Текст книги "С тобой. Навсегда (СИ)"
Автор книги: Анна Баскова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Глава 3
За время отсутствия Лили, Таня успела рассказать Теме все детские стишки, какие смогла вспомнить. Про Мишку с оторванной лапой, про качающегося бычка, про нашу Таню, уронившую в речку мячик. Про сороку– белобокую, и про курицу красавицу, что кафтаны и сапоги шила. Мальчик льнул к ней и слушал с интересом. Не капризничал, но по-прежнему не издавал ни звука. Молчание ребенка ее беспокоило.
Грузовой автомобиль – "Газель" с намокшим тентованным кузовом, проехал мимо девятки, выбрасывая из выхлопной трубы черные клубы. Машина остановилась напротив служебного входа в магазин. водитель выбрался из кабины, поспешил к железной двери, прикрываясь от струй дождя картонной папкой. Потянул дверь на себя и шарахнулся в сторону, едва не сбитый с ног выскочившей наружу Лилей, двумя руками придерживающей большой, объемный пакет.
– Вот и тетя Лиля, Тем, – сказала ребенку Таня, глядя как резво подруга перепрыгивает через лужицы.
Лиля подбежала к машине, поместила в багажник шуршащий пакет, дверцу багажника захлопнула. Обогнула корпус автомобиля, запрыгнула на водительское сиденье. В салоне запахло дождем, лаком для волос и духами "Фиджи" – Лилиными любимыми.
– Удачно заехали. Раздобыла комбез, два хлопковых индийских костюмчика, две пары обуви, носочки, футболки, майки, трусики, колготки, пижаму, свитерок симпатичный, шапочку с помпоном, детский шампунь – "Без слез", мыло детское, губку прикольную для купания – в форме утки, полкоробки фруктового пюре из яблок с черешней, красивый музыкальный горшок. Еще взяла кубики, пирамидку, неваляшку и чашку– непроливайку. Очень надеюсь, что ботиночки и сапожки придутся впору. В крайнем случае поменяем, конечно, – отчиталась Лиля, мотая головой, стряхивая с волос дождевые капли.
– Лиль, спасибо, давай пополам хотя бы…
– Тань, договорились же, одежду покупаю я. Никаких пополам. И потом, уж не слишком я потратилась, товарищ директор проявил неслыханную щедрость, отоварил меня без переплаты. Все ребятушки, едем домой, – Лиля повернула колюч зажигания, девятка дернулась, мотор заурчал.
А спустя каких-то десять минут, они заходили в подъезд пятиэтажного дома сталинской постройки. В просторной трехкомнатной квартире на третьем этаже, раньше проживала Лилина бабушка. Лилю успели прописать в эту квартиру, буквально за месяц до того, как ее бабули не стало.
Этим летом, как только разрешили приватизацию жилья, Лиля стала полноправной собственницей жилплощади.
– Тань, давай ты разденешь Темку – я ванну наполню. Ты его искупаешь, я проглажу с двух сторон пижамку и подогрею ужин, – проговорила Лиля, пропустив в прихожую Татьяну с ребенком на на руках.
Темка напрягся, но щелкнул выключатель, свет полился из потолочной люстры настенных бра. Малыш расслабился, завертел головой по сторонам. Лиля сбросила обувь и пальто, побежала с пакетом внутрь квартиры. Таня освободила мальчика от куртки, поставила на ножки. Пока раздевалась сама, Тема топтался рядышком, не отходил не на шаг. Повесив одежду на вешалку, взяла мальчика за ручку, повела в комнату. Шел неуверенно, путался в больших для него шерстяных носках.
– Сейчас мой хороший, сейчас, в тепленькой водичке с тобой поплещемся.
На ходу вытирая руки, в комнату вошла Лиля.
– Тань, вода наливается, полотенце банное подготовила… Господи, Боже ты мой, снимай скорее эту грязную рвань с Темы.
Таня посадила ребенка в мягкое кресло, расстегнула пуговицы, сняла замызганную рубашечку. Ахнула. С Лилей одновременно. Внушительные гематомы на правой ручке – чуть ниже локтя, и еще одна – выше локтя. На левом предплечье ребенка – круглое пятно. Воспаленное. Пятно от ожога. Какая-то мразь, сигарету о детское тельце тушила… Еще два похожих следа от ожогов, потрясенная Таня, обнаружила у Темы на спинке.
– Тань, мы не будем при ребенке реветь, правда не будем, чтобы Темка в нас не сомневался… Чтобы знал, что мы с тобой сильные. Никому, в обиду его не дадим, – сказала Лиля дрожащим голосом.
– Лиль. Нужно врачу показать… – сглотнув нервный ком, выдохнула Таня.
– Сейчас позвоню маме, попрошу, чтобы Вера Павловна, приятельница мамина, с утра к нам подъехала. Она педиатр, очень хороший педиатр. И человек замечательный… Тань. Как же так можно?
– Не знаю. И носит земля… Больше никто, никогда не посмеет. А морды соседям по коммуналке завтра же расцарапаю. В кровь расцарапаю. Без объяснения причин. Чтоб прочувствовали… Темочка, пойдем мой хороший купаться. Пойдем… Сынок. Вырастет мой сыночек большим и сильным. Самым любимым. Счастливым. Красивым. Как с гуся вода, так и с сыночка худоба…
Она намылила ладонь, не рискнула касаться ребенка даже мягкой губкой. Осторожными, бережными движениями скользила ладонью по худенькому тельцу, не задевая воспаленные круглые пятна.
Господи Боже, если бы было можно забрать ту нестерпимую боль, что пришлось испытать малышу, не раздумывая бы забрала. Уроды… Нелюди…
Повернула кран, набрала в ковш теплой воды.
– Из ковшика Тему польем, пока лучше так, из ковшика. Ух, какая водичка хорошая!
Водичка, водичка, умой сыночку личико!
Чтобы глазки блестели, чтобы щечки краснели,
Чтоб смеялся роток, чтоб кусался зубок.
Ласково приговаривала, а сердце щемило от жалости.
– Темочка, надо глазки закрыть, мой хороший. Шампунь у нас "Без слез", но всё равно – глазки закроем, ладно?
Тема послушно закрыл глазки… Понимает. Все понимает! И ничего, что пока не говорит, главное – слышит и понимает!
– Молодец, какой же ты у меня молодец! Мой красивый, чистенький мальчик…
Он забудет. Забудет все плохое. Наверняка. Маленький он совсем, перекрошатся в пыль горькие детские воспоминания и рассеются, как все нежеланное.
– Как вы тут? – Лиля прошмыгнула в ванную, и быстро закрыла дверь.
– Почти готовы. Ноготочки осталось подстричь.
– Вот и хорошо. Я пижамку прогладила, ужин подогрела. Маме позвонила, попросила договориться с Верой Павловной, чтобы подъехала к нам. Нашла кассету с мультфильмом про Винни Пуха. Полнометражным, Диснеевским. Вот сколько дел переделала.
– Тем, тетя Лиля тоже молодец, правда?
Тема кивнул. Кивнул! Умница мальчик! Ничего-ничего, заговорит. Заговорит.
После купания, Тему накормили ужином. В этот раз ребенок не набрасывался на еду, но поел с аппетитом. Съел биточек из курицы, с рисом и томатной подливой, запеканки творожной кусочек, выпил стакан киселя из черной смородины. Вечер потек своим чередом.
На пушистый плед, расстеленный поверх ковра, Лиля высыпала разноцветные пластмассовые кубики, поставила пирамидку и ярко красную неваляшку. Из кубиков строили башню. Все вместе. Тема сперва неуверенно, а потом все активнее принимал участие.
Потом, уже сам разбирал и собирал пирамидку. Упорно пытался уложить неваляшку спать. A когда наигрался, Лиля вставила кассету в видеомагнитофон, включила мультфильм про Винни Пуха и его друзей. Темка прижался к Таниному боку и смотрел на экран приоткрыв ротик. Правда недолго, минут через пятнадцать, стал клевать носом.
Отнесла малыша на заранее разложенный, застеленный чистым постельным бельем широкий диван. Посидела на краешке, дождалась, когда засопит, потихоньку вышла из комнаты.
– Лиль, я воспользуюсь телефоном? Надо хозяйке комнаты позвонить.
– Тань, ну чего ты спрашиваешь, пользуйся на здоровье, звони кому надо.
Телефон вроде на кухне остался, да, точно на кухне, я с мамой поговорила и там оставила. Так и есть, трубка радиотелефона лежала на рабочем столе, за банкой растворимого кофе. Таня открыла блокнот, нашла номер хозяйки комнаты. Набрала. К телефону долго не подходили, она уже собиралась сбросить вызов, когда гудки прервались.
– Алло. Да, – нервно прозвучало из трубки.
– Наталья Максимовна, это Татьяна, я больше не смогу снимать у вас комнату, завтра заберу все оставшиеся вещи, хотела бы с вами встретиться, отдать ключи…
– Таня! Танечка… Даже не знаю с чего начать… Я только оттуда, там разгром, там… Мне Нина позвонила, из квартиры напротив соседка, в половине пятого где-то. Говорит: вашу квартиру громят! К алкашам пришел здоровый мужик, сперва орал, спрашивал куда делся мальчишка? Деньги мол получили, а мальчишки нет. Перепродали, кричал, кому-то? Они по подъезду ползали, искали. Не нашли никого, мужик стал их бить. Об стену швырять, а потом заволок в квартиру. И грохот оттуда понесся, будто стены крушат. А девочка алкашей дочка, к Нине прибежала, трясется, как осиновый лист… Принесло же на их на мою голову… Нина милицию вызвала, а толку… Я приехала раньше, чем участковый пришел, а мужика уже след простыл. На оранжевых Жигулях уехал. И алкашей в машину затолкал, и… вещи из твоей комнаты. Дверь выломали и все что можно в узлы собрали. Сожитель выносил и в машину грузил, Нина в окно видела… Тань, я же по-хорошему не отвечаю за сохранность твоих вещей. Особо ценного наверняка не было, откуда у тебя ценное – вчерашняя студентка. Участковый вон, даже протокола не составил. Свидетелей не стал опрашивать. Повесткой вызвать пообещал. Кого вызвать? Куда? Тань, я сама пострадала, ущерб нанесли… Пришлось ремонтировать дверь…
– Что с Олей? С девочкой? Она где? – испуганно перебила Татьяна.
– Да чего ей сделается, девочке. Бабке ее дозвонились, приехала бабка, забрала. В Подмосковье куда-то. Вроде как, и так собиралась приехать за ней, но завтра днем, после уроков, а тут такая свистопляска, пришлось сегодня. Таня, я замки поменяла, ключи можешь не отдавать. Продам к чертовой матери эту комнату.
Связь прервалась. Короткие гудки. Руки дрожали, ладони стали липкими, мокрыми.
В половине пятого пришел здоровый мужик. Раньше пришел, должен был в пять. Боже, если бы не отправили с сегодняшнего дня в отпуск, если бы этот здоровый мужик заявился, раньше чем вернулась с работы, то…
Страшно подумать. Страшно подумать…
Добрые сказки, мультфильмы, сон в чистой постели, даже этой необходимой любому ребенку малости, у маленького, беззащитного малыша, могло бы никогда не быть. Кто бы стал его искать? Сыночка моего, Темочку…
Нервы сдали. Плакала, не сдерживая потока обжигающих слез. Беззвучно плакала, чтоб упаси Бог, не потревожить спящего ребенка. Один раз можно. Только один раз. Поплакать. А после взять себя в руки, умыться холодной водой, и больше не раскисать ни под каким предлогом…
***
Встрепенулась, услышав звук шагов, смахнула слезы тыльной стороной ладони, вытянула бумажную салфетку из стопки, промокнула глаза.
Лиля вошла в кухню.
– Договорилась, Тань? – прикрыв дверь, спросила полушепотом, – Тань, что-то случилось? Зареванная вся.
– Нервишки ни к чёрту, Лиль. Извини. Так разобраться, к счастью, ничего не случилось. Тему забрала вовремя, ему уже ничего не угрожает. Время тратить на встречу с хозяйкой комнаты не придется, ключи ей теперь не нужны, она замки поменяла. Возиться с отправкой посылок не нужно, благо посылать нечего – вещи сперли. Серьги с бирюзой жалко, их папа на поступление в институт подарил, а так…
– Погоди, – Лиля подвинула круглый табурет, присела напротив Тани, – что значит вещи сперли?
– Наталья Максимовна сказала, со слов соседки из квартиры напротив. Здоровый мужик заявился к алкашам, по всей видимости – тот самый Сивый. Пришел он за Темой. А ребенка нет. Мужик разозлился, побил алкашей. Далее, выломали дверь в мою комнату, устроили погром, собрали в узлы все что можно, и унесли.
Таня отчетливо представила, как эти существа, потерявшие человеческий облик, своими грязными руками выгребают из шкафа ее немногочисленные вещи. Передёрнуло от отвращения. Лиля вскочила, достала с полки стакан, налила воды из кувшина, выпила залпом.
– Это какой-то кошмар. В голове не укладывается. Ограбили средь бела дня… Тань. Получается они догадались, что увела Тему, и отомстили?
– Не думаю. Куда им, о чем-то догадываться в пьяном угаре. Мужик этот, Сивый, кричал, якобы алкашам заплатили, за Тему. Скорее всего, он потребовал эти деньги вернуть, а их уже пропили, вот и решили пока меня нет, выломать дверь и… Вероятно, рассчитывали деньгами разжиться. Отсюда и погром. А так как разжиться наличностью не удалось, забрали что было. Одежду, обувь, и… Да, пошли они, Лиль. Не хочу больше об этой гадости. Пусть подавятся, главное, Темка в безопасности.
– Безусловно, Тань. Это, самое главное. Завтра перетряхнем мой гардероб, поделюсь…
– Лиль, не выдумывай, на первое время, у меня все есть. Джинсы, свитер, футболка, два комплекта белья. Мне достаточно. Честное слово.
– Разберемся, – буркнула Лиля, снова подсела к столу, посмотрела в упор, – Тань, может всё-таки стоит остаться в Москве? Живите у меня, места хватает, сама видишь.
– Лиль. Ты лучшая в Мире подруга. Спасибо, тебе, но будет правильней, уехать. Одно дело на несколько дней воспользоваться твоим гостеприимством, и другое – остаться у тебя жить. Поеду к своим, Лиль, сразу, как только вопрос с опекой решится. Мама как никак в школе работает, связи в РОНО есть, попрошу, чтоб насчет места в садике похлопотала. Работу найду, лишь бы зарплату на той работе не сильно задерживали.
Лиля вздохнула, взяла бумажную салфетку, положила перед собой, принялась разглаживать.
– Да понимаю я, Тань, естественно, тебя домой тянет. Сколько ты дома не была? Два с лишним года?
– Ну да, два с лишним года не была. Перед последним курсом, на все каникулы уехала под Астрахань со стройотрядом. Помидоры собирать, арбузы. По окончании института, сразу вышла на Трехгорку, опять не получилось домой съездить… Я не могу сказать, что меня так уж сильно тянет в Горький, если б не обстоятельства, я бы на недельку от силы съездила, увиделась с мамой и Олей, и назад, в Москву. К Москве, пожалуй, даже больше привыкла, чем к Горькому. Здесь я уже шесть лет, а в там, три прожила. Мне четырнадцать было, когда родители развелась и мы с мамой и сестрой переехали к бабушке, в Поволжье. Папа остался на Дальнем Востоке. Вот куда меня тянет, так это в Приморский край. Иногда даже снится: на сопках буйствует зелень лесов вперемешку с горными лугами, влажный туман колпаком поутру, запах моря, утесы… Эх, Лиль, сейчас бы той камбалы, что папа ловил за утесами…
– Тань! Ты же путем не поужинала. Сейчас подогрею…
– Лиль, мне хочется есть, ну правда, не хочется. Просто вспомнился вкус. Ностальгия.
– Ну хорошо, тогда хотя бы чай попьем. С мятой. А пока закипает чайник, я позвоню папе, он обычно к этому времени приходит с работы. Маме я вкратце обрисовала проблему, теперь нужно с папой поговорить.
Подруга взяла трубку, быстро набрала номер.
– Папуль, привет. Помощь твоя нужна…
Таня затаила дыхание, сердце забилось учащенно.
– Мама рассказала? Уже связался? Получил положительный ответ? Па-а-а-п…ты…Все все, не перебиваю, запоминаю… Завтра к пятнадцати ноль ноль. С собой иметь характеристику с работы и справку о доходах. Свидетельство о рождении ребенка. Заявление напишет на месте. В течении десяти дней опека будет оформлена. Папуля… Я тебя обожаю…
Глава 4
Тема спал свернувшись клубочком. Таня поправила одеяло, осторожно, стараясь не беспокоить, прилегла на кровать. Ребенок придвинулся, прильнул к ней, словно котенок к большой маме кошке. От Темы теперь пахло детством. Как и должно от ребенка пахнуть. Сладким молоком, детским мылом, чистотой, а не тельцем немытым, и не грязной одеждой. Какое-то время она лежала без сна: слушала Темино сопение, перебирала мысленно события сегодняшнего дня, думала о дне завтрашнем. Утром приедет детский врач, осмотрит Тему, даст рекомендации если таковые нужны, а потом, после осмотра, нужно будет с ним погулять. Во дворе. Затем покормить, и уже пора будет ехать на работу. За характеристикой, справкой о доходах и зарплатой…
По поводу справки, кстати, лучше заранее позвонить в бухгалтерию. С работы, сразу в опеку. После опеки, надо заехать на рынок, там-то наверняка можно фрукты купить. Яблоки хотя бы. А если повезет, то и мяса не плохо бы. Телятины для Темы, и курицу домашнюю… Размечталась. Мясо если и бывает, то быстро заканчивается. Послезавтра нужно обязательно отоварить талоны. Еще нужно заказать переговоры, маму предупредить о скором приезде. Они с сестрой Олей, не привыкли уже жить вдвоем в трехкомнатной квартире. Но ничего попишешь, придется пока потесниться…
Ночь прошла относительно спокойно, лишь один раз, далеко после полуночи, Тема, вдруг начал тоненько всхлипывать во сне. Погладила по голове, прошептала ласковые слова, спела колыбельную. Малыш перестал всхлипывать, успокоился, снова сладко и безмятежно засопел.
А утром, малыш впервые улыбнулся. Неуверенно, робко, но улыбнулся, Тане. С аппетитом поел молочную рисовую кашу, баночку пюре из яблок с черешней съел, выпил какао.
***
– Лиль, я сегодня не успею талоны отоварить, завтра обязательно. Сегодня на рынке куплю что-нибудь.
– Тань. Дурью не майся, холодильник битком забит. Папа где-то достает продукты и меня заодно затаривает. Доктору вот приготовила банку кофе, и коробку конфет – "Вишня с ликером", – Лиля кивнула на рабочий стол, там стояла жестяная банка растворимого кофе и лежала бордовая коробка с конфетами.
– Лиль, может я просто дам доктору деньги? Кофе и конфеты тебе и самой понадобятся.
– Тимофеева, отстань. Кашу свою доедай, Тема быстрей тебя все съел, вырастет большой-пребольшой, а ты так и останешься малявкой.
После завтрака сооружали строения из кубиков.
– Темыч, смотри – это синий кубик, это – красный, зеленый, желтый. Из синих выстроим фундамент, вот. Дай мне пожалуйста зеленый.
Малыш берет зеленый кубик, протягивает Тане.
– Молодчина! – хвалит Лиля, – а мне дашь, желтый?
Темка кивает, дает Лиле желтый кубик. И всё так же молчит…
Ровно в девять утра, раздался звонок в дверь, приехала Вера Павловна, детский доктор. Приятная женщина лет пятидесяти, помыла руки, накинула белый халат, прошла комнату. Тема сперва заволновался, смотрел на доктора настороженно, жался к Таниной ноге, но спустя немного времени успокоился, поддался ласковым уговорам и позволил себя осмотреть.
– Ну, что я могу сказать, девочки. Легкие чистые, горлышко тоже. Наблюдается явный недобор веса, и признаки рахита, протекающего в достаточно легкой форме. При первой возможности нужно сдать анализы, кровь и мочу. Необходимо принимать витамины, гулять на свежем воздухе, обеспечить рациональное питание. Теперь, что касается ожогов. Руки бы вырвать, тому кто это сотворил. Простите, отвлеклась. Выпишу мазь, противовоспалительную, обезболивающую. Обрабатывайте два раза в день.
Лиля подхватилась, сбегала на кухню, принесла конфеты у кофе.
– Спасибо большое, Вера Павловна!
– Не стоило, девочки… но отказываться не буду. Кофе как раз закончился, и конфеты эти уж очень люблю. Если будут какие вопросы, звоните в любое время.
– Тема совсем ничего не говорит, и я не могу понять, он не умеет говорить, или просто не хочет? – Решилась спросить, поднимая на руки мальчика.
Вера Павловна покачала головой.
– Не могу сказать точно. Обращённую речь понимает, реагирует правильно. Не исключено влияние некой стрессовой ситуации, судя по всему, малышу не сладко пришлось. Вы справитесь, Таня. Я вижу, как вы смотрите на ребенка. Справитесь, отогреете маленькое сердечко любовью, и заговорит ваш Тема, только успевайте слушать и на вопросы отвечать, – доктор вздохнула, – безжалостное время, по самым слабым и беззащитным бьет. Племянник мой, проживает в Подмосковье, на соседней улице в подвале заброшенного дома, обосновались бездомные дети. Милиция их прогонит, а они возвращаются. Некуда, говорят больше идти. Добрые люди иногда приносят еду и одежду прямо к подвалу. У племянника своих двое, тем не менее Лена, супруга его, тоже участвует: варит суп и относит. Две недели назад, они забрали к себе девочку и мальчика. Девочке шесть лет, мальчишке четыре, на улице очутились недавно. Квартиру родители продали, с размахом гуляли, пока не закончились деньги. А после сгинули в неизвестном направлении, детей на вокзале бросили. Они горемычные и прибились к стайке беспризорников, те привезли их с собой в подвал. Лена, сначала девочку увидела. Подошла говорит за супом, лицо измученное, в глазах страх. Миску с супом забрала, и в подвал унесла, а потом вернулась и робко спросила добавки. Сердце у Лены дрогнуло, позвала девчушку к себе домой. А девчушка заплакала и шепчет дрожащим голоском: – Тетенька, вы лучше Колю к себе заберите, братика. Он совсем маленький и очень хороший. Он послушный, с ним не будет никаких хлопот. А я тут поживу, я привыкну…
Лена забрала двоих, конечно же. Племянник не возразил, принял пополнение.
– Жесть. Просто жесть. Бедные дети. Ваш племянник и его жена, они… они – супер, – потрясенно проговорила Лиля.
Что же такое творится? Дети в подвале заброшенного дома… Реально, жесть. Жесть. Этот кошмар закончится. Обязательно закончится. Если когда-нибудь у меня появится возможность, малейшая возможность, буду помогать детским домам. Приложу все усилия, чтобы дети сироты, жили достойно. Не хуже домашних детей, – думала Татьяна, обнимая маленького Тему.
***
Вера Павловна вручила Татьяне листок с рецептом, убрала в сумку белый халат, конфеты и кофе.
– Если возникнут вопросы, не стесняйтесь, звоните.
– Спасибо, еще раз.
– Не за что, девочки. Побегу, а то у меня скоро приемные часы начнутся, нельзя опаздывать.
Проводили доктора до дверей, вернулись в комнату, Тема тут же высыпал на ковер кубики, принялся за строительство башни.
– Лиль, я на работу позвоню, попрошу сделать справку и характеристику.
– Тань, ну хватит уже, веди себя как дома, в конце то концов. Куда надо, туда и звони… Слушай. Раз уж ты собираешься в Горький вернуться, может стоит заранее предупредить твоих? Маму, в смысле.
Таня задумчиво покружила в руках трубку радиотелефона.
– Ты права, Лиль, маме нужно позвонить. Во-первых: предупредить, что собираюсь приехать домой, а во-вторых: на всякий случай сообщить, что по старому адресу на данный момент не проживаю. Мало ли, вдруг надумают письмо отправить. Мамин класс во вторую смену учится, она скорее всего еще дома.
Код Горького и домашний номер она набрала по памяти. Сначала шли гудки, а затем, из трубки раздался голос сестры Ольги.
– Юрась, я еще сплю, договаривались же после двенадцати…-капризным тоном, лениво растягивая слова, проговорила сестра.
– Оля, привет, это Таня. Ты почему не в институте?
– О, привет, – оживилась Ольга, – Проспала. Только давай без нотаций. Не пошла, и не пошла. Тань, ты уже два месяца маме денежных переводов не присылаешь, подкинь деньжат, мне сапоги предложили португальские, не могу, как хочется, под новую шубку! У папы просила, он жадничает, говорит высылал и на шубу, и на сапоги! Ну высылал, а мне туфли австрийские предложили и кофточку! Потратила часть. Подкинешь деньжат, Тань?
– С деньгами, вряд ли получится, Оль. Маму позови, мне с ней нужно поговорить.
– Жадина. Мама в ванной, не могу позвать, Тань, ну хоть сколько-нибудь вышли.
– Оль, я уже много наговорила, по межгороду звоню, не забывай. Через пару недель мы приедем домой, пообщаемся. Маме передай…
– Куда ты приедешь? Домой? К нам? И как надолго?
– Надолго, Оль. Я не одна, с ребенком.
– С кем? С ребенком? Нормально! Она домой собралась…С ребенком, она! Ясно теперь, почему столько времени не появлялась! А ты спросила, ждут тебя дома? Да еще с ребенком! Я, между прочим, может быть – замуж выйду! Сразу после института! Через два года! Мы будем в этой квартире жить! А ты теперь даже не прописана здесь! Не имеешь права на нашу жилплощадь! Я против! Даже не думай приезжать! – Ольга перешла на визг, – А вот и мама! Мам! У меня для тебя новость! Танька ребенка нагуляла и собирается к нам притащить!
– Оля, что ты несешь? Какого еще ребенка? Нет у Тани детей никаких, – долетает растерянный мамин голос.
– На, возьми трубку, она сама тебе скажет! Только предупреждаю, пусть даже не рассчитывает сюда заявиться! С ребенком своим!
– Оля, ты не шутишь? Таня действительно… Нагуляла? Только этого не хватало! Я не буду с ней говорить! Скажи, что видеть ее не желаю! Не нужна она здесь и ребенок ее не нужен! Позор то какой… На порог не пущу!
Таня, пораженная реакцией самых близких людей, сбросила вызов. Маленький Тема, сидя на мягком ковре старательно пыхтел над кубиками. Ставил один на другой, ронял и снова ставил.
– Молодец Темочка, у тебя хорошо получается, – виновато улыбнулась малышу, словно извиняясь перед ним за неадекватную реакцию родственников.
Немыслимо. От эгоистичной Ольги можно было всякого ожидать, но от мамы… Не ожидала… Господи, да что же это. Родные люди, – обескураженно подумала про себя.
– Тань? Что случилось? – Лиля присела на подлокотник кресла, смотрит встревоженно.
– Ольга истерику закатила. Мама к ней подключилась. Не хотят, чтобы я возвращалась домой. Домой… Да, я там не прописана, выписалась как окончила институт и прописалась здесь в Москве. В общежитие на Техгорном валу. Там было еще хлеще, чем в коммуналке с соседями алкашами. Оттого и снимала комнату. Лиль. Даже если мама вгорячах раскричалась, в Горький с ребенком ехать нельзя. Ему спокойная обстановка нужна, а покоя там явно не будет. Нет, не будет. Я поняла.
– Да и шли бы они. Лесом. Извини, Тань. Значит судьба остаться в Москве.
– Лиль. Знаешь, мне больно, но я не должна опускать руки. И уехать из Москвы должна, я это чувствую подсознательно. Подожди… Который час? Без четверти одиннадцать. Значит у папы без четверти шесть. Рабочий день еще не закончился. Я еще разок позвоню по межгороду? Папе.
– Тань, ну опять ты глупые вопросы задаешь, звони конечно!
***
Рабочий номер отца она тоже помнила наизусть. Нажимала на кнопки телефона, слегка волнуясь.
– Здравствуйте, Николай Тимофеев на месте? Это Таня, его дочь.
– Минуточку. Николай! Тебе Таня, дочка звонит!
– Танюшка! Здравствуй моя хорошая!
– Пап. Ты не против если я, если мы через две недели к тебе приедем? Если у тебя поживем? Я с ребенком, с Темой, ему два годика.
– Да, ладно?! Мужики! Ко мне дочка с внуком приедет! Два года пацану! Жить приедут! Тань, деньги на билеты куда отправить? Главное сообщить не забудь, в какой день, и во сколько встречать!
– Пап, пап, папочка! Денег не надо, на билет у меня хватит! Как только разберусь с делами, сразу билеты куплю и тебе позвоню, сообщу, когда прилетаем. Спасибо, Папуль.
– За что? Это тебе спасибо, Танюш, за хорошую новость! Эх!
Вот и все. Вопрос решился. Как только опека будет оформлена, она улетит к отцу. Так будет правильно. Родственницам сообщать не станет. Впрочем, вряд ли им интересна ее дальнейшая жизнь.
Папа обрадовался. Искренне обрадовался. А мама… Бог ей судья. Какие же они всё -таки разные. Видимо не даром их пути разошлись. Разошлись…
Был июнь, с бескрайних морей на побережье неустанно приходила невесомая морось и кутала сопки покрывалом из влажных туманов. Сестра Оля убежала к однокласснице в соседний дом, Таня читала книгу. что-то из школьной программы. Мама сидела за столом, листала журнал "Работница". Во дворе радостно затявкал Мухтар, загремел цепью, значит папа приехал на обед.
– Мам, я все сделаю, суп папе налью, хлеб порежу, ты отдыхай! – Таня вскочила с дивана.
– Я сама, Тань. Побудь в комнате. Мне нужно поговорить с вашим отцом, – мама отбросила журнал, поднялась…
А вскоре, Таня услышала:
– Коля, ты собрался выходить с рыбаками в море, во время отпуска? Ходила за молоком, Сысоева встретила, просил тебе передать, что договорился с начальством.
– Собрался, Светуль, деньги неплохие, совсем не лишние. Две девчонки растут, да и ты говорила, что дубленку новую хочешь. Светуль, ну чего ты надулась? Мы же еще в начале весны с тобой решили: если возможность такая появится, то в отпуске, подработаю…
– Решили. Нет, это ты, Коль, решил. Я не могу, понимаешь, не могу больше. Мы на три года приехали в эту Тмутаракань, на три года, Коль! Прошло пятнадцать, а мы все еще здесь… Меня воротит от запаха водорослей. От рыбы воротит. От сырости этой, от того, что не вылезаю из резиновых сапог большую часть лета! Я постоянно одна, ты, то на станции пропадаешь, то оленей кормить подряжаешься, то с рыбаками уходишь в море. Хватит с меня, не хочу больше! Завтра уволюсь и уеду в Горький! К маме. Домой. Вместе с дочками.
– Светуль, не горячись, я же для вас стараюсь…
– Достал ты меня, своим старанием. Все. Не пытайся уговорить, не останусь. И знаешь, мне даже не нужно, чтоб ты вместе с нами поехал, оставайся тут, у черта на куличках, живи в свое удовольствие!
Папа, разумеется, пытался маму отговорить. Соглашался отказаться от подработки, предлагал всей семьей съездить куда-нибудь отдохнуть, но маме словно шлея под хвост попала. Мама стояла на своем. Буквально неделю спустя, Таня смотрела в круглое стекло иллюминатора самолета. Прощалась с Приморским краем. В свете утренней, удивительно прозрачной зари… Заливы. Горы. Бескрайний океан, шелестящий размеренной волной…
Сестра легко освоилась на новом месте жительства, и кажется, даже не скучала по папе. Таня скучала. И по отцу, и по школьным друзьям, и по родным местам… По знакомым с детства пейзажам скучала. Душа летела из каменных джунглей чужого города, туда, где жалобные крики чаек, что парят над морем, и ходят по берегу оставляя следы перепончатых лап на влажном песке, туда, где зеленые сопки и дубовые рощи…
Мама и Ольга с ужасом вспоминали Приморские зимы, Таня ужаса не разделяла перед ее внутренним взором возникала картина: как по дрожащей шали обледенелых морей скользит белесое солнце, а покрытые крепкой снежной коркой прибрежные камни ослепительно переливаются холодной красотой.
Отец приезжал навестить, несколько раз в Горький, и два раза в Москву, а она, ни разу с тех пор не была в родных местах. Так уж сложилось. А теперь вот, приедет вместе с Темой. Лишь бы ему климат подошел…
