Текст книги "Ведьмочка для ректора Боевой Академии (СИ)"
Автор книги: Анна Алора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Перешла и побежала изо всех сил.
Нечего до вечера откладывать, опять что-нибудь помешает.
Вот прямо сейчас скажу Рыське, чтобы принес ее.
Вбежала в двери, да скорее фамильяра звать:
– Рысенька, книжицу подай-ка прям сейчас мне, – и полюбовалась в зеркале на свой костюмчик.
Уж так хорош, снимать не хочется совсем.
– Ты што-о?! – фамильяр взвился с моей постельки. – Какая книж-жица? На завтрак скорее бег-и, горе мое-е…
– Забыла, что дядька-то Силай говорил, про расписание? – заворчал голодный, а потому совсем не в настроении, Рыська.
Вот хорошо, что он у меня есть. А то бы точно осталась без завтрака-то. Хотя, дядька Силай наверняка бы сжалился и принес нам с фамильяром покушать.
Но надо же и честь знать, уж если в адептках я числюсь.
И как я про завтрак-то забыла? Ведь в книжице писано было, что повышенный аппетит должен у меня наблюдаться.
Вот до чего этот ректор довел! Одни мысли про него , а не про завтрак.
– И то, Рысенька!
Скорее в ванную, сняла костюмчик свой, и в форму нарядилась.
А тоже очень хорошо мне. Юбочка в складочку, длины приличной теперь. Блузочка белая, с воланчиком вверху и белизны снежной. Пиджак темно-синий, а на рукаве эмблема Академии.
Волосы свои непослушные скорее в косу заплела. Прямо к лицу, вот правда. Уж как я свой родной цвет любила, пшеничный, а и темный хорошо. Прямо искрятся волосы, отдают синевой. И глаза мои стали ярче, синие-синие. А у него изумрудные, да такой глубины да красоты…
Сердце забилось.
Светлая мать… Я опять за свое!
Тут Рыська от голода звереет тихо, а я снова про ректора.
– Все, Рысенька! Побежала я, – и вихрем, вот будто и не было круга этого, вылетела из дома.
И уткнулась лбом в чей-то жесткий живот. Или грудь?
– Куда несешься, ведьмочка? – охнул дядька Симеон согнулся.
Ойй…
Как же это я? Чуть оборотню живот не пробила, а он едва в себя пришел после оборота-то.
– Дядечка Симеон, уж простите, – покаялась я и скорее на него посмотрела. Понятно, нашим, ведьминским зрением. Уфф…
Все вроде в порядке. Ничего страшного не случилось. Главное, источник у него пришел в норму. А живот…Ну, оборотень же. Пройдет через минуту.
Потерла свой лоб.
Шишки бы не было.
– Да уж все, прошло, – недовольно пробасил магистр анимагии.
– Куда ж несешься, говорю? На завтрак?
Кивнула.
– А то куда ж, дядька Симеон. Согласно расписанию. – бодро отрапортовала я.
– Это похвально, Ведяна, – улыбнулся магистр. – Да только придется тебе сегодня дома позавтракать, и пообедать тоже. Я распоряжусь.
– Не отыскал тебе браслета еще, – развел руками дядька Симеон. – Не держатся они у тебя совсем. Один книжка твоя слопала, другой телепорт выжег.
Одна с вами, адептами, маята!
– Телепорт? – захлопала я глазами. – Это что такое-то?
– Да портал твой, вот что. По науке так называется, телепорт.
– Выброс силы великий был у тебя, видно. А браслет-то непростой, новая разработка, – дядька Симеон скривился. – Гномы ведь отчета потребуют. Что я им скажу-то?
Эхх, адепты!
– Так его, выходит, источник мой слопал? – да у меня сердце упало. Эдак я точно с Академией этой не расплачусь-то. Правда, никто про оплату пока не говорит… Но если так и дальше пойдет, то точно придется в гномий банк прошение раньше времени писать.
– Не слопал, а использовал, – поправил меня магистр. – Оно ведь как? Настройка в том браслете на твою ауру была, а аура возьми да изменись. Энергия, понимаешь, лишняя оказалась.
Я серьезно покачала головой. Ничего я не понимаю. Ни в магии этой, ни в гномьих разработках. Понимаю одно. От браслетов мне лучше подальше держаться.
– Дядька Симеон, а нельзя мне какой-нибудь совсем старенький, вот совсем-совсем, браслетик, а? – умоляюще посмотрела на магистра.
– Так ищу, Ведяна, – вздохнул дядька Симеон. – Как найду, пошлю с Лавриком. Он у нас парнишка безотказный, да и полезно ему у тебя в домике бывать-то.
– Так что сиди сегодня у себя! – и пальцем еще мне погрозил.
А я что?
Мне и дома есть чем заняться. Тем более, что едой мы с Рыськой будем обеспечены.
И, самое главное, сердце мое будет спокойно. Ведь ректора я сегодня не увижу…
Глава 32
– Забыла что, горе мое-е? – Рыська лениво приоткрыл глаз.
– Смотри, опоздаеш-шь, оставиш-шь меня без завтрака-а, – недовольно потянулся паршивец и тут же замер, принюхавшись.
Ну, еще бы.
Дядька Силай высунулся из печи незримым облачком и ловко метнул на стол несколько горшочков и пышущий паром чайничек. Следом над скатеркой зависли мисочки с чем-то вкуснющим и вазочки со сметаной, медом и вареньем. Я задержала дыхание. Как бы не упали да не разлилось тут все. Но нет, аккуратно все у домового получилось.
И чего это я засомневалась-то? С таким опытом, как у дядьки Силая, по другому выйти и не могло.
– Спасибо, дядька Силай, – прокричала я, а он толком и не показался. Так, фантом свой прислал. Понятное дело. Сейчас на кухне-то да в столовой самый разгар работы.
– Чуть не забыл, – пробурчал фантом, прямо вот как настоящий домовой, и следом из печи вылетели три кружки с эмблемой Академии.
– Закрутился. Ведянка, – послышался удаляющейся голос.
Рыська тотчас взвился с постели и расселся на лавке. Даже меня ждать не стал, кинулся к еде как будто его неделю не кормили.
Да и у меня, глядя на него, аппетит разыгрался.
На этот раз дядька Силай расстарался. Кашу прислал гречневую, разваристую, да с грибками белыми. Вот точно, как у бабули ели мы.
Даже Рыська не стал привередничать. Уж на что он гречку не любит. Правда, мордочку сморщил поначалу. Заглянул в другую мисочку. Видно, на оладушки рассчитывал.
Похоже, нету оладушек. Вон, как вздохнул. Я тоже заглянула. Оладушек и правда не было, Зато были самые настоящие сырники!
Сырнички я люблю.
Рыська тоже, как попробовал, перестал кривиться. А потом взял да прямо в свою миску опрокинул целую вазочку с медом. Мед тягучей сладостью покрыл сырники, и фамильяр умял все за один присест.
Я тоже не отставала. Вот не зря говорят-то, что аппетит приходит во время еды. Ко мне точно пришел. Я покосилась на Рыськин горшочек с кашей.
Фамильяр взор мой сразу заметил и насупился:
– Прож-жорливая ты стала, Ведянка. Моя каш-ша, – и принялся истово ее поглощать. Вот что творится-то! Да он сроду гречку не очень.
Выходит, если у меня, ведьмочки, источник входит в полную силу, как в книжице писано-то, и аппетит повышается, то и у фамильяра тоже?
Призадумалась, рукой подбородок подперла. Налила чайку себе травяного и пригубила. Мастер все-таки дядька Силай-то. Земляничный лист собран по всем правилам, на ясной зорьке. И высушен в теньке. Это же сразу по вкусу чувствуется. Мелиссы с чабрецом-то больше он мне не заваривает. А я даже соскучилась, и выпила бы. Терять теперь уж нечего.
Рыська выскреб кашу свою до последней крупинки и, довольный, закрыл глаза.
Хорошо сидим. Я чай попиваю и ни о чем не думаю. Рыська так чуть не спит и блаженно мурлычет.
Да, хорошо сидим. Но посидели, да и хватит. Тут в кои веки день свободный выдался, надо все-все, что только можно, сделать.
И начну я с гримуара. Еще бабуля говорила, что если чего-то очень делать не хочется, то лучше это как раз и сделать первым.
Мне очень хочется узнать все. Только страшновато. Да и вредина старая может опять заартачиться.
Но куда деваться-то? Как ни говори, а своя она, родовая, ведьминская. Заартачится, да и сменит гнев на милость.
Или не сменит?
Я вздохнула. Неужели опять придется кровушки ей дать?
Нет, это уж слишком будет. Так часто нельзя ей, впадет в буйство, а потом заснет. Да так, что и не добудишься.
А она мне нужна в бодром состоянии.
– Рыська, просыпайся, дружочек мой, – решительно сказала я. – Неси гримуар. Вопросы у меня к ней. И много.
Паршивец даже глаза закатил. Понятное дело, не хочет с книжицей связываться. А потом покосился на недоеденную кашу в моем горшочке.
Ну вот что ты с ним делать-то будешь. Смешной он у меня.
– Потом доешь, ладно уж, – стоило сказать, так и глазки у него загорелись. Усы кверху поднялись. Вид такой воинственный сразу стал.
– Не жалее-шь ты меня, Ведянка, – но вот пожаловаться, это он завсегда.
– Ладно уж, Рыська, – я нахмурилась притворно. – Неси ее. Скорее начнем, скорее закончим.
Рыська фыркнул и исчез.
Не успела я и глотка сделать нового, как фамильяр вернулся.
Вид у него был вполне себе обыкновенный. Шерстка на брюшке гладкая, лоснится. Не буянила книга, выходит.
– Спит, что ли? – прошептала я.
– А что ей ещ-ще делать-то? – нахохлился Рыська. – Держи.
И положил гримуар на стол прямо передо мной.
Ну, что ж. Я выпрямила спину и положила обе руки на древнюю кладезь знаний. Книжица на удивление не стала артачиться. Тотчас встрепенулась и выкатила свой круглый глаз:
– Ведянка? Вижу, вижу, – пробормотал гримуар и серебряные защелки было ощетились. Но со мной сегодня явно что-то было не так. Я ведь даже и не подумала руки-то убрать.
А только взяла да очень-очень неодобрительно посмотрела книжице прямо в единственный глаз.
И что вы думаете?
Она прищурилась и вздохнула. Тяжело так:
– Проснулся он, значитца. Источник-то твой. Ох, не уберегла, не уберегла Эржбетушка внучку свою.
Светлая мать… Да гримуар-то сегодня никак грустит. К чему бы это?
– Вижу-у, ой, вижу-у, – взвыла книжица не своим голосом.
Интересно, чьим же? Своего-то у нее отродясь не бывало. Она ведь ауру, да голос той, кто писал в ней, запоминает. И выдает под настроение.
Сегодня настроение у книжицы какое-то печальное. Совсем не боевое.
Непривычное. К боевому-то мы с Рыськой уж пообвыкли, а тут…
– Что видишь-то? – нетерпеливо спросила я.
– Огонь вижу, вот что! – вдруг огрызнулась вредина, явно приходя в себя.
– Где огонь-то? – вздохнула я.
– Понятно, где. В нем он! В нем и… – тут гримуар вытащил глаз на тонкой ножке чуть ли не к моему лицу – и в тебе.
– Так что, Ведянка, конец тебе пришел. Жизни-то твоей девичьей… – вдруг сказала книжица и неожиданно успокоилась.
– Главное, суть ведьминскую сбереги! – добавила, да так серьезно и глаз свой убрала наконец. Неприятный он у нее. Хорошо, что убрала-то.
Ну вот сказала так сказала…
И я осторожно спросила:
– Про жизнь-то девичью, это ты про что? Никак скоро конец мне придет? Вот любишь ты загадками говорить!
Фыркнула старушка:
– На то и гримуар я. А вам все, ведьмочкам молодым-то, выложи да на блюдечке поднеси. Вот учишься ты, учишься, Ведянка. А толку-то чутка выходит! Эх, вот чтобы без меня делала-то, а?
– Сказала же – девичья! – вредина недовольно зашебуршила страницами. – А поперву того сказала про огонь!
– Смекаешь? – глаз высунулся опять и уставился на меня, не моргая.
Ну-у…
– Вроде как смекаю, – почему-то прошептала я и почувствовала, как щеки краской налились.
– Смекаешь, – фыркнула книжица.
Я покосилась на Рыську, который с деловым видом вылизывал лапки, будто и не слушал нас во все уши.
– Скажи… Значит, это правда? И С-сандр, – да я даже заикаться стала. – Ну, ректор наш… Он на самом деле мой истинный?
Но как?!
Ведь у ведьмочек так не бывает…
Да и он же…ну, не такой уж молодой-то. Сорок лет! И маг!
Я уставилась на книжицу.
– Эхх, молодежь, – книжица зашелестела страницами. – Истории своей не помните, обряды-то все позабыты.
– Вот, тут читай-ка, – и буквы на нужной строке полыхнули алым.
“Всем ведьмочкам рода Маленских, чтобы знали да не забывали. Род наш пошел от старых Князей, которые правили краем испокон веков. Старые Князья носили в себе источники двух стихий – стихии огня и стихии воды. Потому и был мир и покой в землях наших. И рождались долгожданные младенцы в семье, носители двух стихий до тех пор, пока не влюбился один из Князей в деву лесную, ведьмочку. Краше нее никого не встречал он и назвал своею, желанною. От союза их пошли младенцы, носящие в себе еще и ведьминскую суть.”
Книжка резко захлопнулась:
– Ну, теперь-то все поняла, Ведянка?
Сердце у меня забилось. Поняла я, как не понять.
– Значит, он на мою ведьминскую суть да на источник откликнулся, – задумчиво проговорила я.
И встрепенулась:
– Погоди-ка. А почему ж тогда, когда в спальню ко мне пришел, то Олеандрой называл-то? Может, Олеандра эта и есть его истинная, а вовсе не я?
Вот сказала, и помрачнела. Да не хочу я знать никаких таких Олеандр! Тем более, что были они давно. И что мне злиться-то? А злюсь.
– Не кипятись, Ведянка, – строго сказала книжица и вдруг замялась. – А Эржбетушка неуж ничего тебе не говорила-то? Ну, про Олеандру, – прямо вот прошептал гримуар.
– Ни-че-го! – неожиданно зло сказала я. – Да я и имени этого не слышала никогда! Вот только здесь, от ректора-то…
И сразу вспомнила его, такого потерянного. Темные колодцы глаз и этот взгляд. Он вовсе тогда не на меня смотрел. Олеандру он свою видел!
Хоть и двадцать лет прошло…
Никакая я ему не истинная, вот! Раз все ту помнит.
Глава 33
Замолкла книжица, крякнула и забубнила что-то едва слышно.
Будто спорила с кем. Наконец зашелестела страницами и нехотя так заявила:
– Вот любите вы, ведьмочки рода Маленских, все на мои старые плечи перекладывать-то. Она ведь тянула до последнего, все сказать тебе хотела, Эрбетушка-то, – всхлипнула вдруг книжица. Да и я пригорюнилась, бабулю вспомнила.
– А пришло время к Светлой матери уходить, да так и не сказала. Быстро пришло оно, время то. Не ожидала она. Сильная была ведьма, Эржбета наша. Сильная, а сердце-то болело. Всю-то жизнь болело сердечко у ней. Вот и.. – гримуар вздохнул.
– Написала она тебе, Ведянка. Все, что знать надо, написала. Да только закрыла заклинанием строгим, на время завязанным.
Я вздрогнула. На время завязанным?
– Ага, – книжица грустно зашелестела страницами. – До совершеннолетия твоего зачаровала страницы-то. Или вот как в силу ведьминскую войдешь. Инициируешься, стало быть, – пояснила она. – Тогда само собой, уж допущу тебя.
И что она мне тут поясняет-то? Будто я не знаю. Эхх…
Про инициацию-то нашу, ведьминскую, многие слышали да знали.
Только мало кто понимал, что это значит-то. Вон, и Тимошка, сын старостин, не понимал. Думал, коли возьмет меня силой, то получит дар ценный – долгожительство да силу мужскую.
А того не знают люди, что такой дар получить может только тот, кого ведьмочка полюбит всем своим сердцем, всей душой-то.
Так что, ничего бы Тимошка не получил, кроме проклятия ведьминского. Обратное получил бы. Вместо долголетия – скорую смерть, вместо силы мужской – полное бессилие.
– Знаю, что ведаешь, Ведянка, – недовольно фыркнула книжица. – Да не все знаешь-то!
– А вот если мага, мага-то полюбишь? Истинного своего, что будет? – высунула свой глаз к
книжица и в упор на меня уставилась. Не люблю эту ее манеру. Но терпеть приходится.
Я призадумалась.
– Истинного-то… Ну… Долголетие у него и так есть. Силу мужскую? – сердце застучало и кровь бросилась в лицо. Ректор вдруг встал перед глазами, в халате-то своем, толком не завязанном.
Книжица довольно кхекнула:
– Это ты правильно думаешь, Ведянка. Сила мужская еще никому не мешала-то. А вот что он от тебя получит, истинный-то, коли магом окажется – так это источник неиссякаемый! И роду его, магическому-то, благословение Светлой матери.
Вот оно что…Мне даже зябко стало. Благословение Светлой матери дорогого стоило-то. А уж источник неиссякаемый…
– Много получит он, – обняла себя руками и замерла.
– А…а ведьмочка?
– Что ведьмочка? – фыркнул гримуар. – В силу войдет!
– И все? – я нахмурилась. – Как-то оно не по справедливости выходит. Магу – почитай все удовольствие, и роду его. А ведьмочке – одну только силу?
Тут книжица разозлилась и глаз взвился, весь красный-то:
– Как это “одну только силу”?! Да ты ведьма, или кто, Ведянка? Ведьминская сила миром движет! Сила ведьмочки – это сама жизнь-то… Без ведьминской-то силы все прахом пойдет. Растения зачахнут, животные перестанут плодится. И на людях-то ой как скажется!
Думай, что говоришь-то, – мрачно закончил гримуар.
– Да и…мало тебе того, что истинный твой любить тебя будет до гроба-то, а? Так любить, что и смотреть ни на кого другого не будет. Одна ты для него светом в окошке станешь. Знаешь ведь, маги-то, они мужики того, – книжица хихикнула, – сильные мужики-то, говорю. Потому и женский пол очень даже привечают. А тут – все тебе одной-то будет. Неужто мало? – разъярилась старушка.
Видно, вспомнила что-то свое. С ней такое бывает. Аура какой ведьмы взыграет, так и говорит. А сегодня там многие встрепенулись-то.
И то. Дело понятное, наше женское-то.
А я как представила Сандра-то Огненного, что он и правда мой, а я его и навсегда-то. Нет. Лучше и не представлять, и так ноги ослабели вдруг. Но пока об этой Олеандре ничего не выясню, и думать про него не буду.
Так грустно вдруг стало. Сиди вот, жди теперь этой инициации… Потому как до совершеннолетия мне ждать уж совсем тяжко. Целых три года придется!
И тут вдруг как стукнуло мне в голову-то:
– Погоди-ка… Источник-то мой пробуждается. В силу входит, – я даже задохнулась, а в животе жар, как огненный шар, стал подниматься.
Ну почему все так не вовремя-то, Светлая мать?
– Может это как совершеннолетие засчитаться, а? – задышала часто-часто, а книжица заморгала и смолкла.
И молчала долго. Я уж успела раз десять гимнастику дыхательную сделать. Вот оно, когда физическая нагрузка-то маленькая, а еды много. Читала же, что нужна нагрузка! Нет, сегодня же еще сделаю два круга.
Ну его, этот источник. Как бы опять фортелей не выкинул. И если к ректору в спальню…это еще ничего.
Не в первый раз-то.
А что, если и правда, к гномам в горы, закинет?
К гномам не хочу.
Вот добьюсь от гримуара ответа, и сразу побегу.
И почему бабуля так сильно страницы зачаровала-то?
Мне, может, сейчас нужно все узнать!
Я нетерпелива ногой топнула. Ну сколько можно ждать-то? Но сказала со всем уважением:
– Чего молчишь-то, а?
Гримуар встрепенулся и глянул на меня с укоризной:
– Терпения в тебе, Ведянка, ни на грош. Решаем мы. Жди.
Вон что-о… Совет у них, значит. А страниц в нем… да под тысячу страниц-то. Значит, ведьм там отметилось… Много, в общем. Под сотню точно будет.
Ой-ей. Этак они решать-то будут до ночи.
Может, пока круги побегать? Я с тоской глянула на едва шелестящий страницами гримуар. И побегать не пойдешь. Как его тут оставишь? Рыська, конечно, не даст пропасть. Но все одно. Негоже ведьмочке оставлять родовую-то книгу открытой.
Вздохнула да принялась ждать. И правильно сделала!
Гримуар хмыкнул, откашлялся и спросил:
– Ведяна, ты сидишь?
– Сижу, – вздохнула я. – Жду вот.
– Это хорошо, что сидишь. Тогда вот тебе, читай, – и страницы передо мной замелькали, да так быстро, что в глазах зарябило.
– Тут! – книжица остановилась на нужной и замерла.
Я скорее читать. Прочитала и застыла. Хотела ты, Ведяна, знать про Олеандру? Теперь знаешь. А лучше бы и не знала.
Горько так стало. Ох как горько. Значит, она, мама моя, была истинной-то Сандру. А вовсе не я.
Да, там у них что-то пошло не так. Но мне уж разницы не было.
Она. Она в его мыслях, истинная-то, до сих пор.
Глава 34
Сандр, мокрый, как мышь, прыгая через две ступеньки, ворвался в кабинет. Прищурился, и одним точным взмахом отправил парные клинки на место. Клинки тихо звякнули, покачнулись и повисли на старинном бронзовом крючке.
Ректор же, срывая на ходу спортивный костюм, быстро прошел в ванную. Включил холодный душ и долго стоял под его струями.
“Удалось сдержать источник”, – хмыкнул он. – Не то, что в прошлый раз, когда чуть пол леса на границе не спалил”.
Холодный душ для огненного мага жизненная необходимость с детских лет.
Ректор растерся жестким как щетка полотенцем и решительно надел парадный костюм.
Пожалуй, в таком виде в самый раз появиться перед госпожой Кряжской.
Правда, на полноценный портал в Академию зельеварения рассчитывать не приходится, но древний артефакт может помочь ректорам увидеть и услышать друг друга.
Сандр не привык растягивать принятие решений, даже если они были для него тяжелы.
“Хватит!” – подумал мужчина. – Я давно взрослый мальчик, и понимаю, что долго не выдержу. “
“Да только стоит увидеть эту ведьмочку, как все внутри загорается! И проклятый источник так и толкает к ней. К ней и только к ней…” – Сандр сжал кулаки, но не позволил пламени взять верх.
“Она еще так молода. И не инициированная, конечно”, – при этой мысли сердце ректора забилось куда сильнее, чем при бое с тенью.
“Как долго я еще смогу на нее смотреть, и не предпринимать никаких действий?” – при мысли о возможных действиях Сандра пробил пот. Действия эти во всей динамике тотчас нарисовало его воображение.
– М-да, – прошипел мужчина сквозь крепко стиснутые зубы. – Я могу ее напугать. И… тогда точно потеряю.
– Да гори все ярким пламенем! – Сандр содрал с себя парадный мундир и второй раз за утро кинулся в душ.
Нет, пожалуй, он пока не готов для разговора с госпожой Кряжской.
Это слишком кардинальное решение. Вполне возможно, что ректор Академии зельеварения сразу же возьмет Ведяну под свое крыло. Ведьмы они ж такие ведьмы. Никогда не знаешь, что придет им в голову.
И тогда он не сможет видеть горящие восторгом синие как летнее небо глаза ведьмочки…
Не говоря уж обо всем остальном.
В конце концов, всегда есть родное поместье. Пару недель вдали от ведьмочки он вполне выдержит тетку Лию.
Должен!
Симеон Сатвал, чертыхаясь сквозь зубы, и поминутно поминая неблагодарных адептов, в частности, одну бедовую ведьмочку, копался в ящиках, которые хранились в тщательно охраняемом схроне.
В схроне том чего только не было! И сшитые витым зачарованным шнуром старинные свитки и манускрипты, по которым учились еще предки нынешних адептов.
И многоразовые перья – уцелевшие артефакты прошлых лет.
И чучела древней нежити, которой уж не сохранилось в мире.
А все благодаря кому? Огненным магам, конечно, которых выпускала Академия. Нежить огонь не сильно любит, а уж магический на дух не переносит.
Один велижский лич, вот наслали древние Князи напасть-то, еще сопротивляется. Только маги первого уровня да архимаги с ним справиться могут.
Магистр Сатвал, кряхтя, вытащил самый нижний ящик:
– Ну, если уж тут нет, то не знаю, где и смотреть.
Вывалил на громадный, занимающий пол помещения стол, все содержимое и скривился.
– Вот же! И кто только свалил сюда весь этот негодный мусор? – Симеон склонился над столешницей и со вздохом стал разбирать.
– Ножик, пилочек металлических с десяток, разного размера, – бухтел магистр, – ложек чайных с эмблемой Академии пять штук, пуговицы…. Пуговицы?!
Глаза магистра полезли на лоб:
– Да какой же умник засунул в схрон всю эту ерунду?
– Совсем домовые страх потеряли! Эхх… Постарел, видать, дядька Силай. Не справляется, за всем не усмотреть ему.
Симеон призадумался, а потом нажал кнопку на своем браслете.
– Силай слушает! – раздался бодрый голос главного домового.
Магистр посмотрел на валяющееся перед ним “богатство” и со вздохом сказал:
– Дядька Силай, занят?
– Кхех, – поперхнулся домовой от такого неожиданного вопроса.
– Так это, – осторожно ответил, – когда ж мы без дел-то бываем, Симка?
Симеон Сатвал поморщился. Он терпеть не мог, когда дядька Силай его так называл. Что за панибратство, в конце концов! Может, для дядьки Силая он и был Симкой. Ведь тот его старше… Да лет на двести с гаком-то точно.
– Дядька Силай, ты давай без этого. Без Симок, – строго выговорил магистр.
– Слушаюсь, магистр Сатвал, – тотчас оттарабанил дядька Силай. – Простите, забылся чуток. Думал, мы тут вдвоем, на связи-то.
Симеон вздохнул. Водил он дружбу с домовым давненько. Еще с тех пор, когда в Боевой Академии появился факультет Зельеварения. А было это еще при деде нынешнего ректора. И, конечно, для домового, который насчитывал не одну сотню лет, он, полуторастолетний потомок оборотнихи, был сущим дитем.
– Ты это, дядька Силай… Ищу я браслет для нашей ведьмочки. В схроне сейчас. И такой бардак тут обнаружил, – магистр нахмурился.
– Вот глянь-ка, – он нажал еще одну кнопку и из браслета вырвался яркий луч. – Видишь? Вот кто сложил в защищенном помещение, где хранятся ценности академии, между прочим, вот это все?
Луч расширился и обнял все поверхность стола.
– А что не так-то, Симеон? – дядька Силай тотчас показался и скатился по лучу.
– Так не дело барахло всякое тут хранить, вот в чем, – выговорил магистр.
Дядька Силай моргнул и осторожно сказал:
– Так это… Ты ж распорядился-то. Сам.
Симеон нахмурился:
– И когда же? Не припомню.
– А вот как раз, когда разбирали завалы-то факультетские, Зельеварения. Неуж не помнишь? – поразился домовой.
Магистр вздрогнул. Вспомнил он, как не вспомнить. Когда после того жуткого скандала с дочерью декана факультета и другом Сандра, Филиппом, Эржбета Маленская покинула Академию, то не сдержалась и наслала заклятье сильное.
Ну, в своем праве была.Что и говорить. Ведьма ж. И непростая была, а экстра класса.
Обидеть ведьму на ее земле немыслимо. А факультет свой госпожа Маленская считала своей землей.
Ведьмы, одно слово.
Да, было дело тогда.
Симеон Сатвал поежился. В этот бы раз дел никаких не случилось.
Вон, Сандр-то едва сдерживает силу. Это хорошо еще, что Ведяна не знает ничего про дела-то прошлые.
Дядька Симеон видел, как ведьмочка смотрит на ректора. Чувствовал, как источники обоих тянутся к друг другу.
И ладно Ведяна. Она молоденькая. толком ничего не понимает.
А вот что Сандр, дуралей-то, сопротивляется источнику своему?
Неужто и правда Олеандру забыть не может?
Непохоже что-то. Эхх… Поверить не может он в истинную вторую, вот правда в чем.
– Вспомнил, – нехотя ответил домовому магистр и вздохнул.
– Дело прошлое, что теперь, – домовой истово закивал головой и глазки его неожиданно разгорелись:
– А может, по чарочке взвару, магистр? – дядька Силай подмигнул.
Симеон Сатвал прищурился и бабахнул кулаком по столу:
– А давай! Смородиновому?
– Понятное дело, – заулыбался домовой. – Другого и не предложил бы.
Давно не сидели-то с тобой.Вот примерно таким мне представляется дядька Силай.
Глава 35
– Хороша смородиновка, – Симеон Сатвал промокнул усы громадным цветастым платком.
– И посидели хорошо, – вторил ему дядька Силай, споро кидая в открывшейся рабочий портальчик остатки пиршества.
– Ну, бывай, Симеон. Работа не ждет, – махнул он и стал растворяться в воздухе.
– Давай, дядька Силай, – разомлевший от смородиновки магистр Симеон опять уткнулся в ящик со всякой всячиной.
– Да где ж этот шнурок-то зачарованный, – пробурчал он, по третьему разу пересматривая содержимое ящика. – Пуговицы одни валяются. И зачем мы тогда все это собирали? Боялись, что проклятие Эржбеты-то на всяком предмете останется, вот зачем, – наставительно произнес магистр и поднял палец вверх.
– А может, и осталось. Кто теперь проверит-то? Не Ведянке же снести да спросить. Куда там. Не обучена она еще толком. Эх, жаль, что нету у нас больше факультета Зельеварения, – вздохнул Симеон Сатвал.
Ну, пускай тут лежат до поры до времени.
– А, вот где я его видел, – обрадовался он. – Ну, точно. И вовсе не в этом ящике. А все Силай со своей смородиновкой, – Симеон схватил за кончик застрявший в уголке витой шнурок тусклого багряного цвета.
– Ну, тебя, дружок, не жалко, – сказал он, глядя на тихо лежащий предмет. – Даже если и потеряет Ведянка, то, глядишь, еще парочка найдется.
Старенький ты, конечно. Но для простого вызова сгодишься.
А там, глядишь, и гномы новинки подошлют.
Симеон аккуратно свернул шнурок и нажал кнопку дальнего вызова на своем браслете:
– Доброго дня, магистр. Надо вот срочно зачаровать и вернуть адресату. Мне, то есть. Когда сможете?
– Простая работа. Думаю, в ближайший час, – проскрипел чей-то простуженный голос. Декан кафедры артефакторики умудрялся вечно просужаться. И зимой, и летом. Но специалистом был отменным.
– Отлично, магистр! – сказал довольный Симеон и огладил бороду.
А в это время расстроенная Ведянка сидела и смотрела на раскрытую перед ней книжицу. Слезы капали на страницы гримуара, и мгновенно впитывались в тяжелые страницы.
Вредная старушка и слезы жаловала. Как же, хоть частица какой энергии, да ее будет.
Коли не дают больше кровушки, древний довольствовался тем, что само попадало в руки.
– Ого, какая книжища! – раздался восторженный крик и к столу подскочил Лаврик.
Я сразу очнулась. Вот же ж. Даже не заметила, как он появился-то.
– Красивая-я какая, – протянул Лаврик и руки свои протянул к гримуару семейному.
– Ты что делаешь? – взвилась я, забыв и грусть, и тоску.
– Вот сейчас тебе полпальца оттяпает, тогда узнаешь, как чужие-то гримуары трогать! – я скорее откинула руку его. А то ведь очнется, негодница, да как примется за старое.
Вон, отряхивается, довольная. Слезы мои ей впрок пошли.
– Ах-х, – закудахтала книжица. – Какой приятный молодой человек, – и она игриво зашуршала страницами.
– Вот, Ведянка. Учись! Красивой назвал, не то, что ты. Слова доброго от тебя не дождешься, – недовольно пробурчал гримуар и тут же спохватился.
– Ох, ну что же мы все обо мне да обо мне. Ведяна, познакомь меня с юношей, – вдруг заявила заядлая отшельница и даже пристукнула по столу тяжелой тисненой обложкой.
Я даже глаза вытаращила. Познакомь ее! Это что-то новенькое. Недоверчиво посмотрела:
– Лаврика, с тобой?! Чегой это ради-то? Или ты не семейный наш гримуар?
– Вот выдумала еще чего на старости-то лет.
– А вот про года мои не надо тут напоминать, – щелкнула она серебряными застежками.
– Доброе-то слово любому приятно, Ведянка!
Да уж. Видно, давно ей комплиментов никто не говорил.
Да и кому бы. Так, в подпространственном хранилище-то ей одиноко, наверное.
Я-то вот думала, что она там всегда спит.
А выходит, что скучает и даже тоскует.
Постойте-ка. Да это ж двоюродная тетка Алексина сейчас проснулась.
Ойй. Точно, она.
Бабуля говорила, знатная была ведьма, да только больно горячая.
Сердце большое да любвеобильное имела. Что-то там про парней еще было, но тогда бабуля невнятно пробормотала и даже гневно глазами сверкнула.
– А можно с ней познакомиться?! – Лаврик, который так незаметно проник в комнату, умоляюще посмотрел на меня.
Ну, это ни в какие ворота-то. И где Рыська? Тут среди бела дня посторонние подходят, к книге родовой руки тянут, а фамильяра и след простыл.
Вот сегодня денек…
– Нет! Нельзя, – я вдруг разозлилась. Тут сидишь, узнаешь тайны семейные. Век бы их не знать-то. А всякие разные Лаврики под руку лезут.
– Ах так! – рассвирепела и книжица. – Тогда вот сиди и жди совершеннолетия! Дальше ни к одной странице не подпущу, – и высунула глаз свой, кровью налитый.
Лаврик вон, даже отшатнулся. Умеет напугать она, тут не отнимешь.
Еще и грозится, видишь ли! Да не нужны мне эти тайны, даром не нужны.
И того, что узнала, довольно мне. Нет. Не останусь я тут, в Боевой Академии-то. Нечего мне тут делать. Не хочу больше его видеть, ректора. Но вот один раз, последний, придется.
