Текст книги "Люби меня нежно"

Автор книги: Анна Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– А кого это волнует? Это твои трудности. Только твои. Но ты не понял серьезности положения. Не осознал всю степень ответственности, как теперь говорят. Пора платить по счетам, парень. Ты ходил к ментам?!! – неожиданно заорал неизвестный ему в ухо. – Быстро! Да или нет?!

– Нет! Никуда я не ходил!

– А почему они появились у кафе?!

– Я не знаю!

– Где остальные деньги?

– У меня их нет! – выкрикнул Вадим в ответ.

– А если подумать? – резко изменив тон на более спокойный, спросил собеседник.

– У меня ничего нет. С меня нечего взять.

– У человека есть так много всего, что стоит больших денег. Легкие, почки там… Давай мы тебя переправим в небольшую такую клинику, и там ты расплатишься со своим долгом. Сполна. Как тебе такое предложение?

– Нет!

– Почему нет? Карточный долг – дело серьезное. По таким долгам надо платить в первую очередь. Ты ведь и сам прекрасно об этом знаешь. Хотя мы можем не тратиться на клинику и сделать операцию прямо здесь, сейчас…

– Я хочу поговорить с моим отцом, – испытывая странное для такой ситуации спокойствие, сказал Вадим. – Я хочу поговорить с ним. Я знаю, что это он вас послал. Позовите его. Позовите его, козлы!

Сильнейший удар свалил его на пол.

– В русском языке есть полно слов, которыми можно выразить свои чувства. Так что научись обходиться только ими и не злоупотребляй матом. Он засоряет «великий к могучий» язык, – произнес все тот же голос. – Что ж, ты, как я понимаю, упорствуешь. Приступим к следующему этапу.

С глаз Вадима сорвали ленту. Он прищурился от нестерпимого света. Спустя какое-то время он увидел маячившие фигуры. Их лица были скрыты в тумане. Но Вадим понял, что они все еще находятся в его квартире.

– Итак, денег у тебя нет. А как насчет твоей подружки? Ее, кажется, зовут Юля? И она достаточно богата, чтобы заплатить за тебя. Хочешь, я с ней поболтаю? Объясню ситуацию и так далее. Возможно, со мной она будет более сговорчива. Хотя, по большому счету, она вовсе не обязана за тебя платить. Тогда мы возьмем ее с собой, а ты поищешь деньги. Если не найдешь, вы умрете. Сначала она. У тебя на глазах. Ей отрежут ее замечательные ушки, потом носик, потом пальчики, а потом и все остальное. Идет?

– Если вы ее тронете…

– Ба-ба-ба! Это уже просто смешно, хотя и логично. Главный герой, собирая последние силы, должен произнести что-то такое… глупое, угрожающее и вызывающее. Слова, слова, дружок. Ничего, кроме пустых слов.

Перед ним на корточки присел человек, и Вадим теперь мог хорошо его рассмотреть.

Белесый, лет тридцати пяти, с аккуратной модной бородкой, обрамлявшей рот с толстыми губами. В отличном костюме и безупречной физической форме. Его глаза удивительно бирюзового цвета смотрели насмешливо и безжалостно. Так, вероятно, ученые смотрят на простейшую амебу, над которой производят эксперимент.

– У нас есть масса способов добиться от тебя того, что нам надо, – зашептал белесый. – Я ведь говорил тебе, чтобы ты сам придумал для себя путь. Я говорил тебе, что со всем этим можно было бы покончить скоро и безболезненно. Ты меня не послушал. Очень жаль. Теперь нам придется придумать что-нибудь самим. А у нас очень богатая фантазия. Мы могли бы писать страшные триллеры. Во всяком случае, некоторые из нас, – усмехнулся он, повернувшись к своим спутникам. Те сдержанно гоготнули.

– Зачем она вам? – выдохнул Вадим. – Зачем вы ее во все это впутываете?

– Она будет, так сказать, твоим финансовым поручителем, – сказал белесый, но тут его что-то насторожило. Тени задвигались, заметались по комнате. Вадим услышал, что открылась входная дверь. На пороге появился Евгений Иванович.

– Что здесь происходит?..

Но он не успел ничего сказать, так как тяжелая дубинка опустилась ему на голову сзади.

– Так, тут становится уже многолюдно, – пробормотал белесый, разглядывая Евгения Ивановича, ничком лежавшего на ковре. – Кто он такой?

– Я не знаю, – покачал головой Вадим.

– Мы видели его с тобой.

– Это знакомый матери.

– Откуда у него ключи?

– Возможно, мать дала.

– Очень интересно, ты не находишь? Похоже, твоя мать нашла свое счастье. Мужичок крепкий. Видишь, шевелится…

По его знаку один из громил с размаху ударил Евгения Ивановича ногой. Тот скорчился и затих.

Белесый перевернул его и пошарил в карманах.

– Так, так… Ступин Евгений Иванович, тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, подполковник… Понятно. Настоящим полковником ему никогда не быть. Туго соображает.

В кармане белесого засигналил телефон. Он вытащил трубку из кармана и отошел к окну, за которым уже давно рассвело.

– Да, я… Еще ничего, я вам уже говорил… Да… Тут у нас еще один гость. Не знаю, приятель его матери… Что? Шеф, я… Ладно, как скажете. Понял… Хорошо.

Белесый спрятал трубку и повернулся к Вадиму.

– Ты сейчас пойдешь с нами. Не вздумай орать или что-то еще в этом роде. Сделаем больно.

Вадима освободили от наручников и поволокли из квартиры.

* * *

Из лифта Вадим вышел в сопровождении двух крепких парней. Они прошли один лестничный марш и вышли из подъезда. Почти у самой бровки стоял черный лимузин. Его дверь распахнулась, и Вадима втолкнули в салон. Почти сразу он уткнулся в женские коленки. Взглянув на обладательницу этих коленок, он обнаружил, что это Ксюша, та самая девица, которая разговаривала с ними в баре. Но теперь она смотрела на него так, словно впервые видела. Она равнодушно курила, глядя на него.

Сильная рука втащила его на сиденье. Рядом с ним сидел полный бородач. Он схватил Вадима за подбородок и посмотрел ему в глаза, молча дыша перегаром в лицо.

Вначале Вадим видел злобу, потом недоверие, затем… Да, что-то человеческое мелькнуло в этих налитых кровью глазах. Какое-то скрытое, потаенное любопытство.

Рука повернула его голову в разные стороны.

– Идиоты, – проговорил недовольно бородач. – Не могли обойтись без мордобоя. Хлебом не корми, дай на ком-нибудь кулаки потренировать. Недоумки чертовы. Ну что, жив? – вопрос, как понял Вадим, относился к нему.

– Пока да, – попытался пошутить он.

– Болит еще где-нибудь?

– Нет, – покачал головой Вадим, начиная понимать, что он оказался лицом к лицу с тем, кто устроил все это.

– Взгляни, Ксюха, на этого сукиного сына, – обратился Александр Михайлович к равнодушной девице. – Каков, а! Точно литой! Как же ты с моими остолопами не справился? Мог бы, а? Мог? Я тоже таким в его годы был… Дима, поехали, – бросил он водителю.

– Куда, Александр Михайлович?

– По городу. Прокатимся. Время у нас есть, почему бы не покататься по этому замечательному городу? Ты как, не против?

Вадим покачал головой.

– Ты знаешь, кто я? – спросил бородач.

– Догадываюсь, – ответил Вадим разбитыми губами. – Вы – мой отец?

Бородач рассмеялся.

– Это еще неизвестно. Хотя все может быть. Двадцать лет назад твоя мать была моей женой… На вот, выпей.

У губ Вадима оказался бокал, наполненный пахучей золотистой жидкостью.

– Шотландский вискарь. Покупал на аукционе. Стоил мне кучу денег. Но по такому случаю не грех его раскупорить.

Вадим выпил, ощутив горькоту полыни, запах дубовых листьев, терпкость и теплоту…

– Есть хочешь? Знаю, хочешь. Вот что, Дима, поехали в ресторан. Я тоже с утра ничего не ел.

– Хорошо, Александр Михайлович, – отозвался водитель.

Вадим ощущал, как расслабляющее тепло пронеслось по животу, разлилось оттуда по всему телу.

– Почувствовал, да? Почувствовал? – засмеялся бородач. – Лишь такое надо и пить. Но это могут позволить себе только настоящие мужики.

В голове Вадима возникли крохотные торнадо, от которых стало почему-то легко и свободно.

Бородач пытливо поглядывал на него, прищурив заплывшие жиром глазки.

Александр Михайлович сам не мог понять, какие чувства испытывает к мальчишке. То ли подспудное любопытство, то ли торжество от того, что может сделать с ним все, что угодно. Абсолютно все. Возвысить или уничтожить. Ошеломить роскошью, которой он никогда не знал, или отдать на растерзание своему начальнику охраны. Кто он, этот маленький ублюдок – плоть от плоти его или байстрюк, плод этой развратной шлюхи, бывшей жены? Конечно, это можно узнать. Анализ там ДНК, и все такое в этом роде.

Но что-то подсказывало Александру Михайловичу, что в этом парне есть нечто… Нечто такое, что отзывалось знакомо где-то в душе, покрытой мраком… То ли черты лица, то ли этот упрямый наклон головы, в котором он угадывал сам себя.

Парень решительно ему нравился. Глуп, конечно, самонадеян, но даже такой он нравился Александру Михайловичу. В его возрасте судьба еще милостива, она не бьет, не калечит, приберегая свои громкие оплеухи до худших времен, когда человек меньше всего этого ждет.

И вот парень получил первую оплеуху, но не сломался. Хотя любой другой на его месте и при меньших проблемах давно бы спрыгнул с девятого этажа.

А как он играл в карты! Сам он наблюдал за ним из темноты. Какая решительность, способность к риску!

Нет, в этом парне есть что-то от Краевых! Определенно! Чем черт не шутит, может, эта сука действительно ни с кем не переспала?

Сын…

Александр Михайлович мысленно с удовольствием повторил это слово.

СЫН.

Как же приятно оно звучало! Сколько в нем было силы, изначальной радости. Оно придавало уверенности в себе и делало жизнь не такой бессмысленной.

Да, в этом слове была цель. В нем была гордость. Не пустая гордыня, подкрепленная только призрачными успехами, а настоящая твердыня, на которой держится самоуважение любого мужчины.

СЫН.

Александр Михайлович теперь с волнением, которого давно не испытывал, всматривался в лицо парня, сидевшего напротив него.

Черт побери, он действительно мог быть его собственным сыном! Если так…

Сердце Александра Михайловича, алчное и жестокое, полное всей человеческой грязи, застучало радостней.

Ему захотелось узнать его побольше. Понять его. Угадать его тайные желания.

Мир, на который он раньше смотрел сквозь уродливую призму, теперь открылся…

– Ты когда-нибудь был в Испании? – спросил Александр Михайлович.

– Нет, не был. Все как-то руки не доходят путевку купить, – съязвил Вадим, почувствовав перемену в его настроении.

– Побываешь и без путевки. Ксюха, держи платок и вытри ему лицо, – приказал он, протягивая ей платок и только что открытую бутылку шотландского виски.

– Что, этим? – переспросила она.

– Да, да, этим! Не мочой же твоей!

Ксюха пересела к Вадиму, смочила платок дорогой янтарной жидкостью и начала стирать с его лица кровь.

– Это моя Ксюха, – представил ее Александр Михайлович. – Лярва еще та, но в постели вытворяет такое, что любую экстрашлюху за пояс заткнет. И все ей мало. Сегодня спрашиваю, где с утра шлялась, все одно талдычит: «В солярии, в солярии». А вот по глазам этой курвы хохлятской видно, что что-то не то. А, Ксюха! Ведь все равно узнаю, с кем шляешься. А если узнаю, сама понимаешь, что будет. Голову оторву вот этими руками.

Александр Михайлович рассмеялся, видя, как Ксюха фыркнула.

– Как видишь, Вадим, это и есть моя семья. Не богато, конечно, но другой нет.

– Что вы намерены делать со мной? – спросил Вадим решительно, еще не совсем понимая, что вдруг произошло.

– Пока не знаю. Но ты мне нравишься. Может, твоя мать действительно не соврала. У меня же нет детей. Врачи придумали какую-то заковыристую болезнь. Поэтому ты, возможно…

– Я вам должен тридцать тысяч. Не считая процентов, – жестко сказал Вадим.

Александр Михайлович поморщился.

– Хватит! Забудь! Нужны мне эти гроши! К тому же я ничего не потерял. Да, кстати, вот твои… – толстяк вытащил из кармана пачку сотенных долларовых купюр, – деньги. Будем считать, что мы оба немного развлеклись. Никто ничего не потерял.

– Все так просто? – усмехнулся Вадим.

– Да, все так просто. И довольно об этом.

– А мои друзья?

– Что твои друзья?

– Этот подонок им угрожал.

– Юра? У него работа такая. Но обещаю, с ними ничего не случится. Есть еще невыясненные вопросы?

– Что у вас произошло с моей матерью?

На мгновение лицо Александра Михайловича потемнело от гнева, но он взял себя в руки.

– Скажем так, у нас были некоторые разногласия, которые привели к разводу. Существенные разногласия. А разве она тебе ничего не говорила?

– Ни слова. Либо шутила, что нашла меня в капусте, либо отмалчивалась и говорила, что я позже все сам пойму.

В это время машина остановилась перед рестораном. Позади них притормозила машина с охранниками. Из нее вышел белесый и сразу подошел к Александру Михайловичу.

– Шеф, что делать с парнем?

– Он со мной.

– Не понял?

– Он идет со мной. Мы будем обедать. Остальное тебя не касается. Все, ждите.

Они прошли через дворик в стиле древних трактиров и пошли в зал. Александр Михайлович заказал свинину под пиво, мясное ассорти и рыбные блюда, причем в таких количествах, что скоро весь стол был заставлен тарелками, горшочками и бокалами.

Вадим растерянно взирал на суету вокруг себя и не мог привыкнуть к мысли, что все кончилось. Так неожиданно, так странно и так удивительно.

– Ну что, налетай, мужик, – развел руками Александр Михайлович. – Набирайся сил. Вам, молодым, много надо. Так что не стесняйся.

– Как же мне вас называть теперь? По имени-отчеству? – скрывая за иронией смущение, спросил Вадим.

– Я буду не против, если ты используешь простое и емкое слово «отец». Мне все больше кажется, что твоя мать не солгала. Ты – Краев! Краев Вадим Александрович. Я же вижу эту краевскую стать, краевские глаза. Ты – мой пацаненок! – Александр Михайлович потрепал его по загривку. – Щенок моих кровей! Как это вышло, ума не приложу, но я хочу выпить за это! Так как, сын?

Вадим, в руках которого немедленно оказалась запотевшая рюмка водки, пристально взглянул на этого немолодого полного человека, который по сути оставался ему совершенно чужим. Он не ощущал к нему ни малейших чувств. Совсем ничего. С тем же успехом в ресторан его мог завлечь прохожий и попросить называть себя отцом. Это было глупо и походило на какой-то дешевый спектакль.

Вадим перевел взгляд на Ксюху. Та тоже смотрела на него и явно с интересом ждала ответа. Да, она имела свой интерес во всей этой истории. Она, вероятно, заключила сама с собой какой-то договор, который предполагал принимать все как есть. До поры до времени. Почему бы и ему не заключить с самим собой такой же договор?

– Что ж, давай выпьем… отец, – произнес Вадим и опрокинул в себя рюмку.

– Точно – Краев! – захохотал Александр Михайлович, указывая на него пальцем.

* * *

Телефон все звонил и звонил. Звук просто разрывал уши Евгению Ивановичу.

Наконец телефон замолк, и наступила тишина. Где-то на кухне гудел холодильник, слышался даже ход лифта в подъезде.

Спустя какое-то время он застонал, задвигался.

– Вот черт…

Евгений Иванович осторожно попытался сесть, и в этом ему помогли чьи-то руки.

– Боже мой, что с вами случилось, Женя? – услышал он голос Юли.

– Все хорошо, все хорошо, Юлечка… Кажется, меня ударили.

– Я решила заехать к Вадиму, увидела, что дверь открыта, и вошла. А тут вы… Господи, вас надо немедленно перевязать! Вы весь в крови!

– Да? – удивился Евгений Иванович, потрогав свой затылок и поморщившись. – Нет, думаю, ничего серьезного. Рассечена кожа, да и шишка будет здоровенная. А вот в живот пнули здорово, мерзавцы.

Он с трудом встал на ноги. Юля подошла к нему и помогла добраться до ванной.

– Что случилось? – спросила она с тревогой. – Где Вадим?

– Я мало что увидел, когда зашел, но мне кажется, я видел нескольких человек и связанного Вадима, – сказал он, подставляя голову под струю холодной воды.

Юля вскрикнула.

– Значит, они забрали Вадима с собой?

– Вероятнее всего.

– Мы должны что-то сделать… Эти люди способны на все. Боже мой, это какой-то кошмар!

– С этим я вполне согласен, – ответил Евгений Иванович, вытирая голову полотенцем, а потом осматривая его. – Да, думаю, это полотенце придется похитить у Светы. Иначе она придет в такой же ужас от этих пятен, как и вы, Юля. А ей вредно волноваться.

– Я сейчас… – Юля рассеянно повернулась к шкафу и стала рыться в ящиках, – сейчас вам смажу чем-нибудь.

– Аптечка у них в среднем отделении, – подсказал он.

– Да, верно… – она достала вату, пластырь и бутылочку йода. – Садитесь сюда. Голова не кружится?

– Вроде нет. Ссадина побаливает… Ай!

– Не дергайтесь. Учитывая мои трясущиеся руки и вашу непоседливость, Женя, могу с уверенностью сказать, что йодом будет вымазана не только рана, но и вся ваша голова. О боже! Как же они вас! Вас точно не тошнит и не кружится голова?

– Определенно. Вы закончили?

– Еще немного… Теперь пластырь…

В этот момент снова зазвонил телефон. Юля выронила бутылочку и виновато посмотрела на Евгения Ивановича, который снял трубку.

– Да… Да, это я, Светочка. Что? Нет… пока нет. Не беспокойся, все будет хорошо. Обязательно… Да, ухожу. Все, увидимся. И еще раз прошу, не волнуйся.

– Вы ей соврали, – заметила Юля, промокая салфетками пролившийся йод, когда он положил трубку.

– Оставил в неведении – это будет правильнее. Ее незачем раньше времени волновать.

– Возможно, вы и правы… Только я не представляю, что будет потом.

– Попробуем найти Вадима. Как я понял, в том, что происходит, виноват его отец. Что ж, следует его навестить. Как вы считаете?

– Да-да! Верно. Он должен знать! Мы пойдем к нему. Я знаю, где он остановился…

Ею овладела жажда деятельности, какой-то неестественный приступ решительности. Возможно, рожденный сознанием собственной слабости, беспомощности и невозможности действительно реально что-то сделать, как бывает у безобидных существ, которые во время смертельной опасности поворачиваются лицом к врагу и начинают отчаянно защищаться.

– Я боюсь за него, – проговорила Юля, стараясь не расплакаться.

Евгений Иванович ничего не ответил. Только приобнял ее и вывел из квартиры.

* * *

Олег никак не предполагал, что состояние влюбленности может быть настолько мучительным. Это походило на болезнь, которую ученые не до конца изучили. Конечно, они нашли какие-то гормоны, выделяемые в кровь железами внутренней секреции, когда человек в кого-то влюбляется, разгласили этот факт сухими научными словами и на этом успокоились.

Но от сознания того, что какая-то банальная железа вырабатывает банальный гормон удовольствия где-то внутри, легче не становилось.

Олег пытался отвлечься. Посмотрел хоккей, потом включил какой-то фильм по видику, но мысли раз за разом возвращались к Ксюхе. За какие-то несколько часов она стала его наваждением, демоном, неотступно преследовавшим его.

Ксюха была так естественна, так далека от обычного девичьего жеманства и притворной стыдливости. Она была так откровенна в своих желаниях. Ее шепот, ее улыбка, ее движения, глаза, руки – походили на удивительную музыку, которую хотелось без конца слушать и танцевать, подчиняясь чувственному ритму. Танцевать до изнеможения.

Он привык к вполне свободным отношениям, девизом которых могло бы стать высказывание хиппи где-то в семидесятых: «Секс – как рукопожатие». Постель ни к чему не обязывала, не требовала продолжения. Встречи и расставания он переносил легко. Все было просто, свободно и приятно.

Казалось, так могло продолжаться вечно. Девчонки хотели того же, что и он. Много девчонок. Веселых и не очень, глупых и умных, добрых и циничных.

Чем же Ксюха отличалась от них?

Олег не мог этого понять. Не мог объяснить.

Помаявшись так, он достал свой сотовый и набрал номер.

– Да, – ответили ему почти сразу; в трубке слышалась музыка. – Говорите, вас не слышно!

– Привет, это я, – произнес он с улыбкой.

– Секунду…

Музыка стала отдаляться.

– Как ты узнал этот номер?! – воскликнула Ксюха приглушенно.

– Пока ты была в ванной, я позвонил с твоей трубки на станцию и все выяснил.

– Ты ненормальный! По этому телефону мне звонит только боров!

– Я хочу тебя…

В трубке молчание.

– Я хочу тебя, Ксюха. Мне можно тебя увидеть?

– Даже не думай! Ой, мамо, что же я наделала!

– Ничего особенного.

– Олег, мы не можем больше встречаться.

– Почему?

– Не задавай идиотских вопросов!

– Я люблю тебя.

– Для вас, мужиков, эти слова ничего не значат. Вы пользуетесь ими, как удочкой с крючком, на который насажен жирный червяк.

– Тогда отключись и все забудь. Давай! Положи телефон в сумочку и иди к своему борову, как ни в чем не бывало. Что же ты?

Ксюха молчала.

– Я не могу… не могу сейчас, – произнесла она наконец. – Он меня и так подозревает.

– Ты где?

– Нет, Олег, нет…

– Да, Ксюха, да. Я все равно тебя найду.

– Мы играем с огнем, – стонала Ксюха.

– Огонь приятнее, чем холод. Если знаешь, как им можно управлять. Главное с огнем – не потерять над ним контроль. Так где ты? На дискотеке? В ночном клубе? Где?

– В «Юле». Кажется, это место так называется. Боров вовсю празднует. Вадим с ним.

– Вадим?

– Они сказали друг другу: «Сыну!» – «Папо!», и оба уже порядочно набрались. Еще вчера он хотел придушить его своими руками, а сегодня орет: «Это мой сын!».

– Я приеду, посмотрю на это.

– Нет!

– Я приеду, хочешь ты того или нет. Хотя, мне кажется, хочешь.

Он отключил телефон и стал быстро собираться.

Конечно! Она тоже ждала его! Она тоже думала о нем! Теперь Олег в этом не сомневался.

На мгновение задумавшись, он снова достал телефон и набрал номер.

– Юля? Это Олег. Не хочешь прокатиться в «Юлу»? Я знаю, что тебе не до развлечений… Я понимаю, что бедный Вадик в беде. Но подъедь туда. Тебя там ждет сюрприз. Сама увидишь. Да, это касается Вадика. Все, пока!