Текст книги "Академия Трёх Сил. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Анна Мичи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13

Темноволосый парень притащил меня в подсобку, сгрузил на узкую кожаную кушетку. Тут свет горел – и беспощадно высвечивал захламленное помещение, старую, полопавшуюся, потрескавшуюся обивку кушетки, стол, на котором в беспорядке валялись инструменты.

Пока я осваивалась, быстро подхватил что-то с полки, пододвинул стул – ножки неприятно скрипнули по полу, – уселся рядом и бесцеремонно схватил меня за отворот куртки, притягивая к себе. Я напряглась, но в следующий момент поняла, что он держит в другой руке аптечку с белым знаком целителей на крышке.

Заставила себя расслабиться. Получалось плохо: парень стянул с меня куртку, а когда я хотела было взбрыкнуть, так сверкнул глазами, что я невольно присмирела. Так и застыла, послушно подняв голову, освободив доступ к шее.

Вот сейчас меня было бы совсем просто убить.

Мысль заставила меня дёрнуться. Я приоткрыла глаза, поймала встречный светлый взгляд. Он резал как ножом – пристальный, испытующий. Не выдержав его, я снова прикрыла веки, сделав вид, что спокойна.

Нет смысла паниковать. Если бы этот хотел меня прикончить – не стал бы прогонять того.

Движения парня – ловкие, привычные – приносили облегчение. Уже не так сильно горело в глотке, мир перестал ходить ходуном, исчезли плававшие перед глазами зелёные пятна. Зато, как назло, уединение, тишина – и эти нежные и одновременно уверенные прикосновения навевали совсем другие мысли. Неуместные мысли. Против воли нарастало волнение.

Не удержавшись, я осторожно, из-под ресниц, снова взглянула на парня. Сердце забилось сильнее, когда я поняла, что он тоже смотрит на меня, и взгляд его теперь куда мягче, словно льдинки растаяли. И губы сжимает не так плотно. А губы у него красивые, Хагос бы взял его душу.

Хоть с меня и стянули куртку до самых запястий, почему-то стало жарко.

И тут парень, закончив с обработкой, подхватил аптечку и резко встал. Вернул ящичек на место, обернулся и ледяным тоном проронил:

 – Жду объяснений.

Наваждение спало. Каких ещё объяснений? Как же раздражает такой тон, как будто ему все должны!

Парень, похоже, прочитал мои чувства по лицу. Скривился и выдал нотацию:

 – В такое время все студенты должны быть в общежитиях, а не шататься один Хагос знает где. С чего тебя понесло в зал, и кто там был? Явно не свидание ведь, а? Или ты с твоим кавалером любите пожёстче?

От возмущения я не сразу нашла слова. Он точно идиот. Или специально несёт всю эту чушь? Сам же мои повреждения обрабатывал, при чём тут вообще кавалер?

 – Не скажу! Вы вообще кто такой?

Говорит «все студенты» – значит, сам он не студент? Но он молодой, не старше двадцати пяти точно. Мог бы и за старшекурсника сойти, но держится не как старшекурсник, конечно. И в подсобке сидит как право имеющий. Что он тут, инвентарь считает? Новый завскладом?

Я подавила усмешку, но было уже поздно. Этот гад заметил, гневно прищурился:

 – А ну-ка выкладывай, или обо всём будет известно ректору.

Пф-ф! Напугал домерона голой задницей. Наш ректор как раз известен своей мягкостью. Он только на этого ябеду посмотрит со снисходительной улыбкой – и делу конец.

Вот если выяснится, что это не банальное ночное свидание, а меня хотели убить… тогда да, вся академия встанет на уши.

Но я не хотела, чтобы об этом знали. Понимала, что глупо, что это только на руку нападающему – и всё равно не хотела.

Это не может быть Хен. Это точно не он. Или кто-то мстит мне за Хаунда, или Висперина нашла нового поклонника и решила натравить – кто угодно, только не он. Но докладывать я пойду только тогда, когда точно буду в этом уверена.

Просто теперь буду держаться настороже.

И всё же разум бесконечно возвращался к одной и той же мучительной мысли: а что если это всё же был он? Что если он и впрямь охотится за мной? Но что я ему сделала? Это мне впору мстить ему, а не наоборот.

И ещё пронизывала острая, скручивающая внутренности тоска: а ведь мы так и не встретились.

Хагос бы побрал этого хагосова Хена!

 – Не скажешь, будешь до утра тут сидеть, – господин его ледяное высокомерие напомнил о своём существовании.

 – Меня подруга ждёт, – я с превосходством улыбнулась в холодное лицо. – Если я через полчаса не приду, объявит тревогу. Точнее, уже минут через пятнадцать.

Тёмные брови сдвинулись, ломая высокомерную маску. В глазах промелькнула тень.

 – Где ждёт?

Я чуть не огрызнулась: вам какое дело? Нехотя объяснила, где оставила Лидайю.

 – Сиди здесь, – приказал парень и вышел.

Следом я услышала, как поворачивается ключ в замке. Этот сукин сын запер меня здесь! От возмущения я аж подскочила. Сжала кулаки.

Хагос, да кто он в самом деле такой? Новый преподаватель? Вряд ли, с чего им появляться к концу года. Просто работник? Тоже вряд ли, слишком уверенно держится. Тогда родственник кого-нибудь из преподавателей? Это может быть. Двоюродный племянник декана, например.

Хотя они с мастером Вертом совсем не похожи.

Мастер Верт старый, грузный, взгляд суровый из-под косматых бровей. А этот… симпатичный, чтобы он сдох. Не, внешне ничего особенного, кроме роста и ширины плеч – но этим каждый второй боевик может похвастаться.

Но его взгляд чем-то цеплял меня. Такое у меня было впервые: даже в Хена я не влюбилась сразу, при первой встрече вообще ничего такого не подумала. А этот… он, словно острый крючок, задевал что-то внутри, раздирал внутренности.

И из-за этого только сильнее раздражал. Ради каких богов он держится, словно ар-теран, и смотрит на меня, как на грязь?! Бьюсь об заклад, узнай он, что я Сантерн – вёл бы себя совсем не так заносчиво.

Прошло всего несколько минут, и снаружи послышались шаги, потом возмущённый девичий голос. Дверь распахнулась, и внутрь втолкнули Лидайю.

 – Сатьяна!

Я виновато улыбнулась, пожала плечами. Протянула подруге руки, и та, поняв без слова, подхватила, помогая встать. Ноги ещё немного подрагивали, но в целом повиновались.

Слава Нигосу, доставив ко мне Лидайю, парень то ли успокоился, то ли просто сдался – прекратил расспрашивать и молча отвёл нас к общежитию. Одних не отпустил, самолично сопровождал, надо же, какая щедрость.

Напоследок обрадовал:

 – Ещё раз хоть одну в неурочное время на территории замечу – обе получите взыскание. Поняли?

 – Да, господин надсмотрщик, – буркнула я, помешав Лидайе ответить – она, кажется, хотела, как подобает благовоспитанной девицей, поблагодарить за заботу.

Втянула её в здание и не удержалась от мелкой мести – хлопнула дверью перед самым ар-теранским носом.

 – Обалдеть! Где ты его откопала? Кто он такой? Обалденные глаза, да и сам красавчик! – пока мы поднимались по лестнице, Лидайя рассыпалась в похвалах.

Её восторги меня почему-то задели. Я грубовато огрызнулась:

 – Понятия не имею. Он в подсобке сидел, сам выскочил.

 – На стажировку приехал? А как его зовут? Он ведь боевик, правда? Нигос, надо обязательно с ним познакомиться!

Она засыпала меня вопросами, совершенно не дожидаясь ответов. В конце концов я не выдержала:

 – Если он тебе так интересен, иди и спроси его сама!

 – Ой, нет, зачем, у меня и Ларн есть, – Лидайя сразу пошла на попятную. Вдруг толкнула меня локтем:

 – Ну что? Видела Хена?

 – Не… этот парень спугнул его, похоже.

 – Жа-аль, – разочарованно протянула она. Потом спохватилась: – Ну то есть вот и ладно! Я и так была против того, чтобы вы встречались. И не иди больше, пусть хоть завалит тебя записками!

 – Ладно-ладно, – я устало улыбнулась. – Пойдём спать.

Глава 14

На следующее утро мы толпились в зале торжеств. Высокие каменные стены были украшены бархатными полотнищами с гербом академии, вверху, под сводами, плавали огромные надутые светляки.

Преподаватели – при полном параде, мужчины в форме, женщины в длинных платьях (за исключением ар-теранны Лиганн, куратора первого курса «рыбников», которая щеголяла, как обычно, в мужском костюме) – выстроились на сцене в несколько рядов, как готовый к выступлению хор.

Студентов тоже заставили надеть парадную форму, и зал утопал в золотом и зелёном. Разнились только полоски на обшлагах и цвет широкого галстука: перламутрово-белый у целителей, зельеваров и артефакторов, лиловый у стихийников и животноводов, синий – у нас, боевиков.

Из-за происшествия с Хаундом в последний день турнира торжественное закрытие не состоялось. Его, как и объявление результатов, перенесли на сегодня.

Начали с конца, с животноводов. Ректор – сегодня принарядившийся так, что аж в глазах рябило от знаков отличия, – зачитал имена победителей, и они, все пятеро, вышли на сцену, принимать поздравительные грамоты.

 – М-м, какой красавчик, – промурлыкала рядом Лидайя.

Я сразу поняла, о ком она. И сама уже невольно обратила внимание на парня, стоявшего вторым справа. Высоченный, выше остальных на голову, он стоял и улыбался, причём улыбался совсем не так, как остальные – а как-то по-плутовски, самыми кончиками губ. Большинство из животноводов призвали тени своих фамилиаров, так, что за каждым возвышался огромный призрачный лев, или парил, медленно махая крыльями, орёл, или обвилась вокруг ног, поднимая плоскую голову, гигантская змея – но за этим парнем никого не было.

Немного странно, обычно животноводы норовят призвать и похвастаться своими зверями при каждом удобном случае. Может, у этого какой-то совсем неудачный вариант? Например, мышка-полёвка.

Эта мысль заставила меня фыркнуть. Стоявший справа Вейн недовольно покосился. Я притихла, смутно пожалев, что сегодня рядом он, а не Карин. По случаю награждения Вейну было просто необходимо присутствовать в зале, а Карин решил воспользоваться этим, чтобы съездить домой – и мне его уже не хватало.

После животноводов на сцену вышли целители, и я с неприязнью увидела в их рядах Висперину. Я слышала, что она тоже вошла в пятёрку победителей, так что неожиданностью это для меня не стало, но всё равно – видеть, как она шагает, распустив длинные светлые волосы, в роскошном зелёном платье вместо формы, даже не шагает, а словно плывёт, бросая милостивые взгляды – было почти физически омерзительно.

Хаунда-то наказали – но он своих подельников так и не выдал. Я была уверена, что Висперина тоже приложила руку к происшествию с запретным заклятием, но доказать это не могла. И теперь меня буквально скручивало от злости, когда она, вся такая чистая и невозмутимая, потупив глазки, принимала поздравления.

Ходили слухи, что она бросила Хаунда сразу после турнира. Что даже не пришла его навестить, не проводила, когда родные приехали забирать непутёвого сына. А Хаунд всё равно, как старый преданный пёс, до конца хранил молчание. Даже не попытался свалить на неё вину, а ведь тогда его бы, может, и не исключили.

Хотя, наверное, нет. Всё равно вылетел бы как миленький.

После целителей настала очередь лучников, и Вейн покинул нас на некоторое время, чтобы вернуться с почётной грамотой, золотым значком, тут же занявшим место на отвороте его формы, и ослепительной улыбкой.

 – Поздравляю! – в унисон сказали мы с Лидайей.

Она похлопала Вейна по плечу, я обняла и поцеловала в щёку. И тут почувствовала себя неуютно, как если бы кто-то сверлил меня неотступным немигающим взглядом. Обернулась – но того, кто смотрел, не увидела. Хотя в толпе было бы сложно определить, кто именно это был.

Тогда я поискала взглядом Висперину – и нашла её в кругу свиты, среди девчонок в платьях, которые как специально были подобраны, чтобы оттенить красоту предводительницы. Судя по тому, что она стояла спиной ко мне, вряд ли взгляд принадлежал ей.

Я пожала плечами, и тут Вейн чуть толкнул меня:

 – Не спи! Боевиков вызывают.

И впрямь: ректор как раз объявлял наши имена. Я заторопилась на сцену.

Да, забыла упомянуть: я всё же вошла в пятёрку победителей. Хаунда дисквалифицировали, все бои, в которых он участвовал, засчитали как победу для соперников, и по общим подсчётам я оказалась в рейтинге четвёртой. Приятно, да, но радость всё же отдавала горчинкой. Всё же я предпочла бы победить честно, а не потому, что противник нарушил правила.

Официальная часть закончилась быстро: ректор проговорил положенные слова, нам вручили грамоты и значки, торжественно пожали руки и пожелали успехов в групповом турнире на будущий год.

Когда нас отпустили, меня сразу атаковал Лас. Обнял, приподнял и закружил, не обращая внимания на то, как вокруг нас сразу образовалось пустое пространство.

 – Если бы они тебя не включили, я бы их убил! – возбуждённо объявил он, ставя меня на ноги. – Ты там лучше всех была, даже второкурсников уделала! Молодчина, настоящая Сантерн!

Я кивнула с улыбкой. Немного кривоватой, но брат, кажется, не заметил.

Он в последнее время всё чаще повторял, что я Сантерн. Мне казалось, он тоже в глубине души мечтал о том, что я вернусь в клан. К счастью, Лас хотя бы не заявлял об этом вслух.

Тут брат вдруг сделал большие глаза.

 – О-о, это же Имсен! – сообщил он, глядя куда-то мне за спину. – Ты знаешь, что его группа победила в групповом?

Я бросила взгляд в ту же сторону. Имсен и впрямь стоял неподалёку, с улыбкой на круглом лице, и болтал с деканом целителей.

 – Знаю, конечно. Шикарно сражались.

 – Говорят, что он… – загадочно начал брат, но продолжить не успел: его перебил стоявший рядом Вейн.

 – Какое-то странное теперь ощущение, – пожаловался он. – Больше не нужно по две недели тренироваться на износ ради пяти минут триумфа… или позора.

Я невольно усмехнулась. Эти чувства я полностью разделяла. Действительно, мы почти полгода прожили в состоянии постоянного вызова – себе самому, своим собственным возможностям. Каждый бой – на пределе, с твёрдым намерением победить, выложиться ради этого полностью.

А теперь цель пропала.

Только и остаётся как наблюдать за другими, на межакадемических. Правда, эти другие – лучшие из лучших, съехавшиеся из всех уголков Морвенны и соседних стран. Максимум три команды от каждой академии – больше пятидесяти команд в общей сложности.

Но межакадемические, в отличие от внутриакадемических, идут по системе на вылет. Это значит, один проигрыш – и команда теряет право на участие. И ещё это значит, что к финалу остаются только самые-самые лучшие.

Я немного позволила себе помечтать, что когда-нибудь и я окажусь среди них. А потом почувствовала, как по плечу мягко хлопнули, обернулась и увидела перед собой улыбающееся лицо Имсена.

Лас восхищённо выдохнул. И, похоже, решил не упускать возможность расспросить кумира:

 – Имсен, а правда, говорят, что ты ищешь новых людей в команду?

Я метнула на брата подозрительный взгляд: так вот о чём он пытался сказать только что. Хочет напроситься к Имсену и таким образом всё же поучаствовать в межакадемических? Намерения понятные, но вот только что ответит Имсен?

 – Как быстро расходятся слухи, – рассмеялся тот. – Ну, собственно, да. И я как раз об этом хотел поговорить с тобой.

Я застыла, непонимающе глядя на него, потому что Имсен смотрел вовсе не на Ласа. Он смотрел на меня.

Глава 15

Кажется, когда Имсен отводил меня в сторонку, во взгляде Ласа мелькнула обида. Я не придумала ничего лучше, чем виновато пожать плечами.

Надеюсь, он не думает, что я украла его мечту.

Вообще у меня не было ощущения, что всё происходит на самом деле. Наверняка Имсен что-то другое имел в виду, я неправильно его поняла.

Ведь я первокурсница, пусть и вошла в число победителей. Даже если ему необходим боевик, логичнее взять третьекурсника. Имсену стоит только подмигнуть, как к нему выстроится очередь из желающих (и среди первых там станет приплясывать от нетерпения Лас).

Поэтому, в полной уверенности, что недоразумение сейчас само разрешится, я молча ждала, пока Имсен заговорит. Но первые же его слова погрузили меня в ещё большую растерянность.

 – Мне нужен мечник, – заявил он. – Парень, который прошёл с нами, никуда не годится. В межакадемические я его не возьму, это дело решённое, и он уже в курсе. Но теперь мне нужна замена.

Он сверлил меня тёплыми карими глазами и дожидался ответа. Я неуверенно спросила:

 – Почему ты говоришь об этом мне? Я же первокурсница… я только на будущий год смогу участвовать, и то сначала нужно победить в групповом турнире.

Имсен мотнул головой:

 – Вовсе нет. Я, как лидер группы-победителя, могу набирать новых членов. Хоть всех могу разогнать и набрать новую команду. Но так я, конечно, поступать не буду. Мы отлично сработались, каждый на своём месте, только Расс был слабым звеном. Ну а первокурсникам никто не запрещает участвовать, всё дело в том, что и не предлагают обычно. Обычно участвуют тем же составом или ищут замену среди третьекурсников, да. Но…

Он замолчал, и я тоже молчала, теряясь в догадках. Может, дело в том, что я Сантерн? Вряд ли, тогда он бы предложил Ласу. Тогда в том, что я в числе победителей одиночного? Тоже вряд ли, трое второкурсников заняли места выше меня, он мог бы выбрать их.

 – Я видел твой бой против Хаунда, – наконец сказал Имсен. – Твой меч… это фамильный меч клана Сантерн, ведь так?

Фамильный меч? Мой дракончик?

Растерявшись, я бросила взгляд на запястье, и вокруг него, отвечая моим чувствам, взметнулся вихрь голубых искр, обвился быстрой лентой и исчез.

Я подняла глаза на Имсена и покачала головой:

 – Вовсе нет. Я вообще не понимаю, о каком фамильном мече ты говоришь. У нас нет ничего подобного.

Был разве что Хранитель. В груди кольнуло. Хранитель, которого украл у нас Хен. Вот только… что-то царапнуло меня при этой мысли.

Это ведь Хен говорил, что Хранитель на самом деле – оружие. Может, Имсен его имеет в виду? В таком случае ему придётся разочароваться, ведь Хранителя больше нет.

Но Имсен спросил:

 – Помнишь бой против Хаунда? Заклятие Раговенда. Оно бы убило тебя, если бы не очень мощный защитный артефакт. Такой, как клановый меч, поколениями служивший твоим предкам. Это доказывает и алый огонь. Помнишь? Обычный цвет твоего оружия голубой, – Имсен кивнул на мою руку, – но тогда на поле, насколько я помню, я видел алый. А ты… разве не знала, чем пользуешься?

Я пропустила вопрос мимо ушей. Вынужденно: у меня просто не было на него ответа. Голова кружилась. Это что же значит… Хен солгал мне, когда сказал, что взял Хранителя? На самом деле всё это время Хранитель был со мной?

Резко выдохнув, я вызвала меч. Он послушно откликнулся, обретая форму – привычный руке, сверкающий отражённым светом, с появившимся не так давно узором на лезвии, у самой рукояти, в виде гибкой фигурки летящего дракона.

 – Вот мой меч. Не знаю, что там случилось, но ты ошибся. Я же не могу одновременно владеть двумя.

Вместо ответа Имсен мягко провёл рукой по воздуху над мечом, не касаясь его – как будто гладил. Словно отзываясь, от рукояти вниз, следуя его движению, пронеслась волна мерцающих голубых искорок.

 – Не совсем так, – сказал Имсен, поднимая голову и внимательно всматриваясь в моё лицо. – Да, ты не можешь владеть несколькими мечами одновременно, меняя их в зависимости от ситуации. Но новое оружие всегда вселяется в старое, и какое-то время они сосуществуют, пока не сольются. Твоё оружие сейчас находится в промежуточной стадии. Если у тебя получится окончательно подчинить его, оно поменяет внешний вид.

Неверяще я уставилась на меч. Слова Имсена открыли мне глаза. Я вспомнила тот домашний, родной покой, который ощущала на поле, ту необыкновенную и вместе с тем странно знакомую силу. Да, точно… что-то похожее я ощущала тогда, полгода назад, дома, когда сражалась с Хеном за Хранителя.

Меч потяжелел в руках, как тогда. Стал словно длиннее, по зеркальному лезвию побежали алые отблески. В лицо будто кто-то выдохнул с улыбкой: спокойнее, девочка. Ты справишься.

Ещё не окончательно поверив, опасаясь обмануться, я осторожно позвала – так, как привыкла с детства, приходя к Хранителю, как не позволяла себе ни звать, ни думать вот уже почти полгода, считая, что он навсегда потерян.

Нахлынули воспоминания: вот мне шесть, я плачу, забравшись в священную нишу вопреки всем запретам родителей, обняв камень, и рассказываю ему о своих детских горестях, о разбитом колене, о том, что братья смеются над тем, как неумело я держу меч.

Вот мне двенадцать, и мать впервые запретила тренироваться с братьями, и я снова прихожу к Хранителю, бурно жалуюсь ему, и постепенно на душу снисходит покой.

А вот семнадцать – и вместе с матерью мы опускаемся на колени, и я последний раз обращаюсь к Хранителю перед тем, как ехать в академию, и прошу, чтобы мне не пришлось идти учиться на «рыбачку».

И ведь не пришлось. Словно Хранитель снизошёл к моему желанию и сделал всё, чтобы оно исполнилось… и позаботился о том, чтобы Хен ушёл ни с чем.

Всё вокруг словно исчезло, стены растворились, стоящий напротив Имсен перестал существовать. Я будто медленно падала сквозь толщи воды, тонула – и приближалась к алому сердцу. Отклик пришёл не сразу – а когда пришёл, меня захлестнуло бурной рекой, накрыло с головой мучительным, разрывающим ощущением полноты. Я, кажется, вскрикнула, но та сила, что проходила сквозь меня, не была враждебной. Она просто была неудержимой, и тогда, когда всё закончилось, я растворилась в блаженном отсутствии каких бы то ни было мыслей или чувств.

Сознание возвращалось медленно, а собственное тело показалось тяжёлым, как дедовский доспех, в который я залезла в возрасте пяти лет.

 – Эй, ты в порядке? – в моё лицо озабоченно всматривался Имсен. То есть как всматривался – я фактически лежала у него на груди. И всё это на виду у других студентов.

 – Извини, – я смутилась и поспешно выпрямилась. Вернее, хотела выпрямиться, но мир закружился перед глазами.

Имсен придержал меня за плечо одной рукой, а второй провёл над головой. Тошнота тут же отступила, исчез придавливающий грудь невидимый валун.

 – Спасибо, – я отстранилась. Глянула на руки – пусто. Но теперь в словах Имсена у меня не было никаких сомнений. Хранитель действительно здесь, со мной. – Не понимаю… как так получилось?

– Оружие такого ранга само выбирает хозяина. Скорее всего, меч Сантерн выбрал тебя.

 – А почему он так долго таился?

Ведь целых полгода я и не подозревала об этом.

 – Видимо, всё это время ты была в безопасности, – пожал плечами Имсен. – Скорее всего, он активировался в тот момент, когда появилась угроза твоей жизни. Да и то – насколько я понимаю, он ещё не полностью тебе подчиняется, верно? Но это не беда, так как это ваш клановый меч, у тебя большое преимущество. Тебе не нужно приручать его, как было бы с любым другим мечом.

Да… да, он прав.

Дух захватило от открывающихся возможностей. Ведь Хен говорил, что это легендарный меч. С ним я стану действительно сильным бойцом. Даже не просто сильным – непобедимым.

И тут же стало страшно.

Хен охотился за этим оружием, потратил полгода на то, чтобы приручить меня, обмануть, проникнуть в наш дом. Создал из ничего новый род, подготовил всё так, что до сих пор не удалось не только найти его самого, но и выцепить хотя бы ведущую к нему ниточку.

И совсем недавно мне прислали записку от имени Хена. Вызов на свидание – на котором меня пытались убить.

А ведь… это всё объясняет. Почему он хочет убить меня. Конечно – чтобы завладеть мечом. Ведь это его изначальная цель.

Не знаю, почему он дал мне полгода, может, не верил, что меч и впрямь выбрал меня, может, подготавливал новую легенду – но теперь он снова здесь… и снова охотится за Хранителем.

Стало горько и обидно. Я ведь верила… точнее, хотела поверить, что он просто хочет увидеться со мной.

 – Сатьяна! Сатьян!

Я вздрогнула, возвращаясь в настоящее. Имсен смотрел на меня.

 – Так ты согласна? – спросил он. – Будешь участвовать с нами?

 – Я… – я быстро зажмурилась, прогоняя мысли о Хене.

Я должна быть твёрдой, запомнить раз и навсегда: ему нельзя доверять. Больше никаких свиданий в тёмных местах, никакого трепета, никаких колебаний и душевных мук.

А теперь Имсен и его вопрос.

Я закусила губу, раздумывая. Некстати нахлынули сомнения. С одной стороны, это было ужасно соблазнительно: мне, первокурснице, выйти на поле в составе команды-участника межакадемических соревнований. Из нашей семьи последний раз такое удавалось только Мансу – а тут дочь, отрезанный ломоть, которую не хотели даже пускать учиться на боевика.

С другой – я всё же первокурсница. Пусть год и заканчивается, можно считать, я почти на втором, но и соперники по факту почти на четвёртом. Но раз Имсен говорит, что всё будет хорошо…

Нет! Он делает ставку на мой меч, но не на мои умения. А что если я не смогу совладать с Хранителем? Ведь до сих пор он пришёл мне на помощь лишь раз, в минуту смертельной опасности. Вряд ли такая ситуация будет удачно складываться при каждой схватке на межакадемических.

 – Я сомневаюсь, – призналась я честно. – А вдруг я не смогу? Ты сам сказал, меч не совсем ещё мне подчиняется.

Имсен помолчал, побарабанил пальцами по пухлой нижней губе. И вдруг предложил с засиявшими глазами:

 – Давай договоримся. В этот выходной будет развлекательный турнир, ты же участвуешь?

Я осторожно кивнула. Развлекательный турнир – как, собственно, и говорило его название – обычно проводился в промежутке после завершения внутриакадемических и перед началом межакадемических. А участвовали в нём те двадцать пять одиночек, занявших первые места в каждой категории. То есть – мы.

Но результаты этого турнира ни на что не влияли, и это, собственно, все воспринимали скорее как нечто вроде разогрева перед настоящим зрелищем. Двадцать пять участников сражаются между собой на вылет, пока не остаётся только один. Никакого разделения по категориям: всё решает жребий, целитель против мага, боевик против животновода, и так далее, и тому подобное.

 – Так вот, – продолжал Имсен, – давай условимся так: если ты побеждаешь, идёшь к нам. Если нет… ну, тогда поговорим ещё. Как тебе?

Нигос, да он сошёл с ума. И в то же время я понимала: он прав. Если Хранитель будет повиноваться мне, по идее, это вполне возможно. И опять же – если я не смогу победить, то и толку на межакадемических от меня не будет.

И я кивнула.

 – По рукам.

Имсен первым протянул крепкую руку, и лицо его сияло.