Текст книги "Лекарь Черной души (СИ)"

Автор книги: Анна Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Ну, что ж, не красоваться же я превратилась. В прыжок я достигла преследователей Генриха и одним взмахом лапы отправила их в полёт к дальним елям. Своего же обидчика подхватил мой хвост, и он также был отправлен в полёт, правда в менее определенный. Был один смельчак, который с мечом ринулся на меня, но он был быстро остановлен и повален под грузом моей пушистой лапки, остальные же решили быстро ретироваться с места своего поражения.

Когда все обидчики быстренько смылись, мы вздохнули спокойно, хотя некоторые продолжали бросать на меня боязливые взгляды, и предпочитали ко мне близко не подходить.

Я же села на примятую траву и стала взирать на них всех сверху вниз, виляя хвостом. Отряд потихоньку начал переносить раненых, перевязывать, и искать своих лошадей. Я среди такого большого количества представителей мужского пола превращаться обратно не торопилась, бросая грустные взгляды на одно из моих любимых платьев, а точнее на его остатки.

– Какая ты большая, однако, стала. – первым ко мне подошел Генрих. – Теперь, увидев твои уши и хвост в живую – еще больше захотел их себе в комнату.

– На стену? – говорить в обличие волка я могла, получалось иногда рычанием, но в целом понятно.

– Можно и просто на кровать. – ухмылочка.

– Боюсь тогда вам придется переехать из своей комнаты, маловато места будет для нас вдвоем.

– В тесноте, да не в обиде. Так и быть потеснюсь. – он сел на траву напротив меня. – Кстати о тесноте, почему ты не превращаешься в свой более привычную для тебя форму?

– В глубине души я всё еще желаю сбежать из этой страны на другой материк.

– Боюсь тебя не пустят на корабль.

– Пфф, кто их спросит? Просто пройду и всё! – на миг я даже забыла, что жить мне осталось не так долго, чтобы отправится на другой материк.

– Это, конечно, так. – Генрих замялся. – А разрешишь себя за ушком почесать?

– Я гордая волчица, а не декоративный пёсик! – я тоже замялась. – Ну-у, разве что чуть-чуть.

Генрих был удовлетворён шерсткой моих ушек, а я нежностью его рук и оба остались довольны друг другом. Но наши утехи незамеченными не остались, поэтому краем глаза я наблюдала на ошарашенные взгляды воинов.

– Давай ты сначала преобразишься, а я подумаю о твоем переправлении на другой материк, договорились? – отстранился от меня король, заметив странную реакцию своего отряда.

Вместо ответа я перевела взгляд на свои остатки платья, король быстро подхватил мой взгляд.

– А-а...– Генрих поспешно встал и отряхнулся. – вот в чем дело...

– Нет, конечно, если вы настаиваете, я прямо сейчас обернусь. – протянула я.

– Не нужно! – король был явно взволновал, знает же, что я и такое могу. – Сейчас что-нибудь придумаем, только без резких обращений.

– Так и быть не буду травмировать психику ваших неподготовленных бойцов.

– Если бы только психику... – буркнул Генрих, оглядываясь по сторонам, в поисках какой-нибудь имитированной одежды.

Далее его действия больше похожи на попытку меня соблазнить: он снял свой отнюдь не дорожный сюртук, потом снял ремень, я уже была готова к продолжению, но его не последовало. Генрих лишь протянул мне всё это со словами:

– Отойди подальше, а когда превратишься – надень это, до дворца – сойдет.

Есть ли у волка плечи? Если есть, то я ими сейчас пожала и взяла в пасть, предложенное королем одеяние. Если нет, то я пожала чем-то несуществующим и побежала вглубь леса.

Сюртук оказался велик, что немудрено, в плечах Его Величество побольше будет. Сюртук доходил до половины бедра, и открывал ключицы, с персиковой ложбинкой. Я затянула ремнем талию, пытаясь сделать хотя бы подобие платья, получилось плохо, но альтернативы, разве что, шерсти, не было.

Ушла я довольно далеко. Волком это расстояние пройти – раз плюнуть, а вот голыми ногами, по веткам, листьям и прочим неровностям, пройти оказалось труднее и опаснее. За небольшое расстояние я успела проткнуть ногу острым сучком, чем оповестила всю лесную живность нецензурными высказываниями, от которых мои пансионные преподавательницы, наверное, пришли бы в ужас.

– Если тебя не съели лесные тушканчики, то я не знаю, какая еще причина заставила тебя так долго быть в этом лесу. – послышался голос из-за деревьев.

Генрих застал меня сидящей на земле, и достающей еловые иголки из своей ноги.

– Единственный лесной тушканчик, который мог меня съесть, это ты. – сказала я, в очередной раз выдергивая иголку из своей ноги, на этот раз последнюю.

– Я холестериновое стараюсь не есть. – проговорил Генрих и сразу был одарен пиком в голень. – а злобное холестериновое – тем более!

Я уже пошла в сторону, откуда пришел король.

– Стой. – окликнул он меня позади и не успела я оглянуться, как была подхвачена на руки.

– Ты...Ч-что творишь? – мое короткое одеяние и так меня смещало, но перспектива быть вынесенной из леса правителем государства перед его военным отрядом – вгоняло меня в краску.

– Если ты через каждые полметра будешь останавливаться и очищать ноги от иголок, мы до завтра не приедем. Рональд успеет объявить меня мертвым и завладеть троном.

Я была так удивлена тем, что он в курсе про Рональда, что ничего не ответила, в то время как Генрих бодро потащил меня между деревьями.

Не могу сказать, что отряд был удивлен нашему появлению в таком виде. Скорее они были бы удивлены, если бы мы вышли врознь. Что меня немного насторожило.

В столицу мы въехали быстро. Отряд, и я на лошади Генриха, поскольку другую лошадь они для меня не припасли. В столице мы направились не во дворец, а в другую сторону, и я помрачнела. В таком виде, да на главную площадь столицы!

Площадь была полна народу. Как и предполагал Генрих, Рональд уже успел оповестить всех о его кончине. Но какого было удивление людей, когда он, во всей красе, заехал на площадь, да еще и с полуголой девицей, можно сказать, на коленях!

Но удивление народа сильно уступало удивлению Рональда, уже лелеявшего мысль о своей удавшийся мести. Интересно, сильна была его радость, все-таки потерял смысл жизни, никакой мечты, цели...

Генриху не пришлось ничего говорить. Народ, пусть и называвший своего правителя "кровавый король", ценил его, и того, кто умышленно соврал о кончине их правителя, народ решил наказать. Самосуд. Этого только не хватало.

– Стойте! – Генрих спрыгнул с лошади. – Моему брату нездоровиться, последнее время он страдает от слабоумия и бреда, я позабочусь о его здоровье, но он не виноват в своей слабости.

Люди, уже схватившие "слабоумного", отстранились. А король приказал своему отряду забрать Рональда во дворец. Сам же правитель извинился, что так долго скрывал "слабоумие" брата, и пообещал позаботиться о нем. Очень трогательно было бы если, я не знала бы другой стороны истории. Очень хотелось бы не знать.

Глава XXI

Утром Рика ушла на допрос. Генрих знал, что у нее ничего не выйдет, но в глубине души надеялся, что она сможет что-нибудь выдавить из разбойника.

Дела как-то не задавались, и он то и дело ходил по своему кабинету кругами. Её тихие всхлипы не давали покоя со вчерашней ночи. Что он сделал не так? Чем заслужил такой холод в голосе? Почему его так разрывает и не дает покоя ее тихий плачь в комнате?

Садился за стол, пытался отвлечься работой. "Экономическое состояние небольшого графства на севере, ухудшилось в связи с плохой урожайностью..." Черт! Встал, налил бренди, сделал глоток. Даже один глоток алкоголя заставил его бледную кожу покраснеть. А алкоголь ли? Или воспоминание о её мягких волосах, тонкой шее, притягательных округлостях в легкой ткани ночной рубашки, тонких пальцах, нежно касающихся его лица и о глазах, так ласково на него смотрящих, так широко распахнутых и чистых, или может о губах, таких соблазнительных и горячих, заставляющих его сходить сума. Боже, что со мной сегодня? Не сегодня, вообще. Когда в последний раз ты приглашал к себе кого-нибудь кроме нее? Наверное, та, что убежала при её появлении, была последняя... Да и черт с ней, хорошо, что больше не приходила, хорошо, что больше никто не приходил. Без неё все равно ничего не получится.

От образа её, Генриха отвлек короткий стук в дверь. Лоуренс обещал зайти и отдать кое-какие отчеты.

– Утро доброе, Генрих. – весело сказал Лоуренс. – выглядишь не ахти. Всю ночь не спал?

– Да, бессонница. – поверхностно рассмотрел все принесенные бумаги.

– Это не похоже на твою "обычную" бессонницу, – Лоуренс уселся в кресло напротив стола правителя. – похоже больше на любовные переживания девочки-подростка.

– Что ты можешь знать о любовных переживаниях юных девиц?

– И то верно, но я знаю о твоих, и меня это сильно заботит. – Лоуренс ухмыльнулся.

– Ревнуешь? – в глазах Генриха появились смешки.

– Конечно! Какая-то безродная девица уводит у меня из-под носа моего дорогого! Что прикажешь мне делать, кроме как безмолвно страдать и плакать в пуховые подушки?

Оба рассмеялись.

– Пора на обед. Надень свою повседневную маску безразличия и сухого гостеприимства и идем, а то совсем раскис.

На обеде были все, кроме Рональда, честно, он не соскучился, но это все равно насторожило. Даже за обеденным столом, среди Берена, Дионессы, Линды и Лоуренса, он вспомнил о ней, о её...крысе? Он позволил себе улыбнуться, милая крыса, впрочем, как и ее хозяйка.

Странно, уже обед, а она всё еще не пришла? Смогла что-то узнать? Рика, где ты сейчас? Приходи скорее.

Будут ли отношения такими же, какие сейчас, когда она найдет убийцу? Что-то упало в животе.

– Извините, за столь быструю трапезу, мне нездоровится. – король встал из-за стола и направился к выходу оставив недоумевающих обитателей замка наедине.

Опять стол. Опять бумаги. Но всё равно четкий образ перед глазами, всё равно тихие всхлипы вчерашнего дня в ушах. И опять короткий стук. Лоуренс? Не похоже.

– Добрые день, братец. – тонкий голосок Линды, заставил его вздрогнуть.

Линда была редкой гостьей в его кабинете. В основном она жила в своей части замка и выходила оттуда только на трапезы и приемы.

– Здравствуй, Линда. Что-то случилось?

– Сказать честно, Генрих, я не хочу тебе этого рассказывать, но и смотреть на подавленного тебя мне тоже не хочется.

– Любишь же ты долгие вступления, Линда, давай ближе к делу. – правитель легко улыбнулся.

– Сегодня утром я видела, как твою волчицу куда-то увозит Рональд.

Он подорвался, встал из-за стола, а глаза его были расширены.

– А вол...Рика? Что Рика?

– Мне показалось она была без сознания.

Хлопок по столу кулаком, заставил молодую девушку на мгновенье сжаться. Линда редко видела, когда её брат рассержен, но сейчас он был просто в ярости.

Генрих со скоростью гепарда помчался к Рике в комнату. Он до последнего надеялся, что это просто розыгрыш и, что она там, что она опять будет ругать его за внезапное появление, и скажет, что ничего не нашла, что её никто не похитил и всё в порядке. Но её там не оказалось. Он прошел всю комнату, но она была пуста. Он подошел к столу, на котором лежала смятая бумажка. На нем её трудноразборчивым подчерком было написаны какие-то ингредиенты. Неужели это противоядие от того яда? Генрих сложил бумажку, сунул в карман и стремительным шагом покинул комнату.

Уже через полчаса был собран небольшой отряд из королевской гвардии, но направление, куда следует ехать – неизвестно, но этот нюанс быстро разрешил "охранник" Рики, который сообщил, что она якобы убежала в направлении своей страны. А направлении родной страны волчицы, было только одно имение, принадлежащее Рональду. Генрих сморщился.

– Выдвигаемся! – отдал приказ король.

Глава XXII

Еще вчера меня везли как свинью на убой, а сегодня я уже натягиваю чулки, чтобы идти на работу. Яд еще не дал о себе знать, но уже сегодня вечером или завтра утром должна быть горячка. Белла тихонько сопит на подушке. Даже не проснулась от моего утреннего туалета, что за пассивное животное?

Вчера с площади я уехала совместно с мрачным-мрачным Генрихом, оставив удивленную толпу наедине с собой и собственными слухами.

Во дворце тоже всё гудело, уже стало известно, кто так старательно желал кончины короля и творил беззаконие прямо во дворце. По прибытии, все бросились к Генриху, а он отдавал приказы и с видом делового политика отправился улаживать все дела с Рональдом и его дальнейшей судьбой. По дороге, я сообщила о подарке в виде аконита в ужин, поэтому и это быстро было улажено.

Вообще, прошлый вечер я плохо помню, связано это, то с действием снотворного, то ли с тем, что обращение в оборотня затрачивает львиную (зачеркнуто) волчью долю сил. В итоге я просто пробралась под шумок в свою комнату и осталась там до раннего утра.

Я бодро шла по пустым коридорам дворца (специально выбирала малолюдные) и цокала каблучками в такт своим мыслям. Стопы, как бы это не иронично звучало, зверски болели. В кабинет лекарей я шла, скорее обработать ноги после моих босых походов по лесу, нежели работать. Еще, мне не давала покоя судьба Рональда, по закону, он должен быть прилюдно повешен, или в крайнем случае, посажен в тюрьму для государственных преступников, в какой сидела я, но эта байка со слабоумием была придуманная не просто так, и единственный способ узнать, что твориться – общаться.

В кабинете лекарей уже были Ханна и Рен, которые сразу же набросились с расспросами о вчерашнем, но мои рассказы были дополнены еще кое-чем. Значит Линда рассказала Генриху о том, что меня похитили.

Я улыбнулась своим мыслям: то, что у нашей дорогой принцессы есть возлюбленный из простых, я знала из дневников Ами, поэтому и не сбрасывала её со счетов о том, кто заходил в ту ночь к Ами в комнату, но никогда не подозревала, что это влечение двух молодых людей спасет больше двух жизней сразу. Его, вроде, Алан зовут и живет он, судя по дневникам Ами, именно там, где меня усыпили. Еще больше меня удивило это действия Линды...

– Спасибо. – сказала я громко, удаляющейся Линде после её обеда. Столкнулась я с ней специально, не было такого, чтобы я сидела в засаде с четким осознанием на кого я охочусь, и ждала жертву, чтобы как следует отспасибить её, но перед Линдой я в долгу, поэтому просто поблагодарить не мешало бы.

– Не обольщайся, я сделала это не ради тебя. – теперь молодая девушка стояла ко мне в пол-оборота, и на лице у нее была легкая улыбка.

Кто бы сомневался.

– Тем более, я была в долгу у тебя. Ты не сказала Генриху о моей маленькой слабости.

– То есть, за дневниками всё-таки пришла тогда ты?

– Нет, меня опередили, Дионесса очень быстро просекла фишку с кражей дневников, поэтому мне оставалось лишь наблюдать, но, когда она вышла ни с чем, я ни на йоту не сомневалась, что они у тебя. Мне оставалось лишь ждать разноса от моего дорогого братца, за мою слабость, но его не последовало, и я тоже в некой степени благодарна тебе за это.

На этой прекрасной ноте, она развернулась на каблуке и ушла прочь.

День прошел также быстро, как и начался. От придворных я узнала, что Элли, так звали девицу, помогающую Рональду, сбежала сразу после того, как подсыпала аконит и больше никому о ней не известно. Про то, что решили сделать с Рональдом неизвестно никому, кроме, разве что, короля, но его я целый день не видела. Забавно, он прекрасно знает, что мне осталось жизни максимум неделя, одна мучительная неделя без шанса на спасение, а он даже ни разу не зашел ко мне. Я даже бумажку с противоядием потеряла, хотя вряд ли она бы мне помогла, все ингредиенты нельзя достать за такой короткий срок.

Я лежала в ванной полной пены и делала себе замысловатые прически из нее. Мысли путались, и единственное, что было четкое – его образ. Улыбка, когда он смеется искренне, его орлиный профиль, чтобы безродная волчица, да влюбилась в человека, такого высокого статуса. Я ушла под воду с головой. Теплый плен воды охотно принял меня и нежно обволакивал мою кожу.

По комнате я ходила кругами и то и дело бросала взгляды на ту злополучную тайную дверь. Подходила к ней, отходила. Как в пансионе яблоки воровать с соседнего огорода, так пожалуйста, а как к мужчине в комнату зайти, так колени трясутся. Компот из мужчины не сваришь, варенье тоже не сделаешь. Совершенно ненужные создания...

Сдалась. И побежденной иду по длинному темному коридору с канделябром. Там, где-то нужно повернуть, чтобы не уйти куда-то далеко. Когда шла с Генрихом было не так страшно. А теперь каждая крыса для меня, как мадам Жозефина, такая же страшная и большая.

Сквозняк задул свечи и в коридоре стало жутко темно. Мало того, что я не знаю куда идти теперь, я боюсь, что и назад вернуться не смогу. Стоп, сквозняк? Значит где-то открылась дверь. Я опустила канделябр на пол, а сама мелкими шажками продолжила путь, искренне надеясь на свет в конце туннеля, и было бы неплохо, если бы это был не тот свет. Больно тут непрезентабельное место, чтобы идти к тому свету.

При очередном повороте что-то мелькнуло. Далеко-далеко, но я пошла. Шла я тихо, а вот кричала, когда врезалась во что-то большое, я громко. Присела и свернулась калачиком.

– Рика? – послышался очень знакомый голос.

– Генрих? – подняла я голову, выходя из своего "калачика".

Правитель чиркнул длинной спичкой и туннель залился теплым светом. Увидев его лицо, я издала вдох облегчения и встала.

– Ты меня напугал!

– А вот твой оглушающий крик, был вообще не устрашающим, я чуть обратно в комнату не побежал.

– Побежал бы! Зачем вообще вышел? – обиделась я.

– За тем же, зачем ты.

– За приключениями? – выдавила я из себя крокодилью улыбку.

– За любовью. – эти слова были сказаны на вдохе.

Спичка догорела, но моих искр из глаз хватало. Губы, которые ласкали сейчас мой рот были страстными и требовательными, какими я их никогда не чувствовала. Его руки крепко обнимали меня за талию, отчего я была полностью прижата к сильному телу, а моя грудь чувствовала его сердцебиение. Мои руки быстро обвили его шею и зарылись в удивительно мягкие волосы. В коридоре было холодно, но мое тело горело от долгожданных прикосновений сильных рук.

Моя кружевная сорочка была беспардонно снята и кинута на холодный пол коридора, а я подсажена за мягкие ягодицы, обвила плотные бедра Генриха ногами и покрепче обняла шею, не прекращая поцелуй.

Так, у него на руках, мы дошли до его комнаты (ближе всего было). Генрих поспешно положил меня на шелковое покрывало, положенное на его кровати, сам же стал быстро расстёгивать пуговицы его рубашки. Никогда не любила пуговицы, но сейчас моя ненависть к этим маленьким деревянным кругляшкам достигла апогея!

Я не первый раз прикасаюсь к телу Генриха, но сейчас совершенно другие эмоции захлестнули меня. Его рука с длинными пальцами нежно ласкала мою грудь, пока губы протаптывали дорожку от шеи к другой груди. Когда точка назначения была достигнута, я выгнула спину, а рука сжалась на покрывале.

Моя голова лежала у Генриха на груди, и я ощущала, как быстро колотиться его сердце, как, впрочем, и мое. Он зарылся рукой в мои влажные после ванны волосы. А я напрочь забыла о чужом мнении. Сейчас мне было достаточно просто чувствовать его дыхание и лежать на его плече. От такого умиротворения я начала опускаться в дрему.

– Рика? – сказал вдруг Генрих.

– М? – выгонит меня, как и всех своих прошлых любовниц? Насколько я знаю, ни одной не разрешилось оставаться до утра...

– Пока ты не уснула, хотел тебе кое-что сказать.

– Говори. – я приоткрыла глаза и смотрела на лицо Генриха сверху вниз. – Что такого важного я должна узнать, пока не заснула.

– Понимаешь... – он сделался отстраненным и взволнованным. – Через месяц я женюсь.

Всё. В животе что-то сжалось, а ком подступил к горлу. Я лишь одна из многих, кого он смог затащить койку. Спасибо, Рика, за найденного преступника и за ночь. Было приятно, но нам с вами не по пути. Так грустно, оттого смешно, мне всё равно жить осталось один понедельник, а я волнуюсь почему он женится не на мне...

– На ком? – получилось сдавлено, но всё же получилось.

– На одной герцогине из Лизории.

Надо же, моя соотечественница. Может даже тоже оборотень. От этого стало еще более тошно.

– Династический брак?

– Не совсем. – меня немного удивил этот ответ. – Материально, этот брак мне ничего не даст, но девушка, на которой я женюсь, настолько удивительна и прекрасна, что я просто не могу дождаться, пока она станет моей женой.

Я села на кровати так, чтобы мое лицо не было видно Генриху. Слезы подступили к глазам и вот-вот собирались разлиться по щекам.

– Пока она не дала свой ответ, но уверен, что он не заставит себя ждать. – а он всё продолжал говорить, как будто издевался надо мной.

– То есть ты любишь её? – а я только масло в огонь подливаю, чтобы еще хуже было, одна моя отрицательная черта – это тяга сделать себе еще больнее, чем есть на самом деле.

– Безумно. – всё, слезы побежали по щекам, и стало так холодно, как не было никогда, у нашей истории все-таки трагичный конец.

– И имя у нее красивое. – зачем он продолжает, зачем я это слушаю, когда и так всё совершенно понятно... – Её зовут Рика. А фамилия у нее Берелл.

Что?

– Её мать недавно получила в наследство герцогство на юге Лизории, а дочь даже не знала об этом, поскольку за каким-то чертом поплелась в Рунину, где стала служить на короля. Я очень надеюсь, что сейчас она перестанет плакать и даст уже свой ответ.

Перестанет плакать и даст ответ говоришь? Да я сейчас тебя ногами запинаю за такие выходки!

Я только собиралась повернуться, чтобы увидеть и высказать этой наглой роже, всё, что я думаю о его предложении, но как только я повернулась мой рот был закрыт поцелуем и все претензии расплылись в сознании, как и все остальные мысли.

– Но, Генрих... – сказала я уже утром, несмотря на то, что я только что проснулась, я чувствовала себя разбитой и прекрасно понимала почему. – Я предполагаю, яд уже начал действовать, горько осознавать, но я и месяца не доживу.

– Все ингредиенты противоядия уже сегодня в обед будут у тебя на руках. – проговорил он, обнимая меня за плечи.

– Что?! – получилось слишком громко. – Ты не мог их так быстро достать! Там же больше десяти наименований, все эти травы растут в разных частях Рунины, некоторые уже отцвели, ты не мог найти их!

– Чего только не сделаешь чтобы жениться на герцогине Лизории. – сказал с улыбкой Генрих. – как только я прибыл вчера ночью, написал в разные части страны письма и отправил их с гонцами сразу же. Я волновался, что они не успеют до вчерашнего вечера, но они успели, именно от них я и узнал, что твоя мать стала герцогиней. С разных частей Рунины сегодня к обеду прибудут гонцы с необходимыми ингредиентами, твое дело только смешать их в правильном соотношении, но не зря же ты носишь почетное имя королевского лекаря. Даже не думай, что ты сможешь от меня отвязаться, просто выпив яд.

Глава XXIII

Генрих не обманул. Вообще насколько я помню, он ни разу меня не обманул за знакомство. Хотя нет, после моего освобождения я так и не поела, лично испеченные им тортики, но думаю, я смогу его подловить.

В обед мне было худо. Очень худо, то ли от яда, то ли от жалостливого взгляда Генриха. Я лежала в его опочивальне, а он не отходил от меня дольше чем на пятнадцать минут. Гонцы запаздывали. Генрих страдал, страдал от того, что не мог мне помочь, страдал от того, что не был уверен прибудут ли гонцы, страдал от того, что мне становится хуже. Еще утром я могла ходить и спокойно говорить, а через несколько часов лежала с такой температурой, что на мне только блины жарить и то подгорят.

В комнату постучался Фрэнк.

– Ваше Величество, все травы привезены. – сказал он с отдышкой.

– Принесите сюда. – скомандовал король, а когда охранник убежал, сказал мне: – Мне позвать других лекарей? Ты не сможешь в таком состоянии его приготовить.

– Соотношение знаю только я, мне конечно плохо, но не до такой степени, что я совершенно беспомощна.

Когда я измельчала и смешивала травы, Генрих внимательно смотрел на всё что я делаю, а меня заботило лишь одно: в книге была написано, что противоядие надо выпить до того, как яд успеет подействовать, иначе ничего не выйдет, главная проблема состояла в том, что яд успел раствориться и подействовать. Я боялась, боялась, что слишком поздно.

Когда всё было смешено в правильном соотношении и было готово к употреблению, мои руки дрожали, а сама я чувствовала страх и немного стыда. Если противоядие не подействует, то Генрих зря проделал всю эту работу, зря посылал гонцов во все стороны страны, зря был здесь со мной, зря готовился к свадьбе... Противоядье было горьким на вкус и фиолетовым на цвет, оно было густым, оттого медленно лилось по гортани. А вечером мне стало хуже, настолько хуже, что каждое слово давалось мне с огромным усилием. Король всё не отходил от меня. Он читал мне вслух, рассказывал различные истории из жизни, как он путешествовал, уезжал на войну, проигрывал деньги в карты, когда был моложе, делал всё, чтобы я забыла о своем недуге. Но я не забыла, не могла забыть, потому что он напоминал мне постоянно.

Мне было так худо, что моя уверенность, что я доживу до завтрашнего утра, куда-то улетучилась.

– Генрих. – сказала я тихим голосом посередине очередной истории.

– Да?

– Не забывай пожалуйста кормить Беллу, она совершенно не может без еды.

– Сама её будешь кормить, не думала же ты скинуть на меня эту обязанность. – он явно хотел быть веселым, но в нынешней ситуации это плохо удавалось.

Когда я засыпала, я была твердо намерена уже встретиться с Создательницей и спросить у неё, почему ни у нее, ни у её ангелов не было пары. Но я не встретилась.

В мои глаза опять ударил шаловливый солнечный лучик в опочивальне короля. Последний, кстати, уснул на моих коленях и вид у него был не ахти. Я же, наоборот чувствовала себя прекрасно, хоть польку пляши.

– Генрих. – нежно позвала я своего жениха.

– Неужели я тоже умер? – ответил мне спросонья король.

– Не надейся так просто уйти от замужества, даже на небе я тебя достану.

– Раз уж я всё-таки умер, дай мне хоть здесь сначала отоспаться. – сказал он, обняв мои колени, и удобнее пристроившись.

Мой быстрый подъем от королевского лекаря и предполагаемой любовницы до невесты короля Искейского стал известен всей стране уже через несколько дней после официального обращения. То, что я была подозреваемой по делу об покушении, было забыто, а "преступником" объявили эту Элли. Правда её так и не нашли, она объявлена в розыск.

Рональд же отправлен в больницу для душевнобольных на окраине Рунины. Надзор и объявление на всю страну о "слабоумии" дали свои плоды. Там он живет с полным обеспечением всем необходимым. Всем, кроме свободы.

– Добрый вечер, Ваше Величество Рика! – Ханна показательно присела в глубоком реверансе, подобрав юбку своего скромного платья. Дело шло к вечеру, а мы вдвоем сидели и пили чай со сладостями, которые теперь доставались мне в гораздо большем количестве, чем когда я была простым лекарем.

– Какая вкуснота! – проговорила моя коллега, попробовав чай.

– Это чай из Лизории, мама прислала.

– Так ты и правда стала герцогиней?

– Да. – сказала я с легкой улыбкой. – Мама получила наследство от моего двоюродного дяди, оказалось, она была единственной наследницей за неимением у него своих детей. И письма она мне не писала, поэтому что ездила принимать наследство и улаживать дела с документацией.

– Повезло, так неожиданно получить герцогство, да еще и выйти замуж за короля! – Ханна отправила в рот очередное печенье. – Выскочишь замуж – перестанешь работать, я же тут со скуки помру!

– Ха, не надейся от меня так просто отвязаться. Мирная жизнь без горького запаха лечебных трав не совсем для меня. Тем более, если я буду целыми днями сидеть в комнате короля и капать ему на мозги, я вылечу оттуда также быстро, как и залетела.

Наш разговор прервал Рен, волновавшийся за свою невесту больше чем она сама за себя, и пожелал, чтобы она немедленно шла к себе в комнату. Я заверила, что всё сама уберу и отправила Ханну к ее жениху.

Перед тем как идти к Генриху стоило зайти к себе и переодеться, по моему платью, добро припудренному сахарной пудрой сразу было заметно, что фигуру я берегу только в мечтах.

Зашла в комнату. Служанка сегодня принесла новые свечи, мои закончились. Зажгла, запах от них своеобразный, но довольно приятный, ароматические? Без пяти минут королевской особе (мурашки бегут от осознания такого статуса), давалось очень много привилегий, не удивлюсь, что даже в свечах проявлялось классовое неравенство.

Подошла к шкафу, достала легкое голубое платье. Легкое не в плане ткани, а в плане удобства снимания, кинула его на кровать. Голубое платье как-то странно задвоилось, а колени задрожали. Прилегла на кровати, в глазах также двоилось, а тело как будто штормило. Не могла ничем пошевелить, что за черт?

В полутемной комнате появился женский силуэт, лицо девушки я не видела, пока она не подошла ближе, но даже так я поняла кто это. По шраму на руке. Вот что за черт... Это Элли. Её лицо исказила гримаса презрения, и теперь она не показалась мне такой милой, какой была тогда в саду. Ко мне на лицо упала подушка и была сильно прижата. Я старательно пыталась вдохнуть, но прижатая подушка мешала это сделать. Ослабленными руками я старалась дотянуться до нее, но всё было тщетно. Я чувствовала, как мои легкие сжались, а тело, и так ослабленное, стало совсем размякшим. Смерть ходила рядом. Возможно, сейчас она сидела рядом и просто ждала пока я сдамся, пока я отпущу этот мир, отпущу себя, отпущу Генриха... По классике жанра сейчас должен быть свет, среди непроглядной темноты, но его не было. Был лишь крик. Его крик. И выстрел.

Подушка была откинута в конец комнаты. Первое, что я заметила, был Генрих, взъерошенный, встревоженный, он приподнял меня. Потом, окровавленное тело Элли, глаза которой смотрели в пустоту.

– Рика, Рика. – глаза никак не фокусировались на Генрихе, а он продолжал меня трясти. – Посмотри на меня, скажи что-нибудь если можешь.

Своей большой ладонью он повернул мое лицо к своему. Один раз я уже видела его таким встревоженным, когда я была в комнате с логинком, один раз ему уже удалось меня спасти. Но сейчас... тело слабло, а в глазах становилось темно. Генрих...

Эпилог

Я умерла. Умерла как невеста короля Искейского. А восстала как его жена. В этой стране на меня покушались как минимум три раза, а то и больше. Не успею я отойти от одного покушения – другое. Вот она, жизнь монархов, надо было романтишно сбежать с Лори на материк.

– Не могла же я пропустить зрелище, когда сам правитель Рунины будет в фартуках готовить мне медовые тортики! – сказала я с лучезарной улыбкой, давая в очередной раз измерить себя швейной лентой.

– Очень надеюсь, что выходишь замуж ты не ради тортиков.