Текст книги "Империя (СИ)"

Автор книги: Анна Кондакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Вот и славно, – кивнул толстяк. – Пацан правильно рассуждает. Он смекает в ценности моего предложения. Уж я-то знаю, что если предлагать ничто, ничего и не купишь. А я предлагаю хорошую сделку.

Оракул, конечно, ожидал от меня такой ответ, поэтому нисколько не огорчился.

– У тебя две недели, юноша, – сказал он и направился прочь с площади. – Учитель Ма присмотрит за тобой.

Это прозвучало как угроза.

Учитель Ма одарил меня красноречивым взглядом, развернулся и проследовал за своим Оракулом.

* * *

Несколько часов спустя я сидел за столом в доме старосты деревни.

И относились теперь ко мне совсем иначе.

Пока Маямото приносил глубочайшие извинения гостям и распоряжался об их транспортировке на единственном уцелевшем верхолёте, который принадлежал старосте, я успел привести себя в порядок.

Личный врач главы Торгового Дома обработал мне царапины, ещё раз прошёлся по ране от удара светом чароита, а заодно залечил обмороженные ноги.

Чтобы помыться и переодеться, мне даже предложили двух служанок-варваров.

Молоденькие девушки-близняшки были готовы сделать всё, чего бы я ни пожелал. Полное отсутствие воли; две стёртых личности с одной функцией – служить хозяину и его гостям.

Отказавшись от их услуг, я залез в круглую каменную ванну и с большим удовольствием смыл с себя копоть, грязь и пот, после чего переоделся в свежее кимоно, явно более дорогое, чем у Мичи.

Свой блокнот я снова спрятал под поясом, хорошо его закрепив.

Не сказал бы, что жизнь налаживалась, но то, что меня сейчас не пытались убить или промыть мне мозги – уже хорошо. Только Маямото пока даже не догадывался, что я не умею управлять собственным Изъяном, который ему так понравился. А ещё предстояла встреча с Галеем, и при мысли о нём у меня мороз по коже пробегал.

Наконец Маямото закончил свои дела, вернулся и уселся за стол напротив меня.

Только он и я.

Никаких лишних ушей, никаких слуг, даже старосту и его семью выдворили из их собственного дома.

– Ну а теперь давай-ка поговорим начистоту, парень, – начал Маямото. – Говори правду. Тот, кто правдой живёт, тот и дольше живёт. Ты меня понимаешь?

Любитель «базарных поговорок» сидел такой же чистый и причесанный, как и я. Его успели помыть и переодеть, и в отличие от меня, он воспользовался-таки услугами девушек-близняшек.

Мне пришлось ждать его около часа.

За это время я успел поесть и обдумать свои дальнейшие действия в новых обстоятельствах.

– Ну и что это было? – толстяк откинулся на спинку кресла и закурил сигару, украшенную письменами, выпустив ядовито-зелёный магический дым. – Как ты всё-таки убил чароита?

Я посмотрел Маямото в глаза.

– Особым навыком, который вряд ли кому-то подвластен, но, признаюсь, его нужно оттачивать, – ответил я без конкретики.

– Это всё, что ты скажешь? Что-то коротковато.

– Это правда, а она короче лжи и дороже золота, сами знаете. Тот, кто правдой живёт, тот и дольше живёт. А я хочу жить.

В глазах Маямото мелькнул азарт. Поговорки он любил.

Мужчина снова затянулся зелёным дымом.

– А ты мне нравишься. Но скажи-ка, почему на тебе нет Знамения? Откуда ты и из какого рода?

Пришлось снова врать по методу Мидори.

– Возможно, это некое уродство моего астрального тела, не знаю. Родом я из Северного Нартона, из маленькой деревушки, но я бы не хотел называть из какой именно. Не хочу, чтобы до чароитов дошла эта информация, и они начали мстить моей матери. Поэтому можете считать, что я сам по себе. Зовите меня просто Волк. Если вы действительно гарантируете мне то, о чём сказали при свидетелях, то я готов обсудить сроки и суть моей работы на Торговый Дом Янамара.

– Хм, – нахмурился Маямото. – Волк? Как дух-волк Оками, который заглядывает в людские сердца? Но знаешь, парень, у меня так не принято. Мне нужно знать, кто твои родители.

– Они Целители. Отец погиб, поэтому я бы не хотел рисковать ещё и матерью. У вас ведь тоже есть мать.

– Была… – Толстяк задумался. – Твоё желание защитить мать мне понятно. Это долг любого мужчины, достойного называться сыном. Однако и ты пойми меня. Как мне доверять тебе, если я не знаю, кто ты такой?

– Думаю, больше о верности говорят дела, а не происхождение. Сегодня вы заступились за меня, спасли от обработки в Духовном Доме Тарэта, и я вам благодарен. Я понимаю, что вы бы не сделали этого, если бы не заинтересовались моим даром. В конце концов, всем нам что-то нужно.

Маямото опять затянулся и выпустил из ноздрей зелёный дым.

– Пока я присматриваюсь к тебе, господин Волк-Оками. О доверии говорить рано. Любое твоё движение в мою сторону охрана сочтёт за нападение и уничтожит тебя одним ударом. Да и сам я непростой маг, иначе не стал бы главой Дома. Однако ты мне интересен, не буду скрывать. У меня нюх на перспективных бойцов, а ты не просто перспективный. Ты уникальный. Никогда не видел, чтобы хоть кто-то из магов смог покорить свет фагнума без его пожирания и смерти. Но сначала поговорим с Галеем. Только после его вердикта обговорим условия нашей сделки.

Я ничего на это не ответил.

Во-первых, надо было сначала разобраться, что такое «фагнум», кто такие чароиты, и почему они приходили к Маямото. Во-вторых, сам он уже сказал всё, что хотел, да и сделки ещё нет.

Но я всё же спросил:

– Почему вас искали чароиты?

Не стал добавлять, что слышал обрывок его разговора с красноглазыми, когда он отнекивался от краденной партии фагнума.

– Все дела обсудим только после того, как ты разберёшься с Галеем, – отрезал Маямото.

Он приподнял руку, и дверь тут же сдвинулась.

В зал ввели учителя Галея.

Взлохмаченный и воняющий ядрёным перегаром, он еле держался на ногах. Придержав ещё не протрезвевшего мужчину, слуги усадили его за стол и поклонились хозяину.

– Маямото-кин.

Тот кивнул им, и они удалились.

Галей всмотрелся в наши лица осоловелыми глазами.

– Ну и чего?

– Торговый Дом Янамара предлагает тебе службу, господин Галей, – без прелюдий начал Маямото. – Тебе ведь нужны деньги? Ты весь в долгах. А долги помнит не тот, кто берёт, а тот, кто их даёт. И скоро заёмщики придут к тебе не с требованиями, а с оружием. За такие долги забирают жизнь. А у тебя дочь…

– Приёмная, – буркнул Галей. – И она не отвечает за мои долги. За них отвечаю только я.

– Ну тогда тем более. У меня есть два варианта, оба хорошие. Первый. Ты определяешь Линию обучения вот у этого парня. Срок – две недели. Потом получаешь сотню золотых брумов и свободен. Второй вариант. Ты не только определяешь Линию обучения этого парня, но и отправляешься вместе с ним в столичную академию хотя бы на подготовительный курс. Ты ведь раньше преподавал в той академии, и я помогу тебе восстановить статус, у меня есть связи. Сделай из этого парня такого бойца, который будет внушать чароитам ужас! Срок – полгода. За это ты получишь десять тысяч золотых брумов. Как видишь, я готов вложиться.

Я слушал Маямото и понимал: он действительно готов вложиться, а это значило, что с чароитами у него большие проблемы, и он надеется, что я их потом для него разгребу.

Галей перевёл взгляд на меня.

Он будто даже протрезвел – на его мятом и потном лице проступила злоба. Учитель меня откровенно ненавидел.

– Нет, Маямото, – отрезал он. – Даже не подсовывай мне этого опоссума. Я лучше отрублю себе вторую руку, чем буду обучать его. А со своими долгами я сам разберусь. Мне не нужны подачки от торгашей.

Галей встал, развернулся и совершенно ровным шагом трезвого человека направился к дверям.

Маямото побагровел – он не привык, чтобы ему отказывали.

Он грузно поднялся и уже открыл рот, чтобы пригрозить уходящему учителю, но я резко вскинул ладонь, прося его о молчании – а точнее, грубо заткнул на полуслове.

От моей наглости Маямото опешил.

Как только Галей вышел, толстяк уставился на меня и процедил:

– Сейчас ты на волосок от того, чтобы лишится головы.

– Извините, господин Маямото, но позвольте мне самому разобраться с учителем Галеем. Вы его не уговорите всё равно, тогда зачем перед ним унижаться?

– Но ты ведь понимаешь, что именно Галей должен определить твою Линию мага. Так было договорено с Оракулом, да ещё и при свидетелях. Кто бы знал, что этот пьяница откажется.

– А почему вы именно на него указали? Почему не на учителя Ёси, например?

Маямото уселся обратно в кресло.

– Потому что Галей – лучший. Он Витязь ранга Белый Орден, а это высочайшая ступень по Линии Витязей. Когда он работал в столице, то обладал ещё и званием Сановный Наставник, к нему приезжали обучаться из всех восьми империй.

– И что с ним случилось?

– Никто не знает. Галей просто уволился и уехал сюда. Теперь мы видим его таким, каким видим. Пропойцей, живущем в лачуге. Без семьи и уважения к самому себе.

Я нахмурился.

Никогда бы не подумал, что буду решать задачу, как заполучить однорукого пьяницу в учителя, пусть даже на две недели. Теперь от этого зависело, отстанет от меня Оракул или продолжит выискивать по всему Стокняжью, даже если я сбегу.

Нет, тут должно быть всё официально, чтобы не подкопаться.

– Я найду подход к Галею.

Маямото сощурил маленькие глазки.

– И что же ты собираешься делать? Денег он не возьмёт.

– Для начала расскажите, кто его приёмная дочь.

* * *

На следующий день, ближе к обеду, я отправился к одной из торговых лавок.

Она называлась «Сладкая Ютака».

Путь к ней мне с большими почестями показали местные жители – сам бы я вывеску всё равно не прочитал: иероглифы не были моей сильной стороной (вообще никакой стороной).

Лавка стояла закрытой.

Она только готовилась к открытию, но хозяева находились внутри. К ним – то я и пришёл. Открыл низкую плетёную калитку и подошёл к крыльцу.

Когда я только собрался занести руку, чтобы постучать в дверь, колокольчик над головой зазвенел и сменил цвет с красного на зелёный.

Через несколько секунд дверь сама отворилась, и я вошёл в светлое помещение, очень красиво украшенное: с потолков свисали голубые фонари, а на стенах пестрели рисунки орнаментов с цветами, горами и листвой.

Витрины были пустыми, но на одной из полок стояла стеклянная чаша с печеньем в форме глазированных шариков.

– Ох, господин! Простите, но мы откроемся только завтра! – Ко мне из подсобки вышла женщина с приветливым и красивым лицом.

Я бы назвал её женщина-тростинка.

Тонкокостная, хрупкая, в бордовом кимоно и косынке. Она вытерла руки о передник и поклонилась.

– Вы ведь за сладостями?

Я покачал головой.

– Нет, госпожа Арадо, я пришёл к вашей дочери.

Радушие на лице женщины сменилось странным выражением: то ли она забеспокоилась, то ли рассердилась.

– Простите, но она не будет служить на Маямото. Меня сегодня ночью не было дома, я приехала только утром, но мне рассказали, что случилось на свадьбе. И о вас рассказали. По деревне слухи расходятся очень быстро. Я знаю, что вы спугнули чароитов, а потом сам Маямото предложил вам службу. Вы совершили подвиг, Оками-кин, и мы все вам благодарны.

Она снова поклонилась, с большим почтением.

Женщина назвала меня «Оками». Ещё и суффикс «кин» добавила, а это, как я понял, выражает в Янамаре глубокое уважение. Тут же вспомнился мой разговор с Маямото. Это ведь он сравнил меня с духом-волком Оками.

Н-да. По деревне слухи, и правда, быстро расходятся.

– Только прошу вас, не впутывайте мою девочку, – добавила женщина. – Она вчера и без того еле спаслась. Бедняжка так напугалась, что всё утро плакала от ужаса.

Я всё-таки не удержал брови на месте.

Мидори… что делала? Плакала от ужаса?

Такое не укладывалось в голове.

– Я пришёл лишь поблагодарить её, госпожа Арадо, – ответил я, делая голос мягче и чуть склоняясь в благодарном поклоне. – Ваша дочь спасла мне жизнь, когда атаковала чароита и отвлекла его на себя. Она очень храбрая.

Женщина распахнула глаза и с неверием уставилась на меня.

– Моя Мидори? Да она же совсем слабенькая. Какая храбрость, вы что? Девочка даже драться не умеет и боится пауков до обморока!

Кажется, мы говорили о двух разных Мидори.

– Могу я увидеть её, госпожа Арадо?

Женщина нервно вытерла руки о передник и позвала дочь, оглянувшись на подсобку:

– Мидори! Господин Оками оказал нам честь! Выйди, милая!

Спустя минуту в зал вышла Мидори, и, увидев её, я понял, что при матери девчонка действительно вела себя иначе.

Сейчас это была Мидори-Хорошая-Девочка, Мидори-Наивная-Простушка, Мидори-Которая-Не-Знает-Что-Такое-Бомбы…

Эпизод 10

Девушка предстала в бордовом кимоно, переднике и косынке, как и мать, а в руках держала таз с водой.

Увидев меня, она легко сохранила наивную и смиренную физиономию – скромно улыбнулась и поклонилась.

– Здравствуйте, Оками-кин.

На вид это было самое безропотное существо из всех безропотных.

– Мы откроемся только завтра, – добавила она. – Но вы можете попробовать наше сладкое печенье, которое мы приготовили специально для наших гостей.

Не дожидаясь ответа, девушка поставила таз на прилавок и взяла чашу с печеньем, затем с кроткой улыбкой подошла ко мне и протянула угощение.

– Это печенье из сахарных скорлупок, а внутри предсказание. Возьмите одну и узнайте свою судьбу, господин.

Я внимательно оглядел красивое лицо Мидори.

– А кто сочиняет эти предсказания?

– Я сочиняю, – сообщила та, будто она великая предсказательница. – Возьмите. Это всего лишь игра. Не обижайте отказом хозяйку лавки.

Мать девушки наблюдала за странной сценой и хмурилась, но не решалась прервать этот забавный ритуал угощения.

Я взял первый попавшийся сахарный кругляш, нажал на него пальцами, и тот легко разломился на две половины. Внутри лежал скрученный в свиток древесный листок.

– Это коричневая мята, – пояснила Мидори. – Я пишу на листках мяты специальными кофейными чернилами.

Я развернул листок и…

Ну вот. Снова иероглифы.

– Забавно, спасибо, – я сделал вид, что прочитал предсказание, и сунул листок в карман рукава, после чего обратился уже к матери Мидори: – Разрешите поговорить с вашей дочерью, госпожа Арадо. Это ненадолго.

Женщина вздохнула.

– Простите, господин Оками, но на её руку уже претендует другой молодой человек.

Мидори неожиданно икнула (видимо, я снова обеспечил ей стресс).

– Э… – я прочистил горло, – у меня уже есть невеста. Она осталась в Северном Нартоне.

Это сработало, как успокоительное.

На лицо женщины вновь вернулась приветливая улыбка, а уже через пять минут я и её дочь беспрепятственно шли по улице.

Госпожа Арадо сунула в руки Мидори корзину и отправила на соседнюю улицу, в лавку за персиками, а мне позволила проводить девушку, ведь теперь я не представлял для неё опасности. Мать Мидори явно не желала, чтобы та связывалась с нартонцем.

– Ты какого Сидха к нам в лавку притащился? – прошипела Мидори, когда мы отошли от дома на приличное расстояние и свернули в переулок. – Не мог до завтра подождать? Сегодня выходной, а завтра бы я в школу пришла, там бы и поговорили! Да ещё и про чароита маме сказал! Её хватит удар, если она узнает, что я пользуюсь папиными бомбами!

Я чуть замедлил шаг.

– Вся деревня видела, что ты швырнула в чароита свои бомбы. Кто-то бы всё равно сказал об этом твоей матери.

Девчонка мотнула головой.

– Да никто бы ей не сказал! Ей никто ничего не говорит, потому что она ранимая и постоянно болеет! Я оберегаю её от стрессов, а от тебя один стресс! Взял и вывалил про меня такие страсти! Совсем сдурел, кровожадный? Даже отец такого не позволял!

– Ты про Галея? – сразу уцепился я за её слова.

Девушка совсем помрачнела.

– Теперь и ты знаешь, что он мой приёмный отец, да? Только бомбы не его. Они от настоящего отца. Это он их мастерил.

– Ты же говорила, что никогда его не видела.

Пойманная на лжи, она вдруг остановилась и сжала кулаки.

– Ты зачем пришёл, вообще? Маму до обморока довести?

– Сказала бы сразу, что твой отец – варвар, и ему память промыли, – продолжил я без претензий. – Поэтому ты мне и помогала. Твой отец – варвар-нартонец, а ты полукровка…

– Отца больше нет, – перебила Мидори. – Мама сказала, что он умер, когда ему личность стирали. И вообще, какое тебе дело!

– Если он варвар, то как он мастерил магические бомбы?

– Он мастерил только конструкцию, а соляные знаки уже накладывал маг. Папины бомбы были лучшие во всём Янамаре, но это не спасло его от рабства. Его даже слушать не захотели, как и тебя! Вот если бы он был жив, то…

– Он жив, – перебил я её тихо. – Он не умер.

Мидори побледнела и чуть не выронила корзинку из рук.

– Кто тебе такое сказал?

Мне бы хотелось ей всё рассказать, но я промолчал.

На самом деле, к этому был причастен Маямото, о чём он сам мне и поведал.

Когда вышел указ императора «О крепостных», и всех варваров приказали отдать Жрецам, торговец сразу сделал заказ Духовному Дому, чтобы ему прислали несколько рабов.

Так к нему и попал отец Мидори. Но видя, как мучается госпожа Арадо одна с дочерью, он решил, что лучше сказать всем о смерти её мужа, чем оставить одинокую женщину без перспектив на новое замужество, и отправил отца Мидори подальше от Янамара, прислуживать в одной из своих лавок.

Поняв, что я не скажу, откуда узнал о её отце, Мидори спросила:

– А ты знаешь, где он находится сейчас?

– Знаю. В Измаиле.

Девушка закусила губу и прошептала.

– Как же так… а я и мама… мы думали, что он…

– Слушай, я помогу тебе его найти, только и ты помоги мне.

Она вдруг вскинула подбородок.

– А я тебе уже недостаточно помогла? Теперь вся деревня считает тебя героем. Готовься, что незамужние девушки начнут в очередь выстраиваться уже сегодня!

Я вздохнул, переждав, пока приступ злости у Мидори схлынет, и только потом попросил:

– Помоги мне расположить к себе твоего приёмного отца. Ты ведь слышала, что Оракул дал мне две недели на то, чтобы Галей определил для меня Линию обучения мага.

– Ну вот и определяйтесь! – отрезала Мидори. – Можете даже вместе с Галеем упиться!

– Он отказался мне помочь. И от больших денег тоже отказался.

– Твой Маямото совсем дурак? – Девушка скривила мину. – Он зачем Галею деньги предлагал? Да тот лучше себе вторую руку отрубит, чем деньги у торгаша возьмёт.

– Примерно так он и сказал.

– И тебя он обучать не будет. Он ненавидит нартонцев! Можешь даже не надеяться! Почему твой Маямото не выбрал другого учителя?

– Потому что Галей лучший во всём Янамаре, а, может, и во всём Стокняжье, и ты это знаешь.

Мидори неожиданно успокоилась, опустила глаза и медленно пошла в сторону соседней улицы.

– Да. Галей не так уж плох. Он с мамой познакомился, когда сюда переехал. Долго за ней ухаживал, мама тогда очень страдала… из-за смерти отца… она ведь не знала, что он живой. А Галей… он смог излечить её от горя. Он очень нежный с ней был. У нас вроде как даже семья была, почти настоящая. Но однажды приехали люди из Янамара и потребовали с Галея какие-то долги. Сколько он им должен, я не знаю. В тот же вечер он ушёл из дома и больше не возвращался. Поселился в лачуге на окраине. Он просто взял и отрёкся от нас за один день…

– Ты же понимаешь почему. Галей не хотел рисковать вами и демонстративно бросил.

– И что с того? Кому от этого хорошо? Моей маме, которой дважды разбили сердце?

– А кому Галей задолжал, ты знаешь?

Мидори снова остановилась, прижав корзинку к груди, и с надеждой на меня посмотрела.

– Ты хочешь их убить, да? Может, вместе убьём?

Я вскинул брови.

Вообще-то, я даже об этом не думал. Для начала хотел выяснить сумму долга и варианты давления на заёмщиков. А Мидори сразу про «убить» заговорила. Ну и кто из нас кровожадный?

Прочитав всё это в моих глазах, она опять медленно зашагала вдоль проулка.

– Галей этого не одобрит и ещё больше тебя возненавидит. И вообще, я не знаю, кто к нему тогда приезжал. И тем более – откуда.

– Наверное, поэтому ты сказала, что они из Янамара?

Пойманная на лжи второй раз, Мидори двинула меня корзинкой по руке.

– Я подслушала немного! Но знаешь что? Ты лезешь не в своё дело! Галей не будет тебя обучать, даже если ты отдашь за него долги и убьёшь всех, кому он должен!

Она ускорила шаг, будто сбегала от меня.

Я быстро догнал девчонку и снова зашагал рядом.

– Тогда расскажи про его последнего ученика, которого он обучал ещё в столице. Это нартонец, верно? Так что с ним случилось?

– С ним как раз ничего не случилось, – процедила Мидори. – Он прекрасно поживает в Измаиле, породнившись с Императорским Домом Искацин, а вот Галею пришлось уехать.

Я замедлил шаг, и Мидори невольно сделала то же самое, подстраиваясь под меня.

– Способный, наверное, был ученик?

– Ещё какой, – нахмурилась девушка. – Его звали Бажен Орлов, из Военного Дома Орловых, старший сын главы Дома. Он тоже из Нартонской Долины, из восточной её части – княжества Бригантия. Не знаю, из какого города, Галей не говорил маме…

Она смолкла.

Похоже, Мидори знала эту историю не напрямую от Галея, а потому что «подслушала немного». Скорее всего, учитель поделился своим горем с матерью девушки, а у Мидори везде были уши.

– Это из-за него учитель лишился руки?

– Откуда ты всё знаешь? – злым шёпотом спросила Мидори.

– Догадался.

На лице девушки мелькнула тень гнева.

– Галей любил своего ученика, как сына, и однажды согласился показать ему секретные боевые приёмы Сановного Наставника, которые были доступны только ему. Бажен долго тренировался и немного освоил эти приёмы, а потом предложил Галею бой в Турнирном Иллюзионе. Один на один, без свидетелей.

– Только не говори, что Галей согласился.

– Согласился, – кивнула Мидори. – Когда веришь человеку, то веришь во всём. Галей и Бажен вошли в Иллюзион и начали схватку. Проигрыш ученика был очевиден. Галей уже направился к выходу, но Бажен метнул в Галея отравленный кинжал. Учитель успел увернуться, только клинок всё равно задел его руку…

Девушка опустила голову.

– Очнулся учитель уже в госпитале, без левой руки. Целители еле его спасли, но с такой инвалидностью сразу встал вопрос о его статусе Сановного Наставника.

Я уже догадывался, что было дальше, и Мидори подтвердила мои предположения.

– На Совете Академии никто не поверил в предательство Бажена, потому что он представитель почтенного Военного Дома Орловых, а сам Галей никакому Дому не принадлежал. Он был из простолюдинов и всего добился сам, без поддержки Домов. А потом, прямо на Совете, Бажен продемонстрировал приёмы, которым научился у Галея.

– И занял место своего учителя?

Мидори внимательно на меня посмотрела.

– Опять догадался? Или поступил бы так же?

– Догадался.

(О таком сложно было не догадаться).

– Да, ты прав, – кивнула девушка. – Бажен предложил свою кандидатуру на статус Сановного Наставника. Совет Академии поддержал почти единогласно. Ну а дальше выяснилось, что Императорский Дом Искацин допускал свадьбу одной из своих принцесс только с Сановным Наставником. Через месяц Военный Дом Орловых из восточного княжества Бригантия породнился с Императорским Домом Искацин.

– А Галей уехал от позора в эту дыру, – мрачно добавил я.

– Эй! Вообще-то, я в этой дыре живу вот уже шестнадцать лет и вряд ли когда-либо увижу что-то другое.

Мы наконец дошли до лавки.

Улица выходила на ту самую площадь, где ночью происходила бойня с чароитами.

Сегодня о произошедшем напоминал только полуразвалившийся дом. Всё остальное уже вычищали до блеска слуги Торгового Дома Маямото. Кажется, их тут было человек пятьдесят.

Мидори с тоской глянула на варваров, усердно ремонтирующих площадь, и обратилась к продавщице. Пока девчонка возилась с покупкой персиков и расплачивалась пятнадцатью медными брумами, я раздумывал, что делать с полученной информацией о Галее.

Теперь стала понятна его ненависть к нартонцам. И то, что я похож на одного из них, сыграло со мной злую шутку.

Можно было предпринять что-то с долгами Галея, но Мидори права: если я полезу выплачивать за учителя его долги, то сделаю только хуже. Раз уж он не взял деньги сразу, значит, не возьмёт их и после. Ещё и возненавидит меня за своё унижение.

Одно мне стало ясно: ни одного ученика Фуми Галей больше не подпустит к себе настолько же близко, насколько подпустил Бажена Орлова.

С другой стороны, как и любой гений, он не потерял хватки, и ему интересны новые ученики.

Я видел это, когда дрался с ним. Схватка длилась совсем недолго, но и за те несколько секунд я успел заметить интерес в глазах учителя… а потом ненависть победила и снова поглотила Галея.

– Эй… господин Оками, ты и обратно меня провожать собираешься? – Мидори подошла ко мне с полной корзинкой персиков. – Только ты учти, что такое открытое внимание парня, у которого уже есть невеста, в нашей деревне осуждается. Слишком сильны старые традиции.

– Мы ведь просто разговариваем.

Девушка пожала плечами и пошла в обратную сторону.

– Кого это волнует, когда речь о традициях? Ты оказываешь мне знаки внимания, просто разговаривая со мной дольше обычного. Ещё и в лавку притащился.

Я посмотрел на Мидори и на её персики… которые в корзине.

– Тогда покажи мне, где живёт Галей. И я от тебя отстану.

– Вообще-то, у нас ещё совместные дела в Измаиле, и ты никуда от меня не денешься, – усмехнулась Мидори, но тут же покраснела, смутившись собственных слов (как бы она ни осуждала традиции, те сидели в ней крепко, вбитые с детства).

Девушка глянула на солнце.

– Ладно, если поторопимся, то мама не поймёт, что мы сделали крюк.

– Ну тогда давай, помогу… – Я потянулся за её корзиной.

– Ты сдурел? – совсем смутилась Мидори, отшатнувшись. – Нельзя! Если ты понесёшь мою корзинку у всех на виду, то это будет означать, что ты имеешь на меня виды, и если мама узнает…

– Да понял, понял, – перебил я её. – Неси сама, раз у вас традиции.

* * *

Дом Галея находился на окраине деревни Ютака.

Хотя эту постройку сложно было назвать домом. Так, лачуга с покосившейся дверью и бамбуковой крышей. Грязное окно изнутри закрывала занавеска, а в досках двери зияла дыра, вырубленная как попало.

У калитки стоял короб с откидной крышкой, сплетённый из тростника и наполовину наполненный пустыми глиняными бутылками.

Мидори взглянула на груду бутылок и поморщилась.

– Это всё, чему он может теперь научить. Как точно попадать бутылкой в мусорный короб прямо из дома через вон ту дыру. – Она показала на дверь и опять поморщилась. – Ладно, господин Оками, я пойду, мне надо торопиться, пока мама не поняла, что я тут с тобой торчу. И не забудь, что ты мне обещал насчёт моего отца. Другого отца… настоящего, а не этого.

Она поклонилась мне, развернулась и уже хотела уйти, но я остановил её, придержав за плечо.

– Погоди… а чего Галей терпеть не может? Чтобы мне случайно его ещё больше не разозлить.

Мидори покосилась на окно лачуги и прошептала:

– Он ненавидит наглость, но любит настойчивость. Терпеть не может лесть, но принимает почтение. Не любит расчётливость и хитрость, но ценит проницательность и холодный ум. – Девушка взяла персик из корзины, сунула его мне в руку и добавила загадочным тоном: – Думаю, у тебя всё же есть шансы, господин Волк.

Больше она ничего не сказала.

Развернулась и быстро пошла вдоль улицы в сторону площади, крепче обхватив корзину.

Я посмотрел на уходящую Мидори и повторил про себя: настойчивость, почтение, проницательность и холодный ум. Надо попробовать.

Решил начать с настойчивости.

Окинув взглядом лачугу Галея, я направился к калитке, но стоило мне коснуться её, как из дыры в двери вылетела пустая глиняная бутылка и разбилась прямо у моих ног.

Точно на пороге двора – ни ближе, ни дальше.

Это была граница владений Галея.

– Только попробуй зайти, опоссум!! – прорычало из прорубленной дыры голосом учителя, как всегда, пьяного. – Тебя не приглашали! Пошёл вон!!

Я остановился на пороге, не заходя во владения Галея – он принял бы это за наглость. Однако и не «пошёл вон» – он расценил бы это как слабость.

Второго броска бутылки не последовало.

Я вгляделся в тёмную дыру в двери. Ничего, конечно, не увидел, но кожей почувствовал, как Галей изучает оттуда моё поведение.

Внимательно изучает, каждое движение.

Я повернулся к мусорному коробу, захлопнул на нём крышку и уселся на неё сверху.

– Пошёл вон, я тебе говорю! – снова раздался голос Галея из лачуги. – Убери отсюда свой нартонский зад! Ты мешаешь мне кидать бутылки в мой короб!

– Это не ваш короб, учитель! – громко ответил я. – Он общественный, и находится за территорией вашего двора! Я могу сидеть на нём сколько угодно! А если вы хотите закинуть бутылку в короб, то выйдите и сделайте это! Только сначала вам придётся убрать меня с крышки!

В ответ – презрительная и злая тишина.

Я уселся на коробе удобнее, навалился спиной на бамбуковую изгородь, зажевал персик и принялся ждать.

Время пошло…