Текст книги "Плейбой для феи (СИ)"
Автор книги: Анна Елагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Глава 4
– Зефирка! Ой, я не могу, – хохотал Дэвид, это конечно было весьма нетактично, но какой тут такт, когда всё – приехали – теперь точно – он повредился рассудком.
– Мы издревле наблюдаем за людьми, помогаем им, не всегда, лишь в определенных случаях. И поэтому берем в имена то, что им нравится. Всем ведь нравится зефир, – высокопарно заявила фея.
– На самом деле, нет. Многие не любят сладкое. Я скорее предпочту солёную рыбу. У вас есть фея Селёдка? – не мог остановиться Дэвид.
«Повезло, так повезло. Безумие, но зато вон какое веселое», – пытался сохранить он остатки здравомыслия и сарказма. Думая, если и сошел с ума, то интересно, от чего именно. Некачественные сигареты? Так вроде всегда такие курил, в последней пачке штуки три остались – такого эффекта раньше не было; вино последний раз пил несколько дней назад, на званном ужине, и то скорее – пригубил. Может, на работе, что в едуводу подмешали?
«Карл Фловерсон – он давно меня подсидеть хотел. Сердился, что лучшие контракты мне достаются, – размышлял Дэвид. – Так, ты работай, как я, а не прохлаждайся ночи напролет в барах».
Соперник-Карл вполне мог сотворить нечто подобное. Он не раз приходил утром в темных очках, пряча покрасневшие глаза. Один раз Карла чуть не выгнали – заявился в середине рабочего дня, кричал и обвинял всех, что те недооценивают его, чуть не разбил фотоаппарат Рона, замахнулся на девушку-ассистентку – Дэвид тогда успел один его удар перехватить. Ох, и поднялся же тогда скандал в прессе. Все таблоиды об их «драке» писали, смакуя подробности, особо умные даже приписали теорию, что у обоих мужчин был роман с той самой ассистенткой. Не сразу всё утихомирилось. Карла потом на принудительно-добровольное лечение отправили.
Зато продажи одеколона, съемки рекламы которого шли в тот день, знатно подросли. Маркетологи не растерялись – велели синяк, что Дэвид получил, красиво обработать, подчеркнуть, костюм соответствующий подобрали, и выпустили те рекламные фото со слоганом: «Аромат для настоящих бойцов».
Карл после лечения вернулся смирный и покладистый. Второй шанс ему дали. Но это не отменяло того факта, что зависать по ночам он не перестал, разве что делал это теперь реже, и, конечно, не отменяло того, что с Карла станется раздобыть «волшебных пилюль», незаметно подсунуть их Дэвиду. И вот результат – сидит, крыльями машет.
Задумавшись, Дэвид даже перестал смеяться.
– Успокоился? – хмуро окликнула его фея.
Мужчина развел руками в извиняющемся жесте.
«У него очень странный способ справиться со стрессом. Не удивительно, что старшие феи, перед тем как явиться недолго_живущему, очень старательно выбирают кандидатуру. Наблюдают, присматриваются по несколько лет. Даже живут среди людей, маскируясь под них. Конечно, с развитием информационных технологий, выбор стало намного проще делать.
Но мне сейчас придется иметь дело вот с этим. Хмм, надо будет потом воспользоваться его компьютером, изучить, что за тип этот Дэвид Стронг. А пока нужно сказать ему правду, но частичную».
– Мы существуем, – повторилась фея. – И уже очень давно посещаем ваш мир. Чаще приходим к детям, так как им потом проще забыть. Реже являемся избранным. Ведь на самом деле мы очень любим недолго_живущих, и нам хочется не только присматривать и оберегать вас, но хоть изредка выходить на контакт, чтобы между нашими мирами была тонкая связывающая нить. У меня тоже была миссия, но не всё прошло гладко. Поэтому я оказалась здесь. Завершив миссию, я должна была позвать золотые врата, но пока они не слышат. Что ты собираешься делать со мной, Дэвид Стронг?
Вопрос поставил Дэвида в тупик.
– Не знаю, – откровенно признался он. – Ничего, наверно. Если честно, я считаю тебя галлюцинацией. По слухам, агентство, с которым я сейчас сотрудничаю, готовится заключить один весьма выгодный контракт на рекламу. И модель, которая в итоге будет представлять его, получит крупный гонорар. Мои шансы весьма высоки. Но, сама понимаешь, мир шоу-бизнеса: некоторые не гнушаются грязными приёмами. Наверно, мои конкуренты рассчитывали, что увидев, кхм, нечто, я в ужасе выбегу на улицу, вызову полицию и прочее. Поэтому, – Дэвид пересел на диван и откинул голову на спинку, – я просто тихо посижу и подожду, пока отпустит. Потом удивлюсь, зачем на окно клейкую ленту прилепил, морскую свинку заведу, чтобы клетка не простаивала.
«Ох, как же мне повезло! Спасибо, милая Судьба! Теперь мне остается немного восстановить силы. Надеюсь, ночи как раз хватит. Я смогу позвать врата и ускользну к себе. А Дэвид на утро решит, что это были галлюцинации…
Ой, нет. Он же тогда может пойти и предъявить претензии тем самым конкурентам.
Так, значит, Дэвид – модель. Сейчас припоминаю, кажется, я даже видела у лесного сатира Гольфа постер с его изображением. Точно! Только там у Дэвида синяк нарисованный под глазом был, поэтому я сразу и не узнала, да и видела мельком. Гольф говорит, у того одеколона с постера – запах приятный, как будто настоящий морской бриз.
Зефира, стоп, обратно. Если Дэвид начнет предъявлять претензии – это не хорошо. Это может очень плохо сказаться на его имидже, а насколько знаю, оно весьма важно для моделей. Я и так разбила этому человеку окно, чуть не повредила психику, пусть и не по своей вине. Но я в ответе за него».
– Эй, Дэвид. Человек-модель-Дэвид, – услышал он.
Дэвид к тому времени успел прикрыть глаза и погрузиться в легкую дремоту. Он даже понадеялся, что всё прошло, но нет. Галлюцинация с крыльями опять дала о себе знать. Вздохнув, он всё же посмотрел на фею.
– Да, Мармеладка? – устало поинтересовался мужчина.
– Зефирка! Меня зовут Зефирка! Или Зефира, кому говорю!
«Ну что за тип!»
– Нет, серьезно, я не могу называть тебя так всерьез. Можно, я буду звать тебя Зизи? – Дэвид почти смирился с тем, что глюк так просто не пройдет. Наверно, недешево обошлись Карлу те препараты – легкое злорадство приободряло.
– Можешь звать меня, как хочешь. Я не галлюцинация. Я – сон! – придумала Зефирка самое лучшее и безопасное оправдание.
– Даже если ты и сон, то лучше я не буду дергаться лишний раз, – рационально заявил Дэвид. – Со снами и так шутки плохи. А тут – вдруг ты снишься из-за «подарка» Карла. Сейчас предложишь мне полетать, окажется, что я хожу во сне и наяву, выйду вон туда, – кивнул он на террасу, – и полечу, на веки вечные.
– Как я предложу тебе полетать, если моё крыло порвано, – ругнулась Зефира. Следом она опять ругнулась: но уже про себя и на себя – такими логическими вывертами, которых в царстве сна просто не существует, сложно будет убедить Дэвида, что она не глюк.
– И не заживает? – к ее удивлению в голосе Дэвида проскользнула искренняя забота. Похоже, этот мужчина был очень сердобольным.
Зефирка покачала головой.
– И нога болит, – не могла совладать она со своей честностью.
Дэвид вздохнул, подумал и протянул ей еще льда. Затем, оценив и взвесив потенциальные опаснобезопасно, прошел в свою спальню и вернулся с ноутбуком.
– Сейчас посмотрим, что еще можно сделать. Какие там у тебя симптомы, говоришь? – открыл он вкладку браузера. Фея со вздохом перечислила.
«Он такой добрый. Такой светлый. Волшебства у меня сейчас немного, почти нет, но ауру неплохого человека различить могу. А если это Матушка-Судьба кинула меня в его окно? Решила, хватит кандидатов по соцсетям искать? А если именно ему суждено стать новым избранным, тем, кто расскажет новую почти правдивую легенду о феях, даст новый, свежий взгляд на нас? О, что же мне делать, что? Хоть бы один знак судьбы!»
Тут взгляд феи упал на рояль.
«Придумала!» – обрадовалась она.
– Вот, нашел! – одновременно раздался воодушевленный голос Дэвида. – У тебя точно растяжение, легкое, сейчас лечить будем, – мужчина был полон энтузиазма.
«Мой план может чуть подождать, – решила Зефира, – спасибо, Дэвид», – мягко улыбнулась она, чувствуя как сердце переполняется все охватывающей нежностью.
Глава 5
Конечно, в интернет-рекомендациях подчеркивалось, что нужно всенепременно показаться врачу. Жаль не уточнялось, а фею к какому: обычному или ветеринару, или кто там по насекомым? Да и в принципе от всех звонков и посещений Дэвид рационально решил воздержаться.
Это весьма походило на безумие – он собирается лечить фею. Но ведь иначе, когда Дэвид придет в себя, проснется, совесть сгрызет за то, что не помог беспомощному, нуждающемуся созданию, пусть и в бреду.
– Ты меня точно не съешь или не превратишь во что-нибудь? – уточнил он на всякий случай: ведь кто знает, что случится с ним в реальности от такого.
«"Прекрасно"! Я ждала подвоха от человека, а человек теперь ждет от меня. Такими темпами мы еще долго будем договариваться».
– Мне будет очень сложно тебя есть с больной ногой, – огрызнулась фея.
Дэвид невольно усмехнулся, отставил ноут на журнальный столик, экраном к клетке и ушел, но вскоре вернулся.
– Холодный компресс мы уже сделали, – произнес Дэвид. – Еще теперь, как я понял, надо забинтовать ногу, но не очень туго, – показал он эластичный бинт. – На ночь снять повязку. Еще надо расположить ногу, чтобы она выше уровня сердца. И тебе нужен покой, чем меньше будешь двигаться, тем лучше. И могу дать обезболивающее. Но вначале, давай, сделаем повязку.
Дэвид осторожно снял верх клетки. Секунды поколебавшись, он положил одну руку к фее, ладонью вверх, а вторую поднес так, чтобы Зефира могла за нее придерживаться.
– Долго лежать или сидеть здесь тебе будет неудобно, – проговорил он, видя сомнение в глазах феи. Кто бы мог подумать, что подсознание может так играть, проецировать его чувства, дублировать их. – Я переложу тебя на диван: он довольно широкий, не упадешь, и новый – нет таких щелей, куда провалишься.
Фея осторожно и аккуратно ухватилась за его указательный палец, и при помощи Дэвида переместилась, вначале на ладонь, а потом – и впрямь на мягкий, удобный диван: темный, из искусственной кожи, на нем еще сохранялся запах синтетики, и Зефира чихнула.
– Будь! – пожелал Дэвид, вдохнул и собрался с силами для перевязки.
«Его руки такие теплые и такие нежные. Длинные изящные пальцы, я теперь не сомневаюсь, что он умеет играть на рояле, и это хорошо. Дэвид так сосредоточен, что чуть дышит, боится коснуться меня, но не потому, что я неизвестное науке существо, а потому, что боится навредить. Он так бережно, как дорогую вазу из редкого хрусталя, нес меня до дивана. И так заботливо поправил подушку подо мной. Я всегда знала, что есть добрые, отзывчивые и красивые люди. Но и мечтать не думала, что встречу одного из них».
Фея украдкой смотрела на мужчину. Ее нога была шириной чуть уже его пальца, и, обматывая, Дэвид придерживал ту за пятку буквально подушечкой указательного. Эластичный бинт оказался слишком широк, и вначале мужчине пришлось разрезать его на узкие полосы.
– Не больно? Не слишком туго? – наконец, облегченно выдохнув, завершил он манипуляции и опустил ее ногу на декоративную атласную подушку, благо тех на диване было две: вторая, по более прямому назначению, красовалась у феи под головой. Лежала Зефира на спине, но при этом, как отметил Дэвид, крылья ей совсем не мешали, как будто это было просто еще одно такое специфическое покрывало под ней.
– Всё в порядке, – заверила Зефира. – Спасибо! – еще раз от души поблагодарила она. – Ты хороший, – немного смутившись, опустила взгляд.
Дэвид усмехнулся: на миг ему даже стало жаль, что это сон или галлюцинация. Уж больно забавной была эта фея.
– Дэвид, – та вновь посмотрела на него, причем заискивающе, – а можно еще просьбу? Сыграй мне, – очень мило улыбнулась она, кивая на рояль.
«А почему бы и нет? Тем более сам хотел», – Дэвид любовно коснулся клавиш.
Мягкие, ласкающие слух, звуки наполнили комнату, разлетелись по ней, заволокли души и сердца. Первой он выбрал «К Элизе».
И хотя классику фея беззаветно и трепетно любила, сейчас это было немного не тем, что хотелось. И, с одной стороны, она заворожено наслаждалась вечной мелодией, слышала в ней перелив волшебных колокольчиков, слышала любовь и надежду, но, с другой, невольно грустила.
Завершив, Дэвид кинул быстрый взгляд: фея сидела, такая умиротворенная и задумчивая, что захотелось приободрить ее, а точнее взбодрить ее.
«А что если?…»
От последующей задорной мелодии Зефирка чуть вздрогнула, но тут же заулыбалась: до того был веселый, беззаботный мотив. Она как будто вернулась в то недолгое детство. Словно она только-только делала первые шаги, первые порхания. Как будто играла в волшебной росе.
– Хей, Зизи! – игриво окликнул Дэв. – Ночь – не время для грусти!
… Повеселимся до утра
Лла-ла-ла-ла
Пусть это будет мечта
Лла-ла-ла-ла
Пусть это будет наш сон
Тон-тон-тон-тон
И с утра уйдет он
Тон-тон-тон-тон…
«Какой голос, какой тембр, какие переливы. В нем радость и грусть, светлая печаль и надежда на будущее. Эта незатейливая песенка словно проникает мне в душу, и я вижу свое отражение, как будто про меня, как будто я сама – эта песня».
– Не печалься, фея! – подзадоривал Дэвид, не прекращая играть.
… Ты была моим сном
Ты была со мной
Я не верил тебе
Как не верил судьбе
И не верил мечте
Ты прости мой покой
Потревожь и постой
Просто рядом побудь
Обо всем ты забудь…
– Я всегда любил музыку, – признался Дэвид. Последняя клавиша, последняя нота: самая яркая, как вспышка сверхновой, как прощание и новое начало. – Внутренняя сила, вдохновение, созвучные твоей душе мотивы, – почти повторил он мысли феи. – Но сочинять сам начал недавно, – в его голосе не было ни хвастовства, ни лживой скромности.
«Сам! Он сам это сочинил! Спасибо, Матушка-Судьба. Спасибо, родная. Но как же теперь убедить Дэвида? Как же сложно с этими избранными-мужчинами-людьми!»
Фея радостно захлопала в ладоши, а Дэвид, встав, отвесил самый театрально-возможный поклон.
Этот вечер был намного интереснее и, несмотря ни на что, приятнее планируемого. Многолюдности Дэвид предпочитал пару-тройку верных друзей. К новым знакомым относился благожелательно, но долгое время присматривался к ним, не доверяя полностью. Он вообще мало кому доверял. А с пришедшей в галлюциногенном сне феей было хорошо – свободно и почти беззаботно. По-волшебному.
– Дэвид, ты талантливый, – отметила она, и это была чисто и искренне, так как говорят о прекрасном солнечном дне. – Я не всё рассказала тебе, – призналась фея, потупив взгляд, но посматривая на мужчину из-под густых темных ресниц. – Я не просто сон. Я фея-муза-сон!
«Я не завираюсь, нет-нет-нет, я совсем не завираюсь. То, что говорю, весьма близко к правде!»
– Это как? – чуть не икнул Дэвид, в душе распираемый от любопытства: что же еще его подсознание выдаст.
– Мы являемся лишь избранным, чтобы вдохновить их. Поверь, тебе не о чем переживать. Ты не сошел с ума, и это вовсе не происки твоих конкурентов. Сам подумай, сколько сказаний и легенд придумано людьми о феях. Разве могли они возникнуть на пустом месте. Но раньше люди больше верили в чудеса, и потому часто воспринимали волшебные сны за реальность, а мы их не разубеждали. Думали, так будет лучше. Но теперь вами правит рационализм и логика, и тех, кто способен нас увидеть не так много, а тех, кто поверит, запомнит и запишет – еще меньше. И потому часто мы вдохновляем незримо. Разве не замечал ты, что самые лучшие идеи часто приходят перед сном. Но ты особенный Дэвид. Я смогла явиться тебе. Всё происходящее сейчас – это самый настоящий волшебный сон. В нем ты будешь вести жизнь, не отличимую от настоящей, повседневной: ходить на работу, общаться, есть, даже спать и так далее. Но еще ты будешь видеть меня. Я же буду наблюдать за тобой и вдохновлять. А потом, когда ты проснешься по-настоящему – то у тебя будет множество идей для песен.
Дэвиду не хотелось этого признавать, но в бреду был определенный смысл.
«Не считая того, что моя муза с больной ногой и порванным крылом. "Везет" тебе, Дэвид», – с сарказмом подумал мужчина.
– И, да, можешь звать меня Зизи, – довершила фея.
– Ладно, – вздохнул он, решив не спорить с галлюцинацией, – и что нам теперь нужно делать? – почти смиренно поинтересовался Дэвид.
Фея пожала плечами.
– А что ты собирался? – поинтересовалась она.
«Еще и фантазия у моей музы так себе».
– Если честно, поужинать, посмотреть кино, – вслух признался Дэвид.
– Для начала пойдет, – кивнула Зизи. Еды фее немного, но требовалось, особенно после стресса, поединка со злыми феями и прочего, о чем, она Дэвиду умолчала, и ее желудок уже начал напоминать о себе тихим урчанием. – Только я не люблю железо, – призналась она. – У тебя есть деревянная посуда? Или можешь принести мне еду на бумаге? – умоляюще посмотрела Зизи.
– Пластиковая, одноразовая есть, – признался Дэвид.
Посуду он мыть не любил, даже несмотря на наличие посудомоечной машины – ее лень было загружать разгружать, готовил редко, на завтрак обходился стаканом сока или кофе, иногда с покупным готовым сандвичем, бизнес-ланчи традиционно проходили в кафе или ресторанах, а на ужин опять же чаще заказывал готовую еду. И потому по совокупности всех факторов ему было проще пользоваться одноразовой посудой: поел и выкинул, и никаких проблем. Правда, на сей раз проблема была в почти пустом холодильнике. Заказывать еду, он естественно не хотел.
«Надеюсь, сока и остатков вчерашней пиццы нам хватит, – подумал Дэвид, доставая скромные припасы. – Феи ведь не много едят. Да?».
Фильм он запустил на ноутбуке, перед этим переставив журнальный столик так, чтобы фее было удобно смотреть. Сам сел позади Зизи, благо место оставалось. От большого куска она и впрямь отъела совсем немного. Без проблем удерживала на коленях большую, больше ее самой, тарелку, поднимала здоровенную пиццу, с особенным удовольствием снимала и ела грибы. Пластиковый стакан с соком Дэвид ей придерживал. А сам, пусть не признаваясь себе в этом, наслаждался этим вечером, ощущением по-настоящему домашнего уюта. Они смотрели боевик, Дэвид его сто раз видел – запустил один из самых любимых, но фея то и дело переживала и комментировала, что же будет дальше, как он спасется, с неподдельным интересом наблюдая за происходящим.
«Когда ты смотришь любимый фильм с кем-то, кто его не видел, ты и сам словно видишь его впервые, по-другому», – Дэвиду стало слишком хорошо.
«Но вот и чувство эйфории, – одернул он себя, а на экране пошли титры. – Да, пожалуй, хватит. Пора в реальность».
– Доброй ночи, Зизи-Зефира-Зефирка, – улыбнулся Дэв, встав. Чуть подумав, достал из шкафа свой шарф и накрыл ее и, выключив свет, ушел. «Даже жаль, что завтра я тебя уже не увижу», – с легкой грустью подумалось ему.
Глава 6
Утром, собираясь на работу, Дэвид, хоть и ругая себя за малодушие, но не стал заглядывать в гостиную. В конце концов, ничего нужного там не находилось, а вчерашний бред, он пусть лучше подождет. Дэвид и сам не мог ответить, чего же он больше боится: что фея будет там или…?
Мужчина умылся холодной водой, наспех выпил апельсинового сока, еще быстрее переоделся и покинул апартаменты. Голова тяжело гудела: спал он весьма плохо. Еще бы! Фея – как мозг только додумается до такого. Нужно было сразу к врачам бежать. Но испугался: опять лечение, опять пресса узнает.
Скандал на работе он решил не устраивать – вначале нужно разобраться в ситуации, присмотреться к поведению Карла. Понять, как отреагирует на то, что Дэвид явится как ни в чем не бывало.
– Дэвид, ты какой-то бледный сегодня, – недовольно отметила менеджер, отвлекаясь от белого полотна перед которым разложены искусственные стога сена: сегодня по плану продолжались съемки для календаря на следующий год в тематике: «фермерский дух».
По мнению Дэвида, всё снимаемое имело к фермерству, жизни в деревне, на свежем воздухе весьма отдаленное отношение, но его дело было – позировать. На днях, правда, не удержался, смотря, как полу-обнаженный, в одних коротких шортах, Карл «косит» ровную синтетическую траву, и вскользь посоветовал «больше естественности». И вот сегодня их декораторы притащили солому, и тут надо отдать им должное, весьма похожую на натуральную.
– Всё в порядке, – поспешил Дэвид заверить выжидательно смотревшую на него менеджера.
Саманта Кларк – моложавая женщина средних лет, ее светлые волосы всегда были уложены в аккуратное каре, на лице – необходимый минимум макияжа, всегда в деловых костюмах, строгая, собранная, держащая всё под контролем. Саманта договаривалась о контрактах, выбирала моделей, бдила порядок на съемках и многое другое. Казалось, ничто не проходит мимо этой властной женщины.
Но при этом она всегда уважительно относилась к коллегам, пресекала все попытки молоденьких моделей-парней заигрывать с ней, была счастливо замужем за их директором, но при этом не смешивала личное и рабочее: общаясь в агентстве с мужем только по организационным моментам, и только, покидая, уходя домой после трудового дня, позволяла себе взять его под руку.
Дэвид чуть улыбнулся: но как-то раз в выходной, пробегаясь по набережной, он увидел Саманту в легком сарафане, непривычно заливисто смеющуюся, ведущую за руку девочку лет пяти. Директор, Роджер Кларк, чинно шел рядом, но при этом всегда строгое лицо мужчины на этот раз было мягким. И казалось, он светится изнутри. Заметив Дэвида, они приветливо кивнули и, не останавливаясь, продолжили путь.
У Саманты была потрясающая деловая хватка, именно она находила для агентства и моделей самые выгодные контракты. Дэвид сотрудничал с «BeautyFashion» уже второй год, пришел сюда в отчаянной надежде, даже боясь верить в лучшее. Повезло, один из скаутов* – Пит, старый приятель, знавший Дэвида еще в самом начале его карьеры, поколебался, выслушал, решил рискнуть и дать тому шанс. И теперь, несмотря на часто поступающие предложения, менять агентство Дэв не собирался.
Воспоминания прервал резкий скрип.
– Простите! Тяжелая! – отдышался один из ассистентов, водрузив рядом со стогом пластиковую рыжую корову.
– За второй иди, давно уже пора начинать! – одернула его Саманта и вновь посмотрела на Дэвида. – У тебя усталый и задумчивый вид, – отметила женщина, и в голосе ее чувствовалась неподдельная забота: своим подопечным она запрещала работать на износ, всегда старалась, чтобы нагрузки хоть и были большими, но не стали для них непомерными. Конечно, Саманта не могла оградить их от всего и тем более постоянно контролировать, но старалась делать всё возможное в ее силах.
«Скажу почему, не поверишь», – мысленно вздохнул Дэвид, но вслух еще раз заверил, что всё хорошо и он готов приступить к съемкам, и в подтверждение своих слов даже сунул колосок в рот: противный пластик, совсем не тот вкус, как у настоящего.
–
*Скаут – сотрудник, занимающийся поиском новых лиц, приводящий их в модельное агентство.
–
Заслуженный ланч он решил провести в кафе на свежем воздухе. Спокойно попить кофе, закусить круассаном, обязательно заказать стейк.
«Сон, как же, – думал Дэвид, – разве бывают они такие реалистичные, всё чувствуешь, всё ощущаешь. Ну и что, что Зизи говорила про волшебство и предупреждала о подобном. Надо же, как хорошо я помню вчерашний бред. Она точно говорила, что я буду чувствовать голод и прочее, что не отличу этот сон от яви. Так и с ума сойти недолго. Надо перестать думать об этом. Вечером я вернусь домой, найду злую и голодную фею. Пиццу-то вчера и за нее доел. Даже сока в стакане не осталось. Дэв, прекрати, никого ты не найдешь».
Мужчина отхлебнул кофе, но вот есть совсем расхотелось.
– Отмените мой остальной заказ! – попросил он официантку и, расплатившись, набрал номер Саманты: – Прости, Сэм, – глухо заговорил Дэвид, не узнавая свой голос, – кажется, я съел вчера просроченный йогурт, отпустишь сегодня? … Да, спасибо, ты чудо.
Озабоченная его утренним состоянием Саманта дала еще один выходной сверху.
Просторный холл небоскреба, всё вокруг светлое, приветливое. Ну и что, что лампочка лифта пару раз моргнула, бывает, а что он в этот момент, какую-то большую, расплывчатую тень увидел – игра воображения.
«Я просто зайду домой. Мне просто нужно убедиться. Я увижу, что ничего и никого нет. Отдохну денек», – уговаривал себя Дэвид. Сердце делало короткий, но громкий удар и замирало на секунды: стук-пауза-стук-пауза-стук.
Окно в гостиной разбито и заклеено.
– Дэвид, мне так не удобно, но я хочу кушать, – смущенно смотрела на него фея.
«Зефирочка, наивная ты фея, вот на что ты рассчитывала, а? Поверит и смирится? Примет ситуацию? Ага! Как же! Вот, любуйся теперь, как он сидит на полу, уставившись в одну точку. Эх, как было проще в старые времена. С другой стороны, в средние века и сжечь могли. А Дэвид – точно не обидит».
– Решено! – решительно вскочил Дэв, а Зизи чуть вздрогнула от неожиданности, тон мужчины ей сразу не понравился. – Так, где мой телефон, – Дэвид захлопал себя по карманам, – ага, нашел.
«Он собирается кому-то звонить! В полицию или врачам!»
– Дэвид, стой! Нет! – Замахала фея руками, резко дернулась и пошатнулась. От этого и сам Дэвид вздрогнул, телефон заскользил в руках, и одновременно Зефира поняла, что сдвинулась слишком близко к краю и теряет равновесие. – ДЭВИД! – в отчаянии прокричала фея, соскальзывая одновременно с телефоном вниз и зажмурилась, готовая к неизбежному падению.
Резкий дзын. Но тут Зизи поняла, что пролетела совсем немного и лежит, уткнувшись носом во что-то мягкое и теплое, с запахом фруктового мыла. Фея приподнялась и удивленно посмотрела на растянувшегося вдоль пола Дэвида, телефон мужчины лежал неподалеку, с чуть треснувшим от падения корпусом. Зизи открыла и закрыла рот, желая сказать что-то, но не находя нужных слов, и, неуклюже развернувшись, села на мужской ладони.
Сам Дэвид смотрел не менее ошарашенно. Чем бы ни было происходящее, но сейчас он отчетливо, слишком реально, слишком по-настоящему ощущал тепло на своей руке.
– Сумасшествие, – буркнул мужчина. Осторожно поднявшись, он сел на диван и посадил рядом фею.
«Слишком настоящая, – кричали и сознание, и подсознание. – Я сошел с ума, я однозначно сошел с ума. Но пока еще я осознаю это, и, возможно, есть шанс на исцеление», – вот только голос логики становился тише.
«У него такие приятные на ощупь руки. В смысле, ой! Так, Зефира, и что ты будешь делать дальше? Как убеждать?»
– Слушай, медовая моя, а ты не хочешь себе другого избранного найти? – внезапно предложил сам Дэвид, решив попробовать так совладать с безумием, прогнать его.
– Не могу, – неохотно буркнула фея, – сам видишь, нога, крыло, – напомнила она. – Дэвид, я при всем желании не могу покинуть тебя сейчас, – грустно зазвучал ее голос. – Таковы правила сна. Перетерпи меня еще немного, один, может, два дня, а потом я уйду, обещаю. И ты продолжишь жить как раньше.
Дэвид обреченно посмотрел на нее. Лучшим выходом виделось – звонить врачам, вот только телефон сломался, придется новый покупать, а бежать уже не хотелось. Да и у феи в животе урчало.
«Такая маленькая, а звук вон как слышен, – вздохнул Дэвид. – Странный глюк, конечно. Даже если я, действительно, избранный, почему у моей феи растяжение и ранение? Почему мое воображение уверяет, что это сон, но разум кричит об обратном? Но всё слишком реально. Слишком осмысленно».
Свет в гостиной на секунды моргнул, а фея испуганно вскрикнула.
– Эй, ну ты чего, темноты боишься? – укорил Дэв.
Свет еще раз моргнул. Таких частых перебоев с электричеством давно не было.
«Может, это я проснуться пытаюсь?» – Дэвид посмотрел на Зефиру: сильно дрожа, та потянула на себя шарф и укуталась, как могла.
– А я хотел вниз пойти, за углом дома отменный ресторан с едой на вынос, – и все же очень хотелось приободрить эту фею. – Пробовала китайскую кухню?
Зизи улыбнулась и мотнула головой.
– Но очень хочу попробовать! – ее взгляд светился радостью и предвкушением.
«Этот вечер прошел еще лучше предыдущего. Меня даже почти не беспокоила боль в ноге. И Дэвид такой галантный. Так ухаживал, помогал справиться с большими кусками еды: дополнительно разрезал для меня курицу и овощи, и даже лапшу не поленился разделать на совсем маленькие кусочки. Но я вижу, что Дэвид не верит мне, чувствую все его сомнения. О, Дэв, мне так жаль, если бы я могла справиться с тем ураганом, то ни за что не влетела бы ни в твое, ни в чье окно. Даже от воспоминаний становится зябко.
Ну вот, еще холодный ветер из щели в окне скользнул по руке. Дэвид так и не стал его менять, чинить, оставил с клейкой лентой. Еще бы, он ведь считает, что оно не разбито. И попросить заделать я не могу. А на дворе лето, но все равно ночами бывает прохладно, хорошо, что шарф Дэвида греет. У него хороший вкус: у шарфа и расцветка приятная, и сам он на ощупь тоже – явно из натуральных тканей, но не колючий. Дэвид такой замечательный во всем. О, Зизи! Ну вот теперь и я называю себя так. Неважно. Я не настоль могущественная фея, я не смогу изменить себя, не смогу остаться жить в мире людей как это делали старшие феи. Как только моя магия восстановится, я изменю воспоминания Дэва и уйду через врата. Но. Ну и что с того? Ведь моя память останется. Я буду помнить за нас двоих, Дэвид. И частичка меня все равно останется в твоем сердце. И потому не буду гнать от себя эти странные мысли! Ты самый замечательный человек-мужчина, Дэвид Стронг. И завтра я обязательно скажу тебе об этом!»
