Автор книги: Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
— Как ты меня нашел? Где Гарри?
Рон был непосредственен как всегда, ответил он, не выпуская Гермиону из рук.
— Профессор Флитвик составил поисковое заклятье! Мы победили, Гермиона! Победили! — от девушки не укрылось, что Рон говорил с трудом, но лихорадочный блеск в его глазах не оставлял сомнений. Они победили. — Гарри в замке. Там много раненых, нужна помощь, а я сразу в Запретный лес по заклинанию. К тебе. Как ты?
Гермиона честно хотела сказать, что все хорошо, но разрыдалась, окончательно перебравшись парню на колени. Рон казался сейчас таким милым и трогательным, и она заставила себя говорить.
— Все хорошо. Со мной все хорошо. Снейп спас меня из Малфой-Менора и спрятал тут. Все хорошо.
Рон как будто бы весь сдулся, расслабился, погладил Гермиону с такой нежностью, которую и заподозрить в нем было нельзя.
— Снейп, значит, — спустя пару секунд процедил он. — Этот предатель!
— Он не предатель! — Гермиона путала пальцы в слипшейся от пота рыжей шевелюре и удивлялась своему спокойствию. Для неё еще ничего не решилось. — Ты знаешь, что с ним?
— Со Снейпом? — зачем-то переспросил Рон.
— Да, с Профессором.
— Его схватили члены Ордена. Гермиона…
— М? — сидеть, уткнувшись носом в теплую крепкую грудь, не скрытую, расстегнутой мантией было очень приятно.
— Я люблю тебя.
Рон такой непривычно цельный, собранный, показался Гермионе близким как никогда. Серьёзный, спокойный, решительный, именно о таком девушка и мечтала, хоть никогда не признавалась в этом.
"Я тоже", Гермиона так и не ответила. Не привыкла говорить, не подумав, а сейчас в голове было разом и пусто и тесно от хаотично разметавшихся мыслей. Пауза затянулась, стала напряженно-долгой.
— Мы рядом со школой? Ты что-то сказал про Запретный лес?
— Да, этот дом стоит в южной его части, недалеко от топей. Странное место.
— Надо возвращаться в школу!
Гермиона решила, что остатки воспоминаний Северуса покажет Кингсли, и тогда будет шанс освободить Профессора, или хотя бы провести с ним наедине достаточно времени, чтобы закрепить брак. Глупо умирать из-за собственной нерешительности.
— Все закончилось, понимаешь? — Рон придержал девушку за талию, не позволяя ей встать. — Можно уже никуда не спешить.
Внутри все клокотало от необходимости действовать, но Гермиона взяла себя в руки. Рон никак не размыкал объятий, словно боялся, что она исчезнет в любой момент. Нельзя было прерывать такой прекрасный момент.
— Теперь все будет хорошо…
Поцелуй в шею, дорожкой до ключицы. Гермиона удивленно выдохнула, когда Рон уложил её на кровать и начал целовать, сначала легко, будто пробуя на вкус, потом все настойчивее и настойчивее. Широкие ладони огладили девичьи плечи, стягивая кардиган.
— Рональд Уизли! — Гермиона хотела разразиться гневной тирадой, напомнить про Гарри, которому наверняка нужна помощь но не договорила. Не хватило воздуха, выпитого жаркими прикосновениями, и сила ритуала, толкающая в объятья похоти, была на этот раз не при чем.
— Гермиона, маленькая моя, славная… — Рон бормотал всякие милые глупости в розовое от смущения ушко.
От его касаний, слов, сиплого голоса, пронзало такой нежностью, такой горечью, накрывало таким наслаждением… Но на месте Рона упрямо виделся другой мужчина. В животе все узлом скручивало от сумасшедшего желания, аж ноги немели. Почему, отвечая на поцелуи, она думала о холодных и жестких губах. О Снейпе, не способном на такие нежности. Сочувствие и благодарность, извращенная привязанность, возникающая между мучителем и жертвой? Проклятый ритуал, не на секунду не дающий забыться. Чертова магия! Нельзя обманывать Рона, позволять что-то, пока она не разберется во всем. Не поймет чего хочет. И тело, охотно откликающееся на ласку, не помощник тут.
Комната пахла зельями, воздух пах ими, стоило только прикрыть глаза, и Рон исчезал, уступая место высокому, худому, бледному, старому, некрасивому, желанному до кругов перед глазами. Северус Снейп. Северус.
Правда, что после боя солдаты лечат душу любовью. Не всегда взаимной, часто недобровольной. Рон лечил, думая, что лечит их обоих. Так нежно целовал, избавляя от одежды, гладил ласково и вместе с тем будоражаще, пуская по позвоночнику колючий ток. Не было никаких сил противиться. Разве это не любовь?
— Гермиона…
Вверх от запястья, щекоча мягкими губами. Он так изменился, возмужал. Они поженятся и будут счастливы. Так и должно случиться.
— Позволь…
Гермиона закусила нижнюю губу, крепче впиваясь в напряженные плечи, позволяя. Все позволяя. Пусть первый раз будет с Роном. Она хотела этого, а в мыслях о Профессоре виновата магия, только магия. Никто не узнает о связи с Северусом. Ни Визенгамот, ни Орден, ни друзья, ни Рон.
— Какая ты нежная, такая нежная…
Рон покрывал её тело торопливыми поцелуями, кое где оставляя на белой коже кровавые следы. Одной рукой он вкопался в разметавшиеся по подушке волосы и теперь перебирал их. Гермиона пунцовая от смущения и возбуждения дышала часто-часто, то и дело покусывая губы, чтобы не стонать в голос. Рон уже расстегнул ширинку и терся горячим членом о её влажную промежность.
"Что я творю? Зачем? Нельзя! Не хочу!", — болезненно пульсировала какая-то жилка, но тело реагировала совсем иначе.
Член скользил легко, дразня, чуть раздвигая нежную дырочку, надавливая на клитор. Гермиона вся в струну вытянулась, уже не сдерживая глухого стона, сама двинула бедрами, крепче прижимаясь к налитому кровью органу. Перед глазами уже вовсю плавали мошки, не хватало буквально пары движений, чтобы получить настоящее удовольствие.
Рон остановился и какое-то время не двигался, игнорируя несмелые ерзанья Гермионы. Он больше ничего не говорил. Целовал скулы, шею, ямочку между ключиц. Легко коснулся губ и неожиданно толкнулся внутрь, туго но безболезненно. Полу-вскрик полу-вдох разлетелся по комнате. Гермиона почувствовала как он преодолел сопротивление на входе и дальше сантиметр за сантиметром раздвинул узкие стенки. Это совсем не походило на анальный секс. Не смотря на отсутствие боли ощущалась необратимость случившегося.
— Тебе больно?
— Нет. Продолжай, — тихий рваный выдох куда-то в сторону, потому что в глаза смотреть стыдно.
Рон, будто ждавший разрешения, поцеловал последний раз долго, почти болезненно, подмял девушку под себя и начал жадно, торопливо двигаться, проникая на всю длину.
— Прости, Гермиона.
Гермиона только постанывала и когтила его спину. Потом она выскажет ему за такое обращение, но пока ей хорошо. Очень-очень хорошо! Точно лучше, чем на обеденном столе, спеленатой заклятьем и с откляченной попой.
Рон глухо выдохнул ей в ухо, толкнулся несколько раз и кончил. Перед глазами на миг потемнело, тело скрутило мучительной судорогой, как тогда на алтаре в Меноре, в ушах зазвенело. Гермиона выгнулась, цепляясь за спинку кровати. Боль отступила так же неожиданно, как и пришла, переродилась во вспышку яркого острого наслаждения, оставившего после себя легкое покалывание во всем теле и сладкое ощущение внизу живота.
— Рон, — язык заплетался, не слушался, удовольствие, накрывшее, после внезапной агонии было невероятно сильным. Девушка с трудом перевернулась на бок.
— Всё, Грейнджер…
Гермиона вздрогнула, вмиг ощущая лёд, схвативший позвоночник. Рон. Его не было здесь. Наскоро поправленные брюки стали коротки и обнажили тонкие лодыжки, гриффиндорская мантия, распахнутая на груди, позволяла наглядно увидеть как кожа выцветает до более бледного, сероватого оттенка, рыжие волосы потемнели, удлинялись, с текущего, меняющегося лица устало глядели пустые черные глаза. Финальным штрихом, последней точкой на шее вскрылась колотая рана, она набухла под прозрачно-белой кожей и прорвалась потоком алой крови.
— Всё, Грейнджер, — голос превратился в неузнаваемый хрип. — Всё.
Спокойная улыбка тронула тонкие губы, глаза закатились.
========== Выбирая ==========
Боль была не столь сильной, сколь оглушительной. Все же нет орудия муки совершеннее чем "круциатус", и сложно удивить того, кто давно выучился переживать пытки без крика. Защита не сработала, была слишком истощена предыдущей схваткой. Молниеносный бросок змеи, не уклониться, не отразить.
Видеть лицо Поттера, умирая, точно не было пределом мечтаний самого деспотичного преподавателя и самого нелюбимого директора Хогвартса. Визжащая хижина, её низкий потолок, грязный, серый, как все здесь и лицо Поттера. Джеймс? Значит где-то поблизости буйствует очарованный луной Римус. Нет, это было давно, слишком давно, и глаза Лили. Зеленые. Гарри, мальчик, чью глупость превосходит только живучесть. Что ты здесь делаешь? Впрочем, неважно.
Воспоминания текут слезами по щекам. Тяжкий долг – сообщить парнишке, что его жизнь еще одна помеха для убийства Лорда. Необходимость – поделиться частичкой прошлого, чтобы завоевать доверие. Корысть – желание очистить своё имя хотя бы после смерти, не быть расщепленным и развеянным, как остальные Пожиратели. Страх – по его вине вновь погибнет удивительная волшебница. Добрая, красивая, светлая. Почти его.
— Собери… собери…
Чтобы только удачи Избранного хватило на маленькую Грейнджер. О ней всего ничего. Только где находится и о зелье. Сложно не думать о большем, отсечь ту горькую тоску, что кольцами сжала сердце. Толстые мерзкие кольца Нагайны. Ну же, Поттер, собери!
Он торопился. Смотрел дико, с пугающей беспомощностью. Готовый спасать всех и вся, даже ненавистного профессора, мерзкого убийцу. Приходилось признать, от Лили у него не только глаза. Доброе сердце. Бедный мальчик. Несчастная девочка. Мысли о Гермионе затопили разум. Собери… Глупый, бесполезный, пустоголовый, куда же ты! Самое ценное пролил, прошляпил! Поттер! ПОТТЕР!
Холод схватил тело, яд парализовал. Гарри Поттер торопливо покинул хижину, уверенный, что профессор мертв.
Встать, встать и идти, заранее заготовленное оборотное зелье мирно покоилось в кармане. Подлый и простой план. Простой и подлый. Где только сил взять на его реализацию? Иногда магия совершает настоящие чудеса, и силой мысли затворяются страшные раны. Нет, не бывает чудес, зато бывает, что по венам вместо крови текут целительные эликсиры.
***
— Гермиона, открой! Мы знаем, что ты там! — тяжелые кулаки колотили в дверь, несдержанный голос и гулкие удары дробили тишину маленькой квартирки, вмиг лишая её уютности.
— Открой, пожалуйста! — Гарри просил, а не требовал, его слова легко терялись в общем шуме.
— Гарри, отойди, я сейчас дверь выбью! Гермиона!
Девушка сердито покосилась на дверь и усилила защитный полог. Гарри и Рон уже десять минут стояли под дверью и мешали ей готовится к сессии.
— Как знаешь, буду ждать тебя в Норе, — с обидой в голосе выкрикнул Рон и аппортировал. Терпением он никогда не отличался.
— Гермиона…
Гарри был настойчивее. Конспект пришлось отложить. Гермиона аккуратно собрала пергаменты в стопку, очинила перо, сняла с колен Живоглота, не реагирующего на внешние раздражители, потянулась, разминая затекшую спину и неторопливо пошла к двери.
Гарри не ушел, на что она очень надеялась.
— Ну заходи что ли…
Обшарпанная магловская дверь открылась без скрипа.
—Гермиона! — Гарри, покрытый трехдневной щетиной, всклокоченный и прокуренный крепко стиснул подругу в объятьях и торопливо переступил порог.
— Я тут подумал… — перед тем как продолжить он закрыл дверь, даже цепочку накинул, словно опасаясь, что его немедленно выдворят.
— Нет. Я не поеду в Нору. Нам там нечего делать.
— Ты бы отдохнула. Молли бы присмотрела за малышом. Да и Джинн от него в восторге!
Гермиона окинула друга укоризненным взглядом, и Гарри замолчал, понимая все без лишних слов.
— Гарри, пойдем на кухню. Нечего толкаться в дверях.
В крошечной лондонской однушке, которую Гермиона снимала последние два года пойти было больше некуда.
— Поедешь летом к нему? — устраиваясь на стуле спросил Гарри.
— Чаю?
— Гермиона, не сердись! Рон не со зла. Он любит тебя и все еще хочет, чтобы у вас что-то получилось.
— Не со зла? — усталость и напряжение давали о себе знать, девушка торопливо поставила чашки на стол и сцепила задрожавшие руки. — Не со зла при любом даже маленьком самом разногласии предлагал мне выметаться к Снейпу? Не со зла? Гарри, я не могу во всем уступать, только потому что он хочет, чтобы что-то получилось и готов простить мне ребенка. Пойми, я не нуждаюсь в прощении!
— Ему просто очень тяжело.
— А мне легко? — Гермиона несколько раз судорожно вдохнула, алые пятна, секундой ранее расцветившие лицо, стали почти незаметными.
— Нам всем не легко. Особенно тебе. — Гарри сгорбился и потянулся за сигаретами, но под строгим взглядом сунул пачку обратно в карман. — Вам просто нужно время. Он любит детей и к Алану относится прекрасно.
— Гарри, мы же пробовали. Я благодарна за это Рону, но нам обоим надо жить дальше. Это пустой разговор.
Этот пустой разговор состоялся уже не первый раз. Сначала Гермиона как могла избегала скользких тем, потом она стала избегать друзей.
— Это твоё решение. Знай, мы всегда поможем и поддержим.
— Спасибо, Гарри! Может мы и приедем перед началом учебного года.
Гарри облегченно вздохнул и заулыбался.
— Я тогда скажу Рону?
— Скажи.
В обществе Гарри было спокойно. Гермиона все-таки заварила чай и они провели несколько часов за неторопливой беседой об артефактах и предстоящей сессии, не загадывая о будущем и не вспоминая прошлого. Когда Гарри ушел, Гермиона закрыла дверь и тщательно восстановила защиту. Маленький Алан сладко спал, укрытый пологом тишины, но Гермиона знала, что это блаженство продлится не дольше часа, после которого малыш превратится из тихого ангелочка во взвинченную пружину. За это время надо было справится хотя бы с одним конспектом.
Гермиона поправила одеяльце на малыше. Родившись белоголовым, Алан потемнел к годику. Мягкие черные пряди колечками свернулись на подушке. Рон все время предлагал их подстричь покороче, но девушка пропускала его замечания мимо ушей. Северус Снейп достойный человек и хороший отец. Нет ничего такого, что сын на него похож.
Война закончилась и теперь каждый был волен решать, что делать со своей жизнью дальше. Гермиона пошла в Университет по специальности "ритуальная магия", Гарри поступил в Академию авроров, выбрав нужную но не боевую специализацию аналитика магических всплесков, Рон активно помогал восстанавливать Косой переулок и даже открыл собственное кафе "Не уйдешь голодным". Специально для него близнецы разработали "ругачее печенье", бросающееся на постояльцев, которые приходили просто поглазеть. Еще там продавались сражающиеся шоколадные рыцари, созданные по образцу шоколадных лягушек, опять таки, Фредом и Джорджем.
Гермионе нравилось и кафе, и рыцари, и печенья. Они с Роном пробовали встречаться, но ничего не вышло. Закрепленный магический брак гирей висел на шее, чувства к Рону стали сугубо платоническими. Искра, пробежавшая когда-то, потухла, не успев разгореться. Вспыльчивый рыжий предлагал то добить Снейпа, то использовать любовный эликсир, то уехать за тридевять земель. Любил по-настоящему или просто страшился отпустить, Гермиона не знала и не хотела об этом думать. Иногда ночами, мучимая бессонницей, одержимая желанием, судорожно сжимающая одеяло меж коленей, она малодушно жалела, что не дала Северусу Снейпу умереть, и ненавидела себя за эти мысли.
Снейп директорствовал в школе. Его заслуги внезапно высоко оценили. Доставленные по назначению остатки воспоминаний послужили лучшей защитой на судебном процессе против Пожирателей. Флакончик с серебряными нитями принес и Гарри. Он же посодействовал тому, чтобы оправдали Малфоев. Гермиона не позволила себе вмешиваться в процесс, а глубокая ненависть к Люциусу, питаемая воспоминаниями о ритуале, утихла, когда спотыкающегося и пошатывающегося мужчину вели в зал суда. Ей не было жалко Малфоев – Малфои были жалкими.
