355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Алмазная » Лоза Шерена. Братья. Часть первая (СИ) » Текст книги (страница 17)
Лоза Шерена. Братья. Часть первая (СИ)
  • Текст добавлен: 31 июля 2017, 18:30

Текст книги "Лоза Шерена. Братья. Часть первая (СИ)"


Автор книги: Анна Алмазная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Ярость. 14. Рэми. Неволя

Кто не любит свободы и истины,

может стать могущественным человеком,

но великим он никогда не будет.

Вольтер

Лия ничего не понимала. Еще пару дней назад она ехала в столицу и радовалась. Больше не надо будет вскакивать от каждого стука, ждать тревожных вестей. Ведь ее брат, любимый, самый родной, стал беглецом! И если бы его поймали…

Глупый и безумный. Нашел в кого влюбиться! Да, Аланна красива… но это же архана. Рэми любую мог бы из деревни взять, только бы захотел… с такими глазищами-то! А ему нет, эту архану надо было!

Лия так надеялась, что увидит Рэми в столице, убедится, что с братишкой все хорошо, надеялась обеять его как следует, ведь они даже попрощаться толком не успели, а вместо этого встретила лишь холод, равнодушную толпу и выстывший, давно нетопленный дом, в котором застыли тишина и горе. Варина плакала и все извинялась, прятался в углу перепуганный до смерти Рис, а мама успокаивала Варину, на свой манер, тихо, мягко, и лишь во взгляде ее Лия ловила хорошо скрываемый страх.

Этого страха Лия боялась больше всего. Ведь даже когда Рэми пришлось бежать, мама не боялась. Все успокаивала, что в столице ему наверняка помогут, что будет все хорошо, и Лия верила… как верила и в то, что теперь хорошо ничего не будет.

Там, на площади, надежда таяла с каждым мгновением. И даже когда Гаарса освободили, тревога и не думала отпускать. Гаарса пощадили, но Рэми так и не появился. Сердце болело, дыхание перехватывало, и беда нагнала их снова… и беду звали «Арман».

И вот зачем? Зачем он притащил ее сюда? Зачем запер в этой проклятой спальне и вновь пропал… хоть бы кто-нибудь пришел, хоть бы кто-то объяснил, только бы не оставляли наедине со страхами… в этой богато убранной спальне, в которой Лия и пошевелиться боялась лишний раз. Чисто тут. И какие-то шкатулочки на туалетном столике, и красивое, богато выкрашенное цветами покрывало на кровати, и тяжелый балдахин цвета плодородной земли, и ковер, такой мягкий и пушистый, пружинистый под ногами…

По такому и ходить страшно. Да и зачем она тут?

Арман хочет сделать ее любовницей? Не он первый, не он последний. Проезжающие мимо арханы временами говорили, что Лия симпатичная, предлагали взять с собой, обещали красивые платья и украшения… и не слушали слабых возражений. Но Рэми дружил с дозором, а дозор сестру заклинателя в обиду не давал… и в затерянном в лесу замке Лие жилось очень даже неплохо. Попробуй тронь. Но тут защитить было некому…

Впрочем, Лия и сама себя защитить может! Не беда. Ее тоже дозорные в шутку учили. И куда бить, если что, и как вырываться… только же… Но все равно было страшно. И не верилось почему-то…

Ведь там… во дворе замка Арман на миг стал каким-то… Родным. Потерянным. И сердце Лии тогда екнуло и захотелось просто подойти, обнять, сказать, что все будет хорошо. У них всех будет… когда-нибудь будет?

Только вот будет ли? Она забилась в угол и смотрела со страхом на дверь. Стирала с щек невольные слезы и все пыталась заставить себя быть сильной. Мама тоже где-то здесь, и Рэми… наверное…

На замок опустилась ночь. Все вокруг стихло, замерло, за окном застыли стражники-фонари, выплыла на усыпанное звездами небо яркая луна… Лия было выползла из угла, но забилась обратно: дверь тихонько скрипнула, и в спальню вошел высокий, широкоплечий мужчина, в котором Лия с ужасом узнала Нара, хариба проклятого Армана!

– Не бойтесь, моя архана, – мягко сказал Нар. – Вас никто не обидит, я лишь хотел вас покормить.

– Он привел меня сюда силой! Он заставил меня идти, хотя я не хотела… – прошипела Лия, – и ты мне говоришь, что никто меня не обидит? И… – посмотрела на Нара и выпалила: – у тебя нет еды!

Дурой ее считает. Туника вон на нем тонкая, домашняя, без карманов, руки пустые, никакого подноса, какая еда? Воздухом он ее кормить собрался?

– У моего архана не было времени объяснять, – ответил Нар, садясь прямо на пол напротив Лии, скрестив ноги и положив на колени руки… так по-домашнему сел, и Лие сразу стало спокойно. – Еду надо только попросить. У этого замка есть дух, он выполняет все наши пожелания, о нас заботится. Дух очень беспокоится о вас, архана. Говорит, что вы совсем худенькая и плачете весь вечер. И что ничего не пожелали на ужин…

– Чтобы вы мне какую-нибудь гадость подкинули? – вздернула подбородок Лия.

– Если вы нам не верите, я поем с вами, – мягко улыбнулся Нар, и провел рукой над полом. Лия глазам своим не поверила: на чистом до этого ковре появился низкий столик, а на нем…

Еще теплые, манящие ароматом булочки, свежевзбитое масло и кувшин с парным молоком. А Лия ведь с самого утра ничего не ела! Смотрела настороженно, как Нар разрезал булочку, намазал ее маслом и, положив на красиво расписанное блюдце, подал Лие…

Лия лишь отвернулась. А Нар поставил блюдце на столик, намазал маслом вторую половинку булочки, налил в чашу молока и начал есть… не спуская с Лии внимательного, чуть насмешливого взгляда.

– Ничего смешного! – заупрямилась Лия.

– Простите. Вы так похожи на своего брата…

– Рэми? – сразу забыла о булочках Лия. – Ты видел Рэми? Правда? Отведешь меня к нему?

– Я отвечу, если вы немного поедите, моя архана.

Лия сжала губы, но намазанную маслом булочку взяла. На вкус она была восхитительна! И сама не заметив, Лия потянулась за второй, даже взяла из рук Нара чашу с молоком, все так же не сводя с хариба внимательного взгляда. А тот будто и не замечал ничего. Лишь намазывал маслом очередную половинку булочки и улыбался все так же спокойно, будто лучшей подруге. Какая она ему подруга-то!

Насытившись, Лия оттолкнула от себя блюдце и вновь спросила:

– Ты видел Рэми? Ты обещал рассказать, так рассказывай.

Нар лишь провел ладонью над столиком, и стол исчез, посмотрел на Лию внимательно, с легкой грустью и отчетливо, спокойно произнес:

– Я не говорил о Рэми.

– У меня нет другого брата, – сказала Лия, ощущая какое-то смутное беспокойство.

– Вы же знаете, что есть, – мягко улыбнулся Нар. – Вы тоже ведь маг, как и Рэми? Не можете не быть, ведь ваша мать…

– Да что ты… – ошеломленно прошептала Лия, сжимая кулаки. – Моя мама…

– Что? – перебил ее Нар. – Лечит травами? И у нее замечательно получается! Совсем без магии, а вот у других травниц так легко почему-то не выходит, да. А у вашего брата такой дар, который и среди высших магов редко случается, наверное, тоже совсем случайно. И вашу мать Арман совсем случайно узнал, хотя ни разу в жизни не видел… все это случайности?

– Арман тут причем?

– Мать моего архана умерла, – спокойно объяснил Нар, – когда ему было три года. И его отец, Алан, женился еще раз. Когда его молодая жена была беременна вторым ребенком, Алан ушел за грань. И через пару лет туда же ушла и его жена, вместе с двумя маленькими детьми. Эррэмиэлем и Лилианой. Мой архан очень болезненно пережил их смерть… смирился. И вдруг… Сколько вам лет, моя архана, четырнадцать, не так ли? А вашему брату… семнадцать? И себя не помнит до шести лет, правда? Пойдемте, я вам покажу почему.

Он встал и подал Лие руку, и она задумчиво приняла его помощь, поднимаясь. Лия уже не боялась, чувствовала, что Нар искренен, просто не осмеливалась поверить в услышанное. Да и как тут поверить? Что Арман ее…

А Нар все так же не отпускал ее руку, вел через небольшую дверь в стене, которую Лия, наверное, сама бы и не приметила, а там… просторный кабинет, Лия подобный видела в замке, возле которого она выросла. Только этот был более роскошным, огромным. И казался таким пустым. Белые тона, статуи барса у огромных, тяжелых дверей, золотая инкрустация, какой-то странный герб с горными вершинами над дверью и громадный письменный стол, на котором аккуратными стопками лежали бумаги.

А еще книги! Столько хороших, интересных книг! Лия сглотнула и с трудом сдержала страстное желание взять хотя бы одну в руки, почувствовать пальцами тисненную кожу обложки, вдохнуть аромат пожелтевших от времени страниц… она так любила читать. Дозорные украдкой таскали ей из замковой библиотеки книжки, и она зависала ночами в чужих мирах, чтобы потом отдать драгоценный томик обратно, ведь если бы архан узнал…

Рожанам читать не положено. Чудо еще, что она и Рэми вообще читать умели… опять же дозорные научили. Точно ли чудо?

Лия вдруг вспомнила, как относился к Рэми их бывший старшой, Жерл, как к родному сыну. Помогал, поддерживал, следил за его образованием. Будто арханенка растил. В замке шептались, что зря это. Что Рэми слишком заносчивым может стать, вообразить о себе невесть что, но брат будто и не замечал ничего. Он всегда делал лишь то, что считал правильным. Где теперь Рэми? И будет ли Лие сейчас до книг?

– Вы можете читать любые книги в библиотеке Армана, – уловил ее желание Нар. И щеки сразу же залило жаром: стало стыдно за свои глупые сейчас желания. – А сейчас посмотрите, пожалуйста, на это!

Лия послушно посмотрела туда, куда указал Нар, и вздрогнула. Как она раньше не заметила-то? Почти всю стену за письменным столом занимала огромная картина. А на картине сидела в высоком кресле стройная женщина, стекали по ее коленям белоснежные юбки, поблескивали на тонких запястьях синие татуировки арханы, а рядом стоял, улыбался кому-то мальчик лет пяти, в котором Лия с удивлением узнала…

– Рэми?

– Эррэмиэль, брат моего архана, – поправил ее Нар. – Не знаю, как это стало. Не знаю, что это значит. Но посмотрите на его мать, моя архана. Внимательно посмотрите.

Лия шагнула к картине, узнавая и не осмеливаясь поверить в увиденное. Мама, точно мама же! Только моложе, нежнее, без следов седины в черных волосах. И взгляд ее тут совсем другой… такой спокойный, властный. Взгляд истинной арханы… Если она архана, то и Лия… смешно же. Служанка Лия с натруженными руками и в простом сером платье…

Но Рэми… Рэми тут же совсем другой… Лия как зачарованная подошла к картине, дотронулась до нарисованной ладони брата. Какой же взгляд… глаза, в которых билась мотыльком сила, улыбка, открытая искренняя… почему он сейчас так никогда не улыбается, не смотрит так открыто, не раскрывает душу миру, как тут, на картине?

Кто посмел так его ранить!

Лия опустила руку, уставилась в ковер под своими грубыми башмаками и вдруг поняла, что никогда по-настоящему не знала ни своего брата, ни матери. И что теперь, наверное, все изменится. И такой знакомый мир вновь придется перестраивать. И лучше начать прямо сейчас, потом может быть поздно… Начать. Сейчас. Что-то делать. Что, боги, что?

– Теперь вы понимаете, почему Арман не смог объясниться, – продолжал говорить за спиной Нар. – Он спешил на помощь вашему брату.

«Вашему»… не Лии, а еще и Армана. Лия в бессилии опустилась на стул, сложила на коленях руки, сжала в пальцах грубую ткань платья и всхлипнула едва слышно. Она верила. Потому что знала. Откуда-то знала с того самого мига, когда увидела Армана на площади. Просто боялась поверить в свое знание. И вспомнила вдруг свои неясные сны… в которых она неслась по заросшему ромашками полю к светловолосому мальчишке, как впрыгивала ему на руки, и мальчишка смеялся счастливо, кружился по поляне, а солнце било в глаза радостными лучиками.

Боги, они же были тогда такими счастливыми…

Так почему же теперь все так? Почему Рэми стал настороженным и скрытным, почему во взгляде Армана появился лед, а Лия все не могла поверить, что ее братья могли быть и другими… теплыми… родными. Но, боги, это потом.

– Рэми в замке? – тихо спросила Лия, чувствуя, как поднимается внутри волной уверенность.

– Да.

– Арман помог ему?

– Думаю, да. Архану Эррэмиэлю, несомненно, лучше. Но меня к нему не пускают. Вас, боюсь, тоже не пустят. А мой архан… я не знаю, что случилось: его нашли без сознания в коридорах замка. Виссавийцы сказали, что против этого яда они не помогут, но сам по себе яд не опасен. Арман просто проспит пару дней и проснется сам.

– Я хочу увидеть мать.

– Ваша мать умная женщина, но, боюсь, она запуталась, и архан запретил вам пока видеться.

– Тогда я хочу увидеть брата, хотя бы это ты мне позволишь! – взвилась Лия.

– Рэми…

– Армана! – перебила его Лия и посмотрела ему в глаза, сжимая ладони в кулак. – Хочу увидеть Армана! Сейчас. И только посмей мне помешать!

– Я же говорил, что вы на него похожи, – улыбнулся Нар. – Конечно, я отведу вас к брату. Все, что прикажете, архана Лилиана.

Новое имя ударило как кнутом по плечам. Но Лия лишь сглотнула и подумала, что придется привыкать. Ко всему придется привыкать. Как и к подчеркнутой вежливости Нара и его готовности исполнить любой приказ… пока этот приказ не противоречит указаниям его архана.

В убранной в те же белоснежные цвета спальне было слишком просторно… и холодно как-то. Лия опасливо прошла по белому ковру, почему-то страшно боясь его испачкать, и тотчас все забыла, застыв у кровати.

Просто проспит? Виссавийцы издеваются? Видно, что же, что он не просто спит, мучается от боли, мечется в проклятом кошмаре! Арман, серый, как небеленое полотно, лежал на спине, сжимал до скрипа челюсти, и на лбу его пролегла скорбная складка. И сразу же сердце сжалось от боли и сострадания, и Лия сглотнула, не зная, что сделать и чем помочь…

Боги, это же ее брат! Может быть, ее брат… и сама не понимая зачем, она коснулась на миг запястий Армана, пробудила спавшие татуировки, скользнула пальцами выше, по полупрекрытому одеялом плечу, провела тыльной стороной по щеке, подула на проклятую складку:

– Ты нам сейчас нужен… просыпайся. Если ты и в самом деле мой брат, то лучше просыпайся поскорее, пожалуйста.

Арман застонал во сне, на лбу его выступили капли пота, а губы чуть разомкнулись, выпуская наружу лишь одно имя:

– Эрр…

Больно-то как видеть его таким… И уже не сомневаясь, Лия вздохнула, легла на кровать и прижалась спиной к вновь найденному брату. Какой же он горячий и напряженный! Кто же тебя так, а?

И улыбнулась облегченно, когда Арман повернулся на бок, не просыпаясь поймал ее через одеяло в крепкие объятия, уткнулся в волосы носом и прохрипел через сон:

– Ли…

Ли…

Тепло-то стало как… тихо… Дыхание Армана выровнялось, успокоилось, и брат расслабился, будто выбрался из проклятого кошмара, потянул Лию в мягкую, ласковую сонливость. И тепло, ласковое, нежное, окутало их обоих в плотный кокон. Погружаясь в глубокую дрему, Лия вдруг почувствовала, как Нар осторожно накрывает ее вторым одеялом… пару дней, говорите? А вот Лия была уверена, что Арман проснется раньше. И что ее сила, а это, наверное, была сила, ему поможет! В их роду слабаков не водилось, а уж ее старший брат и вовсе слабаком не выглядел. И тогда посмотрим, как их обоих не пустят к Рэми.

***

Душно и тошно. Голова кружится, разрывается от боли, в висках настырно стучит кровь, и какая-то назойливая мысль бьется в груди раненной птицей. Рэми надо встать… и что-то сделать… только вот что?

Думать не хотелось. Дышать не хотелось. Тягостно… Отдаться бы слабости, забыться, да не дает кто-то извне. Тянет упрямо вверх, ведет сквозь пелену сна к свету, заставляет дышать глубже, ровнее. Ощутить болезненность кожи, жадно глотнуть воздух, задыхаясь, содрогнуться от кашля.

– Тише, спокойнее, – мягко уговаривает тихий голос.

Чужие руки прижимают ко рту платок, смоченный в едкой жидкости. Ненадолго резкий запах обжигает легкие болью, зато проходит удушливый кашель, и кто-то помогает опуститься на подушки.

– Не двигайтесь… дайте себе время…

Осторожно, еще не веря, что боль прошла, Рэми открыл глаза.

– Не спешите, – уговаривает тот же голос.

Медленно, очень медленно, перестал быть ярким свет. Из расплывчатых стали резкими очертания комнаты, пришло узнавание… пока еще неясное, оно не окрасилось эмоциями, несло на мягких, густых волнах, погружало в тугой покой. Рэми отдыхал. Дышал ровно, глубоко, наслаждаясь каждым вздохом, пока, наконец, не узнал зеленый взгляд сидящего на краю кровати человека.

Прошиб ледяной пот, и Рэми приподнялся, пытаясь вспомнить, каким чудом он сюда попал. И выдумать, как бы отсюда удрать… да поскорее.

О да, он помнил эти похожие на лес покои! Эти ветви над кроватью, в которых пряталась, Рэми чувствовал, живность. Эти пейзажи на стенах, нарисованные магией так искусно, что было не отличить, где кончались наполненные зеленью покои и начиналась картина, этот витающий вокруг запах, будоражащий душу… запах весеннего леса, пробуждающего ото сна… А еще ручей, журчащий где-то у стены и люди… слишком много людей, Рэми насчитал четверых, но смотреть на них пока не хотел.

Ему Тисмена по уши хватало.

– С возвращением! – голос хозяина покоев резал душу ледяным клинком. И Рэми сразу понял, что удрать на этот раз не удастся.

Он молчал, пытаясь выгнать из головы сонную дурь. Устроился с помощью Тисмена на низкой кровати, послушно сделал глоток из нефритовой чаши и вновь обессилено опустился на подушки…

Страх холодной змейкой проскользнул по позвоночнику. Что они говорили? Что Рэми чуть было не угробил Мира? Но…

Тоска захлестнула с головой, вина придавила к полу. Рэми на миг задохнулся, но короткое прикосновение и всплеск чужой магии вывели из тягостного забытья, вновь стало легче дышать… только на душе легче не было. Рэми увидел, наконец, сидевшего в кресле Мира… и пожалел, что проснулся. Как ему в глаза-то теперь смотреть?

Кто поверит, что Рэми не хотел? Что он просто пытался противиться этому проклятому зову? Почему его не оставят в покое? Почему нельзя жить так, как он хочет? Почему он не может быть свободным? И почему Мир так уверен, что Рэми обязан ему служить? Так много почему, а ответ-то был все равно один: потому что Мир так решил!

Злость вытеснила на миг силу зова, и Рэми, наконец-то, смог посмотреть Миру в лицо. Оборотень, казалось, совсем не злился, да и вообще Рэми не замечал. Сидел, перекинув нога за ногу, и мирно беседовал со склонившимся к нему мужчиной.

Опасен этот незнакомец. Неприятен. Будто вырезанная из серого мрамора статуя: идеальная, правильная до последней складки сложного наряда, холодная, с седыми, почти сливающимися с кожей жидкими волосами. Даже ледяной Арман был и то приятнее… Арман… тот самый Арман, который чуть было Рэми не убил…

И от воспоминаний стало тошно… но опять короткое прикосновение Тисмена привело в чувство, разбудив в душе огонь злости: зеленоглазый маг не отпускал вниманием ни на миг, будто боялся… чего он боялся?

«Старик», прозвал сразу Рэми собеседника Мира, отводя взгляд. Молод, а все равно как старик…

– Посмотрите мне в глаза, – приказал забытый на время Тисмен, и Рэми, вздрогнув, подчинился.

Захватил вдруг зеленый взгляд, потянул за собой, окунул с головой в волны чужой силы… и хотелось, до боли, наказать дерзкого, ответить тем же, поразить, веером пустить собственную магию… но…

Рэми ужаснулся и моргнул: море силы внутри спало, покрывшись темно-синим льдом… накатил волной страх. Без магии Рэми был как ребенок… беззащитным. И опять прикосновение к запястью утихомирило эмоции, и на миг стало все равно.

– Получилось, Кадм, – довольно улыбнулся Тисмен, поворачиваясь к кому-то, сидящему в ногах Рэми. – Сила его спит, Аши до него не достучится, и наш рожанин стал почти обычным.

Аши не достучится? Да как они смели?

А мужчина, крупный и мускулистый, казалось, и не слышал. Он был занят: забавлялся с уродливой, похожей на большого таракана, зверюшкой. Зверюшка, азартно поблескивая агатовыми глазками, шипела, недовольно фыркала, пытаясь поймать привязанный к веревке кусочек мяса.

– Обычным он, боюсь, не будет никогда, – холодно ответил, наконец-то, Кадм, отрывая мясо от веревки и бросая его таракану. – Хватит на сегодня, маленький уродец. У меня нашлась игрушка поинтереснее.

И посмотрел на Рэми так красноречиво, что вновь стало не по себе… да и Тисмен вздрогнул, будто ему что-то не понравилось. Одна зверюшка осталась довольна: сожрала кусок и, что-то радостно шипя себе под нос, отправилась спать у ручья.

– Теперь поговорим, – усмехнулся Кадм.

И Рэми вспомнил эту улыбку. О-о-о... как ее помнил! Помнил, как истекал кровью Арман, а это сволочь лишь стояла рядом и усмехалась. И забылось все: и Мир, и Тисмен, и потек по жилам гнев, а Рэми зашипел, посмотрев на Кадма, открыто, гневно:

– С вами я разговаривать не буду!

– И чем же я вам так не угодил, молодой человек? – засмеялся Кадм и осекся, когда Рэми холодно ответил:

– Вы похожи на воина. Но я никогда раньше не видел уважающего себя воина, который всаживал кому-то нож в спину.

– За Армана, значит, злишься, – усмехнулся Кадм. – Но злишься или нет, а за словами лучше следи. Если не понимаешь, что я делаю и почему, то это вовсе не значит, что я это делаю просто так, для собственного удовольствия.

Задело. Впрочем, Рэми и рад был, что задело. Он бы уколол посильнее, да в зеленых покоях стало тихо. Даже таракан у ручья шуршать да посвистывать забыл, а воздух, казалось, сгустился, напоенный гневом чей-то магии.

Рэми знал, чья это магия. Упивался знакомым до боли, чужим гневом, которого не мог вызвать сам… и собственная сила чуть шевельнулась под толстым слоем льда, попросилась наружу. Это не навсегда, успокоился Рэми. И улыбнулся, поняв… надо лишь очень захотеть, и лед разлетится на маленькие кусочки, выпуская тугую волну. По-настоящему захотеть…

Но пока еще рано. И сейчас его тошнило от магии, арханов, от Мира и его прихвостней, этой проклятой столицы, и безумно хотелось назад, в лес. Не такой, как здесь, созданный магией, а в обычный… где глубокий снег, тишина и покой… И где не путают благодарность с золотым поводком.

– Мне тоже хотелось бы послушать, – сказал Мир, и Рэми вдруг понял, что с ним Мир никогда не разговаривал так холодно. – Что там с Арманом?

– Рэми очнулся, – пожал плечами Кадм, – Арман живой. Думаю, этого достаточно. По глазам Мира было видно, недостаточно. И Рэми вдруг понял, что оборотень знает, что произошло. Точно знает. Откуда, кто его поймет, но на лице Мира отразилась тень глубокого гнева… и стало вдруг легче. Значит, не только Рэми то, что сделал Кадм, кажется отвратительным. И Мир вдруг показался намного ближе, роднее. Всего на миг.

– Доиграешься однажды, Кадм, – покачал головой Тисмен. – Твои методы временами слишком опасны. И не совсем красивы.

– И действенны, – парировал Кадм. И, наверное, сказал бы что-то еще, да Мир его прервал:

– Меня сейчас не интересует Арман и ваши разборки. Меня интересуешь только ты, Рэми. Надо серьезно поговорить, и ты знаешь, о чем. А вы лучше молчите. Не можете молчать, идите, деритесь в другом месте.

– А ты знаешь мой ответ, – парировал Рэми, сразу же забыв о всех, кроме принца, – думаю, ты все понял. Я не буду твоим слугой.

Вновь стало тихо. Так тихо, что Рэми слышал в ушах стук собственного сердца. Мир архан, арханы редко понимают слово «нет», но и становиться прислужником Мира Рэми не хотел, кого угодно, только не его. Сложно это прислуживать кому-то, кого почему-то считаешь своим… другом. Но и вслух Рэми этого говорить не хотел. Дружбу не предлагают. Тем более, не предлагают арханам.

– Слугой? – усмехнулся Мир. – Да, я и забыл. Ты же у нас глава рода, гордый и свободный. Был. А теперь отдал свободу, которую так лелеял, и кому? Наемнику? И надеешься, что я тебя так просто отпущу? Носителя Аши, целителя судеб, вот так возьму и отдам цеху наемников? Да ты, брат, совсем меня за дурака держишь.

Рэми лишь упрямо сжал губы, и зелень, увивавшая потолок, поплыла перед глазами. И как Миру объяснить? Как заставить понять? Впрочем… все равно не поймет.

Гаарс предлагал покровительство, сотрудничество, никогда не требуя подчинения. Может, Мир прав. Рэми был дураком, что вошел в род наемника. Но это ошибка Рэми, Рэми ее и исправлять.

– Нет, – спокойно ответил он. – Я всего лишь надеюсь, что ты оставишь меня в покое. Хотя бы за то, что я спас тебе жизнь, да и не раз.

Мир лишь усмехнулся и наклонился вперед, заглядывая Рэми в глаза:

– Ты до сих пор не понял? – почти ласково промурлыкал он. – Я уже давно не могу. Оставить тебя в покое.

– А это еще почему? – взвился Рэми. – Потому что мне суждено быть с тобой? Твоим мальчиком на побегушках? Твоей тенью? А если я не хочу быть твоей тенью, тогда что? Для Гаарса я равный, для тебя всего лишь…

– … идиот! – оборвал его Мир. – Гордый идиот ты! Такого дурака, как ты, надо держать на коротком поводке, пока он куда не влип, и уж поверь мне, я тебе этот поводок обеспечу.

– Да кто ты такой? – прошипел Рэми. – Кто ты такой, чтобы требовать от меня подчинения? Кто ты такой, чтобы накладывать лапу на мою жизнь? И на жизнь Аши? Чем ты заслужил? Ты всего лишь разбалованный арханишка, оборотень, который только и думает, куда бы удрать от своей свиты и нализаться гадости по самую макушку. И такому как ты я должен служить? Да лучше убей сразу! Чего тебе от меня надо?

Мир дернулся, будто его ударили, и побледнел так сильно, что Рэми вмиг пожалел о своих словах. Только и сдаваться он не собирался. Мир не поймет. Явно привыкший, чтобы ему все подчинялись, он не поймет никогда. А Рэми. Никогда. Никому. Не подчинится!

– Ничего мне от тебя не надо, – горько улыбнулся оборотень. – Напротив, я предлагаю: защиту.

Еще лучше. От кого и от чего Мир может защитить? Да и зачем.

– Мне не нужна твоя защита, – усмехнулся Рэми. – Я жил, живу и буду жить, без твоей помощи, Мир.

– Ты чуть меня не убил, – холодно напомнил оборотень. – Если все еще не понимаешь, я объясню. Либо ты становишься моим телохранителем, либо я отдаю тебя Эдлаю и повелителю. И тогда пощады не жди.

– Грозишь мне? – в свою очередь ответил Рэми, заглядывая в глаза Миру. – Своему спасителю?

– Да, грожу, – ответил Мир. – Да, своему спасителю. Я больше не отпущу столь сильного мага, не подвергну столицу такой опасности. И либо ты будешь служить мне, либо умрешь. Другого выбора нет ни у тебя, ни, увы, у меня.

Столицу? Да кто он вообще такой… А Мир прошипел вдруг, теряя терпение:

– Впрочем, разговор этот бесполезен. Не хочешь добровольно, сыграем иначе, времени у нас нет. И уж поверь, ты уже давно утомил своим упрямством! Если бы ты не был носителем Аши, я дал бы давно тебе пинка, раз так любишь свою свободу. Если бы не твоя сила, что скорее опасна, чем полезна, и тогда я бы на тебя плюнул. Зачем мне с тобой играться? Много чести, рожанин, слышишь! Но не могу я тебя отпустить. Ты маг. Неуравновешенный, глупый. Но и этого мало. Властью судьбы, ты избранник! И я имею право требовать от тебя многого!

– Я так не думаю, – упрямо ответил Рэми.

– Ты и сам не знаешь, что думаешь, – усмехнулся Мир. – И я хотел поговорить, но вижу, что поговорить не удастся. Два раза ты от меня ушел, третьего не будет.

– Почему? – выдохнул Рэми, почувствовав, что ловушка захлопнулась. Вот тут и сейчас…

– А ты не знаешь? Ты слеп или настолько дурак, что действительно не догадываешься? Не чувствуешь?

Рэми задумался. Может, и знает… Или только догадывается. А Мир заглянул неожиданно в глаза, вывернул душу наизнанку, и засмеялся:

– Знаешь! И все равно сопротивляешься… Да только поздно, Рэми. Ты прав, я не могу надавить на тебя, но я могу надавить на твоего главу рода. И верь мне, ты особый. Другие не сопротивляются. И ты исполнишь свой долг… маг-рожанин! Хочешь ты того или нет… Потому что ты сам не знаешь, чего хочешь! Не так ли?

И накинул сеть зова… Рэми вновь захлебнулся тоской. Той самой, что мучила ночами, той самой, что не давала спать, что не покидала ни на мгновение. Той самой, что сдерживалась амулетом… но где тот амулет. Согнувшись, Рэми пошарил ладонью по груди и, не найдя пропажи, выдохнул сквозь зубы. Не подчинится, ни за что! Но тоска сжирала, на глаза просились слезы, и Рэми уже сам не понимая, что делает, сполз с кровати, обнял ноги Мираниса и тихо выдохнул…

– Прости!

– Так, Рэми, – усмехнулся Мир, скользнув ему рукой под подбородок, заставив поднять голову. – Так… Теперь ни амулет, ни щиты Тисмена не сдержат нашей связи, и я ее сдерживать более не буду. Ты станешь моим. И в полной мере вкусишь узы богов… и взмолишься, чтобы стать моим телохранителем… На коленях будешь умолять, чтобы я смилостивился и не отвергал, потому что жить без меня не сможешь. И это не я, уж верь мне, это договор между богами, не нам с тобой его нарушать.

– Про-о-о-ости, – еще раз выдохнул Рэми.

– За что, друг мой? – уже теплее спросил Мир.

– За то, что не пришел раньше…

И Мир щелкнул пальцами, а зов сразу же схлынул с плеч, как неприятная тяжесть. Стало стыдно и горько. Рэми так и остался стоять на коленях, не поднимая взгляда, и зеленый ковер перед глазами расплывался в уродливую лужу. Рэми содрогнулся и его вырвало. Кто-то опустился рядом на корточки, придержал за плечи, заставил встать и усадил на то самое кресло, где только что сидел Мир. А где-то рядом раздавались четкие приказы.

– Прикажешь жрецам подготовиться к ритуалу. Приручай пока Рэми к узам, чтобы он был хоть немного адекватен во время ритуала. Ты приведешь ко мне Гаарса. А ты удавишь собственноручно свою зверюшку. Не то, чтобы мне жалко Армана… но это уже становится не смешно. Если ты не в силах следить за своими опасными питомцами, не думаю, что тебе стоит держать их в замке. Надеюсь, что больше подобного не повторится.

Сложная ночка выдалась. Уже начало сереть перед рассветом небо, гасли одна за другой звезды, а луна уплыла себе за деревья парка, но никто из них ложиться и не думал. Жрецы в спешке готовились к ритуалу, Мир в своем кабинете опять уперся взглядом в какую-то книгу, читал, убивал время за чтением, ждал. В приемной уже томился Гаарс, за которым зорко присматривали дозорные. Рэми же, спокойный и безразличный, сидел у ног принца, под присмотром недовольного Лерина.

Тисмен… Тисмен пнул тельце уже мертвого сирила и, смирившись, наконец, с потерей, приказал замку убрать труп былого любимца. Застыли по углам, почуяв запах смерти и опасности, другие питомцы и даже ручей в углу журчал как-то непривычно тревожно. Ради богов! Тисмен ударил кулаком в стену и на миг нарисованная магией картина пошла волнами. Замок убрал. Все убрал. И капли крови с ковра, и трещины с полотна, и разбитую чашу с цветами. А Тисмен стоял неподвижно, сжимал кулаки и пытался отдышаться.

– Звал? – спросил за спиной невозмутимый Кадм. – Давай быстрее, ты же знаешь, что принц ждет.

– Сирил не мог выбраться из моих покоев, – без предисловий начал Тисмен. – И добраться сам до Армана тоже не мог. Уверен, это твоя работа. Сюда могут войти лишь ты, принц и Лерин, а кроме тебя красть сирила никто бы не стал.

– Ты не понимаешь…

– Мне все равно, почему ты это сделал! – не оборачиваясь ответил Тисмен, чувствуя, как срываются с ладони горячие капли. Но боль в пальцах делала его сильнее. Злее. И помогала довершить задуманное. – Мир на меня зол, из-за тебя. Арман, который должен вместе с нами обеспечивать безопасность Мира – болен. И если ты думаешь, что это забавно…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю