напугал меня до полусмерти. К трубке я шла на ватных ногах.
– Алло?
– Здравствуй, шлюха, – голос тихий, хриплый. Как я не лишилась чувств, одному Богу известно. – Накувыркалась?
– Кто вы? Что вам надо?
– Кто я? – смех, от которого кровь застыла в жилах. – Считай, что я твоя совесть, – он снова засмеялся. – Знаешь, что такое совесть?
– Что вам надо? – едва выталкиваю слова.
– Наказать тебя, шлюхи и плохие девочки должны быть наказаны.
– За что? – почти кричу.
– Голос не повышай, – шипение, похожее на змеиное. Пот выступил, и каплями стекал по спине. – Ты убила мужа. И ты за это заплатишь.
– Я не убивала, – гораздо тише произношу. Ноги перестали держать, оседаю на пол, больно царапаю спину о стену. – Не убивала! Я вам клянусь!
Снова смех. Я вслушиваюсь в его голос, интонацию. Но ничего не кажется мне знакомым.
– Что вы хотите? Денег? Я отдам…
– Конечно отдашь, – его тон меняется. Появляются серьезные, я бы сказала деловые, нотки. – Иди к почтовому ящику. Я перезвоню.
Сунув трубку в карман халата, выхожу на улицу, забыв надеть тапки.
В ящике нашла конверт. Обычный белый конверт. Без адресов, марок и прочего. Оглядываюсь по сторонам: улица совершенно пуста.
На кухне, дрожащими пальцами вскрываю: на стол падает одна единственная фотография. От которой мне становиться дурно. На ней я, стою возле тела Саши. По ракурсу понятно, что снимок сделан с подъездного двора. Разве ворота были открыты?
Звонок, от которого вздрагиваю.
– Понравилось?
– Я не убивала, – губы не слушаются.
– Это ты в полиции будешь рассказывать…
– Я не убивала! – кричу. – Урод! Подонок! – сбрасываю вызов. Оседаю на пол. – Я не убивала! – прижимая колени к груди, вою. Повторяя снова и снова: – Я не убивала…
Не знаю, сколько прошло времени, но телефон зазвонил вновь. Я точно знала, кто звонит. ОН.
– Еще раз бросишь трубку, я тебя накажу, – в голосе нет ни злости, ни раздражение. Только предупреждение, а еще клятва, что последствия мне не понравятся. – Поняла? – киваю. – Не слышу.
– Поняла.
– Ты плачешь?
– Нет, – сдерживаю всхлип.
– Не смей врать своей совести. Ты плачешь?
– Да.
– Почему? – вроде бы удивился он.
– Мне больно и страшно.
– Успокойся, – с заботой и издевкой. – Завтра будет больнее и страшнее. Через неделю будешь вспоминать сегодняшний день, и решишь, в итоге, что сегодня ты была очень даже счастлива. Сто тысяч долларов, – без перехода произнес он. – За фотографию и негативы. Детали сообщу позже, – и отключился.
Я послушала кроткие гудки и набрала Вадима.
– Приезжай…
– Элина…
– Немедленно приезжай, – визжу в трубку, не пытаясь сдержать истерику.
Вадим, стоит отдать ему должное, приехал довольно быстро. За это время я успела подняться с пола, умыться и сварить кофе.
– Элина?
Захлебываясь слезами, я все рассказала Вадиму.
– У тебя есть деньги?
– Есть. Нужно только съездить в банк.
– Элли, шантажисту стоит заплатить раз, а потом…
– Он отдаст снимок в полицию! – разозлилась я.
– Я не о том, – обнимает меня Вадим. – Его надо взять при передаче денег. У меня есть люди, я могу обратиться к ним…
– О, Боже, Вадим! И вместо одного шантажиста у меня появится сколько? Трое? Десяток? – вырываюсь из его объятий, обхватываю себя руками. Меня бьет дрожь.
– Где будет передача?
– Не знаю!
Я собралась. Вадим отвез меня в банк, где в ячейке, на мое имя Саша оставил сто пятьдесят тысяч долларов, на «черный день». Обратно мы вернулись вместе. По телефону он предупредил своего зама, что сегодня на работе не появится. За что я была ему очень благодарна.
В доме, мы разместились в гостиной. Вадим налил конька в два бокала, мы выпили. Я не сводила глаз с телефона. Он же обещал позвонить! Время текло медленно, доводя до исступления.
– Алло? – бросилась к трубке, как утопающий к соломинке.
– Деньги собрала?
– Да.
– Умничка, – почти ласково. – На крыльце стоит дипломат. Забери.
Не отключаюсь, выхожу на крыльцо. На ступенях черный дипломат.
– Код не трогай, положи деньги, закрой крышку. Привезешь на улицу Гончарную, 18 дом. Второй подъезд, второй этаж. Налево. Дверь обида бежевым дерматином. Оставишь в центе комнаты, на полу, и уйдешь. Дверь за собой захлопнешь. Поняла?
– Поняла, – отвечаю. Пытаясь все запомнить.
– Из дома выйдешь в 12. Поедешь на своей машине.
– Я поняла. Когда вы отдадите, что обещали?
Ответом были короткие гудки.
11
Вадим уехал. Наверное, уже прочесывает Гончарную, вдоль и поперек. Я же бродила, сначала в гостиной, потом в спальне, не рискуя расстаться с телефон. А вдруг он изменит место? Время?
Часов в 11 отправилась в душ, сумев довести себя до озноба.
Ровно в полночь, я села в свою машину и отправилась на улицу Гончарную.
Район, с данной улицей и еще тремя, находился за железнодорожным переездом.
Сначала его стали называть спальным, потом старым, а теперь его звали просто «яма», что соответствовало действительности. Дома под снос, сплошь двухэтажные, построенные из реек и глины, разваливались на глазах. К моему удивлению, на некоторых окнах висели занавески и тускло пробивался свет, где-то из квартир, где-то из подъездов. 18 дом по улице Гончарной был самым крайним. За ним был небольшой парк, бетонный завод, закрывшийся, наверное, в 2010 году.
Меня испугала тишина. Выйдя из машины, оглядевшись, я поняла, насколько тихо здесь. Ни лая собак, ни шума машин. Только мое, хриплое учащенное дыхание и чувство, что за мной наблюдают.
Это Вадим! – успокаивала себя, заходя в подъезд. Пусть освещала себе телефонным фонариком.
Дверь нашла без труда, правда входила с большой опаской.
Оставила кейс посреди комнаты и бросилась бежать, едва не свернув себе шею, на захламлённой лестнице.
Дома я металась как раненый зверь. Несколько раз принимала горячий душ, но дрожь, во всем теле не проходила. Новостей не было, ни от Вадима, ни от шантажиста. Я порывалась звонить Вадиму с десяток раз, но так и не решилась, боясь, что мой звонок будет весьма не вовремя.
Когда же, позвонил он сам, я сгрызла все ногти.
– Я не понимаю Элли, он не приходил.
– Не приходил?
– Я в квартире напротив, никто не приходил. Он звонил?
– Нет. Я сейчас приеду!
При свете дня Гончарная не стала привлекательнее или безопаснее. Но в подъезд я входила увереннее, точно зная, что Вадим где-то здесь.
– Вадим, – позвала, стоя на лестничной клетке второго этажа. Из квартиры напротив вышел Смирнов. Злой, помятый, уставший.
Вместе зашли, осмотрели квартиру, комнату. Посреди которой стоял кейс.
– Что за черт, Элин? – Вадим запустил пятерню в волосы и слегка потянул. Поддаваясь непонятному порыву, подошла к кейсу. Ввела код: дата смерти Саши. Щелчок и он открылся. Вот только был пуст.
– Что за черт?! – еще более эмоционально воскликнул Вадим. – Я не сводил глаз с чертовой двери! По стене не подняться! Как он это провернул?
– Пошли!
– Что?
– Давай уйдем отсюда! – я тянула Вадима за рукав, в итоге вытащив из квартиры.
– Элина!
– Пожалуйста, мне страшно, Вадим.
Это подействовало. Мы загрузились в мою машину. Вадима высадила за переездом, а дальше, мы отправились каждый на своей.
– Элли, что будешь делать?
– Ждать, – отвечаю, устало опускаясь на банкетку. Голова раскалывается, как при похмелье.
– Я должен ехать, – Вадим опускается передо мной на корточки. – Я люблю тебя, Эль. Хочешь уедем? – отрицательно качаю головой.
– Позже? Когда утрясется. Куда поедешь?
– На работу. Ты же знаешь, фирма большая…
– Знаю, – отвечаю, выдавливая из себя улыбку.
– Выпей снотворного и ложись спасть.
Впрочем, именно так я и поступаю. Выпиваю снотворное, принимаю душ и ложусь в постель, тут же проваливаясь в темноту.
***
Телефон надрывается.
Открываю глаза и пялюсь в темноту. Сколько я проспала? Тянусь за мобильным (звонит домашний) 02:11.
Собрав все силы, спускаюсь вниз, на ходу сделав для себя пометку, забирать трубку в спальню.
– Алло?
– Здравствуй, шлюха, – голос, пробирающий до мурашек. – На кухне, – и отключился.
Иду, по возможности включая везде свет.
На кухонном столе цветы: ярко алые розы, и конверт, довольно пухлый.
В конверте фотографии, негативы. Сжигаю все.
И поднимаюсь в спальню. Еще одна таблетка снотворного и блаженная темнота.
12
На часах было восемь, когда я наконец проснулась. Ну как проснулась, состояние было вялым.
Долгое время я просто лежала в постели, чутко прислушиваясь. В доме царила тишина.
Протянув, наконец руку, налитую будто свинцом, взяла мобильный с тумбочки. От Вадима семь пропущенных. Последний: десять минут назад.
– Элли! Господи! Я звонил!
– Прости, я выпила снотворное, – голос хриплый. Во рту очень сухо.
– Я еду!
– Вадим, пожалуйста, нам все еще надо соблюдать осторожность…
– Мне плевать! Эль, я места себе найти не могу! Мне нужна – ты, моя любимая женщина!
– Хорошо, – сдаюсь, делая попытку встать с постели.
– Выпьем кофе, позавтракаем вместе. Я предупредил, что задержусь, – его слова, как теплая волна, омыла с ног до головы, внося в мое разбитое тело легкость.
К приезду Вадима я успела принять душ, и привести себя в относительный порядок.
– Ты прекрасна, – зашептал Вадим, с порога принимая меня в крепкие объятия. Поцелуй был горячим. – Я скучал, Элли! Боже, девочка моя, с ума схожу…
– Люблю тебя, – шепчу. Секс был быстрым, но от этого не менее приятным.
– Как подростки, – засмеялся Вадим, натягивая боксеры, а следом брюки.
– Может быть в душ?
– Не-хо-чу, – засмеялся красавец Смирнов. – Хочу весь день пахнуть тобой.
– Я поправлю макияж, а после поедем в кафе?
– С удовольствием. Я пока выпью кофе у тебя? Не успел с утра.
Спустившись минут через двадцать, я застала Вадима на кухне. Он стоял ко мне спиной, застывший как изваяние. Плечи напряжены, ладони сжаты в кулаки.
– Вадим?..
– Что это, Элина?
– Что? – сообразила в чем дело, только обогнув его. Цветы. Алые розы. – Это послание от психа. Вчера получила вместе с фотографией и негативами. Не было сил выбросить, – я оправдывалась перед Вадимом, и мне это не нравилось. – Если бы ты спросил, или бы дал мне время все рассказать…
– Прости, – Вадим терял напряжение, расслаблялся. – Прости, Элин. Поехали? – первым порывом было сказать «нет».
– Поехали, – соглашаюсь.
Вадим собрал цветы. Сидя в машине, наблюдала как он отправляет из в мусорный контейнер.
***
– Знаешь, о чем я думаю?
– Узнаю, если расскажешь, – настроение Вадима было выше среднего.
– О цветах, – выдала, и будто спохватившись, пояснила: – О гвоздиках. Помнишь? Цветов было много. Где-то же их купили. Или заказали.
– Хочешь, чтобы я поискал? – киваю, весьма энергично. – Я проеду вечером по цветочным магазинам.
– И еще, Парфенов сказал, что Саша нанимал частного детектива…
– Ты думаешь, это он – шантажист? – признаться до этих слов я так не думала.
– А если он? Вдруг он продолжал следить, но уже не по просьбе мужа, а, скажем, по собственной воле? – у меня вспотели ладони от такой догадки. Ведь это чем более вероятно! – А что «если»? Мы не знаем, прекратил ли Саша слежку. В тот вечер он показывал мне фотографии, где мы вместе. Вдруг это не все фото?
– Не удивлюсь, – хрустнул челюстью Вадим. – Решил оставить самое сладкое для шантажа? И случайно снял тебя…в гараже?
– Этого детектива необходимо найти! – я даже голос слегка повысила, а после, с опаской, огляделась. К счастью, в кафе было малолюдно, но и тем посетителям, что были, не было до нас никакого дела.
– Я поговорю с Артуром, сегодня вечером.
– С Артуром?
– Эллина, мы с Парфеновым друзья.
На этом мы разошлись, пожав друг другу руки с особой нежностью. Вольностей на публике не допускали.
***
Вечером Вадим не смог порадовать новостями.
Я бродила по дому весь день и большую часть ночи, избегая спальню Саши и его кабинет.
Долго ворочаясь, сдалась и приняла таблетку снотворного.
Уже проваливаясь в сон, я услышала шаги, будто кто-то ходит по коридору второго этажа…
13
Утро выдалось отвратительным.
Нет, само по себе утро было прекрасным. Солнце заливало спальню, по стенам прыгали солнечные зайчики. Мне даже показалось, что в спальне пахнет цветами – весной, сладкий аромат надежды. Которой я не испытывала. Было чувство, что на моей шее затягивается веревка, с каждым днем все сильнее. Попытки найти шантажиста самим – задача нереальная, но сидеть и ждать, не было сил. Я должна попытаться спасти себя и Вадима!
С силой зажмурившись, повернулась на другой бок и вскрикнула от боли. Что-то впилось в кожи лица. «Что-то», оказалось красной розой, на толстой ножке, с крупными, хищными шипами.
Я закричала. Кричала так громко, что у самой закладывало уши. Пока, не выбившись из сил, не сползла с потели на пол. Крик сменился скулежом.
– Боже, – всхлипываю. Он спокойно бродит по моему дому. Он приходил в спальню. Он стоял и смотрел как я сплю!
Снова захотелось закричать, что есть сил, вот только сил не осталось.
Зазвонил телефон.
Сжавшись в комочек, заткнула уши и завыла.
Трель телефона стихла, чтобы зазвонить вновь. Даже трубку поднимать не было необходимости, я точно знала кто звонит.
Поднявшись, нетвердой походкой, будто пьяная, я пошла в ванну, игнорируя трель.
Телефон упорно надрывался, я же, упорно его игнорировала.
Выпила кофе, и даже выкурила сигарету, вспомнив о своей заначке. А телефон все звонил.
– Алло? – в итоге сдалась я.
– Здравствуй, шлюха. Испытываешь мое терпение? – голос хриплый, пробирающий до мурашек. Но, странное дело, в голосе не было ни злости, ни раздражения. На мгновение мне почудилось, что он улыбается. Псих! Или это я схожу с ума. – Я задал тебе вопрос.
– Да, – отвечаю. Могу поклясться, что услышала ухмылку на том конце.
– Я предупреждал тебя, что будет, если не прекратишь кувыркаться с любовником?
– Нет, не предупреждали, – шепчу, чувствуя на шее петлю.
– Да? – засмеялся он. – Будем считать, что предупреждал. Дверь открой.
Я открыла. Но коврике с надписью «welcome» лежал конверт, точная копия того, что я получила ранее.
Сначала, я не поняла, что это. Кусок материи, шелковой, дорогой и очень приятной на ощупь. Но едва до меня дошло, я чуть не потеряла пол под ногами. Бросилась в спальню со всех ног. Перерыла свой шкаф вдоль и поперек, но так и не найдя, осела на пол, в кучу разбросанных вещей.
Моего платья, того самого платья, в котором я была в ночь убийства, в шкафу не было.
В памяти всплывает, как я, вернувшись, бережно убираю его в шкаф.
На маленьком лоскутке, что прислал псих крошечное пятно, похожее на кровь. Я была в нем, когда толкнула мужа. Но, тогда крови почти не было. Не могло оно попасть на платье! Или могло?
На трель телефона я понеслась с бешенной скоростью:
