Текст книги "Плейбой для феи (СИ)"

Автор книги: Анна Елагина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

«Риск был большим. Но и оставаться в мире Темных – не лучшая идея. Чувствую себя буквально между молотом и наковальней.

Но как представлю, что Дэвид может превратиться в джинна, исполнять чужие прихоти. Зефира! Эгоистка! А каково сейчас Марил с Джимом?

Однако тихие, едва слышимые шорохи поползли по земле. И с ними тени. Много теней – расплывчатые пятна и четкие очертания, похожие на диковинных клыкастых монстров. Скрипучие голоса. Одна из теней, встав вертикально, преобразовалась вначале в бесформенную мрачную фигуру, но быстро приняла облик Виты Пейн.

– Пер-ре-го-воры! – ядовито улыбнулась она. – Ос-с-с-тавьте светлую нам, – ее лицо дернулось, абсолютно меняя черты – полная асимметрия, словно половинки разных лиц, но оба зеленые, с бородавками: две темные феи в слепящем, сжигающем желании отомстить за неудачу – сплелись в одно единое, – тогда мы призовем врата и выпус-с-стим вас, – проговорило это существо, – и в лампе не будет нужды. Мы ос-с-ставим ваш-ш мир, и больш-ш-ше не подойдем к агентству, – взгляд болотных глаз прошелся по каждому и остановился на Дэвиде.

– Нет, – тот уверено завел вздрогнувшую Зефиру за спину и, достав из сумки очередную железную вилку, выставил ту вперед, как оружие.

– Если остальные не против, ты тоже мож-ж-жеш-шь остаться, – из оскаленного рта Темной стекла слюна.

– Ой да, а мы все сейчас такие заявим: «Нет, Темные феи, мы не отдадим вам друзей», – спародировала Кассандра эпически-геройский настрой, – «мы вам не верим, Темные феи» и прочее. Но, кстати, правда, где гарантии?

Как ни странно, но Темные одарили ее благосклонным взглядом и даже кивнули. Существо, вновь принявшее облик Виты Пейн, хлопнуло в ладоши и позади появились большие, темные, наглухо закрытые врата. На доли секунд они открылись, показывая аллею Риверсайд парка и спящих на скамейке Дилана и Карла, и с грохотом захлопнулись.

«Можно только догадываться, какие страсти бушевали в душах моих новых друзей, разве что за исключением Кассандры, вампирша уже была готова скормить меня Темным. Да и я сама хотела сделать этот шаг. В конце концов, кто как ни я виновна, пусть и непреднамеренно, в случившемся. Я не знаю, какую судьбу уготовили мне Темные. Может быть, просто выпьют мою энергию. Или всё будет намного хуже – подчинят, возьмут под свой контроль: я буду видеть творимое ими, но не смогу помешать. В любом случае, они обратят свет во тьму.

Я прикрыла глаза, если бы могла – еще заткнула уши: Дэвид возражал, спорил, приводил доводы, что мы и так справимся, что я смогу выйти и выпустить всех из лампы, освобожу Джима первым же желанием, что мы вернемся в Нью-Йорк в нужное время, да даже если не так – у меня целых три желания: хватит и на нужное времяместо и на свободу. "Зизи, в отличии от них, точно не обманет и не предаст", – его слова укутывали душу в бесконечном тепле.

Да, я могу дать отпор Темным, но я на их территории. Могу сражаться. Могу вместе с Дэви убеждать джинна. Но я не могу подвергнуть Дэвида опасности. Вооруженный одной дешевой вилкой, он готов сражаться за меня против темных, вампиров и даже джиннов. Но я не готова принять такую жертву. И я знаю, что ты будешь сильно-сильно ругаться на меня, Дэви. Но такой исход был бы в любом случае. Просто мир, где я останусь, иной, не мой».

– Джим, – глухо произнесла Зефира, – пусть ты сейчас свободный джинн, но прошу, исполни моё желание и позаботься о Дэвиде, доставь его домой в целости и невредимости.

– Слушаю и повинуюсь.

«Как тихо стало. Странно, но сейчас в моей душе абсолютное спокойствие. Дэвид в порядке. И это главное. Пусть мне будет плохо, пусть они рвут мое тело и душу, но я буду думать о нем, и это предаст сил…

– Зефира! Ты чем думала?! – гневный окрик болезненно вырвал меня из состояния транса так, что я чуть не подскочила: лицо Дэвида было напротив моего. Глаза почти буквально пылали огнем, а ноздри возмущенно раздувались.

И обстановка. Где мы? Это мало походило на мир Темных. Мягкие пуфики, ковры всюду, кальяны, низкие столики с закусками и напитками.

– Аргументы Дэвида показались мне весьма убедительными. Но твою просьбу я гипотетически выполнил – точнее узнаем, как вернемся.

Джим, рассевшийся среди атласных подушек и пригревший к себе Марил, старался, чтобы его голос звучал беззаботно, вот только тревога все равно проскальзывала. Марил устало улыбнулась и кратко обмолвилась, что Темным феям однозначно доверять не стоит.

Кассандра же, затянувшись кальяном, пренебрежительно фыркнула и не упустила возможности напомнить, что теперь окончательное благополучное возвращение зависит от меня. Как будто сама не знаю.

Итак, мы в лампе. Что самое интересное, здесь к Джимми вернулся его человеческий облик, и я осталась человеческих размеров.

– Зизи, – Дэвид прижался лбом к моему, – сама подумай, каково мне было бы, останься ты там?

Я хотела возразить, что как раз о нем и думала. Но этот, на первый взгляд, эгоизм Дэвида заставил посмотреть на всё иначе. Я была готова пожертвовать собой? Или хотела пойти по легкому пути? Остаться у Темных, но зато больше не стоять перед выбором, точно уйти из жизни Дэвида. Думала, что он погрустит, но потом боль уйдет.

– Как я жил бы, зная, что тебе плохо и я не могу ничем помочь? Неужели, по-твоему, я не попытался бы вернуться туда, спасти тебя?

Дэвид говорил о себе, но я знала, что думал и беспокоился он обо мне. И таким образом через себя пытался достучаться до меня. Понял, что простыми просьбами быть осторожнее, не жертвовать собой, он ничего не добьется. И ведь прав. И это рвет мою сущность пополам. С одной стороны, я готова отдать свою жизнь за Дэва. С другой, разве могу я поступить так, зная, какую боль это принесет ему? Сплошные противоречия.

Чем дольше я с человеком, тем запутаннее становится для меня жизнь. Феи не так сильно привязаны друг к другу. Да, мы любим своих близких, но страдаем иначе. А я последнее время начала чувствовать почти как человек.

Дэвид обнял меня, зарываясь носом в волосы, приятно щекоча шею своим дыханием.

– Зизи, как вернемся домой, надо будет поговорить, – немного сурово и непреклонно произнес он.

И вновь прав, вот только чувствую разговор будет нелегким»

Лампа, как и мир Темных фей, были не лучшим местом для выяснения отношений. Зефиру он, конечно, сгоряча отругал – но это надо было до такого додуматься. Вообще склонность Зизи к самопожертвованию начинала напрягать. Оно, конечно, хорошо и благородно, самоотверженно. Вот только Дэву от этого не лучше и не проще. Всё ведь можно делать в разумных пределах.

И всегда можно достичь компромисса и сгладить противоречия. Дэвид в это искренне верил. Зефира может творить добро без ущерба для здоровья, он – не сниматься больше обнаженным и тем более больше никаких фиктивных отношений. А то и вовсе уйдет из модельного бизнеса в просто бизнес, размышлял Дэв. Век модели недолог – и рано или поздно, но лучше найти себе еще одно занятие. Зефира считала, что он может пойти в актеры или певцы. То и дело нахваливала его голос. Вот только все эти профессии – слишком на виду у остальных. А если он не заметит очередного папарацци, и Зефира вновь попадет в объектив. А он ее всему миру показать никак не может. Лучше жить более неприметно.

Странно, он думал так словно, они уже были парой.

Дэвид отстранился и ласково посмотрел на фею: он и раньше понимал, что Зефира красива, но теперь, когда они были одного роста, окончательно убедился, что чувствует к ней нечто большее, чем просто симпатию. И пусть у нее за спиной крылья, а когда улыбается, видны острые зубки, пусть она магическая, долго живущая, а он просто человек. Но Зизи, Зефира, Зефирка ему нравится, и нет смысла скрывать это от себя. Зачем? Чтобы избежать какой-то боли. Только больно будет в любом случае. Если она отвергнет его чувства и даже если ответит на них. Но не останется этой нависающей, давящей неопределенности.

И как только они выберутся из лампы, вернутся домой, он не упустит шанса, скажет ей, а лучше просто поцелует, и будь, что будет.

Сложно сказать, сколько точно времени они провели в лампе. Точнее, в межпространственном корабле, созданном магией джинна. Но по крайней мере здесь было весьма комфортно и уютно. Даже Кассандра не слишком раздражала.

Дэвид, конечно, честно сказал вампирше, что по возвращении завершит их фиктивные отношения, и если она хочет – то пусть для публики бросает его сама, Дэву без разницы.

– Ой, да, пожалуйста, сладенький, – фыркнула та, – я сама к тебе и твоей Светлой больше не горю желанием приближаться.

– Надо еще с Кодсом разобраться, – вздохнула Марил, – память ему подчистить. А потом я у тебя эксклюзивное интервью возьму, – подмигнула она Дэву.

– Все переговоры теперь только через Саманту, – засмеялся Дэвид, – мне инициативы с Кодсом хватило.

Зефира в разговор особо не вмешивалась. Да и Джим был молчалив. И каждый прекрасно понимал, что гнетет другого.

Наконец, до этого ощущаемое плавное движение, как будто в самом комфортном поезде, замедлилось, лампу сильно тряхнуло, их чуть подбросило. И всё замерло.

– Пора, – кивнул Джим фее.

Зефира прикрыла глаза, сосредотачиваясь, протянула вперед руки, на повернутых вверх ладонях засветилась пыльца.

«Наружу. Я должна выбраться отсюда наружу»

Пыльца на ее ладонях превратилась в искры. Яркая вспышка. И Зизи пропала. Мучительные секунды спустя кожа Джима снова стала темно-серебристой, а джинн исчез вслед за феей.

Дэвиду и Марил казалось, что время, как нарочно издеваясь, застыло, замедлило свой ход, секунда, пауза, секунда, еще более долгая пауза и так далее.

– Про нас не забыли, магическая парочка? – не выдержала и в итоге съязвила Кассандра, смотря наверх. – И нормально вам жить с нечеловеками? – поинтересовалась она у мрачных Дэвида и Марил, но прежде чем те успели ответить, мир вокруг померк.

Голова гудела.

– Джимми, я хочу, чтобы ты и Марил жили вместе, чтобы у вас все было как раньше, – услышал Дэвид звонкий мелодичный голос Зефиры.

Затем строгое:

– Слушаюсь и повинуюсь, – от Джима. И радостный вскрик Марил.

Поднявшись, Дэвид увидел обнимающуюся, счастливую пару и сам тепло улыбнулся. Вокруг простирался утопающий в зелени Риверсайд парк. На лавочке, головам друг к другу спали Карл и Дилан. Кассандра, равнодушно помахав рукой и сказав очередную скабрезность, направилась восвояси.

– У нас всё вышло, – опустилась ему на плечо уменьшившаяся до своих обычных размеров Зефира.

Глава 25

Чуть ранее

Зефира выпорхнула из лампы и с облегчением выдохнула – вокруг прекрасный Риверсайд парк, глухая ночь, город спит, магия просыпается. Не медля, она потерла лампу и улыбнулась: Джим появился в облике джинна и был намного-намного ее больше, как слон и маленькая мошка. Он осторожно, боясь повредить, склонился к ней, сел на колени и сколдовал скрывающий их от чужих глаз купол.

– Джинн, я хочу, – начала было Зефира, но тот жестом остановил ее.

– Подожди, – непослушание новой хозяйке отозвалось сильным жжением в груди, Джимми даже стиснул зубы. Но как только увидевшая это Зизи кивнула, давая магии понять, то не против, боль ушла. – Я хотел поговорить с тобой. Зизи, ты ведь последнее время используешь самую простенькую магию, – сразу перешел он к делу.

Зефира вновь кивнула, только на сей раз напряженно, – наблюдение джинна были абсолютно точным, но она сама ранее не предавала этому значения.

– И рост – он ведь менялся непроизвольно, без твоего согласия, – продолжил джинн. – Я видел, каких трудов тебе стоило выбраться из лампы, и в мире Темных ты почти не могла им противостоять, – джинн не укорял, напротив, смотрел на Зефиру с сочувствием и беспокойством. – Боюсь, твоя магия слабеет. Тот ураган Темных слишком сильно ударил по тебе. Как только крохи твоей магии восстановились, ты должна была сразу позвать врата. Должна была полностью излечиться в своем мире. Знаю, самые опытные феи могли прожить здесь человеческую жизнь, разве что без детей. Но ты ведь не столь могущественна.

– Ты прав, – Зизи опустила плечи и поникла. – Как думаешь, что будет, если магия совсем покинет меня?

Джим неопределенно мотнул головой.

– Зефира, я очень боюсь, не вернись ты в ближайшее время к себе, то можешь не вернуться вовсе. А ведь у тебя там родные – вы феи вообще как одна большая семья. Если честно, будучи джинном, я иногда вам завидовал. Дэвиду ничего не угрожает. Кодса мы от него отвадим. – Джим осекся, увидев блестящие слезы в уголках ее глаз. – Так и знал, – немного обреченно проговорил он.

– Зачем мне сотни лет жизни без него? – с болью спросила Зизи. – Может быть, я, – Зефира запнулась, боясь предположениями спугнуть, разбить хрупкую надежду, – стану человеком?

– А ты готова пойти на это? – серьезно спросил джинн. – Лишиться крыльев, пыльцы? Я очень боюсь, что наши способности срезонируют. Джинн и Фея вообще не должны пересекаться, мы из слишком разных магических миров. Но я готов рискнуть. В конце концов, если выйдет, у тебя останется третье желание.

«Сердце словно перестало биться, а в ушах повис опустошающий гул. Первым желанием вызволить всех из лампы, конечно, уточнить, чтобы их сущность осталась прежней, дабы они не превратились в джиннов. А вторым – рискнуть и попросить превратить меня в человека, в девушку. И остаться с Дэвидом навсегда. Отречься от прошлого и своей сути. Найти себя в чем-то другом, заниматься благотворительностью… И не видеть родных… Они ведь не будут посещать мир людей.

В хороших условиях люди живут около девяноста лет – для фей это не такой большой срок. Но когда он пройдет, что потом? Опытные феи, прожив смертную жизнь, забирали своих избранных к нам. Возвращались к семье. Вот только тут другой случай. Став человеком, я уже не смогу провести Дэва к себе. Еще не факт, что он захочет туда! А вдруг волшебство подействует неправильно? И меня потом ждет вечная молодость и столетия жизни на земле, но без Дэвида. И ведь не просто так я то росту, то уменьшаюсь. Матушка-судьба дергает за нить…»

– Вначале я хочу освободить всех из лампы, и чтобы они не стали джиннами, – с тяжелым сердцем проговорила Зефира.

– Слушаю и повинуюсь, – понимающе кивнул Джим и мгновение спустя лампа «выплюнула» на асфальт Кассандру, Марил и Дэвида.

Джим с любовью посмотрел на бессознательную женщину и, бережно приподняв, взял ее на руки, прижал к груди.

«И что будет, если магия джинна вмешается в волшебство фей? Не навлечет ли это беду на них? Смогу ли я использовать друга, пусть даже ради любви?»

– Джимми, я хочу, чтобы ты и Марил жили вместе, чтобы у вас все было как раньше, – абсолютно искренне проговорила Зефира.

Эта фея была неисправима. Дэвид понимал, что его мысли очень эгоистичны и на сей раз без оправдания, но поделать ничего с собой не мог. Зефира могла пожелать стать человеком, но не стала этого делать. Вместо этого сразу освободила джинна. Наверно, даже не думая.

«А может ей это и не надо», – тихо нашептал ветер.

Глубокая ночь, пешеходная дорожка, освещаемая мягким светом фонарей, с одной стороны – спокойная гладь воды, с другой – шелест деревьев и спящий город. Вот только мир словно потерял все краски.

Дэвид отстранено наблюдал, как Джимми подходит к Карлу и Кодсу, как касается по-очереди их висков, затем пробуждает, гипнотизируя, чтобы не могли соврать, задает вопросы о себе, Марил, Дэвиде.

Дилан Кодс помнил только фотосессию «ню» и как потом продал те снимки Саманте. Эти воспоминания пришлось оставить, так как иначе слишком многое нужно менять. Но раз «ню»-фото у Сэм – то ничего страшного. Марил и Джима Кодс не узнал.

Карл помнил, что придется делить контракт с Дэвидом, он был раздосадован, но не зол и тем более не хотел застрелить Дэвида.

Джим вновь «усыпляет» каждого из них, стирает воспоминания о разговоре, обещает избавиться от фотографий с Зефирой – он это сделает точно и наверняка. Затем пробуждает Карла, и тот, как сомнамбула, бредет домой. Кодса очень хочется оставить на лавке, но тогда у папарацци возникнет слишком много вопросов, приходится его тоже отправить восвояси. Джинн и фея также договариваются завтра сходить поставить защиту на модельное агентство.

Потом Джим спрашивает, не переместить ли Дэвида и Зефиру. Сейчас они это могут сделать спокойно с помощью магии. Зизи благодарно соглашается, легонько касается мочки уха Дэвида, тот вздрагивает, пытаясь выйти из ступора, и, кратко поблагодарив, соглашается. В это же мгновение он и Зефира оказываются в его пентхаусе.

«Я слетела с плеча Дэвида. Надо же, магия лампы залечила крыло. Как приятно снова летать. И так больно. Принятое решение маленькими острыми коготками скребло по душе. А еще вид Дэвида, его взгляд – такой опустошенный».

– Дэви, если тебя что-то беспокоит, скажи, не молчи. Я понимаю, мир Темных фей… – но договорить Дэв не дал.

– Причем здесь мир Темных? – хмуро посмотрел на нее Дэвид и, схватившись за голову, осел на диван. – Зизи, я так не могу больше. Скажи, как нам быть дальше? Ты ведь вернешься к себе, да?

«Не могу сказать, что вопрос Дэвида поставил меня в тупик. Напротив, он казался таким закономерным, давно напрашивающимся. Вернусь? Я не знаю. Джим прав, магия то слабеет, то выходит из-под контроля, и мне страшно. Очень-очень. Последней надежды я сама себя лишила. Но теперь поздно. Я готова провести остаток своих дней, пусть их будет совсем мало, с Дэвидом. Но я буду мешать ему. Скажу об этом прямо – начнет отрицать. Но это так. Зачем я ему? Я не смогу дать Дэвиду всего, что даст нормальная, обычная женщина»

– Завтра мы с Джимом поставим защиту на агентство, – мягко, неторопливо, как будто растягивая время, напомнила фея. – А потом, что еще мне остается?

«Каждое слово, каждая маленькая ложь, отрезало по кусочку души».

– А сюда, ко мне, потом не сможешь прилетать? – голос Дэвида был слишком ровен – принимал неизбежное, холодом старался заглушить боль внутри.

– Даже если я пройду инициацию, выложу все силы, покажу все свои возможности, стану опытнее – мне не дадут так скоро стать Старейшей. А когда дадут…в мире людей пройдет не один век. И куда и когда откроются для меня следующие врата, я не знаю. Если они вообще откроются после того, что тут из-за меня произошло.

«А произошло немало. Осознание ледяным железным лезвием прошло через сердце. Комната качнулась. Нет, не комната – это меня шатнуло в сторону.

Наверно, я сильно изменилась в лице, Дэвид тут же встревожено подорвался и, подхватив меня на ладонь, перенес на диван. Кажется, он что-то спрашивает. Но меня словно обволокло не пропускающей звук пеленой. Краем сознания догадываюсь, спрашивает о последствиях. А я их только предполагать могу.

Хотя, кого я обманываю! Какие предположения!»

– Я должна буду стереть тебе память, – отстранено проговорила фея. – Дэвид, мы должны скрывать свое присутствие от людей. Мы слишком давно вас знаем. Мы видели полыхающие костры и то, как вы отправились в космос, – она говорила быстро, не давая возможности перебить, но при этом смотря в никуда, и Дэвиду начинало казаться, что кто-то говорит за нее, что это не его Зефира. – Мы не преуменьшаем, но и не преувеличиваем ваши заслуги. Мы не смотрим снисходительно, но и не поклоняемся вам. Мы знаем, что есть плохие люди, а есть хорошие. А многие сочетают в себе и то, и другое. И как бы пафосно и вычурно это не звучало, но вы часто не можете договориться меж собой. Не понимаете чужого менталитета. И мы тоже не всегда можем понять вас. Хоть и любим, искренне и нежно. Но, помнишь, я говорила, мы всегда являлись или маленьким детям: они вырастут и оставят нас в прошлых фантазиях; или избранным. Но даже Избранным мы корректировали память.

– И ты позволишь это сделать? – глухой голос Дэва резал по душе феи как тупой ножовкой по дереву. – Удалить тебя из моих воспоминаний?

– Не совсем, – но Зизи юлила, это чувствовалось во взгляде, в мимолетном, почти незаметном подергивании плеч, – потом ты напишешь песню или сочинишь книгу, – как можно ласковее, елейнее, произнесла она. – А я останусь в твоем сердце, как муза, как вдохновение. Разве это плохо, Дэв?

«Это ужасно! Зефира, замолчи! Толкаешь пустые речи, никому не нужную философию! Эмоционально шатаешь себя из стороны в сторону. Вся моя сущность разрывается. Сглатываю, но новый ком раз за разом предательски подступал к горлу, хочу кричать от собственной глупости. Но это ради тебя, ДЭВ!»

– К черту вдохновение! – Дэвид резко поднялся и прошелся по комнате. – Хватит пустых рассуждений! Зефира, а сама ты чего хочешь, а?! – не выдержав, крикнул он, но тут же примолк, видя, как подергиваются ее глаза, плечи. Сжатые до белезны губы не выпускали, оставляя в горле, всхлипы. Вот только сдерживать слезы не вышло.

– Зизи, – Дэвид побледнел и опустился перед ней на колени, протянул ладонь, и фея дрогнувшей рукой коснулась кончика его пальца, – прости, прости, пожалуйста, Зизи. Я не должен был орать. Я не хотел обидеть тебя. Но я не хочу забывать тебя, не хочу считать потом всё это просто фантазиями, Зефирка, – ласково назвал он ее настоящим именем. – Я никого не подпущу к своим мозгам. Если будет нужно, договорюсь со всеми вашими Старейшинами, королевами и Судьбой, – грудь мужчины высоко и тяжело вздымалась, а дыхание участилось. – Только скажи, что ты согласна. Останься, прости, я не должен просить тебя об этом, но останься. Всего лет пятьдесят, плюс-минус. Разве для фей это много?

«Дэвид хочет, чтобы я осталась! Хочет быть со мной. Сказанное Дэвидом камнем осело у меня в душе: тяжелым, таким, что дышать становится труднее. Дэв. Ну почему ты такой. Самый лучший? … И….

– Мы можем быть одной из тех милых пар, которые обходятся без секса. Я воздержусь, правда, смогу. Ты нужна мне, Зи, – услышала я, а привычный мир обратился в руины».