Текст книги "Венецианское ожерелье"

Автор книги: Анна Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Просто разносторонний, или он собирал выдающиеся экземпляры?

Он явно забрасывал удочку, но заглатывать наживку Андреа не собиралась. Любой ответ грозил бы сдачей позиций. Впрочем, оба предложенных варианта были одинаково неверны.

– Я могу вам сказать лишь то, что говорю всем: когда работа будет завершена, каждый получит личный экземпляр описи.

Зак провел большим пальцем по подбородку, пристально глядя на нее. Его глаза сузились еще больше, а губы язвительно поджались. Теперь он был серьезен, убийственно серьезен.

– Я нанял вас, Андреа. Вы обязаны отчитываться передо мной, и я жду ответа.

Настало время постоять за себя, и Андреа смело дала ему отпор:

– Я что-то не припоминаю ничего подобного в своем контракте. В действительности, думается мне, я работаю не на вас лично, а нанята, чтобы завершить опись состояния, распорядителем которого на данный момент является Дэвид Марлоу.

Зак что-то знал, и Андреа это было ясно. Как обычно, он играл с ней в кошки-мышки, ожидая, что рано или поздно Андреа сама расскажет ему о своей находке. Но ни он, ни кто-либо другой не дождется этого, пока она сама не будет во всем уверена. Андреа вспомнила совет Дэвида и решила начисто все отрицать… что бы там Зак ни разузнал.

Была только одна сложность. Андреа не представляла себе, чего от него ожидать. Она прикинула, что еще он может сказать, приготовилась к словесной стычке, к защите. Но было невозможно предугадать то, что он сделал, невозможно было защититься от этого.

Зак потянулся к бокалу Андреа, взял его из ее послушной руки и поставил на полку буфета рядом со своим. А затем он поднял руку к ее лицу и нежно дотронулся до ее щеки кончиками пальцев так, как это мог бы сделать любовник, словно и не было вовсе ни его вопросов, ни раздражения, ни жестких взглядов.

На противоположной стене висело зеркало. В тусклом свете она увидела бледное отражение своего лица и темное – его руки. Макияж был давно снят и волосы собраны на макушке, она знала это и все равно ужаснулась, увидев себя в зеркале. Ее губы покраснели, на щеках выступил яркий румянец, черные блестящие волосы растрепались и в беспорядке падали на плечи, а глаза, как когда-то заметил Зак, сияли изумрудным блеском. Страсть, которая пылала в них, поразила Андреа даже больше, чем прикосновение Зака. Она отпрянула от своего отражения, но не от него: Зак взял ее лицо в свои ладони. Он позволил ей отойти лишь на шаг – на расстояние вытянутой руки, – и кончики его пальцев соскользнули со щеки, трепетно следуя изгибу нижней губы. Вновь отступить Андреа не пыталась: она не в силах была больше противиться его прикосновению, его пронзительным глазам, притягивающим ее, как два сияющих магнита.

– У вас такие красивые глаза, – неожиданно заговорил он, – и все же они так много скрывают.

– Каждому есть что скрывать, даже вам, – произнесла Андреа. От волнения у нее перехватило дыхание, и ответ прозвучал так тихо, что вряд ли ему удалось расслышать. Она и сама-то едва понимала, что говорит, так звонко стучала кровь в висках, так гулко билось сердце в ее груди.

Но видимо, Зак услышал: уголки его губ дрогнули в мимолетной улыбке. Она показалась Андреа ироничной, но улыбка лишь тенью скользнула по его лицу и погасла. Лицо Зака вновь стало серьезным, когда по позвонкам ее шеи нежно заскользила его рука, казалось, такая большая, что еще чуть-чуть – и пальцы сомкнутся на хрупком горле. И задержалась на мгновение – зримое воплощение его власти и силы. А затем обе его ладони легким движением спустились на плечи, продолжая свое путешествие вниз по ее телу; легко обозначили мягкие контуры груди; и вот они уже бережно легли на ее талию и соскользнули вниз, к бедрам.

И вновь она отступила, разгоряченная и неуверенная, но, несмотря на это, руки Зака все еще лежали на изящном изгибе ее талии так легко и спокойно, словно стали частью тела девушки. Это заставило Андреа встревоженно отпрянуть, но, сделав неловкое движение, она пошатнулась и задела буфет. Миг – и ее недопитый бокал бренди с оглушительным звоном мелкими осколками разлетелся по голым доскам деревянного пола. Андреа вскрикнула от неожиданности, но Зак приложил палец к ее губам, и она замолчала.

– Это не хрусталь. Уж поверьте мне, – сказал он с мягкой усмешкой.

Ладони его уже легли на бедра Андреа, и Зак подтолкнул ее к себе, притягивая, как магнитом, своей обольстительной, порочной улыбкой.

Андреа дрожала, но не из-за разбившегося бокала. Отступив от Зака, она вновь оказывалась если не в его объятиях, то в руках уж точно. Между ними все еще оставалось расстояние, но ласки Зака возобновились. Его настойчивые руки потянулись вверх, погладили по ее упругому животу. И Андреа почувствовала, как с этим движением вверх, к налившимся холмикам груди, поднимается горячая, искрящаяся волна возбуждения. Осторожно подведя руку под тугой кружевной лиф ночной рубашки, Зак провел ногтем большого пальца по ее отяжелевшему соску и начал теребить его, пока от этой мучительной ласки розовый бутончик не затвердел. Тело Андреа содрогнулось от наслаждения. Кончики его пальцев уловили этот трепет и стали двигаться еще настойчивее, пока вновь не ощутили пронзившую ее дрожь. Зак подхватил ее круглую, упругую грудь в ладони, и кончики его пальцев затеяли любовную игру вокруг яркого, пылающего ореола.

Андреа издала глубокий вздох и закрыла глаза. Все ее тело пробудилось, теплое, трепещущее, будто огонь чувственности, вспыхнув однажды, колыхался теперь в ней, проникая все глубже и глубже, чтобы поглотить ее целиком. И в этот момент, вне времени, вне реальности, Андреа почувствовала, как впервые соприкасаются их тела и она тонет в объятиях Зака, приникает к его груди.

Она откинула голову и попыталась что-то сказать: то ли просить его прекратить эту игру с огнем ее эмоций, то ли молить о новых и новых ласках, Андреа и сама не знала. Когда ее губы приоткрылись, Зак встретил их поцелуем. Он запустил руку в волосы Андреа и притянул ее еще ближе, так, что тела их слились в едином, поглощающем прикосновении.

Пока Зак целовал Андреа, настойчиво, уверенно, земля ушла из-под ее ног, унося с собой последнюю волю к сопротивлению.

Горячий, трепещущий язык властно прошелся по ее верхней губе, и Андреа, обессиленная страстью, покорилась его воле. Она застонала и, отбросив робость, встретила поцелуй.

Бренди растекалось по полу. Она так и не допила его и все же была пьяна, пьяна желанием и страстью, невыразимым наслаждением растворяться в его объятиях. Головокружительный водоворот страсти затягивал их глубже и глубже, заставляя все теснее и теснее прижиматься друг к другу, их дыхание слилось воедино в глубоком поцелуе, и тела готовы были кричать от невыносимого накала желания.

Резкий щелчок – и вспышка жесткого, ослепительного верхнего света сбросила Андреа с небес на землю. Резкий голос Дориан разорвал звенящую тишину ночи:

– Я думала, что тебя наняли на основании превосходных рекомендаций, Андреа, а не благодаря твоим особым отношениям с боссом. Вижу, что ошибалась.

Они не слышали ни ее шагов, ни скрипа дверных петель. Вспышка света и резкий голос отбросили их друг от друга так, словно в воздухе между ними просвистела пуля. Но Зак как-то ухитрился не выпустить ее руку. Так они и обернулись, держась за руки, и ошеломленно уставились на непрошеного гостя.

Глава 6

Андреа попыталась отстраниться от Зака, но его ладонь больно стиснула ее запястье:

– Следует научиться стучать, Дориан, тогда тебе удастся избежать многих неожиданностей.

– Неожиданностей? Вряд ли это можно назвать неожиданностью, Зак. Не забудь, я знаю тебя очень хорошо и прекрасно понимаю все, что здесь происходит.

Андреа снова попыталась сбросить руку Зака, но по-прежнему безрезультатно.

Дориан, пожирая Зака глазами, будто и не замечала ее.

– Я знаю, что тобой движет, Зак. Жажда власти, – яростно набросилась она на него. – Вот зачем ты взял на себя управление кофейной плантацией. Но тебе нужны драгоценности Карла, чтобы снять висящие на ней долги. И ключ ко всему – она.

Андреа попыталась что-то сказать, но Дориан ее опередила:

– Да, моя дорогая Андреа. Плантация оказалась в несколько более запущенном состоянии, чем предполагал Зак, и теперь даже его экономический гений не сможет спасти ее без вложения средств от продажи драгоценностей.

Андреа взглянула на Зака, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Это правда, Андреа. А то, за чем я вас застала… вполне в его духе: вот так вынудить тебя рассказать ему все о коллекции Карла. Я не удивлюсь, если ты…

На этот раз Андреа удалось вырваться и вставить слово. Она не марионетка, чтобы они дергали ее за ниточки, не давая самой ни слова сказать, ни шагу ступить.

– Никто, Дориан, никто из семьи, даже Зак, не знает ничего о том, как продвигается моя работа, – сдавленно произнесла Андреа.

На Дориан это не оказало никакого воздействия, и она лишь сухо усмехнулась:

– Я не верю тебе, дорогуша. И на то есть веские причины. Только взгляни на себя! – проворковала она. – Ты хорошенькая, даже с намеком на стиль, но без копейки за душой, чтобы развернуться. Ты именно то, что ему нужно, Андреа, ты из тех, что сами лезут на крючок, если поманить их легкой жизнью и большими деньгами. Ну и что же ты собираешься сделать? Занизить стоимость драгоценностей, чтобы перепродать долю Зака, а часть денег оставить себе? Или, может, ты рассчитываешь прибрать к рукам сами побрякушки из тех, что подороже?

– Дориан…

Зак вмешался:

– Не унижай себя ответом на подобный вздор, Андреа. Просто иди ложись спать и забудь об этой безобразной сцене.

Андреа уходить не желала. Она бы с интересом послушала, что еще наговорит Дориан, но Зак настаивал, а обозленная Дориан выглядела такой мегерой, что Андреа все-таки решила последовать его совету.

Зак закрыл за ней дверь кабинета, и когда Андреа поднималась по лестнице, до нее донеслись приглушенные выкрики Дориан, звенящие от ярости, потом голос Зака, и… тишина.

Нехотя она поднялась в свою комнату, пытаясь разобраться в том, что произошло на сей раз.

Каждый день, каждый час в Дрого-Мэнор преподносил сюрпризы, переворачивающие с ног на голову ее представление о его странных обитателях. И сегодняшнее происшествие, пожалуй, запутало все еще больше. Зак держал ее в объятиях, целовал, и она отвечала ему. Почему? Это было всего лишь физическое влечение. Влечение, возникшее еще в самом начале, тогда, в его офисе. Ничто, даже раздражение и холодность Зака, не смогло его уничтожить. Отрицать это бессмысленно, но нужно положить этому конец.

Была ли в словах Дориан правда или нет, Андреа понимала, что произошедшее этой ночью в кабинете не должно больше повториться. Не имеет значения, как ее тело отзывается на его прикосновения, как их губы встречаются в поцелуе. И ее эмоции тоже не имеют значения. На всем этом нужно поставить жирный крест.

Она на Сент-Майкле для того, чтобы завершить работу, найти драгоценности Каппелло и обелить имя мужа. А может быть, появление Дориан – перст судьбы? Ее вмешательство отрезвило их, и очень вовремя. Андреа представилось – и отделаться от этого видения она уже не смогла, – чем мог бы закончиться этот поцелуй. А если бы он потребовал большего? Уступила бы она под его напором?

Андреа легла в кровать и попыталась уснуть. И вновь безуспешно. Каждый раз, едва она закрывала глаза, ей представлялась его высокая, статная фигура. Зак подходил к ней все ближе и ближе, вплотную, так, что она могла видеть только его лицо: серые глаза с отяжелевшими веками, настойчивые, страстные; губы, раскрывшиеся, чтобы слиться с ее губами; милые черточки морщинок вокруг глаз; седина на висках; шрамы – клеймо, которое давным-давно оставила на его теле жизнь, полная приключений. Видение манило ее, но даже пошевелиться в ответ Андреа не могла.

Утомленная этими бесконечными грезами, она надеялась, что в конце концов наваждение рассеется и ей все-таки удастся заснуть. Но тщетно. Она беспокойно проворочалась на смятых простынях до рассвета, и лицо Зака преследовало Андреа в ее тяжелом забытьи.

Стук в дверь разбудил Андреа. Она нехотя приоткрыла глаза и потянулась за часами.

– Девять утра, – возвестил из-за двери скрипучий голос. – Если завтрак перед поездкой в банк входит в ваши планы, спускайтесь вниз.

Андреа ответила несколько резко:

– Сегодня в банк я не поеду.

– Интересно знать почему? – поинтересовалась Рейчел из-за двери. – Вы прекрасно знаете, насколько важно для всех нас как можно скорее закончить дела с наследством.

Андреа прошлепала босыми ногами по истертому ковру и открыла дверь, очутившись лицом к лицу с Рейчел. Рано или поздно все равно придется просветить эту семейку относительно своих планов. Так что какая разница: пожалуй, такой заботливый блюститель их интересов справится с этой задачей даже более успешно.

– Я еду в библиотеку Сан-Хуана для продолжения изысканий. Вернусь завтра.

Рейчел неодобрительно поджала губы.

– Это излишнее расточительство, я полагаю. Прескотт в курсе?

«Не пройдет и нескольких минут, как он обо всем узнает», – подумала Андреа и ответила ровным голосом:

– Я уверена, что все улажено. Поездка одобрена мистером Марлоу.

Лицо Рейчел при этих словах посерело от злости. Она издала звук, призванный, видимо, означать высшую степень неодобрения, развернулась на каблуках и демонстративно удалилась. Качая головой, Андреа закрыла дверь и тут же приняла решение на некоторое время скрыться из дома, пойти проветриться, пока окружающие осознают и переваривают информацию.

И все же избежать встречи с ними не удалось. Зак был единственным, кто не докучал ей расспросами, и то, видимо, потому, что Рейчел до него еще не добралась.

Бретт нашел ее первым, в столовой, когда Андреа заканчивала свою скудную трапезу: тост и кофе – единственное, что соизволила оставить ей от общего завтрака Харриет. Его голубые глаза сверкали от возбуждения.

– Я слышал, вы откопали что-то грандиозное, – взял он быка за рога, начав сразу с собственных домыслов.

Андреа улыбнулась и допила кофе, не утруждая себя ответом, поскольку Бретт, очевидно, в нем и не нуждался. Он продолжал вдохновенно развивать свою теорию:

– Без сомнения, вы нашли невообразимо ценную антикварную вещицу, а в Сан-Хуан едете, чтобы в этом удостовериться. Я предвкушаю сотни тысяч, даже миллионы, которые принесет нам эта находка. Если я ошибаюсь, кивните головой, – взмолился он и на минуту замер, прежде чем издать торжествующий возглас: – Ага! Кивка нет, и я прав!

– Бретт, в действительности…

– Знаю, знаю. Можешь не продолжать, – всполошился он и произнес тонким голосом, в точности копируя ее манеру говорить: – Вы все узнаете, как только я завершу работу над каталогом.

Андреа расхохоталась, качая в изумлении головой. Ох уж этот Бретт с его шуточками… но по крайней мере с ним легко быть самой собой. Бдительности Андреа, правда, не утратила. Он вполне может играть с ней в те же игры, что и остальные. Дориан уже открыто поддерживает Рейчел в ее враждебном отношении к непрошеной гостье. Очередь за Бреттом.

Со стороны холла послышался голос Дориан, отдающей указания прислуге. Андреа поперхнулась: воспоминания о минувшей ночи были еще слишком свежи, и она решила любым способом уклониться от этой встречи. Бросив в сторону Бретта:

– Я бы хотела еще успеть прогуляться по пляжу, прежде чем ехать в аэропорт, – она поспешно отодвинула свой стул и выбежала в сад. Но скрыться от Дориан ей не удалось.

– Андреа, погоди, – услышала она ее голос.

Андреа обернулась и увидела, что Дориан идет к ней. Сияющий в солнечных лучах нимб золотисто-рыжих волос окружал ее голову, в аквамариновых глазах чудилась игра света в морской ряби, а на лице застыла улыбка. Радость казалась непринужденной, но Андреа уже зареклась верить тому, что бросается в глаза в Дрого-Мэнор. Она насторожилась.

– Я хотела поймать тебя до того, как ты уедешь! – крикнула Дориан, и Андреа удостоверилась, что та уже осведомлена о поездке. В отличие от Бретта она держала себя как ни в чем не бывало, ни словом не намекнув на свою осведомленность. На уме у нее было совсем другое. – За то, что произошло вчера ночью, – сказала она, выходя на террасу, – прошу меня извинить. Я сама не представляю, что на меня нашло. Видимо, сказалось напряжение последних недель. Смерть дорогого Карла, тревоги из-за неурядиц с наследством. – На лице ее появилось выражение искреннего раскаяния. – Пожалуйста, прости.

– Ну конечно, Дориан, – приняла ее извинения Андреа, впрочем, без особой теплоты в голосе. Она не собирается еще раз попасться на удочку показного дружелюбия этой женщины. Андреа начала спуск по ступенькам, ведущим в сад, но Дориан пошла следом за ней.

– Я беспокоюсь за тебя, – мягко проговорила она вслед, и Андреа остановилась в недоумении.

Если Дориан о ком-то и беспокоится, так только о самой себе. Правда, то же самое можно сказать о любом обитателе Дрого-Мэнор. Так или иначе, но такое заявление ее заинтересовало, и Андреа подождала Дориан, чтобы разобраться, что к чему. Интересно, что у нее на уме.

– То, что я сказала прошлой ночью о Заке, правда, Андреа. Каждое слово. В своем стремлении к власти он может быть безжалостным. Он любит использовать людей. Он не погнушается воспользоваться чужой слабостью. И, как ты уже имела возможность убедиться, – добавила она несколько раздраженно, – быть обаятельным ему тоже ничего не стоит. Для такой женщины, как ты…

– Без копейки за душой, готовой заглотить любую наживку, если она пахнет деньгами, – прервала Андреа, не без злорадства припомнив Дориан ее же слова.

– Ты не так поняла меня, Андреа. Я уже говорила, что была этой ночью не в себе. В тебе есть какая-то доверчивость, неискушенность, то, что провоцирует Зака, делает тебя легкой добычей.

– Я не слабая, Дориан. Во всяком случае, я сильнее, чем кажется с первого взгляда, – отозвалась Андреа.

В самом ближайшем будущем она собирается доказать, что это не пустые слова.

– Я уверена в этом, так же как и в твоем благоразумии. Ты не потеряешь голову, – доверительно заметила Дориан.

– Смею тебя заверить, что так оно и будет, – бросила Андреа.

Твердо вознамерившись последнее слово в этом разговоре оставить за собой, Андреа пошла через сад напрямик к лестнице, ведущей к пляжу. Дориан осталась стоять на месте, провожая ее взглядом. Андреа уверенно и легко стала спускаться по ступеням. Едва ли она была настолько уверена в собственных силах, но нужно было дать Дориан понять, что она не нуждается в провожатых. И это удалось. Дориан несколько минут смотрела ей вслед, но, так и не последовав за ней, повернулась и пошла в дом.

С самого утра Андреа донимала головная боль, что было совсем неудивительно, учитывая мучительную и бессонную ночь, а после разговора с Дориан боль стала еще сильнее. Андреа надеялась, что прогулка под кобальтовым безоблачным небом принесет ей облегчение. Она старалась ни о чем не думать, всматриваясь в водную гладь, бриллиантовыми брызгами сверкающую на ярком утреннем солнце, но от этого стало только хуже. Ей все время чудилось, что из-за горизонта показывается жадная рука Дориан и сгребает бриллианты с морской ряби. Андреа встряхнула головой: Нэвиллы завладели даже ее воображением.

Белоснежная чайка зависла на мгновение над волной, словно вырезанная из бумаги и наклеенная на синеву неба, ожила, стремительно нырнула, промахнулась и вновь взмыла ввысь с пронзительным криком. Андреа следила глазами за полетом чайки, но ничего не видела. Ее мысли вертелись вокруг слов Дориан. В них было предостережение, предостережение о коварстве и вероломстве Зака Прескотта. Она ничего не сказала на это Дориан, но решила взять ее заявление на заметку. Если не в отношении Зака лично, то, во всяком случае, в отношении всех обитателей Дрого-Мэнор. У каждого из них с коллекцией Нэвилла связаны свои надежды, как, впрочем, и у нее. Не стоит забывать, что поиски драгоценностей Каппелло – ее основная цель. Хотя в материальном плане Андреа ничего не выгадает, но она сможет спать спокойно и с чувством выполненного долга перевернет эту страницу своей жизни. А что касается прочих: Зака, Бретта, Рейчел и Дориан, – коллекция привела в действие самые разнообразные их побуждения. Какие-то вызывали у Андреа замешательство, какие-то пугали.

В том, что говорила вчера Дориан, звучало не просто раздражение, это было больше чем обвинение, скорее похоже на приступ ревности. У нее есть какие-то планы в отношении Зака? Они одного поля ягода, задумалась Андреа. Зак и Дориан. Оба искушенные, притягательные и… изменчивые, как ртуть. Дориан из любезной хозяйки то внезапно превращается в разъяренную ведьму, то неожиданно проявляет раскаяние и дружелюбие. Зак то невыносимо груб и холоден, то чарующе обходителен. Да, у них много общего. Что же их связывает? Об этом можно только гадать.

Чайка, привлекшая ее внимание, отчаялась, видимо, выловить что-нибудь себе на обед и полетела прочь от моря, поднимаясь все выше и выше над скалистым беретом. Андреа проводила ее взглядом. Тогда-то она и заметила какое-то движение, вспышку света, пронзившую вершину утеса. Мгновение все оставалось по-прежнему, но вот скала словно застонала и содрогнулась. Она встревоженно прислушивалась к этому гулу, напряженно всматриваясь в ту точку, где заметила вспышку. На ее глазах огромный булыжник закачался и пополз вниз. Андреа стояла, зарывшись ногами в песок, на самой кромке прибоя и, словно загипнотизированная, смотрела, как камень отделяется от вершины утеса и с диким грохотом несется прямо на нее, все быстрее и быстрее, увлекая за собой все новые и новые осколки породы.

Солнце померкло: его поглотили клубы бурой пыли, поднятые камнепадом. Словно гигантский водопад, сметающий все на своем пути, огромный камень и обломки скал, увлеченные его неистовым бегом, грохочущей лавиной надвигались на Андреа, пригвожденную к месту этим зрелищем.

И она все-таки побежала – к утесу. Разум не принимал участия в этом решении. Навстречу камнепаду Андреа бросилась чисто интуитивно. Она подскочила к утесу и всем телом вжалась в холодную каменную спину непреклонного гиганта. Булыжник пролетел мимо нее, гулко ударил в песок и откатился в море, чтобы залечь там, в зеленой воде, странным чужеродным телом. Но и на этом все не закончилось. Следом посыпались в воду и на прибрежный песок другие камни, обдав Андреа дождем мелких осколков и пылью.

Наконец все успокоилось. Гул стих, каменный дождь иссяк, пыль начала понемногу рассеиваться. Но Андреа все стояла и стояла там, где застал ее камнепад. Совершенно неподвижно, вцепившись руками в надежную поверхность утеса, уткнувшись в него лицом, всем телом вжавшись в эту твердыню. Стук сердца так громко отдавался в ее ушах, что заглушил рокот возмущенного прибоя. Андреа не знала еще, что произошло и почему, у нее не было времени на раздумья. Она понимала только одно: ей сказочно повезло. Если бы она не засмотрелась на чайку… Если бы бросилась бежать от утеса, а не к нему… Тут Андреа поняла еще кое-что: она боялась.

Ее сердце бешено колотилось в груди, и сбитое дыхание еще не восстановилось, а она уже вырвалась из спасительного убежища и припустилась бежать, все быстрее и быстрее, до самой лестницы. Подхватила туфли и, ловя воздух ртом, стала карабкаться вверх по крутым ступеням. Только на самом верху утеса она дала себе передохнуть и, все еще задыхаясь, побрела к террасе.

Бретт Нэвилл в купальном костюме лежал прямо перед ней, растянувшись на шезлонге. Кожа лоснилась маслом, предохраняющим от солнечного ожога. Как только Андреа выскочила на террасу, Бретт привстал, снял солнцезащитные очки и удивленно присвистнул:

– У тебя такой вид, словно ты с самим дьяволом танцевала. Что случилось?

Андреа привалилась к стене, пытаясь отдышаться:

– Внизу, на пляже. Оползень. Огромный булыжник сорвался. Не заметь я его, не уберись вовремя с его дороги…

– Господи, Андреа, – сказал Бретт, – какой ужас!

Он встал и заботливо обнял ее одной рукой за плечи:

– С тобой все в порядке?

Свободной рукой он вытряхивал каменное крошево и пыль из ее волос.

В ответ она смогла лишь кивнуть.

– Оползни здесь и впрямь время от времени случаются. Этот остров – небезопасное место, большая девочка. У нас даже вулкан есть.

– Который уже несколько столетий не просыпался, – напомнила она ему, сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.

– Ну и денек сегодня! – беззаботно прокомментировал Бретт, но глаза его оставались серьезными. – Надеюсь, все в порядке? – спросил он. – Тебя не задело?

– Нет, не задело, – повторила Андреа.

Уже лучше владея собой, она улыбнулась Бретту и выскользнула из-под его руки:

– Мне еще надо успеть на самолет. Надеюсь, что хотя бы буря нас не накроет.

– Я так просто уверен. На сегодня ты уже натерпелась страху.

– На целый год! – поправила она и пошла прочь от него в дом.

На краю террасы Андреа обернулась и помахала ему рукой?

– Спасибо, Бретт! – крикнула она.

Он проводил ее восторженным взглядом и пропел ей вслед:

– Даже постояв под камнепадом, ты по-прежнему очаровательна!

Босоногая, держа туфли в руке, Андреа вошла в прохладный холл Дрого-Мэнор. Кое-что она не сказала Бретту, она и самой себе боялась в этом признаться. Камнепад наверняка не был простой случайностью.

Оползни здесь не редкость, как объяснил ей Бретт. Может, она и не права, но то, что на всем протяжении пляжа, а это несколько миль, не меньше, камень сорвался прямо над тем местом, где она стояла, было странно. Даже больше, это просто невероятно… разве только… Но сейчас в этом доме все знали, что она собирается в Сан-Хуан, и наверняка каждый догадывался почему. Брошенная ею фраза о том, что она собирается прогуляться по пляжу, разнеслась, похоже, так же быстро. Каждый из них мог столкнуть булыжник.

Первой в этом предполагаемом списке стояла Рейчел, которая по какой-то непонятной причине сразу возненавидела ее. Рейчел, которая с самого начала не хотела терпеть ее присутствие в Дрого-Мэнор. Эта неприязнь не имела логического объяснения, но логика вообще в этом доме не в чести.

Часом позже Андреа, прихватив с собой самое необходимое, выскользнула через черный ход и, обогнув палисадник, пошла вдоль узкой дороги к воротам. Здесь, вдалеке от дома с его докучливыми обитателями, которые преследовали ее пристальными взглядами, расспросами, протестами, она и решила подождать Дэвида. А протесты точно были бы, особенно со стороны Зака, которому еще не удалось с ней увидеться этим утром.

Дэвид задерживался, и, когда он все-таки показался в воротах, Андреа уже нервничала, ходила взад и вперед, бросая время от времени взгляды в сторону дома. Дэвид извинился за опоздание, ни словом не дав понять, что удивлен ее поведением. Даже если ему и показалось странным, что она поджидала его на дороге, то виду он не подал. Просто забросил ее сумку в багажник и повел машину вниз по горному склону.

– Билет ждет вас на входе в аэропорт, и я зарезервировал для вас номер в отеле Сан-Хуана. «Каса Карибс». Весьма приятное место. Я подумал, что вам не помешает сменить обстановку и отдохнуть от, прямо скажем, поблекшего великолепия Дрого-Мэнор. Имейте в виду, все это за счет предусмотренных контрактом расходов. Хорошо?

– Да, все верно. И сейчас вы правы, как никогда раньше. Дэвид, в Дрого-Мэнор происходит что-то очень странное.

Эта фраза, похожая на признание, вырвалась помимо ее воли. И, заговорив об этом, Андреа решилась рассказать ему все, начиная со странного шороха за окном кабинета.

– Я знаю, что кто-то подслушивал, как я разговаривала с вами по телефону об ожерелье дожа. Кто бы он ни был, этот человек не хочет, чтобы я летела в Пуэрто-Рико.

– Что привело вас к подобному заключению?

– Кто-то пытался… – она не могла заставить себя выговорить это, не могла думать об этом и не хотела в это верить, – …напугать меня, – закончила она фразу, искренне надеясь, что там, на пляже, так оно и было.

Лицо Дэвида, пока он слушал ее рассказ, оставалось серьезным, сосредоточенным, между бровями пролегла глубокая складка, но выводы он сделал намного более продуманные и осторожные, чем сама Андреа:

– Это вполне могло случиться само по себе, Андреа. Оползни здесь обычное дело. Но если это и впрямь дело чьих-то рук, я бы рискнул предположить, что вас хотят предупредить.

– Предупредить меня?

– Что вам следует покинуть Дрого-Мэнор и уехать с острова. Может быть, они думают, что вы знаете слишком много, а может быть, что слишком много хотите. Так или иначе, вы представляете для них опасность.

Дэвид не поинтересовался, что Андреа решила делать, если ожерелье Леонардо Доны окажется подлинным. У нее не возникало и тени сомнения: ожерелье необходимо вернуть Венеции. Как официальный поверенный, занимающийся наследством Нэвилла, Дэвид, безусловно, посоветовал бы ей то же самое.

– Если кто-то из них подслушал наш разговор, вам и в самом деле есть чего опасаться, – продолжал Дэвид. – Он или она явно добивается того, чтобы вы уехали. Скорее всего, Андреа, все они хотят именно этого.

– Все равно кому-то пришлось бы составлять опись, – напомнила ему девушка, прекрасно понимая, что на это можно сказать.

Они найдут кого-нибудь, кто примет их условия игры, когда поймут, что она на это не пойдет. А они уже наверняка сделали соответствующие выводы. Андреа постаралась сосредоточиться на том, что говорил ей Дэвид.

– Даже если никто и не подслушивал разговор, даже если оползень был случайностью, они догадываются, что вы на что-то вышли, но не могут предвидеть, что вы предпримете дальше, что бы вы там ни обнаружили. Они перепуганы, Андреа.

– Как и я, – призналась она.

Дэвид взглянул на часы. Время поджимало. Он отжал акселератор и вошел в следующий поворот под аккомпанемент визжащей резины. Андреа, еще не пришедшая в себя после вновь мысленно пережитого кошмара, судорожно вздохнула, надеясь, что Дэвид этого не заметит.

Он заметил. Бросив на нее взгляд, он сказал:

– Все, что произошло, или вы предполагаете, что произошло, похоже, сделало вас нервной, Андреа.

Она и в самом деле чувствовала себя напряженной и издерганной. Опасалась смотреть на проносящиеся мимо виды, на спидометр, избегала даже взгляда Дэвида. Чем больше она осознавала свое положение, тем больше нервничала.

– И это заставляет меня задуматься, насколько оправданно ваше пребывание в Дрого-Мэнор, – продолжал Дэвид. – Нэвиллы – странное семейство. Их поступки абсолютно непредсказуемы. Вряд ли они таят в себе реальную угрозу, но и доверять этим людям тоже было бы ошибкой. Весьма странное семейство, – повторил он. – Если вы неуютно чувствуете себя в их обществе и беспокоитесь за свою безопасность, возможно, вам стоит прямо из Сан-Хуана вернуться в Нью-Йорк. Оставьте Дрого-Мэнор со всеми его проблемами. Позже я перешлю вам ваш багаж. Ничто не стоит того, чтобы так себя изводить.