Текст книги "Академия Трёх Сил. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Анна Мичи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 1
Удар, парировать, отступить, ещё удар. Неожиданно быстрый и сильный, я еле успела увернуться. Зато по инерции Смартен проскочил мимо, я скользнула и оказалась у него за спиной. Уже почти возликовала: он потерял меня из виду, если я сейчас атакую, бой за мной. Но накатил оглушающий шум трибун – и Смартен успел обернуться. Удар – и он встретил его своим мечом, отбросил по скользящей.
Я резко выдохнула сквозь стиснутые зубы. Хагосовы зрители! Почему они не в состоянии смотреть молча?! Ещё немного, и я бы победила!
Но Смартен уже отскочил и теперь медленно кружил вокруг меня, отыскивая слабину.
Я зло мотнула головой: пот заливал глаза, мешая смотреть. Напряжение зашкаливало.
Бой длится всего пять минут, и если исход не станет ясен, объявляют дополнительное время. Если и тогда ничего не решится, будет ничья.
Но мне нужна только победа.
Мы с Хаундом идём нос к носу, а он только что победил своего противника. Если я проиграю бой со Смартеном, я уже точно не попаду в число пяти лучших. А если выиграю… то всё решит бой с Хаундом. Последний, восемнадцатый бой, финал турнира. До него ещё две недели, но если я сейчас не выиграю, всё потеряет смысл.
А Смартен, как назло, идёт нахрапом, сражается так, будто я его последний шанс.
Ещё выпад и удар. Отскок, пируэт, снова удар. Трибуны орут, свистят, топают ногами – но этот шум почти не ощущается, не сбивает с толку. Вот только может подсказать, когда кто-нибудь совершает ошибку.
Нога запнулась о твёрдый песок арены. Щиколотка подвернулась, земля жёстко и больно ударила колено. Трибуны взревели. Краем глаза я уловила ликование на лице Смартена. Он вскинул меч, окутанное холодным пламенем лезвие понеслось ко мне, неумолимо, как сама смерть.
Купился!
Я атаковала по-змеиному, снизу, мгновенно распрямляясь. Ликование на лице Смартена превратилось в отчаяние, он попытался увернуться – но его габариты сыграли против него. Мой сияющий голубой дымкой меч поразил его в середину живота. Распорол защиту, вздрогнул, натыкаясь на второй слой – поставленный уже целителями академии, чтобы избежать травм.
Сквозь свист и рёв зрителей послышался длинный гудок.
– Сатьяна Тайсен – победа!
Трибуны ликовали. Рёв накатывался волнами, складываясь постепенно в слова:
– Сать-я-на! Сать-я-на!
Я устало выпрямилась, улыбнулась, стирая пот со лба. Помахала рукой в неопределённом направлении, вызывая очередной шквал криков и аплодисментов. Где-то там, в этой толпе, Лидайя и Карин. А может, и Вейн – тайком, в «тени».
Смартен отбросил меч на песок. Зло выругался. Но потом сразу пересилил себя, подошёл, протянул руку. Рукопожатие было крепким, а взгляд прямым, без затаённой ненависти, так что я с удовольствием пожала его руку в ответ.
Фух. Теперь мы с Хаундом снова на одном месте. У каждого по десять побед и по шесть поражений.
Я даже не мечтала, что зайду так далеко: почти весь турнир я была в первой десятке. Впрочем, как и хагосов Хаунд. Ещё из первокурсников хорошо показал себя Буллар, более-менее – Смартен, остальные плелись в конце таблицы.
Конечно, главная заслуга моих успехов принадлежит Хену.
Даже сейчас, стоило мысленно произнести это имя, как внутри болезненно засаднило. Прошло уже целых полгода… ну хорошо, целых долгих хагосовых четыре с половиной месяца – с тех пор, как он ушёл.
Не то чтобы я ждала какой-нибудь весточки – от врага, похитившего Хранителя, с лёгкостью предавшего меня – но… видимо, всё же ждала. Вернее, надеялась, мечтала, воображала, что, вот, в других обстоятельствах… в другом мире… другой жизни…
Я вышла с поля, и тут же грубый толчок в плечо прервал все мои раздумья. Вскинув глаза, я хотела было извиниться, решила, что загораживаю кому-то дорогу, но увидев, кто стоит передо мной, мгновенно всё поняла.
Хаунд.
Он возвышался надо мной, как башня, огромный, с неприветливой ухмылкой на полных губах. Сложил руки на груди и буравил меня презрительным взглядом.
– Мелкая крыска обрадовалась, что победила? Радуйся, пока можешь – потому что через две недели ты сдохнешь.
Какое многозначительное начало. Я приподняла брови, одновременно быстро оглядывая помещение. Хаунд зажал меня в очень неудобном месте: выход на поле уже закрыли на замок, там проходил следующий бой – а проход вперёд заграждал этот самый Хаунд. И, что хуже всего, кроме нас с ним тут никого не было.
А ведь сукин сын специально поджидал меня. Не ушёл в общежитие, не отправился на трибуны – нет, засел здесь, в этом тёмном закутке, дожидаясь, пока я выйду.
Хаунд, то ли решив, что я растерялась, то ли просто раздуваясь от апломба, наклонился к моему лицу. Промурлыкал, овеивая тяжёлым дыханием:
– О-о, я жда-а-ал этого боя. И не думай, что защита тебе поможет. Есть одно очень хитрое заклинание… И раз – твои кишки на арене. Несчастный случай, кто бы мог подумать.
Я стиснула зубы, отвечая таким же ненавидящим взглядом. Его словам я ни на мгновение не поверила, он блефует, это ясно. И блефует глупо: было бы куда умнее попытаться смутить меня прямо перед следующим боем, а не сейчас, когда до него ещё две недели.
Но, может быть, стоит сделать вид, что я испугалась? Он купится на это, как купился Смартен, все они подсознательно недооценивают девчонку.
Но нет. Не могу. Даже ради потенциальной победы, ради воинской хитрости – не могу.
И я ухмыльнулась прямо в нависшее надо мной чужое лицо:
– Думаешь, ты один знаешь всякие хитрые заклинания? Смотри, как бы оно не обернулось против тебя. Ещё посмотрим, чьи кишки будут на арене.
Я его не боялась. За эти пять месяцев я успела выучить все его привычки, любимые приёмы, подлые манёвры. К бою с ним я была полностью готова.
– Вот как заговорила, да? У крыски остренький язычок… Сейчас ты у меня его прикусишь! – и он схватил меня за затылок – с явным намерением приложить о колено.
Я вывернулась, отскочила, взмахнула рукой, собираясь вызвать меч. Не успела, Хаунд молниеносно перехватил моё запястье и вывернул его, заставив меня зашипеть от боли. В следующий миг я увидела несущийся к моему лицу кулак. Напряглась, собираясь увернуться, сделать финт, повиснув на держащей меня руке, и врезать ногами по ненавистной роже – но тут его кулак кто-то перехватил.
Рывок – Хаунд обернулся – и получил прямо в нос.
Это был прекрасный удар. Быстрый, мощный и, что главное, совершенно неожиданный. Хаунд отлетел в сторону, ударился спиной о загородку, на некоторое время замер. Потом ошеломлённо поднёс руку ко рту, вытер кровь, хлынувшую из разбитой губы. Уставился так, словно никогда не видел.
И в следующее мгновение взревел, как бык. Выхватил меч и, словно выпущенный из арбалета болт, на огромной скорости бросился на моего защитника.
В воздухе вспыхнуло, мгновенно электризуясь, засияла белая молния, отвердела, приобрела очертания длинного острого лезвия. Это был меч. Красивый, сияющий, невероятно прекрасный. Серебряный, литой – вне всякого сомнения магический.
Увидев этот меч, Хаунд замер, как будто напоролся грудью на невидимый барьер. Я понимала его сомнения: его собственный меч, хоть и несомненно магический, с этим не шёл ни в какое сравнение. Зубочистка против сабли.
И подлый трус, прорычав сквозь зубы ругательство, тут же ретировался.
– Ты в порядке? – спросил парень, подавая мне руку.
Я приняла её, чувствуя себя вдруг не боевиком, а какой-то слабой ар-теранной. Слегка смутилась под пристальным, неожиданно жарким, долгим взглядом. И сама не удержалась от того, чтобы не уставиться в ответ.
Парень был совершенно незнакомый. Удивительно, ведь я знала всех боевиков со старших курсов – а в том, что он старшекурсник, сомнения не было. Но этого парня я бы запомнила, хоть раз увидь его: шикарная грива светлых волос спадала на тёмные, почти чёрные глаза – большая редкость для обитателей Морвенны.
– Я Анс, – сказал он, бережно сжимая мою ладонь.
Глава 2
Он был худощав и высок, почти как Хен, и сердце болезненно заныло, затрепетало, предательски ускоряя ход. Пришлось напомнить себе, что с Хеном давно покончено и поросло быльём.
– Сатьяна, – ответила я, аккуратно высвобождая руку. – Первый курс боевой магии. А ты?
– Первый? – Анс озадаченно вскинул брови. – Ты очень хорошо сражалась. Из какого ты клана?
Я криво усмехнулась. Покачала головой:
– Я вышла из клана и не хочу это обсуждать, если можно.
– Да, конечно, – немного растерянно согласился парень.
Мы прошли тесный, заставленный ящиками и деревянным оружием закуток, и бок о бок вышли на яркое солнце. Анс прищурился, и его чёрные глаза сложились забавными полумесяцами.
– Ты с какого курса? – повторила я вопрос, чувствуя себя немного неловко.
– Последний, – Анс улыбнулся. – Только не здешней академии. Я из Халда Великого. Приехал на межакадемические.
– О-о-о… – головоломка сложилась.
Вот почему я его никогда тут не видела: он с другого конца Морвенны. Но я не ожидала, что участники межакадемических уже начали собираться, ведь ещё даже предварительный турнир не закончился.
– Мы самые первые, – Анс словно прочёл мои мысли. – Там, где нас поселили, кажется, вообще никто не живёт, один только дух-хранитель.
О. А ведь их наверняка поселили там же, где живу и я. Теперь наше здание начнёт потихоньку заполняться. К началу межакадемических соревнований там вообще будет не протолкнуться. Но меня эта мысль обрадовала: возвращаться в пустынную тишину, подниматься на свой этаж, слыша только эхо собственных шагов, мне порядком надоело.
Признаться Ансу, что я живу в том же общежитии, я не успела. К нам подлетел невысокий, почти с меня ростом, вихрастый паренёк и застрочил скороговоркой:
– Вот ты где, тебя тренер ищет, идём скорее, вечно ты линяешь, когда другие работают! – он бросил на меня любопытный взгляд.
Анс поморщился, но ничего не сказал. Взглянул на меня чуть виновато:
– Я пойду.
– Да, конечно, – я помахала рукой, но Анс не спешил тронуться с места.
– Мы ещё увидимся? – неожиданно спросил он.
– Конечно, – я ответила абсолютно без задней мысли: естественно, мы увидимся, они же пробудут здесь почти два месяца. И только потом сообразила, что это был явный намёк на интерес ко мне как к девушке. Запоздало смутилась.
Анс улыбнулся и кивнул. Пошёл рядом с парнишкой, который снова завёл какую-то быструю речь.
Я поспешно зашагала домой, к общежитию. Хагос, мне показалось, или он слегка флиртовал? Не верю – я взлохмаченная, мокрая – после боя-то. Скорее, это была простая любезность – или Ансу хочется завести в нашей академии друзей. Вполне понятное желание, если так подумать.
– Вот и я, – привычно пропела я, едва отворив дверь. Думала, никто не откликнется, но со стороны кухни выглянула Лидайя.
– Где тебя твари носили? – осведомилась она сходу. – Я думала, сразу после боя домой побежишь, сама сорвалась, хотела еду успеть подогреть.
В доме и впрямь тянуло запахом супа, мясных фрикаделек и совсем уже божественным ароматом – запекающегося в духовке сырного пирога. Когда только Лидайя всё это успевает? Хотя форму с пирогом я ещё с утра приметила.
– Ты ж моя мамочка-а! – я кинулась на Лидайю с объятиями, она завизжала и стала отбиваться.
– Иди мыться! Иди немедленно мыться, отвратительное грязное чудовище! Ты вся в песке!
– И вовсе не вся, только немного коленка и локоть, – оскорбилась я. Предложению, тем не менее, последовала: быстро схватила домашнее и юркнула в душ.
После того, как Хен пропал, некоторое время академия стояла на ушах. Вернее, её административный аппарат: выяснилось, что в академию был обманом зачислен никогда не существовавший человек, который, к тому же, ухитрился выкрасть Хранителя у одного из сильнейших кланов.
Что со мной делать, тоже оставалось совершенно неясным. Вернуть в общежитие меня было нельзя: в ту комнату уже заселили другую девушку, свободных мест пока не было. Оставили жить в общежитии для гостевых команд – но одной мне было тут совсем невмоготу.
Некоторое время я ночевала у Лидайи, а потом меня осенило. Раз уж отведённые мне две комнаты всё равно рассчитаны на двоих – так почему бы не уговорить ректора поселить со мной Лидайю.
Новый виток уговоров довольно быстро увенчался успехом: по-моему, ректор вообще опасался иметь со мной дело, он обращался со мной как с одуванчиком, на которого чуть дунь – и рассыплется.
И Лидайю долго уговаривать не пришлось: она ужасно сочувствовала мне из-за истории с Хеном и всё винила себя, мол, если бы не её уговоры, всё бы не закончилось так плохо.
Мы начали жить вместе буквально через пару недель после исчезновения Хена – и я до сих пор не уставала благодарить Нигоса, подарившего мне такую великолепную идею.
Нет, дело было не только в том, что Лидайя божественно готовила – она буквально стала моей новой семьёй. Заменить Хена она, конечно, не могла, но этого мне и не требовалось. Зато она дала то, что было мне так необходимо: обычное человеческое тепло, присутствие рядом, дружеское «как прошёл день?» – по возвращении домой.
– Эй, – тут в дверь ванной постучали. – Тебе письмо принесли, только что, хранитель доставил. Лежит на твоём столе.
– Спасибо, – ответила я кисло.
От кого это письмо, я знала и так. Мама засыпала меня посланиями с завидным постоянством. Если раньше обычно все известия от семьи шли через Вейса, то теперь мать писала мне напрямую. Не удивлюсь, если дело в том, что Вейс взбунтовался, устав быть между нами третьим лишним.
Выйдя из ванной, я убедилась в своей правоте.
– Так, первая треть – перечисление проблем, свалившихся на бедный клан Сантерн после того, как их Хранителя украли, вторая – нытьё и упрёки, и третья – какое удивление! – требования скорее вернуться домой и послушно выйти замуж за того, за кого скажут, – вслух подытожила я, пробежав глазами исписанные острым почерком строчки.
– Пишет, чтобы выбросила из головы дурь и вернулась в клан? – понимающе усмехнулась Лидайя.
– К Хагосу я вернусь, – я скомкала бумагу. Прицельным броском запулила в корзину для мусора.
– И правильно. Ты теперь глава, тебя никто ни к чему принудить не может. Я бы тоже ни за что не вернулась.
– Хоть какой-то плюс от всей этой истории с Хеном, – усмехнулась я лихо и только чуть-чуть через силу. – Благодаря ему на свет родился новенький, ни в чём не замешанный, никому ничем не обязанный род – и я теперь его единственный член.
Вытянув руку, я сосредоточилась. На тыльной стороне ладони проявился знак: большое «тай», заключённое в круг. Когда-то я видела этот знак главы рода у Хена – теперь, когда Хеннай Тайсен растворился в небытии, знак перешёл ко мне.
Хен провернул с этим родом очень сложную аферу. Всё это выяснилось уже после его исчезновения.
Новый род нельзя создать на пустом месте. Можно создать новую ветвь из старой, но связь со старым родом обычно сохраняется, её нельзя уничтожить. Этим Хен и воспользовался, чтобы стереть все следы.
Он зарегистрировал новый род Тайсен как исходящий из клана Тайсен в Вендае. Скорее всего, воспользовался кровью кого-то из настоящих членов клана – несколько членов клана сообщали о нападениях.
Получился новенький род, не имеющий никакого отношения к клану Тайсен, состоящий только из Хена – а потом и из меня. Этот род был создан по всем правилам, с обязательным жертвоприношением, с благословением богов – так что даже теперь, после того, как Хен пропал, сам род остался. А вместе с ним все мои права как новой главы рода, мой статус – всё это было настоящим.
Пять месяцев назад, когда всё раскрылось, мать сразу хотела забрать меня из академии. Я сбежала, добралась до Отрая сама и только тут уже узнала, что я по-прежнему Тайсен, а мать по-прежнему не имеет никаких прав в отношении меня.
Да, пожалуй, это было единственным подарком Хена… напоследок.
Глава 3
Во входную дверь постучали, и я обернулась. Кого ещё принесло как раз к обеду?
Вариантов было немного: это или парень Лидайи, Ларн, или Карин. У обоих было право проходить без уведомления, о всех других гостях дух-хранитель сообщал и спрашивал, можно ли пропустить.
– Иди открой, Ларн сегодня занят, – крикнула с кухни Лидайя.
На пороге и впрямь оказался Карин – весь в чёрном, как всегда, чёрные волосы прихвачены цветным шнурком, как стало модно у наших парней в последнее время.
То есть, кажется, Карин: я с полсекунды молча сверлила его глазами, чтобы быть точно уверенной. Только что, буквально на прошлой неделе, Вейн опять обвёл меня вокруг пальца, притворившись братом. Я болтала с ним полчаса, прежде чем сопоставила лукавые искорки в зелёных глазах и странные, полные подколок реплики.
– Я это, я, – рассмеялся Карин. – Пароль, помнишь?
Он начертил в воздухе знак «иссен», и только тогда я его пропустила.
Не то чтобы случилось бы нечто страшное, пусти я не Карина, а Вейна – просто он снова изводил бы меня идиотскими шуточками и злил бы Лидайю. Хуже всех при этом раскладе приходилось Карину, потому что Лидайя понятия не имела, что их двое, и злость свою потом вымещала на Карине. Вот мы и договорились о пароле.
– Привет, – Лидайя выглянула из кухни.
– Всё кашеваришь? – Карин протянул ей холщовую, битком набитую сумку. Судя по торчащему из неё пучку зелёного лука, внутри были продукты.
– Ты ж моя радость! – расцвела Лидайя. – От Сатьянки не дождёшься, она, по-моему, не знает, где вообще в академии продуктовые лавки.
– Обижаешь, – вмешалась я, – еду я везде найду.
Обмениваясь добродушными шуточками, мы сели за стол. Такие обеды у нас были в последнее время вошли в привычку. Лидайя обожала готовить, говорила, это напоминает ей о доме – ну а мы с Карином обожали хорошо поесть. При этом каждый делал посильный вклад: Карин притаскивал продукты, а я мыла посуду.
Сразу после обеда Лидайя куда-то засобиралась и быстро сбежала, мол, дела. Какие именно дела, она не сказала, зато перед тем, как исчезнуть, бросила на меня многозначительный взгляд.
Я закрыла за ней дверь. Застыла в нерешительности.
Воздух в комнате вмиг изменился, стал тяжёлым и тягучим, так, что неловко было даже поднять глаза.
Негодяйка Лидайя специально оставила нас с Карином наедине. Если раньше она сводила меня с Хеном, то теперь у неё появился новый объект.
И всё бы ничего, да только…
– Может, поиграем во что-нибудь? – спросил вдруг Карин. Голос у него стал ломким и хрипловатым, так что было ясно: он тоже заметил и понял моё напряжение. Но великодушно предложил способ развеять его.
Я с радостью согласилась. Достала карты, и мы с Карином устроились на диване в гостиной, купленном несколько месяцев назад, когда мы с Лидайей стали жить вместе.
Мы сыграли несколько партий в карты, потом в сигнисс – новую игру, только-только начавшую входить в моду, с деревянными фишками и хитроумными ловушками.
А потом Карин, так же просто и внезапно, задал тот самый вопрос, которого я ждала и боялась с момента, когда за Лидайей закрылась дверь.
– Ты… подумала? Скажешь, что решила? Или тебе нужно ещё время?
Я закусила губу. Сердце застучало сильнее, волнение разгорячило кровь. Нахлынул сильный внутренний жар. Чувствуя на себе неотрывный взгляд Карина, я встала и отошла к окну.
Неделю назад Карин предложил мне встречаться.
Он вообще впервые признался мне в своих чувствах почти сразу после того, как Хен ушёл. Но одновременно с этим я узнала ещё кое-что: оказывается, он подозревал, что Хен из ночных, и ничего мне не сказал. Не предупредил, не намекнул.
Карин оправдывался этикой ночных, тем, что не допускал ни разу мысли, что Хен может мне навредить – но всё равно шок оказался слишком большим, и, узнав об этом, я почти месяц с ним не общалась.
Потом отношения возобновились, но о чувствах никто не заговаривал. Я всё ещё не допускала мысль о новых отношениях, а Карин, кажется, давал мне время оправиться.
Но потом он возобновил осаду. Поначалу мягко, исподволь: звал гулять, водил в город, помогал с тренировками, выступая бессменным партнёром, тормошил, не давая скатиться в меланхолию и жалость к себе.
А неделю назад припёр к стенке внезапным признанием.
Перед внутренним взором встали лихорадочно блестящие зелёные глаза. Вечером, после очередной тренировки, проводив меня до дома, Карин, вместо того, чтобы помахать на прощание и уйти, вдруг встал перед дверью, загораживая мне путь.
Его голос звучал хрипло и надрывно, как будто то, что он говорил, разрывало ему душу. Сначала я вообще не поняла, что он несёт, он говорил глухо, отрывисто, неразборчиво, и в осмысленную фразу это никак не складывалось:
– …если нет, то скажи нет. Просто я не могу больше так. Или я с тобой, или мы друг друга не знаем. Потому что больше это терпеть невозможно.
Я как окаменела, впитывая этот бессвязный поток эмоций. Не дождавшись ответа, Карин посмотрел на меня с отчаянием.
– Я… – было видно, как тяжело ему даются эти слова. – Я не знаю, что делать… ты мне нравишься… очень сильно. Я думал, когда его больше нет… нет, не так. Не знаю, что я думал. В общем, я ни на чём не настаиваю, просто… я не хочу оставаться просто другом, безотказной жилеткой. Я не подхожу на эту роль. Поэтому хочу, чтобы ты знала: или мы будем вместе, или я уйду из академии.
Он выпалил это с готовностью осуждённого на казнь и вдруг как опомнился. Я впервые видела, как Карин краснеет: на смуглых скулах появился тёмный румянец. Продолжая глядеть на меня отчаянным взглядом, он пробормотал, что отвечать сразу не обязательно – и тут же позорно сбежал, оставив меня перед дверью –изумлённую и растерянную.
Это всё произошло где-то с пятидневку назад, а на следующий день Карин снова вёл себя как ни в чём не бывало, так что я даже усомнилась, не видела ли я всё это во сне.
Но теперь между нами появилось странное напряжение, усиливавшееся, когда мы оставались наедине – вот как сейчас.
Хагос… Карин дал мне неделю на раздумья, но этого времени совсем не хватило. Можно сказать, за эту неделю моё единственное достижение оказалось в том, что я научилась запихивать мысли о признании Карина в самый дальний уголок мозга. Потому что чем больше я об этом думала, тем меньше понимала себя саму и собственные чувства.
Карин мне нравился. Определённо нравился, даже больше: я подсознательно считала его своим. Настолько своим, насколько своими ощущаешь обыкновенно руки или ноги: они всегда при тебе, всегда послушны, почти никогда не подводят. Вот и Карин – он постоянно был рядом, поставлял плечо, выслушивал разные глупости, смешил и вообще делал жизнь веселее.
При всём этом мне было очень сложно представить его своим парнем. Просто потому что – ну, это же Карин. Но вот когда он смотрел на меня тем отчаянным взглядом, внутри совершенно точно заволновалось и потеплело. Что-то полузабытое, засыпанное пеплом, словно вздрогнуло, протягивая сквозь слой пепла новый росток.
И сейчас тоже – я ощущала затылком его пристальный взгляд, и от этого кровь быстрее текла по жилам и сбивалось дыхание. А когда я услышала, как Карин встаёт, тогда вообще словно все волоски на теле встали дыбом, как перед грозой.
Шаг, другой, третий. Я, не оборачиваясь, прикусила губу. Спине стало теплее: это передавался чужой жар. Карин совсем близко… если сейчас я шагну назад, я коснусь спиной его тела.
Но я не двигалась с места – и Карин не приближался тоже.
Дышать становилось всё труднее, грудь словно охватывали тугие огненные кольца. Я вцепилась руками в подоконник. Склонила голову. Если сейчас я не обернусь и ничего не скажу, он уйдёт.
Он уйдёт, и я никогда его больше не увижу. Он исчезнет, вместо него на тренировки будет ходить Вейн, никто даже не заметит. Только я буду знать об этом.
Эта мысль принесла мне такую боль, как будто в грудь вонзился острый нож.
Нет.
Я не могу его потерять. Даже мысль такую допустить не могу. У меня и так слишком мало дорогих людей. Лас, который, невзирая на запреты семьи, продолжал тайком передавать мне новости и поддерживать, Лидайя – и вот он, Карин. А любить я всё равно никого не люблю.
Точнее, Карина я люблю – пусть не совсем так, как любила Хена – но он как раз доказал свою преданность и честность. Он вообще сразу признался, кто он такой. Даже брата впутал. Представляю, чего ему стоило это признание, ведь если их раскроют – оба вылетят из академии пинком под зад.
И я медленно обернулась, чувствуя, как от волнения шумит в ушах, а пол уходит из-под ног. Обернуться обернулась – но посмотреть на Карина не осмелилась. Опустила взгляд и пробормотала:
– Если ты ещё хочешь, я не… я не против…
Хагос, даже ужу на сковородке, уверена, приходится куда легче. Теперь я отлично понимала чувства Карина с неделю назад.
– Не против?.. – откликнулся он негромким эхом.
Я боязливо взглянула на него.
Карин, похоже, или не понял, или ожидал совсем другого ответа. Ошарашился так, что некоторое время просто смотрел на меня растерянно. А потом вдруг ярко, радостно, по-мальчишески улыбнулся:
– Правда?
Я кивнула. Невольно тоже улыбнулась, захваченная такой явной радостью. А потом затаила дыхание, видя, как глаза Карина медленно темнеют, а улыбка сходит с лица, и оно становится серьёзным.
Не сводя с меня глаз, Карин придвинулся. Его руки легли по обе стороны от меня, заключая в своеобразное объятие. Я не возражала, стояла смирно, и только сердце билось так часто, словно хотело выскочить из груди.
– Можно? – спросил Карин, наклоняясь ближе. Спросил тихо-тихо, но я расслышала.
Взгляд сам зацепился за его губы. Я словно впервые их увидела и поняла, что они неожиданно красивы, эти губы – по-мужски чёткие, решительные и вместе с тем притягательно мягкие на вид. Внутри дрогнуло, заливая непрошеным жаром. И я кивнула.
Поцелуй начался очень плавно, как будто Карин осторожничал, опасаясь, что я в любой момент могу сбежать. Сперва он прикоснулся одними губами, поймал дыхание, сам вдохнул трепетно и рвано. И тогда уже, убедившись, что я не возражаю, поцеловал по-настоящему, жадно, горячо, с напором, от которого у меня закружилась голова.
Вот только в следующий миг я вспомнила Хена. Наверное, это было попросту неизбежно: я только с Хеном целовалась по-настоящему, он был единственным, кто до сих пор вызывал во мне такой трепет и слабость, и желание отдаться. А вот теперь меня целовал Карин, и в объятиях сжимал Карин, и запах Карина щекотал ноздри, будоражил сознание. В какой-то миг воспоминания стали невыносимы, и я отвернулась, спрятала лицо на груди Карина. Сердце судорожно бухало, и в унисон с ним, так же быстро и сильно, билось сердце Карина.
– Что это? – вдруг спросил он, мгновенно выводя меня из блаженного покоя.
Он смотрел куда-то поверх моей головы, в окно, и на его лице было написано удивление.
Я обернулась – но успела увидеть только длинный белый хвост. Он мазнул по стеклу и тут же исчез – какой-то мелкий зверёк устремился по стене вниз.
Не обращая внимания на вопросы Карина, я молча кинулась открывать окно. Опоздала: когда рама поддалась и я выглянула наружу, внизу уже никого не было.
Я ещё молча смотрела в пространство, когда Карин сказал:
– По-моему, там было какое-то животное. Что-то вроде горностая.
Сама не зная почему, я поспешно возразила:
– Тебе показалось, откуда здесь горностай. Это голубь белый на подоконнике сидел, слетел вниз, вот и всё.
Карин посмотрел на меня с удивлением, но возражать не стал. А я сама не понимала, почему не призналась.
Это совершенно точно была ласка.
Белая ласка, которую я видела последний раз полгода назад, в руках Хена, когда она сбежала. Видимо, из-за этого в сознании она оказалась связана с Хеном – и воспоминания нахлынули, захлестнули, мгновенно перенося меня в прошлое, тогда, когда я ещё ничего не знала и была счастлива.
Ласка… она вернулась, значит, за мной снова кто-то шпионит?
Наверное, я должна была обеспокоиться, встревожиться, почувствовать себя неуютно – но вопреки всему её появление меня почему-то обрадовало. Словно это означало для меня что-то очень хорошее – что-то, о чём я пока не имела никакого понятия, но что обязательно должно было произойти в ближайшем будущем.
