Текст книги "Легкая жертва (ЛП)"

Автор книги: Анна Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Да.

– Поэтому, когда ты застрелила того парня, спасая наши жизни, мне нужно было время, чтобы сохранить свою работу под прикрытием.

– Почему ты просто не убежал со мной той ночью?

Запускаю руку в ее волосы:

– Моя мать. Я не мог бросить ее. И, честно говоря, надеялся, что мои действия расценят как самооборону, – когда Джей нанимал меня, он говорил, что никто в департаменте не будет знать обо мне, и я буду обычным гражданином для полиции. Думаю, что был наивным, полагая, что смогу выбраться сухим из воды. Но, к сожалению, мне пришлось выучить этот урок. – В любом случае… все уже закончилось.

– Что же теперь будет с нами? Теперь?

Я вздыхаю и стараюсь подобрать слова:

– Сейчас, мы должны исчезнуть, пока я разберусь с твоей безопасностью.

– А как же ты?

Не отвечаю, потому что дело не во мне.

– Нет, – она садится верхом на меня и заставляет посмотреть в глаза. – Не оставляй меня снова.

– Я буду делать все, что потребуется, для твоей безопасности.

– С тобой я в большей безопасности!

– Мне нужно разобраться с некоторыми вещами. Не хочу давать тебе обещаний, которых не смогу выполнить. И, если будет лучше уехать, я это сделаю, – ее дыхание становится затрудненным, и я присоединяюсь к ее чувствам. – Это самая последняя вещь во всем гребаном мире, которую я хочу сделать, детка. Но я живу для тебя. Ты единственный свет в моей жизни, наполненной грязью, сквозь которую трудно видеть. Я сделаю все, что потребуется, чтобы убедиться, что ты и наша дочь защищены.

Глава 18

Джесса

Я просыпаюсь, когда Тай проводит рукой по моей щеке:

– Мы на месте.

Он выходит, отстегивает меня и несет в небольшой двухэтажный дом синего цвета. Мы в уединенном месте, другие дома находятся на расстоянии. Если я закричу, то меня не услышат. Высокий забор с воротами окружает собственность, и я не слышу, как он их открывает. Я выросла в пригороде, но у моих дедушки и бабушки была ферма площадью десять акров с фруктовыми деревьями. Здесь конечно не столько земли, но определенно больше, чем городские участки.

Тай вводит код на сигнализации, поворачивает ручку и открывает ногой дверь, каким-то образом одновременно удерживая меня. Как только мы оказываемся внутри, он ставит меня и вкладывает в мою руку пистолет:

– Если увидишь кого-то, кроме меня, стреляй.

– Что?

– Нужно проверить дом.

– Могу я просто пойти с тобой? – только однажды я стреляла из оружия, и все мы знаем, чем это закончилось.

– Скоро вернусь, – Тай целует меня в макушку, затем начинает двигаться, доставая пистолет из-за пояса джинсов.

Я стою на месте, дрожа и нервничая. Мое дыхание отдается эхом в тишине. Идут минуты, а, кажется, что проходят часы, потом возвращается Тай и забирает у меня оружие:

– Все чисто.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать или спросить, но не могу. Я так запуталась. Чувствую себя испуганной, уставшей и больной. Тай ощущает это и заключает меня в объятия. Вот так просто, и мне становится лучше.

– Давай я покажу тебе нашу комнату. Ты можешь принять ванну, а я что-нибудь нам приготовлю, хорошо?

– Звучит здорово, – бормочу я, уткнувшись в его грудь. – Как ты себя чувствуешь? – я задираю его футболку и заставляю себя посмотреть на рану. Снимаю повязку и морщу нос. – Тебе нужен отдых, Тай. Здесь есть отек.

– Со мной все будет в порядке.

– Ты не всемогущ. Она может воспалиться, и тогда…

Он затыкает мне рот поцелуем:

– Все хорошо.

– Упрямец, – вздыхаю я и протягиваю руку. – Показывай дорогу.

Тай ведет меня по коридору к ванной комнате, соединенной, по-видимому, с нашей спальней.

– Если к нам присоединятся Нил или Джей, то остановятся в комнате дальше по коридору.

– О Боже, где Нил? – как я не вспомнила о нем до сих пор? Иисус, я такая уставшая и запуганная, что не могу ясно мыслить. Думаю не о том, что надо, и забываю то, что необходимо.

– Он был с нами только в самом начале, раздобыл машину. Ты заснула после заправки и не слышала, как мы встретились с Джеем. Здесь должны быть только мы, и только Нил или Джей могут заехать. И это случится только, если нам понадобится защита или новая информация.

– Как долго мы здесь пробудем? – я склоняюсь и открываю кран, чтобы наполнить ванну. – И кстати, где мы?

– Не знаю, как долго. И мы в Айове.

Я берусь за край футболки Тая, в которую одета, чтобы снять ее. Он следит за моими движениями, затем прочищает горло и говорит:

– Пойду найду что-нибудь поесть для нас.

Киваю, и после того, как он уходит, заканчиваю раздеваться и забираюсь в ванну. Погружаюсь в пузырьки, оставляя щиколотки за бортом, чтобы не намочить повязки. Теплая вода как бальзам для моих напряженных мышц, но как только я чувствую запах еды, мой живот громко урчит. Быстро моюсь, заворачиваюсь в полотенце и иду на кухню. Тай у плиты готовит яичницу. Я откашливаюсь, а он поворачивается и улыбается:

– Это было быстро.

Признаюсь:

– Я голодна.

Его взгляд становится жестче:

– Да уж, готов поспорить.

– Здесь есть еще одежда для меня?

– В нашей комнате спортивная сумка, в ней какие-то вещи, – он выключает конфорку. – Когда освободишься, приходи, все готово.

– Я только быстренько переоденусь.

Зайдя в спальню, я вижу сумку на комоде и еще одну на кровати. Открываю ту, что на кровати, и вскрикиваю. Тай влетает в комнату с пистолетом в руке:

– Черт.

– Для чего все это?

Он кладет оружие на стол и застегивает сумку:

– Для защиты.

– Там была граната?

Его вздох становится для меня ответом. Черт, я боюсь, но в то же время чувствую облегчение, зная, что он так хорошо подготовился:

– И зачем тебе нужна граната?

Он пожимает плечами:

– Взорвать что-то или кого-то.

Не обращая внимания на ужасающий смысл его слов, я смотрю на комод:

– Полагаю, ты имел в виду другую сумку.

– Да.

– Хорошо. Я оденусь и буду через секунду.

Он смотрит на меня и не уходит.

– Тай?

– Ты такая красивая, Джесса. Я очень скучал. Ты знаешь, что когда я ушел, то все еще присматривал за тобой? Я взял на себя руководство группой твоей защиты…

– У меня была группа защиты?

– Да.

– Как же я не знала об этом?

– Потому что они должны были быть незаметными.

В этом нет никакого смысла:

– Ох.

– Так много раз у меня было искушение проникнуть в твой дом и обнять тебя. Или посмотреть, как ты спишь.

Мне впервые за долгое время становится так легко на сердце от осознания, что мои чувства к Таю взаимны. Каждый раз, когда я думала, что одинока и что он бросил меня, это было не так. Я улыбаюсь:

– Это немного жутко.

Он смеется, и это самый приятный звук, что я когда-либо слышала. И который я хотела бы слышать всю оставшуюся жизнь.

– Приходи на кухню, – прежде чем покинуть комнату, он целует меня в макушку и забирает пистолет.

Я надеваю штаны для йоги и безразмерную футболку без бюстгальтера. Возвращаюсь к столу, где Тай приготовил яичницу, тост и фрукты, и сажусь:

– Спасибо.

Мы съедаем завтрак в тишине. Я ем только кусочек тоста и немного яичницы, хотя и сильно проголодалась, но я помню, что сказал доктор, и не хочу переусердствовать. Когда Тай зевает, я встаю, чтобы убрать посуду:

– Я разберусь с этим. Иди вздремни.

– Справлюсь сам, – возражает он.

– Тай, я спала, а ты – нет.

Он вздыхает:

– Ладно. Где ты будешь? Хочу быть поблизости.

Осматриваюсь и указываю на телевизор:

– Посмотрю немного.

– Хорошо, тогда посплю на диване.

– Иди в кровать. Со мной все будет в порядке.

Он отталкивается от стола и обхватывает руками мое лицо:

– Я всегда серьезно отношусь к твоей безопасности. Хочу быть настолько близко, насколько это возможно. Марко может и мертв, но его имя все еще имеет силу. Я никогда тебя ни о чем не просил, но пожалуйста, не спорь об этом со мной, хорошо?

– Ладно.

– Джесса, – шепчет он. – Можно я тебя поцелую?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что не уверен, что ты чувствуешь ко мне сейчас, и не хочу давить. Но я так скучал, и мой член так чертовски тверд, и…

Я затыкаю его поцелуем. Тай впивается в мой рот и подхватывает меня за попку. Мой живот немного мешает, поэтому я отклоняюсь, и моя пульсирующая часть соединяется с его твердой. Я начинаю тереться об него, когда он сжимает мои ягодицы и прижимается еще ближе.

Тай кладет меня на диван, задирает футболку и начинает ласкать мою налитую грудь.

– Ты не представляешь, какой похотливой я была последнее время, Тай.

Он склоняется и щелкает языком по моему затвердевшему соску, затем дует на него:

– Нет, детка. Расскажи мне.

– Эти гормоны беременности – не шутка. Я использовала свой вибратор иногда дважды в день.

– Да-а-а, – шепчет он, посасывая чувствительную кожу моей шеи. Его дыхание щекочет мне ухо. – И что же ты им делала?

– Я кружила им вокруг клитора, иногда поднимая выше, чтобы провести по соскам.

– Вот так? – он скользит вниз и проводит языком вокруг соска справа, затем слева.

Я выгибаюсь, нуждаясь в большем:

– Да.

Тай двигается вниз, снимая мои штаны и трусики одновременно, отбрасывает их и вынуждает меня раскрыться, кружа по моей чувствительной коже:

– Ты такая влажная.

– Тай, пожалуйста. Мы можем подурачиться в другой раз. Мне просто нужно кончить. Пожалуйста.

– Черт, детка, – он понимает мое отчаяние и быстро сбрасывает одежду. – Я позабочусь о тебе.

Он скользит в меня своей пульсирующей эрекцией наполовину и затем выходит:

– Хорошо?

– Да, Боже. Не останавливайся.

Погрузившись в меня снова, он начинает вращать бедрами, а я, вцепившись в его плечи, прижимаюсь ближе. Теперь я могу тереться клитором о его лобковую кость.

– О, Боже, – я издаю стон, готовая кончить. Еще пара вращений и я разлетаюсь – прошли месяцы в ожидании этого.

Тай не двигается, дает мне пережить оргазм до конца, и когда я, запыхавшаяся, возвращаюсь, перемещается ниже.

– Я должен попробовать это, детка. Скучал по твоему сладкому вкусу, – он прижимает свой рот к моей киске и пронзает ее языком.

– Твою ж мать! – я выгибаюсь над диваном, но Тай опускает меня обратно, нежно проводя по животу, где находится наш малыш.

Вид его руки на моем животе заставляет меня сжиматься вокруг его горячего, влажного языка:

– Тай, – задерживаю дыхание, борясь с волной, готовой накрыть меня.

Он поднимается и смотрит на меня с нежностью и нуждой в глазах:

– Давай, Джесса. Я с тобой.

И когда он начинает снова пронзать меня языком, я делаю, как он сказал… Позволяю этому произойти. Мои бедра дрожат, кулаки сжимают подушки. По мне прокатывается такой оргазм, который я никогда не испытывала ранее. Как будто внутри разрывается граната. Это так хорошо:

– Тай, Боже мой.

– Сможешь сделать это еще раз, детка? – он целует мое бедро с внутренней стороны, встает и подкладывает под меня подушку, поднимая повыше.

– Не знаю, смогу ли… О, черт, – теперь мои бедра приподняты, а его головка оказывается у моего входа.

– Шшш… – произносит он, толкаясь в меня, пока на меня все еще накатывают волны удовольствия. – Чертовски люблю это, Джесса, – он выходит до конца и врывается снова. – Люблю твою киску. Люблю тебя.

Облизываю губы, пытаясь ответить, но получается вскрик, потому что новая волна прокатывается по мне. И Тай прижимается ближе, ускоряя темп.

– Бл*дь, – ворчит он. – Так охренительно хорошо. Ничто не сравнится с этим.

Он остается во мне, и мы вместе кончаем. Опираясь на предплечья, Тай пытается восстановить дыхание, опустив голову к моей шее. Я удовлетворенно вздыхаю, перебирая пальцами его влажные волосы. Почему так не может быть все время? Это и есть то, чем мы должны были заниматься последние шесть месяцев.

Он встает, натягивает боксеры, идет на кухню и возвращается с полотенцем. Когда заканчивает меня обтирать, бросает его на пол. Тай устраивается позади меня, и мы оба засыпаем прямо на диване.

***

Когда просыпаюсь, Тай все еще спит за мной, защищая своим телом. Мне удается выскользнуть из его объятий, не потревожив. Поднимаю с пола свою одежду, одеваюсь и иду в ванную. Потом решаю заглянуть в холодильник в поисках еды.

Нахожу куриный суп и все для сэндвичей. Делаю себе с ветчиной и сыром и, когда собираюсь приготовить для Тая, понимаю, что не знаю, какие ингредиенты он любит. Упираюсь руками в бока и раздраженно выдыхаю. Я должна знать, что предпочитает мой бойфренд. Бойфренд… Это вообще, так? Какой кофе ему нравится? Или он не пьет его? Есть ли у него аллергия на что-нибудь? Тай сладкоежка или любит острое и соленое?

Когда меня сзади кто-то обнимает, я не пугаюсь, потому что знаю, что это он. Мое тело интуитивно узнает его. Я таю, когда он целует меня в шею. Когда он заканчивает, поворачиваюсь:

– С чем ты любишь сэндвичи?

– Без разницы, – пожимает он плечами и открывает холодильник.

– Что ты будешь пить?

– Я сам налью.

– Но что ты хотел бы?

Он закрывает дверцу и выпрямляется в полный рост, оказываясь выше меня:

– Детка, что случилось?

– Ничего. Просто я поняла, что ничего про тебя не знаю.

Он закатывает глаза:

– Мы же говорили уже об этом. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо.

– Но это не так, – хнычу я, уставившись на ингредиенты для сэндвича на кухонном столе. – Я не знаю, какой вид мяса тебе нравится.

Слезы наполняют мои глаза – дурацкие гормоны – и удивленный Тай начинает смеяться. Бросаю в него полотенце:

– Заткнись!

– Прости, – он делает вдох, пытаясь остановиться, отворачивается, но его плечи все еще подрагивают.

– Прекрати смеяться! – выкрикиваю я и замахиваюсь, но он ловит мои запястья и притягивает к себе. Поднимает и сажает на стол.

– Прости, – он протирает свои глаза футболкой и восстанавливает дыхание. – Мне нравится индейка и больше всего жареная говядина. Так же я ем ветчину, курицу, салями и все остальное. Я не настолько разборчив в еде.

Он усмехается, и я отвешиваю ему подзатыльник:

– Ты любишь кофе?

– Нет. Апельсиновый сок утром или протеиновый коктейль. А ты?

У меня загораются глаза:

– Боже мой, да, – обхватываю себя руками и раскачиваюсь туда-сюда. – Я перестала его пить, когда забеременела, но божечки мой.

– Черт. Ты меня возбуждаешь, говоря о кофе.

Хихикаю и громко целую его в губы:

– Это оргазмически.

– Я покажу тебе, как это бывает.

– Ты уже показал. Трижды.

– Нам стоит сделать это в четвертый раз.

Мотаю головой до того, как смогу ответить:

– Да ладно. Это невозможно. У тебя не получится в четвертый раз.

Его лицо застывает, зрачки расширяются, он проводит большим пальцем руки по моим губам и проталкивает его внутрь. Я посасываю его и чувствую, как становлюсь влажной от этого. Он ухмыляется:

– О, да, – шепчет он. – Я бы смог и в четвертый раз.

Я прикусываю кончик его пальца, и он его убирает.

– Что еще ты хочешь обо мне знать?

Обдумываю его вопрос:

– У тебя есть аллергия на что-нибудь?

– Нет. А у тебя?

– Нет.

– Что еще? – он тянется вниз, чтобы помассировать мои ноги, пока я говорю. Я стону, когда его пальцы проходятся по стопам.

– Мм. Не знаю. Не могу думать, когда ты так делаешь.

Игривость исчезает из его взгляда:

– Тебе все еще больно? Черт, прости. Пойдем, я усажу тебя на диван и закончу готовить завтрак, – он не дает мне возразить и относит на руках на диван. – Сейчас вернусь.

От его заботы у меня встает ком в горле. Почему мы не можем просто жить нормальной жизнью вместе? У меня плохое предчувствие, что то, что есть у нас сейчас, не продлится долго.

Глава 18

Тай

Боже, чувствую себя идиотом от того, что позволил ей встать и готовить. Первым, что я увидел, проснувшись, была она, и я просто смотрел на нее с дивана. Джесса была в свободной футболке и обтягивающих штанах и выглядела просто сногсшибательно. Я бы мог к этому привыкнуть. Просто быть с ней. Просыпаться рядом.

Я никогда не знал, что такое нормальная семья, но такова была моя жизнь, пока я не стал старше. Намного старше. Всякий раз, когда меня помещали в приемную семью или детский дом, у меня не было времени обращать внимание на то, что происходит вокруг, так как я был слишком занят, защищая себя.

Только повзрослев, я понял, какова была моя жизнь.

Никогда не думал, что найдется женщина, заинтересованная во мне, которая захочет жить со мной в одном доме, поэтому, даже если это временно, я буду относиться к ней как к чертовой королеве. Так, как она того заслуживает.

Она уже сделала нам сэндвичи, поэтому я подхватываю тарелку и отношу на кофейный столик:

– Что будешь пить?

– Тай, я могу…

– Что ты хочешь попить? – спрашиваю снова, не давая возразить.

– Вода подойдет, – вздыхает она.

Возвращаюсь с водой и чашей супа, который она подогрела на плите. Затем делаю сэндвич с ветчиной для себя, подхватываю бутылку воды и присоединяюсь к Джессе на диване.

Поскольку я не знаю, что она хочет посмотреть, протягиваю ей пульт. А она права. Мы действительно не знаем друг друга. Таким образом, моя душа знает ее, но у нас не было возможности узнать обычные вещи.

– Что у тебя на уме? – спрашиваю я, ставя наши пустые тарелки стопочкой на столик.

Она включила какое-то ток-шоу и сделала звук таким тихим, что было едва слышно, затем подвернула под себя ноги. Я помотал головой и похлопал по своим коленям, тогда она развернулась и протянула на меня ноги так, что я смог их поглаживать. Я проверил повязки на ее щиколотках.

– Я боюсь, что все это долго не продлиться, – сказала она испуганным голосом. И это расстроило меня, ведь я не мог сказать, что она не права.

Но я могу помочь ей забыть:

– Я кое-что придумал.

– Да? И что же это?

– Я подумал, что мы можем притвориться.

Уголки ее губ опустились:

– Каким образом притвориться?

– У нас есть время, Джесса. Не знаю сколько, но немного есть. Поэтому, пока мы здесь, давай представим, что все, – я показываю на себя, затем на нее, – так и должно быть. Не хочу заострять внимание на том, что мы находимся в конспиративном доме, не хочу вспоминать о том, что заказано мое убийство за пять миллионов долларов.

Она кивает и обнимает руками живот, где растет наш маленький.

– Ничто не потревожит нашего ребенка. Я позабочусь об этом, – не знаю как, но пока я с ними, буду заботиться об их безопасности. – До сих пор не могу поверить, что стану отцом, – это так не подходит мне. Никогда не думал, что смогу дать жизнь другому человеку.

– Но это так. И ты будешь прекрасным отцом.

Я не понял, что сказал последнюю часть вслух. Вместо того, чтобы показывать свою неуверенность, я решил начать действовать в соответствии с планом притворства. Хочу, чтобы она наслаждалась этим временем и остаток беременности больше ни о чем не волновалась. Эта игра только для нее. Может, я и не могу остаться с ней на всю жизнь и сделать счастливой, но сейчас приложу все силы, пока все не развалилось на части.

– Итак, женщина, расскажи мне что-нибудь о себе, чего никто не знает.

Ее брови взлетели вверх:

– Женщина?

– Я подумал, что раз уж мы договорились, мне это сойдет с рук, – пожимаю плечами и делаю невинное лицо.

Она качает головой из стороны в сторону.

– Нет? – спрашиваю я.

– Нет.

– Хорошо, – прочищаю горло и пробую снова. – Детка? – жду, когда она кивнет, потому что знаю, что ей нравится, когда я так ее называю. Ее глаза загораются каждый раз.

– Мне нравится, когда ты так говоришь.

– Знаю.

Она мягко толкает меня носком ноги:

– Ты слишком много о себе возомнил.

Я наклоняюсь и делаю звук погромче, она смотрит телевизор, а я смотрю на нее. Не представляю, почему мне так повезло, что такая невероятная, умная, талантливая женщина что-то чувствует ко мне.

– У меня есть коллекция позаимствованных из ресторанов и баров чашек.

Я замер, переваривая информацию:

– Повтори?

– Ты просил рассказать что-то, что никто не знает обо мне.

– Ты воруешь стаканы?

– Сотни, – она развернулась, теперь вместо ног у меня на коленях оказалась ее голова. – Я не горжусь этим. Все началось со спора с Кэт. Ты знаешь ее?

– Нет, я видел ее, но никогда не общался.

– Ты полюбишь ее. Она такая забавная. Как бы то ни было, она подтолкнула меня, и я сделала это. Когда мы пошли куда-то в следующий раз, произошло тоже самое. И так это вошло в привычку. Я покажу тебе мой кабинет, когда вернемся домой. Кэт перестала подкалывать меня много лет назад, но я продолжаю воровать.

Дотрагиваюсь до ее шелковых волос:

– Я был на твоем выпускном в ту ночь.

Она ловит воздух открытым ртом:

– Я не видела тебя. Я искала тебя. Боже, я мечтала, что наши взгляды встретятся, ты подойдешь, все вокруг исчезнут, и ты поцелуешь меня. Потом отведешь на середину танцпола, и мы будем танцевать всю ночь в объятиях друг друга.

– О, я хотел, чтобы ты была со мной в ту ночь, только не посреди зала перед всем классом. Я только пробрался к задней части спортивного зала, чтобы посмотреть на тебя. Ты была такой красивой в ту ночь. И все еще остаешься такой, – делаю глоток воды и продолжаю. – Я знал, что Дерек собирался в отель на реке. Не знаю, почему пришел тогда… Может, надеялся поймать твой взгляд. Я околачивался снаружи, потому что слишком нервничал, чтобы войти.

– Ты? Нервничал?

– Ты была слишком хороша для меня, Джесса. Я был всего лишь бандитом, живущим на улицах, потому что был лишен матери после ее последнего визита в больницу. Знаешь, что случилось в ту ночь после того, как я в первый раз увидел тебя? Когда меня перевели в твою школу?

– Нет. Понятия не имею, – мотает головой Джесса.

– Да. Я не хотел жить в чертовом детском приюте, поэтому просто остался на улице, пока моя мать проходила назначенную судом реабилитацию. В любом случае… – привстаю и снимаю толстовку, так как стало жарко от соприкосновения наших тел. – Когда я услышал твой крик, клянусь, что никогда в жизни не был настолько взбешен. Я хотел убить его. И сделал бы это, если бы ты не находилась там.

– Тай, – она тянется ко мне и обхватывает мое лицо. – Ты спас меня той ночью… И никогда не давал возможности поблагодарить тебя.

– Мне это и не нужно, детка. Я только хочу, чтобы ты всегда была в безопасности и счастлива. Даже если я буду наблюдать за этим со стороны.

Когда Джесса садится, я немного подвигаюсь, и она оказывается на мне верхом.

– Ты, конечно, можешь и со стороны наблюдать, но ты единственный, кого я вижу и кто занимает все мои мысли и сердце. Теперь, – она слезает и становится на колени. – Позволь поблагодарить тебя так, как я всегда хотела.

Мой член сразу становится напряженным, внутренности скручивает, когда она стягивает с меня штаны. Джесса нежно обхватывает мои яйца рукой, и я стискиваю зубы. Она дразнит меня, проводя ногтями по внутренней поверхности бедер и целуя везде, кроме моего стояка.

Я пытался дать ей время. Но только минутку. Я больше не могу сдерживаться и ждать, когда ее губы обхватят меня. Она проводит языком от основания до кончика и слизывает каплю предэякулята. Как только она чувствует мой вкус, ее тело превращается в камень, твердый и неподвижный.

Я тянусь к ней, ее рука застывает где-то на полпути, и когда мои пальцы касаются ее запястья, она отшатывается и кричит:

– Нет!

– Хэй, что не так? – я натягиваю штаны и сажусь перед ней на колени, вглядываясь и ища причину.

У нее дрожат губы, слезы катятся из глаз.

– Детка, поговори со мной, – я снова нерешительно тянусь к ней, чтобы сделать хоть что-нибудь. Джесса начинает бороться со мной, изворачиваясь всем телом, и бьет меня головой. Она умудряется попасть мне в подбородок. Я охаю, когда она с размаху попадает мне в грудь, и чувствую, как открывается рана.

– Отпусти меня! – вопит она. – Ты не сделаешь этого снова!

– Тихо, тихо, это же я, Джесса.

Она продолжает меня атаковать, и я могу только представлять, что твориться у нее в голове прямо сейчас. И это опустошает меня. Выворачивает наизнанку, когда я представляю, что могло вызвать этот приступ.

– Все хорошо. Ты в безопасности.

– Он не останавливался… Я пыталась, пыталась… – говорит она сквозь рыдания.

К счастью Марко, он уже мертв.

Плач Джессы затихает, но ее начинает трясти, поэтому я поднимаю ее и отношу в кровать, ложусь позади нее и прижимаю покрепче. Со временем она успокаивается, дыхание восстанавливается, дрожь проходит. Я долго еще обнимаю ее, чтобы убедиться, что она заснула. Только потом я встаю, одеваюсь и выхожу, закрыв за собой дверь.

Глава 19

Джесса

Когда Тай вышел из комнаты, я судорожно вдохнула. Я утратила чувство защищенности, которое испытывала, пока он обнимал меня, но осознание того, что он где-то в доме, придавало спокойствия. Никто не прикоснется ко мне, пока он рядом.

Я не могла избавиться от мыслей о том, что Марко делал со мной, но надеюсь, что Тай поможет забыть обо всем. Когда я почувствовала его вкус, совершенно другой, намного лучше, это просто поразило меня. Но произошло что-то совершенно неожиданное. Я словно перенеслась в то холодное влажное помещение: я одна, мне страшно, и меня заставляют делать унизительные вещи.

Обхватываю рукой живот и торжествующе улыбаюсь, вспоминая ярость, что я ощущала, пытаясь защитить своего не рожденного ребенка. Она еще не знает, что тоже помогла мне выжить. Если бы я не была беременна, кто знает, что Марко мог сотворить еще.

В доме тихо, и я слышу звук ударов, раздающийся откуда-то. Надеваю носки и иду искать Тая. Его нет в кухне и гостиной, но звук становится громче, когда подхожу к двери, ведущей во двор. Отодвигаю стеклянную дверь и смотрю вправо, Тай останавливается на долю секунды и затем продолжает колотить по груше. Подхожу ближе и нерешительно тянусь к его руке.

– Возвращайся в кровать, – он пытается избавиться от меня, но я отступаю и сажусь на один из уличных стульев.

Не останавливаясь, он говорит:

– Ты не должна здесь находиться, безопаснее внутри, Джесса, – я не двигаюсь с места, и он раздраженно выдыхает. – Иди в дом.

– Нет.

Он не обращает внимания на меня и продолжает избивать грушу. Я смотрю, как работают его плечи, костяшки на руках уже становятся красными, пот пропитывает волосы и стекает по обнаженной шее.

– Ты сказала, что он не насиловал тебя, – я никогда не слышала столько боли в его голосе. Он выглядит полностью побежденным. Тай, которого я знаю, всегда был самоуверен, силен.

– Он этого не делал.

Тай резко поворачивается ко мне, вытирая запястьем лоб:

– Тогда, что это было? Ты вопила: «Ты не сделаешь этого снова». Черт, не могу поверить, что мы не могли найти тебя три дня. У него не должно было быть шанса сделать тебе хоть что-то! – он выкрикнул последнюю часть и так сильно ударил по груше, что я думала, она сорвется с крепления.

– Тай, пойдем в дом.

– Нет.

– Тай, – пробую позвать его немного настойчивее.

– Нет, Джесса. Просто оставь меня, хорошо?

– Нет.

И тогда он кричит, рычит практически, его шея раздувается от напряжения. Я не обращаю внимания на инстинктивное желание убрать подальше, когда он в таком состоянии, и обнимаю его со спины. Он такой разгоряченный, его тело пробирает крупная дрожь.

– Тай, расслабься. Тихо, – прижимаю его ближе, и когда он тянется и берет меня за руку, я выдыхаю с облегчением.

Тай разворачивает меня в своих руках и садиться на землю, баюкая меня словно ребенка. Стискивает меня в объятиях и утыкается лицом в мои волосы. Я застываю в таком положении и позволяю ему делать то, что ему необходимо. Он всхлипывает. Не могу понять, плачет ли он, однако, меня переполняет чувство любви и душевной боли.

– Мне так жаль, – тихо говорит Тай. – Мне так чертовски жаль.

– Во всем этом нет твоей вины, – я высвобождаюсь из его тесных объятий и сажусь перед ним. Беру его лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на меня. – Это не твоя вина.

– Я виноват, детка. Мне нужно было держаться подальше от тебя, намного дальше.

– Тай, в ту ночь Марко увидел меня, потому что я вошла в тот бар. Я. Я сама вошла в твой мир. Ты не заставлял меня, не втягивал обманным путем, – вытираю влагу под его глазами, не уверенная, слезы это или пот. – Ты спас меня тогда. Если бы тебя там не было… Даже не хочу предполагать, что бы могло произойти.

– У нас не было ни малейшего шанса, так? – он задумчиво уставился мимо меня. – Я пытался оставаться в стороне от тебя, но ты продолжала врываться в мою жизнь.

– Потому что мы должны быть вместе.

– Мы не можем.

– У нас нет выбора. Я люблю тебя.

Он снова сосредотачивается на мне:

– Иногда мне становится больно в груди от того, что я к тебе чувствую.

Тай такой мужественный, такой доминирующий, что иногда я забываю, какой нелегкой была его жизнь. Что он был лишен того, что должно быть у каждого человека: любви, принятия, защищенности.

– Я не хочу, чтобы ты снова страдал, Тай. Хочу, чтобы ты был, наконец, счастлив.

– Я счастлив, когда с тобой, детка.

– Я тоже.

Он поглаживает мои руки, смотрит в сторону и спрашивает:

– Что он с тобой сделал?

– Тай…

– Мне нужно знать. Иначе мое воображение сведет меня с ума, и я захочу откопать его из могилы и убить снова.

Я глубоко вздыхаю:

– Казалось, я не ела и не пила целую вечность, и когда я сказала о своей жажде… – я убрала от него свои руки, сжала кулаки, ногти впились в ладони. – Он заставлял меня… или пытался убедить проглотить его сперму.

Глаза Тая зажглись гневом, он зарычал, но не сдвинулся с места. Он сидел и ждал продолжения.

– Сначала я боролась с ним, потом пришел человек и удерживал меня, пока он… заботился о себе. В итоге в первый раз меня стошнило. Кроме того, что он морил меня голодом и лишил удобств, все его действия… касались секса. И когда я… Мне жаль. Я знаю…

– Сколько раз он делал это с тобой, Джесса?

– Во второй раз он попытался засунуть мне в рот, и я укусила его. Поэтому у меня разбито лицо.

Тай немного улыбнулся краешком губ от гордости за меня:

– Хорошая девочка.

– Я думала, что он попытается снова после того, как оправится, но в этот момент появился ты и спас меня.

Тай подался вперед и поцеловал меня в щеку, немного задержался, а затем выпрямился:

– Мне нужно в душ.

Я попыталась встать, но он подхватил меня на руки.

– Я могу ходить, Тай.

– Мне это нужно, хорошо?

Понимая его желание быть ближе, я кивнула и позволила отнести себя в кровать.

– Я сейчас вернусь.

Он принял душ и меньше, чем через пять минут, забрался под одеяло, прижимая меня как можно ближе. И я отключилась, несмотря на раздражающие мысли, мешающие заснуть.

***

Когда просыпаюсь следующим утром, сторона кровати Тая холодная, и я выбираюсь из-под одеяла. После недолгой остановки в ванной иду в сторону раздающегося откуда-то шума. Полностью одетый Тай сидит за кухонным столом, его пальцы стучат по клавиатуре:

– Доброе утро, – приветствует он меня, не поворачиваясь.

– Как ты узнал, что я вошла?

– Всегда знаю, когда ты поблизости.

– Оу, – иду к нему.

– К тому же, я слышал воду в туалете.

Я оставляю очень влажный поцелуй на его щеке:

– Ха-ха.

– Там блинчики в микроволновке, – кивает он в сторону. – Бекон в духовке.

– Ты лучший!

Он усмехается, когда я влетаю на кухню и через несколько минут сажусь напротив него с тарелкой, наполненной блинчиками и четырьмя полосками бекона. Ребеночек проголодался сутра, что я могу сказать?