Текст книги "Некромантка на службе (СИ)"

Автор книги: Анна Австрийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– А дед не писал, почему не использовал семена сразу? – задал вопрос Кир. – Это может быть важно для следствия.

– Он… не собирался принимать яд сразу. Просто готовился, чтобы, когда придет время…

– Я понял, – прервал слова Орио следователь. Он его пожалел.

И я жалела бедного ребенка. Пусть он и считает себя взрослым, самостоятельным… Мы все в его возрасте кичимся этим. Но в душе он подросток, потерявший любимого человека. Мальчик, которого угнетает чувство вины за то, чего он не делал.

– Когда однажды дед проснулся и не смог вспомнить число и месяц, то понял, что… пришло время. Н написал в дневнике, что лучше уйдет тихо и спокойно сам, пока «на коне», чем будет увядать и медленно превращаться в овощ, окружая себя жалостью и ненавистью. А я его любил, понимаете. Любил, честно. Вы верите?!

– Верим, – заверила я Орио. – Ты не виноват! Ты не убивал своего деда!

– Это я! Все из-за меня. Я не должен был провозить эти семена. Тогда он был бы жив! А я… – мальчик выкрикнул последние слова и спрятал заплаканные глаза в ладонях.

– Успокойся, – попросила я, едва сдерживая свои слезы.

Мне даже представить сложно, сколько боли сейчас разрывает душу Орио. Сколько вопросов: «Почему?»; «Зачем?»; «За что?», кружат в его голове.

Кир взял свой блокнот, поднялся из-за стола, и подошел к нам. Он опустил свою широкую ладонь на плечо Орио и легко сжал, тем самым оказывая поддержку.

– Парень, твой дед поступил так, как пожелал сам. Ты не виноват в том, что он захотел закончить свою жизнь таким образом. Поверь мне, даже если бы ты не привез семена, он бы нашел другой способ, – уверенно заявил Устинин.

Орио на мгновение замер, а потом посмотрел на Кира через плечо.

– Вы так думаете? – неуверенно спросил он.

– Да! И судить тебя не за что! Ты хороший парень, который очень любит своего дедушку. Только… нам потребуется изъять на некоторое время дневник деда. Ты отдашь нам его?

– Да. А вы… вернете его потом?

– Я лично тебе его верну! – заверил Орио шеф.

– Хорошо! Я привезу завтра…

– Нет! Мы сейчас отвезем тебя домой. Кстати, позвони родителям и успокой их.

– Они сейчас заняты… – уныло заметил Орио.

– Тогда оставь сообщения. Мы отвезем тебя домой, возьмем дневник и, заодно, пообщаемся со слугами.

– А вы им ничего не сделаете? – насторожился мальчик.

– Ничего, если они не имеют отношения к делу.

В поместье мы прибыли уже ближе к восьми часам вечера. Встретила нас переполошенная Марианна, которая полчаса назад получила оба сообщения: мое, о том, что ее сын в отделении и Орио, о том, что его везут домой.

– Что случилось? Почему вы задержали моего сына? – возмущалась она. – Я позвонила адвокату и…

– МАМА! – прикрикнул Орио. – Я сам пришел к следователю!

– Сам? Зачем? Что произошло?.. – растерялась мать.

– Так нужно было! – коротко ответил мальчик и пошел в свою комнату, пригласив меня и Кира следовать за ним.

– Я ничего не понимаю, – сетовала Марианна. – Объясните мне!

– Чуть позже, – строго ответил Устинин.

Орио отдал нам толстую потертую тетрадь в кожаной обложке.

Кир забрал дневник и еще раз пообещал, что вернет его, как только закончится следствие.

После Орио согласился поговорить с матерью в своей комнате, а мы с Киром отправились в кухню, на поиски Юрия и Мэри.

Оба нашлись сразу. Они и не думали прятаться. Дворецкий был напряжен и собран, в то время, как Мэри плакала, вытирая слезы платочком.

– Добрый вечер, – поздоровался Кир.

– Добрый, – негромко ответил мужчина.

– В первую очередь спрошу: не хотите ли вы изменить свои показания? Дополнить их? – уточнил следователь.

– Мы… Мы не виноваты! – вступилась горничная. – Мы выполняли распоряжение хозяина.

– Я еще ни в чем вас не обвинил, – пожал плечами Кир.

– Наш хозяин был очень сильным и гордым человеком. Он не терпел слабости и жалости, поэтому решил закончить свою жизнь так – без лишнего шума, – спокойно ответил Юрий.

– Он попросил, чтобы мы проследили за порядком. Не хотел, чтобы его обнаружили в… грязи.

– Значит, вы знали, что ваш хозяин собирается покончить жизнь самоубийством?

– Он сказал об этом в тот самый день. Утром, я, как всегда, его разбудила и приготовила лекарства. Он отказался их принять, заявив, что у него ничего не болит. Я удивилась… Раньше хозяин всегда строго выполнял предписания врача. Потом он попросил Марту приготовить ему на завтрак гренки. Знаете… такие с яйцом и сахаром. Мы вновь удивились, ведь это блюдо не подходит его диете.

– Кухарка приготовила гренки?

– Да! Как иначе? Мы ведь слуги… – кивнула Мэри.

– На обед хозяин велел приготовить солянку – любимое блюдо Орио. И сам отобедал с ним, – продолжил Юрий. – Мы дивились, но ничего не выспрашивали.

– После обеда, хозяин вызвал нас к себе и рассказал о своем умысле. Строго-настрого запретил рассказывать его семье о самоубийстве.

– Он не хотел выглядеть жалким и доставлять хлопоты родным, – сквозь рыдания выдала Мэри.

– Почему вы сразу все не рассказали? – сурово спросил Кир.

– Мы боялись! – всхлипнула Мэри. – Ведь мы могли отговорить хозяина, предупредить его детей. А сами не сделали это. Мы же… как соучастники преступления? – посмотрела девушка на нас красными воспаленными глазами.

– Но на самом деле мы не могли остановить хозяина, – покачал головой Юрий. – Не имели права…

– Напишите ПРАВДИВЫЕ показания, – приказал слугам Устинин.

– А что с нами будет теперь? – глухо спросила горничная.

– Если мы убедимся, что ваши слова – правда, то ничего не будет.

– Это правда! – уверенно заявил Юрий.

– В прошлый раз вы говорили тоже правду, – пожал плечами Кир.

Оставив слуг в кухне, мы с Киром вышли в столовую.

– Дневник упакуй и проверь на отпечатки. Так же нужно сделать почерковедческую экспертизу. Проверь последние записи с начальными.

– Хорошо, – кивнула я, убирая дневник в прозрачный полиэтиленовый пакет.

– Эвелин, а ты веришь словам Орио и слуг? – негромко спросил меня шеф.

– Орио был искренним, когда рассказывал нам свою версию. А по поводу слуг… Не знаю.

– Тебя ничего не смущает?

– Если брать на веру версию о самоубийстве, то их показания правдивы и кажутся логичными.

– А если не верить?

– То все слишком складно и ладно. Неужели ты думаешь, что мальчик сговорился со слугами?

– Нет, я так не думаю.

– А сам-то ты что думаешь? – уточнила я.

Кир помолчал некоторое время, а потом открыл свои мысли:

– Я не должен думать, не опираясь на факты, но рассказу мальчика верю.

– Семена завтра мы отдадим на экспертизу. Если происхождение их и принадлежность к чилибухе подтвердиться, то это будет первое подтверждение слов Орио.

– Да, верно. Опять же, изучим записи дневника, возможно, они откроют завесу тайны.

– Кхм… – прервал нас Юрий. – Вот, мы все написали, – протянул он нам листы бумаги.

– Хорошо! Надеюсь, что новые факты не вскроются. Второй раз дачу заведомо ложных показаний я не оставлю без внимания.

– Все, что мы написали – правда! – эмоционально заверил нас дворецкий.

– Кто-то еще знал о решении хозяина убить себя?

– Нет! То есть… Мэри, уже после того, как было все кончено, рассказала Марте.

– Ясно! До свидания! – попрощался Кир с мужчиной, и мы пошли вон из дома.

* * *

Когда мы въехали в город, уже стемнело, и вновь занялся дождь.

– Куда вас отвезти? – спросил Кир.

– В академию, если можно, – попросила я.

– Эвелина, не говорите глупостей. Уже поздно, вам нужно отдохнуть! Завтра, после нашей поездки в Сельскохозяйственную академию, займетесь дневником.

– Но я не хочу откладывать… – попыталась настаивать я.

– Эвелина, я желаю услышать адрес вашего места проживания! – не сдавался Устинин.

Я посмотрела на профиль мужчины, который ни на секунду не отвлекался от дороги и… несмотря на то, что стемнело, оставался в темных очках. И поняла, что как бы я не изворачивалась, не придумывала отговорки, Кир узнает правду, если захочет. Так пусть лучше узнает ее от меня.

Назвав адрес, я сжалась в единый комок нервов, ожидая порцию презрения и порицания.

Но Устинин молчал. Он подвез меня к харчевне и глухо произнес: «до завтра».

Я посмотрела на мужчину изумленно. Неужели он так просто отпустит меня и не прокомментирует мое место жительства? Странно…

– До завтра, – попрощалась я. – Можно я оставлю чемоданчик в машине?

– Да, – коротко ответил Кир.

– Спасибо, – буркнула я, открывая дверцу.

– Эвелина… – остановил меня возглас мужчины, когда я уже выбралась из машины. Я наклонилась и посмотрела на шефа. – Не опаздывай завтра!

– Хорошо, как скажете! – фыркнула я, захлопывая дверцу громче, чем нужно было.

* * *

«Поросячий визг» был заполнен. Удивительно… Обычно в будни ходили только завсегдатаи. Хозяин подавал выпивку у дальнего столика, поэтому я умудрилась проскочить мимо столиков к подсобным помещениям, практически незамеченной.

Первым делом я проверила Авангарда и Ираклия. Они сидели под кроватью и что-то обсуждали на свой манер. Понять их я не могла.

– Привет, черепки, – поздоровалась я. – Сегодня не будет неприятных сюрпризов?

– Уууурууру… – произнес Ав, выглядывая из-под кровати.

– Люююкуююк… – донесся до меня возглас Ира.

– Если бы я еще понимала, что вы говорите, – буркнула я себе под нос.

Скинув туфли, я устало плюхнулась на кровать. Зомбики тут же воинственно зарычали.

– Тихо! – рявкнула я.

Я спрятала лицо в руках и наклонилась к коленям.

«Мне нужно постирать вещи, почистить обувь и подумать… При этом я умираю от голода, хочу спать и…» – столько мыслей крутилось в голове, что мне казалось, она взорвется. Желудок жалобно скулил. А глаза не желали открываться.

– Ааааааа… – простонала я негромко.

Но как бы не жалела я себя, дела сами собой не сделаются. Поэтому, я, преодолев усталость, заставила себя заняться стиркой.

Освободилась только после полуночи. Во-первых, пришлось перестирывать кучу вещей. А во-вторых, из-за того, что я таилась от хозяина, мне приходилось долго ждать, пока он удалится от кухни достаточно, чтобы не заметить моего присутствия. Работу в зале, я бы сегодня выполнить не смогла.

Но стирка – это малая проблема. Ведь я прекрасно осознавала, что за несколько часов в небольшой влажной комнате вещи не высохнут. А на улице дождь… но ветер… В итоге, решила открыть форточку.

После полуночи, клиенты хозяина разошлись, и он уселся считать прибыль. В этот момент я умудрилась выкрасть с кухни несколько бутербродов и стакан молока.

Наевшись, я, наконец, легла спать. Мне кажется, что уснула я раньше, чем голова коснулась подушки.

Проснулась я на пять минут раньше будильника. Проверила вещи, убедилась, что, несмотря на открытую форточку, до конца они не высохли. Повторить вчерашний выход в мини-юбке, я не решилась. Поэтому пришлось надевать влажную одежду. Выбрала, как мне казалось, наиболее сухую одежду: простое черное платье. Вчерашний кардиган, для тепла и бессменные туфли.

Надеюсь, что сегодня мой внешний вид не вызовет ажиотаж.

Перед выходом на работу, я разбудила черепков, выслушала их недовольное бормотание и строго запретила трогать мои вещи. Пообещала все возможные кары, вплоть до варки и чистки скипидаром, если они что-то испортят из моих вещей.

Мне показалось, что после упоминания варки и скипидара, Ав и Ир прониклись угрозой. Но быть уверенной в том, что угроза подействовала, я не могла.

Выйдя из комнаты, я заперла дверь, и поспешила на улицу. Но была остановлена криком хозяина.

– ЭВЕЛИНА! – оглушил меня мужской бас.

Хм… Хозяин использовал мое полное имя – это не к добру.

Я медленно повернулась, удивляясь, что хозяин не спит в такую рань.

– Доброе утро, – улыбнулась я.

– Ты нарушила наш уговор несколько раз! – кинул мне упрек бывший работодатель.

– Я знаю. И обещаю, что в выходные…

– Нет!

– Что «нет»? – не поняла я.

– Я нашел тебе замену! В пятницу Герти приступает к работе. Сегодня ты должна освободить комнату.

– Как? Подождите… Но я же…

– Не хочу слышать твои жалостливые истории! Сегодня ты должна покинуть мою харчевню!

Возразить я не смогла, хозяин скрылся в своих комнатах.

Выйдя из харчевни, я медленно побрела в сторону остановки общественного транспорта. Но громкий сигнал клаксона меня остановил.

«Тундра» медленно подъехала ко мне и остановилась. Передняя дверца распахнулась, приглашая меня в теплый уютный салон.

– Доброе утро, Эвелина, – поздоровался Кир. – Садитесь!

Появление Устинина было чем-то необъяснимым и нереальным, но в то же время становилось привычным.

– Доброе, – отозвалась я, садясь в машину.

– Не верю! – заявил шеф, вызывая мое недоумение.

– Во что вы не верите?

– В то, что вы желаете мне доброго утра. Что у вас случилось?

– Ничего, с чем бы я не смогла справиться, – пожала я плечами.

– Хорошо. Ваше право держать все в секрете! – от голоса Кира я поежилась, словно от ледяного ветра. – Сейчас мы едем в Сельскохозяйственную академию. После я отвезу вас в Академию правосудия, а сам отправлюсь на совещание. Расскажу группе, что нам удалось узнать.

– Отличный план, – улыбнулась я. Но Устинин явно не нуждался в моей похвале.

Семена в лабораторию мы сдали. Милая лаборант так и эдак подмазывалась к Киру: строила ему глазки, улыбалась и лебезила перед ним. У меня чуть зубы не склеились от подобной приторной ерунды. Но зато нам сообщили, что семена действительно являются «рвотными орешками», и пообещали через три дня прислать результат экспертизы. Хотя лаборант долго пыталась уговорить Кира заехать за отчетом самостоятельно.

В Академии правосудия, я первым делом провела сравнение отпечатков. На слонике я нашла отпечатки умершего и Орио. Мои подозрения по поводу третьего лица, трогавшего фигурку, не подтвердились.

С почерковедческой экспертизой я провозилась долго. Сначала провела сравнение в специальной программе, потом повторила его самостоятельно. Не доверяя себе, я попросила о помощи Вербу. Она подтвердила мой вывод. Сомнений не было, никто кроме хозяина дневника записи не вел. Так же Верба помогла мне правильно оформить экспертное заключение.

Доктор Куро в этот раз не стал полагаться на меня и преподавателей кафедры, а потребовал, чтобы я предъявила ему образцы почерка. Он сам сидел с лупой над строчками, проверяя наши показатели.

В целом он согласился с результатами экспертизы, только велел мне добавить еще несколько сравнительных символов, чтобы у суда не было сомнений.

Я сомневалась, что дело дойдет до суда, так как все больше фактов указывали на самоубийство. Но правки внесла.

– Как тебе работается с Устининым? – спросил меня Куро, загадочно улыбаясь.

– Хорошо работается, – ответила я, гадая о природе вопроса доктора.

– А рапорт он мне так и не подал, – ехидно заметил мужчина.

– У нас сложное дело, – ответила я, наигранно спокойно. Факт того, что Кир не подал рапорт, меня смутил. И как понимать его поступок? Как проверку на профпригодность или как нежелание его принять меня в команду?

– Ну-ну… Ты ему скажи, что если до выходных он не подаст рапорт, то я отзову тебя из группы и… ты наш уговор помнишь?

– Помню! – недовольно фыркнула я, забрала подписанные бумаги и ушла из кабинета заведующего.

Расположившись на кафедре, я решила прочесть дневник погибшего. В основном, он описывал свои дни с Орио, изредка ругался на сына или дочь. Первого он считал неудачником, и давно от него ничего путного не ждал. Вторую он считал умной дурой. Сначала я не поняла, как такое возможно. А после, читая, что пишет про Марианну ее отец, это определение мне открылось. Погибший считал, что его дочь очень умный специалист, удивлялся, как ловко и правильно она ведет дела в фирме. Но как женщина Марианна, по мнению погибшего – дура. Он не мог понять, почему она развелась с мужем, но продолжает с ним интимные отношения, рожает от него и периодически ездит в романтические поездки. Если у них друг к другу чувства, то нужно пожениться.

Из внуков погибший выделял только младшего. Про старших не было ни строчки. Дед пророчил Орио карьеру ученого – зоолога. Мечтал, как тот будет изучать южных млекопитающих и увеличит их популяцию.

Я нашла запись, сделанную, когда Орио получил семена чилибухи:

– Зря я поручил Орио эту миссию. Это все равно, что испачкал его в своих грязных мыслях. Никто не должен знать о скверне, что протягивает ко мне свои лапы. Увы, но выбора нет. Конечно, возможно зря я выбрал такой метод. Но согласно легенде, древние племена кормили вождей и воинов, то есть лучших из лучших, этими семенами, чтобы те не умерли, а ушли в «Парадиз». Не знаю, заслужил ли я это право. Думаю, что да… Поэтому мне нужны семена. И раз уж достать их иначе способа не было, значит, помощь внука – это благо, а не грех.

За неделю до смерти:

– Врачи считают меня глупцом и параноиком. Не хотят слушать меня. А я вот не собираюсь слышать их: «проживете еще десяток лет». Может мой организм и сможет прожить еще несколько лет, но мой разум… НЕТ! Не хочу я существовать!

В день смерти:

– Вот и все… Сегодня я отправлюсь в Парадиз. Я ни на миг не сомневаюсь, что окажусь там. Жалею ли я? Нисколько! Сегодняшний день, ни хуже и не лучше других. Я уйду тихо, без слез и истерик. Без ненависти в глазах родных, без их невыносимой пустой жалости. Будут ли по мне тосковать? Сомневаюсь… Разве только Орио. Но он взрослый мальчик и должен справляться с жизненными трудностями. Потеря деда – это такая мелочь по сравнению с тем, с чем ему придется столкнуться в жизни. Страшно ли мне? Нет! Стоило лишь замаскировать привкус яда моим любимым карри, как я и позабыл о… Нет! Не хочу называть этого слова. Я ухожу в Парадиз!

Последняя запись была сделана так же, как и все остальные. У мужчины, который принял яд, рука не дрогнула… не капнула слезинка…

Кем же был этот мужчина? Безумцем или Умником? Добряком или злыднем? Я так и не смогла этого понять.

Зачитавшись, я потеряла счет времени. Когда очнулась, обнаружила, что на улице стемнело, кафедра опустела и погрузилась в тишину.

Сверившись с часами, я поняла, что на сегодня рабочий день окончен. Конечно, мне хотелось бы поделиться с Киром новой информацией, но я сомневалась, что застану его в отделе. Поэтому, я сложила дневник, заключение и результаты дактилоскопической проверки отпечатков на фигурке и на дневнике в чемоданчик, и побрела в харчевню.

* * *

– Явилась, наконец, – встретил меня на пороге недовольный возглас хозяина харчевни.

– Добрый вечер, – выдавила я из себя улыбки.

– И добрее видали… Вот!

Передо мной выставили чемодан, несколько коробок и черный мусорный мешок, странно кряхтящий и подпрыгивающий.

– Ээээ… – не знала я, как реагировать на поступок хозяина.

– Я ведь тебя предупредил, что сегодня ты должна уйти.

– Да, но…

– Нет! Я и так долго терпел тебя! Поэтому забирай свои вещи и проваливай…

– Вы собрали все мои вещи? – глухо уточнила я.

– Все, что было твоим! Мне девчачьего не нужно! И воровством я не промышляю.

– Я и не…

– Кстати, что за мерзкие ханурики летали по твоей комнате? Я не разрешал тебе держать эту мерзость в моей харчевне. Скажи спасибо, что не потребовал моральной компенсации.

– Спасибо, – усмехнулась я.

Понимая, что самостоятельно все не утащу, я выпустила зомбиков. Они тут же кинулись на хозяина харчевни, желая укусить. Мужчина вскрикнул, словно барышня, и скорее закрыл дверь харчевни.

Я тем временем сложила коробки в мешок, и завязала его.

– Ав, Ир, помогите мне! – крикнула я.

Черепки оставили затею добраться до обидчика и посмотрели на меня.

– Свои пожитки понесете сами! – скомандовала я, протягивая им длинные концы мешка.

Подлетев ко мне, черепки схватили в зубы полиэтилен и подняли его в воздух (не без труда). И мне, конечно, было их жаль, но помочь я бы не смогла. В одной руке у меня был чемодан с вещами, а в другой чемоданчик криминалиста.

«Куда идти?» – билась мысль в моей голове.

Денег мало, ближайшая гостиница с приемлемыми условиями и ценами, далеко. В самой ближней гостинице, цены кусаются. Мне, если повезет, хватит денег на одну ночь. А потом… ни на еду, ни на жилье не останется. А зарплата только через неделю.

Единственная идея, которая посетила мою голову – переночевать на кафедре. Пропуск у меня есть, скажу, что много работы, что нужно срочно проверить улики или… да не важно! Главное ночь перекантуюсь, а завтра подумаю, что делать.

– Ав, Ир, за мной! И слушайтесь, иначе вас заберут и отнимут коробку, – угрожала я.

Черепки хотели что-то возразить, но макет в зубах им мешал. Вот и хорошо…

Купив по дороге шоколадку (единственное съестное, что можно было купить в магазинчике на пути) я дошла до Академии правосудия. Спрятавшись за углом, я отняла у зомбиков пакет и загнала их внутрь. Боюсь, что объяснить охраннику появление парящих черепов я не смогу.

Нагрузившись, я вошла в академию.

– Это что тут у вас? – нахмурился охранник.

– Улики, – буркнула я. – Хотите помочь их обработать?

– Нет, – фыркнул сторожил, пропуская меня. И даже помощи не предложил.

Пробираясь к кафедре криминалистики, я столкнулась с Эллой.

– Ой, привет. А ты что тут? – удивилась девушка.

– Привет, – поздоровалась я, – да вот…

Врать Элле не хотелось, поэтому я рассказала ей правду, надеясь, что она меня не выдаст.

– Так… все ясно! Пошли!

– Куда? – опешила я.

– Ко мне, в морг!

– Хм, – подавилась я воздухом, – мне вроде рановато, – пошутила я.

– Угу, шутница… – фыркнула Элла, забирая у меня чемоданчик. – Переночуешь у меня в ординаторской, а завтра пойдешь к Куро и вытребуешь у него комнату. Ты сотрудница академии, и они обязаны тебе помочь.

Элла не только позволила мне переночевать, но и угостила бутербродами и чаем. Я же подарила ей шоколадку.

Ав и Ир, с позволения «хозяйки» морга, были выпущены полетать. Элла искренне восхищалась черепами и даже умудрилась с ними подружиться.

Девушка очень понравилась Авангарду и он подарил ей блестящую брошь, которую где-то умыкнул.

После того, как зомбики немного полетали, я загнала их в мешок. Еще не хватало, чтобы они что-то в морге украли. Вскоре они довольно похрапывали.

Ко мне же сон не шел. Немного повалявшись на узком жестком диванчике, я встала и решила заглянуть к Элле. Вдруг я смогу быть ей полезной?

– Не спится? – улыбнулась девушка.

– Ага. Мысли одолевают… Может, я могу тебе чем-то помочь.

– Да нет, – пожала плечами Элла, – сегодня тихо. Один труп, без криминала. Я уже закончила. Кстати… Эвелина, тело вашего стрихнинника отдали родственникам, но вещи я оставила, как вещдоки. Надо их переписать и оформить, а у меня руки не доходят. Давай вместе сделаем?

– Давай, – обрадовалась я.

В коробке Эллы было все: начиная нижнем бельем, заканчивая драгоценностями.

– Ого… – удивилась я, – в каком же виде, ты отдала тело?

– Родственники привезли сменную одежду. Санитары тело обмыли и одели.

– Понятно…

– Аккуратно с одеждой, она, естественно не стиранная.

Я скорее надела перчатки и марлевую повязку приготовила.

Вначале мы с Эллой разложили вещи погибшего и сделали опись.

– Хм… дедушка будто на парад собрался, – усмехнулась Элла.

– Почему ты так решила? – удивилась я.

– Как я поняла, он был домоседом.

– Да.

– Смотри, каждую руку он украсил перстнями, на одном запястье – дорогие часы, на другом – золотой браслет. Брюки, рубашка шелковая, запонки. Халат тоже из дорогих. НО… он был надет поверх основной одежды. Такое бывает – вечерами люди позволяют себе надеть халат. Но его наряд говорит о том, что ко сну он еще не готовился.

– Или готовился… – выдохнула я.

Элла посмотрела на меня с немым вопросом.

– Есть основания полагать, что нашего дедушку не убили.

– Сам? – сразу понял Элла.

– Да, – согласно кивнула я.

– Ну… отравление – это такой вид убийства или самоубийства, в котором говорят улики, а не тело, – пожала плечами девушка.

– Он лежал четко посередине кровати, – заметила я.

– Серьезно? – удивилась Элла.

– У меня есть фото.

– Покажешь?

Я сходила в ординаторскую и взяла снимки. Судмедэксперт несколько секунд рассматривала фото тела на месте преступления, или теперь вернее сказать происшествия.

– Знаешь… Это нельзя назвать доказательством, потому что тело могли перенести или уложить.

– В дневнике погибшего я прочла о желании уйти из жизни.

– А вот это уже весомый аргумент. Он так и написал?

– Он написал, что отправляется в Парадиз.

– Парадиз? – переспросила Элла с усмешкой. – Ну что ж… дедушка явно не знал, что самоубийц в рай не пускают.

* * *

Утром я перетащила свои вещи на кафедру криминалистики. Элла закончила свое дежурство и, пожелав мне удачи, отправилась отсыпаться. Приказав черепкам сидеть тихо, как мыши и пообещав им за это новые очки, я побежала в следственный отдел. Куро на рабочем месте не появился, и когда он придет, неизвестно, а мне Киру докладывать последние факты.

На работу в отдел, я успела вовремя, правда во вчерашнем наряде. Но думаю, что парни на этом внимание акцентировать не станут.

Олли и Уолли встретились мне у дверей отделения. Они же помогли мне пройти через охрану и попасть в кабинет.

Кира еще не было. Зато в кабинете уже пил кофе Архип.

– Привет! – поздоровалась я, улыбаясь.

– Привет! Это тебе, – мужчина передал мне большую подарочную коробку с печеньем.

– Ух ты… спасибо! А за что?

– Архипка, ты что к девушке подкатываешь? Ты женатый человек! – съязвил Олли.

– Эту коробку выбрала для Эвелины моя жена, – спокойно объяснил парням, – во-первых, она таким образом хотела щелкнуть нас по носу.

– За что? – удивился Уолли.

– За то, что мы не поприветствовали Эвелину в нашей группе должным образом.

Братья поджали губы и опустили голову, а я улыбнулась.

– Спасибо! Я бы хотела познакомиться с твоей женой. Передай ей, пожалуйста, что она очень внимательна ко мне.

– Ага. А вторая причина, увальни – Эвелина помогла нам…

Я выпучила глаза, напоминая Архипу наш уговор.

– Помогла? Как? – тут же загалдели братья.

– Так она же… – пытался что-то придумать механик.

– Доброе утро! – спас положение своим появлением шеф.

– Доброе утро, – поздоровалась я.

– Рад, что все в сборе.

Я покосилась на пустующий стол Оси, но задавать вопросы не стала.

– Итак, начнем совещание.

Я подняла руку, как школьница на уроке, прося слово.

– Что? – спросил Кир.

– Можно я… доложу о последних материалах дела?

– Хм… докладывай!

– Показания Орио и слуг подтвердились. В дневнике, в последней записи, погибший признается, что отравил себя. Так же есть записи, говорящие о том, что самоубийство он готовил заранее. На кафедре криминалистики провели почерковедческую экспертизу, согласно которой установлено, что никто иной, кроме покойного записи не делал. Отпечатки на дневнике принадлежат погибшему и его младшему внуку, как и отпечатки на фигурке слона – тайнике, где хранился яд.

Я передала Устинину заключение и результат экспертизы.

– Так же можно отметить внешний вид погибшего. Одежда, украшения – все говорит о том, что он… как бы это правильно сказать… будто нарочно нарядился. Его поза – в центре кровати, тоже подтверждает версию самоубийства. Согласно записям, погибший хотел уйти спокойно и красиво. Так он и сделал. Спокойно, в своей постели, в дорогой одежде…

– А зачем наряжаться-то? – уточнил Олли. – На том свете шмотки значения не имеют.

– Погибший верил, точнее он убедил себя, что не умирает, а отправляется в Парадиз.

– Куда? – нахмурился Уолли.

– Парадиз – одно из старых названий рая, – ответил за меня Кир.

– Вот чудак… – сделал вывод Олли.

– Значит, ты утверждаешь, что нам следует закрыть дело за отсутствием состава преступления? – обратился ко мне Кир.

Я растерялась. Как верно ответить?

– Да! Я так считаю, – осторожно согласилась я.

Кир сложил ладони «домиком». Некоторое время сидел, молчал и, наверное, смотрел на руки. Из-за очков, я не могла точно знать.

– Думаю, что ты права, – в итоге выдал шеф. – Доказательств убийства нет. Следов насилия нет, улик против подозреваемых тоже нет. Зато есть… практически предсмертное послание и показания троих приближенных к погибшему людей. Причина смерти ясна, в ней сомневаться не приходится и на убийство она так же не указывает. Не сомневаюсь, что заключение сельскохозяйственной академии не опровергнет свое предварительное суждение. Улика – это семена чилибухи – источник ядовитого алкалоида стрихнина, а значит, улику можно переквалифицировать в вещественное доказательство. Так же, как и дневник погибшего. Дело закрываем и оформляем. Поздравляю нас с очередной победой!

Не могу сказать, что тон Устинина был радостным. Скорее наоборот, он был расстроен.

– Олли, Уолли, оформляйте дело и покажите Эвелине, как это нужно делать. Не забудьте, что последняя экспертиза будет только завтра. Да! И про фотоотчет не забудьте! Все должно быть идеально, чтобы комар носа не подточил!

– Будет сделано, – довольно усмехнулся Олли.

– Я к начальству – доложу о результатах расследования. И Эвелина…

– Что? – напряглась я, словно кролик перед удавом.

– С почином вас! Первое дело вам досталось простое, и вы с ним справились великолепно.

– Спасибо, – смущенно ответила я.

Начальник ушел, а мы с ребятами занялись бумажной волокитой. Хотя… мне и это дело понравилось. Оформлять материалы дела, это как писать книгу – биографию преступления (или неординарного события, как в нашем случае).

* * *

Уже позже…

Устинин проверял нашу работу. Он внимательно читал всю документацию: экспертизы, протоколы и пояснительные записки.

Так как еще не все документы были собраны, дело мы не подшивали.

Кир сделал несколько пометок, и попросил братьев исправить неточности. Естественно, мне было интересно, в чем мы допустили оплошность. Но больше меня интересовало «рабочее» название дела, которое Кир написал на цветном стикере и приклеил к папке.

«Слон в комнате» – было выведено аккуратным разборчивым почерком.

– Хм… слон в комнате? – удивилась я. – Это из-за фигурки?

– Нет, – покачал головой шеф, – точнее не только поэтому.

– А почему? – удивилась я.

– Так говорят, когда имеют в виду большую проблему. Она для всех очевидна, но ее предпочитают не замечать. Точнее окружающие делают вид, что ничего не замечают. Вот и в деле с отравлением так же.

– Вероятно, ты прав, – улыбнулась я.

– Ты что-то хотела, Эвелина? – спросил Кир, видя, как я мнусь около его стола.

– Да… Куро сказал, что если сегодня ты не подашь рапорт, то он отзовет меня из группы.

Устинин усмехнулся и покачал головой.

– Пройдоха! Подожди пять минут, – попросил мужчина.

Шеф написал рапорт, подписал его сам и получил подпись своего руководителя.

– Вот! Передай Куро, что он очень сильно просчитался.

– Что? – не поняла я.

– Не обращай внимания! – махнул рукой Кир.

– Тогда пойду в академию, передам рапорт. Можно?

– Да! И на сегодня можешь быть свободна! – отпустил меня Устинин.

– Спасибо, – кивнула я, забрала рапорт и побежала в академию, надеясь застать доктора Куро на кафедре.