Текст книги "Мир. Наследники ушедших"

Автор книги: Анна Крутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Спасибо, – отфыркиваясь и отплевываясь, сказал я, – большое.

Дракон несколько раз взмахнул крылья, зависнув в воздухе. Меня чуть не снесло, отшвырнуло к стене и сплющило. Змею это не понравилось, он сложил крылья и приводнился на озеро. Я чувствовал его пристальный взгляд, чувствовал его так, словно он действительно касался меня. Нельзя сказать, что мне это было неприятно, но что-то во мне активно этому сопротивлялось, хотя, по правде, не очень удачно. Я с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как Сила внутри меня словно пробуждается. Мгновение и мои руки охватил огонь, тело поднялось в воздух и безвольно повисло над водой. Прошло нескольких минут, мое тело вытворяло нечто, в чем разум отказывался принимать участие. И понимать. Затем все закончилось, чему я не успел даже обрадоваться, рухнув в воду и подняв при этом волну никак не меньше чем дракон.

– Потенциал есть, причем не маленький, но нет ни контроля, ни попыток ему научиться.

– Я учился, я умею контролировать Силу...

– Сила – это еще не все, ты должен научиться контролировать Дар. И чему вас только в ЛиМиНе учат?

– Теории.

– Заметно, – он вновь фыркнул, подплыл ко мне и приказал забираться на него. – Но у тебя, к счастью есть я. Займемся твоим обучением. Первым делом тебе надо сесть на специальную диету...

Нина

Спуск с гор я не запомнила. Меня трясло, из груди вырывались нервные рыдания и всхлипы, несколько раз я порывалась вернуться, но усилием воли я останавливала себя. Разумом я понимала, что Димке ничего не грозит, но ... страх казался сильнее разума. Кровь бешено стучала в висках, вопрос: «А так ли уж мне это все нужно?» был единственным, который мой мозг сейчас мог осмыслить. Получалось, что я обманывала сама себя, считая, что ничего важнее для меня нет, что я не могу больше ждать. Глупая гусыня! Ждала ведь два года, жила спокойно... нет, это слово меньше всего подходит для описания моей жизни. Ванька прав, я всегда была экспериментаторшей и авантюристкой, ему и Лешке очень часто попадало за то, что они пытались вытащить меня из очередной неприятности, которую я сама себе устроила. К несчастью, тогда два года назад, их не оказалось рядом, они только поступили на первый курс Лицея. А я влюбилась. Крайне неудачно надо сказать, такого пижона и придурка надо было еще поискать, но, как я уже говорила, я считала себя взрослой и вляпалась в него по самые уши.

Я устало опустилась на камень, пытаясь привести свои мысли в порядок и понять, что делать дальше – идти в город и встретиться с ним, или вернуться? Правда, в любом случае мне придется спускаться вниз, потому как возвращаться в пещеру к Змею я не намерена. И то, и другое может закончиться для меня большими проблемами, так как тот, кто ждет меня в таверне Горазда Всемиловича, не любит ждать, а так же не терпит, когда его отрывают от отдыха по пустякам. А мне просто не к кому больше обратиться, ни в одной книге не написано ничего, что могло бы хоть как-то объяснить ситуацию, родителей спрашивать бессмысленно, а Мстислав Молчанович и Василиса Премудрая ничего не слышали о подобном, я уже разговаривала с ними на эту тему.

Как я уже говорила, все началось с моего первого парня, мне он казался настоящим героем, на самом же деле он был простым подлецом. В тот последний вечер мы отправились на вечеринку к его друзьям, где меня напоили (как я поняла позже, порасспросив все тех же его друзей, он попросил их об этом специально). Я, каким-то чудом сохранив остатки мозгов, попросила меня проводить. В машине я заснула, очнулась в его квартире, уже почти полностью раздетая, придавленная его телом. Я заплетающим языком попыталась ему объяснить, что не хочу его, но он меня словно не слышал, продолжал лапать меня. Я попыталась его оттолкнуть, все еще не понимая, что его просто не интересует, хочу я этого или нет. Он рассмеялся и начал успокаивать меня, говоря, что ничего страшного не произойдет, что мне понравится, что... много грязи и пошлости, слова, которые я девочка, воспитанная в весьма консервативной и культурной семье никогда и не слышала. Я закричала, что бы он шел черту, что я ... он лишь смеялся и зажимал мне рот, пытаясь одновременно с этим стянуть с себя брюки. Не знаю как, но мне удалось оттолкнуть его... он словно взбесился. Я не успела даже подняться с кровати, я буквально слетела с нее от удара по лицу. Кажется, он успел меня несколько раз ударить, прежде чем во мне что сломалось. Боль от того, что происходило, была физически реальной, намного сильнее, чем боль от его ударов. Зато отрезвляющей. Страх исчез, я просто подняла голову и заглянула ему в глаза, его кулак застыл в нескольких миллиметрах от моего лица. Не теряя визуального контакта, я встала, привела себя в порядок. Я спокойно ходила по его квартире, зашивая юбку, умываясь, а он словно привязанный ходил за мной, повторяя каждое мое движение. Я уехала домой на такси, пробралась к себе в комнату (к счастью, родителей дома не было, а слуги уже спали) и спокойно уснула. Меня разбудил звонок его родителей, они хотели узнать, что произошло после вечеринки. Я сказала, что он отправил меня домой где-то около полуночи, а сам на своей машине уехал домой.

– А что, что-то случилось? – обеспокоенно спросила я (надо заметить, что беспокойство мое на тот момент было абсолютно искренним).

– Мы не знаем, – всхлипнуло отражение его матери, – сегодня его сосед нашел его на полу квартиры без сознания. Врачи разводят руками и не могут понять, что с ним произошло.

Я сказала, что сейчас же собираюсь и выезжаю, и закрыла зеркальце. Мое "сейчас же" наступило неделю спустя, когда я вспомнила о своем обещании. Он очнулся в то же мгновение, как я прикоснулась к нему. Мы мило побеседовали, оказалось, что последнее, что он помнил, был тот момент, когда он подъехал к моему дому. Осознание того, что произошло в тот вечер (как попытки изнасилования, так и проявления нового Дара) произошло только по возвращении из больницы, я заперлась в своей комнате и, наверное, несколько часов рыдала.

После этого я несколько раз проделывала подобное, вначале не специально, а потом... стоит только вспомнить нашу драку со школьниками. Трое, не правда ли прогресс? Только я ведь не понимаю, как все это происходит, не знаю, во что это выльется, могу сказать только одно – это некромантия. Какого-то другого уровня, но это именно она, даже ребята это заметили, хоть и не поняли, что на такое не способен ни один из ныне живущих магов. Разве что кроме одного – Чернобога, брата-близнеца нашего Кощея, бога смерти славян... по крайней мере, я на это надеюсь...

Чернобог

Почему я здесь? Интересный вопрос, но ничего нового в ответ я сказать не смогу. Скука, бич бессмертных. В нашей жизни уже все было, даже то, чего быть не могло. Так что встреча с девчонкой из рода некромантов, чьи предки были моими первыми учениками, для меня своего рода развлечение. Надеюсь, что у нее очень веские причины для того, чтобы искать встречи с богом смерти, пусть даже бывшим. Я подозвал трактирщика, заказал себе еще выпивки, попросив записать все на счет Кощея, и стал ждать. Она опаздывала, так что вопрос «почему я здесь?» трансформировался в вопрос «почему я все еще здесь?». Вот на него ответа у меня не было.

Ее приближение я почувствовал задолго до того, как она вошла в трактир. Что-то изменилось в атмосфере, что-то очень серьезное и при этом незаметное. Я замер, прислушиваясь к своим ощущениям и напряженно вглядываясь в лица входящих. Я не знал, кто она и как выглядит, но узнал ее зразу. Она вошла и первым делом бросилась к зеркалу, чем вызвала у меня смех. Несмотря на то, что у нее есть потенциал, некромантом ей не стать. Девушка-некромант – вообще редкое явление, по крайней мере, можно по пальцам одной руки пересчитать тех из них, кто оставил свой след в истории. Если честно, то, идя сюда, я рассчитывал на то, что она начнет жаловаться на жизнь, на то, что ее никто ни во грош не ставит, и думал услышать глупые просьбы взять ее в ученики. И я бы даже не стал ее слушать, особенно после того, что увидел. Некромант должен быть предельно собран и аккуратен, и даже если он только что рылся в могиле (будни любого некроманта) он всегда должен выглядеть с иголочки, как будто только что из ванны. И даже если это не так, пусть ты вымазан дерьмом с ног до головы, ты должен вести себя так, будто так все и задумано, а не бросаться к зеркалу и пытаться серым от пыли платком стереть с лица слой грязи. Всего вышеперечисленного хватило бы, для того, чтобы я просто испарился, пусть бы считала, что меня ей заинтересовать не удалось, и я просто не пришел, однако ее Сила... давно я не встречал ничего подобного, и уж тем более не думал, что ее можно передать по наследству.

Ее история оказалась банальной до оскомины, я слышал почти то же самое от ее пра-пра-пра-прабабки, разве что эта стеснялась, а та злилась. Да и рассказ ее был жестче и кровавей, и закончилось все не так хорошо. Странная закономерность, обе в конце концов вышли на меня, хотя сейчас их семья предпочла забыть о том, что когда-то служили мне. Так что она, наверное, даже и не знает, что идет проторенным путем. Она подняла на меня свои глаза и спросила, изо всех сил стараясь казаться спокойной:

– Что со мной происходит?

Я откинулся на спинку стула, достал из кармана сигареты и, щелчком пальцев заставив кончик одной из них воспламениться, сунул в рот. Привычка, вредная для здоровья, знаю, но для меня она совершенно безвредна и, помимо всего прочего, дает время собраться с мыслями и сообразить, что делать дальше. Прийти сюда действительно стоило, хоть повод с Кощеем пообщаться появился. Оставлять ее без присмотра не желательно, она итак в своем развитии продвинулась намного дальше, чем Мирослава в свое время, и чем все это может закончиться неизвестно. Мира в свое время своей Силой принесла мне больше неприятностей, чем большинство моих врагов вместе взятых. Я смял сигарету в руке и, щелкнув пальцами, отправил ее в ЛиМиН. Надеюсь, архитектура там не очень изменилась за несколько тысяч лет, и я ее случайно не покалечил, впечатав в стену. Сам отправился следом за ней, только уточнив адрес перемещения – кабинет Кощея.

Надо сказать, мой брат никогда не отличался склонностью к аскетичности. Тяжелые и дорогие вещи, то, что принято называть антиквариатом, его слабость. К не счастью, не такая, которая могла бы стоить ему бессмертия. Я раздвинул шторы и распахнул окно, впустив свежий, прохладный ветерок внутрь. В последний раз здесь проветривали, наверное, в мое последнее посещение, и как он только может тут работать?! Я подтащил одно из кресел поближе к окну, и уселся в ожидании возвращении хозяина на рабочее место. Ждать долго не пришлось, буквально несколько минут спустя в коридоре раздался его голос, что-то кому-то объясняющий, дверь распахнулась, и в кабинет вошел мой брат-близнец, одетый по последней моде, нагруженный папками с бумагами. Меня, конечно, трудно не заметить, поэтому нет ничего странного в том, что он замер на пороге, преградив дорогу кому-то, чьего лица я не разглядел из-за стопки бумаг. Да мне это было и не суждено, Кощей резко развернулся, свалил все свои документы на несчастного помощника и захлопнул перед ним дверь.

– Что ты здесь забыл?

– В то, что я соскучился, ты не поверишь...

– Не смеши меня!

– Одна из твоих учениц нашла меня.

– С каких пор мои ученицы интересуются тобой?!

– Ну... эта ученица особенная. Ей бы только у меня и учиться...

Кощей прикрыл глаза, с трудом сдерживая свою ярость. Что ж, мне вполне понятно его желание выкинуть меня за дверь. Мы терпеть друг друга не могли, начиная с момента зачатия, наверное, это и убило нашу мать. Но сиротская доля и одиночество не сблизили нас, наоборот, наша ненависть только разгорелась. Мой единственный враг, которого я не спешу уничтожать.

– Что на этот раз?

– Ты же знаешь, история любит повторения...

Я знаю, о чем он сейчас думает и что чувствует. Он в ярости! Как он надеялся на то, что их с Ягой выкормыш останется единственным претендентом, и как приятно наблюдать за тем, как рушатся его мечты. У Милославы Верей еще в те приснопамятные времена была отличная возможность сделать то, что они хотят сделать сейчас. Без каких-либо конкурсов, без препятствий, у нее были все данные, и если окажется, что ее внучке передалась ее Сила... конкурентов у нее не будет!

Радмила

Как и каждое воскресенье на воротах в ЛиМиН дежурили старшекурсники, Нина все отлично продумала. Такое ощущение, что она знала, чем закончится для всей нашей группы первое октября, и заранее подготовилась к этому. В том, что она попросила нас с Милой сделать, в общем и целом не было ничего сложного, Людмилка, например, получала настоящее удовольствие от такой помощи подруге, я же нервничала. В мою задачу входило отвлечь двух этих лоботрясов (один из которых оказался тем самым Жарковым, устроившим фейерверк первого сентября), когда Димка и Нина подойдут к воротам. Они обещали позвонить, но время шло, а мое зеркальце молчало. Я сидела, глядя в окно, делая вид, что меня очень интересуют рассказ Жаркова про то, как он на это решился и как осуществил, и какой он великий волшебник. Мне уже начало казаться, что они отказались от этой глупой затеи, вернулись с полпути, но при этом забыли нас предупредить.

Дверь, скрипнув, приоткрылась, и в комнату заглянул эльф. Я поморщилась, по телу пробежала холодная волна. У меня, как и у всех женщин моего рода на дроу одна реакция – презрение. И проявляется она не только эмоционально, но и физически. Меня буквально в дрожь бросает при его приближении, и чтобы там Мила не говорила, ни о каком сексуальном влечении тут речи и быть не может. Все дело в истории наших родов и отношении к таким затасканному слову, как "выбор".

– Девушки, вас Нина Верей просила пригласить.

Мила удивленно посмотрела на меня, я лишь пожала плечами. Зеркало молчало, а эльф вполне мог солгать. Я достала из кармана зеркальце и мысленно представила себе лицо однокашницы.

– Да! – зеркало аж завибрировало, так она громко ответила.

– Нина, вы где?!

– Мы? Где мы? А я не знаю! – она ревела, слезы капали на зеркальную поверхность, что, вместе с ее трясучкой, никак не могло улучшить качество передаваемого изображения.

Я подхватила Милу под руку, и, помахав дежурным на прощание, направилась в коридор. Дроу, не обращая на мои уничижительные взгляды внимания, направился вслед за нами. Пока мы шли, Нина смогла немного успокоиться и более-менее последовательно рассказать, что случилось. Пришлось с ней прощаться и срочно перезванивать Димке. Ответила эта скотина неблагодарная только со второго раза, только на этот раз отражения вообще не появилось, все заливала вода. Отплевываясь и откашливаясь, он сообщил, что у него тут происходит незапланированный урок по контролю Дара, что он жив и даже почти здоров, а мы ему мешаем. Я, едва не разбив, захлопнула зеркальце и, повернувшись к Миле, возмущенно спросила:

– Какого хрена здесь вообще происходит?!

– Я бы тоже хотел это знать, – влез не в свое дело эльф.

Я фыркнула, схватила Милу за руку и потащила к Нине. Во всем этом нужно срочно разобраться!

Глава девятая
Высший свет Мира.

Дмитрий

– В нулевой момент времени Вселенная возникла из сингулярности. В течение первой миллионной доли секунды, когда температура значительно превышала 1012К, а плотность была немыслимо велика, должны были неимоверно быстро сменять друг друга экзотические взаимодействия. Мы можем лишь размышлять над тем, каковы были те первые мгновения; например, возможно, что четыре фундаментальные силы природы были вначале слиты воедино. Однако есть основания полагать, что к концу первой миллионной доли секунды уже существовал первичный «бульон» богатых энергией частиц излучения – фотонов – и частиц вещества. Эта самовзаимодействующая масса находилась в состоянии так называемого теплового равновесия...

– Рад, тебе не кажется, что сейчас не время и не место говорить об этом? – шепотом, чтобы не слышала Маргарита Афанасьевна, старушка лет пятидесяти, наша учительница физики, произнес я.

– А когда еще? – возмущенно прошептала девушка. – Все остальное время ты пропадаешь у Змея.

– Только вчерашний вечер!

– Все воскресенье и пол понедельника.

– Вот уж не думал, что ты такая любопытная...

– Какая есть! – она весьма выразительно развела руками.

Я вздохнул и воздел очи горе. За что, господи?! Со мной итак Горыныч оттягивается по полной, издевается, как может. Нет, я понимаю, что он делает это мне во благо, но после двух дней, проведенных в его пещере, сомнений в этом у меня остается все меньше и меньше и все чаще вспоминается прошедшее лето и медитации Сира. Не думайте, что я по ним скучаю, нет, просто до кровати добираюсь в таком же состоянии, как и в те дни, хорошо хоть до обмороков пока дело не дошло. А девчонки пристали, как тот самый лист к одному месту: чему он тебя учит, да чему? А ничему! Он рассказывает старинные истории, лежа все в том же озере и наблюдая за тем, как я вишу (висю?) в воздухе, до полетов мне еще далеко, а это чудище-юдище утверждает, что раз во мне уживаются эти две элементали, то начинать надо именно с воздуха. Мол, огонь опаснее и сложней по своей структуре. Так что рассказывать пока нечего, но они не верят, Нина единственная, кто не проявляет любопытства. Меня же в основном интересует вопрос, что будет, когда Кощей узнает о нашей с ней вылазке. О том, что он узнает, сомнений у меня, как раз и не было, дракон сразу предупредил, что поговорит с ним на тему переезда.

– Слишком часто стали ко мне заглядывать незваные гости.

О нашем посещении его пещеры, по сути, знают уже все, и ученики, и учителя, Митька успокаивает нас тем, что Кощей узнает обо всем всегда последний. Мол, пока ему об этом не лично не сообщат, он и не узнает. Мдя-а, что-то плохо верится, и мне, и Нине. Хотя, ее это волнует меньше всего, как я понял, то, ради чего она все это затевала, не оправдало ее ожиданий. Девчонки ее потом полдня успокаивали, но, видимо, не справились с этой задачей. Хотя они радуются уже тому, что она не ревет.

– Агинский, Радмила, чем вы там занимаетесь? – и почему все учителя задают одни и те же вопросы? Даже интонации одинаковые. В такие моменты я готов согласиться с Егором, с самого первого класса твердо верящего в то, что все преподаватели вышли из одного инкубатора.

– Вас слушаем, – с готовностью ответила Рада.

– Тогда повторите, что я только что сказала, – пока я лихорадочно пытался вспомнить хоть что-то из данной темы (мы ее еще в школе проходили, правда, не так подробно), моя соседка по парте встала и, четко выделяя каждое слово, произнесла: – Когда возраст Вселенной достиг одной сотой доли секунды, ее температура упала примерно до 1011К, став ниже порогового значения, при котором могут рождаться протоны и нейтроны...

В этот момент ударил колокол, послужив моим спасением, потому как, судя по глазам Маргариты Афанасьевны, в том, что Рада ответит, она не сомневалась, а вот меня ждал настоящий допрос. Но с миром она меня не собиралась отпускать, задав реферат в тридцать страниц на данную тему. За это я сказал большое "спасибо" Радмиле, заявив, что ей придется мне помогать.

– Если расскажешь, чем ты занимаешься у Горыныча.

– Шантажистка! – сердито сплюнул я, запихнул учебник в сумку и отправился на урок к Градимиру Максимовичу, нашему математику.

Радмила

Димка ушел, а я отправилась в столовую. До обеда еще далеко, но для второго завтрака самое время, правда, девчонки разбежались кто куда. К Оксане приехала мама, у Милы было назначено свидание с очередным старшекурсником, а Нина просто отмахнулась. Она до сих пор хандрит, и я ее понимаю. Того парня, который пытался ее изнасиловать, я знала. Редкая скотина, надо сказать, и я была искренне рада, когда узнала о том, что он переезжает, хотя почти с ним и не общалась. Моя семья редко выходит в свет, живем мы замкнуто, так что, несмотря на то, что у нас с Оксаной и Ниной почти одинаковое положение в свете, я почти не знаю тех, с кем они общались чуть не ежедневно. Даже не была на ежегодном бале цветов, на котором семнадцатилетних девушек впервые официально предстают перед высшим светом Мира. Странная группа у нас все-таки подобралась, обычно большая часть группы знают друг друга, потому как Мир тесен и подвержен кастовым предрассудкам. Несмотря на то, что отбор происходит магическим путем и ничем нельзя на него повлиять, группа собирается из людей похожих друг на друга, и, как бы нам этого не хотелось, отбор происходит не по внутренним качествам каждого из них, а, так сказать, по тому, к какой «касте» он принадлежит. В нашей группе этим требованиям отвечают Оксана, Орлов, Нина и я. Возможно, еще Лик (куда еще назначить эльфа, как не к представителям так называемой аристократии?), и, с большой натяжкой, Димка и Митька, но уж никак не Андрей, Кузнецов Лешка, Марк (он же Марков Коля) и остальные. К чему это я? Да так, просто к слову пришлось.

Я купила несколько булок (конечно, Димкин Кузя готовит их намного лучше, но, пока у него живет этот кот, домовой отказывается даже вылезать из-за шкафа), свежевыжатый сок и стаканчик мороженного. Его я обожаю больше жизни, могу съесть целый килограмм за раз, но приходится себя сдерживать, надоело по несколько раз в год валяться в кровати с ангиной. Однако, спокойно перекусить мне не дали. Он отодвинул стул и сел напротив меня, игнорируя мои полные возмущения взгляды. А когда я, схватив поднос, попыталась пересесть за другой столик, он нагло последовал за мной. И так несколько раз! Те немногие из учеников, которые решили во время перемены перекусить, забыли о своей еде и с интересом наблюдали за нашими передвижениями по залу. Когда же я, устав от этих догонялок, решила, что лучше дождаться обеда, чем есть, и портить себе настроение, решила уйти, он схватил меня за руку и заставил сесть на место.

– Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь, эльф? – сердито прошипела я.

– Это ты слишком много себе позволяешь, валькирия. Тебя не учили, что старших надо уважать? – я резко дернулась, пытаясь вырваться, и не желая верить своим глазам. Внешне он не изменился, то же самодовольное и лоснящееся от собственной важности лицо, но его аура... даже не разу не видя ее и не встречавшись с ним, я ее узнала. Трудно не узнать то, что весьма подробно описано в хрониках. Когда-то валькириям пришлось столкнуться в бою с дроу, это произошло задолго до ухода богов, но и теперь, несмотря на прошедшие века, мы чувствуем их, как и всех, кто когда-то числился нашим врагом. Так что мои чувства к нему вполне объяснимы и, как оказалось, взаимны. Но дело не в этом. Штудируя историю своего рода, я и не помышляла о том, что когда-то встречу одного из предводителей клана дроу. Причем, именно того, кто когда-то поднял свой клан на войну с другими эльфами, того, кто в дальнейшем и подписал мирный договор, и, наконец, того, чья аура имеет четкое разделение на два цвета: черный и белый. И это при то, что цвет ауры никогда не бывает однороден, он размыт и трудно определяем. Представляю, какое глупое у меня сейчас выражение лица – отпавшая челюсть и глаза формы правильного круга еще никогда и никого не красили.

– Что ты тут делаешь? – от удивления я не смогла даже проявить нужного почтения к этому "старцу".

– Учусь, – он сердито фыркнул и так же сердито заметил: – А ты мне мешаешь.

– Чем?... тьфу, чему ТЫ можешь научиться у наших преподов? Не смеши меня. И вообще, я думаю, мне лучше сообщить домой о том, что ты здесь!

Он рассмеялся. Он надо мной посмеялся? Нет, он совсем обнаглел! Я снова попытался встать, но не смогла даже пошевелиться.

– Девочка моя, ты плохо знаешь историю своей семьи. Я не могу здесь находиться без разрешения на то вашей главы. Зря ты щеголяешь своими знаниями, они не полны, тебе больше времени надо проводить за книгами, иначе после смерти ты окажешься бесполезна. Мой тебе совет, прекрати совать нос в свои дела и живи спокойно, – с этими словами он, наконец, отпустил мою руку и встал, явно собравшись уйти. Но теперь у меня появились несколько вопросов:

– Я, кажется, в твою жизнь не лезу! Это ты все вокруг вертишься. Что ты здесь делаешь?

Но меня опять же нагло проигнорировали. Он просто подвинул поближе ко мне поднос с едой, мило улыбнулся и величаво удалился. Мои родственницы действительно гении, заставить такого барана услышать себя – многого стоит. Нет, надо срочно связаться с тетей и узнать, не врал ли он. И если это так, попросить прислать мне еще пару книг из нашей библиотеки.

Оксана

Мама продолжала мило щебетать, не обращая внимания на то, что я ее не слушаю. Я время от времени кивала в такт ее словам, и размышляла о своем. Девятого октября у меня день рождение, семнадцать лет, знаменательная дата, но не для моей мамы. Она всегда умела придумывать проблемы, и в этом году такой проблемой стала я. Она искренне расстроилась из-за того, что в этом году я не попала на бал цветов и что из моего дня рождения нельзя устроить официальное мероприятие. Как будто ей не хватит того, что на нем соберутся все представители аристократии нашего города и даже несколько членов Совета обещали быть. Самое смешное, что я не знаю больше половины этих людей, в чем я уверена, хотя списка гостей я даже не видела и могу назвать имена только трех гостей – Волк Вячеславович, советник моего дяди, его племянник и мой жених Сергей и, наконец, мой дядя, Аркадий Аристархович, наш князь. Хорошо хоть смогла Сережку уговорить, а то ему эти мероприятия уже надоели до зубовного скрежета. А что он скажет, когда узнает, что нам с ним придется танцевать... Мы с ним в наших семьях словно подкидыши – танцуем посредственно, политикой не интересуемся, стараемся избегать официальных мероприятий. Бабушка успокаивает маму тем, что это все временно, что все пройдет, после того, как я выйду замуж и займу полагающееся мне по статусу место в обществе, но она, как, впрочем, и я, не очень в это верит.

Именно поэтому, наверное, и решили обвенчать с Сергеем. Все уверены, что наши родители договорились о свадьбе еще до нашего рождения, но это не так. Невесту Сережке, как и мне жениха, выбирали по принципу "с паршивой овцы хоть шерсти клок". Никто в наших семьях не верит, что из нас выйдет хоть что-то путное, поэтому решили с нашей помощью связать две влиятельные семьи. Влиятельные – в пределах города, конечно, потому как князь даже не является членом Совета, его можно назвать своего рода одним из его слуг. Но мне хватает и этого, по-моему, даже чересчур, но моим родителям хочется большего, так что спокойно жизни мне не видать и после окончания ЛиМиНа и замужества. И мое семнадцатилетие – первый шаг на этом тернистом пути.

– Дорогая!

– Да? – я подняла голову и, улыбнувшись, посмотрела на маму.

– Ты, кажется, меня совсем не слушаешь. Тебе не интересно? Мы ведь обсуждаем твое день рождение... – она действительно не понимает, и объяснить ей это невозможно, я пробовала сотни раз, но безрезультатно.

– Извини, мама, я просто задумалась...

– Я же вижу, что тебе не интересно, – она сложила бумаги, на которых был расписан весь бал по минутам, и, тяжело вздохнул, произнесла: – И в кого ты такая? Вечно витаешь в облаках, увлечь тебя чем-нибудь просто невозможно. Чего тебе не хватает?!

Меня так и тянуло ответить – "понимания и свободы", но я сдержалась. Все равно мой выпад ни к чему не приведет, только обидит ее, а это может закончиться истерикой. Не стоит думать, что моя мать – истеричка, ничего не видящая дальше своего носа, весь смысл жизни которой – балы и сплетни. Нет, это всего лишь маска, очень удобная и весьма распространенная в высшем свете Мира. Расы, живущие за Гранью, весьма консервативны, немногие женщины здесь могут добиться здесь признания и уважения, тех, кому это удалось, можно пересчитать по пальцам. И все они являются членами Совета – предел мечтаний моей матери, пусть она в этом никогда и не признается.

– Мам, а я могу пригласить к себе на день рождение своих друзей? – всегда любила ставить ее в тупик своими вопросами. Отказать мне в этой просьбе она не может, праздник-то ведь действительно мой и уж какое-никакое, но право голоса я имею. А если разрешить, то вдруг я решу выкаблучиться и приглашу того, кого там быть не должно? Боровикова, например. Остальных она еще переживет, но его, ничего не знающего о Мире, не имеющего ни родственников, ни друзей, ни денег, ни связей... а чем черт не шутит? Возьму и приглашу всю группу. Уж как-нибудь моя семья переживет присутствие на моем празднике одной некромантки и одного иномирца. А с Кощеем пусть мама договаривается.

В общем, я ее уговорила. Мама отпрашивает нас всех у директора на субботний вечер, а я веду себя в рамках приличий. То есть – мило улыбаюсь всем присутствующим на вечере, танцую, восторгаюсь, и вообще веду себя, как полная идиотка. Ничего нового в ее требованиях я не услышала, так что со спокойной душой распрощалась с мамой, и отправилась вылавливать Сергея. Его надо предупредить, а то возьмет и откажется, заявив, что не нанимался работать клоуном для всяких там... я вздохнула. Что не говори, но мой жених сноб. И дело даже не в воспитании или семье, просто у человека такой характер. С ним не просто поладить, и, если бы не наша помолвка, маловероятно, что мы бы с ним вообще начали общаться. Однако, мне все же хоть чуть-чуть, но повезло в этом вопросе – мы с ним нашли общий язык в виду, так сказать, одной проблемы. И даже подружились. Я его не люблю, отношусь как к брату (редко когда как к старшему), но все же рада, что мама не подобрала мне кого похуже. В этом вопросе мы с ним солидарны.

Нашла я его в конюшне, что, впрочем, не удивительно и даже ожидаемо, лошадей он любит много больше, чем людей. Говорит, что в детстве боялся их до одури и страшно благодарен одному из своих многочисленных воспитателей за то, что тот помог ему перебороть страх перед ними. Хотя, это единственное, что их связывает.

– Красавица, умница, – он расчесывал кипельно белой кобыле гриву, нашептывая ей при этом на ухо ласковые слова, она же ласково пофыркивала и то и дело норовила столкнуть его в грязь.

– А своей невесте ты таких слов не говоришь, – из соседнего стойла донесся полный ехидства голос Андрея.

– Что она, лошадь что ли! – сердито огрызнулся Сергей.

Я не смогла сдержать возмущенного возгласа. Серый резко обернулся, при этом сильно дернув кобылу за гриву. Та обиженно заржала, дернулась в сторону, и уронила его все-таки на пол. Он сноб?! Нет, он наглый, грубый, отсталый... эх, почему мое воспитание всегда проявляется не там и не тогда, когда нужно?! Как мне не хватает познаний Андрея в русском-народном! Я развернулась, высоко вздернула подбородок, с трудом сдерживая слезы, и удалилась.