Текст книги "Лекарь Черной души (СИ)"

Автор книги: Анна Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Начальник тюрьмы, как его там... Геральд Дюрелли...Дюрелли! Какая фамилия-то красивая, думается мне, что его женой следует стать просто из-за фамилии, может слова короля о его любовнице не такая уж и глупость... Так, не об этом, тем более этот Геральд уже третий раз мою бумажку перечитывает, от моей красоты даже значения слов забыл? Или мое злорадное выражение лица так и не получилось скрыть?

– Что ж, мисс Берелл, вижу вы достигли неких высот в королевском дворце. – начал Дюрелли, поднимая глаза на меня. – Не мне судить о ваших методах, поэтому остается только поздравить с повышением. Я к вашим услугам: раз Генрих приказал допустить вас к допросу, мое дело исполнять, только не расстраивайтесь особо, если ничего не получится. У моих самых лучших людей не получилось достать из него слово, вам будет трудно.

Пренебрежение, граничащее с презрением, абсолютно такой же взгляд, которым меня одаривали дворянские дети, когда узнавали, что я дочь простого ключника. Но слова про "методы" мне не понравилось, может как все закончится ногу ему откусить? А что? Будет как пират ходить с деревянной, вселять во всех ужас своими рассказами, что сражался с драконом и в битве потерял ногу. Хотя мне не привыкать, в этой стране я кем только не была, и королевским лекарем, и преступницей, и предателем родины (хотя она мне никакая не родина), для полного комплекта только титула любовницы короля мне не хватало, хотя первый и последний, наверное, единственные мои роли, которые я не прочь играть хоть до смерти.

– Мистер Дюрелли, – отозвалась я, когда Геральд поднялся из-за своего рабочего стола. – перед тем как мы преступим к допросу, который я хотела бы назначить на завтра, не давайте заключенному воды. Без лишних объяснений, просто не приносите ему на обед и ужин никакого питья, а на вопросы о причине, отдайте приказ, чтобы охранники ничего не говорили. Вы сможете это устроить?

– Да, конечно, но мы уже морили его жаждой, он всё равно молчит.

– Попытка – не пытка, – пожала плечами я, поднимаясь с кресла. – я приду утром, хочу, чтобы до этого он ничего не пил.

– Сделаем, как вы скажите. – ему явно не нравился ни мой тон, ни то, что я отдаю приказы в месте, где приказывать должен он.

Только сегодня мне разрешили покинуть замок, но только с сопровождением, не знаю, что конкретно сказал Генрих стражникам, но теперь за мной всюду ходил рослый, черноволосый мужчина с легкой щетиной. В отличие от Лори, он был тих, спокоен и, что самое главное, не приставал ко мне, вообще из него слова не вытащишь, с одной стороны – хорошо, Лори очень уж наскучил со своей болтовнёй, а с другой – мне не нравились люди, слишком закрытые. Было в них что-то, что пугало больше всего. Но выбору Генриха я доверяла, поэтому быстро успокоилась и перестала его замечать.

Ночью мне было немного не по себе, Норд (так звали моего нового охранника) остался перед дверью моей комнаты, как только засыпала – снились кошмары, бег, суета, падение, клинок и кровь, всё слилось в один большой калейдоскоп, из-за чего засыпать не хотелось совсем. Я с усилием встала с кровати, нужно отвлечься. Мой взгляд упал на сундук с дневниками Ами. Я почти всё прочла, но не могла найти ни единой ценной заметки. Но "почти" же не считается!

Зажгла свечу, достала первый, попавшийся под руку дневник из сундука, как очередной шарлатан-фокусник кролика из шляпы, и стала хаотично читать по диагонали. Один, второй, третий...все шло быстро, но в четверном меня кое-что заинтересовало: "Графиня Искейская, Дионесса, сегодня опять в наглую приставала к очередному стражнику, который в общем был не против ее ухаживаний и очень бодро ей отвечал.", следующий день "Сегодня утром прогуливалась по замку в направлении своего кабинета, и увидела непристойную картину, главными фигурами которой были Дионесса и Трон, выполняющий обязанности посыльного во дворце". Это именно то, что я видела, когда шла наносить Его Величеству макияж. И меня попытались убить... И Ами тоже это видела, и ее убили. Неужели за убийствами стоит не политический мотив, а простое сокрытие измены? Тогда за покушениями стоит другой человек? Или они заодно?

– Что, черт возьми, происходит в этом ужасном замке?! – сказала я в полголоса, взъерошив волосы.

– Не такой уж он и ужасный. – послышалось сзади.

– Думаю, мне следует переставить шкаф на место секретного прохода, чтобы некоторые личности высокого происхождения не переходили за границы дозволенного. – сказала я, не поворачиваясь к Генриху.

– Предлагаю прямо сейчас это и сделать. – сказал он, устраиваясь на краю моего стола. – представляю лицо твоего охранника, когда из твоей комнаты выходит король, который в общем-то туда не заходил.

– Судя по тому, каким он мне показался, его не удивит даже если из моей комнаты вылетит двухфутовый дракон с огромными крыльями, а не какой-то там король. Хотя, если король продолжит так бесцеремонно вламываться к одиноким незамужним девушкам, он вылетит отсюда даже без крыльев.

– Так вот какого охранника тебе поставили... Я просто распорядился, чтобы назначили проверенного и тихого охранника, значит всё было исполнено.

– Его молчание даже иногда настораживает.

– Думаю привыкнешь. Так что там с ужасным замком?

Я быстро изложила суть мои догадок. Король в это время то ходил по комнате, то садился в кресло, то останавливался у окна и вглядывался в темноту улицы, но в конце всё же плюхнулся на кровать и громко выдохнул.

– Сначала всё же следует попробовать допросить того разбойника, а потом попробовать неделю полежать при смерти, может быть, как раз в это время преступник себя и покажет.

– Угу, на тех отрывочных фактах, что у нас есть, теорию не построишь, да и виновника не найдешь. Но всё же что-то не так...

– Тебя что-то беспокоит? – Генрих из лежачего положения, принял сидячее и теперь внимательно на меня смотрел.

– Не сказать, что беспокоит, такое ощущение, что мы не там ищем, да инициалы, да они оба, что Берен, что Дионесса ведут себя подозрительно, но, когда я за ними наблюдала они вообще не показались мне людьми способными на множество покушений и убийств.

– Это высший свет, тут нельзя быть в ком-то на сто процентов быть уверенным, что люди, которые только вчера мило улыбались и помогали, уже сегодня нальют тебе в бокал отравленное вино. – опять это взгляд в пустоту, от которого мурашки по конечностям, но именно в такие моменты он удивительно красив. Белая кожа, озаряемая светом всего двух свечей, темные волосы, собранные сзади в небольшой хвостик, четкая линия плотно сомкнутых губ, выраженные скулы и черные, как зимняя ночь глаза, всё также смотрящие в пустоту. Невольно мой рука потянулась к нему. Опять. Всегда, когда я вижу такой взгляд хочется заглянуть в его глаза и увидеть там себя, увидеть себя в его черных глазах, отражающих душу.

Когда я очнулась от своих мыслей, моя рука уже была перехвачена и прижата к обжигающей щеке. В моей комнате холодно, из-за того, что она находится на первом этаже, руки и ноги часто оказываются очень холодными, но не тогда, когда к ним прикасаются горячие мягкие губы. Совершенно не такие, какие были ранее, не такие, которые возможно будут потом, настолько идеальные, проходящие путь от кистей до предплечья, от предплечья до плеча, от плеча до шеи, от шеи к подбородку, и наконец сливающимися в мягком поцелуе, которого хочется еще. Руки без какой-то определенной команды, обвивают его шею, а ноги шагают к нему, так, что оказываешь настолько близко, насколько возможно почувствовать его учащенное сердцебиение.

По телу проносится жар, мурашки по спине, отнюдь не от холода. В животе чувство, будто вот-вот упадешь с большой высоты. Страшно и одновременно притягательно, кажется, шаг – полет. И вот уже стоишь в его объятьях, одна его рука зарылась ко мне в волосы, а другая легонько поглаживала спину, интересно, моя гусиная кожа осталась незамеченной?

"Не мне судить о ваших методах..." окотило меня холодной водой, от чего-то внутренние органы сжались, неприятно так, "Все эти вертихвостки наверняка жаждут повышения" вспомнилась мне фраза, некогда сказанная Ами. "Никто из знатных особ в твою сторону и не повернет", как ни прискорбно звучало, слова Доротти, сказанные после моего отказа от замужества, тоже вспомнились сейчас.

Я отстранилась. Кто я такая, чтобы надеяться на большее? Простой лекарь. Даже собственная мать предпочла забыть о своей нечистокровной дочери. Он и подавно не воспринимает меня всерьез.

Шаг назад. Его рука потянулась ко мне, я шагнула дальше.

– Уже достаточно поздно, Ваше Величество, думаю, государственные дела следует решать выспавшимся. – сказала я. Смотрю куда угодно, только не на него, не видеть его темных глаз, бледной и чистой кожи, черных волос...

– Да, я и правда припозднился, до встречи, мисс Берелл. – уходит. Разочарован? Скорее всего.

Секретная дверь за ним закрылась, а мне стало так холодно, от полуоткрытого окна, от каменного пола, на который я сейчас опустилась, от его отсутствия. Даже слеза, медленно катившаяся по моей щеке непривычно холодная. Почему я плачу? Ведь сама же его прогнала, ведь я для него просто очередная из сотни других обитательниц замка, добравшихся до его постели. Именно поэтому я и плачу...

Глава XIX

Он изменился с нашей последней встречи. Худой, темные круги под глазами словно сажа, да и измазан он в чем-то напоминающем сажу... Тюрьма меняет людей, иногда не в лучшую сторону, именно поэтому и есть смертные казни, во многом, чтобы не мучить таких как он.

Я злая? Да, сегодня я проснулась изначально раздраженной. Грусть частенько перерастает в злобу, особенно, если причину грусти устранить нельзя, особенно, когда это правитель целого государства.

Заключенный вошел тогда, когда я во всю восседала за маленьким столом, для себя я попросила стакан воды, для заключенного – освобождение от наручников и отсутствие всяких охранников. Я желала поговорить с ним наедине.

– Здравствуйте, вы, надеюсь, помните меня. – заговорила я вполголоса. – я сопровождала короля Генриха в тот день, когда вы его схватили.

Заключенный молчал, но по глазам было ясно, что он меня помнит, хорошо, мне же лучше, если он будет молчать.

– Думаю, вы понимаете зачем я сюда пришла. Тогда вы говорили, что видели заказчика, это так?

Молчит.

– И правда, на что я надеялась, вас же пытали, а вы ни слова не сказали, глупо было надеяться, что мне вы хоть что-нибудь скажите... – я закрыла лицо руками и громко выдохнула. – но так или иначе, я все равно должна записать и оформить всё как протокол.

Макнула перо в чернила и приготовилась писать.

– Как ваше имя?

– Робин. – проговорил он сухими губами. – Робин Корн.

– Это настоящее имя? – мое удивление было неподдельным. Робин кивнул.

Далее последовали вопросы, касающиеся его даты и места рождения, его деятельности, места проживания и т.д. Робин отвечал четко, коротко и быстро, как зазубренное.

Душно здесь, захотелось пить, я взяла стакан и сделала пару жадных глотков, таких же жадных, какими были глаза Корна, когда моя шея зашевелилась, принимая воду в себя.

– А.. – произнес он. – можно мне тоже глоток?

– Пожалуйста! – пододвинула ему стакан, он быстро схватился за него и выпил всё. Молодец.

– А всё же, зачем вы тогда сказали, что видели заказчика? – приобрела удивительную прыткость я.

– Хотел тебя заинтересовать, больно понравилась ты мне. – сказал он, уже более благодушно, чем отвечал на прошлые вопросы.

– То есть вы его не видели? – я смотрела на него с интересом подперев щеку. – Совсем-совсем? Даже краем глаза?

– Ну почему же совсем не видел. – от откинулся на спинку стула. – Видел, со спины правда.

– Да? – мои глаза заблестели. – И каков же он?

– Ха, всё вам бабам рассказать надо. Думала посияешь глазками и сдам заказчика? – он стал чересчур дерзок. – Я похож на крысу? У нас есть негласное правило, если заказчик платит – о нем ни слова.

– Но он же не платил. – мой тон стал серьезнее. – А только подставил вас, не приехал, тем самым подверг вас всех опасности. Уверена, что вы чувствуете к нему неприязнь, именно этим мы и похожи, я тоже чувствую эту неприязнь и понимаю ваши чувства.

Робин колебался, он его дерзости не осталось и следа, хотя он очень старательно хотел её напустить.

– Что мне от этого будет? – сказал Робин, после непродолжительного молчания.

– Жизнь. Тебя не отошлют на родину и не повесят. – проговорила я, уверенная, что так и будет. – Ты просто отсидишь здесь небольшой срок и пойдешь на все четыре стороны.

– У него были светлые волосы. Роста он был такого же, как и ваш король. – говорил он медленно, как бы сомневаясь, правильно ли он делает. – одет был в дорожный костюм, красно-черного цвета... Это всё.

Я поникла. Не густо, истинный убийца мог всего лишь подослать кого-нибудь, как сделал это со мной. Светлые волосы, роста как Генрих... Да по таким параметрам полкоролевства подходит!

– Голоса его вы не слышали? – не знаю зачем я это спросила, голос он спародировать всё равно не сможет, а по описанию мало что будет понятно, хотя попытка не пытка.

– Голос плохо расслышал, но он довольно мелодичный и приятный. – пожал плечами разбойник.

Как я и думала. И что мне теперь делать, разыскивать высокого блондина с приятным голосом? С такими параметрами надо не преступника искать, а мужа... Голубых глаз только не хватает и полцарства в наследии.

Я вздохнула и постукала себя указательным пальцем по лбу. Думай, Рика, соображай, не можешь же ты уйти ни с чем...

– На чем он к вам приехал, и проходила встреча? – я посмотрела на своего допрашиваемого вплотную.

– Он приехал в наш лагерь сам, разговаривал с ним начальник, откуда узнал, где нас искать – понятия не имею, приехал на лошади. – опять ничего.

– Были ли какие-то примечательные вещи в нем? Может шрамы? Хромота? Или лошадь была какая-нибудь особенная?

– Ничего.

– Видел его до этого? Или после?

– Не могу сказать точно, к вам когда королевская армия на спасение пришла, мне показалось, что я его видел, но темно же было, да и все вы дворянские на одну рожу, как под копирку...

По крайней мере, нужно проверить всех, кто был в отряде Рональда. Я раскисла, и позволила себе положить голову на стол. Что-то я упустила, но никак не могу понять что. Отпускать разбойника было рано. Зелье, так называемой "правды", которое я подлила в воду еще не закончило свое действие, а мне не нужно чтобы он разболтал что-то по поводу меня всем в округе. Зелье не только заставляет говорить правду, оно действует на нервную систему, поэтому испытуемый просто испытывает желание разговаривать, о чем угодно и с кем угодно.

– Еще кое-что... – сказал Робин, и моя голова чудным образом поднялась и стала взирать на собеседника. – с ним была девушка. Невысокая такая, вот она точна не из знатных, больно лицо у нее неказистое, её я хорошо разглядел. Волосы темные, сама щекастая и не худая, но и не полная, глаза темные, она стояла поодаль от заказчика.

Тоже маловато, но хоть что-то. На безрыбье и рак – рыба. Хотя этот рак с "неказистым" лицом, может принести большую пользу.

– Одета была тоже простенько, даже про ее внешность ничего сказать не могу, разве что на руке шрам большой был, на ожог похожий.

– Это всё, что ты можешь сказать? – я надеялась еще на что-то, хотя понимала, что Робин уже исчерпал свою надобность мне.

– Да.

Я кивнула, встала со стула и попрощалась. Дюрелли смотрел на меня с некой завистью, вот ни секунды не сомневаюсь, что наш начальник тюрьмы подслушал всё до единого слова. Он проводил меня до выхода из тюрьмы в полом молчании, лишь изредка поглядывая на меня.

Я отпустила экипаж, приготовленный для меня. Хотела проветрить голову, в тюрьме тяжелый воздух, тяжелый и неприятно влажный. На улице же наоборот стояла теплая и сухая погода. Направилась я всё равно ко дворцу, но шла медленно и по длинной дороге. Мой молчаливый охранник следовал за мной. Было желание заговорить с ним, но мои попытки успехом не увенчались.

Моя прическа распалась, предоставляя ветру возможность подхватить мои волосы и растрепать их. Попытки собрать их – обратились в прах. Волосы никак не хотели собираться, а только шли на поводу у быстроменяющегося ветра.

– Мисс Берелл! – послышался сзади приятный мужской голос. – Мисс Берелл!

Это Рональд, какая удача, как раз сейчас и спрошу его по поводу его отряда в ту ночь.

– Рональд! – его я могла называть по имени, мне, он разрешил еще при первой встрече говорить неформально. Я развернулась, он бежал ко мне легким бегов, со стороны тюрьмы. Моя рука поднялась, чтобы помахать ему, но замерла. В горле подступил большой ком.

"Светлые волосы...", "роста, как ваш король", "приятный мелодичный голос", "с ним была девушка со шрамом на руке...". Моя рука начала медленно опускаться, а ком наоборот. Дыхание стало сбивчивым. Логинок, которым меня пытались отравить, был с севера, куда незадолго до инцидента ездил Рональд. Девушка, гулявшая с ним в парке, как раз с шрамом на руке, которую я не признала, была одной из поварих, и в день, когда Генриха пытались отравить, а меня засадить – она тоже была на кухне. "Щекастая и не худая". Да, наверное, это единственное, что про неё можно сказать. А также, Рональд быстрее всех нашел лагерь разбойников и прибыл рано, как будто ехал совсем не для спасения... А "Б.И." на запонке не имя и фамилия, а две фамилии – "Батори. Искеский".

Руки задрожали. Дыхание стало сбивчивым. Нет, Рика, не может такой, как Рональд, это сделать. Какой в этом всём смысл?!

Не знаю, что было изображено на моем лице, но Рональд остановился в двух метрах от меня и лицо его стало другим. Изучающим. Выискивающим. А после – насмешливым.

– Какая жалость, что ты слишком предана моему братцу. – тон был другим, не таким, которым он общался с дворцовыми, не таким, которым он общался со мной...

Шок отошел, и я быстро начала рассчитывать, что мне делать. Улица, как назло – пустынна, я, как назло, забыла свой кинжал, хотя вряд ли он мне помог бы, не станет же столь высокое лицо опускаться до драки в подворотне...или станет? Я шагнула назад, к своему охраннику, пытаясь найти хоть какую-нибудь надежду, что мне не перережут горло прямо здесь. Красивая, конечно, улица, но я надеялась умереть в более благоприятном месте.

– Мисс Берелл, вы мне и правда приятны. И заранее прошу прощения за мои действия. – можешь засунуть свои извинения куда-нибудь в более благодарное место... – Но вы слишком много узнали, чтобы оставлять вас в покое.

Я собиралась бежать, но моя спина уперлась в грудь моего охранника, он бежать никуда не собирался, его место здесь и сейчас. Место, чтобы приложить к моему рту и носу тряпку с ужасно-сильным запахом. Мое место тоже здесь и сейчас. Именно здесь, в моих глазах всё должно помутнеть, мои мысли помутиться и именно здесь я должна была упасть на руки к своему охраннику...уже бывшему.

Глава XX

Давно я не видела хороших снов. Но этот был таким приятным, что просыпаться не хотелось. Мама, отец и маленькая я. Где-то вдалеке поют птицы, так благозвучно и красиво. Пахнет скошенной травой и маминой выпечкой, а солнце слепит глаза. А старая няня зовет к обеду: "Мисс Берелл! Мисс Берелл! Мисс Берелл".

– Мисс Берелл. – туман сна рассеялся, только вот звала меня отнюдь не няня, а Рональд. – Я знаю, что вы уже проснулись, откройте глаза.

Если бы это было так легко... Веки стали тяжелыми, как сундук Ами, а голова болела так сильно, как будто по ней бревном ударили. Пересилив себя, глаза я, все-таки, открыла.

Помещение, в котором я находилась, оказалось маленькой комнаткой, с неплохим убранством и красивой мебелью: стол, кушетка, пара кресел и стул, к которому я сейчас была привязана. Я бы хотела всецело насладиться прекрасным интерьером, но связанные толстой веревкой руки и ноги не особо к этому располагали.

– На ад не похоже. – вердикт, после того как я осмотрелась.

Рональд рассмеялся. Впервые за жизнь во дворце, его смех был мне противен.

– А вы, мисс Берелл, никогда не теряете чувства юмора. – сказал он, пристраиваясь напротив меня, на кресле. – В принципе, как и чувство собственного достоинства...

– Надо же чтоб хоть у кого-то в этой комнате было это чувство. – в горле пересохло, поэтому получилось хрипло. – Ответьте мне на вопрос, неужели все покушения на Его Величество ваших рук дело?

– Вижу, вы до последнего сомневаетесь...Это льстит, но да, все покушения – мои, когда действовал я, когда – приобщал других, но идейный зачинщик я.

– Почему? Какой вам смысл в смерти Генриха? Вы не станете королем, не получите наследства, вам никакой пользы от этого.

Улыбка. Что у них общего, так это улыбка. Печальная, с нотками пассивного отчаяния, будто они понимают, что жизнь катиться ко всем чертям, но сделать ничего не могут, а от этого страдают еще больше...

– Месть. – взгляд куда-то за моей спиной, пустой. – В этом доме умерла моя мать, Элиза Батори. Умерла, так и не исполнив своей мечты о короне. Карл просто использовал её, не давая никакой надежды на то, что она станет королевой. И даже когда он видел, как она, умирая, умоляла передать корону мне, оставил порядок престолонаследия и передал престол Генриху. Единственное, за что я не могу простить отца, так это за слезы матери. Всю жизнь она лелеяла мысль, что станет правительницей, но так и не стала, так и умерла обедневшей дворянкой, удачно пристроившейся у короля под крылом, за красивую мордашку и лисью хитрость.

До того по-детски, что хочется смеяться. Оба брата не могут простить друг друга за слезы своих матерей. Только вот один забыл обиду и начал жить дальше, а другой сделал эту обиду смыслом своей жизни.

– Я желал смерти Генриха, просто потому, что он не должен сидеть на троне, кто угодно только не он. Он не должен называть себя королем, не должен носить корону, не должен быть во дворце. Он не чувствовал того угнетения, тех высокомерных взглядов, какими одаривают незаконно рожденных, не чувствовал потерю матери, которая не исполнила мечты всей жизни. – его рука сжалась в кулак. – Именно за это, я и мщу.

Правильно говорят: взрослые – всего лишь большие дети. Детская травма настолько вжилась в его мозг, что он всё свое существование положил на осуществление мести. Даже жаль, какой должна быть ужасной жизнь, посвященная убийству одного человека, какой безрадостной и однообразной она должна быть...

– Признаться, – он продолжил, но уже более спокойно, он встал, и подошел к окну с решеткой. – сначала я хотел просто убить его, но потом мне пришла гораздо более заманчивая мысль. И она заключалась в вас, мисс Берелл. – Рональд подошел ко мне и уперся руками в подлокотники "моего" стула. – мой брат изрядно в вас заинтересовался, что было мне очень выгодно. Сначала я пытался просто убить вас, но потом я захотел сломить его, обвинив вас в его покушении, но и это успехом не увенчалось, он слишком вам доверяет. Потом я подослал своего человека, чтобы убедить вас самолично подсыпать яд Генриху, но у меня были некие сомнения насчет вас, поэтому поставил следить за вами своего человека, в должности вашего охранника и был прав, вы встали на сторону моего брата и стали помогать ему в раскрытии покушений, что меня очень опечалило.

– А пошли навстречу ко мне, разузнать, узнала ли я что-то от разбойника.

– Именно. Я, при заказе, его, конечно, не видел, но подстраховаться должен был. Вот и пошел за вами, и не ошибся. У вас, мисс Берелл, всё на лице написано.

Где-то я это уже слышала...

– И с Ами тоже расправились вы? – все-таки я вспомнила, с чего всё началось...

– Да, она в общем-то была ни в чем не виновата, но она могла вылечить Генриха от раны, что мне очень не хотелось, очень жаль, что он очень быстро нашел такого хорошего лекаря как вы...

– А как насчет запонки? Почему именно "Б.И.", а не инициалы?

– Так вот где была вторая запонка, а я-то гадал, где я мог её потерять. Эту запонку мне подарила мама, как она объяснила, я должен всегда помнить, что я – представитель двух самых древних семей Рунины: Батори и Искейских. От этого и "Б.И.".

– Логинок тоже подкинули мне вы?

– Не лично, но да, это был я.

– И что вы собираетесь дальше делать? – спросила я, в глубине души не желавшая узнать ответ.

– Сейчас ваш мнимый охранник уже доставил известие, что вы, воспользовавшись возможностью выйти из дворца, сбежали в направлении своей родной страны. Поехав за вами, он попадет прямо в лапы головорезов, которые о нем позаботятся.

Я сглотнула.

– А если... – ком в горле опять подступил. – если он не поедет за мной? Кто я такая, чтобы король целого государства пытался догнать обычного лекаря.

– Это вряд ли конечно, я долго наблюдал за вашими отношениями, он к вам привязался, не думаю, что он упустит вас. – он пожал плечами. – Но, если все же не поедет – в его ужине уже растворился аконит.

– Тогда зачем я вам? – слезы уже подступали к глазам.

– Хороший вопрос и не менее хороший ответ. – я позволила себе улыбнуться такому самолюбованию, но она быстро сошла на нет и к глазам подступили слезы. – Так как мне мало, просто смерти Генриха, я желаю, чтобы он мучился, поэтому, перед тем как он угодит в ловушку, он, как бы нечаянно, найдет ваш труп.

По щеке побежала теплая струйка. Генрих. Пожалуйста. Не приезжай.

– Ах да, – наиграно хлопнул себя по лбу Рональд. – на случай если вы попытаетесь сбежать, помните яд, который принес мой посыльный вам в камеру? Тот, который вы должны были подсыпать моему брату? Раз уж вы его не использовали, чтобы не пропадать добру, пока вы спали я дал его вам, поэтому как ни крути, вы все равно умрете. Что-то мы совсем заговорились, уже поздно, и вам пора отправляться на место встречи. – Рональд встал и громко хлопнул в ладоши, тут же из коридора вышли несколько мужчин, напоминающих тех разбойников, которые нас тогда схватили. Они отвязали меня от стула, но мои руки и ноги по-прежнему были связаны тугой веревкой. Мое, размякшее от усыпительного средства, тело один из мужчин погрузил на свое массивное плечо.

Я представляла этот романтичный момент, когда мужчина закидывает меня на плечо, несколько иначе, но что есть – то есть. Сейчас меня больше всего волновала судьба Генриха. Моя смерть заботила меня несколько меньше, нежели спасение от этой части Генриха. Как странно: когда я успела так к нему привязаться, когда я начала думать о нем больше чем о себе...

Меня везли в карете с зашторенными окнами. Я сидела между двумя мужчинами, напротив еще трое мужчин массивного телосложения. Только сейчас я поняла, какая я маленькая и беспомощная против такой груды мышц и белкового мяса.

– Скоро будем на месте. – один из них, выглянул на улицу, чуть отодвинув черную шторку.

Странное ощущение. Такое испытывают свиньи, когда их ведут на убой. Думаю, не такое паршивое, ведь их убивают, не для того, чтобы близкому человеку (...или свинье?) было больно. А будет ли?

Выстрел. Лошади нашей кареты разбежались в разные стороны, повалив карету. Мои спутники начали прикрывать руками голову, а мне было очень неприятно за этим наблюдать – мои руки были связаны сзади. Когда карета плотно легла за один бок, мужчины открыли небольшую дверку и стали поспешно из нее вылезать, подталкивая меня с ними.

После темной кареты, удар яркого солнца сильно ослепил глаза, но увидев человека, напугавшего лошадей выстрелом, мои глаза невольно расширились, а из них потекли слезы.

Генрих был стоял впереди небольшого вооруженного отряда (в котором кстати был и Лори), превосходившего по численности и оружию пятерых моих спутников. Я хотела броситься к нему, но меня опередили. Пятеро достали всё свое вооружение: кто мушкеты, кто сабли, кто классические мечи.

Началась битва. Я, в связи со своим положением, отползла назад и попыталась освободиться от веревок. Это было труднее чем я думала, действие усыпляющего средства (а может и яда, который мне дали) продолжало действовать, и превратить свои руки в лапы, никак не получилось. Но не успела я оглянуться, как мои неудавшиеся убийцы уже пали смертью храбрых, а Генрих спрыгнул со своей лошади и бежал ко мне.

– Рика! С тобой всё в порядке? – король быстро разрезал мечом веревки.

– Пара синяков и ссадин, а так – порядок. Зато не скучно. – припомнила я слова своего спасителя. – Вот только, медленнодействующий яд, который я должна была подсыпать тебе, сейчас активно растворяется в моем организме и, если мои предположения верны, скоро должны быть первые симптомы.

Глаза Генриха расширились, а его лицо приняло такое отчаянное выражение лица, что я пожалела о сказанном.

Из леса, который сейчас нас окружал послышались мужские голоса. Много голосов. Рано расслабились. Из леса вышла банда головорезов, о которой, я так поняла, и говорил Рональд, численность их превосходила нашу раза в три... Рональд подготовился, ожидал, что король может прибыть с отрядом. Черт бы побрал его предусмотрительность.

Нас быстро окружили, в отличие от моих сопровождавших, они были менее похожи на разбойников, эти похожи больше на профессиональных убийц, но чувство дежавю всё равно дало о себе знать. Только вот в этих лесах никаких волков отродясь не было, уж больно эти леса близко к цивилизации.

Убийцы быстро достали своё оружие, и теперь оно всецело было направлено на нас, они подходили медленно, и медленно заставляли наш отряд сближаться. Генрих неосознанно закрыл меня собой, что, естественно, ничем мне не поможет, но было приятно. Наша немногочисленная компания, хоть и сходилась, но отступать и сдаваться явно не собиралась, все они были настроены на битву, причем решительно настроены.

Один кинулся на Генриха, тем самым давая знать всем остальным ринуться в бой. Опять схватка. Один наш. Один их. Один ранен. Еще двое их. Зон металла мечей, крик. Кровь залила примятую траву и окрасила ее в бурый. Еще один наш.

Во всех этих звуках не услышала подходящих ко мне сзади шагов. Один из них, схватил меня за волосы и резко потянул к себе.

– А вот ты и попалась. – говорил он, прикладывая к моему горлу холодное, испачканное в чьей-то крови, острие меча. – Заказчик пожелал, чтобы с тобой расправились поизощреннее.

– Рика! – Генрих бежал ко мне, а мои глаза наполнились ужасом, сзади его нагоняли дворе головорезов, он не успеет. Как назло, крик никак не получалось выдавить, выходил лишь судорожный вздох. Получилось только протянуть указательный палец в сторону бегущего ко мне Генриха.

Нет! НЕТ!

Давно я не была такой высокой. Ветер легонько ласкал мои пушистые уши и шелковую рыжую шерстку. А мой оскал привел всех в легкий шок. Такой легкий, что для некоторых оружие стало тяжелый, они его побросали и направились в неизвестном направлении. Не держу. У всех в глазах был ужас. Нескрываемый. Всепоглощающий. От этого ужаса стало не по себе. Я вспомнила почему давным-давно перестала превращаться. Для обычных людей, оборотни – монстры, что неудивительно. Люди бояться того, чего не понимают. Поэтому сейчас все взгляды, направленные на меня, были полны страха. Хотя нет...был взгляд отображающий удивление и что-то напоминающее восторг. Впервые я увидела у короля такое глупое выражение лица. "Ваше Величество, закройте рот, а то синица залетит – не заметите, да и вообще, в приличном обществе неприлично такими глазами смотреть на обнаженную молодую девушку". Про обнаженную я не соврала, куски моего разорванного платья сейчас валялись на том месте, где меня схватил головорез.