Текст книги "Табула раса (СИ)"
Автор книги: Anna Liviaty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Ну, здравствуй, дражайшая леди Сиф.
Комментарий к Глава 5. – Правильные ответы
Michael Giacchino – Distraught Desmond
========== Глава 6. – Погребальные огоньки ==========
Тессеракт.
Вот что было важным, самым важным на свете, по крайней мере, для ее отца. Но для Сиф неиссякаемый источник энергии стал совершенно безразличен, когда кровь заструилась по ее пальцам и растекалась уродливыми пятнами на снегу.
Пустые глаза отца, в которых теперь не было ни зрачков, ни радужки, неподвижно смотрели в затянутые тяжелыми тучами небеса.
Локи поднялся и отряхнул крошки целительного камня с ладони.
– Ты! Это ты во всем виноват! – Тор успел перехватить ее, прежде чем она смогла, прежде чем она…
Отец крепко держал рукоять баселарда, ее копье было слишком далеко – в груди ванийца, который больше не встанет с камней.
– Ну, а кто еще, если не я, – хмуро ответил Локи и окинул ее недобрым взглядом.
И было бессмысленно проклинать его за то, в чем, по сути, он не был виновен, как и вырываться из захвата Тора, но горе побуждало ее сделать хоть что-нибудь.
Крышка захлопнулась – синий свет, что разлился по дороге, пропал. Ларец с гиперкубом внутри, сердце магии Ванахейма. Скольких проблем удалось бы избежать, если б Хениру позволили оставить тессеракт в замке из белого мрамора. Только особой храбростью ванийский царь никогда не отличался.
«Никогда? Но Хенир отправил две сотни воинов…»
Локи вытащил копье и накрыл тело ее отца своим плащом. Снег изрядно припорошил зеленую ткань, пока Вольштагг и Хогун собрали группу для того, чтобы прочесать местность: слишком неправдоподобной выглядела версия, что ваниец без сообщников выступил против целого асгардского отряда.
– Локи не закрыл его глаз, – произнесла она осипшим голосом и отпустила предплечье Тора. – Он не… – ее окровавленные ладони все так же дрожали.
Жгучие слезы подступили к ресницам.
– Идти за огоньком, ведущим в никуда, и слышать звон, прощаясь навсегда с тем миром, где ты жил, любил и был убит, – прошелестел ей на ухо веселый голос. – Подумай, милая, а что, если тессеракт еще открыт?
Не веря собственным ушам, она обернулась, но Фандрала не оказалось у нее за спиной. Вокруг была только вода.
И Сиф с удивлением осознала, что тонет. Платье облепило тело, с каждым гребком становилось тяжелее плыть. Но забившаяся в голове мысль вытеснила ужас из разума: пару дней назад там, на Радужном мосту, Хеймдалль открыл ларец.
Водоросли, точно паутина, окутали лодыжки, вода сдавила грудную клетку, легкие будто обожгло огнем. Сиф перехватила баселард и нанесла рубящий удар по цепким зеленым нитям.
Первый глоток воздуха, когда ей удалось добраться до поверхности, был самым желанным в ее жизни. Сиф откашлялась, стряхнула воду со лба и поплыла к берегу.
Если высвободишь силу тессеракта, без должной уплаты не обойдешься. В прошлый раз ваниец применил что-то, что, по словам Локи, было чужеродной магией в тех землях, и смог на пару мгновений приоткрыть крышку ларца. Расплата не заставила себя долго ждать: глупый мальчишка отправился в Хельхейм следом за ее отцом, которому после ни одно из ходатайств самого Одина не помогло – отец погиб не в бою, а стало быть, Вальгаллы недостоин.
Сердце оглушительно забилось в груди.
Картинка, что до этого распадалась на кусочки, приобрела подобие целостности. Если тессеракт открыт, то кто сейчас должен умереть, чтобы все это прекратилось? И откуда во внезапно нахлынувшем воспоминании взялся Фандрал? Мечника не было с ними в Ванахейме.
Холод впивался в кожу и будто бы проникал в кровь – крупная дрожь сотрясала тело. Сиф стиснула зубы и отжала воду с волос. Тессеракт, серые пустые глаза, напрасные жертвы. Вот почему все это ей казалось таким знакомым.
Вот почему… Как она раньше этого не поняла?
Сиф огляделась, выругалась и побежала к замку: тьма не последовала за ней. А значит, Локи решил до конца быть героем.
Сражаться с тем, что приняло обличье Фандрала, было невозможно – сталь, как ни пытайся, дым не разрежет. Локи с трудом уворачивался от выпадов, – тьма правдоподобно изображала характерные движения мечника; Сиф едва отразила коронный колющий удар, – заклинанием разбил два путеводных огонька.
И «Фандрал» закричал. То существо кричало так, что колокольчики в голове затихли.
– Сиф, уходи!
– А ты? – она непонимающе посмотрела на Локи, и он опять – Хель его забери! Опять! – прикрыл ее собой, оттеснил к воротам.
Черные нити, что собрались в подобие кокона вокруг существа, пошли рябью и словно изменились в размерах.
– Ты доверяешь мне, Сиф? – встревоженный взгляд и прикосновение, так похожее на то недо-объятие, в которое так редко заключал ее Тор. – Скажи мне, это сейчас очень важно. Ты мне веришь?
Яркие плитки Радужного моста поблекли, и там, у дома Хеймдалля, они одна за другой начали осыпаться в бездну.
– Да.
– Найди в замке свою девчонку или кого-нибудь из магов. Они знают, что делать. Только не возвращайся за мной, – Локи на мгновение прижался лбом к ее лбу и столкнул ее вниз.
Пробегая под коваными воротами, увитыми пожухлым плющом, и растирая пальцы, Сиф смеялась. Похоже, еще одна сказка, родом из далекого детства, оказалась не сказкой: все-таки есть переход между морем Вечности и садами Идунн – нужно только знать, куда нырнуть. Удивительно, что Локи в прошлое свое падение этого не учел.
Сиф свернула с каменной тропы на газон.
Хотя, возможно, здесь для него и не было этого «прошлого раза». Искаженный тессерактом Золотой мир, измененные воспоминания асгардцев, ни одного знакомого лица, кроме Локи, стражника, похожего на ее отца, и существа, что приняло личину Фандрала. Восхитительное место, лучше и не придумаешь.
Некогда роскошный сад был на грани: изумрудные травы почернели, душистые цветы увяли, листья жалкими комьями валялись близ корней деревьев. Все в этом мире умирает, будто что-то или кто-то вытягивает из Асгарда жизненную силу.
Тогда прошло не так уже много времени, прежде чем Локи и ванийские маги восстановили защитные чары ларца. Но кто знает, что теперь создала неукротимая сила, когда вырвалась наружу? Тьма вполне может быть порождением открытого тессеракта, как и «Фандрал». Только зачем она, Сиф, понадобилась Тьме? И почему существо напало лишь после того, как Локи метнул кинжал?
В небесах сияли звезды, туман под защитным куполом рассеялся. Сиф остановилась и перевела взгляд на безоблачное небо.
«Но откуда здесь?..»
Слева раздался оглушительный смех, больше похожий на раскат грома. Шорох, гул, удар и снова странный хохот. Звуки доносились из той части сада, где росла волшебная яблоня.
У Сиф все внутри похолодело: она не видела Идунн в Пристанище.
Через несколько поворотов ей удалось отыскать нужную тропу, сейчас укрытую плотным ковром из черных листьев. Покореженные ворота валялись у ограждения, и плотная корка льда укрыла каменную дорожку. Громогласный смех утих, и сердце Сиф болезненно сжалось: йотун обрушил двуручник на яблоню, и главное сокровище Асгарда с громким треском повалилось на заиндевевшую траву.
– Всегда мечтал это сделать, – ледяной великан взглянул на Сиф и растянул губы в плотоядной улыбке. Она неверяще воззрилась на него. Лафей?! – Заветные желания должны сбываться, верно, девочка?
Сорвать плод с безжизненного дерева не составило для него труда: защита окончательно пала. Лафей подцепил яблоко за черенок, поднес к лицу, скривился и отряхнул ладонь: золотые яблоки после падения яблони мгновенно сгнили.
Оцепенение прошло так же быстро, как и возникло. Закономерные вопросы – как это мертвое чудовище оказалось в Асгарде и почему оно все еще отравляет своим присутствием Золотой мир, – отошли на второй план, когда бывший царь Йотунхейма понесся на нее с мечом.
Она парировала первый выпад и сумела отразить второй. Лафей увеличил расстояние и вновь замахнулся.
– Мертвым ты мне больше нравился, – выпалила она и поднырнула под его руку – длинным мечом особо не повоюешь в ближнем бою.
– Мертвым? – йотун оглушительно засмеялся и пошел в наступление. – Неужели мертвецы могут так? – от упреждающего удара лезвие баселарда завибрировало и выпустило искру.
Воспользовавшись заминкой Лафея, – ледяной великан замер и воззрился на что-то, что находилось у нее за спиной, – Сиф сократила дистанцию и проткнула острием его бедро. Мерзкая ухмылка исчезла с йотунской рожи, красные глаза полыхнули злобой. Ответный удар – рукой, а не мечом, – пришелся на правую сторону, и Сиф ощутимо приложилась спиной о покрытую льдом яблоню.
– Глупая девчонка, – йотун направил на нее двуручник, вытащил из раны баселард и отшвырнул к ясеню. – Ты до сих пор не поняла? Это Табула раса. Что-то пойдет не так – и они снова…
Песок вместе с ошметками травы попал ему в глаза. Сиф услышала взбешенный рык Лафея, прижала руку к ребрам и стремглав бросилась к своему оружию.
Лучи дневного светила мгновенно угасли.
Стоп. Что? Дневного?!
Но как же тогда она разглядела не асгардские звезды? Или…
– …Снова ты не можешь усидеть на месте, Сиф!
Ее пальцы коснулись рукояти баселарда, плечи напряглись.
Трава сменилась каменным полом, а белый ясень посреди сада превратился в кладку знакомого камина.
Женский смех прокатился волной дрожи по ее телу.
– Повернись ко мне, Сиф, когда я с тобой разговариваю.
Горящий факел, растрепанные светлые волосы, безумный блеск в глазах и темная комната – та самая, с которой пламя и начало свой ход в прошлый раз.
Сиф попятилась. Ни сада, ни озера, ни моста. Только безумная женщина, которую привел в дом ее отец.
– Скоро все закончится, моя милая, – ухмыльнулась та, плавным жестом поднесла огонь к окну.
Языки пламени быстро поползли вверх, словно шторы были не из тяжелого бархата, а из соломы.
«Нет. Это невозможно, нет! Она не могла выжить!»
Черные стены, черный потолок, дверь исчезла. Боль пульсировала в ребрах, плечо ныло, а еще Сиф с ужасом поняла, что сдвинуться с места она не может, как ни пытайся – ноги увязли в каменном полу.
– Что же так сильно бьется твое сердечко?
Женщина визгливо засмеялась, скривила лицо в звероподобном оскале. Кожа на острых скулах еще сильнее натянулась.
Огонь стремительно перескакивал с камня на камень, и вскоре комнату охватило яркое пламя.
Ни шелохнуться, ни вырваться. Паника пробиралась к горлу, пока Сиф лихорадочно раздумывала, как ей выбраться из этой западни. Каждый вдох давался с трудом, правда, жар совершенно не ощущался. Лезвие баселарда завибрировало.
– Сердце. Вот, что важно, – и она вздрогнула, когда ледяные руки Фандрала коснулись ее лопаток. – Слушай меня и запоминай: ты должна выбраться отсюда любой ценой, даже если тебе придется…
– Не придется. Почти все ее друзья и так уже мертвы, – прошелестела женщина, которая оказалась прямо у нее перед лицом.
Плоть покрылась волдырями и местами через лопнувшую кожу проглядывали кости.
– Убирайтесь!
Острие баселарда прошло сквозь тянущиеся к Сиф скрюченные пальцы и чиркнуло по нагруднику Фандрала. А когда женщина кинулась на нее, яркий свет, что наполнил комнату, моргнул и угас.
Треск огня затих, холодные ладони исчезли с ее плеч, и она не слышала ничего, кроме собственного сердцебиения. Сиф попыталась выбраться из каменного плена, шагнула вперед, зацепилась за что-то носком сапога и рухнула на покрытые пылью золотые плиты.
Склизкий ком подобрался к горлу и мешал нормально вдохнуть. В памяти, словно клубок змей, зашевелились воспоминания, о которых Сиф предпочла бы забыть навсегда. Нет. Не время и не место. Но как-то уж слишком много звоночков из прошлого в мире, где прошлого в правильном виде нет.
Голова трещала, плечо и ребра ныли. Сиф оттолкнулась свободной рукой от пола, перевернулась на спину. Под высокими сводами сновала тень, быстро перемещалась от анфилады к колоннам, по которым капля за каплей стекала мутная вода.
Сиф подавила тошноту, отерла разбитую ладонь о платье, оперлась на баселард и встала.
Свет не проникал через резные окна, цветные стекла почернели, и золото крупными пластами осыпалось у возвышения. Повсюду царило запустение, тянуло сыростью и от пыли першило в горле. Для полноты картины из ее давнишнего кошмара не хватало только тела мертвого Тора.
Кошмара?
Сиф повернула голову и заметила знакомый плащ и не менее знакомую широкоплечую фигуру под алой тканью.
Смерть отца, уничтоженная яблоня, сгоревший дом и… Да уж, при таком раскладе финал путешествия по наибольшим страхам весьма предсказуем.
В зале она была не одна: чей-то тяжелый взгляд буравил спину, но наблюдателя, как Сиф ни пыталась, обнаружить не удалось, разве что только та тень над троном…
– Вот, значит, как? Нравится играть? – она растянула губы в улыбке и до боли впилась ногтями в ладонь. – Копаться в памяти, выискивать слабину, – Сиф перевела взгляд вверх, расправила плечи и поморщилась: ребра опять напомнили о себе. Нет, если бы ее хотели убить, то существо, что обладало такой чудовищной силой, вряд ли бы не справилось с задачей. – Ты хотел дать мне совет, «Фандрал». Ну же, я вся внимание. Говори.
Капли забарабанили чаще, превратились в тоненькие черные ручейки. Протяжно завыл ветер, и холод обрушился на нее с новой силой, когда вода поднялась до уровня щиколоток.
Двери потайного хода для стражи – ожидаемо – оказались закрытыми.
– Все не то… Чем кажется, воительница.
В хриплом голосе сквозила бесконечная усталость, и Сиф понадобилось все ее мужество, чтобы заставить себя обернуться. Там, у подножия трона, облаченный в серое рубище и с кандалами на руках и босых ногах, сидел Один Всеотец.
– Ваше величество? – удивленно произнесла она и не поверила собственным глазам.
– Вспомни, когда звенят колокольчики. – Глубокий шрам от уха и до левой ключицы, был черен, как и кровь на его ладонях. Один болезненно поморщился и нарисовал руну хагалаз на подступенке. – Вспомни… Пока они не забрали твою жизнь.
Вокруг стало тихо, слишком тихо – даже сквозняк у сводов умолк. Силы будто бы оставили Всеотеца, и он, больше не зажимая раны, опустился на ступени.
Тревога нарастала по мере приближения к Одину. Грудь короля не поднималась от дыхания.
«Но как? Откуда он здесь? Он ведь отправился в Ванахейм… Морок. Это наверняка очередной морок. Локи говорил, Локи…».
Не стал бы лгать.
Проклятье!
Вдали раздался раскат грома, и Сиф не успела оглянуться, как шумящие, кипучие потоки ото всех двухсот восьмидесяти колонн в мгновение ока заполнили залу, едва не сбили ее с ног и скрыли Одина под толщей вод. Сиф пошатывалась, вытирала лицо от брызг и ощутила, как что-то холодное там, внизу, коснулось ее колена.
Она перехватила баселард, когда перестала доставать ногами до пола, и поплыла к возвышению – Всеотца нигде не было видно, да и скованный по рукам и ногам он вряд ли вынырнул бы на поверхность. Вздувшийся алый плащ ярким пятном растекся у перевернутого на бок королевского стола.
«Плащ? А куда подевалось тело?»
Шум заглушал остальные звуки, вода прибывала.
– Сиф, не дай ей себя погубить!
Она обернулась на голос Фандрала, и последнее, что Сиф увидела, прежде чем что-то с силой дернуло ее за ноги вниз, – смирение на бледном лице лучшего друга, когда исполинских размеров водяная змея обхватила его поперек груди.
***
–…Пожалуйста, очнитесь, пожалуйста, прошу вас, леди Сиф!
Кто? Что? Очнуться?
Холод пронзал до костей. Холод, ледяная вода. Мокро. Тяжело дышать.
«Снова?.. Снова очнуться, чтобы видеть, как он… Фандрал!»
Вода пошла через нос, Сиф закашлялась и отвернулась, чтобы прочистить горло.
Сигюн мягко поддержала Сиф под спину, когда она попробовала встать – девчонка быстро сообразила, что ее сил надолго не хватит. Зрение медленно восстанавливалось – размытые фигуры, ночь, огоньки над головой. Озеро вместо тронного зала, желтая трава, деревья, что тычут в небо обглоданными ветвями, и треклятый холод, который даже плащ Сигюн не прогнал.
Нет ни тела Всеотца, ни Фандрала, ни Тора. Есть лишь треклятая ночь, полуразрушенный Асгард и – горечь достигла гортани – подлая сволочь, которая значительно превосходят по силе всех, кого она когда-либо знала.
Ледяные пальчики успокаивающе поглаживали ее по голове, расчесывали волосы. Дрожь пробирала тело, ребра пульсировали, и ком, что прочно стал в горле, мешал дышать.
– Я думала, что вы… Вы тонули. И когда я вытащила…
Сигюн украдкой утирала слезы, не поднимала на нее глаз. Тонкие пальцы дочертили руническую вязь, накрыли рисунок, и тепло заструилось по зеленой ткани.
Сиф еще раз огляделась вокруг и приняла протянутую ладонь.
Похоже, Тьма последовала за ней, а не за Локи. Чем бы ни были эти «видения», они вряд ли далеки от реальности – боль-то никуда не исчезла. Сиф шумно выдохнула, коснулась перемотанных серой тряпицей пальцев девчонки.
– Спасибо. Ты снова спасла мою жизнь, – Сигюн едва заметно улыбнулась кончиками губ, передала Сиф баселард, поднырнула под ее руку и подхватила под поясницу.
Путь до замка показался ей вечностью: колени подкашивались, голова кружилась, а тишина вокруг пугала больше, чем жуткая мысль о том, что все они обречены.
Отец, Лафей, Один, Фандрал, Тор и та женщина… Три мертвеца и трое… Нет! В бездну, в бездну все! И «табулу расу», и руну разрушения, и колокольчики, и даже открытый Хеймдаллем тессеракт.
Потускневшее золото, скрипучие двери парадного хода, приглушенный свет. Она устала, она слишком устала, чтобы…
– Локи вернулся?
Сигюн промолчала, но молчание девчонки было красноречивее ответа. Восхитительно.
Коридор к Пристанищу точно растянулся на добрую сотню лиг.
– Что должны были сделать маги по его приказу? – девчонка что-то невнятно пробормотала себе под нос. – Сигюн, что должны были сделать маги и ты?
Синий огонек выписал очередной пируэт, едва не задел пламя факела. Карие глаза виновато посмотрели на нее.
– Вывести жителей из столицы и полностью заблокировать город, – Сигюн вздрогнула. – Но не все успели уйти до того, как защитный купол перестал поддаваться чарам.
И достопочтенные леди, и их до смерти перепуганные отпрыски, они… Сиф нахмурилась.
– Сколько успели?
– Не больше сотни, – произнесла Сигюн и удрученно добавила: – стражи первыми ушли.
– Н-да, «ушли», – скривилась Сиф. Подло сбежали, наплевав на клятву. Мерзавцы! Разительное отличие в поведении солдат не могло не выводить из себя: привычные для нее золотые плащи скорее погибли бы от рук неприятеля, нежели бросили Асгард. – Но какова была твоя задача во всем этом?
– Вы, – Сигюн зарделась и поспешно опустила голову. – Я должна была позаботиться о вас. Локи приказал…
Вот ведь герой недоделанный! Даже такой вариант просчитал. И девчонка из-за нее теперь погибнет.
Проклятье!
Низкие потолки, нечитаемые рунические символы на стенах и тошнотворно-сладкий запах на подходе к магическому заграждению Пристанища. Это как-то нелогично – буквально все: и сны, и явь, и даже советы от окружающих, – кричат о том, что приближаться к Тьме не стоит, но в то же время Тьма… Хотя, возможно, это не подсказки, а очередной обман, и нужно просто следовать за путеводным огоньком.
Идти за огоньком, ведущим в никуда. Фандрал. Не существо, а тот, кто столько лет сражался за нее, и в конечном итоге…
Слова, странные слова мечника над телом ее отца застучали в голове крохотными молоточками.
«…И слышать звон, прощаясь навсегда с тем миром, где ты жил, любил и был убит».
Она уперлась рукой о кладку. Шар ударился об острый камень и выпустил синюю искорку.
Погребальные огоньки?
Нет. Невозможно!
Свет от факелов создавал причудливые тени. Шрам на шее Сигюн тянулся от правого уха и до левой ключицы, как и у Всеотца из ее «видения». Рубящий удар огромной силы, после которого Сигюн навряд ли осталась в живых.
Виски пронзило болью, но Сиф лишь крепче стиснула зубы.
Это не может быть правдой. Весь этот искаженный мир – последствия открытого тессеракта, не более того!
Сиф потерла переносицу.
Конечно. И Всеотец из последних сил не начертал руны царства Хель.
Сигюн помрачнела: стена не поддавалась, не шла рябью, как в прошлый раз после прикосновения мерцающего шара.
– Этот шрам у тебя на шее. Как ты выжила, девочка?
Сигюн проигнорировала ее вопрос, приблизилась к стене и принялась снимать повязку с ладони.
– Скажи мне, Сигюн, как давно ты перестала слышать хельхеймские колокольчики?
– А сейчас это важно?
Прямая спина, плавный поворот шеи, полуулыбка и полный презрения тон никак не вязались с образом покорной, испуганной девочки. Сигюн прочертила пару линий и изо всех сил ударила по камням.
Все время это было у нее перед глазами. Исковерканные руны, пустые книги, холод, чужие звезды, незнакомые горожане, и даже стражники, хотя каждого из них Сиф знала в лицо после учебки.
И треклятые колокольчики, что предупреждают еще живого путника о скором прибытии в Хельхейм.
Меч в руке завибрировал, стоило ей направить острие на Сигюн.
– Что такое «табула раса»?
Девчонка смерила ее взглядом, сделала шаг вперед и скрылась в убежище.
– Да чтоб тебя!
Защитное заклинание неприятно покалывало кожу. В скобах ярко горели факелы, но от высоких резных дверей мало что осталось: мраморный пол устлали мелкие щепки.
Белые лепестки летели вниз из-под звездного свода. Сигюн лежала неподалеку от увитой цветущим плющом арки: посеревшие глаза на бескровном лице, разметавшиеся огненно-рыжие локоны и вывернутая под неестественным углом голова.
– Сиф? – ее сердце вздрогнуло – Локи хмурый, чуть взъерошенный, в окровавленной рубахе и с мечом. – Почему ты здесь?..
В зеленых глазах плескался неподдельный испуг за нее, и ей так не хотелось верить, что вся эта забота была напускной. Голова раскалывалась, каждый вдох отдавался острой резью.
– Локи, мы в Хельхейме? Мы… – голос подвел ее, задрожал, – мы мертвы?
– Ты-то будешь жить, а ему уже незачем, – прошелестел Фандрал, вышел из арки и метнул в Локи кинжал.
Комментарий к Глава 6. – Погребальные огоньки
Max Richter – Non-Eternal
========== Глава 7. – Прощание ==========
«Тор».
Сердце екнуло в груди и сжалось в крохотный комочек. Странная мысль, что все это время пряталась в глубинах разума, пробралась через вспыхнувшую ярким пламенем боль.
Как бы было хорошо увидеть Тора в последний раз.
Кинжал мягко вошел в живот, будто в масло. Холод обжег кожу, а после впился миллионами зубцов в тело. Она не успела спохватиться, как твердый камень встретился с затылком, и свет ускользнул от нее вместе со звуками, шорохами и проклятьями Локи.
А после не было ничего.
Была лишь пустота и тишина. Что-то неприятно холодило стопы, и запястья ныли, словно их долго держали в цепях. Голос не слушался, как и руки.
– Ты только держись, пожалуйста, держись.
Шепот стлался по коридору. Голова гудела, затылок саднило. Гулкие шаги, трепет огоньков, лихорадочный стук сердца Локи.
Свет перед глазами то мерк, то разражался яркими танцующими пятнами.
Все слишком просто, все слишком очевидно и совершенно неправильно. «От слова «неправильно» и так уже давно тошнит», – хмыкнула она и ощутила привкус крови из прокушенной губы.
– Это не Асгард, верно? – Сиф уперлась лбом в его плечо.
Локи прижимал ее к себе так бережно, точно она действительно что-то значила для него. Нечто большее, чем расходный материал.
Смех рвался из живота вместе с кровью и горечью.
Очередной коридор закончился тупиком. Локи выругался, прошептал что-то на непонятном языке, и тонкая нить, что возникла за погребальным огоньком, засияла ярким белым светом.
Стены дрожали. Раньше это не казалось ни существенным, ни важным. Все это время стены дрожали. Тонкая вязь на каменной кладке формировала понятные слова, на которые смотреть теперь не было смысла.
Хельхейм. Треклятый Хельхейм. Руны не лгут.
– Что будет… Если умереть в царствии Хель? – протянула Сиф, когда они с Локи уперлись в закрытую дверь. Старый ржавый механизм не поддавался его натиску. – Куда после… Куда отправится…
– Молчи. Побереги силы, – мягко ответил он и осторожно опустил ее на пол.
Сиф привалилась к стене. Через непослушные пальцы просачивалась кровь и тоненькими струйками текла на загубленное платье. Слабая улыбка растянула губы: да, платье – это самая страшная потеря в ее жизни.
Она попыталась сдвинуть рукоять кинжала. Силы медленно покидали ее, как и ощущение реальности происходящего.
«А когда здесь что-либо было реальным?!»
Действо, что развернулось в Пристанище, дробилось на картинки, распадалось в памяти вместе с исчезающим светом и глухо звенящими колокольчиками, но только не боль на лице вернувшего себе прежний облик друга, когда она прикрыла Локи собой.
– Локи, все это… Не сходится, – прошелестела она заплетающимся языком. Замок щелкнул, дверь распахнулась. – Зачем ты мне лгал?
Узкая ладонь коснулась ее щеки, его пальцы бережно заправили за ухо упавшую на глаза прядь.
– Ты бы ни за что мне не поверила, если бы я рассказал тебе правду, – он помог ей подняться.
Зеленый балдахин на кровати, ломящиеся от книг полки, свитки на столах и метательные ножи. Горы паутины и пыль, казалось бы, что витала повсюду. Когда-то, давным-давно, Сиф была в этой комнате, но в прошлый раз она пришла не через потайной ход. Сиф переступила через гордость и неприязнь и пошла извиниться за свой проступок, но получила не прощение, а злую насмешку. Правдивую насмешку, что длилась всю ее жизнь: она не воин, а глупая, влюбленная девчонка, которая ничего кроме смерти, если пойдет за Тором, себе не найдет.
Возможно, единственный раз лжец оказался прав.
Ужасно, просто ужасно хотелось пить.
Локи смел со столешницы все бумаги, вывернул содержимое потайного ящика и принялся разгребать гору. Погребальные огоньки крутились у дверей и окон, несколько особо быстрых бросились к камину и теперь, точно угольки, поблескивали из глубин пустой топки.
Подушки, на которые Локи ее уложил, казались тверже камня. Лезвие пульсировало внутри и доставляло немало хлопот, – попытка приподняться закончилась для Сиф весьма плачевно. Каждый мускул в ее теле прошило болью.
Локи лгал ей. Лгал, глядя в глаза, втирался в доверие, изо всех сил стараясь быть ей другом.
Ком в горле мешал дышать.
Быть настолько наивной, чтобы довериться Локи – это верх глупости.
– Существо… В облике Фандрала… – она вцепилась в его запястье, не позволяя ему влить в рану жидкость из алого флакона, похожего на емкость, в которой хранилось походное обезболивающее. – Что оно такое? Но давай без этих глупых сказок о йотухеймской Тьме.
Магия капля за каплей тянула из него силы: лицо Локи посерело и плечи опустились, будто на них взвалили непосильную ношу. Иллюзии, которые он разослал по коридорам, должны были занять существо на некоторое время. Несколько выигранных мгновений, только и всего.
Битва уже проиграна.
Это знала Сиф и наверняка знал Локи, просто по непонятной для нее причине он не хотел сдаваться.
– Это мой надзиратель.
Его голос был слишком тих. Прикосновение к обнаженному животу обожгло холодом.
Надзиратель?! Что?
– Я не попрошу простить меня за ложь, но если позволишь помочь, то в этот раз я все тебе объясню без утайки. – Зеленые глаза смотрели на нее утомленно и даже вроде бы виновато.
– И почему я должна поверить твоим словам?
Он шумно выдохнул, его плечи опустились.
– Потому что я не хочу остаться здесь один.
– А с каких это пор… Тебя пугает одиночество? – насмешливо поинтересовалась она и убирала пальцы с его руки.
Локи привык быть один, он никогда не искал чьего-либо общества. Этому его умению Сиф даже изредка завидовала – Локи был по-настоящему свободен.
Горечь во рту вязала и без того заплетающийся язык. Благо тошнота отошла на второй план почти сразу, как только зелье начало действовать.
Тяжелый взгляд, нахмуренные брови, и губы, сжатые в тонкую линию. Казалось, ее вопрос действительно задел его за живое.
– Оно меня не пугает. Но я боюсь, что ты погибнешь.
Локи поставил пустой флакон на край стола и вновь принялся разгребать вещи.
Быть такого не может. Сиф потрясла головой, попыталась выкинуть тревожную, совершенно несуразную мысль, и закусила губу.
– Как я оказалась в Хельхейме живой? – погребальный огонек метнулся к пологу кровати и поднял облако пыли.
Стены снова отчетливо вздрогнули – Локи обернулся, осмотрел своды покоев и приглушенно выругался.
– Тебе просто ужасно не повезло, Сиф. Мой братец решил – да, тот самый, которого я знать не знаю, как и все, кто были рядом с тобой все это время, – кривая усмешка исказила его бледное лицо, – поторговаться с Одином за мою жизнь.
Сердце пропустило пару болезненных ударов.
– Тор?..
Локи взял кисет с целительными камнями и направился к ней.
– Да, Сиф, твой милый, прекрасный Тор, который обрек тебя на смерть.
***
От целебного крошева невыносимо зудела кожа. На животе осталась тонкая светло-розовая линия, к которой она едва заставила себя перестать касаться. Рядом с Сиф лежали ее доспехи, рубашка, привычные кожаные брюки и высокие сапоги.
Во рту было кисло от кроветворного зелья.
«А может даже не только от зелья», – скривилась она и растерла руки.
Локи вернул ей вещи, в которых она прибыла из Ванахейма, и удалился в смежные покои, не желая, как он выразился, смущать ее своим присутствием.
Мелкие пуговки на рукавах платья не расстегивались: петли были очень узки. От бессильной ярости дрожали пальцы, и Сиф со злостью сорвала нелепое украшение, будто бы оно было причиной всех ее бед.
История Локи, что казалась полным вздором, в одночасье обрела смысл, когда он достал из шкафа ее нагрудник и ножны с мечом.
Тор старался спасти своего младшего брата.
Тор упросил Одина о последнем шансе для Локи.
А еще Тор узнал, что дарованное «помилование» должно окончиться казнью – для младшего братца прощения или милосердия не нашлось: слишком сильно йотуны, которые прознали о разрушении Радужного моста и ослаблении защиты Асгарда, хотели получить голову Локи себе в уплату за уничтоженный мир.
А Сиф… Что ж, ей действительно не повезло. Ритуал «Табула раса» – жизнь с чистого листа, жизнь, для которой отвели целое новое королевство, правда, без живых подданных.
– И, знаешь, в конечном итоге я получил то, чего жаждал с самого рождения. Наверное, Всеотцу это показалось забавным – наблюдать за тем, как мой мир рушится, а я ничего не могу с этим поделать. Энергия, что отвели на поддержку «Асгарда», утекает, словно вода в сухой песок. Чувствуешь? Стены теперь сильнее дрожат, – он коснулся ладонью кладки и пробежал пальцами по камням. – Совсем скоро весь этот мирок сложится, как карточный домик. И это даже в некотором роде смешно – пытаться спасти тех, кто уже давным-давно мертв.
Значит, отец, асгардские воины, целительница, Сигюн, дети и благородные дамы – все они, погибшие вне сражения… Покой, что даровала Хель, у них забрали ради наказания одного подлеца? Немыслимо.
